Текст книги "Изобретатель чудовищ"

Автор книги: Наталья Михайлова

Соавторы: Артем Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Орхидея?

– Чужеземец пришел полюбоваться Галереей? Нравится тебе здесь?

– Нравится – не то слово. Я и не думал, что внутри форта есть такое сказочное местечко. В крепости, окруженной кромешным мраком, осажденной самыми гнусными монстрами, вы сумели сохранить в себе что-то, кроме ярости и отваги. Любовь к прекрасному…

– Эти статуи вырубил изо льда Лавр. Он командир разведчиков, мой командир.

– В самом деле? Значит, Галерея Грёз – не старинная достопримечательность?

– Лавр работал над ней годами. Многие наши воины приходят сюда, когда хотят отдохнуть душой.

– У тебя тоже тяжело на душе?

– Я пытаюсь понять, почему среди нас оказался предатель? Сначала он всю жизнь был с нами, а потом ему стали дороже злобное подземное божество и мерзкая нежить. Разве так бывает? Может быть, этот воин сошел с ума? Ты напал на след предателя, Феликс?

– Пока нет. Но его след, однако, пересекается с твоим.

– С моим?

– После отбоя тебя видел возле крепостной стены Тёрн.

Орхидея разволновалась, но быстро совладала с собой.

– Но… Меня там не было. Я не выходила из шатра.

– Тёрн лжет?

– Ему померещилось. Он мог быть пьяным. Феликс, ты не там ищешь. Ты просто зря теряешь время!

– Кому мне верить, тебе или Тёрну?

– Тёрн обознался! – запальчиво возразила девушка.

– Придется искать того, кого он видел на самом деле, – невозмутимо сказал Феликс. – Больше вопросов у меня нет. Если захочешь для меня что-нибудь прояснить, ты меня найдешь.

Дожидаясь Феликса, Седоус по-прежнему упорно корпел над разобранным пистолетом. Тиму не терпелось сообщить Феликсу добрые вести: Исидор пришел в себя и уверял, что чувствует себя лучше. Снова заглянул лекарь и, потрясенный, констатировал – больной, чье состояние еще недавно казалось ему угрожающим, теперь мог пожаловаться разве что на слабость. Когда врач был у Исидора, ученый вдруг уставился на свое плечо:

– Невероятно. У меня был шрам от ножевого удара!

Но недавно еще свежий красноватый рубец каким-то чудом полностью рассосался и исчез.

В шатер возвратился Феликс. Он только что побывал на стене, осмотрев поврежденные баллисты.

– Да ты пошел на поправку! – он обрадовался за Исидора.

– Никогда не чувствовал себя более здоровым! – откликнулся ученый.

– Прекрасно. Значит, нам недолго уже гостить в форте.

Он поведал друзьям о выведенных из строя баллистах и о просьбе полководца Северина расследовать это преступление.

– Орхидея тоже замешана?! – спросил Тим. – Это та девушка, у которой волосы перевязаны разноцветными нитями?

– Она самая, – сказал Феликс. – И с ней что-то не так. Тёрн будто бы видел ее после отбоя – она тайком шла куда-то. А Орхидея клянется, что спала и даже не выходила из шатра. Она тебе, случайно, ни о чем не проболталась?

– Нет, мы с ней трепались только о талисманах. В форте некоторые талисманы принято носить на виду, но самые сильные называют "сокровенными" и никому не показывают, – спеша похвастаться своей осведомленностью, выложил вор.

– Значит, лжет или Тёрн, или Орхидея… – вслух анализировал Феликс, а потом улыбнулся ходу собственных мыслей. – Больше всего я рассчитываю на кота. На Одноглазого. Только осталось уговорить его помочь следствию.

– Ну ты шутник, Феликс! – покатился со смеху Тим. – Что у тебя на уме?

– Пока рано раскрывать карты. Всего лишь версия. Поверь, не так трудно придумать версию, чтобы загнать в угол невиновного. Я не собираюсь науськивать жителей форта на человека, который просто очутился не в то время не в том месте. Моя цель – найти настоящего предателя, а не подставить какого-нибудь бедолагу вместо него.

– Кажется, что это расследование важно лично для тебя, Феликс, – заметил Исидор.

– Да, это личное. Я разве никогда не рассказывал, что был приговорен к пожизненному заключению? Меня обвинили в убийствах, предъявив нескольких никчемных улик, и пыткой добились от меня признаний. Я на своей шкуре испытал, что следователям достаточно немного хитроумия и парочки совпадений, чтобы посадить человека на скамью подсудимых.

– Забавно ты рассуждаешь, – встрял часовщик. – Обычно люди думают: "Как поступили со мной – так и я теперь буду поступать с другими". А у тебя, получается, наоборот: "Со мной обошлись несправедливо, но другим-то я не желаю такой участи!"

– Я уважаю себя, – ответил Феликс. – А тех, кто сломал мне жизнь, я глубоко презираю. И вовсе не стремлюсь становиться как они.

– Странно… – произнес Исидор. – Люди не любят тех, кто причинил им зло. Складывается впечатление, будто все люди искренне ненавидят зло. Но в случаях, которые не задевают их лично, зло для большинства становится вполне естественным и заслуживающим понимания.

– Чужая голова не болит, – хмыкнул Тим.

– Я не питаю иллюзий насчет людей. Но я не склонен никого осуждать, не разобравшись, – Феликс встал, собираясь уходить. – Я должен еще раз встретиться с Орхидеей.

Феликс приподнял полог и, выбравшись наружу, лицом к лицу столкнулся с молодым воином.

– Ты не меня ищешь? – догадался Феликс.

Он узнал этого воина. Тот входил в число командиров, обедавших у начальника форта, когда пленных Феликса и Исидора привели в штабной шатер на допрос. У Феликса прочно запечатлелось в памяти его лицо. Оно было сплошь покрыто татуировками – трудно было его не запомнить.

– Я ищу тебя. Я Лавр, командир разведчиков.

– У тебя служит Орхидея?

– Да, и потому я и пришел к тебе. Я раскрою тебе глаза на то, что она делала у крепостной стены нынче после отбоя, но, прошу, сохрани это в тайне.

– Я чужой человек в форте. Очень скоро мы с друзьями покинем крепость, и вы с Орхидеей о нас, наверняка, больше никогда не услышите. Так что можешь смело доверить мне свой секрет.

– Орхидея ждет нас в Галерее Грёз. Идем, теперь она все расскажет.

Когда они достигли места, в окружении искусных статуй Феликс выразил восхищение воину-скульптору. В неприступном форте, где мужчины и женщины с юности берутся за оружие, у Лавра вряд ли была возможность всерьез учиться ваянию. Он был самородок, художник от природы, сам освоивший искусство высекать фигуры из ледяных глыб.

– Я часто думаю, что станется с ними без меня, – признался Лавр.

– У тебя нет учеников? – спросил Феликс.

– Все воюют. Каждый мечтает управляться с копьем и арбалетом, уложить десяток Магоговых тварей. А не вырезать фигуры изо льда…

– Со слов Орхидеи мне показалось, что жители форта любят Галерею, – возразил Феликс.

– Да, любят. Воины часто проводят там время и будут жалеть, когда она придет в запустение… Ладно… бог с ним… Не понимаю, с чего это у меня в голове поселились такие мысли…

Орхидея нетерпеливо вышла им навстречу, Лавр сжал ее в объятиях.

– Орхидея – моя жена, Феликс. Тёрн видел ее, когда она шла ко мне на свидание.

Феликсу сразу вспомнилось, что говорил про Орхидею начальник форта: многие воины, не оставшись равнодушными к ее красоте, пытались ухаживать за ней, но она всем отвечала отказом. Вот где причина такой неприступности – она жена Лавра!

Однако почему они с Орхидеей держат это в секрете? Конечно, в Огненном городе влюбленный кузнец Дарен вынужден был украдкой видеться с дочерью богача Мирой. Но в форте, где богатство ничего не значило, а жители считали себя связанными узами боевого братства, зачем было скрывать свою любовь?

– Жизнь разведчика часто висит на волоске, – сказала Орхидея. – И раз Лавр командует отрядом, то кто-нибудь может посчитать, что порой он бережет меня нарочно, а на самое опасное дело посылает других. Но Лавр не бережет меня, я бы ему не позволила!

– Верно, – взял слово Лавр. – Я не пытаюсь защитить Орхидею, хотя иногда бывает нелегко удержаться. И все же мне стало бы вдвойне трудней принимать решения, будь у воинов сомнения в моей справедливости.

– Не собираетесь же вы таить свои отношения вечно? – затронул деликатную тему Феликс.

– Я быстро выдвинулся и еще не успел заслужить безоговорочного авторитета у воинов. Но со временем я проявлю себя как командир – тогда и настанет срок сбросить маски, – поделился Лавр. – Теперь тебе все известно, Феликс. Тёрн вовсе не обознался, он сказал чистую правду.

– У меня есть последний вопрос. Мне как раз пригодилась бы зоркость разведчиков, – и Феликс достал из внутреннего кармана плаща белую отполированную косточку, напоминающую фалангу пальца; она была покрыта сложным резным узором. – Чьё это?

– Откуда ты взял такую вещь?

– Кто-то обронил ее на крепостной стене.

– Мы с Лавром ни у кого не могли видеть ничего подобного, – ни секунды не колебалась Орхидея. – Это похоже на "сокровенный амулет", их никому не показывают.

– У нас есть обычные талисманы, – заговорил Лавр. – Орхидея вплетает в волосы разноцветные нити. Я сделал татуировки на лице. Но у иных есть особые амулеты. Их не носят напоказ.

– Так что, "сокровенные" талисманы есть не у всех? – переспросил Феликс.

– "Сокровенными" становятся лишь те, с которыми связано что-то исключительное, – ответила Орхидея. – Если фляга чудом спасет тебе жизнь – примет на себя удар вражеского клинка, – то помятая фляга потом перейдет к твоим детям и внукам, не только как память о стародавних сражениях, но и как твое благословение. О "сокровенных" амулетах не принято болтать без нужды.

– Нужно вернуть амулет владельцу, – обеспокоено молвил Лавр. – Наверное, хозяин уже ищет его по всему форту.

– Полагаю, эта вещица принадлежит предателю.

– Немыслимо! Почему?!

– Именно потому, что хозяин его не ищет. Думаю, столь важную пропажу он обнаружил бы очень скоро. И уже сейчас расспрашивал бы каждого встречного и обшаривал бы каждую пядь земли. Как бы ты поступил, случись подобное с тобой, Лавр?

– Перерыл бы весь форт.

– Я побывал на месте происшествия, – развивал мысль Феликс, – и мне самому пришло в голову, что попавшаяся мне отполированная косточка – украшение или талисман, хотя я даже не представлял, насколько ценный. Хозяин обязательно предъявил бы на эту кость права. Однако хозяин "сокровенного" амулета не предпринимает попыток получить его назад. Странно, да? Видимо, он боится, что остальные узнают, где эта штука была потеряна.

– Но как ты его вычислишь? Раз талисман "сокровенный", владелец мог никогда не доставать его на свет божий при посторонних.

– Не спорю, да и маленькой отполированной косточки недостаточно, чтобы предъявить воину столь тяжкое обвинение. Мне нужно что-то более существенное, – подытожил Феликс.

Приближался час отбоя. И приближался еще один – страшный для защитников форта час. Все свидетельствовало о том, что грядет штурм крепости, большое наступление нежити на Ледяной форт.

Каковы бы ни были условия договора между Магогом и предателем, очевидно, что тот получил приказ вывести из строя баллисты перед самым началом битвы. И теперь где-то поблизости уже стягивались ужасные войска монстров, собранных из отдельных кусков плоти и оживленных злой волей.

Под каменными сводами подземелья изготовились к атаке летуны. Обычно их встречали в воздухе тяжелые стрелы из механических орудий; так произойдет и на сей раз, хотя Магог ожидал, что тетивы на баллистах будут подрезаны и лопнут во время боя. Что еще должен был совершить предатель? Диверсия с баллистами провалилась, но что если другие поручения Магога изменник выполнил успешно? Феликсу важно были найти этого человека и помешать ему соблюсти договор с чудовищем до конца.

Феликс после беседы с Орхидеей и Лавром шел обратно в шатер, но там перед входом столпилось более десятка воинов. Не имевший понятия о причинах этой сходки, Феликс прислушался и услыхал голос Исидора. Ученого спрашивали:

– Скажи, какого цвета солнце?

– Оно выглядит иногда желтым, иногда оранжевым, а иногда красным, – давал ответ астроном. – Солнце окружает солнечная корона, которая имеет очень высокую температуру, однако она крайне разрежена, поэтому видима невооруженным глазом только в периоды полного солнечного затмения. Солнце интересно целым рядом грандиозных явлений – на нем бывают солнечные пятна, солнечные вспышки, вариации солнечного ветра, а на Земле его могущество проявляется, вызывая полярные сияния и геомагнитные бури!

Ученый и дюжина его добровольных учеников были так поглощены лекцией, что не замечали Феликса. Тот еще некоторое время слушал, как Исидор наставляет жителей подземного форта, никогда не видевших ни открытого неба, ни звезд.

– Вот и ты, друг мой! – внезапно опомнился ученый, завидев Феликса. – Я вышел подышать воздухом, а молодежь проявляет интерес к Солнцу…

Судя по всему, астроном был совершенно растроган вниманием воинов к небесному предмету своей науки.

– Ученье – свет, – улыбнулся Феликс и нырнул под полог шатра.

Оказалось, что внутри его ждал только Тим.

– Седоус схватил сундук с инструментами и пошлепал искать кузнеца. Конец твоему пистолету, Феликс! – посочувствовал вор. – Часовщик из него сделает самогонный аппарат или что-нибудь в этом роде.

Но Феликс уже смирился с тем, что подарил пистолет Седоусу.

– Что ж, все при деле: наш ученый просвещает молодежь, мастер изобретает… А ты, Тим?

– Да я уже со всем фортом перезнакомился!

Тим начал с живостью перечислять имена новых знакомых: Базальт, Нефрит, Сердолик, Зима, Рута…

– Мак, Берилл, Агат, Лавр, – добавил Феликс, уловив общую закономерность. – Смекаешь, Тим? Ледяной форт веками пытается сберечь память о поверхности Земли. У некоторых здесь обычные человеческие имена, разве что устаревшие. У многих вместо имен – слова, значение которых утрачено. Местные жители никогда не видели солнца, но несут его на своем знамени. Им неизвестно, что такое "рута" и "мак". А еще здесь не бывает зимы, они не добывают ни агатов, ни сердоликов, но жители Ледяного форта сохранили эти слова, пусть и столь необычным способом.

В уме Феликса вспыли непереводимые прозвища, которыми тайно называли друг друга монахи Магоговой пустыни. Брат Константин назывался "Хасшериком", кто-то из его сообщников – "Эльшибаром". На каком языке? Кто окрестил их так – не сам ли Магог?

Но Феликс заставил себя отбросить ненужные догадки. Сейчас более насущные вопросы требовали решения. Феликс улегся на теплую шкуру, покрывавшую земляной пол шатра. В его уме все четче вырисовывался план разоблачения предателя форта.

Спящий форт накрыла мертвая тишина. Дозорные стояли на часах, Одноглазый свернулся под баллистой. Матерый старый кот редко спускался во внутренний двор. Лишь раз в сутки он покидал свой пост и навещал Милорада, чтобы полакомиться отварной рыбой. Воины форта почтительно уступали дорогу угрюмому коту с поседевшим воротником и косматой мордой, пересеченной боевым шрамом. Одноглазый привык, что ему незачем сторониться людей: в его присутствии они сами смотрят под ноги и почтительно останавливаются, когда ему нужно пройти.

Но недавно покой Одноглазого был возмутительно потревожен. После отбоя никто не смел приближаться к месту отдыха кота, к "его" баллисте. Единственной причиной побеспокоить его во время сна могла быть лишь всеобщая боевая тревога. Однако отыскался некий человек, который потревожил Одноглазого. Он копошился у баллисты, не замечая кота. Одноглазому не понравилась эта таинственность. Дозорных кот всегда узнавал, но постороннему воину простить вмешательства в свою жизнь не мог. Одноглазый в бешенстве завыл, выгнулся дугой и с размаху полоснул наглеца лапой с выпущенными когтями. Кот метил ему в лицо, но склонившийся над баллистой человек успел отшатнуться. Кошачьи когти зацепились за что-то, и Одноглазый, дернув на себя лапу, сдернул с шеи незваного гостя небольшой предмет. Человек сдавленно охнул и метнулся прочь. Одноглазый шипел, он преподал незнакомцу урок.

Утром кот обнаружил мелкую вещицу, что сорвал с шеи нарушителя своего покоя – гладкую, покрытую узорами кость. Кот неторопливо подтолкнул ее лапой и лениво поиграл добычей, пока она не укатилась слишком далеко от баллисты. Ледяные площадки на стенах форта были вымощены камнями, чтобы воины могли ходить, не опасаясь поскользнуться. Кость застряла в узкой щели между двумя булыжниками, и Одноглазый поленился ее искать.

Зато один из обитателей форта пошел бы на все, лишь бы отыскать эту узорную кость – человек, который ее потерял. Вновь дождавшись отбоя, он поднялся на стену, хотя отчетливо представлял себе, чем рискует. По приказу полководца дозоры были усилены, но сама диверсия, чуть не лишившая форт баллист, держалась в секрете. Воинам было только сообщено, что, по данным разведки, в ближайшие дни ожидается крупная атака нежити.

Неизвестный прокрался к баллисте, сжимая в руке нож. Чтобы окаянный кот не завыл снова, придется его прирезать. Любой ценой владелец "сокровенного" талисмана должен был вернуть себе полированную косточку, в которой заключается его удача. Но кота под баллистой почему-то не оказалось, какое везение! Размытая в полутьме фигура неизвестного опустилась на колени. Стараясь не высовываться, он лихорадочно шарил вокруг.

Феликс выступил из-за круглой сторожевой башни:

– Это ищешь?

Размытая фигура медленно выпрямилась.

– Не вздумай напасть, я готов к неожиданностям, – предостерег Феликс.

Он держал за оборванный шнурок гладкую разрисованную кость:

– Вот она, Тёрн. Я знал, ты придешь за ней.

– Я предчувствовал, что мне конец, – разоблаченный изменник форта опустил голову. – Когда теряешь "сокровенный" талисман, надеяться не на что. Отпираться я не стану.

– У тебя нет ни слова в свое оправдание? Тёрн, за твоей спиной годы честной и мужественной службы, форт считает тебя ветераном. Неужто Магог предложил такую выгодную сделку, что ты поставил крест и на былых подвигах?

– Как ты выследил меня? – проигнорировал упрек Тёрн.

– Одноглазый намекнул мне. Если кота побеспокоить, он может и поцарапать. Я сантиметр за сантиметром обшарил каждый камень возле баллисты в поисках пятна крови, обрывка одежды. Редко мне доводилось встречать таких крупных котов, как в Ледяном форте. Уж если Одноглазый полоснул предателя, то вырвал клок рубахи вместе с кожей. Это могло стать приметой, которая навела бы меня на след.

– Но тебе попалось кое-что получше…

– Когда я установил, что у меня в руках не простая кость, а "сокровенный амулет", я посчитал, что предатель явится за ним во что бы то ни стало. Ведь потерять амулет – это лишиться благословения предков, лишиться удачи.

– Это так. Я проклят. Что-то подсказывало мне, что потеря талисмана – мой приговор. Словно кто-то дал мне понять, что я купил свою жизнь слишком дорого.

– Жизнь? Ты служил Магогу только потому, что он сохранил тебе жизнь?!

Тёрн покривился:

– "Только"?..

– Но ведь Магог отпустил тебя! Вероятно, пыткой он вырвал у тебя обещание ему служить. На пороге смерти ты дал это обещание. Что тебя заставило соблюдать эту ничтожную клятву, добытую бесчестным путем, когда тебя отпустили? Какая-то особая награда?

– Нет, я не солгал. Магог обещал мне жизнь. "Только жизнь", как ты говоришь, – повторил Тёрн.

Феликс смутился. Он сам настолько привык к мысли о скорой смерти, что позабыл, как мила жизнь другим людям.

– Лучше бы ты предал Магога, чем боевых товарищей, – произнес Феликс.

– Магог позаботился об этом. Я у него не крючке.

– Что он с тобой сделал?

– Заставил проглотить капсулу с ядом. Капсула растворяется – очень медленно, я нутром чую, как ее стенки становятся все тоньше. Скоро она выпустит яд мне в кровь. Магог сказал: "Ты будешь невыносимо страдать, и твои органы начнут разлагаться день за днем. Но если Ледяной форт падет, ты получишь противоядие вовремя".

– И ты помог бы Магогу победить в войне, чтобы заслужить противоядие? Ты безумен! – вырвалось у Феликса. – Гибель форта – плата за твою шкуру?

– Я не страшусь смерти в бою, – угасшим голосом отвечал Тёрн. – Но в плену я оказался один, лицом к лицу с безжалостным чудовищем. Ты никогда не видел Магога. Никто в форте никогда не видел его иначе, как на древних изображениях. А я своими глазами смотрел в его нездешние, потусторонние глаза. У него сотни инструментов для того, чтобы расчленить тебя и собрать из твоих частей новое создание. Из тебя сделают кого-то еще, твою голову приставят на плечи омерзительному отродью. Да, мне не хватило мужества умереть такой смертью. И еще я боялся, что не умру до конца, и какая-то часть меня все же останется жить внутри монстра. Вообрази: тобой управляет тупой кровавый инстинкт, заставляя рвать и кромсать человеческую плоть, а в глубине души ты еще помнишь, кто ты, но не можешь ничего поделать…

Голос Тёрна задрожал, измученное лицо покрылось капельками пота. Он лихорадочно продолжал:

– Твоя правда, это безумие. Я боюсь засыпать. Мне снятся кошмары. Разве что бутылка самогона дает мне два-три часа забвенья.

– Пути назад нет, – прервал Феликс. – Тебе самому будет легче, когда все закончится. Ты арестован.

– Веди меня к полководцу, Феликс. Я упустил шанс погибнуть достойно. Мои заслуги, мое доброе имя… все перечеркнуто. Вернувшись в форт, я должен был послать Магога ко всем чертям и искать смерти в бою раньше, чем подействует мучительный яд. Я не оправдываюсь, обратной дороги нет. Скоро начнется штурм, времени на мою казнь осталось не так уж много. Делай свое дело!

– Не в моих силах избавить тебя от позора. Ты сам навлек его на себя.

– А если в твоих силах? – в глазах Тёрна вспыхнул проблеск надежды. – Позволь мне умереть в бою! Скоро форт атакуют самые многочисленные силы Магога. Нас ждет много потерь. Клянусь, меня найдут среди убитых.

– Могу ли я тебе верить? Ты слишком часто меняешь сторону, Тёрн.

Феликсу стоял перед тяжелым выбором. Тёрн смалодушничал, но сам осуждает себя. Неужели нельзя подарить ему право уйти из жизни, не заклейменному всеобщим презрением?..

– Что еще приказал тебе Магог? – оттягивая решение, осведомился Феликс.

– Для второго задания Магог мне кое-что дал. С помощью этого устройства я взорвал бы ворота и впустил нежить в крепость.

– Ты сумел пронести его с собой в форт?

– В вещевом мешке.

– Тебя не обыскивали?

– С чего бы кому-то рыться в моих вещах? Я бежал из плена, я был героем.

– Каков же план Магога?

– Едва начнется штурм, в суматохе я проскользну к воротам и – бум!..

По этому описанию Феликс сделал вывод, что Магог снабдил предателя какой-то бомбой.

– Отдай мне это устройство, – решил Феликс, – и я позволю тебе искупить вину кровью.

– Спасибо, чужак! – воспрянул Тёрн. – Я буду благодарить тебя до последней минуты! И умоляю – верни мне мой талисман. Он достался мне от моего отца, а ему от моего деда.

Феликс протянул Тёрну покрытую узорами кость, хотя и не был уверен в своей правоте. Он колебался при мысли, что Тёрн предаст снова и воспользуется отсрочкой, чтобы все-таки заложить "бомбу" в ворота. Феликс предпочитал изъять опасное устройство, не оставив Тёрну никакого выбора.

– Иди вперед, – велел Феликс и пропустил предателя мимо себя на лестницу, ведущую вниз с крепостной стены.

Но они не успели спуститься. Над фортом раздался оглушительный шум, похожий на шелест множества крыльев. Прежде чем Феликс понял, что происходит, Тёрн крикнул:

– Летуны!

– Летуны! Летуны! – неслось с дозорных башен.

Резкие звуки сигнальных труб воззвали к спящему форту. Дозорные ощетинились копьями и готовы были принять на себя первый удар созданий Магога.

– К баллистам!

– Все на стены! Занять позиции!

По лестницам поднимались защитники форта, на стенах закипал бой. В баллисты были заряжены громоздкие неоперенные стрелы.

– Арбалетчики! На башни!

Летуны пикировали со сводов подземелья.

– Огонь! – отдавали приказы командиры.

Факельщики поджигали наконечники стрел, и они, точно огненные молнии, врезались в летучих монстров. Легкие костяки этих тварей с хрустом ломались, и насаженные на стрелу, летуны трепыхались в агонии прямо у подножия сбившего их орудия. Командир "Ока" Берилл добил копьем поверженную тварь и свирепо прокричал в воздух:

– Не ожидал Магог? Наши баллисты наготове!

Один из летунов понесся на Феликса. Крылья монстра были точно сшиты из лоскутов. Из вытянутых лап летуна выпростались железные когти. Они впились Феликсу в плечо. Выхватив из-за пояса топор, Феликс нанес несколько беспорядочных ударов по туше чудовища. Летун протащил его еще немного и выпустил из когтей. Кольчуга Феликса выдержала хватку крылатой нежити, оружейник Дарен был прав, похвалившись своей работой – Феликс не был даже ранен, но сердце… сердце его похолодело. Тёрн исчез! Предатель скрылся!

Чудилось, атака отбита, изрядно потрепанная стая летунов взмыла вверх и канула в непроглядной тьме под сводами. Молодежь на стенах крепости разразилась победными кликами.

– Это была разведка боем, – одергивали их опытные воины. – Грядет настоящий штурм.

Феликс бросился к шатру предателя. Тёрна там не было. Без лишних церемоний Феликс перевернул весь скарб в поисках "бомбы". Тщетно! Тёрн, очевидно, уже побывал в шатре и успел забрать устройство!

В досаде Феликс нещадно ругал себя. Если бы Тёрн и впрямь искренне решил искупить вину честной смертью, зачем ему было забирать артефакт? Значит, он замышляет взорвать ворота или часть ледяной стены, пробив дорогу наступающим исчадьям Магога. "Назад! На стены! Сражаться и помешать подонку!" – стучало в висках Феликса.

На форт нахлынула новая волна атакующих. Летуны вились над головами. На приступ шли бесчисленные силы нежити. Существа преодолевали крепостной ров, и это зрелище вызывало неодолимый ужас. Идущие в авангарде засыпали ров собственными телами, а следующие ступали по этой издыхающей массе, спеша приставить к стенам лестницы и взобраться по ним.

– Чего стоит наша отвага, если у них нет страха! – упавшим голосом произнес кто-то рядом.

Феликс оглянулся. Это Исидор бессильно сжимал в руках костяной жезл. Увы, элемент питания в жезле Магога полностью разрядился, еще когда ученый сдержал с его помощью падение лифта в шахте, чуть не стоившее жизни всем его спутникам.

– У этих тварей нет инстинкта самосохранения, – сказал подавленный Исидор. – Взгляни, Феликс, они насаживают себя на копья, чтобы проложить путь остальным!

И впрямь, тактика нежити была жуткой. Передние ряды становились как бы живым щитом – они повисали на копьях, а задние с остервенением лезли вперед.

– Не первый штурм захлебнулся у этих стен! – напомнил ученому Феликс. – Держи себя в руках, Исидор, или иди обратно в палатку, тебя никто не принуждает сражаться.

– Это противоречит разуму, это противоестественно… – твердил ученый, не слушая Феликса.

Однако в следующий миг, как по чьему-то неведомому приказу, тактика созданий Магога изменилась. Летуны перестали бросаться на воинов с высоты. Они начали курсировать за стены форта и обратно. Летуны цепляли когтями кого-нибудь из своих бескрылых собратьев, и доставляли их в гущу боя. С пронзительным воплем летун сбросил безобразного монстра прямо на Феликса. Феликс рубанул топором, – чудовище покатилось с отрубленной головой.

Баллисты посылали в летунов стрелу за стрелой, но тех было слишком много. Высадив в крепости очередной десант, они мчались за новыми монстрами. Феликс пробивался к воротам. Очередной летун спланировал почти над самой его головой, выпустив из когтей злобно скалившуюся тварь. Феликс изготовился к стычке, но неожиданно монстр выронил из лап дубину и распластался у его ног.

– Вот наглецы. Того и гляди на шею сядут! – на месте чудовища появился Тим, в каждой руке у него было по кинжалу.

– Браво, Тим! А где Седоус? – мимоходом спросил Феликс.

– На стене! Машет молотом, как заводной!

Больше им не удалось перекинуться ни словом: мимо в бреющем полете промчались летуны, и перенесенные им через стену монстры-пехотинцы в слепой ярости накинулись на ближайших защитников форта.

Феликс вырвался из сражения – у него была иная цель. Отыскать Тёрна, где бы он ни был!

Нежить все прибывала. Твари лезли по приставным лестницам сплошным потоком. Их били и сталкивали вниз, а они лезли… лезли… Пугающе равнодушные к смерти, они брали утомленных воинов измором.

– Обороняйте баллисту! Держите строй! – приказы исходили от уверенного в себе молодого командира – от Лавра. Его отряд окружил поврежденную баллисту, не подпуская к орудию наседающих исчадий Магога.

– Еще минутку и починю! – сипло обещал Лавру неуклюжий человек, сидящий верхом на ложе баллисты.

Его торс был закован в металлический корсет. Часовщик использовал свой молот не только для того, чтобы плющить врагов. Он сжимал его в своей железной руке и деловито подгонял что-то в метательном механизме баллисты.

В десятке шагов от него Орхидея спустила тетиву арбалета. Враг заверещал – острый болт точно пронзил ему глаз. Девушка выхватила из колчана новый болт.

– Берегись! – закричал Лавр, но его крик потонул в реве наступающих.

Летун камнем рухнул на Орхидею. Мгновением раньше Лавр успел заслонить разведчицу, подставив крылатому копье. Но напоротый на копье летун обрушился на воина всей тяжестью, выбросил вперед когтистые лапы и изо всей силы ударил ими Лавра в грудь. Острые крючья когтей пронзили его куртку, придавленный тушей монстра, воин упал.

Орхидея в ярости выпустила арбалетный болт в содрогающегося от агонии летуна и, забыв о сражении, склонилась над командиром разведчиков.

– Мой командир! Мой командир! – ласково приговаривала она, гладя умирающего Лавра по непослушным волосам.

Тут же Феликс потерял ее из виду. Исчадья Магога прорвались к баллисте, их пытались оттеснить.

Защитники форта падали один за другим. Стены крепости буквально кишели нежитью. Все линии обороны были прорваны. Сражение перекинулось во внутренний двор.

– Баллиста готова, стреляйте, – оповестил закончивший стучать молотком Седоус – К орудию!

Но весь орудийный расчет погиб. Часовщик сделал попытку сам натянуть тетиву. Безуспешно.

И тут, когда отчаяние нависло над фортом, как туча, Феликс, наконец, столкнулся с Тёрном. Тот был у самой бойницы, прижимая к себе странный предмет, чем-то напоминающий черную морскую звезду.

Ненависть заклокотала в груди Феликса:

– Тёрн! Тёрн! Стой, предатель!

Изменник занял позицию у самой лестницы, по которой в бойницу стены ползла и ползла нежить.

На миг он приложил к губам свой сокровенный амулет.

– За Ледяной форт! Сдохни, нежить!

Тёрн вскочил на приставную лестницу и изо всех сил ногой оттолкнулся от стены. Лестница описала широкую дугу. Тёрн вцепился в нее и рухнул в копошащееся перед крепостным рвом скопище Магоговых пехотинцев. Они разом насели на Тёрна. Погребли его под кучей собственных тел.

Взрыв был беззвучный, но от него задрожала земля. Монстров пронзили зигзаги неизвестной энергии. Враги обугливались и рассыпались пеплом. Целое поле вокруг лежавшего навзничь на льду Тёрна было выжжено смертоносными лучами. Он сам – эпицентр этого гибельного взрыва – продолжал искрить, пока последний сгусток энергии не выплеснулся из зажатой в его недвижимых руках "морской звезды".