Текст книги "А Саша делает, как может (СИ)"
Автор книги: Наталья Козьякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
– Надо же – никогда такого не видел! – удивился лорд Дестэль, – Его Высочество достиг больших высот в магии воздуха.
Дядюшка Джи и Генри переглянулись весело и хлопнулись ладонями.
– Отец, я пойду, надо собраться перед поездкой. Ты с нами?
– Пожалуй, я выеду уже сегодня, Генри, – задумчиво сообщил дядюшка. – Надо же доставить в столицу нашего… м-м-м, поставщика.
– Ах, да! Совсем забыл! Хорошо, передам матушке, чтобы уложила твои вещи. Лорд Дестэль, мое почтение….
Дядюшка и лорд Дестэль еще какое-то время мирно потягивали вино под треск огня в камине. Молчали, размышляя каждый о своем.
– Пожалуй, я вас оставлю, Дест, – поднялся дядюшка. Подошел к окну и замер, с восхищением глядя, как посреди площадки будто сама собой образуется огромная ледяная чаша, как в середине ее появляется странный мускулистый мужик с чешуйчатым хвостом. Мужик раздирает голыми руками пасть громадной ледяной рыбине, из глотки которой тут же начинает бить в воздух снежный фонтан, переливаясь в лучах солнца разноцветными искрами.
– Ай, молодец, дочка, – тихо сказал дядюшка, наблюдая, как девчонка в короткой меховой курточке поводит руками – будто вычерчивает в воздухе траекторию падения снега.
– Да при чем здесь девчонка, – пожал плечами Дестэль. Не хотите же вы сказать, что человечка способна создать подобное чудо?! Не верю!
– Дело ваше, лорд Дестэль, – пожал плечами дядюшка. – Не хотите ли отдохнуть? Я покажу вам гостевую спальню.
Саша
Нагулялись мы с Энгелем по самое не хочу! Остальные составить нам компанию не пожелали, но мы не жалели. Во всяком случае, я точно не жалела. Было весело. Энгель взялся учить меня управлять стихией. Не так, как это делала я в бурную ночь. А так, как правильно.
Сначала мы просто гоняли снег туда-сюда, то очищая от снега площадку перед домом, то возвращая его на место. Потом, когда до меня дошло, как именно надо, я решила, что правильного понемножку, и что мне скучно. И двор у нас какой-то скучный. Безликий.
– Снег да снег кругом– запела я в полголоса, придумывая – что именно мне хотелось бы сотворить из ближайшего сугроба. – Слушай, муж! А ты умеешь снег уплотнять?
– Ну-у, – задумался Энгель, с лукавой улыбкой глядя на меня. – Умею. Я умею даже превращать его…. Не то чтобы в лед, это все же магам водной стихии ближе, а я воздушник, и еще немного огневик. Но слепить из снега плотный кирпич смогу. Или шар. Кстати, снег сегодня влажный – ты заметила?
Я заметила. И уже слепила небольшой комочек. Хотела в мужа запустить, но тут припомнила фестиваль ледяных скульптур, подумала….
Энгель сходу разгадал мою задумку, и вскоре вокруг площадки сидели, стояли, бежали и лежали самые разные звери.
– Красиво получилось, – поправив ухо зайцу с барабаном, сказал Энгель. – В центр бы еще что-то такое…
– Снежный фонтан! – тут же решила я. – А что? Креативненько получится.
Эх, хорошо быть магом! Энгель, вновь будто прочитав мои мысли, соорудил большую чашу. Мужика с чешуйчатым хвостом мы создавали вместе. Рыбу сделал Энгель, а я запустила в воздух фонтан из снега.
– «Ох, Сашка – Сашка! Никакого от тебя покою, – вздохнул в моей голове Юр. – Ладно, помогу! До весны точно простоит».
Наша композиция подернулась туманом, а потом по фигурам будто прошелся волшебными инструментами Мастер. Фигуры стали выглядеть почти живыми, и даже огонь в снежном костре будто извивался и потрескивал.
– Спасибо тебе, батюшко! – низко поклонилась я, даже и не думая смеяться. – Премного благодарны!
Энгель только бровь вздернул, наблюдая за моими ужимками.
– А я, значит, вроде как и ни при чем, – обиженно сказал он. – Я, значит, в поте лица тружусь….
Моя младшая сестричка обожает напрыгивать на нас с Гришенькой. Только через порог переступишь, а она уже на шее висит, сопливым носом в щеки тычется, чмоки направо и лево раздает. Хорошая тактика. Еще ни разу увернуться не удалось.
Энгель тоже не увернулся.
И не удержался. Целовались мы долго, со вкусом, самозабвенно. Настолько, что я даже не заметила, как мы в спальне Энгеля оказались. Не помню, как раздевались, раскидывая одежду – прямо все, как в романах. В голове туман, сердце колотится как сумасшедшее, перед глазами взрываются петарды, фейерверки и старинные шутихи, расписывая золотыми узорами нашу личную Вселенную. Сильный толчок, краткий миг боли, распахнутые во всю возможную ширину удивлено-восторженные глаза мужа.
– Сашка-а-а…. моя Сашка….– полушепот-полустон в мое ухо. Энгель замирает на краткий миг, а потом вновь впивается поцелуем в мои губы.
И больше я ничего не помню. Потому что…. Вот потому что.
Много позже, когда за окном спальни окончательно стемнело, в дверь кто-то робко поскребся.
Энгель, успевший задремать, недовольно дернулся.
– Ну? Кто там?
– Это я. Генри, – раздался громкий шепот. – Энгель, Саша с тобой?
– А где ж еще быть моей жене? Конечно же, со мной! Спали мы!
И столько самодовольной радости было в его «спали мы», что Генри за дверью как-то удивленно и недоверчиво хрюкнул.
– Тогда ладно, – сказал он. – Если спали – тогда ладно. А то мы вас потеряли. А на улице снежный костер горит и фонтан светится. Вы как такое учудить исхитрились?
– Это не мы, – буркнула я мужу в ухо. – Это Стрег. Надо ему в Святилище яблок зеленых отнести. Очень уж он зеленые яблоки уважает….
*****
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. То есть, лавка какого-то зельевара. Это Генри сказал, когда наша карета проезжала по дворцовой площади. Ночь – потому что поздно уже. В дороге мы были целый день. Почти. Потому что выехали в обед. Потому что супруг мой все никак не мог вылезти из постели. И меня не выпускал. Чем мы там занимались? Уж точно не книжки читали. Стрег, явившийся было в мою голову с какими-то ОЧЕНЬ ВАЖНЫМИ вопросами, заявил, что не нанимался следить за моральным обликом двух взрослых чельфов. Это он так человека и эльфа соединил, да…. Не нанимался, в общем. Быстренько что-то чирикнул, и на наших руках зажглись еще две татуировки. У меня на левой руке, у Энгеля на правой.
– Теперь ваш брак не сможет разрушить никто, – торжественно провозгласил он, и испарился, оставив нас в покое.
– Ты слышала? – тут же привязался ко мне муж. – Стрег и впрямь беседовал со мной? С нами?
– А то ж! – покивала я, рассматривая узор на руке Энгеля. – Слава всему сущему, он не только меня достает. А то я уже сомневаться в своей адекватности начала.
Энгель ничего не ответил, занимаясь более интересным, на его взгляд, делом – поиском эрогенных зон на моем теле. Мне это тоже было интересно, так что о Стреге мы временно забыли.
Из постели нас вытащил Генри. Пришел под дверь. И принялся скрестись, взывать к совести и намекать, что если мы добровольно не выйдем, он приведет лорда Дестэля. Который уже всех достал, особенно матушку. И если мы не хотим видеть в своем саду статую обледеневшего придворного, то пусть у нас проснется совесть.
Совести у нас не оказалось.
Зато проснулся голод. Послушав, как он рычит в наших животах, мы взяли таймаут, и отправились в ванную. Оттуда в гардеробную. А уж потом, одевшись в дорожную одежду – Энгель скривился при виде меня в утепленных джинсах и вязаной кофточке. Видите ли, не нравится, как аппетитно выглядит мой тыл.
Пришлось вместо кофточки надевать длинную тунику, прикрывшую мои тылы едва ли не до колен. Туника была с его плеча. А я ему как раз до того плеча макушкой дотягиваюсь. И плечи у меня поуже, чем у него. Так что к накрытому столу мы вышли весьма в экзотическом прикиде. Нет, Энгель выглядел как всегда. Высок, строен, подтянут. В неброском дорожном наряде, мшисто-зеленом, делающим его глаза совершенно зелеными, с легким голубоватым блеском. А если бы наряд был синим – то и глаза стали бы синими? Надо будет проверить при случае. Красивый мне муж достался. И вроде бы не совсем дурак, дрессировке поддается. Что не может не радовать, но и усердствовать не будем.
Я выглядела забавно. Синие джинсы, серая туника, постоянно сползающая с одного плеча. А на плечах-то следы неумеренных лобзаний. Сдается мне – супруг таким образом всем свои права реализованные демонстрирует. Дескать – моя жена. Еще и руки наши обнажены до локтя – чтобы татуировки видны были всем жаждущим убедиться в законности брака. Дестэль, разглядевший витиеватые узоры, едва сдержал стон разочарования. Явно надеялся избавиться от меня по-тихому. Генри, наоборот, показал нам два больших пальца, восхищенно присвистнув. За что тут же огреб половником по макушке от бабули. Она над нашими головами нарисовала в воздухе очередной священный знак и быстро вытерла слезинку со щеки.
– Хоть одного пристроила, – сказала мне на ухо шепотом. – Ты уж не давай ему расслабляться, Сашенька. Так-то Энгель хороший, молодой только.
А после обеда мы погрузились в просторную карету и отправились в столицу королевства Азалийского, город Сенлиль.
До столицы было не так уж и далеко, всего-то часов шесть по хорошо укатанному санному пути. Места были обжитые, вдоль дороги, перетекая одна в другую, расположились деревеньки, дома в которых были похожи на сказочные пряничные домики, украшенные морозными кружевами. Топились печи – над крышами кольцами понимался светлый дымок. По улице носилась краснощекая ребятня в забавных шапках с длинными ушками – как у зайцев. Я тихо хихикала, вспоминая детские шапки своего мира. Видать, наши дизайнеры в эльфийских королевствах бывали. Или не эльфийских. Может, им оборотни в снах приходили – кто знает.
Зимой темнеет рано – это всем известно. Да еще наш лорд Дестэль был недоволен – съел, наверное, что-то не то. То и дело останавливал карету, дабы отойти в кустики. Кстати, кустов и деревьев было много. Кажется, деревеньки стояли в сплошном лесу.
– Летом дорога особенно прекрасна – вещал с видом маститого ученого Генри. – Кроме деревьев и кустов, во всех палисадниках цветут самые разные цветы. Воздух напоен ароматами целебных трав, кои в изобилии произрастают в садах и огородах…. Сашка, ты почему не слушаешь? Я для кого тут распинаюсь?
Вот так и ехали. Я глазела по сторонам – благо, окна в карете были достаточно большими. Энгель, которому страшно не нравилось, что добраться до моего тела невозможно, добыл из-под крышки пристроенного к одному окну столика, какие-то бумаги и погрузился в чтение. Лорд Дестэль скрипел зубами и обдумывал коварные планы. Что обдумывал – а чем же еще в дороге заниматься? Что коварные – иначе зачем же зубы портить? Карета на полозьях по снегу катится, не трясет, на кочках не подпрыгивает – скрип на плохую дорогу не спишешь. Значит, коварные планы в голове крутятся.
– Нравится мне ваше королевство, – сказала мужу, когда он, начитавшись важных бумаг, потребовал себе горячего питья, плюшек и моего поцелуя – в благодарность за заботу. Генри, успевший охрипнуть от восхваления окружающей природы, с готовностью нырнул куда-то за спинку своего сиденья. Выволок большую корзину со снедью и мы приготовились вкусить то, что нам бабуля Ланя послала. Дестэль высокомерно отказался.
Точно – съел что-нибудь.
Впочем, мы на него внимание особо не обращали.
Пили горячий чай, ели плюшки, решали – куда мое высочество поведут завтра в первую очередь, что покажут. Генри ратовал за Праздничный Раек. По недомолвкам, намекам и оговоркам я поняла, что Раек – вроде балагана, в котором выступают местные менестрели и прочие шпагоглотатели. Интересненько. Обязательно надо будет приглядеться.
Энгель убеждал, что нужно обязательно посетить модные салоны, дабы подобающе одеть – на первое время, пока шьют придворное платье для принцессы.
С ума сойти – я ж теперь прЫнцесса! Ее – то есть, мое – Высочество Александра.
Дестэль уже привычно ворчал, что это попрание всех приличий, традиций, этикета и прочего.
Мы так же привычно не обращали внимания. Ровно до слов:
– Не думаю, что вам будет дело до всего этого, мой принц! Во дворце сейчас есть более важная проблема, чем пошив нарядов для вашей жены – плебейки.
У Энгеля дернулась щека и зло прищурились глаза, став бездонно-колодезно-зелеными. На дне зрачков засветилось темное пламя. Брр.
Даже Генри на мгновение примолк, испуганно переводил взгляд с принца на придворного, и явно не знал, что сказать.
– Милый, давай – ты потом его убьешь, – мягко погладила я мужа по стиснутому до побелевших костяшек кулаку. – Лорд Дестэль, видимо, чем-то отравился за завтраком, возможно, собственным ядом… бывает…. Смотри – мы уже почти прибыли. Это же дворец так сияет огнями?
Нас никто не встречал. Никто не бросился навстречу, дабы распахнуть дверцу кареты, никто не спешил отворить двери, никто не побежал с докладом к королю.
– Прямо приходи и бери всех тепленькими, – возмутился Генри, отлавливая за косичку какого-то проворного мальчишку из обслуги. – Что здесь творится, Мик? Где все?
– Ой, милорд! Вы все-таки приехали! – восторженно затараторил мальчишка. – А все там, наверху, в покоях Их Величеств. О, нет, они опять!
И он растворился в воздухе. Мы прислушались.
Орали дети. Жалобно, во всю мощь легких, уже сбиваясь на сип.
– Чего это они? – удивленно обернулся к Дестэлю Энгель. Тот только плечами пожал.
– Вам все расскажет Его Величество.
И тоже растворился в воздухе. То есть, ушел величественно, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не бежать.
А мы не стали размышлять. Генри и Энгель подхватили меня под ручки и понеслись по коридорам и лестницам, сбивая декоративные доспехи и напольные вазы, не вовремя вынырнувшие из-за очередного поворота.
Принц Энгельберт
Эдвина мы нашли в Малом парадном кабинете, где он обычно принимал гостей, прибывших с частным визитом из дружеских держав.
Бледный, с растрепавшимися волосами, с темными кругами вокруг глаз, брат напоминал умертвие.
– Энгель, наконец-то! – выдохнул он, едва мы появились на пороге. – Может быть, у тебя есть идеи – как накормить и успокоить детей?
– ???
– Они орут вот уже трое суток. Няньки, кормилицы, фрейлины королевы и придворные дамы перепробовали все. Грудь они не берут. Рожки с молоком выплевывают. Соски мы боимся им предлагать – орут в два раза громче. Елисабель в истерике – у нее болит грудь, голова и все остальное. Лекари разводят руками и не могут предложить ничего! Не казнить же их за это!
– Эд, а я-то чем могу помочь?! – изумился я. – Ни кормить, ни укачивать детей я не умею.
– Может быть, твоя нянюшка…. Ты не догадался взять с собой леди Илланель? Дестэль должен был сказать тебе, чтобы ты привез ее.
Я только зубами заскрипел. Сколько раз говорил брату, что Дестэля надо повысить в должности и убрать из дворца подальше. Этот адъютант любит разводить тайны. Постоянно говорит о пустом, не акцентируя внимание собеседника на главном. Откуда я мог знать, что королю нужна моя нянюшка, если Дестэль говорил только о пророчестве?!
– Простите, Ваше Величество, – внезапно подала голос моя супруга. Мы обернулись. Саша сделала шаг вперед и церемонно поклонилась, приветствуя короля. Ну, да, реверанс в штанах не сделаешь, а так все по этикету.
Эдвин перевел взгляд на меня.
– Энгель, это еще кто? – спросил громким шепотом. – Это девушка или нет?
– Если относительно принадлежности к полу – да, девушка, – нахально улыбнулся мой любимый личный кошмар. – Если судить по анатомической детали – уже нет.
И глазками своими синющими – хлоп-хлоп.
– Это моя жена, Эд, – поторопился представить супругу я. – Леди Александра. Брак благословлен Богами, подтвержден и признан нерасторжимым.
В доказательство показал брату руки с брачными татуировками.
– Но она не эльфийка! – попробовал возмутиться Эдвин и схватился за голову. – Ой-й! Да когда же они замолчат?!
Над нашими головами вновь заорали дети.
– Ваше Величество, – нетерпеливо притопнула ножкой Саша. – Могу я узнать – почему дети так орут?
– Они не берут грудь! – рявкнул Эд, снва хватаясь за голову. – Ясно вам? Жрать они хотят! А грудь не берут. Ни одна кормилица им не понравилась. Мы пытались давать им молоко в рожках – они и их не берут. С трудом удается влить молоко с ложки, но и его дети срыгивают.
– А что их матушка? Больна? – не отступала Саша, пристально глядя на Эда.
– Елисабель никак не может присушить молоко – кажется, так это называется! Его много, оно бежит, все платья в молоке.
– А совместить это не пробовали? – хмыкнула Саша.
– То есть?!
– Грудь матери и орущих младенцев, – жестко сказала моя жена. – Генри, ты знаешь, где расположена опочивальня королевы? Или они в детской?
– Сашка! То есть, леди Александра, откуда же мне знать такое! – отодвинулся в сторону Генри. – Я же не приближенный Ее Величества. И не фрейлина.
– Ясно…. Ваше Величество, не соблаговолите ли вы указать путь к покоям вашей супруги?
– Что?!
– Проводите меня к вашей жене, сир! – рявкнула Саша так, что все пригнулись, и даже младенцы на мгновение смолкли. Правда, тут же взвыли вдвое громче.
Эд сорвался с места и ухватил Сашу за руку.
В мгновение ока мы взлетели на третий этаж, где располагались покои королевской семьи. Ворвались в опочивальню.
Нас встретил полумрак, толпа фрейлин с перевязанными лбами, бьющаяся в истерике Елисабель и лекарь, трясущимися руками пытающийся влить ей в рот микстуру.
– Отставить истерику! – рявкнула моя супруга. – Фрейлин – за двери, лекаря в угол. Ты, – она ухватила за руку перепуганную камеристку Елисабель. – Холодной воды – живо! Энгель, Никого сюда не впускать. Генри – в детскую! Пусть детей сюда принесут. Исполнять!
– А… – начал было Эд.
– Сесть в кресло, закрыть рот и не соваться под горячую руку! Энгель, проследи!
Ветерок, сопровождавший нас от входных дверей дворца, стал заметно сильнее. Саша явно сердилась, потому что ветерок принадлежал ей. Нес с собой аромат свежесорванной мяты, морозную свежесть с ноткой пряных южных приправ.
– Да как она смеет! Я – король! – почему-то шепотом воскликнул брат, поспешно усаживаясь в кресло под окном.
– Тихо, Эд, – так же шепотом сказал я, понимая, что Саша точно знает, что надо делать. – Сейчас тебе лучше помолчать, или будет, как у нас.
– А что было у вас? – по-прежнему шепотом поинтересовался брат.
– Бурелом в моем парке помнишь? Где сухие деревья стояли. Короеды их погубили лет десять назад, а убрать все руки не доходили?
– Ну?
– Нет теперь тех деревьев. И бурелома нет. Ничего нет, разве что дрова для каминов нам года три заготавливать не нужно будет. А все она, Сашка моя. То есть, леди Александра, Ее Высочество…
Эд вжал голову в плечи и притих.
– Так, теперь с тобой, – продолжила Саша командным тоном. – Чего орешь?
– Г-грудь… б-болит… – заикаясь, выдавила Елисабель. – М-молоко… б-бежит….
– Снимай свой прикид, – приказала Саша. – Лекарь. Где ты там? Иди сюда.
– Ч-что п-прикажете, госпожа?
И этот заикается.
– Грудь проверить – нет ли затвердений, мастита, и прочих неприятностей. Что встал? Работай!
Несколько минут тишины. Лекарь водит руками над обнаженной грудью королевы. Я прячу глаза, стараясь не косить в их сторону.
– В-все н-нормально, небольшое воспаление я у-убрал, – вытирает пот со лба лекарь.
– Отлично! Энгель, где там Генри с мамками-няньками?
– Здесь! – вталкивает в опочивальню двух девчонок Генри.
На их руках дети уже посинели от крика, и теперь только всхлипывают и сипят.
– Идиоты! Почему дети в мокрых пеленках? Немедленно перепеленать в сухое. Белль, не сиди куклой! Встала, в ванную сходила, грудь теплой водой обмыла. Камеристка – проследи! С мылом! Тщательно!
В комнате суета и беготня. Дети уложены на высокий комод. У него верх с бортиками – уж не знаю, для каких надобностей. Саша не долго на всякие зеркала-флаконы смотрела. Просто смела их в какую-то корзинку и отставила в сторону. Сдернула с кресла покрывало, сложила вчетверо, застелила комод. На покрывало постелили пеленки и уложили обнаженных детей.
– Осмотреть – очередной приказ лекарю. Тот поспешно бросился к детям.
– Все в порядке, госпожа, – доложил спустя минуту.
– Запеленать. Куда свивальник тащишь? Выкинуть немедля! Где там горе-мамаша потерялась?
– Я здесь – отрапортовала королева, все еще всхлипывающая, но уже умытая и почти успокоившаяся.
– Села на стул, живо! Ногу на скамеечку. Умница. Теперь взяла сына и приложила к груди.
– Но…
– Быстро, я сказала!
Елисабель икнула и выполнила приказ.
Едва крупный коричневый сосок попал в рот мальчишки, как он смолк. Зачмокал жадно, едва успевая сглатывать.
– Грудь пальцем придавливай. Чтобы нос мальчишке не перекрыла, – уже мягче сказала Саша. – Задохнуться может. Так, Генри, найди-ка удобное кресло с широкой подставкой под ноги. Величество, руки вымыть и сюда. Будете жене помогать детей кормить. Энгель, организуй Величеству удобное сиденье.
– А я-то зачем? – попытался было возмутиться король. Но тут же встал и пошел мыть руки. Потом так же молча сел рядом с женой, осторожно придерживая у второй ее груди сладко зачмокавшую дочь.
В королевском дворце наступила тишина.
Спустя недолгое время дети и их измученная мать дружно сопели. Мать в кровати, дети – в своих кроватках возле королевского ложа. Эд, успевший принять ванну, причесаться и заглотить кусок чего-то существенного, откинулся на спинку кресла в соседних покоях. Двери между супружескими опочивальнями были слегка приоткрыты.
Саша
– Леди Александра! Пст! Леди! Что вы сделали с моей женой?
Я обернулась, с удивлением рассматривая выглянувшего из-за угла Эдвина Х. Что это с ним? Вроде бы все прошло хорошо. Во всяком случае, королеву удалось убедить, что дети выживут, если она сама будет их кормить. Короля убедили, что именно так и должно быть, если он хочет, чтобы у его детей вовремя и без всяких проблем проснулась нужное направление дара.
О, как же Ее Величество сопротивлялась с утра. Топала ножками, порывалась позвать стражу, визжала и причитала, что теперь она станет толстой безобразной коровой с большой грудью. Что грудь от кормления обвиснет, что Его Величество будет недоволен….
Лекарь только разводил руками, давая мне понять, что сделать ничего не может. Это же королева, а не прачка или посудомойка.
В конце концов, мне это надоело.
Тут как раз и детей принесли. Мальчишка смотрел на мать ее глазами. То есть – такими же огромными, окруженными темными ресничками. Большие ушки уже топорщились, как у взрослого. Оказывается, уши у эльфов встают после первого полноценного кормления, но могут и прижиматься к голове.
Честно сказать, мне это напомнило нашего щенка овчарки. Папа привез мне защитника, когда мы остались с ним вдвоем. Так уж получилось – какое-то время мне приходилось быть дома одной. Ни бабушек, ни дедушек рядом не было. Оставаться на продленке в школе я тоже уже не могла. А одной до вечера сидеть в доме было откровенно страшно. Все чудились тени в темных углах, сквозняки, то и дело пробегающие по комнатам, шевелящиеся шторы…. Особенно жутко было осенними вечерами, когда в окна жалобно скреблись. Это старая береза то и дело шкрябала по стеклу длинными хлесткими ветвями. Чтобы я не боялась – папа принес щенка. Толстый и еще неуклюжий щен путался в своих лапках, скулил, искал у меня тепла. Мы забирались с ним в просторную котельную. Там топилась печь, горела большая лампа и не было за стеной деревьев…
Что-то меня не туда повело…
Так вот – уши эльфят вставали точно так же, как у моего Дождя….
– Я не буду их кормить! – верещала Елисабель, – Пусть ищут кормилицу! Всех принцев и принцесс выкармливают кормилицы! Королевы выше этого! Немедленно пригласите ко мне Его Величество!
– А нет его, – спокойно сказала я, пока королева набирала воздуха для нового вопля. – Его Величество вместе с моим супругом, Его Высочеством Энгельбертом отбыли по делам государственной важности.
– А? – захлебнулась воздухом Елисабель. – Как это – отбыл? И кто вы такая? При чем здесь принц Энгельберт?
– Я – жена Его Высочества Энгельберта, леди Александра – терпеливо повторила я. – Величество с Высочеством отбыли по делам. С ними вместе отбыл и лорд Генри, мой названный брат. Еще вопросы по существу будут?
– Стража! – взвизгнула Елисабель.
В двери заглянул дядюшка Джи. По каким-то соображениям он решил покараулить нас лично.
– Стража, убрать эту девку!
– Никак нельзя, Ваше Величество, – развел руками дядюшка. – Приказ Его Величества. Леди Александра сегодня находится рядом с вами и помогает управиться с наследниками.
Тут как раз и детей принесли. На удивление, малыши были абсолютно спокойны. С утра их искупали, переодели в чистые распашонки и завернули в чистые пеленки. Настала пора кормления.
И теперь их матушка верещит, как порося. Видать, успела выспаться, позавтракать и решила попытаться еще раз спихнуть детей на нянек и кормилиц.
А мы тоже не сидели сложа руки. Вчера король не дождался, пока мы приведем себя в порядок – уснул, как сидел, в кресле.
Мы, полюбовавшись на спящего короля, разбрелись по покоям. Правда, предварительно отыскав во дворце дядюшку Джи. Он прибыл несколькими часами ранее, и уже успел взять под свою руку охрану дворца.
– Странные детки родились у наших Величеств, – развел руками дядюшка, когда мы принялись его расспрашивать о том, что происходит. – Главная нянька рассказывала, что в первый день дети грудь не брали вообще. Как будто были сыты. Потом, после представления их Ветрам, спали сутки. А вот потом начали орать. Во дворец привезли доверенных, давно присмотренных кормилиц. Не смотри так, Саша. У нас это весьма прибыльное занятие. Тем более, если предстоит стать кормилицей наследников королевской династии. Высшая аристократия, конечно, на такое не идет. Они и своих-то детей не кормят сами. Да и мало детей у аристократов. Один – два, редко трое. Кормилицами становятся, как правило, женщины среднего класса. И уж можешь мне поверить – отбирают их тщательно. Проверяют почище работников Тайной канцелярии. До третьего колена родословную изучают.
– Дядюшка, это ладно, – сказала я. – Что дальше было?
– А дальше начался кошмар. Детки начинали орать, едва к ним приближалась очередная претендентка. Замолкали ненадолго – пока их поили сладкой водой с травками для улучшения пищеварения. Потом рев начинался снова. Эдвин потребовал убрать кормилиц и попытаться накормить малышей молоком из рожка. Не получилось. Дети плевались, срыгивали проглоченное….
– А что ж мамаша? – выгнула бровь я. – Сидит вся в молоке, но детей на руки – ни-ни?
– Так не можно же! – развел руками дядюшка. – Королевы никогда сами детей не кормили. Фигуру блюли, а то вдруг в модное платье не поместятся. Мужа твоего тоже мать не кормила, и Эдвина. Да разве у вас не так?
– У нас не так, – задумчиво ответила я, пытаясь уложить в голове кое-какие мысли. – Нет, встречаются, конечно, и такие дамы. Но это, скорее, исключение, чем правило. А потом, у нас выпускают кучу всяких смесей. Если у матери по каким-то причинам нет молока, дитенка можно выкормить смесями. Там все сбалансировано. Микроэлементы, витамины – я точный состав не знаю. Потом еще и баночки со всякими прикормами выпускают. Правда, мои младшие брат с сестренкой магазинным не питались, мама Люба сама все готовила.
Тут я призадумалась. Что-то скреблось в памяти. Что-то про магическую составляющую материнского молока.
– Дядюшка, а ты ничего о магической привязке детей к матери не знаешь? – с надеждой спросила я.
Дядюшка удивленно посмотрел на меня.
– Если все дело в магии – тогда понятно, почему дети требовали мать. Прямая передача продукта потребителям – и дети развиваются в плане магическом. Может быть, сильнее становятся. Или резерв растет как сумасшедший. Или они прямо с первого дня летать умеют. То есть, левитировать. Не знаю, я в магии не сильна.
Дядюшка почесал бровь. Пожал плечами.
– Не знаю, детка, – сказал он растерянно. – Как-то ни разу об этом не задумывался. Магия – она же суть эльфов. Нас без нее не бывает. Дар от прародителей.
– Еще скажи, что вы его не развиваете!
– Развиваем, а как же. Каждый эльф – природный целитель. Каждый из нас владеет в той или иной степени магией земли. В аристократических родах свои направления магии. Огонь, вода, воздух…. В королевской семье, как правило, есть маги всех направлений, кроме, разве что, некромагии. Она тяжела для нас.
– Значит, надо заставить Белль кормить детей, – заключила я. – А она будет упираться. Мальчики, – обернулась я к мужу и Генри. – Завтра ваша задача – удержать короля как можно дальше от покоев королевы.
Мальчики переглянулись.
– Я все понимаю. – осторожно начал Генри. – Но как? Нет, Энгель может с ним поспорить, конечно. Наверное…. Но все-таки?
– Не знаю! Что – у вас совсем нет никаких важных дел, в которых заинтересован король? Или его даже маркиз не отвлечет? Мы его зря везли сюда?
– О, еще и маркиз! – хлопнул себя по голове Энгель. – Саша, а зачем тебе это нужно – чтобы мы удержали короля?
– Потому что мне, возможно, придется поступить жестко, – сердито сказала я, прокручивая в голове кое-какие неприятные сценки. – Чтобы у вашей королевы включились нужные лампочки в голове. Я, конечно, существо доброе, мягкое и чадолюбивое. Но бывают такие моменты, когда мне хочется удавить горе-мамаш. Особенно тех, которые ради сохранения фигуры детьми жертвует.
Не рассказывать же им, как мне было плохо без мамы, особенно первый год. И хоть меня не надо было уже кормить грудью – десять лет было мне – но как передать пустоту в сердце, которую некому заполнить? Как ложиться спать – и не получить ласковый поцелуй и пожелание спкокойной ночи? Как можно болеть, не ощущая ласковых рук, бережно подтыкающих одеяло и поправляющих подушку. Даже косички никто мне не заплетал так, как это делала мама. Нет, тетя Люба, ставшая женой папы, меня никогда не обижала. И доставалось нам с Гришкой всегда поровну. Но…. Маму заменить она не смогла….
– Ты уверена, что так нужно? – внимательно посмотрел на меня Энгель. – нам привычнее другие установки.
– Энгель, как ты думаешь, что важнее – фигура королевы или жизнь и здоровье детей? – спросила я. – Фигуру можно вернуть в прежнюю форму, если заняться не вышиванием и интригами, а физическими нагрузками. Да хотя бы и танцами. Кстати, в королевы может пройти любая пешка. У которой есть хоть какой-то ум.
Энгель долго смотрел на меня. Без улыбки. Смотрел так, словно пытался проникнуть в мой разум.
– Я тебя понял, Саша, – сказал он. – Эдвина я удержу – столько, сколько будет нужно. И постараюсь все ему объяснить….
Потому Энгель подпрыгнул раным-рано. Поцеловал меня в ухо и ускакал. Короля развлекать беседой с маркизом – уж не знаю, в чем этот маркиз провинился. Впрочем, я даже узнавать пока не собиралась.
А королята мелкие нуждались в присмотре. И с королевой как-то надо контакт налаживать.
Налаживаю. Сначала мягко и увещевательно. Кто б меня слушал! Потому я выгнала из покоев нянек, лекаря и прочих советчиков. Уложила королят на комод, с которого так и не убрали покрывало. Ребятишки смотрели на мир глазами оленят, и пока помалкивали.
