Текст книги "Любовь и ненависть (СИ)"
Автор книги: Наталья Пафут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
– Ей больно, ее тошнит, что-то там происходит. Она вся напряжена. – Проклятье! Что там происходит. Креландцы не поверили Мире? – Красные глаза Рема совсем вылезли из орбит.
– Она теряет ребенка?
– Ее пытают! Боль нарастает! – Губы Рема трясутся. Он вскочил, застыл на месте, его глаза смотрят слепо вперед.
– Что? ЧТО? – Рем замер.
Мы встревожено смотрим на своего Господина. Боимся спрашивать.
– Бумагу! Перо! Сейчас же! Идиотка! – Приказ, несмотря на его абсурдность выполнен молниеносно, Рем схватил лист дрожащими руками, медленно пишет: – С. О. Р. В. Е. – Замер, мы не понимаем происходящего:
– Она вырезает слова на себе, – Когда же слова Владыки проникли в наши сознания, в наших потрясенных мозгах все мысли спутались окончательно. Его комментарий взрывает комнату, все встревоженно подбегают, новость передается дальше. Слышу взволнованные голоса в коридоре, дальше…
– Заткнитесь! Опять начала!
Рем пишет дальше: Б.У.М.Д.А.Р.К.О.И.Д.Ё.Т.
Мы склонились над записью. – Сорве бум, Дарко идет!
Рем снимает рубашку, ложится на стол. Все уставились на его покрытую шрамами спину:
– Сай, бери нож, пиши, понял, люблю, Сорве взорву. – Подбегает Ричард. Рем даже не вздрогнул, когда нож начал вырезать текст, потекла кровь.
Поселение похоже на разбуженный муравейник. Все ошарашены новостью. Надо спешить. Выступаем сейчас же. Нельзя допустить приход кровавого Дарко с многочисленной армией. Он увидит Госпожу Владыки, тогда все будет потеряно.
Рем быстро вышел из комнаты. Его седые волосы заплетены в косу, на нем черные кожанные брюки и черная же рубашка. Оружия ему не надо. Ардорцы готовы. На всех лицах показалось одно и то же выражение, это было выражение озлобленной, угрюмой решительности. Рем оглянулся.
– Все готовы? Вперед.
– Я с вами. – Голос был тяжелым, как линия подбородка Николаса. Все глаза устремились на него. Он стоял, прислонившись к косяку двери, огромный и уничтоженный, словно внезапно погрузившись в себя, в свое опьянение, этакий одинокий холм неисповедимой тоски. Его жизнь была разбита, и он знал, что ее уже не наладить… Лукас шокированно вздохнул. Если Рем за три дня ужасно изменился, то Николаса было не узнать!
– Святая Создательница. – Воскликнул Сай. – Да ты шутишь! Куда тебе сейчас? Посмотри на себя, ты совсем ослаб.
Николас закрыл глаза, окруженные страшными провалами – иссиня-черными синяками. Его отчаяние магическим ледяным сквозняком пронеслось по комнате, замигали светильники. Николас не ответил, когда Сай позвал его по имени и даже когда положил руку ему на плечо. Сай легонько потряс его, потом сильнее, Николас пошатнулся от этого легкого толчка. Лукас видел, как он борется с чем-то в недрах своего подсознания, как человек, угодивший в стремнину и уже покорившийся манящей глубине, вдруг подцепленный на рыболовный крючок, – судорога боли в онемевшей плоти. Ричард многозначительно посмотрел на Рема, двинулся в сторону Николаса… Словно почувствовав этот порыв, Николас медленно повернул голову и уставился на него безжизненными желто-красными глазами. В них не было блеска узнавания: только жгучая ненависть. Его глаза открылись внезапно – темные и потерянные. Он посмотрел на всех, словно не узнавая. Наконец Николас отлип от двери, пересек комнату и остановился около камина. На его похудевшем лице заиграли отблески огня.
– Я иду с вами. Месть – это единственное, ради чего мне остается жить.
Обстановка несколько разрядилась.
Ослепительное майское утро – мы идем к Сорве.
Мира
Я выплыла из мерцающего желтоватого тумана, состоявшего из пыли, солнечного света и осколков воспоминаний, чувствуя, что совершенно потеряна во времени и пространстве. Где я? Медленно прихожу в себя, вспоминаю. Меня «спасли» шесть дней назад. Два дня назад я была вызвана на беседу с генералом Броганом. Я чувствовала я себя вполне прилично, если не считать кисловатого привкуса во рту и легкого покалывания в нижней части живота.
Меня любезно проводили в небольшое белое здание, где я была встречена во всех смыслах наиприятнейшим человеком – он поцеловал мне руку и представился Генералом Эмилем Андлен Броганом. Я огляделась, мы уселись на странно большие диваны, я поняла, что креландцы заняли дома ардорцев. Комната была роскошно отделана шелком и
бархатом, резными позолоченными панелями, сверкавшем хрусталем, серебром и драгоценными камнями, свидетельствовавшими о богатстве генерала.
После обсуждения моего здоровья, мы перешли к главной части нашей беседы:
– Любезная моя маркиза Капрская…
– Просто Антуанетта, генерал, – поспешила вставить я;
– Антуанетта, – произнес он самым любезным тоном. – Я понимаю, как вам тяжело возвращаться к тому кошмару, из которого мы вас вытащили, но не могли бы вы рассказать мне, все, что с вами произошло до того, как вы очутились здесь?
Я томно вздохнула. Ну что же, этот вопрос вполне ожидаем и я потратила немалое количество времени на обдумывание ответа. Очень большого выбора у меня не было и я поведала ему ту же историю, что и моим друзьям обозникам. Я маркиза Антуантта Капрская, жена героя войны, одного из лучших друзей Великого императора Дарко, маркиза Антона Капрского, я являюсь личной фрейлиной императрицы Марии. Ну что, достаточно громких имен, чтобы генерал преисролнился увыжением? Как свадебный подарок получила раба-ардорца, муж отправил меня с обозом в Осгилиан, сам же он планировал присоединиться позже. Нападение на обоз, ужасный плен, ненависть ардорцев, рабство, описала ужасы своего положения, пожаловалась на желтоглазого – много кричали, рот затыкали, нож не давали, не всегда кормили вовремя, гулять не разрешали… – «как там Николас?»
В комнату вошел лысый мужчина.
– Антуанетта, позвольте представить вам одного из лучших солдат креландской армии – капитана Дона Пуера. Он работает с ардорской проблемой близко и хотел бы послушать ваш рассказ об ардорском поселении, их оружии, воинах. Все, все, что вы вспомните будет полезно для нас. Все послужит нашей великой цели.
Я с «радостью» согласилась. Передо мной сидел страшный и опасный человек. Ауру его силы и жестокости я почувствовала сразу. Это не простодушный вояка, как генерал Броган, в серых глазах этого капитана я видела ум и хитрость. Это был высокий, худой человек лет под сорок, с продолговатым красивым лицом. Синева под глазами, прикрытыми набрякшими веками, подчеркивала блеск его взгляда, полного обманчивой меланхолии. Я чувствовала, что теперь я должна следить за каждым своим словом.
На меня посыпались абсолютно вежливые, но четкие вопросы. Думай принцесса Святомира, думай. Насколько проинформированы эти люди. Они нашли тайное убежище ардорцев. Четко вышли на закрытое и абсолютно недоступное плато, прицельно обстреляли его издалека. Значит, они знают много. Главное не попасться на лжи. Глупо улыбнулась, пошире раскрыла правдивые, пустые глаза, выпучила их на капитана, чтобы получше слышать:
– Где находится поселение?
– Ой. А я и не знаю. Меня ж поймали, ударили даже, потом у меня такой синяк был, куда-то несли, я вся запуталась, так запуталась…
– Где живут?
– Похоже на пещеру, ооогромную такую. И там так холодно и каменные стены, а заперли меня в ужасной комнате и нет там таких прекрасных диванов, а корм…
– Сколько ардорцев?
– Много, ого-го как много! Они прям везде были, ни одной нормальной рожи. Прям ужас такой, вокруг меня были сплошные ардорцы, а они такие огромные, грубые, не считались со мной совсем, и даже…
– Видела ли я одного, седого? – О как, они все напряглись так…
– Да, конечно видела, старого такого, очень седого, весь в морщинах, высокий, орал на меня много, глаза огромные, голубые, хотя меня все взаперти держали, а я…
– Много ли там магов?
Я надула губы, глупо поморгала:
– Чего же вы все время меня перебиваете капитан, мне столько всего есть, что рассказать! И вообще, откуда я могу знать про их магов, при мне не колдовали, меня очень обижали, заставляли молчать! – Мужчины с пониманием переглянулись, думаю, они не против повторить опыт ардорцев, – еду давали абсолютно примитивную, одежда ужасная, эти против…
– Других креландцев видели?
– Видела, но нам не давали общаться. Они не хотели, чтобы мы отдавали своим рабам приказы.
– Сколько? Опишите.
Постаралась вспомнить, видела я там человек семь. Описала. Не вижу в этом опасности. Капитан Пуер кивнул.
– Что означают рисунки на ваших руках?
– Принадлежность моему Хозяину, то, что я его рабыня. – Круглое лицо генерала Брогана, почти столь же красное, как его мундир, выражало не меньшее изумление и отвращение, чем лицо капитана:
– Изуверы! Так изуродовать! Назвать креландскую леди рабыней! Звери! – Я с благодарностью за поддержку, грустно улыбнулась.
– Да, я так страдала! Теперь всю жизнь придется перчатки носить! Моя жизнь испорчена навеки.
Капитан встал. Поклонился:
– Маркиза, огромное спасибо за помощь. Помните, вы будете отомщены, я возвращаюсь в тюрьму с тяжелым сердцем, узнав о ваших страданиях. Я заставлю их заплатить за это! – «Ой не надо!» – Я со слезами на глазах посмотрела на жестокое лицо палача. У меня перехватило дыхание. Я заметила небольшие жесткие складки вокруг рта и надменную осанку. Капитан обнадеживающе вежливо улыбнулся мне.
– Вы мой герой, – прошептала я онемевшими губами.
Вышел. Я потерла вспотевшие ладони.
– Ну, Антуанетта, отдыхайте, набирайтесь сил. Мы пошлем весть вашему супругу, что вы живы и в безопасности. Я не думаю, что он в Ардоре, так что придется подождать.
– А Эжери? Ой, простите, блистательный герцог Эжери в Ардоре?
На меня посмотрели с уважением, такого великого человека и просто так, по имени!
– Наместник с армией императора скоро пройдет Сорве. Ожидаем их со дня на день. Герцог Томеррен сейчас в Осгилиане. Мы смогли разгромить Абсарокское поселение зверей, схватили живьем шестьсот шестесят две особи! Семь, семь из них носители Армадилов, – генерал весь надулся от гордости. – Ожидаем блистательного герцога к нам в гости.
Мы, довольные друг другом, раскланялись.
Планы генерала были совершенно безобразным образом нарушены.
На следующий вечер после нашей беседы произошло невероятное событие. Тишину небольшой, но очень уютной площади перед генеральским домом, выложенной мраморной плиткой, вдруг нарушил стук копыт, все увидели лошадь, несшуюся галопом. Пугаясь теней ветвистых деревьев, лошадь то и дело шарахалась в сторону, глаза у нее были полны ужаса, широкие ноздри раздувались. В тусклом свете она казалась призраком. Наездник резко осадил ее. Лошадь взвилась на дыбы. Клочья пены слетали с ее губ. Посыльный, гремя шпорами, расталкивая изумленную стражу, вбежал в генеральский кабинет. Новости ошарашивали: Сорве уничтожен. Неожиданно, голубое небо над ущельем затянуло синими тучами, в горы, возвышающиеся над Сорве ударила серия молний, что вызвало невиданную по разрушительной мощи лавину, которая пронеслась по склонам с умопомрачительной скоростью, сгребая все новые и новые тонны снега с нижних участков гор. Ущелье Орлиного гнезда было завалено снегом и льдом, но на этом беда не закончилась. Начался ужасающий камнепад. Горы как будто взбесились, камни, огромных размеров вылетали прямо из воздуха, по необыкновенной траектории. Охранная башня Сорве полностью уничтожена и завалена. Ардор запечатан.
То, что явилось страшной новостью для обитателей Мелеборена, было мне уже известно. Я чувствовала огромную Силу, которую выпустил Рем. Целых ужасных пятнадцать минут меня трясло так, что пришлось прилечь… Меня всю выворачивало, на меня то налетала огромной мощи энергия, то что-то высасывало все силы. А потом наступила чернота – мой раб потерял сознание.
Уже второй день я не чувствую его. Я все понимаю, Рем говорил мне, что после такого удара он полностью обессиленный в течение нескольких дней. Правда, несмотря ни на что, я очень переживала за него, я знала, что он жив, я слышала размеренный ритм его сердца, но поскорее бы он уже очнулся! Каждый день я планировала побег. Надо найти лошадь и уехать отсюда, поскорее. Как же я устала, меня постоянно тошнит, на меня накатывает слабость. Но мне светит крохотное, но ясное солнышко уверенности в том, что Рем где-то там, ждет меня, я живу ради него и нашего ребенка. Я знала это. Однако так или иначе, бросившись в бурный поток благородного общества Креландии, я опять и опять ухватывалась за мысль о Реме, как за спасательный линь – и этот линь, туго натянувшись, вытягивал меня из пучины отчаяния и страха. Мы справимся. Я ведь не сдалась тогда, в имперском дворце, я победила, и именно потому была наша, словно упавшая с неба, вторая жизнь с Ремом. Я начинаю борьбу за третью…
То малое количество плоти, которое неимоверным усилием Ричарда я смогла набрать, за те несколько дней счастья, сошло. Стою, смотрю на себя в зеркало. В тяжелом черном шелковом платье, резко оттенявшем ослепительную белизну шеи и плеч, я казалась особенно худой и хрупкой, а гладко причесанные, блестящие рыжие волосы подчеркивали бледность моего заостренного лица. Я была похожа на мертвое, безжизненное изваяние.
Прошло двое суток. Я продолжаю быть гостьей в доме баронессы Эмилии Ванж, и каждый последующий день похож на предыдущий, если не считать того, что Эмилия день ото дня все сильнее проникалается сознанием величия креландской империи, вследствие чего становилась все более невыносима. Эмилия представила меня блистательнуму обществу Мелеборена. Я «счастлива». Дворяне и официальные лица одеты в высшей степени роскошно. У многих мужчин болтаются на поясе богато украшенные мечи, хотя я сильно сомневаюсь, что кто-то из них хоть раз в жизни пользовался этим оружием. Под меховыми пелеринами дам можно разглядеть роскошные платья и дорогие украшения, сверкающие в лучах солнца. В салоне баронессы Эмилии царит шумное веселье, то и дело раздаются взрывы хохота, и уже было выпито немало хмельного ардорского вина.
Сегодня мой последний день в этом городе. Лошадку я себе уже присмотрела. Брючный костюм для верховой езды готов. Рем наконец очнулся. Напишу ему послание – у меня еще целая нога осталась, и все, вперед. Сегодня ночью бегу.
Сижу, слушаю глупые разговоры местной знати, скучаю…
– Говорят выживших нет…
– С двух сторон орудиями прочистим, дайте время…
– Через месяц, не позже…
– Ну, насчет того, что их можно сделать людьми, это, пожалуй, преувеличение, – сказал молодой виконт Греберт. – Они звери, может через несколько поколений, под нашим контролем…
Я стараюсь не зевать, таращусь в опротивевшие лица, подташнивает, руки дрожат…
– Иногда совсем забываешь, что еще жив, – сказал кто-то. – Это новое дикое распоряжения наместника…
Кто-то опять рассмеялся.
– Я-то все время помню, но только не знаю, на что это мне…
– Ах, время было, а теперь, тюрьмы забиты и ни-ни, нельзя даже пощупать…
Я присмотрелась к говорившему – он был тощ, бледен и до того белобрыс, что казалось, у него нет ни ресниц, ни бровей. Его губы ярко блестели красной помадой, на его тощие ноги, по последней моде, были одеты зеленые обтягивающие штаны. «Ретузики, как называет их Рем» – с грустью вспомнила я.
– Хорошее было время на войне. Мы лили в глотку этим зверям виски и зажигали. Делали из них фейерверки. Ох, ребята, и прыгали же они! Умрешь со смеху…
– Они должны быть порабощены, все.
– Нет, я тут не согласен, с почтением хочу возразить, что их надо уничтожить, истребить. Для креландского народа необходимо очистить жизненное пространство…
Даже слушая их, я чувствовала себя грязной, хотелось встать и уйти: нельзя! Я продолжала сидеть и улыбаться. Усилием воли я заставляю себя сидеть.
– Маркиза, расскажите нам, как там было?
Рассказываю, все ахают, ужасаются жестокости зверей. Рассматривают мои руки.
– Я очень, очень благодарна вам, моим благородным защитникам, – я “вдруг” заплакала. – Извините меня, – сказала я, нахмурившись, ну вот, я так «расстроена», теперь можно и уйти…
– А не хотите сходить в тюрьму? Посмотреть на этих зверей. – Неожиданно прозвучал вопрос. Я оглянулась. Эмилия Ванж смотрела на меня, улыбаясь. – Это, говорят, очень помогает, у вас травма. Вам станет легче, когда вы увидите, что отомщены. Как говорится, клин клином вышибают.
Баронесса встала. Ее расплывшееся лицо дрожало от праведного бешенства, и с него осыпалась пудра. Я заметила, что она очень ярко накрасила губы. Когда она проходила мимо меня, шурша платьем, от нее пахло, как от целого парфюмерного салона.
Я остановилась в растеряности. Увидеть их, ардорцев., в тюрьме…
– Да и раба себе выберете. Мы все туда ходим почти каждый день. Это забавно, только вонь сильная. – Меня продолжают уговаривать.
– Я даже не знаю, готова ли я, – залепетала я, «нет, нет, совсем не готова, я не смогу…»
– Давайте, решайтесь маркиза, вам понравится! Я даже в пыточную заходила!
– Давайте, скажите да, пойдите и увидьте ваших мучителей!
– Их прикончили всех до единого, разумеется? – поинтересовалась я. Высокомерный тон моего вопроса не оставлял сомнения в том, что я исполнена презрения к этим зверям.
– Пока еще нет. – Плотный мужчина, казалось, смаковал предстоящее жестокое удовольствие.
– Но они все сидят под замком;
– Ах, жаль, нельзя теперь выбрать себе сладенькую ардорочку, да прямо там наказать, как раньше! Там даже специальные комнаты для наказания были… Хотя, говорят, если хорошо заплатить, да если не калечить их, то все еще можно…
Мое сердце замерло, я стремительно обернулась к говорившему. Не помню, были ли мы представлены:
– А что изменилось? – Мужчина посмотрел на меня удивленно. Буря мыслей, отразившаяся на его толстом лице, разрядилась широкой всепонимающей усмешкой. Усилием воли подавив сумятицу, начавшуюся у меня в мозгу при этих словах, я заставила себя сосредоточиться на том, о чем повествовал мужчина.
– Да вы и не слышали? Пропадают ардорцы как раса. Дохнут. Пытались их развести, но их немногочисленные женщины почему-то не беременеют в неволе. – «Какая мерзкая свинячья физиономия” – подумала я.
– За весь год ни одной беременности! Вот наместник и распорядился, не трогать их женщин. Будем создавать фермы и размножать зверей. – Вокруг захихикали.
В ушах у меня стоял гул и какой-то свистящий звук, вся кожа муравьями пошла. А внутренняя паника появилась еще перед гулом. – «Ариэла! Может она жива! Ну что ж, мой побег, похоже, откладывается..!»
– А вы знаете, вы совершенно правы! Я должна пойти туда и побороть свой страх. Увидеть, что я отомщена. Да и раба не мешало бы выбрать. А пыточная, это звучит так возбуждающе…
Со всех сторон восторженные крики:
– Да, идем! Поможем маленькой маркизе! – Я энергично встала. Слегка пошатнулась, но сохранила равновесие. На секунду прижала обе ладони к голове, словно желая убедиться, что она на месте. Тошнит. Мне нужен целитель!
Развеселой компанией мы покинули салон баронессы Эмилии. Вышли на улицу. Идем.
– Мелеборен, второй город по величине в Ардоре. Но на удивление маленький. – Просвещает меня мой новый знакомый, белобрысый граф Каузан. – Здесь шли очень интенсивные бои. Звери держали Мелеборен до последнего. Говорят, это последний город, докуда дошел их Владыка – ужасный черный маг, – я «удивилась», – да, да, так далеко наши войска были отброшены. Но потом, мы собрались с силами и дали достойный отпор.
Я иду, слушаю, киваю, смотрю по сторонам. Представляю, какое же это было красивое место до войны. Все здесь дышит ухоженностью и любовью, в прошлом. Необычная ардорская архитектура. Небольшие, словно волшебные домики, кое-где видны балконы, вырезанные из полу-драгоценных камней, вон, видна чудом уцелевшая резная колонна из голубого опала. Вот там остатки лазуритовой мозаики, еще можно увидеть прекрасное лицо ардорки. Воздушные бардюры, выложеные мраморной плиткой тротуары… Мы поднялись по широкой лестнице в полуразрушенный парк. Прошли мимо красивого белого дома. Над верхним этажом уцелела лишь половина крыши. Вместо другой голубело небо с облаками и солнцем.
– А вы были на войне?
Граф засмеялся:
– Нет, не успел, я пришел в Ардор позже. Но сейчас наша работа здесь еще сложнее. Чистить Ардор, восстанавливать его, уничтожать все уродское и строить заново.
Действительно, много чего нового было построено, там и сям высились креландские сооружения – деревянные, грубо сколоченные бараки.
– Не смотрите Антуанетта, это все временное. Дайте нам время. Нам надо очистить эту землю, расчистить себе строительную площадку и воссоздать Ардор заново и он засияет наконец новыми красками.
Мы идем по широкой улице. Большинство прохожих кланялись, приветствуя нас, остальные просто глазели, нечасто увидишь цвет общества в таком количестве. Надо признать, мы поражали взгляд – аромат тончайших духов. Драгоценности. Брызжут искрами бриллианты, струящийся шелк, счастливые лица…
Мы проходим мимо деревянного сооружения. Из окон доносился приглушенный гул голосов, обрывки нестройного пения, визгливый женский смех и грубая брань, а на фоне этих разнообразных звуков равномерно и глухо стучали игральные кости и звенели стаканы.
Мы миновали большую площадь. За площадью был изумительной красоты двухэтажный дом с двумя резными шпилями и мраморными ступенями, а за домом – высокие чугунные ворота, поражающие своей массивностью и уродством, пройдя в которые я, следуя за своим “друзьями», оказалась перед рядом огромных кирпичным строений – тюрьма.
После формальной процедуры ознакомления с правилами тюрьмы нас, в в сопровождении молодого адъютанта, повели в помещение, где содержались пленные ардорцы.
Мы вошли в огромное полутемное помещение. Стражники вошли и стали у порога, готовые защищать нас, благородных, в случае если дикие звери нападут на нас.
Серые кирпичные стены, на самом верху, у самого потолка, ряд маленьких незастекленных окошек с толстыми решетками. Это я заметила позже, сейчас я во все глаза смотрела на пленников. Сколько же их тут? Вспомнила, генерал говорил, что больше шестисот. Как же они всех сюда поместили? Пленники были размещены в семь длинных рядов с проходами между каждым рядом. Ардорцы сидели или лежали в неудобной позе на голом каменном полу. Никто из них не шелохнулся, когда наша благоухающая, хихикающая группа зашла. В этом огромном, грязном помещении стояло такое зловоние, что я отшатнулась, словно от удара в живот. Граф Каузан, следовавший за мной, засмеялся:
– Не в первый раз здесь, а вонь зверей все так же шокирует, и это меня, сильного, закаленного мужчину. – Он вытащил из кармана ажурный платочек, благоухавший ароматной водой, и поднес его к носу.
Я, мило улыбнувшись, повторила его действия. Мои руки, затянутые в высокие перчатки, дрожат. Я иду вдоль рядов пленников. Ардорцы – оборванные, грязные, измученные, с поникшими головами, не обращают на нас внимания.
Внимательный граф устроил мне экскурсию:
– Вот видите, мы подходим к группе огромных ардорцев, – это маги, – смотрите, смотрите, граф ткнул пальцем в одного ардорца с грязной, кровавой повязкой на руке. – Это их предводитель, на нем мифриловый ошейник. А в груди у него знаменитый камень Жизни. Со дня на день мы ждем герцога Томеррена и извлечем их камни. Тогда же и начнем церемонии, Томеррен привезет магов. Эй, зверь, – крикнул он повелительно, – повернись, дай посмотреть на твой Армадил! – Ардорец не шевельнулся, он сидел, склонив голову, неподвижный, как статуя.
– Солдат, эй, эй солдат, кнутом его хлестни, чтобы он показал грудь! – Я видела, что спины и плечи многих пленных испещерены свежими и не очень ударами от плетей.
– Нет, нет, не надо кнутом, – взвизгнула я, – его грязная кровь мне еще платье испачкает.
За спиной какая-то возня, кто-то говорит на повышенных тонах, что позволило нам отвлечься от наказания строптивого ардорца.
Я увидела, что толстый креландец, так и не узнала его имени, о чем-то быстро переговорил с охраной, толстый мешочек перешел в карман адьютанта. Двое стражников быстро отстегнули ардорку и вынесли ее из помещения. Пленники как один повернули головы в сторону происходящего. По их рядам прошел стон-выдох.
– Все-таки деньги решают все, – с печальным вздохом прокоментировал происходящее граф Каузан. – Барон Напаль как всегда все сливки снимет. Наместник далеко, а деньги все хотят.
– Но ведь нельзя, – потрясенно пробормотала я;
– А мы осторожненько, не убьем же ее, осчастливим, вспашем, удобрим, так сказать здоровым креландским семенем, там, глядишь и приплод будет…Все польза государству…
Откуда-то послышались визги.
– Извините, маркиза, я вас оставлю, пойду, займу очередь…
Я была в отчаянии. Там сейчас совершается гнусное насилие, но я была бессильна и пальцем пошевельнуть в защиту этих людей, бессильна даже поднять голос; я вынуждена была принимать участие в этом дикарском веселье, вынуждена была радоваться.
Визги прекратились.
– Она утихомирилась наконец, – со смехом произнес один из стражников.
– Должно быть, устала визжать, – сказал другой. – Это же какая-то дикая кошка! Как она сопротивлялась! Бешеный характер, судя по всему. Настоящий маленький зверенок, которого стоит приручить. Я завидую им.
– А может ей понравилось, – предполагает другой, – эти ардорцы ничего толком и не могут.
– Вон как стонет… – выглядывает за дверь, вытягивая шею…
– Эй, голубоглазая лапочка, иди к папочке, тебе тоже хочется? – Один из стражников подходит к другой девушке, прикованной неподалеку, пытается поцеловать…
– Мой доблестный рыцарь, – обращаюсь я к нему с милой улыбкой, – а не принесете ли вы мне воды, пожалуйста.
Я иду между рядами пленников, за мной следует охранник. Где-то там, чуть дальше, бродят другие женщины благородного общества, все мужчины убежали в очередь. Внимательно смотрю, «выбираю себе раба». Здесь женщины и мужчины сидят вперемешку, с ужасом я увидела детей разного возраста. Все пленники безразличны ко мне. Когда я прохожу мимо и отдаляюсь от них, спиной я чувствую взгляды, полные ненависти. Иду так, как умеют ходить только женщины, – тем спокойнее и величавее мой шаг, чем больнее и стыднее у меня было на душе.
Когда я увидела Ариэлу, устало привалившуюся к другому ардорцу, я резко остановилась. Смотрю на нее, стараюсь не заплакать. Она в том же темно-зеленом платье, вся грязная, расстрепанная, ее лицо покрыто коркой запекшейся крови. Новых повреждений я не вижу. Я стою, надменно похлопывая по губам ароматным платком. Хмурюсь, презрительно кривлю губами:
– Вот эта мне подходит. Ардорка, эй, посмотри на меня! – Говорю писклявым, капризным голосом. – Жарко здесь как, – снимаю перчатки. Я вижу, что Ариэла вздрогнула, приподняла голову. Смотрит на меня округлившимися от ужаса глазами. На мои руки с пульсирующим рисунком уставился ее сосед-ардорец.
– Эй, ты, покажи зубы, – я наклоняюсь ниже, – не больна? Покажи кожу, – наклонилась, дотронулась до ее грязной руки, чуть сжимаю ее ладонь. Мои глаза спрашивают: – «ты как», она смотрит на меня, улыбнулась слегка, опустила веки, подняла: – «все хорошо». Я положила руку на свой живот, почесалась, – ну и воняет же здесь, фи, – вопросительно посмотрела на нее: – «как ребеночек?», – все-таки такие эти звери вонючие! – Она слегка кивнула, положила руку себе на живот: – «жив». Я вздохнула с облегчением.
Иду дальше. Размахиваю руками без перчаток. Часто останавливаюсь.
– Эй, ардорец, – помахала рукой перед носом огромного мужчины, пощелкала пальцами, привлекая его внимание, его глаза остановились на моей руке, остекленели, следуют за ней, медленно, выпучив темно-желтые глаза, мужчина поднял голову, уставился на меня, его Владычицу, – покажи мышцы, мне сильный самец нужен. Ну чего ты уставился? Нравлюсь, зверь? – Намек понял, поспешно отвернулся.
Иду дальше. Чувствую многочисленные взгляды. Продолжаю ходить. Надо дать этим людям надежду. Перед ними чудо. Владычица Ардора. Значит Владыка тоже вернулся. Святыня. Здесь. Иду, внимательно все рассматриваю.
Сердце мое отчаянно стучит. Стучит слишком громко, мне даже на мгновение показалось, что стражник, сзади, может услышать этот стук и все понять. “Что понять!». Рассматриваю оковы ардорцев. На их руках и ногах надеты громозкие железные кандалы, руки заведены назад. Через наручники проходит короткая цепь, заканчивающаяся массивным кольцом, которое, в свою очередь нанизано на длинный широкий металлический стержень-трубу. Одна длинная труба на весь ряд. «Да что это со мной? – спросила я себя. – Какое мне дело? Я всего-лишь беременная маленькая принцесса! Я не могу, мне надо бежать сегодня, к моему любимому, спасаться!» Я с интересом изучила конструкцию. Семь труб, двенадцать рядов пленников, шесть проходов. Под каждой трубой длинный желобок для нечистот. Перед каждым ардорцем миска для еды. Узнаю креландцев – эффективно и удобно! И убирать не надо. Трубы прикреплены к стенам. Мда. Проходы достаточно широкие для пищевой тележки. «Я не могу! Здесь тысячи солдат, себя погублю, и Рема, и этих ардорцев! Доберусь до мужа и он всех здесь спасет, если успеет… Нет, не успеет. Напишу ему. И что? Весь город выжгет, но своих не освободит!» Итак, более двух тысяч кандалов. Наклонилась, посмотрела, вытянув губы трубочкой, на мускулистые ноги ардорца, тот замер, не дышит, уставился на мои руки… Кузнецы наверное были завалены работой. Иду дальше, задумчиво понюхиваю платочек. Кандалы грубые, массивные. Вряд ли замок каждого сильно отличается. Скорее всего один ключ. А то тупые охранники сдуреют подбирать ключ к каждому ардорцу.
Задумчиво прошлась вдоль рядов, дошла до конца, скользнула взглядом на конец трубы. Так и есть, толстая чугунная труба намертво крепилась к стене – чтобы ее сорвать надо ломать стену. А двигаться то они смогут? Длина цепи позволяла ардорцам только сидеть на земле или лежать в неудобной позе с закинутыми руками назад, представляю, как у них болят плечи. Встать они могли только на колени, но тогда плечи напрягались еще больше. Значит надо добыть ключ заранее… Представила, как я, раскидав в разные стороны весь креландский гарнизон, врываюсь в тюрьму и мы начинаем отстегивать кандалы. Мда, двумя днями позже мы сидим здесь все вместе… Хмыкнула. А где они держат ключи, оглянулась… «О чем я думаю!» «Каким образом я впуталась во все это?» Но мысль, которая за несколько мгновений возникла как будто случайно, уже превратилась в таинственный приказ.
Во рту у меня пересохло. Откуда-то из-за двери донесся дикий женский вой. “Я должна спасти этих людей» Эта мысль, сколько бы я ни гнала ее от себя, настойчиво возвращалась ко мне снова и снова; она стучала в висках, качалась, словно маятник, в моем мозгу, мешала сосредоточиться…
Ощущение беспомощности кружило вокруг меня, как туман. Каждый нерв кричал: «Сделай что – нибудь!» Но что? Я пошатнулась, схватилась за каменную стену. Я увидела полоску крови на манжете: я разодрала ладонь об острые камни. Внезапная острая боль помогла мне понять. Это мой народ. Никаких сомнений больше не было. Я их Владычица. Эта мысль приводила меня в ужас, заставляла меня содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные мною припадки злобы на креландцев и гордости за ардорцев. Я невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Я чувствовала что я должна сделать.
