Текст книги "Изобретатель чудовищ"

Автор книги: Наталья Михайлова

Соавторы: Артем Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Развяжите нас, – попросил Феликс полководца.

Северин взял нож и собственноручно разрезал веревки на пленных.

– Примите наши извинения. Нам уже известно о ваших подвигах: вы уничтожили лабиринт под Огненным городом. По справедливости, вам следует быть не узниками, а почетными гостями форта.

– Мы не держим на вас зла – военное время от всех требует осторожности, – успокоил Феликс. – Мы с Исидором готовы стать вашими союзниками в борьбе с Магогом.

– А костяной жезл мне достался в городе, – присовокупил Исидор. – Бывший хозяин жезла, человек по имени Гедеон, уверял, что его предки подобрали это необычное оружие, как трофей, на поле сражения. Правда, не могу сказать, что сам Гедеон владел им с честью. У себя в замке он устраивал оргии, наслаждаясь страданиями невинных. Мы положили конец жестоким развлечениям, и я завладел жезлом, чтобы направить оружие врага против него самого.

– Как низко пал Огненный город! – сокрушенно молвил полководец. – Потомки героев выродились в душегубов и негодяев! Они сами выбрали свою участь, когда отказались от борьбы с Магогом. Пускай, здесь в форте, мы – на волосок от смерти, но совесть у нас чиста. Борьба и вера в победу над злом освещает выбранный нами путь. Наша суровая жизнь куда светлей, чем жизнь любого мерзавца, купающегося в роскоши и предающегося развлечениям. Вы можете доверять нам вполне. Вас проводят в отдельный шатер, где вы выспитесь и соберетесь с силами.

Выйдя из жилища полководца, Феликс и Исидор впервые получили возможность, рассмотреть место, в которое попали. До сих пор их держали с завязанными глазами, и теперь они не без любопытства озирались вокруг. Увидев стяг форта, изображающий круг с исходящими из него лучами, ученый спросил:

– На вашем знамени – солнце?

Сопровождавший его Радимир не понял:

– Что значит "солнце"?

– Солнце – небесное тело. Огромный светящийся шар. Его видно с поверхности земли, и он действительно напоминает круг с лучами.

– Не знаю. Никогда не слыхал про солнце. Но под этим флагом мы идем в бой, он нам почему-то близок.

В шатер, где обосновались путники, им принесли такие же меховые плащи, как у воинов Ледяного форта. Здешняя жизнь была походной – о постелях нечего было и мечтать. Плащи служили обитателем форта и одеждой, и одеялами, и палатками на привалах.

Однако путники были рады даже такому скудному ночлегу. Они улеглись без долгих разговоров и вскоре погрузились в сны под защитой крепостных стен.

Исидору приснился кошмар. Задыхаясь в плену мучительного видения, ученый никак не мог пробудиться. Его стоны подняли на ноги остальных. Феликс потряс Исидора за плечо, но оказалось, что тот в глубоком беспамятстве. Друзья встревожились. Купание в ледяном озере, похоже, не прошло для ученого даром. Обеспокоенный Феликс отлучился к командующему фортом – попросить, чтобы прислали врача. Вскоре в шатре появился седой старик, посвятивший свои способности лечению воинов.

После осмотра больного он не сказал ничего утешительного и обещал, что зайдет еще.

Для Феликса и его спутников наступило временное бездействие. Непоседливый Тим вышел побродить по крепости и ознакомиться с повседневной жизнью ее обитателей. Часовщик и Феликс остались в шатре.

Седоус изнывал от безделья. Он смазал свои механические протезы, проверил, в порядке ли сундук с инструментами, но ему больше нечем было заняться. Седоус покосился на кольчугу Феликса и его топор.

– Неужели ты отправился сражаться с Магогом, прихватив с собой лишь это?

– Даже меньше того, Седоус. Кольчугу мне подарил оружейник Дарен. Топор я подобрал в заколоченном доме мясника.

– Ба! Не хочешь ли ты сказать, что собрался воевать голыми руками?

– У нас с Исидором не было выбора: мы оказались в плену у слуг Магога – по виду, они казались монахами, но отнюдь не смиренными. У их настоятеля вместо глаз были два стеклянных шара. Исидора держали в яме, а меня пытались заставить работать на них. Мы бежали практически с пустыми руками. Оружие нам удалось раздобыть недавно. Впрочем, у меня был пистолет.

– Еще один механизм? – оживился часовщик.

– Можно сказать, да. Приспособление, стреляющее пулями – специальными свинцовыми конусами.

– Оно работает? – монокуляр Седоус так и сверкнул.

Феликс продемонстрировал пистолет часовщику.

– Патроны только кончились.

– Кончились свинцовые конусы? – переспросил Седоус. – Будь у меня свинец, я бы мог отлить вам эти… патроны. Плевое дело.

– Бесполезно. Патрон – это гильза с порохом, в которую вставлена пуля. Когда я спускаю курок, боек пистолета ударяет в капсюль гильзы, порох воспламеняется и выбрасывает свинцовый конус с огромной силой. Даже если мы отольем сотню пуль, без пороха пистолет не выстрелит.

Часовщик задумался. Феликс разобрал пистолет на его глазах, чтобы наглядно объяснить работу спускового механизма.

– Про порох я первый раз слышу, – признался Седоус – Значит, теперь твой пистолет – никчемная штука?

Феликс подтвердил, и часовщик как будто этого и ждал:

– Отдай его мне! Авось я найду ему применение.

Феликс колебался. Ему было жаль отдавать пистолет сумасбродному любителю механизмов. Седоус разберет его на запчасти, использует для улучшения своего протеза или на что-нибудь еще… Но Феликс подавил в себе это чувство. Чем таскать с собой ни на что не годный "механизм" в качестве талисмана, лучше пусть часовщик и правда отведет душу.

– Ладно, пистолет твой.

– Вот спасибо, так спасибо! Посмотрим, куда его приспособить!

Завладев вожделенным пистолетом, часовщик сразу же отключился от всего мира и углубился в размышления.

Пока суд да дело, Тим прогулялся между шатрами и немного поторчал возле площадки, таращась на то, как тренируются молодые воины под присмотром старших. Копейщики кололи гигантские ледяные валуны, которым кто-то придал общие черты монстров Магога. Металлический наконечник копья с неистовой силой врезался в глыбу, и ледяная крошка летела в лицо воину, будто кровь пронзенного им врага.

Тут же осваивали военную науку стрелки из арбалетов. На кусках льда были начерчены круговые мишени, и каждый из арбалетчиков стремился попасть болтом в самое яблочко.

Те, кто закончил тренировку, стояли поблизости и, отдыхая, обсуждали успехи или промахи, свои и своих товарищей. Тим приблизился к кучке парней, которые делились друг с другом какими-то веселыми историями и раз за разом взрывались задорным смехом. Один из парней окликнул Тима:

– Эй! Это ведь ты городской?

Новость о появлении чужаков уже разнеслась по всему форту.

– Да. Мы пришли сражаться с Магогом.

– Сражаться?! – расхохотался парень. – Какой от городских толк!

Задира был на целую голову выше щуплого вора и чуть ли не раза в два шире в плечах.

– Оставь гостя в покое, дружище, – строго одернула его проходившая мимо девушка-воин.

Но Тиму не нужны были защитники – он и не думал ни за кого прятаться.

– Мы не ссоримся, – вор дружелюбно похлопал обидчика по могучей груди. – Я всегда говорю: чем ты больше – тем тебе больнее падать.

– Ух наглец! Да я тебе язык отрежу! – воин оттолкнул Тима так, что тот, попятившись, едва не споткнулся; однако вор был достаточно проворен, чтобы и от сильного толчка устоять на ногах.

– Скажи-ка, бугай, как ты отрежешь мне язык без ножа? – с лукавым огнем в глазах сказал Тим.

Воин схватился за кожаный чехол у пояса. Но его рука не нащупала знакомой костяной рукояти. Тим показал воину нож:

– Ты это потерял?

Здоровяк разинул рот, не понимая, как городской умудрился его обезоружить. Тим протянул нож воину:

– Возьми. Драку надо выигрывать до ее начала, понял?

– А ты ловкач, городской! – вдруг расплылся в улыбке его обидчик. Он был только с виду грозен. – Ты стянул у меня нож, пока мы говорили? Здорово ты это ухитрился. Раз ты такой мастер, добро пожаловать в форт. Я просто проверить тебя хотел, думал, ты струсишь.

– Знаешь ли, я такое видывал, что бояться уже отвык, – заявил вор.

Другие воины уважительно посмотрели на шустрого малого. Некоторые из них были еще безусыми юнцами и носу не показывали из форта, не участвовали ни в единой серьезной передряге, а Тим, невзирая на его безобидную внешность, рассуждал, как опытный солдат.

– Как зовут командира вашего отряда? – спросила девушка-воин, недавно пытавшаяся заступиться за Тима.

– Феликс.

– Хорошо, что вы присоединились к нам. Я проводник, разведчица. Меня зовут Орхидея. Рада, что гарнизон форта пополнился храбрыми и находчивыми воинами.

В густые светлые волосы Орхидеи были вплетены цветные нити.

– Красивое украшение, – сделал комплимент Тим.

Он подумал, что даже суровая воительница вряд ли обидится на его похвалу.

– Это не для красоты, – провела рукой по волосам Орхидея. – У многих из нас есть свои талисманы. Смерть витает над жителями форта каждый день, и у воинов со временем появляются приметы на удачу. Амулеты, татуировки, особые заговоры перед битвой… Некоторые талисманы у нас носят на виду, некоторые берегут от чужих глаз и называют "сокровенными". Я не уверена, что они помогают, но таковы наши обычаи, счастливые приметы поддерживают боевой дух.

– Точно, – поддержал Тим. – Я тоже храню одну штуку.

Вор достал из кармана и подбросил на ладони медяк:

– Везучая монетка. Я нашел ее на улице, а она с дырочкой. Потратить нельзя, я и решил, пусть будет на счастье.

Между тем Тима обступили молодые воины. Они хотели послушать о приключениях вне пределов форта, но их желанию было не суждено сбыться. Беседу прервал сигнал рога.

– Не к добру это, – молвила воительница. – В штабе форта назначен сбор всех командиров.

Тим вернулся в шатер к своим друзьям. Исидор по-прежнему не приходил в себя. Рассудок ученого был целиком во власти беспокойного бреда. Исидор стонал и даже жестикулировал во сне, было похоже, что странная болезнь усиливалась. Его нельзя было оставлять без присмотра. Тим сменил Феликса, усевшись возле больного на застеленные шкуры. Часовщик, скорчившись в глубине шатра, увлеченно колдовал над доставшимся ему пистолетом, и вор искренне сомневался, что из Седоуса получиться заботливая сиделка. «Железяки ему важнее людей», – возмущался Тим.

Феликсу же нужно было срочно уходить – только что заглянул посыльный и передал, что гостя просят прибыть к полководцу для важного разговора.

В штабном шатре Феликс застал Северина в тяжелом расположении духа.

– Я позвал тебя по делу, о котором мне трудно и горько говорить с чужаком, – начал командующий, на лице которого лежала мрачная тень. – Но так сложилось, что именно от чужака, от пришельца извне форт сейчас вынужден ожидать помощи…

Губы полководца плотно сомкнулись, точно ему и впрямь нелегко было говорить.

– Я – ваш союзник, – поддержал его Феликс. – И я слушаю.

– Спасибо за такой ответ. Форт столетиями находится на краю гибели. Участь любого из нас зависит лишь от того, не подведет ли его товарищ. Предательство для нас страшней легиона монстров, открыто штурмующих крепостные стены.

– Предательство?

– Да. Подобного не случалось на моей памяти. Большинство из нас убеждены, что измены в форте быть не может. Поэтому я приказал держать происшедшее в тайне от простых воинов. Их дух надломило бы сомнение в соратниках. Предупреждены только командиры.

– Я хотел бы задать один щекотливый вопрос. Я и мои спутники вне подозрений?

– Вполне… По моему приказу за вами наблюдали, и благодаря этой предосторожности мы уверены, что предатель – не среди вас. О, как все было бы просто, если бы это оказались вы! Мы бы потолковали о "городских трусах" и о собственной верности и стойкости, и на том бы успокоились. Не сочти за обиду, моя ирония относится не к вам, а к нам. Мне стыдно признаться, но перед предателем из "своих" мы беспомощны.

– Потому что боитесь огласки?

– Не только. Мы связаны слишком прочными узами боевого братства. Никто не посмеет "копать" под собрата по оружию. Ты понимаешь, зачем нам понадобился человек извне?

– Понимаю – и отнюдь не в восторге. Получается, "копать" должен чужак, а вы намерены и дальше трогательно чтить законы боевого братства?

– Я не об этом, Феликс. Мы слишком сроднились. Мы многие поколения не сталкивались с предательством. Это сделало нас сильными против врага и беззащитными друг перед другом.

– Что именно произошло?

– Неизвестный предатель подрезал тетиву у наших баллист. Он хотел оставить нас безоружными перед новым нашествием созданий Магога. Мы обязаны покарать изменника раньше, чем он вновь совершит диверсию. Повреждение баллисты заметил новобранец Мак – совершенно случайно. Затем мы проверили остальные орудия. До отбоя они были в полном порядке. Сейчас на всех баллистах заменяют тетиву. Не обнаружь мы дефекты вовремя, в бою наше оружие отказало бы. Оборона форта была бы прорвана. Враг бы нас смял.

– А на самого юношу можно положиться?

– Он проходил обучение, чтобы обслуживать баллисты. Учебное орудие находится во дворе форта. Маку еще не приходилось стрелять из боевого. Но он часто поднимался на крепостную стену, мечтая о дне, когда сам будет заряжать баллисты и направлять их на врага. Возле орудия его заметил Берилл, командир дозорного отряда "Око". Мак доложил ему о неисправности.

– То есть юноша сообщил о неисправности уже после того, как его заметили? – установил Феликс.

– Да. Берилл вечно гоняет его от баллист. Сразу набросился на парня: "Эй, что ты здесь вертишься?". Командир Берилл до сих пор зол, ведь получается, что он и его дозорные проморгали предателя, а бдительность Мака спасла форт. Теперь Берилл твердит, что юноша сам и перепилил у баллист жилы, чтобы потом строить из себя героя.

– И Мак способен на такое?

– Как тебе сказать… Мак – выдумщик и баламут, его не уважают товарищи, а он из кожи лезет вон, чтобы показать им, чего он стоит.

– А Берилл и его дозорные – что насчет них?

– Берилл когда-то был простым воином в отряде "Камень". Они отправились на патрулирование западного предела и попали в засаду. "Каменные" победили, они перебили всех Магоговых тварей до последней. Но из отряда в живых остался лишь сам Берилл. Мы считали его пропавшим без вести, однако ему удалось вернуться. Он храбрец. После этого Берилл и был назначен командиром "Ока", несущего дозор на стенах.

– Кто-то еще из ваших людей надолго пропадал из форта?

– Догадываюсь, к чему ты клонишь. Мне самому приходили мысли о том, что кто-то мог втайне совершить сделку с противником. Я перечислю тебе всех, кто побывал в плену или имел иную возможность связываться с Магогом либо его слугами. Среди них еще один дозорный из "Ока" – Агат.

– Он был в плену?

– Да. Его похитил со стены снежный летун. Это крылатые создания, что живут в ледяных пещерах – тоже Магоговы отродья, падаль, собранная из разных кусков и оживленная им. Против них мы и держим баллисты. Хитрые бестии. Они взмывают туда, где под сводами пещеры царит вечная тьма, и внезапно обрушиваются на тебя сверху. Летун камнем упал на Агата, когда тот нес дежурство на стене, вцепился когтями и потащил с собой. Агат боролся с ним в воздухе, вогнал клинок ему в брюхо, и летун, обливаясь кровью, стал снижаться, пока не выронил его из когтей. Агат, израненный, добрался до форта, чуть отлежался. Он старый солдат, не верится, что он способен на черное дело.

– Кто еще?

– Тёрн, ветеран многих сражений. Ему чудом удалось выжить. Несколько месяцев назад в бою во время дальнего рейда создания Магога оглушили его ударом по голове и посчитали мертвым. Тёрна опутали сетями и поволокли к своему хозяину. Тупые скоты даже не сторожили его: куда сбежит мертвец? Но твари устроили привал, а он очнулся и улизнул.

– Все?

– Наши воины сражаются до последней капли крови. Попадают в плен, а уж тем более – возвращаются из него – очень редко. Вот только Орхидея…

– Она тоже попадалась в сети отродий Магога?

– Нет. Но Орхидее не раз доводилось отправляться на задания в одиночку. Она разведчица. Бесстрашная, хоть и юная. Иногда бывает, отряду не проскользнуть. Тогда и посылают Орхидею. Она – пример для всех молодых разведчиков, каждый из них стремится стать похожим на нее.

– Таким образом, если кто-то из них изменил форту, то все равно у них за плечами годы честной и безупречной службы… – рассуждал Феликс. – Перелом в их судьбе произошел внезапно. Может быть, кто-то из них начал вести себя странно? Не совсем так, как раньше?

– Тут я плохой советчик. Мы ежечасно глядим в лицо смерти. После плена Тёрн слишком часто прикладывается к бутылке. Командир "Ока" Берилл на весь форт прославился своей вспыльчивостью, а ведь до гибели "Каменных" он слыл уравновешенным человеком. Орхидея… Орхидея – красавица. Многие воины любуются ей, заглядываются на ее чудные светлые волосы, куда вплетены разноцветные нити. Но кто бы ни пытался за ней ухаживать, она сразу без обиняков заявляет, что ей не нужен никто. Она слишком нелюдима.

– А дозорный Агат, вырвавшийся из когтей летуна?

– Агат, похоже, благополучнее всех. Он – примерный семьянин, но годы берут свое. Агат боится, что его переведут из дозорных на мирные внутренние работы в форте. Если хотите вывести его из себя, пошутите, что у него прибавилось седых волос… Но поймите, у любого из нас в шрамах не только тело, но и душа. Стоит порыться – и в ком угодно найдешь, что назвать "странностью". Наша жизнь – сплошное поле брани. Число героев, которые полегли на нем, немыслимо. А теперь скажи, Феликс, ты видел здесь кладбище? Нет. Мы чтим погибших своей доблестью. Каждый удар по врагу, каждый успех – это памятник сложившим голову воинам. Отыщи изменника и не дай ему осквернить память павших, Феликс. Сохрани наше расследование в секрете от всех, кто в нем не замешан.

Феликс с противоречивым чувством положил в карман подписанный полководцем приказ, дающий предъявителю особые полномочия на время расследования. Тем самым Феликс оказался на службе у форта

Это был шанс поблагодарить воинов за пищу и кров для его друзей, за лекаря, заботившегося об Исидоре. Феликсу было неловко оставаться нахлебником в крепости, безопасность и само жизнеобеспечение которой обходилось ее защитникам ценою их крови. Он готов был сделать все от него зависящее, чтобы внести в оборону форта собственный вклад.

Однако роль сыщика всколыхнула в нем массу скверных воспоминаний. Само слово "свидетель", "улика", "обвиняемый" слишком живо напоминали Феликсу о сломавшем его жизнь суде, который вынес приговор невиновному. Феликс пытался выбросить это из головы.

Для начала он собирался встретиться с Маком. Феликс предположил, что скорее всего найдет юношу в той части форта, где располагались учебные баллисты. Там действительно собралась горстка молодых воинов. Под бой барабана они вращали тугой ворот орудия и натягивали скрученную из толстых жил тетиву. Феликсу бросились в глаза водяные часы. Рядом с ними стоял инструктор, то контролирующий хлопочущих возле баллисты бойцов, то отмеряющий взглядом струйку воды, вытекающую из сосуда.

Феликс не стал торопить события. Он терпеливо дождался, пока струйка из водяных часов перестанет течь. Едва время вышло, инструктор скомандовал:

– По местам! – и подошел к орудию, чтобы проверить, правильно ли оно заряжено.

Феликс окликнул инструктора.

– Мне нужно перемолвиться парой слов с Маком, он здесь?

– Мак, – позвали одного из юношей, – с тобой желает поговорить командир Феликс.

Молодой воин поспешил к Феликсу, точно заранее догадывался, о чем пойдет речь, и не хотел, чтобы кто-нибудь еще догадался.

– Отойдем, – предложил Феликс.

Он решил не пользоваться мандатом за подписью Северина без крайней необходимости. Если юноша готов на обычный доверительный разговор, незачем лишний раз на него давить.

– Я хочу обсудить происшествие с баллистами. Это ведь ты обнаружил, что на одной из них подрезана тетива?

Мак опустил голову.

– Я не виноват… Не я испортил баллисты, – сразу сказал он, как будто бы ничего другого, кроме обвинения, и не ожидал.

– Не волнуйся. Я никого пока не обвиняю. Впрочем, я в курсе, что командир "Ока" Берилл подозревает тебя. Меня как раз и интересует, за что он на тебя взъелся?

Мак замялся.

– Просто все привыкли, что у меня со службой неладно.

– Что именно?

– Да все. Можно я не буду рассказывать, каких глупостей напорол? Дисциплина, порядок – для меня они, как кандалы. Я для всего отряда был головной болью.

– Был?

– Был. Я взялся за ум, почти год уже никаких взысканий. Только все привыкли, что если кто чего натворит – то это я.

– Что же тебя образумило, если не секрет?

– Я мечтаю драться на стенах форта, бить летунов из баллисты. Меня не пустят на стену, пока не сочтут настоящим солдатом!

– Само собой. С этим трудно поспорить.

– А теперь, если подумают, что баллисты испортил я, мне никогда в жизни больше не дадут в руки оружие, – голос у Мака дрогнул. – Отправят на мирные работы, всю жизнь похлебку варить, будто я старик или калека…

– Не отчаивайся, Мак. Полагаю, у полководца не будет для этого причин. Желаю успехов.

– Спасибо.

Феликс не задерживал больше новобранца, видя, что инструктор намерен возобновить учения. Следующим в списке Феликса шел командир Берилл.

Берилл был в числе тех, кто имел шанс лично вступить в сговор с Магогом: после гибели отряда "Каменных" он, по словам Северина, "пропал без вести" и вернулся в форт спустя довольно продолжительный срок. Феликс поднялся на крепостную стену, чтобы расспросить дозорных, где найти их командира. Те указали на караульное помещение.

Берилл, сумрачный черноволосый человек, встретил Феликса враждебно.

– Пришел вынюхивать? – без обиняков спросил он.

– И надеюсь на твою помощь, – постарался избежать конфликта Феликс.

– Никто из воинов форта не мог совершить измены. Ты, чужеземец, только внесешь раздор в нашу жизнь.

– Я делаю это не для своего развлечения. Таково решение Северина и остальных командиров. Мне тоже кое-что не нравится.

– Ты о чем?

– О том, Берилл, что ты избегаешь расследования и готов просто свалить вину на юношу-новобранца, пользуясь его прошлыми ошибками. Мак уже год пытается их загладить.

– Почему ты защищаешь его?

– Он тоже имеет право на справедливость. Не меньше, чем побывавшие в боях герои, которых защищаешь ты.

– Чего ты от меня хочешь, чужеземец?

– Только твоего мнения по некоторым вопросам. Я здесь новый человек, и мне бы мог понадобиться твой совет.

Берилл насторожился:

– Какой совет?

– Есть обстоятельство, кажущееся мне очень странным. Если все-таки кто-то из воинов форта заключил союз с Магогом, какой мотив у него был? Перенесенные пытки, ужас смерти – я способен это понять. Но почему Магог решил, будто отпущенный на свободу пленник останется верен условиям договора? Я не нахожу объяснения, что мешало пленнику, вернувшись в форт, наплевать на соглашение с Магогом и по-прежнему честно нести службу.

Командир Берилл был озадачен.

– Предатель должен иметь некую причину идти на поводу у Магога, – добавил Феликс. – И эта причина существует до сих пор, даже сейчас, когда бывший пленник на свободе и под защитой стен форта.

Берилл раздраженно потряс головой:

– Лишний раз доказывает, что никакой измены нет и в помине! Ты же сам разбил свои домыслы в пух и прах.

– По-твоему, этой причины даже нельзя вообразить? Магог обладает силами, значительно превышающими наши. Я видывал монахов, которым он пообещал вечную жизнь. Постарайся хладнокровно взвесить, Берилл, неужели даже при таком раскладе Магог не в состоянии исполнить какое-нибудь заветное желание своего союзника? Доводилось ли тебе слышать, что кто-то из воинов форта прямо-таки одержим необычным желанием, страстной мечтой? Особенно меня интересуют Агат, Орхидея, Тёрн.

– Бред, – отмахнулся командир Берилл. – Главное их желание, как и мое, – безопасность форта и победа в войне с Магогом. Больше ничем не могу тебе помочь, Феликс. Наш разговор зашел в тупик.

Феликс оставил Берилла в караульной, перед уходом выяснив, где шатер дозорного Агата.

Полководец Северин упоминал, что Агат – примерный семьянин. После недружелюбной беседы с Бериллом Феликс удивился, когда старый дозорный с ходу пригласил его посидеть с глазу на глаз за кружкой местного самогона.

– Когда случилась эта оказия с баллистами, – охотно беседовал Агат, – я дежурил на стене. И как на зло, ничего особенного не приметил.

– Пусть не было ничего особенного, но я бы послушал и о самом обыкновенном, – искал хоть какую-то зацепку Феликс. – Как прошел дозор?

Агат потер лоб:

– Я прохаживался вдоль стены. Не спускал глаз с окрестностей и с каменных сводов над головой. Своды теряются во мраке, но мы-то знаем, что они каменные, и под ними, словно летучие мыши, висят треклятые летуны. Небось, слыхал, – поганая тварь однажды схватила меня в когти и попыталась унести?

Феликс не перебивал. Дозорный, привыкший ожидать опасности только от монстров, не мог быть серьезным препятствием для диверсанта из "своих". Тот, кто поднялся на стену со стороны внутреннего двора, не так уж сильно и рисковал попасться.

Но все-таки старый дозорный вспомнил, что видел кое-кого.

– Милорад! Да, Милорад поднимался на стену, постоял немного и ушел в свой шатер.

– Милорад? Что ему понадобилось?

– Проведать Одноглазого, – рассмеялся Агат. – Одноглазый – талисман всего форта. Здоровенный боевой котяра – спит под баллистой, и во время сражения всегда остается на крепостной стене – никогда не поджимает хвост перед нежитью.

Феликс отметил про себя: "Вот и еще один подозреваемый, а, ведь Северин не заикнулся про Милорада, во всяком случае, тот не числился среди воинов, пропадавших или отлучавшихся из форта в одиночку. Стоит допросить нового участника этой истории".

– Где мне искать Милорада?

– Он живет возле северной башни, там любой покажет.

Феликс простился с Агатом и направился к северной башне. По дороге он размышлял о внушительных размеров котах, обитающих в крепости, – косматых, желтоглазых, сумрачных с виду. Всеобщие любимцы, они бродили там, где им угодно, их подкармливали, пускали в шатры. Ничего странного в том, что один из матерых котов был талисманом форта.

Разговор с Милорадом представлял определенное затруднение для Феликса. Полководец просил не предавать дело огласке, а Милорад не входил в круг воинов, на допрос которых было дано разрешение. Феликсу следовало бы вернуться к Северину и уведомить, что объявился новоиспеченный свидетель. Но Феликс предпочел для начала просто прощупать почву.

Он застал Милорада с миской в руках, а об его сапоги терся огромный кот. Массивную морду котяры пересекал глубокий шрам, левый глаз погас навсегда, а правое око смотрело с угрюмой воинственностью.

– Уж не этого ли кота кличут Одноглазый, – затеял разговор Феликс. – Мне о нем только что рассказывал Агат.

Милорад, поставил перед котом миску с отварной рыбой:

– Да, этот самый. Кот знатный, легендарный. Как-то раз спас мне жизнь.

– В самом деле?

– Наш отряд отправился в дальний рейд. Мы устроили привал и выставили стражу. Но нежить сняла часовых. Нас бы всех перерезали во сне, да, к счастью, Одноглазый был с нами. Он завыл и зашипел, когда отродья Магога начали приближаться. Только благодаря ему мы успели схватиться за оружие и дали отпор. В той драке котище и лишился глаза.

– Агат сказал, что теперь кот спит на стене под баллистой?

– Да, Одноглазый – доблестный воин, – поддержал Милорад. – Я кормлю его самой свежей рыбой, ведь у меня перед ним должок.

– Ему нездоровится? Агат говорил, что ты даже после отбоя поднимался на стену, чтобы проведать кота.

– Нет, он здоровее нас с тобой, – заверил Милорад. – А накануне… Я дремал у себя в шатре, как вдруг Одноглазый взвыл во все горло. Я сразу узнал его по голосу и встал поглядеть, что там. Но стало тихо. Должно быть, Одноглазому что-то привиделось, а может, он повздорил с другим котом. Я встретил Тёрна, – тот тоже не понял, почему кот воет.

– Тёрна?

– Точно. Мы столкнулись у лестницы, ведущей на стену. Думаю, и его поднял на ноги этот вой.

Феликсу было известно про Тёрна, что тот тоже побывал в плену. По словам Северина, воину чудом удалось выжить – его, оглушенного, исчадья Магога приняли за мертвеца, но, очнувшись, Тёрн сумел бежать.

После беседы с Милорадом Феликс собрался посетить этого человека.

В жилище Тёрна царил беспорядок, какой бывает в домах у одиноких и много пьющих людей. Трудно было разобрать, трезв сам Тёрн или пьян, но его взгляд казался воспаленным, как после бессонной ночи. На полу валялось несколько бутылок с остатками мутноватой жидкости на самом дне.

– Что ты делал после отбоя у лестницы, ведущей на крепостную стену? – спросил Феликс после того, как они обменялись приветствиями.

– Замучила бессонница, – осипшим голосом произнес воин. – Врач приготовил мне какой-то отвар, но он не помогает. Только и выручает, что глотнешь из бутылки. Но чертова зелья хватает лишь на полночи. Со мной такое после контузии.

– Сочувствую, – отозвался Феликс. – Раз уж ты был на стене, не бросилось ли тебе в глаза что-либо необычное?

– Может, и бросилось, – буркнул Тёрн. – Только у меня нет желания никого чернить.

– Речь идет о безопасности форта!

– И я обязан отвечать?

– Вот приказ, подписанный Северином, – лаконично подтвердил Феликс.

Неторопливо ознакомившись с мандатом, Тёрн неохотно признался:

– Я видел Орхидею.

– У нее тоже бессонница?

– Не хочу, чтобы из-за меня на нее пала тень подозрения. Для чего бы Орхидея ни выходила после отбоя из своего шатра, – готов присягнуть, это не имеет отношения к поврежденным баллистам.

– А ты не знаешь, почему взвыл кот? – допрашивал Феликс. – Милорад утверждает, что его поднял на ноги вопль Одноглазого.

– Чем это тебе поможет? – спросил Тёрн.

– Говорят, кот спит под баллистой. Может, он выл на диверсанта. Допустим, тот полез к орудию и нечаянно наступил на кота.

– И что? Одноглазый еще не научился человечьему языку и не сумеет сказать, кто это сделал.

– И все же кое-что мне стало ясно… Предатель натыкается на кота, кот яростно воет. Предатель убегает. Тут же у крепостной стены ты наталкиваешься на Милорада и замечаешь Орхидею. Кстати, Милорад не говорил про нее.

Но Тёрн совсем замкнулся:

– У меня голова болит, оставь меня в покое.

Расставшись с ним, Феликс поинтересовался у встречных обитателей форта, где сейчас может быть Орхидея. Ему отвечали, что, если разведчица не упражняется на стрельбище, то, вероятнее всего, отправилась в Галерею Грёз.

Феликс еще не бывал в Галерее.

Так именовалась аллея статуй, искусно вытесанных из цельных глыб льда, явно, привезенных с того самого светящегося озера, из которого брали материал и на строительство форта.

В Галерее на Феликса снизошло умиротворение. Ледяные скульптуры источали покой. От статуи к статуе прогуливалась девушка, в ее светлых волосах пестрели вплетенные туда цветные нити.