Текст книги "Изобретатель чудовищ"

Автор книги: Наталья Михайлова

Соавторы: Артем Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Ты наверстал упущенное, сражаясь с Тимом плечом к плечу и ломая пополам последний кусок хлеба, – ответила Орхидея. – Если бы мы были в Ледяном форте, я добавила бы: "Надо продолжать жить". Но мы в логове Магога, и я скажу: надо продолжать драться.

Ливень прекратился, как будто по мановению чьей-то руки.

– Автоматическая оросительная установка в действии. Иначе выражаясь, поливка оранжереи, – растолковал Исидор. – Рахнеш затаился и ждал, когда она заработает. Когда из-за дождя стала плохая видимость… – ученый осекся.

– Мы будем помнить тебя, Тим, – Феликс снял промокшую шляпу, с полей которой все еще стекала вода. – Магог рассчитывает, что, отняв у нас одну жизнь, сделал нас слабее. Пусть же он убедится, что просчитался. Он сделал нас только злее. Не поддадимся отчаянию.

– Предадим тело огню, – заключила Орхидея. – Как всех воинов, что боролись с властью Магога. Не позволим чудовищу его осквернить.

Путники расчистили место на увлажненной ливнем земле. Погибшего уложили на это ложе, засыпав листвой. Орхидея полила погребальный костер горючей жидкостью, которую всегда носили с собой разведчики форта.

– Погоди, – остановил ее Седоус

Он завел часы с мелодией городской башни и, разворошив листву, положил их на грудь Тима.

– Они теперь твои навсегда, приятель, – произнес Седоус.

Орхидея, вытащив из мешочка у пояса кремень и огниво, высекла искру. Пламя вспыхнуло и задымило от испаряющейся воды. Склонив головы, путники стояли вокруг костра. Из огня зазвучала прощальная мелодия башни – печальная и безысходная песня часов, которую так любил Тим.

Часовщик направил на погребальный костер луч прожектора. Его свет слился со светом пламени, как бы усиливая его. Неожиданно наступило безмолвие. Часы перестали играть – то ли кончился завод, то ли механизм не выдержал жара. И тотчас потускнел и потух прожектор. Рассердившись, Седоус потряс его, но прожектор больше не включался.

– Перегорел… – сквозь зубы процедил часовщик.

Когда погребальный костер погас и тело убитого смешалось с золой, Феликс вновь надел шляпу, хмуро надвинув ее на лоб, и подал знак отправляться.

Они оставили позади оранжерею – место, в сказочной красоте которого таилась настигшая Тима смерть.

Феликса мучили безотрадные думы. Тим когда-то сказал, что без потерь им не одолеть Магога, но к чему ведут их жертвы? Магог будет повержен, и что? Перспективы вырисовывались отнюдь не те, что обычно связываются у людей с представлением о победе, о торжестве над тысячелетним злом, гнездящемся в глубинах планеты. Какая награда достанется в случае успеха участникам этого похода?

Самому Феликсу на награды было плевать: он считал, что сполна расквитался с жизнью. Разве что посчастливится часовщику – чудаку, влюбленному механизмы. Если подфартит, Седоус получит от Магога "в наследство" непостижимые изобретения. Но достаточная ли это плата за потерю друга?

А Орхидея? Она вернется в Ледяной форт, где ее встретят с почетом, как героиню. Однако жители форта боролись не только за то, чтобы уничтожить Магога. Полководец Северин не скрывал от Феликса: "Наши предки верили, что когда-нибудь они вновь завоюют себе путь в мир под открытым небом". У Феликса не хватило духу ответить ему, что это бессмысленно. Он не представлял, что будет, если на поверхность Земли вдруг поднимутся из глубин полунищие воины с копьями и с Солнцем на знамени, сплоченные узами боевого братства, успевшие позабыть, что такое ложь и предательство. Странные беженцы, нежданные в жестоком мире – в мире, где Феликса бросили в тюрьму за преступление, которого он не совершал, а ученый-астроном Исидор остался без гроша в кармане, будучи слишком предан науке и растратив на нее все, что имел. Кому они там нужны!.. Кому нужен и Исидор, когда на поверхности Земли его ждут только кредиторы…

"Рейд обреченных", как часто повторяет Орхидея. Обреченных в любом случае, победят они или нет. Рейд вычеркнутых из жизни…

Товарищи Феликса тоже не переговаривались, размышляя каждый о своей участи, пока круглый тоннель логова не привел их в просторный павильон, заполненный разнообразным оборудованием.

– Неужели это телескоп? – Исидор, как на старого знакомого, уставился на один из громоздких приборов.

Ученый приник к окуляру.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил астронома Феликс.

– Нет. Разумеется, оптический телескоп бесполезен здесь, на дне лавового моря. Магог использовал его когда-то раньше. Постой… взгляни-ка, – он поднял палец кверху.

С тонувшего в сумраке потолка сверкали миллиарды созвездий. Исидор узнавал обозначения туманностей и галактик.

– Карта звездного неба!

Над головами спутников чернела небесная сфера с планетами и спутниками, кометами и метеорами.

– Точно в планетарии. Ты бывал когда-нибудь в планетарии, Феликс? – возбужденно спросил Исидор.

– Что за чепуха? – прогудел часовщик.

– Обсерватория, настоящая обсерватория! – с упоением твердил Исидор. – Неужели он занимался астрономией, как и я? А вот радиотелескоп, – развернулся он к другому прибору с системой антенн. – Он создан для исследования радиоизлучения небесных объектов. Вы направляете антенны в интересующую вас область неба – и получаете ценнейшие данные… Различные детекторы… Рефрактор!.. – ученый заметался по павильону. – Обсерватория отлично оснащена! Здесь содержатся редчайшие знания… потрясающие технологии, невероятные возможности!

Исидор был вне себя. Спутники не узнавали его – обычно тихого и мягкого человека. Он был в каком-то экстазе.

– Ты рехнулся, Исидор? – вмешался Феликс. – Тебе что, не терпится поздравить коллегу Магога с выдающимися научными достижениями?

Ученый смутился так, что даже краска выступила на давно небритых щеках.

– Я никогда не встречал ничего подобного. Взять эту карту, – Исидор снова указал вверх. – Созвездия, изображенные на ней, мне незнакомы. Магог исследовал до сих пор неизвестную нам часть вселенной. Он проводил уникальные наблюдения.

– Какими бы умными ни были его мозги, я их ему вышибу, – вспылил часовщик.

Но ссора не успела назреть. Истошный визг оглушил всех. У самого входа в обсерваторию в темноте блеснули не звезды – горящие хищным огнем зрачки.

– Вот оно, истинное лицо Магога! – бросил Феликс Исидору, направляя пистолет на цель.

Нападавшие твари не походили на обычных монстров из снежной равнины. Черепа секвестров были наполовину срезаны, в них, словно студень, дрожал завернутый во что-то вроде полиэтиленовой ткани мозг, из которого прямо под кожу монстров тянулись провода. Телосложение исчадий Магога свидетельствовало о немыслимой силе, кожу покрывали безобразные роговые наросты – естественная броня. Одно из отродий прыгнуло навстречу Феликсу. Тот стал пятиться, выпуская в бестию пулю за пулей. Выстрелы лишь замедляли монстра.

На спутников Феликса пришлись два оставшихся чудовища. Замысловатый костяной жезл Исидора оказался не самым надежным средством защиты. К счастью, вдвоем с часовщиком им удавалось сдержать натиск бронированной твари.

Орхидея отступила к стене. Монстр ринулся в атаку, однако в последнюю минуту разведчица подняла копье, упершись его тупым концом в стену. Острие было выставлено навстречу чудовищу. Копье вонзилось твари в живот и вышло из спины. Монстр продолжал рваться к разведчице, нанизывая сам себя на древко копья.

Интуиция подсказывала Феликсу, что уязвимое место тварей – их открытый мозг и соединенные с ним провода. Вероятно, монстры, как и диковинные создания из подземного цеха, были своего рода образцами, не совсем завершенными экземплярами, собранными, так сказать, начерно.

Феликс изменил тактику и послал в коленную чашечку монстра пару свинцовых ядер. Порция свинца сделала свое дело – тварь споткнулась и рухнула. Феликс всадил лезвие топора в тошнотворный ком мозга, колеблющийся во скрытом черепе. Чудовище зашлось пронзительным, злобным воем. Феликсу даже показалось, что он лишь сильнее разозлил тварь. Но пальцы секвестра заскребли пол, до крови ломая ногти, он вытянулся и испустил дух.

Избавившись от противника, Феликс оценил ситуацию. Седоусу приходилось туго. Отродье Магога, вцепившись в часовщика, оторвало его от пола. Седоус схватился за провода, свисавшие из черепа секвестра. Размахнувшись, монстр швырнул часовщика в угол. Это было настоящей катастрофой для Седоуса – в тяжелом железном корсете он загремел, как закованный в латы рыцарь. Но в его кулаке остался зажатым пучок проводов, Седоус с мясом выдернул их из тела создания тьмы. Тварь не издохла, но стала заметно более вялой и менее агрессивной. Топор Феликса и костяной жезл Исидора в неистовой спешке прикончили чудовище.

Орхидея сама справилась со своим жутким врагом. С завидным хладнокровием разведчица наблюдала, как обезумевший монстр насаживает себя на ее копье, обуянный единственным желанием – дотянуться до Орхидеи. Затем девушка поднесла арбалет к его морде и выстрелила прямо в глазницу. Пронзив блестящее в темноте око монстра, арбалетный болт глубоко вошел в мозг. Гнусное создание, чудилось, только теперь стало ощущать, что его брюхо распорото. Оно завопило, пытаясь вырвать копье, мотая мордой от нестерпимого страдания. Орхидея ножом перерезала монстру глотку, поставив кровавую точку в этом побоище.

Разведчица сразу же подбежала к поверженному часовщику. Тот был контужен и беспомощен: измятый корсет врезался ему в корпус, механическая рука безвольно повисла, вывихнутая из плечевого сустава. Не пострадал лишь монокуляр, заменявший Седоусу глаз.

– Мое место на свалке, – выдохнул часовщик, когда Феликс и Исидор помогли Орхидее его усадить. – Без капитального ремонта я – куча хлама.

Исидор, отчасти винивший в случившемся себя, запротестовал:

– У тебя, конечно, есть запасные детали? Ты починишь себя, Седоус!

– В мастерской в часовой башне я именно так бы и поступил. Но мои поломки слишком серьезны, я почти полностью парализован. Вам остается только бросить меня здесь.

– Не говори глупостей, друг! – подбодрил его Феликс. – Мы еще выпьем с тобой на могиле Магога.

– Я ранен… – молвил Седоус – Пускай я наполовину железный – но мое железо болит… Нелепо, не правда ли: болит механическая рука? Но, по-моему, я ее научился чувствовать за долгие годы, когда она заменяла мне живую. Мне казалось, она мерзнет и согревается, устает и отдыхает, точно настоящая.

– Мы не оставим тебя, Седоус, – обещала Орхидея.

– Глупая девочка, – непривычно ласковым голосом отвечал часовщик. – У железной руки есть и недостаток. Ее не перевяжешь платком – и все заживет. Вот в чем недостаток механизмов – они не заживают сами.

Феликс рассудил:

– Надо найти укрытие, достаточно безопасное, чтобы спрятать тебя, Седоус. Мы пойдем к Магогу одни, а потом возвратимся за тобой. Бросить тебя здесь, на растерзание монстрам, – не самая твоя блестящая идея.

– Кстати, о монстрах, – вклинился Исидор. – Нам нельзя пренебрегать любой возможностью лучше узнать противника. Дайте мне срок: я должен их изучить. Седоусу тоже не во вред будет немного посидеть спокойно – он ведь совсем разбит!

– Действуй, Исидор, только не тяни, – позволил Феликс.

Ученый тронул сапогом останки ближайшего секвестра.

– Позволь твой топор, – обратился он к Феликсу. – Тесаком мне такую тушу не вскрыть – грудь защищена роговым панцирем.

– Ты собираешься их вскрывать?

– Да, проведу аутопсию. Хочу выяснить, с чем соединены провода.

Завладев топором, ученый осторожно взломал грудную клетку чудовища. Испачканными в густой черной жидкости руками он извлек наружу какой-то компактный плоский предмет – прямоугольный пенал, излучавший голубоватое сияние.

– Ба! Старый знакомый! – восторжествовал Исидор. – Элемент питания! Как в лабиринте: помпа работала от аналогичного источника энергии! Мне удалось вставить элемент в костяной жезл, и он выпустил энергетические лучи, которыми удавалось захватывать и удерживать в воздухе различные объекты. Тут подобный элемент используется как сердце секвестров. Провода соединяют их мозг с источником питания в груди – и твари обретают сверхчеловеческую силу.

– Ты сможешь снова зарядить жезл?

– Несомненно! Я извлеку из трупов еще два элемента про запас. Нам попался действительно ценный трофей!

– Жезл опять пойдет в ход? Славно! – отреагировал Феликс. – Это уравняет силы. Займись пока этим, а мы поищем выход. Раз уж одни секвестры проложили сюда дорожку, то и другие не за горами.

Исидор кропотливо приступил к неприятному занятию – он вспарывал грудные клетки монстров. Феликс и Орхидея, поддерживая Седоуса, повели его к выходу из обсерватории. Часовщик наваливался на них всей своей неподъемной тяжестью. Каждое движение причиняло ему боль, помятый корсет впился в тело, механическая рука отказала. Седоус потерял координацию.

Выход из павильона оказался свободен.

– Исидор! – позвал Феликс.

– Секундочку, – ученый догнал своих спутников. – Идемте.

Следующий зал ровно освещал холодный свет множества ламп. Стены и пол блистали ослепительной белизной, на гладких поверхностях невозможно было заметить ни пылинки. Оборудование кабинета состояло из специального стола с подголовником, над которым располагалась платформа с несколькими застывшими в воздухе безжизненными манипуляторами.

– Как в операционной, – сравнил Феликс.

– Это и есть операционная, – сообщил Исидор. – Магог обеспечил себя всем необходимым. Мы в его личном медицинском кабинете, где он диагностирует самого себя и в случае нужды может настроить манипуляторы, чтобы сделать себе операцию. Робот-хирург, так сказать.

– Хирург… – Феликс о чем-то задумался.

Ученый повертел в руках костяной жезл и приготовился вставить в него элемент питания.

– Мне нужен твой совет, Исидор, – прервал его занятие Феликс. – Каким-то образом тебе очень многое известно о Магоге. Ты читаешь на его языке, постоянно растолковываешь нам предназначение устройств, которыми он пользуется, и суть его замыслов.

– Для меня самого это загадка…

– Твои способности нам очень пригодились бы, – не отклонялся от темы Феликс. – Будь у тебя подходящий биоматериал, ты бы взялся провести операцию: вставить элементы питания в подходящее тело, чтобы в результате получить существо со сверхчеловеческой силой?

– Мои знания сродни интуиции, – издалека начал Исидор. – Все это происходит само собой. Как будто кто-то внутри меня подсказывает, что означает надпись на чужом языке. Стоит мне бросить взгляд на незнакомый прибор, что-то словно напоминает мне, как с ним обращаться. Теоретически, в лаборатории, где Магог создает секвестров, я мог бы интуитивно повторить все его действия и получить удовлетворительный результат. Но создать монстра прямо здесь, по заказу… Для чего? Мало нам тех монстров, что кишат повсюду?

– Я не об этих монстрах, – уточнил Феликс. – Тебе дано управлять устройствами Магога? Отлично. Вот тебе робот-хирург. Настрой его на операцию. Биоматериал – мое собственное тело. Робот-хирург вживит в меня все имеющиеся у нас элементы питания, которыми Магог усовершенствовал тварей.

Спутники Феликса обомлели.

– Ты бредишь?

– Что это тебе взбрело в голову учинить над собой?

– Ни для кого не секрет, я смертельно болен, – сохранял спокойствие Феликс. – Магог неплохо устроился. Люди уже побеждали его – брали числом. Воины Ледяного форта когда-то вышибли Магога из Долины гейзеров, а еще раньше, по преданию Огненного города, их предки в великой битве низвергли его под землю. Но в нынешнюю берлогу Магога под лавовым морем может проникнуть лишь маленький отряд. Большое войско не поместится в батискафе. Каждый из нас должен сражаться за десятерых, даже за целую сотню. Тима мы потеряли. Седоус искалечен. Боеспособны лишь Орхидея, Исидор и я. Пистолетные пули почти закончились. Нам подвернулась возможность превратить кого-то из нас в сверхвоина. Кого же нам распластать на операционном столе? У тебя, Орхидея, и у Исидора еще есть будущее. Если мы победим, вас обоих что-то ждет впереди. А я… я давно уже не в форме. Мне пока еще хватает силы воли, чтобы не выбыть из строя прямо сейчас. Однако я не жилец: что бы со мной ни сотворили, я ничего не теряю. Сооруди из меня боевую машину, Исидор.

– Абсурд! Речь идет об операции на грудной клетке. Ты добиваешься, чтобы тебя просто зарезали, Феликс. К тому же сразу после операции ты не в состоянии будешь идти.

– У меня кое-что припасено, – Феликс выудил из кармана стеклянный флакон. – Орхидея утверждает, что воины форта, получив смертельные раны, пьют настойку, называемую "последним средством". "Средство" оказывает наркотическое действие: отведавшие ее израненные воины наравне со здоровыми участвуют в бою, пока организм полностью не исчерпает свои ресурсы. Надеюсь, что и меня настойка поддержит.

– Нет! – вскричала Орхидея. – Если ты примешь "средство", потом тебя уже ничто не спасет!

– У меня нет никакого "потом". Исидор считает, что сумеет запрограммировать робота-хирурга, – ему и карты в руки. Уверен, что робот-хирург – толковая штука, раз Магог доверяет ему оперировать самого себя. Валяй, Исидор. Пусти в ход свою чудесную интуицию и запусти этот агрегат.

Исидор попятился:

– Но я… Может и не получиться! Я ничего не гарантирую!

– А что в нашем положении можно гарантировать? – подгонял его Феликс. – Не робей, Исидор, приступай.

Ученый покорился и перешел к программному центру управления роботом-хирургом.

– Сумасшедший ты парень, Феликс, – проворчал в усы часовщик.

У Орхидеи перехватило дыхание.

– Феликс! Если мне суждено будет вырваться из логова Магога, я принесу весть в Ледяной форт о том, что ты сделал. Тебя это не вернет…Но в форте веками единственной наградой героям была лишь честь. О нашем рейде сложат легенды.

Феликс улыбнулся. Он редко задумывался о том, как еще молода Орхидея и как горячо она верит в идеалы, уже почти забытые на поверхности. Честь, легенды… Феликсу не хотелось разочаровывать ее своим скептицизмом. Наоборот, он ответил:

– Да, Орхидея. Выживи и расскажи о нас. Это будет справедливо.

– Пей настойку, разденься до пояса и ложись на стол, Феликс, – взяв себя в руки, приступил к своим обязанностям ученый. – Я запускаю диагностику. Хирург тебя изучит, чтобы войти в режим совместимости – ты все же не Магог.

Феликс поднес к губам флакон, опорожнил его и устроился на операционном столе.

– Остальных попрошу отвернуться, – добавил ученый. – Сразу после диагностики манипуляторы произведут вторжение в область грудины.

– Ты-то сами не упадешь в обморок, Исидор? – натянуто пошутил Феликс.

– Мне придется потерпеть.

– Успехов.

Манипуляторы над столом ожили и зашевелились.

– Я рядом, Феликс, – дрогнувшим голосом произнесла Орхидея.

Феликс зажмурился. Тонкая игла шприца вошла ему в вену на руке. Голова закружилось, мысли начали путаться. Похоже, это был наркоз, но сознание не отключалось. То ли "последнее средство" позволяло ему сопротивляться даже наркозу, то ли так и должно было быть. Феликс с отвращением ощущал, как нечто инородное копошится в его груди, вызывая приглушенную, тупую боль. Мрак в закрытых глазах стал окрашиваться в разные цвета, потом опять накрыла темнота. Его ужаснуло, что вокруг больше ничего нет, весь мир исчез, и он – точка, которая вот-вот тоже исчезнет.

…Феликс проснулся. Сначала он даже не сознавал, где находится, сообразил только, что на операционном столе. Голова все еще кружилась, трудно было сфокусировать взгляд.

– Полежи немного, сейчас пройдет, – сквозь туман проступило покрытое испариной лицо Исидора. – Ох… Феликс, ты меня слышишь? По-моему, обошлось…

Феликс выждал еще немного и заставил себя сесть. Он предполагал, что от слабости ему будет трудно пошевелиться. Но каждую жилу Феликса наполняло какое-то странное возбуждение, неестественный переизбыток энергии, который хотелось тут же выплеснуть, что-нибудь сокрушив, разорвав. Его сухожилия натянулись, как стальные тросы.

– Я вживил тебе все три элемента питания, как ты и просил, – отчитался Исидор.

Не отвечая, Феликс слез со стола и стал одеваться. Прежде чем застегнуть рубашку, он опустил взгляд на свою грудь, пытаясь рассмотреть шрам. Вместо шрама он увидел сияющее напротив сердца пятно: имплантированные элементы питания просвечивали прямо сквозь плоть.

– Феликс, ты в порядке? – настойчиво повторяла Орхидея. – Ты в порядке?

– Да… Нам пора!

Феликсу чудилось, будто он переселился в чье-то чужое тело, к которому еще не привык. Оно было напоено мощью. И явственнее, чем когда-либо, Феликс испытывал ужас смерти. Доселе болезнь разрушала его постепенно. Феликс научился жить сегодняшним днем, прогоняя от себя мысли о грядущем, в котором его самого, вероятно, уже не будет. Но теперь мифическая старуха с косой вторглась в его сегодняшний день, и отсрочки больше не предвиделось.

Орхидея тенью скользила по коридорам, разведывая дорогу. Она заглянула в проем, за которым стеной стоял мрак, абсолютно поглощающий пространство. Разведчица посветила перед собой тусклым переносным фонарем. В стене торчал рубильник неизвестного назначения.

– Здесь какой-то рычаг!

– Попробуй переключить, – распорядился Феликс.

Рубильник у самого входа, по логике вещей, мог отвечать за освещение. Орхидея потянула вниз ручку. После контрастов жуткой скотобойни, экзотической оранжереи и уникальной обсерватории отряд был готов к чему угодно, но в этот раз по всему периметру помещения просто вспыхнули лампы.

Судя по всему, Феликс и его спутники очутились на универсальном заводе, приспособленном для выполнения самых разных работ. В необъятном зале были размещены диковинные аппараты. Все имело нечеловеческие масштабы, и это зачастую мешало путникам распознать, что за предмет перед ними. Здесь имелись и плавильные печи, и оборудование для формовки и ковки, слесарные верстаки, подъемные и транспортировочные машины.

– Мастерская Магога, – покачал головой Седоус

В мастерской царил рабочий беспорядок. Подлежащие ремонту изделия и новые заготовки были сложены там и сям: корпуса, лопасти, незаконченные таинственные конструкции. В углу скопилась целая куча крабов-погрузчиков, подобных тем, что Феликс и его спутники встретили возле батискафа. Скрючив неподвижные металлические лапы, крабы ожидали, когда у мастера выпадет свободная минута заняться такой мелочью, как они.

Именно на этом заводе и появлялись на свет сложные и необъяснимые изобретения Магога. Здесь – или в такой же мастерской – был собран и батискаф, транспортное средство, способное перемещаться в кипящей лаве, и система, управлявшая "живым" лабиринтом под Огненным городом, и взрывное устройство, на котором подорвал себя и множество секвестров Тёрн у рва Ледяного форта.

– Седоус, ты сумеешь отремонтировать себя? – спросил Феликс.

Часовщик покосился на крабов-погрузчиков:

– Из их конечностей могут получиться неплохие руки. Подведите-ка меня к ним.

Феликс, подхватив почти парализованного часовщика, гремящего разболтанными протезами, проводил его к сломанным крабам. Седоус раскрыл дорожный сундук с инструментами.

– Мы пока осмотримся, – сказал Феликс. – Не найдется ли что-нибудь стоящее. Исидор, побудь с Седоусом.

Вдвоем с Орхидеей они углубились в мастерскую, обходя колоссальные агрегаты.

– Ужасно, Феликс… – произнесла разведчица.

– Что ужасно? Эта бездушная техника?

– Нет. Ужасно, что Магог обладает такими знаниями… Оранжерея, где погиб Тим… Она чем-то напомнила мне Галерею Грез. Свой красотой! Магог умеет создавать красоту, как мало кто еще… А Исидор так восхищался обсерваторией! Говорил, что в ней можно проводить удивительные исследования. Притом Исидор – астроном, и сам всю жизнь изучал звезды. Получается, о звездах Магогу известно больше, чем даже Исидору… И часовщик, посвятивший жизнь механике, – он всегда повторял, что Магог – великий изобретатель. Значит, Магог во всем опередил нас, во всем достиг большего, чем мы. Зачем же он убивает людей и создает из них монстров? Неужели он относится к нам, как к скоту, который выращивает для бойни?

– Так и есть, – не отрицал Феликс. – Но для нас нет повода считать Магога высшим существом. Учти, Орхидея. Как ни искусен Магог и какими знаниями он ни обладает, он не стоит выше нас. Исидор – сведущий астроном. Но не он открыл, что планета Земля вращается вокруг Солнца. Часовщик разбирается в часах, но даже часовую башню соорудили, когда его еще не было на свете. Магог намного опережает нас, но это не его заслуга. Он только злобное существо, овладевшее чужими знаниями. Технологии, что он применяет, не могли быть открыты кем-то одним. Магог – паразит, использующий их во имя собственного величия. Он не вправе смотреть на людей, как на скот. И мы не должны унижать себя, признавая его божеством.

Между тем Исидор терпеливо наблюдал за тем, как Седоус потрошит одного из вышедших из строя крабов-погрузчиков.

– Ну, как техосмотр?

– Плохо!

– Недостает деталей или инструментов? – с участием спросил Исидор. – Я мог бы поискать то, что тебе нужно.

– Тут хватит деталей на десятерых, – буркнул Седоус.

– В чем же загвоздка?

– Все запчасти с Магоговых тараканов, – часовщик кивнул на разобранного погрузчика., – надо подгонять, кое-какие вытачивать заново… Само собой, они ведь делались не под меня.

– Для тебя это не проблема, – обнадежил Исидор.

– Конечно. Я бы отремонтировал себя, будь спокоен, – недовольно ответил часовщик. – Я решал задачи и посложнее. Да только на ремонт уйдет этак с неделю-две.

– Две недели! – оторопел Исидор.

– Это тебе не гайку закрутить, приятель. Я уже говорил, что теперь я лишь груда хлама…

– Почему же ты возишься с этими крабами, если они для тебя уже бесполезны?

– Из любопытства. Хочу сообразить, как они работают, – Седоус с прежним бескорыстным вниманием погрузился в изучение механической требухи.

Внезапно часовщик насторожился. Ему показалось, кто-то его зовет. Чьи-то посторонние, непрошенные слова вторглись в его сознание:

"Слушай, железный мастер! К тебе обращается Магог. Ты покинул Огненный город, чтобы продвинуться в своем мастерстве и овладеть передовыми технологиями. Разве ты не видишь, что твоя цель близка к осуществлению? Мои механизмы не раз приводили тебя в восторг. Но и они – лишь жалкие поделки по сравнению с теми приборами и приспособлениями, о которых ты еще не имеешь представления. Тебе и во сне не снились, часовщик, мои настоящие возможности. Ты изломан и искорежен в недавнем бою. С моей помощью ты создашь себе более совершенные протезы, чем собственное тело. Ты слился бы с механизмом небывалой мощи. Мне нужен преданный мастер. Такой, как ты! Я научу тебя всему. Сам я слишком занят своими планами, моя мастерская станет твоей. Ты будешь выполнять мои заказы и изобретать собственные сложнейшие конструкции, наслаждаясь властью над материей, раздвигая границы доступного! Ты должен служить мне, Седоус. Я убедился в твоем таланте и готов оценить тебя по достоинству!".

Часовщик побагровел от ярости.

– По твоей милости, подлая ящерица, я потерял друга! Как ты смеешь со мной разговаривать?! – и он разразился потоком ругательств. – Наглая скотина! Еще ломится мне в мозги: "Ты будешь выполнять мои заказы!". Единственный заказ, что я охотно для тебя выполню, – это гроб с автоматически захлопывающейся крышкой!

Исидор, и Феликс с Орхидеей, которые завершили осмотр мастерской, подошли к взбудораженному часовщику.

– Что случилось, Седоус? – спросила разведчица.

Тот раздраженно втолковал ей:

– Досадно… Я… старая помятая жестянка, а как хотелось своими руками свернуть шею Магогу!

Исидор успел сообщить друзьям, что часовщик неспособен дать себе ремонт за несколько ближайших часов.

– Дело дрянь, – принял к сведению Феликс. – Мы с Орхидеей обнаружили ход из мастерской. В отличие от других, эта дверь надежно запечатана. За ней определенно что-то важное, к чему нелегко будет подступиться. Чувствую, мы приближаемся к самой опасной территории.

– Верно, – поддержал эту догадку Седоус. – Чем дальше, тем эти бестии более сильные. Я вам только помеха. Глупо тащить меня с собой, в ближайшем сражении меня добьют. Я подожду здесь, в мастерской, вам от меня не будет никакой пользы.

Где-то во тьме коридоров прокатился пронзительный вой.

– Секвестры! – прошептал Исидор.

Жуткий вой повторился, и чуткая Орхидея определила:

– Они близко.

– Спорить некогда, – отрубил Феликс. – Седоус, ты с нами. Мы должны взломать запертую дверь. Может, за ней будет укрытие, где мы спрячем тебя. В мастерской ты погибнешь.

Он заложил руку часовщика себе за шею и поднял его. Раньше Феликс ни за что бы не справился с такой ношей, но благодаря внедренным в него загадочным элементам питания он мог взвалить на себя хоть несколько центнеров.

Напряженно прислушиваясь к надвигающимся воплям чудовищ, отряд поспешил к заблокированному проходу.

Из стены выдавался массивный выпуклый люк. Исидор обеспокоился:

– Какая махина! Нам его не взломать…

– Замок сейфового типа, – тоном знатока сказал Седоус. – Как пить дать, с секретом.

В Ледяном форте и его окрестностях разведчица Орхидея никогда не падала духом, ее не пугали ни вражеские ловушки, ни туман, ни снег. Но бессердечные механизмы Магога были для нее чем-то противоестественным. Орхидея беспомощно проронила:

– Что же делать?

– Что-нибудь развинтить, что-нибудь подкрутить, – хмыкнул часовщик.

Угрожающий вой исчадий Магога звучал все явственнее.

Седоус присмотрелся к кодовому замку на двери.

– Будь осторожен, – предостерег Исидор. – Введешь неверный код, и включится защита от взлома.

– "Умная" дверь, – проворчал Седоус. – Куда же встроены ее мозги…

Он принялся скрупулезно исследовать люк и стены по обеим сторонам от него.

– Отродья Магога уже в оранжерее! – определила Орхидея.

Режущий ухо визг тварей раздавался отчетливо – скоро отряд должен был воочию увидеть преследователей.

– Здесь какой-то паз! – приободрился часовщик.

Он провел пальцами вдоль длинной, узкой щели – к стене плотно прилегала съемная пластина. Седоус сунул в паз острие кинжала-иглы, доставшегося ему в подарок от Тима. Но пластина сидела прочно, ее не удавалось оторвать.

– Привинчена, – Седоус осмотрел в монокуляр каждую пядь стены в поисках винтовых головок. – Ух, вот вы куда подевались…

Он вытащил из дорожного сундука планшет с отвертками, выбирая подходящую.

– Что там у тебя, Седоус? – торопил Феликс.

– Главное, что-то новенькое. Если повезет, именно то, что нужно. Подсоби-ка.

Седоус еще не вывернул все винты, как Феликс рывком отодрал пластину от стены. За ней зияла большая темная ниша.

Рев секвестров доносился из обсерватории. Но то, что скрывалось в нише, показалось путникам ужаснее предстоящего неравного боя. В стене был замурован распятый на вертикальной станине монстр. Его поддерживали многочисленные зажимы, изуродованную голову охватывал стальной обруч, впившийся в череп.