Текст книги "Изобретатель чудовищ"

Автор книги: Наталья Михайлова

Соавторы: Артем Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Бегите прочь, страшилища, пока целы!

Исидор, тяжело дыша, вытер о труп монстра тесак, испачканный в липкой крови. Феликс приветствовал незнакомца:

– Что ты здесь делаешь?

– А вы кто? – живо ответил тот.

– Мы те, кто вовремя пришел к тебе на выручку. И по крайней мере из вежливости не стоит тебе отвечать вопросом на вопрос.

– Понял. Что я здесь делаю? Пытаюсь отсрочить свою смерть. Меня бросили в подвал дома, до которого дотянулся лабиринт, и заколотили дверь. Я не жду чудес. Отсюда не вырваться. Но лучше я умру на полчаса позже, чем на полчаса раньше.

– Кто-то говорил, что знает, где выход? – напомнил Феликс.

– Чего только не скажешь, когда зовешь на помощь. Вы что, поверили?

Феликс только хмыкнул.

– А что значит "подвал, до которого дотянулся лабиринт"? – уточнил Исидор.

Парень удивился:

– А что тут непонятного?

– Мы нездешние, – пояснил ученый. – Мог бы ты рассказать во всех подробностях?

– Я многое сообщил бы, – заявил парень. – Но не найдется ли у вас с собой что-нибудь поесть? Не представляю, сколько уже времени у меня во рту не было ни крошки. Даже языком ворочать тяжело, хотя я и рад с кем-нибудь поболтать. С кем-нибудь из людей, конечно. Чудовища – неподходящие собеседники. У меня в ушах до сих пор звенит их поганый лай… Эх, а ведь отсюда не слышно даже городских часов.

– Мы можем устроить привал. Только не здесь, – Феликс бросил взгляд на валявшуюся под ногами убитую тварь, которая обнажила клыки в последнем смертном оскале.

– На этой площадке поместимся мы все, – спасенный парень показал рукой на свое недавнее убежище. – Давайте заберемся туда.

– А если бешеные псы вернуться, да еще и приведут с собой целую стаю? На твоей площадке мы будем, как в ловушке, – предостерег Исидор.

– На моей площадке твари нас не достанут. К тому же, в лабиринте любой закоулок – ловушка, а наверху мы сможем спокойно обдумать свое положение. У вас, вижу, есть припасы, и осаду мы выдержим долгую.

– Думаешь, мы сумеем забраться? – усомнился Исидор.

– Конечно, – убежденно ответил парень. – Плюнуть и растереть!

Он подвел Феликса и Исидора к скале, с кошачьим проворством взлетел на площадку и подал руку:

– Хватайтесь.

С помощью незнакомца они вскарабкались на скалу и расположились в тесном каменном гнезде. Феликс разделил на троих сухари из дорожных запасов и назвал парню по именам себя и Исидора.

– А я – Тим, – представился новый знакомый.

Получив свою долю, парень накинулся на еду, но не забыл и о данном им обещании: не дожидаясь новых расспросов, Тим начал выкладывать Феликсу и Исидору абсолютно все, что, по его мнению, стоило внимания.

– Лабиринт – кошмар нашего города, – рассказывал он. – Считайте меня помешанным, но он живой!

Феликс недоверчиво сощурился.

– Я хочу сказать, лабиринт – это не просто какие-то запутанные коридоры. Люди в городе ложатся в постели, едят, пьют, уходят по делам и возвращаются домой… Но однажды они замечают, что лабиринт дотянулся до них. Они заходят в подвал и – глянь! – а это больше не их подвал. Лабиринт присосался к нему своими норами – из обычного погреба, в котором хранится мука, висят окорока и колбасы, теперь ведут ходы в могилу! Тогда дом забивают, наглухо заделывают все двери. Но обычно кого-нибудь из жильцов успевают утащить с собой обитатели лабиринта. Иногда целые семьи… – Тим помолчал. – Вы хоть представляете, что такое – засыпать и твердить себе: может быть, именно сейчас, когда я закрываю глаза, лабиринт протягивает свои щупальца к моему дому!

Впечатленный Исидор поддакнул:

– И вправду жутко…

– Почему бы не закопать подвалы совсем? – спросил Феликс. – Раз они стали источником опасности.

– Лабиринт не обманешь. Не будет подвала – щели раздвинутся прямо в полу. Какое-то зло тяготеет над нашими домами, от него нет избавления.

– Но, право же, Тим, за что горожане столь жестоко обошлись с тобой? – негодовал Исидор. – Зная все эти ужасы, надо быть совершенно бессердечными людьми, чтобы запереть тебя в подвале. Почему они так поступили?

Тим откусил от сухаря и изогнул бровь:

– Наверное, потому что я вор.

Тим не стал возражать, когда Феликс и Исидор пожелали услышать его историю целиком. Похоже было, что он и сам рад им довериться.

– С моей семьей случилось именно это: я был еще ребенком, когда наш подвал стал частью клятого лабиринта. Спасся лишь я – мне удалось спрятаться. Так я потерял семью, родителей и сестру – она была только на два года старше меня. Вдобавок у меня не осталось крыши над головой: в доме больше нельзя было жить. Его, как водится, заколотили…

– Получается, тебя вышвырнули на улицу, – подытожил Феликс.

– Точно.

– Неужели городские власти не контролируют ситуацию? Почему тебя не отправили в какой-нибудь приют для сирот?

– Что? – недоуменно переспросил Тим.

– Городские власти. Они должны были позаботиться о тебе.

– Первый раз слышу. Наверное, у нас нет такого… про что ты сказал. Все люди сами по себе.

– Но ведь кто-то должен управлять городом! Кто у вас принимает решения и следит за порядком? – не понял Феликс.

Вор поразмыслил.

– Толпа. Когда что-нибудь случается, собирается толпа.

– Ну с вами все ясно. И что же делают люди, которых лабиринт выгнал из дома?

– Строят новый, если у них есть деньги. Или бродяжничают. А куда им еще податься! Но я-то жилье себе нашел. Угадайте, где? – Тим лукаво подмигнул. – В часовой башне. А что? Туда горожане не заглядывают. Нет, клянусь, башня – отличное убежище, я скучаю по ней.

– И ты стал удачливым вором? – допытывался Исидор.

– Более чем удачливым, – заносчиво поправил Тим. – Этот город не так велик, чтобы плохой вор получил второй шанс. Если тебя запомнят в лицо, бесполезно уносить ноги: не сегодня – завтра на тебя покажут пальцем на улице.

– А сбывать краденое, должно быть, тоже нелегко?

– Я и не пытался. Я брал деньги, еду, а из вещей – только те, что хозяин потом не сможет узнать. Для себя, а не на продажу. Я доставал все, что мне нужно.

– Неужели горожане тебя так и не заподозрили? Какой-то шалопай, нигде не работает, неизвестно где живет, но отчего-то сытый, одетый и при деньгах…

Тим отмахнулся:

– Да им-то что! Кому охота разбираться, сытый ты или голодный, ночуешь на улице или под крышей!

– Занятный городишко, – проворчал ученый. – Дома стоят впритык, но люди равнодушны к судьбе друг друга. Каждый думает лишь о себе. Невероятно, как они вообще смогли выжить!

– Горожан все меньше год от года, – признался Тим. – Многие не сомневаются, что для нас близится конец. Только придет он совсем тихо, без грохота и паники: просто останутся стоять заколоченные дома, а последнюю горстку жителей уволокут в лабиринт…

– Кстати, а кто "уволочет"? – Феликсу хотелось прояснить все до конца. – Эти? С которыми нам только что пришлось драться?

– Нет, эти – бродячие собаки. Куда деваются псы, у которых нету хозяев? Они находят путь в лабиринт, и здесь лабиринт меняет их, превращает… – он запнулся. – Ты сам видел. Это уже не собаки. Брр, от одного воспоминания у меня кровь стынет в жилах.

Вор умолк, но у Феликса еще были вопросы:

– Ты хотел рассказать, кто утаскивает горожан в лабиринт?

– Точно тебе никто не скажет. Из лабиринта еще живыми не возвращались. По слухам, некие существа опутывают чем-то людей так, что вы и пошевельнуться не в силах, а потом поминай, как звали.

– Ну а ты здесь… Жители наказали тебя за воровство? Тебя все-таки взяли с поличным?

– Да я сам же себя и сгубил. Сдуру впутался не в свое дело! Обычно я забирался в дома и в лавки. Это самое удобное – любой замок я могу вскрыть отмычкой быстрее, чем хозяин – собственным ключом. Я хотел раздобыть что-нибудь поесть. Весь дом крепко спал, и я залез в подвал. Уже догадались, что я там увидел? Конечно, ветчину и сыр, – ради них я сюда и сунулся. Но еще там была мерзкая щель в полу! Она ширилась на глазах! Расползалась! Лабиринт дотянулся до этого дома. Пора было уносить ноги. Прихватить с собой какую-нибудь снедь и убраться! И почему я замешкался?! – упрекнул себя Тим. – Я очень некстати подумал о семье, которая здесь живет и преспокойно спит в своих постелях. Мне вспомнилось, как лабиринт забрал моих родителей прямо у меня на виду. В общем, я поддался жалости и, вместо того чтобы стащить окорок и смыться, кинулся будить спящих. Вставайте и бегите отсюда, вопил я. Лабиринт захватил ваш дом, спасайтесь! Жильцы выскочили на улицу и подняли на ноги соседей. Дом требовалось поскорее заколотить. И тут хозяин опомнился: "А ты что забыл в моем подвале?". Меня схватили. Вор! Горожане решили избавиться заодно и от меня. Швырнули в подвал и забили двери снаружи. "Воруй теперь там!" – напоследок услышал я.

– Какая низость!.. – вырвалось у Исидора.

– При себе у меня были только кинжал и связка отмычек. Я думал о жестокой смерти, которая меня вскоре ждет, и побрел по лабиринту без всякой цели. Ход вывел меня в ущелье, и тут мой след учуяли эти клыкастые гады. Они погнались за мной, но я заметил площадку в скале и взлетел на нее, точно у меня выросли крылья. С тех пор я и сидел тут, а псы караулили снизу – мне оставалось разве что вить гнездо.

Площадка, на которой расположились Феликс, Исидор и Тим была безопасной, но прятаться вечно на ней было нельзя. Там, внизу, надежда на спасение была призрачной, однако путники – теперь уже втроем – слезли со скалы и петляющей меж утесов тропой направились дальше. Красноватые лишайники освещали ущелье.

Вокруг царило гнетущее спокойствие. Безмолвие становилось все более тягостным, но это временное затишье никого не обманывало. Путники невольно задавались мыслью, сколько еще они успеют пройти, прежде чем пробудятся таящиеся в лабиринте ужасы.

Отовсюду тянулись спутанные длинные корни, и лабиринт опять напоминал джунгли. Феликсу, Исидору и Тиму приходилось продираться сквозь заросли. Потревоженные корни шелестели, с них с шорохом осыпалась крошащаяся почва.

Неожиданно Исидор сдавленно вскрикнул. В нескольких метрах над его головой висел скелет. Белесые кости были оплетены корнями: скелет запутался в них, точно муха в паутине. К тому же, мерцающие лишайники проросли сквозь его пустые глазницы, и было похоже, будто череп таращится на путников горящими глазами.

Феликс отшатнулся. Тим заслонился локтем.

Опомнившись, путники двинулись дальше. Теперь им то и дело встречались человеческие останки, зацепившиеся за корни.

– Вон там! – испуганно прошептал Тим.

Поглядев, путники увидели ветхий гроб. Он тоже покачивался под самыми сводами лабиринта. С каждым шагом этих ошеломительных находок попадалось все больше. Днища некоторых гробов провалились – оттуда покойники в полуистлевшей одежде выпростали иссохшие конечности.

Стараясь не смотреть вверх, трое путников шли тропой мертвецов. И вдруг – они не поверили своим ушам! – до них донеслась детская песенка. Кто-то напевал тоненьким дребезжащим голоском:

Свой садик старичок вскопал —

Ах, садик, просто рай!

И с каждой ветки он собрал

Богатый урожай.

Скрипучий голосок становился отчетливее. Наконец Феликс и его товарищи заметили сгорбленного старика с мешком и посохом. На нем был добротный и почти новый черный сюртук явно с чужого плеча: из слишком коротких рукавов далеко высовывались костлявые руки. Бормоча песенку, старик оглядывался по сторонам, и, выискивая застрявшие в корнях кости и черепа, сбивал их на землю палкой, словно созревшие плоды. Этот урожай старик складывал в мешок и, посмеиваясь, продолжал мурлыкать стишки.

Феликс решительно вышел из-за занавеси корней:

– Не помешаю?

Старик уставился на него:

– О-о! Что это? В моем маленьком садике гости! Откуда они взялись?

Исидор и Тим тоже выбрались на открытое место.

– Мы ищем выход из лабиринта, – сказал Феликс.

– Выход! – старик погрозил пальцем. – Кому ведомо, где выход? Быть может, он здесь, а может, подальше, а может быть, его нет вообще…

– А вы сами как сюда попали?

– Я давно, давно здесь живу. Зовусь я Садовником. Когда-то своими руками я насадил этот маленький сад, а теперь собираю урожай.

– Полагаешь, это сад? – неодобрительно отреагировал Феликс. – Я вижу только гробы и кости.

Садовник внимательно оглядел подземелье, точно до сих пор не замечал ничего подобного.

– Ах, это, – он захихикал. – Это кладбище, городское кладбище. Оно как раз над нами. Гробы проваливаются сюда, когда их опускают в могилы. Поверь, я-то знаю: ведь я раньше работал могильщиком…

– Получается, выход у нас над головой! – перебил его Тим. – Нужно лишь вскарабкаться по корням, и мы вылезем на поверхность из какой-нибудь могилы.

– О-о, да! – саркастическим тоном протянул Садовник. – Считайте, что вы уже на поверхности!

– И почему бы нет? – осведомился Феликс.

– Потому что вы разозлите его, – уже без смеха, с ужасом прошептал Садовник. – Пока он только играет с вами. Но вы причините ему боль, и он набросится на вас! – его лицо на миг исказилось, точно в приступе паники.

– О ком ты? Здесь кто-то есть, кроме нас?

Садовника это вновь заставило захихикать.

– А вам кажется, здесь нет никого, кроме нас? Нет, он здесь! Он везде. Мы находимся у него внутри, – старик похлопал ладонью по сухой земляной стене.

– Значит, "он" – это лабиринт. Думаешь, лабиринт – в прямом смысле живое существо?

Старик производил странное впечатление. Разумеется, Садовник выглядел умалишенным, а просить сумасшедшего дать объяснения собственному бреду было бы нелепо. Но Феликсу вспомнилось, что некоторое время назад, освобождая Исидора из каменного колодца в Магоговой пустыни, он тоже решил, что ученый лишился рассудка. Исидор рассказывал невероятные вещи о мозаичной картине, способной освободить монстра из подземных глубин, и много чего столь же невообразимого. И вскоре Феликсу пришлось убедиться, что безумен не ученый – безумна сама реальность вокруг. Теперь Феликс желал выслушать все, что известно о лабиринте Садовнику.

– Он живой, живехонек, не сомневайтесь, – пробормотал старик. – У него есть сердце и мозг. У него глубокое, голодное чрево. Но меня он не трогает. Он узнаёт меня. Мне удалось его приручить.

– Неужели ты – хозяин лабиринта?

Садовник разразился уже знакомым хихиканьем:

– Да, о, да! Я приручил его, я его кормлю, он меня узнаёт. Правда же, детка моя? – и в очередной раз похлопал рукой по стене подземелья. – Ты любишь старого Садовника, ведь это он находит для тебя вкусные косточки!

Садовник приоткрыл мешок, в котором лежал его сегодняшний "урожай" – кости и черепа.

– Выходит, ты собираешь все это… для него? – не верилось Исидору. – Как же ты его кормишь?

– Бросаю лакомства ему в самое чрево. В жадное чрево. Он радуется, когда я приношу ему еду.

– В самом деле? Взглянуть бы, как он питается? – прикинув что-то в уме, проговорил Феликс.

У него мелькнула мысль, что это единственный способ проверить сумасбродные россказни старика.

– Сейчас еще не пора, – возразил Садовник. – Я покормил его недавно. Нельзя давать ему слишком много сразу, а не то он пресытится. Тогда он может и укусить! Я построил себе домик неподалеку, – прибавил старик. – Домик с садиком – вот и все, что требуется человеку в мои годы. Ты! – он бесцеремонно подозвал Феликса. – На, понеси-ка этот мешок.

Феликс молча взвалил на плечо ношу, пытаясь забыть об отвратительном содержимом. Старик поплелся в глубь подземелья, и путники зашагали за ним. Их целью оказалось весьма необычное место. На сухом, голом участке земли тлело кострище, бросая вокруг неровный и слабый свет. Рядом стоял гроб, до краев набитый тряпьем.

– Я был могильщиком, – твердил старик. – Был могильщиком, пока лабиринт не дотянулся до моего дома. Он уволок меня в свое нутро… Никакой пощады, никакой жалости. Я был один, когда услыхал – скрип, скрип, скрип… О-о, да, это пришли за мной! В подвале раскрылась щель, меня утащили в лабиринт! Его щупальца – они вцепились в меня, но я сумел вырваться. Они все равно бы меня настигли, но я догадался, что лабиринт надо кормить. Вместо себя я подбросил ему мертвеца. С тех пор я живу здесь и возделываю свой маленький садик. Он понял, что я приношу ему еду, и теперь мне нечего бояться. Вас он тоже не обидит, пока вы со мной. Я познакомлю вас, мы покормим его вместе.

Он сел на корточки и начал раздувать костер.

– Вот мой очаг, а вот моя постель, – Садовник указал на полный ветоши гроб. – Мой мирный уютный домик! Но стены и кровля мне не нужны: я ведь один здесь, один, никто мне не мешает и никто на меня не смотрит. Стены – это от соседей, правда? А если соседей нет, стены не нужны.

Садовник болтал без умолку, а путники тем временем осматривались в его "доме". Все вещи, в том числе и надетый на старике черный сюртук, явно, были плодом мародерства по чужим могилам. Рядом с костром лежало топливо для него – доски от гробов и сухие корни. Неподалеку на бечевке были подвешены за хвосты несколько крупных сушеных крыс.

– Это моя кладовка, у меня всегда найдется, чем закусить, – похвастал Садовник. – Хотите?

– Лучше мы вас угостим, – предложил Феликс. – Как говорится, в гости с пустыми руками не ходят.

Путники расселись вокруг костра.

– Я пробовал согнать крыс в стадо – я бы стал у них пастухом, пас бы их в маленьком садике, а, когда понадобится, резал бы пару-тройку для себя и всегда имел бы свежее мясо. Но крысы – такие глупые создания, они все время разбегаются! – пожаловался Садовник.

Феликс начал доставать припасы, которые они с Исидором прихватили в заколоченном доме.

– Разве вам не хочется вернуться в город? – дивился Тим. – Согласен, люди зачастую хуже крыс, но в городе у нас будет свобода, а тут – прислуживать лабиринту, таскать для него еду… Тьфу! Пойдемте с нами!

– Я укротил его, – с внезапной ненавистью зашипел старик. – Он признал меня, он привязался ко мне! Вы для него просто мясо, а я – кормилец и друг. Вы ничего не понимаете!

– Лабиринт убил мою семью, – рассерженно сказал Тим. – Что у вас общего с этим убийцей?!

– В городе я был никем, люди меня не замечали. Что общего у меня с людьми? – с яростью отозвался Садовник.

Феликс счел нужным вмешаться.

– Успокойся, – шепнул он Тиму. – Старик несет вздор, будь умнее, – и повернулся к Садовнику. – Не обращайте внимания: никто из нас не желает вам зла. Угощайтесь, – он передал ему часть дорожных припасов.

Старик молча принялся за еду, все еще сомневаясь, стоит ли ему сменить гнев на милость.

Но, насытившись, он смягчился.

– Вот мы и заморили червячка. Теперь пора готовить лакомство для моего любимца.

Садовник приволок большой закопченный котел, до краев полный воды. Феликс обрадовался:

– Здесь есть вода! Отличная новость, наши фляги почти пусты.

– Ручей там! – по-хозяйски показал Садовник. – В моем маленьком садике счастливая жизнь, и даже из-под земли бьет прозрачный чистый ручей.

При этих словах Тим только скривился. А Садовник, пристроив над огнем покрытый сажей котел, вытряхнул в него прямо из мешка черепа и кости. Суетясь около котла, он с деловитым видом забурчал под нос песенку:

Свой садик старичок вскопал —

Ах, садик, просто рай!..

Исидор побледнел:

– Только не это! Я пойду поищу ручей.

– Эй, ты! – оторвавшись от кощунственного варева, крикнул ему Садовник. – Раз уж идешь к ручью, нарежь мне свежих корней. У меня много приправ, – старик развернул замызганную тряпицу, в которой оказались сушеные корешки и грибы. – Но под конец я всегда подбрасываю свежие, они душистей!

– Хорошо, принесу, – пообещал Исидор, покосившись на котел.

– Осторожнее там, – остерег ученого Феликс. – Встретишь что-нибудь подозрительное – сразу возвращайся.

Садовник самодовольно улыбнулся беззубым ртом:

– Боитесь его? О да, бойтесь!

Садовник замурчал песенку, безмятежно колдуя над своим жутким бульоном, – он волновался не больше, чем если бы человеческие черепа были на самом деле капустой. "Будь ты проклят", – бессильно повторял про себя Тим, глядя на эту картину.

Над котлом вился пар, воздух пропитался омерзительным запахом. Вскоре возвратился Исидор с наполненными водой флягами. Он сунул Садовнику мешок с кореньями и грибами, росшими у ручья. Не зная наверняка, какие из них понадобятся старику, Исидор набрал всего понемногу.

Садовник придирчиво перебирал добычу, нюхая корешки и отряхивая с них налипшую землю. "Душистая, свежая приправа", – одобрительно кивал он. Неожиданно старик побагровел и, сжав тощие кулаки, гневно затряс ими в воздухе.

– Я вижу, что ты задумал, злодей! Меня не обманешь!

Крючковатыми пальцами Садовник сгреб скользкие синие грибы. Ученый сбил их со стен лабиринта – они высыпали целыми заплесневелыми гроздьями в самых сырых местах. Теперь Садовник вне себя голосил:

– Ты собирался его отравить, но меня не обманешь! Думал, я не замечу, что ты подсунул мне эти грибы? Бедный старик пустил этих проходимцев в свой мирный уютный домик, а они… черная, черная неблагодарность!

– Подождите! – защищался Исидор. – Откуда же мне было знать, что грибы ядовиты? Я не местный житель, как вы.

Но старик сварливо и вместе с тем жалобно обвинял Исидора в предательском замысле.

Тим пришел ученому на выручку. Заглянув в котел, он крикнул Садовнику:

– Эй, старикан. Смотри, супчик сейчас выкипит!

Садовник спохватился и кинулся к котлу, в котором клокотала зловонная жижа. Помешав людоедскую похлебку посохом, он принялся хлопотливо крошить в свое варево корешки.

Феликс подошел к старику:

– Мой друг не собирался плести никаких интриг против вас и вашего любимца.

– Я выбросил эти несчастные грибы, – добавил Тим. – Сколько шуму из-за какой-то синей плесени!

– Ладно, пойдемте покажу вам как он ест, – пробурчал присмиревший Садовник. – Вы должны этим полюбоваться!

Недоразумение с ядовитыми грибами окончательно замяли. Повеселевший Садовник снял с огня котел. Оставалось немного подождать, пока похлебка остынет. Старик возбужденно зудел:

– Да, вам стоит на это поглядеть! Не пугайтесь, он не тронет вас, пока я не позволю. Для него вы – лишь мясо, но я подарю вам жизнь, чтобы вы стали свидетелями, как я приручил его.

– А он не подавится? – поддразнил Тим, обходя вокруг котла.

– Заткнись, – припечатал Садовник.

Удостоверившись, что варево остыло и слегка загустело, он собственноручно схватил громоздкий котел. Старик больше никого не просил ему помогать, опасаясь, что хотя бы на миг роль кормильца лабиринта перейдет к кому-то другому.

Феликс гадал, что им предстоит увидеть. Возможно, вся история обернется лишь трагическим фарсом – вздорный старик приносит жертвы какому-нибудь каменному идолу, самодельному "богу лабиринта"… Или Садовник приваживает местных созданий – вроде бродячих псов. Так или иначе, предстояло выяснить, есть ли в его словах какой-то смысл.

Старик нырнул в заросли корней. Путникам пришлось отправится за ним в подземные джунгли, но их проводник без труда ориентировался в этих диковинных дебрях. Скоро все четверо приблизились к краю широкой воронки. Над ней витали зловонные испарения. Каменные своды над воронкой были лишены всякой растительности.

– Его чрево! – с благоговением прошептал Садовник.

С котлом в руках он плелся дальше по вьющейся тропе, спускающейся в воронку. Глухое эхо повторяло человеческие шаги. Из черной дыры доносился пронзительный скрип и шелест. Бросая взгляды вниз, путники все яснее различали шевелящиеся на дне мотки корней, более толстых и косматых, чем все, попадавшиеся им раньше.

Тропа закончилась, и Садовник поставил котел у своих ног:

– Не шевелитесь. Смотрите и не шевелитесь!

Феликс и его спутники застыли на месте. Сморщенное лицо старика приняло умильное выражение:

– Где ты, моя детка? Старый Садовник приготовил для тебя настоящий пир. Чувствуешь, как пахнет? М-мм, – протянул он с наслаждением. – Угощение ждет!

Со скрипом разматываясь, корни начали медленно подниматься со дна. Они ползли вверх, удлиняясь все больше.

– Давай, мой сладкий, – сюсюкал старик. – Я сделал все, как ты любишь!

Корни медленно показались из-за края тропы, качаясь в воздухе, словно змеи. Один за другим они погружались в котел с нечестивым варевом, точно стараясь пропитаться им насквозь, и уползали обратно, подцепив череп или голую кость, которые утаскивали на дно воронки.

– Тебе нравится? – ворковал Садовник. – Вкусная, наваристая похлебка, о да! Старик опять позаботился о тебе.

Путники не в силах были отвести глаз от этого пробирающего до дрожи зрелища. Все новые и новые "змеи" поднимались из глубины. Феликсу было хорошо видно, что котел пустеет. Корни высасывали похлебку, вылавливали из нее лакомые куски и трепетали от удовольствия.

– Но я раздобыл для тебя кое-что еще, – заискивающе продолжал старик. – Я привел сюда троих живых людей! Глупые люди не поняли, что они – только мясо. Они поплатились за это.

С неожиданным проворством Садовник помчался вверх по тропе. Феликс опомнился первым:

– Бежим!

Но было поздно. Целый лес корней с шелестом взметнулся из воронки. Угощение, принесенное стариком, больше не отвлекало их от вечного поиска пищи – щупальца корней ненасытно тянулись к обещанной добыче.

– Вот подлец! – напутствовал вор, глядя, как Садовник карабкается все выше.

– Предатель! – в отчаянии прокричал Исидор.

Старик завопил в ответ:

– Я не виноват! Вы все равно сгинули бы, отсюда нет выхода!

Ударом топора Феликс перерубил обмотавший его голень жилистый корень. Из обрубка брызнуло что-то вязкое, и щупальце убралось. Исидор пустил в ход свой разделочный тесак, а Тим – кинжал. Но корни со свистом размахивали, как плети, осыпая путников жгучими ударами.

– Он поглотит вас, его жадное чрево поглотит вас, жалкие люди! – захлебываясь от нетерпения, пророчествовал старик. – О, да, старый Садовник приготовил настоящий пир!

Суетясь и вытягивая шею, Садовник искал место, с которого удобнее было бы наблюдать за каждым мгновением неотвратимой развязки, но, споткнувшись, потерял равновесие и покатился вниз, – туда, где дико извивались косматые корни. Он мешком свалился у самых ног Исидора. С воем, полным животного страха, старик поднялся на четвереньки и пополз обратно наверх. Но в слепой жажде добычи и в него вцепились крепкие плети корней.

– Это же я. Я! Твой кормилец! Пусти! – взмолился Садовник.

Его скрюченные пальцы беспомощно заскребли по земле, но корни присосались к старику, точно пиявки. Они окутывали его и тащили на дно, во чрево.

– Спасите! – заклинал Садовник. – Сжальтесь!

Исидор протянул несчастному руку, и старик уцепился за нее. Но корни тянули свою жертву с неимоверной силой. Тело Садовника соскользнуло с тропы, и он повис над самым чревом воронки, держась лишь за Исидора. Вместе с ним ученый сползал в яму, полную скрипящих и колышущихся корней. Феликс тщетно рвался на подмогу обоим – он сам был опутан живыми отростками.

Тим тоже был в беде – хлесткий взмах корня обезоружил его, и, уронив кинжал, вор из последних сил пытался оторвать от себя гибкое щупальце, сдавившее ему горло.

Феликс еще раз безнадежно напряг все мышцы. Он вырывался уже скорее инстинктивно, сознавая, что ему не разорвать эти упругие путы. Все меркло перед глазами. Воздух больше не поступал в сдавленные легкие.

Но неожиданно Феликс задышал полной грудью. Он ощутил, что руки его свободны.

Вокруг творилось что-то необъяснимое. Корни мотались в воздухе, втягивались в недра воронки и вытягивались снова, их скрип напоминал мучительные стоны. Чудилось, они бьются в судорогах.

Некогда было гадать, что произошло: не теряя времени, Феликс вскинул и опустил топор, рассекая облепившие его ползучие плети. Втащив на тропу Исидора и уже совершенно неподвижного старика, Феликс помог Тиму снять с шеи ослабивший хватку корень. Сквозь кашель, хватая ртом воздух, вор проговорил:

– Яд! Он действует! Яд начал действовать!

Корни скручивались и выпрямлялись в каком-то бешеном танце и бессильно падали на дно. Их стонущий скрип затихал.

Вор вскочил на ноги.

– Я отравил тебя, лабиринт! Будь ты проклят!

Вся воронка содрогнулась, будто в последних конвульсиях. Корни перестали вздыматься. Они лежали спутанными безжизненными клубками.

Феликс наклонился над телом Садовника. Тот еще дышал, на посеревших губах старика появилась странная улыбка.

– Это не спасет вас… не спасет… – выдавил он из себя. – Вы слышите? У него есть не только чрево, но и сердце, и мозг…

– Успокойтесь, – остановил старика Феликс. – Опасности больше нет.

– О, да, я скоро успокоюсь навеки, – подтвердил Садовник. – Он пошел против меня, против своего кормильца. Теперь я сам пойду против него! Выслушайте меня…

– Чего вы хотите?

– Отомстить. Я кормил его, а он набросился на меня!

– На то он и чудовище. Зря вы ему доверились.

– Я должен сказать вам. Мозг – это слоевище огромного лишайника. Найдите его. Другие лишайники – те красные, что мерцают, – покажут вам дорогу. А сердце… я не знаю, где его сердце… Вы отравили чрево, но он излечится, если останутся живы сердце и мозг… А этот парень с вами хитер… Подбросил в котел ядовитые грибы, когда я отвернулся? Да! Ловкий мошенник. Вам повезло… – старик в последний раз хихикнул, и, наконец, затих.

– Он умер? – спросил Тим, хотя и так все было ясно.

Глаза Садовника помутились и остекленели, с "хозяином лабиринта" было кончено. Путники, только что сами чудом избежавшие гибели, переглянулись. Феликс поднял шляпу, в сумятице битвы слетевшую с его головы, отряхнул и надел снова:

– Идемте к ручью. Нам нужно отдохнуть.

Щеку Исидора пересекала кровоточащая ссадина, но ученый не замечал этого. Потрясенный случившимся, он целиком ушел в себя. Тим устало встряхнулся:

– Идемте.

Измученные путники друг за другом побрели по узкой тропе, уводящей от края воронки.

У ручья они расположились на отдых, и, как смогли, привели себя в порядок. Битва чуть не стоила им жизни, везде, где корни врезались в кожу, остались кровоподтеки и множество неглубоких ран.

– Ты и впрямь ловко сработал, Тим, – похвалил Феликс. – Похоже, ты уничтожил их… существ, которые опутывают людей и утаскивают в лабиринт. Ими оказались щупальца… корни растений! Как тебе пришло в голову подбросить в котел яд? Ты разгадал замысел бедняги Садовника?

– Нет. Хотел свести старые счеты. Я не больше вашего знал, кого старик кормит. Но раз ему по вкусу этот дьявольский супчик, пускай подавится. У меня есть причины ненавидеть лабиринт, ведь правда? Вместо того чтобы выбросить ядовитые грибы, я улучил минуту и приправил ими похлебку. Так или иначе, грибочки пришлись кстати.

– Верно, – поддержал Исидор. – Яд подействовал очень вовремя. Но что мы будем делать с мозгом? Вряд ли лабиринт позволит нам безнаказанно уничтожать его по частям, а наше оружие – топор да ножи, как в каменном веке.

– И, вероятно, мозг уже понял, что мы добрались до чрева, – оценил степень риска Феликс. – Не удивлюсь, если теперь весь лабиринт ополчится против нас.