Текст книги "Целители. Вслед за мечтой (СИ)"
Автор книги: Наталья Машкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
Глава 7.
С парнями-целителями они договорились, что все вместе отправятся праздновать начало учебного года в пятницу. А сегодня «великосветские» развлечения. Знала бы Алика, что Нел пойдёт туда, куда сама она так мечтала попасть! И не ради искусства, а чтобы посмотреть на «прекрасную Люмин», как те самые толстосумы!
Подруга, наверное, перестала бы её уважать. Хотя, нет! Алика слишком умна для такого. Она просто пожалела бы её. Выдержать это было бы особенно тяжело. Собственно потому Нел и не сказала подругам о грядущем приключении. Только поэтому! Она тихонько сходит. Украдкой посмотрит. И всё будет хорошо...
Зря, она промолчала! Ей было бы достаточно рассказать подружкам об этих всех "тихонько", "украдкой" и "хорошо", как они подняли бы её на смех. И прямо сказали бы, что она на пороге катастрофы потому, что все её самые эпичные выходки начинались как раз с этих вот "добрых" побуждений.
К несчастью, она не призналась, подруги не сказали, а Виллис был настолько покорён Нел, что шёл за ней, как бычок на верёвочке. И профессиональный нюх его, если и пищал что-то там предупреждающее, то совсем тихо.
Вот потому-то они, вероятно, и не могли быть истинной парой. Бывший гвардеец видел в Нел милую, безобидную девушку, которая каким-то необъяснимым образом попадала в немыслимые и скандальные заварухи. Даже Дастон понимал её лучше. Потому и предлагал ей ту пресловутую "свободу", ограниченную только им самим.
Нел размышляла и собиралась в театр в "своей" башне. Платье и обувь выбрала заранее. Те самые, что лучше всего соответствовали бы образу роковой и не слишком приличной красотки. Причёску сделала. Простую, как и нужно. Её кудри сами дают нужный объём и фактуру. Красота!
Единственное, от чего зависело, попадёт ли она вообще в театр, это то, сможет ли она сотворить себе подходящую иллюзорную маску. Кто знает, как сработает заклинание? Если что-то пойдёт не так, то плакал их с Виллисом вечер. И к Элвину придётся бежать, чтобы спасал.
Можно было сразу попросить того же Виллиса наложить иллюзию, но Нел не хотела. Надоело быть беспомощной! Если этот вечер – вызов всей её жизни, то пусть он будет таким полностью. Без "подпорок". Получится, пойдёт. Не выйдет, значит, не готова. И точка!
Нел встала перед зеркалом. Зажмурилась, как Мэй. И, так же, как она, пожелала, чтобы заклинание вышло наилучшим образом... С опаской приоткрыла глаза. Присмотрелась... Да! Да!!! Она идёт сегодня в оперу!
Маска вышла отличная. Почти незаметная, она, как хрусталь своими гранями, искажала черты её лица. Переливалась и искрилась едва заметно. Только подбородок и губы были открыты.
Нел присмотрелась. Зажмурилась опять. Пожелала и сотворила заклинание. Оп! В руках у неё была та самая краска для лица, которой пользовались только "не самые приличные женщины". Нелли ухмыльнулась и принялась аккуратно подкрашивать губы.
– Если уж входить в образ, то делать это нужно, как положено!– думала она, сосредоточенно.
Осмотрела своё "творение". Теперь её не узнает никто! Роскошная, молодая женщина! Добавить ещё пластику и тембр Сьюлис Сель, и будет бомба!
Что "бомба", то "бомба"...
***
Виллис ждал её неподалёку от общежития. На аллее парка темно. На Нел тёмный длинный плащ с глубоким капюшоном. Поэтому наивный, так и хочется сказать, юноша... В том то и дело, что не юноша... И не особо наивный... Что же делать, если профессиональные навыки Виллиса "отдыхали", как правило, в присутствии этой конкретной дамы?..
Декан построил портал прямо к ступеням театра. Они вошли в ярко освещённый холл. Мужчина помог своей даме снять плащ... Отошёл немного, чтобы передать одежду лакею... И только тогда бедняга понял, кого он притащил сегодня в оперу...
На неё оглядывались. Откровенно пялились. Причём, не только мужчины, но и женщины тоже... Нет-нет! Нел была прилично одета. Скромно даже, по сравнению с другими дамами. Но боги! Как она была красива!..
И, похоже, понимала это. Стояла у высокого зеркала, в котором отражались сверкающие огни. Театр блистал сегодня. И она блистала. Как рубин. Тёмно-красное, рубиновое платье! Из лучшего шёлка, чьи складки переливались и сияли, как грани драгоценного камня. Такого яркого и чистого оттенка, что яркие волосы Нел казались совсем светлыми. Никаких украшений. Ни на платье, ни на руках и шее.
Удивительная! Вся она была удивительной! Он никогда не узнал бы её!.. Поверить, что эта роскошная, соблазнительная дама с капризными пухлыми губами, которые так хочется поцеловать, смешная Нел, которая только что хихикала у его бока, пока они поднимались по ступеням?.. Невозможно!
Она повернулась к нему и с лёгкой, понимающей улыбкой смотрела, как он с сияющим и поглупевшим лицом возвращается к ней. Взялась за предложенную руку свободным, вальяжным движением. Придвинулась к нему ближе и проворковала:
– Говорила тебе, мой лорд, что я ещё восстановлю твою репутацию самого завидного кавалера Дорма!
Он как-то неловко улыбнулся ей:
– Нет уж!.. Я просто рад, что ты сегодня со мной...
И улыбнулся так открыто и беззащитно, что Нел испугалась. Он, похоже, действительно влюбился в неё!.. Это не признательность за помощь и лечение. И не радость оттого, что её не пугает его внешний вид.
Ладно! Это потом!.. Сейчас она незаметно, но крепко пожала его руку. Лорд очнулся. Нацепил приличную случаю вежливую, немного скучающую мину. И повёл её в ложу. Через блещущую драгоценностями и фальшивыми улыбками толпу.
С ним здоровались. Почтительно и удивлённо. Это был первый, после ранения случай, когда бывший глава гвардии короля показался на людях. Со своим новым, страшным лицом. И прекрасной спутницей. Которая, к слову, не расточала свои улыбки направо и налево, как остальные красотки. Смотрела красавица только на своего спутника и улыбалась ему так, что все, кто издевался над Виллисом после его несчастья, жестоко завидовали сейчас удачливому сукиному сыну.
Ещё бы! Ему повезло отхватить самую, наверное, прекрасную "птичку" в Дорме! Знатных дам с подобной внешностью они не знали. Значит, "птичка". И, значит, у каждого из них есть шанс стать следующим покровителем красотки. Тем более, что Виллис, похоже, скупится. На красотке ни единого украшения. Ни одного!
Нел видела хищные, ищущие взгляды. Стервятники приняли её за жертву, содержанку. Получается, она отлично справилась и создала образ правильно. И сейчас ещё добавит красок!.. Ведьма усмехнулась и стала подниматься по лестнице с кошачьей грацией. Так, что шедшие сзади лорды, похоже, закапают слюной ту самую лестницу.
Виллис чуть сжал руку спутницы и пожурил её:
– Что ты творишь, Нел?
Она вскинула на него наивные глаза. Только в самой глубине их пряталась жгучая насмешка:
– Я, помнится, говорила, что могу станцевать что угодно! Воплощённую мечту дормерских развратников тоже!..
***
Виллис с облегчением провёл свой "трофей" в ложу. Нел тут же превратилась в саму себя и любопытно завертела головой:
– Здорово!
Ткнула Виллиса локтём и поддела:
– И роскошно!
Истор проводил даму к креслу, усадил. И только потом ответил. На диво, грустно:
– Такой я и есть, Нел. Высокородный, титулованный, богатый сукин сын. И пользовался всем этим на полную катушку. Как те, кого мы только что встретили.
Нел удивлённо покосилась на него:
– И что? Какая разница?
Виллис взял её руку, поцеловал и приложил к своей неповреждённой щеке:
– Иногда мне кажется... то, что ты не отвечаешь мне... Что это потому, что я обижал женщин... Я ведь не любил никого из них. Даже приязни не испытывал. Только пользовался и говорил положенные слова. И подарки дарил... Мне кажется, что Мироздание мстит мне так...
Нел даже рот чуть приоткрыла. То-ли от удивления. То-ли вздохнуть собиралась... Виллис нестерпимо захотел поцеловать этот рот... И одновременно он разозлился так быстро и сильно, что сам удивился себе. К чертям самоконтроль!.. Хрипло и ожесточённо прошептал ей:
– Только не говори мне, что я не влюблён в тебя! Что мне чудится, или я не в себе. Я влюблён в тебя, Нел! Безумно! Впервые и, мне кажется, навсегда!..
Ему казалось, что он возненавидит её сейчас, если она станет с постной, сочувственной миной рассказывать ему, что всё ему показалось или, что это не имеет значения. Или ещё какую-нибудь хрень... Но, это же, Нел! Настоящая! Она не отвела глаз и тоже напряжённо, растерянно зашептала ему:
– Я поняла это сегодня, Истор... Прости меня! Может быть, нам не стоит общаться так близко?.. Поверь, я не знала! Не хотела!..
Она затрепыхалась, словно хотела сбежать, а он не пустил её руку из своей:
– Успокойся, Нел! Я знаю. Никто из нас не виноват. Никто! Я, в том, что неравнодушен. Ты, в том, что равнодушна. Не вообще, конечно! А в том смысле...
Он нёс какую-то околесицу. Она оборвала его. Прикрыла ему рот рукой и заговорила прямо, откровенно и страстно:
– Я не равнодушна, Виллис. Не унижай себя и не обижай меня. Я никогда не играла с тобой и не обманывала... И мне тоже тяжело даётся одиночество! У меня ребёнок, но я только раз была с мужчиной... Может быть, стыдно говорить о таком, но мне тяжело быть одной, Виллис! Мне тоже хочется, чтобы меня любили, нежили, баловали! Все вот эти вот глупости, которые так нужны женщинам... Я так устала бороться, терпеть нестабильность, быть одна и делать вид, что мне это безразлично!..
Она говорила бы, наверное, ещё, только он поцеловал её руку и отодвинул от своего рта:
– Я люблю тебя, Нел.
Она, кажется, заплакала. Привалилась к его виску лбом. И срывающимся голосом прошептала:
– Ты не мой, Истор. Ты, такой прекрасный, добрый, хороший, замечательный... Но, не мой! Как я могу забрать тебя?.. Я ведающая... Это налагает обязанности, друг мой! Мы храним жизнь. Как могу я забрать судьбу, счастье и любовь другой женщины?.. Не будет мне прощения! И дети мои понесут за меня!
– А если она откажется от меня? Если она тоже поймёт, что это не то, чего хочет она?
Виллис отодвинул Нел от себя и испытующе посмотрел ей в глаза. Она ответила так же прямо, как раньше:
– Я сказала бы тебе "да", Истор. Нет никого из мужчин, кого я уважала бы сильнее!
– Тогда мы ждём, Нел. Ждём эту мою пару и решаем вопрос. Только как я узнаю её, эту пару?..
Нел грустно усмехнулась:
– Ты почувствуешь не страсть, как со мной, а общность, близость, которую не разорвать.
Виллис упрямо тряхнул головой:
– Это мы ещё посмотрим, какая там общность! А ты? Ты подождёшь меня, Нел?
– Да, Истор. Я подожду, пока ты встретишь свою пару...
Он перебил её:
– Не так! Меня подождёшь?
– Если ты предпочтёшь страсть любви, то да.
Он устал от всей этой болтовни! Он тоже так давно один и так хочет близости. Хоть какой-то близости... Рука сама потянулась. Пальцами он провёл по губам Нел. Поразился их гладкости. Тёплые, пухлые, зовущие... Как хотел он поцеловать их. И срывающимся голосом он почти что потребовал, не спросил:
– Значит, помолвка, Нел? Невеста?
Она не отодвинула его руку. Фыркнула тихонько:
– Запасная невеста, Виллис! Не забывай!
Эти глупости его тоже не волновали. Он гнул своё:
– Раз так, то я могу тебя поцеловать, Нел? Могу?
Девушка отрицательно качнула головой. Хотела качнуть... Он не дал ей. Он ведь не трепетный юноша. И уже теряет соображение. Пусть нежно, но он придержал её голову, зарывшись рукой в шевелюру. Пальцами другой руки сминал губы. Шептал горячечно:
– Докажи мне, что ты тоже неравнодушна ко мне, Нел. Один поцелуй. Обещаю, я не пойду дальше... Я уважаю твои принципы, Нел. Хоть, по мне, всё это хрень. Хрень и усложнение! Странные вы, старые расы... Странные! Поцелуй меня, Нел! Умоляю!..
На этом вот "умоляю" Нел и сломалась. Один поцелуй. Один!.. Она тоже не думала уже. Пылала, не страстью даже, а одиночеством. Ей так хотелось тепла и утешения. Она так любит и уважает его. Ну и что, что как друга? Ну и что?.. Она не святоша, да ведающие никогда и не бывали такими. Они были какими угодно, но не нудными святошами. Всегда звонкими, искренними, чуткими. И, конечно, немного безумными, с точки зрения дормерцев.
Сейчас вся её волшебная кровь, что позволяла эльфам и ведающим находить иногда утешение в объятиях друзей, что признавала разные грани любви, толкала её к Виллису. Как ей хочется согреться!.. Как хочется, чтобы кто-то нуждался в ней по-настоящему!.. Как ей нужно забыть Лавиля, которому она не нужна. Который не видит её саму, а только одну из тех девиц, с кем можно провести ночь и "научить любви".
Её не нужно учить! Она умеет любить и хочет любить... Она любит Виллиса... И никогда не отнимет его у той, для кого он станет жизнью и судьбой. А пока она, его пара, не пришла, она поцелует его. И исцелит ещё немного. Вот оно её желание ведающей: она хочет!.. Всем сердцем хочет, чтобы внутренняя красота этого мужчины проявилась и покрыла, изгладила шрамы!
Глава 8.
Виллис никогда не испытывал подобного. Такой ярчайшей страсти, ощущения себя пронзительно живым и цельным. И женщина у него у руках была настоящей. Она горела и плавилась. Сгорала. Стонала ему в губы будто от боли... Он понимал её... Он и сам испытывал такое острое удовольствие, что оно, это удовольствие, плясало на грани боли. И иногда, кажется, срывалось туда... Закричать, в такие моменты, хотелось нестерпимо.
– Нельзя!
Он помнил это. А почему, не помнил. Но крепко знал, что шуметь ни в коем случае нельзя. И нельзя идти дальше... Боги! Почему ему нельзя?.. Тем более, что женщина у него в руках сама хочет этого, не меньше, чем он?..
Выучка. Выдержка. Они помогли ему удержаться и не нарушить слово. Он обещал, что не пойдёт дальше. Он, но не она!.. И он, наверное, впервые в жизни, пожелал не своего удовольствия. Пусть он горит и будет гореть, но сгорит она. Сгорит!..
И он подводил её к этому. Поцелуями, объятиями. Он не соображал ничего. Но так хотел хоть как-то проявить свою любовь к этой женщине!.. И он проявлял. Именно любовь и поклонение. Она понимала, наверное. Или тоже не понимала ничего, ослеплённая страстью.
И вдруг очнулась. Не отпрянула от него. Только платье поправила. И затихла, задумавшись...
Он долго ещё держал её на руках... Тяжело дыша и пытаясь совладать с собой. Проводя рукой с нерастраченной страстью по её телу. И испытывая особое, щемящее какое-то удовольствие... Она расслабленно и доверчиво лежала в его объятиях. Задерживала дыхание, когда его рука останавливалась на груди или бедре.
– Как спичка! Чиркнешь – и вспыхнет!– с ласковой насмешкой думал Виллис.
Не обидно для Нел. Скорее восхищённо. Ведьма!.. Она ещё не отдалась ему, а это уже самое яркое и будоражащее воспоминание в его мужской жизни. Эта опера, которую они и не слышали, наверное, сниться ему будет. И хорошо. Отлично! Ведь там, в этом сне, обязательно будет продолжение... Такое, какое он пожелает...
К концу представления, Нел, гибкой кошкой, сидела свернувшись у него на коленях. Смотрела на него дурными, яркими глазами. Хихикнула:
– Теперь ты никогда не сможешь сказать, Виллис, что я к тебе равнодушна! Я доказала тебе, что это не так. А вот ты не смог. Прости!..
Он страстно поцеловал её, а когда оторвался, выдохнул:
– Ещё докажу!
Нел примостила голову у него на груди:
– Вряд-ли ты что-то докажешь мне, Истор. Но, спасибо!.. Я чувствую себя любимой! Это удивительное чувство!.. Хочется смеяться и жить!..
– Я тоже чувствую себя... любимым, Нел. Как же так?..
Она негромко рассмеялась, нежным нездешним колокольчиком:
– Любовь бывает разная, Виллис. Старые расы не ошибались. Она разная... И я люблю тебя... Если бы ты был моим, то был бы единственным на всю жизнь... Тебя так легко любить. И радостно...
Мужчина снова поцелова её:
– Я буду твоим!
Нел не ответила. Улыбнулась проказливо:
– Представление заканчивается. Ещё придёт кто-нибудь и застанет нас...
– Не застанет. Они не приходят, хоть до утра сиди тут. И не увидит никто. Ложи зачарованы.
– Специально что-ли?– ахнула Нел.– И что? Ты тоже приводил сюда красоток?
Виллис пристыженно опустил глаза, но не солгал:
– Случалось...
Нел захихикала и ткнула его под рёбра. Как приятель, а не почти что любовница:
– Ну, ты герой!
Истор нахмурился:
– Нел!..
Она не дала ему говорить. Вздохнула расслабленно и как-то сыто что-ли:
– Давай потом, Истор. А? Пока мне так хорошо, что не хочется трогать это хрупкое равновесие... И не пугайся так... Я в себе. Абсолютно.
Потёрлась о его лицо. Ласково улыбнулась:
– Я помню. Помню!.. Запасная невеста. Пока твоя пара не явится...
Хихикнула:
– А ловко ты меня... Уговорил... Что значит, опыт!
Он улыбнулся ей в растрёпанную макушку:
– Это ты как порох загораешься, Нел. Опыт не причём. Я сам едва не умер. И до сих пор...
Нел насмешливо скосилась на него:
– Ты хоть идти сможешь-то, герой?
Он ухмыльнулся:
– Конечно! Слезешь с колен, я и успокоюсь.
Нел сделала движение, а он задержал её. И снова умоляюще:
– Ещё минуту, Нел!
Она осталась ещё на минуту. И опять пожелала. Уже в который раз за этот вечер. Голова закружилась, в ушах зашумело. Привалилась головой к его груди:
– И отлично! Зато срыва не будет! При виде всех этих лиц. И прекрасной Люмин, которую я, кстати, ещё и не видела. Но голос, да! Чарующий! И так вплетался в страсть, будто он, этот голос, и есть сама страсть.
Нел оглядела "дело желаний своих". Шрам ещё сгладился. Он есть ещё, конечно. Но уже не бросается в глаза так, как раньше. Не отвлекает внимание от красоты лица.
Довольная, Нел сползла, наконец, с колен Виллиса, стыдливо отводя глаза. Поправила платье. Схватилась за голову:
– Растрепалась! С тебя, Виллис, новая причёска и глажка платья. По нему сразу видно, как мы тут... Кувыркались!..
Истор недовольно буркнул:
– Не дошло до кувырканий. Я, можно сказать, сам срезался. Наобещал тебе всякой хрени!..
Щёлкнул пальцами. Причёска и платье Нел были снова идеальными. Чего не скажешь о ней самой. Шалые, весёлые глаза на бледном лице...
Истор нахмурился:
– Что-то ты бледненькая, Нел. Так не должно быть...
Нелли постаралась отвлечь его. Фыркнула:
– Ты, знаток женской физиологии!..
Виллис прищурился:
– Ты снова делала это? Да, Нел?.. А если свалишься?..
– Ты подхватишь меня!– картинно захлопала ресницами Нелли.– А от бледности у меня есть отличное средство. Дормерское!..
Достала блеск для губ и принялась наносить его. Виллис воспользовался этим, чтобы привести в порядок себя. И не смотрел на неё. Хотелось сцеловать с неё эту краску снова...
***
А ведь Виллис уговаривал Нел уйти из театра сразу после представления и не оставаться на приём!
Ведьма только посмеялась, что обещание своё она ещё не исполнила. Он всё ещё не самый желанный кавалер Дорма. Знал бы он!.. Знал бы, откуда нападут, щит бы выставил, как говорят у них, телохранителей... Увёл бы её. Даже насильно... Не было бы скандала. И нервы были бы целее у него и у других участников...
Первыми их заметил Лавиль. И сразу узнал, кого он притащил в "вертеп разврата". Сверлил его таким взглядом, что, если бы взгляды могли убивать, Виллис погиб бы быстро, мучительно и бесславно.
Он так пялился, что его теперешняя любовница тоже обратила на них своё внимание. Пристальное внимание... Напряжение нарастало. Это чувствовали, похоже, все, кроме, Нел. Она выглядела спокойной, уверенной в себе, таинственной. Отыгрывала роль "птички" более чем достоверно. Не было, наверное, мужчины в зале, который не пялился бы на неё явно или тайно. Может быть, поэтому спутница Лавиля и направилась к ним прямиком. На правах примадонны и хозяйки вечера. Лавиль вынужден был тащиться следом.
Она была знакома с Виллисом раньше, исключительно шапочно, вот так, на приёмах. Но почему-то приветствовала его гораздо теплее. Как старого друга. Или кого-то большего... Истор удивился. Потом растерялся. Понятно, что оперная дива провоцирует. И вовсе не его, а Нел. Зачем она ей? Чего хочет?
Люмин улыбалась ему, раздавала авансы: легко, изящно, но, вместе с тем, так понятно, что Истору стало, в какой-то момент, жаль Лавиля. А тому, похоже, было плевать на фокусы любовницы. Он сверлил глазами Нел, практически не отрываясь.
Дикая ситуация! Эдакий треугольник. И вовсе не любовный! Только дама в красном платье выпадала из общей нервозной канвы. Она вела себя безупречно. Так спокойно и утончённо, будто... Высокородная!..
Виллису впервые пришла такая дикая мысль в отношении смешной Нел, с которой он, практически обручился сегодня. И едва не переспал. Он ведь ничего не знает о ней! Ровным счётом ничего!
Он, конечно, не жалел о своём предложении. Никогда не пожалел бы. Но... Тут была загадка... Сейчас, увидев девушку посреди таких разных представителей элиты Дормера, он смог сравнить её поведение... Сопоставить его...
Что сказать?.. У него, однозначно, отсыхал мозг и профессиональные качества, в присутствии Нел... Совершенно и абсолютно! Он знает её уже больше года и только теперь до него доходит...
Она потому и не боится Дастона, что играет с этим высокомерным ублюдком на равных. Спокойно приятельствует с Варнером и Варом Саном. Никогда не испытывала никакого трепета перед его собственным положением при дворе короля Дормера.
Он считал это ведьмовской особенностью. Равнодушием к чинам и званиям... В какой-то степени, оно так и было. Но только в какой-то степени... Кто она?.. Кто угодно, только не девушка из глухого угла! Она сейчас так изысканно вежливо и доброжелательно выслушивает выпады Люмин, что кроме как изящнейшей издёвкой это посчитать невозможно.
Лавиль понял это сразу и бесится, что студентка позорит его пассию. Выставляет её деревенщиной. Ведь к той ахинее, что несла Люмин с удовольствием и насмешкой прислушивались. Как же! Плебс попёр, наконец, из дивы. А разговоров-то было о тайне происхождения!..
Аристократы с весёлым изумлением смотрели, как девица в красном платье не сказав ни единого слова смешивает с грязью амбициозную невоспитанную выскочку. И ведь не придраться же! Даже к выражению лица! Только что-то такое пляшет в вежливой, любезной улыбке и глаза, искажённые иллюзией, смотрят слишком уж искренне и доброжелательно. Высокий класс! Будто при дворе уроки брала!
И что-то начало доходить до самой красавицы... Она побледнела от возмущения. И совсем потеряла берега. Вот уж кто вырос в глухом углу! И всё это проявилось сейчас. Оперная дива, похоже, решила, что кавалеров можно делить, сцепившись, как торговки на рынке... Она нахрапом обратилась к девке, с которой не сводил глаза "её" мужчина. И одновременно решила блеснуть умом. Лучше бы она этого не делала!
– Вы, любезная, похоже, испытываете удовольствие от коллекционирования?
Нел впервые за этот вечер заговорила на публике. И выбрала для себя тот самый, "роковой" тембр Сьюлис Сель. Глубокий, бархатный, чуть хрипловатый. Высокородных, похоже, пробрало потому, что некоторые уставились на неё не просто с вниманием, а как-то потрясённо. Да, Сьюлис права. Мужчины, как дети!.. В самом печальном смысле этого слова. И тут же Нел поправилась, что обидная эта мысль относится только к высокородным...
Так что же сказала она на предположение певицы о том, что она любит коллекционирование? Чуть пожала плечом и мягко ответила:
– Я, дорогая, предпочитаю качество количеству.
Кто-то подавился смехом и спешно закашлялся. Лавиль улыбался так же мило, только чуть побледнел. Люмин побагровела. И выпалила:
– О чём вы?
– Об увлечениях!– тут же любезно парировала дама в маске.
Кто-то из молодых аристократов заржал и спрятался за спинами друзей. Собрание высокородных восхищённо замерло. Какое изысканное развлечение! Каждый надеялся, что у деревенщины хватит выдержки подольше и, что она, в итоге, не вцепится рыжей красотке в волосы. Было бы жаль. Красотку. Она уже нравилась им. Во всех, причём, смыслах. Не только внешне. Характер, ум, выдержка. Молодец!
И издёвки – высший класс! Люмин не справлялась. Сердилась. И, в итоге, выдала то, что было недопустимо в приличном обществе:
– Если вам так нравится мой кавалер, быть может, вы желаете поменяться?..
Всё!.. Директор оперы позеленел. Придётся срочно искать новую приму. Эту, не пройдёт и недели, перестанут принимать в приличных домах. А дальше, только два пути: в содержанки, причём, средней руки. А лучше, просто убраться из Дормера и попытать счастья ещё где-то.
Вот дура! Сколько времени он потратил на то, чтобы вбить в неё понятия о приличиях и этикете! И эта рыжая хороша! Гадина! Как ловко провоцирует она дурочку и вежливо, чуть обескураженно, отвечает:
– Простите, леди, я не совсем поняла, о чём вы?
Специально ввернула это "леди", чтобы подчеркнуть, что ни о какой леди и речи не идёт. Люмин расцвела, глупышка. Думает, кто-то верит в эти её сказки. А рыжая, явно, высокородная. Спелась сразу с аристократишками. Родовая общность! Чувствуют! При том, что девку эту знать не знают!
Откуда взялась на его голову?.. И ведь не лезет сама к Люмин. Только защищается. И Лавиль!.. Взял бы и увёл любовницу! За ним она пошла бы. Так нет же! Стоит, терпит, как она выставляет его идиотом из идиотов. И рыжая помогает. Ещё и щурится хитро и довольно. А он только бледнеет. Зачем терпит?..
Нел, в лёгкой панике, сжала руку Виллиса. "Уведи меня!". Тот понял и попытался раскланяться. Люмин несло. Лавиль в ступоре. Будешь тут, если эта дура при всех предложила "махнуться" любовниками!..
Виллис и Нел стали медленно отходить от эпицентра скандала... И ушли бы. Если бы Люмин не попытались помочь. Хотя, справедливости ради, скажем, что лорд Курвик не собирался никому помогать. Он хотел скандала. Чем больше, тем лучше. И не имело значения, кого он затронет сильнее. И Виллиса, и Лавиля лорд ненавидел одинаково.
Потому он и обратился к рыжей пассии Виллиса максимально пренебрежительно. И "сочувственно":
– Уже уходите, милочка? Вас, наверное, смущает такое внимание... К особенностям вашего кавалера?
