Текст книги "Изобретатель чудовищ"

Автор книги: Наталья Михайлова

Соавторы: Артем Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Отсюда она и берется, мелодия башни, – Тим раскрыл рот от восхищения.

На арке, прикованные мощными цепями, неподвижно висели колокола. В их ряду лишь одна цепь болталась порожней.

Феликс встал у края дыры. Сквозь нее виднелась освещенная факелами мастерская часовщика и застрявший в полу рухнувший колокол.

– Исидор, я догадываюсь, что ты замышляешь, – подмигнул ученому Феликс и указал на костяной жезл.

Тим понял, что речь идет о бывшем жезле Гедеона, но не мог сообразить, какая от него польза.

Исидору не терпелось провести эксперимент. Ученый направил жезл в дыру:

– Готовы?

– Приступай!

Вниз от костяного жезла протянулись ветвистые искрящиеся лучи. Они окружили колокол, точно сетью, и чугунная махина медленно оторвалась от треснувших половиц. Исидор потащил колокол вверх: лучи притягивали чугунную громадину к жезлу. Колокол благополучно миновал ярус с часовым механизмом и теперь парил в воздухе прямо под аркой.

– Ближе-ближе, ровнее! – распоряжался Феликс.

С помощью Тима он прочно закрепил колокол на цепи и разрешил:

– Исидор, отпускай.

Жезл перестал искрить, лучи исчезли.

– Ну и фокус! – вырвалось у обомлевшего Тима. – Сейчас часовщик просто с ума сойдет!

Стоя над дырой, Феликс и впрямь увидел фигуру часовщика с задранной головой и воздетыми в смятении руками. Когда Феликс, Исидор и Тим спустились обратно в мастерскую, часовщик еле подбирал слова от удивления:

– Чтоб я пропал!.. Какой механизм вы использовали?

– Для начала попробуем завести музыку, – улыбнулся Феликс.

Часовщик поспешил к вороту. Раздался скрип натягиваемых цепей. Бросив взгляд на многочисленные циферблаты вокруг, часовщик увидел, что минутная стрелка приближается к двенадцати.

– Вы успели вовремя, мы вот-вот услышим бой!

Все застыли в ожидании. Вскоре с колокольного яруса разнеслась знакомая мелодия, которая здесь, внутри, казалась еще более печальной, пронзительной и гулкой.

– Башня опять ожила! – просиял Тим. – Без нее весь город был как чужой!

Для вора эта горестная музыка была слаще любых других звуков.

– Вначале я принял вас за обычных зевак, простите мне мою неучтивость, – принес извинения часовщик, проникшийся почтением к гостям. – За столько лет горожане ни разу даже не поинтересовались, кто каждый день заводит часы! Им плевать. Они и знать не знают, чего мне это стоит.

– Разве город не платит за обслуживание башни? – спросил Исидор.

– Ничего подобного. Башня всем кажется неотъемлемой частью их жизни. К ней настолько привыкли, что с тем же успехом у горожан можно было бы требовать плату за поддержку свода над головами или за воздух.

– Но без тебя башня действительно не будет работать. Если так, следует потребовать вознаграждения за труды или отказаться от этой должности!

– Я не мог позволить, чтобы остановился самый сложный в городе механизм. Вы и сами видите: башня перестала звучать – и что дальше? Кроме вас, никто не осмелился даже зайти ко мне в мастерскую. Горожане попричитают, погалдят о конце света, а потом успокоятся и перестанут замечать, что куранты молчат. Ну да починку часов надо обмыть, и за знакомство стоит поднять тост. Не хотите промочить горло?

Часовщик неуклюже полез на полку.

– Машинное масло на выпивку, шестеренки на закуску? – сострил Тим, пока часовщик доставал с полки жестяную коробку и какую-то непрозрачную бутыль.

– Что налить добрым людям, у меня всегда найдется! – часовщик разгладил колючие, как щетка, серебристые усы. – У меня выпивки куда больше, чем обычно бывает гостей. Самогон я гоню сам. Что до прочего – мастерю стенные часы и музыкальные шкатулки на продажу, изредка сбываю в городе и закупаюсь всем необходимым.

Откупорив бутылку, он поднес ее к носу.

– Спирт… Сейчас я найду кружки. Где же они у меня?

Часовщик выдвинул из-под стола ящик со всяким хламом. Покопавшись там, он вытащил три запыленных жестяных кружки и тоже понюхал.

– Уф! Немного пахнут смазкой. А в эту я, кажется, что-то наливал… Так и есть, средство от ржавчины.

– Боишься заржаветь? – ввернул Тим, разглядывая железную руку часовщика на шарнире и проклепанный корсет.

– Смазка мне нужна не менее, чем еда, – не спорил часовщик. – Наверное, поэтому я и держу их вместе.

Он разлил спирт по кружкам.

– За встречу? Кстати, как вас зовут? Меня-то прозвали Седоусом.

Исидор не удержался, чтобы не выбрать для себя кружку почище. Феликс и Тим без возражений разобрали остальные две, а часовщик отхлебнул прямо из бутылки и сразу же налил всем по второй.

– За здоровье! – провозгласил Седоус следующий тост. – Ну и за изобретателей! А также за их хитроумные изобретения!

– Вот, значит, как часовщик проводит время в своей башне, – шепнул Тим Феликсу и побарабанил пальцами по кружке со спиртом.

Они закусили сухарями, но ученому не посчастливилось: запустив руку в коробку, он подцепил черное от копоти колесико. Вор расхохотался:

– Я же говорил, шестеренки – на закуску!

Но Седоус и глазом не моргнул.

– Ах, хорошо что оно нашлось! – обрадовался он. – А я и позабыл, куда его засунул.

К обескураженному Исидору протянулась искусственная рука Седоуса. Ученый отдал колесико. Наблюдая, как металлические пальцы сомкнулись вокруг детали, Исидор воскликнул:

– По-твоему, башенные часы – самый сложный механизм в городе. Но, мне кажется, твой протез гораздо сложнее. Ты сам его сконструировал?

– Да, и совершенствую его много лет. Я уже и не помню себя таким, как вы, – из одних костей и мяса. Давно свыкся со своей железной половиной. Я был еще молод и не очень сведущ в механике. Исследуя, как работают башенные часы, я однажды попал в ловушку. Моя рука угодила в шестерни. Мощные колеса безжалостно поворачивались и перемалывали ее острыми зубцами. Еще немного, и меня затянуло бы целиком. Я заорал от боли и ужаса и рванулся. Что-то хрустнуло в спине, помутилось в глазах – и чудом мне удалось высвободиться. Я лишился руки, а со временем меня начали беспокоить боли в позвоночнике. Так металлическая клешня и корсет превратились навеки в часть моего тела.

Седоус постучал себя в грудь и по комнате разнесся звон металла.

– От горожан не приходилось ждать никакой заботы, – рассказывал дальше часовщик. – Мне оставалось выпутываться самому. Но я не хотел умирать: кто бы позаботился о башне? Я выжил, чтобы по-прежнему заводить часы. Другой цели у меня никогда не было. Давайте-ка, братцы, еще по глоточку, – и Седоус наполнил кружки, – да изложите мне принципы работы вашего потрясающего механизма для поднятия колокола.

Исидор заранее взял из коробки сухарь, желая убедиться, что на сей раз не выудит что-нибудь неудобоваримое.

– За искусство построения машин, которые делают нас, людей, лучше! – провозгласил Седоус и, взболтнув бутылку, опрокинул ее в себя.

Все выпили, и едва ли среди них был хоть один, кто не ощутил прилив бодрости, опустошив кружки до дна. Исидора потянуло на разговоры. В новом знакомом он разглядел достойного для себя собеседника, которому должна быть близка наука.

– Мы подняли колокол благодаря жезлу, – дал разъяснение Исидор. – Это наследие Магога. В основе – какой-то необъяснимый принцип работы. Оно черпает энергию от светящегося пенала, обнаруженного нами в лабиринте.

– Вы спускались в лабиринт?

– И выяснили, что лабиринт – тоже некий агрегат, созданный таинственным изобретателем. Злым гением, я бы сказал. Представь, в глубине мы наткнулись на исполинскую пульсирующую помпу. Она выкачивала из болота странную жидкость, пропитавшую землю под городом. Мутировавшие корни прорывали ходы, в которых завелись другие мутанты: черви, разумный гигантский лишайник… В общем, нам хватило, чтобы не скучать.

– За ваши находки! – крайне заинтригованный часовщик опять глотнул из бутылки. – Я осмотрю жезл?

Исидор предоставил Седоусу костяное орудие. Тот сощурил глаз и уставился на жезл с помощью монокуляра, сантиметр за сантиметром изучая его.

– Это не механизм, – установил он после осмотра.

– Не будь я ученым, назвал бы это колдовством!

– О, ты ученый! Значит, ты тоже исследуешь механизмы? – с жадным любопытством спросил Исидора Седоус.

– Нет. Это не по моей части. Я раскрыл свойства жезла практически случайно.

– Вот как! Может, ты оставишь мне эту штуковину, чтобы я разобрал и покопался в ее внутренностях?

– Исключено. Нам предстоит опасный путь. Мы намерены уничтожить Магога. Сила жезла нам понадобится, в нем еще остался заряд, – Исидор глянул на тускнеющий элемент питания. – Мы должны беречь это уникальное оружие.

– Немыслимо! Всю жизнь я исследую машины, а даже и не слыхал ни о чем таком, о чем вы поведали мне за последние пятнадцать минут. Знаете что, я очень хочу пойти с вами! Уверен, я сделаю немало открытий.

– Мы идем не за открытиями, – сурово выложил Исидор. – Нам известно, что Магог хочет вырваться из своего плена, и мы пытаемся его остановить. Наш поход – не научная экспедиция.

– Вы будете выполнять свою миссию, а я – искать механизмы, – не унимался часовщик. – У меня сердце разрывается при мысли, сколько еще непознанных устройств впереди.

– Похоже на то, что за городской чертой лежат опасные земли, населенные злобными тварями, – вступил в беседу Феликс. – Мы с Исидором сами не уверены, что сумеем прорваться через эти неприветливые края живыми. Нельзя недооценивать и о мощь самого Магога. Нас ждет отнюдь не прогулка.

Но часовщик уже снял с полки тяжелый молот:

– У меня есть и собственное оружие. Вообще-то молот нужен мне для ремонта больших деталей и коленчатого вала, но и проломить хребет врагу я им сумею. Не беспокойтесь, я не стану отсиживаться за вашими спинами.

– А как же башня? – расстроился Тим. – А часы?

– Башня? Какие-то старые шестеренки! Меня заждались конструкции куда более сложные. Я всю жизнь мечтал о чем-то особенном!

– Но часы без тебя перестанут идти. Город без часовой башни – не город.

– Если тебе нужны часы, заводи их сам. Ты проворный малый. Это нетрудно, видишь – ворот? Вращаешь здесь, цепь наматывается на барабан, и готово, наслаждайся.

– Но часы нужно чинить! Они будут ломаться!

– Ну что ж, – и часовщик поднял вверх свою железную руку, – значит, станешь таким, как я…

Тиму не понравился этот помешанный на технике странный человек, который запросто оставляет башню – дело своей жизни – ради неведомого. Однако Феликс, очевидно, был настроен благожелательнее по отношению к новому попутчику.

– Раз ты серьезно решил идти с нами, и тебя не пугает смертельный риск, собирайся. Я не против опытного механика в нашей команде. Но не ручаюсь, что мы обязательно встретим еще какие-нибудь мудреные устройства, так что подумай еще раз и взвесь.

Седоус выдвинул на середину комнаты небольшой окованный сундук.

– Здесь я храню инструменты. Дайте мне десять минут, и я буду к вашим услугам.

Эти сборы печалили Тима. Он досадовал, что часовщик, знающий Феликса и Исидора всего ничего, уже напросился с ними, а ему, Тиму, только и говорят: сиди в башне, пока тоже не превратишься в наполовину железного парня, взаперти лакающего спирт и помешанного на мелодии курантов. Вора, правда, и самого не тянуло покидать родной город, но ему, по крайней мере, могли бы хоть предложить… Ведь они с Феликсом и Исидором вместе преодолели лабиринт и чуть не погибли, а потом спасали Дарена.

Тима посетило такое чувство, будто он во второй раз терял собственную семью.

– Придется мне и в самом деле стать часовщиком, – невесело объявил он. – Была не была, попробую.

Седоус перелил спирт во фляжку, сунул ее за пазуху и взвалил за плечо сундук.

– Шестерни и валы в твоем распоряжении, малыш. Делай с ними, что пожелаешь.

– Скатертью дорога, – огрызнулся вор.

– Все еще сложится, Тим, – пообещал Исидор. – Лабиринт больше не враждебен, и страх, что веками угнетал город, начнет забываться. Мы уничтожили гнездо Гедеона, скоро люди вздохнут свободнее. В сердцах горожан пробудится радость жизни, и равнодушных будет все меньше. Когда-нибудь наши труды оценят, и ты станешь уважаемым человеком. Теперь вся башня – твой дом.

– Удачи, Тим, не падай духом, – и Феликс пожал Тиму руку.

– Вы сами поосторожнее там, – напутствовал вор. – Все-таки жители недаром не высовывают носа из города. Чем глубже под землю, тем страшнее.

Феликс и Исидор простились с Тимом и в сопровождении часовщика покинули башню. Город уже успокоился, точно ничего и не произошло. Вновь услыхав бой курантов, горожане вернулись к обыденным хлопотам, свет фонарей выхватывал из мрака серые фигуры прохожих, идущих по своим надобностям.

На темной окраине путников поджидало последнее происшествие в Огненном городе. По узкой улочке навстречу им ползла большая телега, груженная кулями. Феликс, Исидор и часовщик посторонились, прижавшись к стене дома. Но телега не добралась до них. Колесо попало в выбоину на плохо вымощенной дороге, и телега, въехав в фонарный столб, перевернулась. Возница однако решил, что виноваты в этом трое путников, которые недостаточно быстро посторонились.

– Негодяи! – заорал он. – Не проехать из-за вас! Бродяги проклятые, лихорадку вам в бок!

– И тебе не хворать, – отшутился Феликс и с иронией заметил своим друзьям – Так Огненный город прощается с нами.

– Что поделаешь, – сказал Исидор. – В мгновение ока ничего не изменится. И Тиму, и Дарену с Мирой будет нелегко. Но уже то радует, что в городе есть несколько живых сердец.

Путники обошли телегу с вопящим возницей и двинулись к руинам городской стены. В последний раз до них долетел голос часовой башни – тоскливая музыка, словно оплакивающая что-то.

– Не поминай лихом, родная! – часовщик помахал башне своей железной рукой. – Мы с тобой неплохо коротали время, старушка! Мне будет тебя не хватать.

Феликс, Исидор и Седоус с кованым сундуком за спиной углубились во мрак подземной пещеры. Только факел Феликса позволял путникам разглядеть голую каменистую гряду под ногами.

Поскрипывал на ходу металлический корсет часовщика. Седоус был исполнен любопытства. Он питал надежду, что очень скоро перед ним вынырнут из тьмы очертания какого-нибудь замысловатого устройства, вроде того, что обнаружили эти счастливчики, Феликс и Исидор, в лабиринте.

Исидор пытался припомнить, что ему доводилось читать в библиотеке Магоговой пустыни. Ученый рылся в памяти, отыскивая хотя бы абзац, проливающий свет на ближайшее будущее троих путешественников. Но монахам и самим, видимо, не много было известно о глубинах – в монастырских книгах ничего не говорилось о местах, расположенных за городскими окраинами.

Феликс поднимал факел выше и чутко вслушивался в тишину. Но кроме шороха шагов его спутников, до него не доносилось ни звука. Местность казалась вымершей.

Наконец путники наткнулись на глухую стену. Первая мысль Феликса была, что в темноте они сделали круг и вернулись к руинам на окраине города. Но эта стена была сплошной, гладкой и поднималась до самого свода: непохоже было на то, что она сложена руками людей. Стену покрывали твердые наросты, от совсем небольших до гигантских.

– Тупик. Нам не пройти. Но это что такое? – Феликс постучал древком факела по одному из наростов.

– Древяники. Источник древесины для города, – не замедлил со сведениями Седоус.

– Так вот откуда вы берете дерево! Вы неплохо приспособились к жизни в подземелье.

– Скорее научились обходиться тем, что есть.

– А не известно ли тебе что-нибудь о выходе из города на нижние уровни? Только что мы достигли стены – сплошной, без единой расселины. Огненный город находится внутри огромной пещеры. Мы уперлись в ее стену. Нет никакого хода или пролома.

Часовщик развел руками. Озадаченные путники двинулись мимо исполинских наростов, стараясь найти обход заслоняющему им путь угрюмому монолиту.

– Что если Магог не просто утащил город с собой под землю, но и замуровал его в этой пещере? – взволновался Исидор. – Отсюда не выбраться ни на поверхность Земли, ни дальше в глубины. Мы в каменном мешке!

Троица путников приуныла. Феликс не хотел мириться с этим.

– Дорогу наверх преграждали ворота, запечатанные Магогом, – вслух рассуждал он. – Здесь тоже должно быть что-нибудь в таком роде. Чувствуете ветерок?

Действительно откуда-то сквозило. Во тьме вырисовывалось странное сооружение, торчавшее из земли. Это была песчаная площадка, посреди которой находился колодец прямоугольной формы. Из колодца веяло могильным холодом.

Феликс посветил в отверстие факелом, но свет не достиг дна. Шахта вызывала ощущение величественной бесконечности.

Над колодцем возвышался ржавый подъемный кран. Вниз уводили металлические тросы.

Седоус подошел к крану:

– Неизвестная конструкция!

Часовщик был в восторге: как быстро ему повезло с находкой!

– Нам надо вниз, – сказал Феликс. – Но это настоящая бездна! Достают ли тросы до самого дна? А если и достают, кому из нас хватит сил спуститься по ним в такую глубь?

– Я разберусь, – часовщик потер ладони.

– Пока ты будешь возиться, сделаем привал.

Феликс сбил топором несколько деревянистых наростов со стены пещеры и расколол их на дрова. Вместе с Исидором они разложили костер. Феликс, плотнее запахнув на груди плащ, сел у огня. Последнее время ему нездоровилось. Он не придавал этому значения – все равно ничего нельзя изменить. Пока он в силах держаться на ногах, он должен идти.

– Что с тобой, Феликс? – вмешался в ход его мыслей Исидор. – Тебя что-то заботит?

– Сквозняк. Только не утверждай, что ты не замерз. Из этой шахты несет стужей.

– Ты прав. Здесь неуютно, а там, куда ведет этот колодец, надо полагать, вдвойне.

Исидор разворачивал провизию, заботливо собранную Мирой в дорогу. В свертке лежали несколько кругов колбасы, увесистый свиной окорок, который можно было нарезать крупными аппетитными ломтями и при желании подогреть на огне, сухари и прочая походная снедь. Ученый разделил предназначенную для привала еду по-братски и позвал Седоуса.

К обеду было все готово, но часовщик лишь отмахнулся. Он возился с обнаруженным путниками механизмом и то и дело недовольно чертыхался. Раздались удары молота, потом скрип и лязг. Часовщик разбирал конструкцию. Наконец, и он вернулся к костру, вытирая руки замасленной тряпицей. Подойдя к огню, Седоус плюнул с досады.

– Ничего не выходит? – попытался вникнуть в дело Исидор.

– Да нет. Это устройство – банальный подъемник. Лифт. И в нем нет ровным счетом ничего особенного! Такой я собрал бы с закрытыми глазами. Да еще и старье, вдобавок. Его, наверное, сто лет не ремонтировали, но он в рабочем состоянии. Просто проржавел и застоялся. Почистить и смазать – подъемник еще послужит.

– По чьему же следу мы идем? – раздумывал Исидор. – Давным-давно кто-то уже побывал здесь, оставил это сооружение и канул в неизвестность. Кто он был и что с ним сталось – вряд ли мы когда-нибудь узнаем.

Тут Феликс приподнялся:

– Нас преследуют?

В кромешном мраке виднелось с трудом различимое пятно света. Оно становилось все ярче. Путники не имели ни малейшего представления, с каким существом им придется столкнуться в этих пустынных местах. Но вскоре друзьям удалось различить, что в темноте движется человек, освещающий себе путь переносной лампой.

– Эй, кто там? – крикнул Феликс.

Его голос эхом отозвался в шахтном колодце. В ответ раздалось:

– Слава богу, я вас нашел!

– Тим?!

Запыхавшийся вор приблизился к костру.

– Ну и посчастливилось же мне, – быстро заговорил он. – Я боялся, мне вас уже не догнать. А этом мраке мало ли какие твари вцепятся в горло! Вас хотя бы трое, а я один…

– Постой, Тим! Какими судьбами?

Вор бросил на землю дорожный мешок.

– Мне стало скучно без вас, – оправдывался он. – Я попытался устроиться у Седоуса в мастерской. Только какой из меня часовщик? Да, я люблю мелодию часовой башни, но все эти колеса, шестерни, коленчатые валы… Они наводят на меня тоску. Никогда мне не взять в толк, почему они вращаются. И, положа руку на сердце, не мое это. Я тоже пойду с вами, если, конечно, вы примете меня.

– И отчаянная же твоя душа! – Феликс усмехнулся. – И главное, успел как раз к обеду!

Феликс, Исидор и Тим переговаривались друг с другом в вынужденном бездействии. Они в нетерпении гадали, долго ли часовщику еще возиться с подъемником? Седоус бурчал, что тросы стали ненадежными, их изъела сырость.

– Посмотрим, удастся ли мне поднять со дна шахты платформу, – в конце концов сообщил он.

Путники столпились у края колодца. Часовщик, напрягая каждый мускул, стал крутить колесо подъемника, похожее на штурвал корабля. Оно приводило в действие весь лифтовый механизм. Натянулись и дрогнули тросы, снизу раздался визжащий скрип. Спустя довольно продолжительное время из беспросветной тьмы шахтного колодца показалась скрежещущая платформа.

Часовщик первый взошел на нее, чувствуя себя капитаном своего механического "корабля".

– А ну, поехали! – позвал он товарищей.

– Другого пути все равно нет, – от души пожалел Исидор.

Подавая пример топтавшимся в нерешительности друзьям, Феликс ступил на платформу.

– Она довольно прочная.

– Подъемник сконструирован, чтобы выдерживать значительные грузы, – кивнул часовщик. – Вот только тросы поизносились.

На платформе был такой же штурвал, как и у подъемного крана. Седоус управлял спуском. Снова раздался скрежет. Платформа со скоростью черепахи поползла в кромешный мрак колодца.

Факел выхватывал из тьмы обледеневшие каменные стены, испещренные выбоинами. Тросы дрожали, платформа зыбко покачивалась. Путники не смели пошевелиться. Казалось, любое неосторожное движение приведет к крушению. Мысли всех четверых сводились лишь к одному: чтобы скорее закончился этот чреватый гибелью спуск.

Тянулись минуты, и вдруг подъемник тряхнуло так, что путники вцепились друг в друга, пытаясь устоять на ногах. Платформа накренилась и заскользила вниз. Набирая скорость, она беспорядочно ударялась о края шахтного колодца. Один из изношенных тросов не выдержал тяжести груженой платформы. Это была катастрофа! Четверо беспомощных путников пытались устоять на ногах на стремительно летящем вниз подъемнике.

Исидор в спешке выхватил костяной жезл. Из жезла вырвался пучок сверкающих голубых лучей – ими ученый отчаянно старался зацепиться за любую выбоину, за выступ в стене, чтобы остановить кошмарное падение. Но лучи уже порядком разрядившегося приспособления только царапали по стене шахты, не в состоянии выдержать веса лифта с людьми.

Все, чего удалось добиться ученому – немного замедлить скорость. Платформа грохнулась, разбросав пассажиров по сторонам.

Ощутив, что головокружительное падение закончилось, Феликс приподнялся. Его шляпа слетела с головы, и он нащупал ее не сразу. Исидор ползал по земле в поисках выпавшего из его руки жезла.

– Ну и посадочка, – простонал он.

Тим ошалело ощупывал самого себя:

– Вроде я цел. А вы?

Оглушенный часовщик лежал на спине, под тяжестью железного корсета ему не так-то легко было встать.

– Неплохой механизм, – прокряхтел Седоус, заступаясь за подъемник. – Столько лет без ухода и ремонта, а мы все же спустились.

– Да. Очень быстро спустились, – ехидно заметил Тим.

Отверстие шахты теперь зияло над их головами. Плита подъемника врезалась в покрытую инеем землю. Переносная лампа Тима разбилась. Факел, бывший у Феликса, тоже погас. Однако, к удивлению путников, вокруг и без того было довольно светло. Ледяная поверхность, начинавшаяся в нескольких шагах от шахты, источала ровное свечение.

Белели заиндевевшие от холода стены подземелья. Стужа пробирала до костей, изо рта при дыхании вырывались облачка пара.

– Где это мы? – не поверил своим глазам часовщик.