Текст книги "А Саша делает, как может (СИ)"

Автор книги: Наталья Козьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Саша! Я же попросил прощения! – возмутился Энгельберт, а меня прямо-таки перекорежило. В груди стало больно, а спина неожиданно зачесалась. Да так, что хоть из шкуры выскакивай. И сознание словно бы раздвоилось. Я была здесь и не здесь одновременно. Чувствовала, как чьи-то лапы прижимают мою извивающуюся тушку к земле, чьи-то руки пытаются придержать голову. Видимо, чтобы не разбила случайно о камни. Где-то на грани восприятия верещит Аленка, рычит Гришенька, с испуганным воплем цепляется за лапу Генри….

Рык двух драконьих глоток. Повелитель рычит гневно и радостно одновременно. Гай – восторженно и зовуще.

Стоп! За какую лапу цепляется Генри? За мою лапу? ЗА МОЮ ЛАПУ?!

– Все, все, дочка, все. Успокойся, – хлопает меня по щеке Сивер. – Все, ты смогла. Соединила несоединимое. Красавица ты моя!

– «Сашка, какая ты-ы! – восторженно верещит в моей голове Гай. – Красивая! Вся такая…. Такая…. Зря я с тобой побратался…. Посестрился…. Эх! А с другой стороны, если б не моя кровь – никогда бы в тебе дракон не проснулся»!

Генри.

Приплыли. Приехали, прискакали, прилетели. Наша сестрица совершенно неожиданно стала драконом. Вот так, просто, ни с того, ни с сего. Раз – и уже дракон. Яркий такой. Как осенняя листва – красно-оранжевый. Причем оранжевого больше.

И что характерно: она спокойна. Словно бы так и должно быть. Сидит себе на задних лапах, когти на передних разглядывает. Вокруг все наши суетятся. Гай-младший перед ней улегся. Снизу вверх смотрит и взгляд у него – чистый восторг. Того и гляди – хвостом мести начнет, как щенок. Сивер и лорд Юрлоу о чем-то переговариваются на непонятном языке. Я такого еще не слышал. Григорий Аленку к боку прижал, тоже что-то быстро-быстро ей объясняет. Она как заведенная, головой кивает, а глаза скоро бОльше лица станут.

Один Энгельберт будто столб – стоит, не шевелится. Сейчас как выдаст что-нибудь!

– Я лучше отрублю себе руку, чем соглашусь признать чудовище своей женой!

Во-о-т! А я что говорил! Выдал-таки!

– Да будет так!

Сивер. Нет…. СИВЕР! Великий Сивер услышал глас неразумного принца. Ох, недаром я подозревал, что не так просто появился на нашем пути этот великан.

Что-то затрещало, хлопнуло, будто взорвался очередной огненный гейзер. Энгельберт истошно закричал и потерял сознание.

Руки остались на месте, а вот обручальные татуировки будто выжигались невидимым пламенем. И нет – кожа рук не становилась просто чистой – на ней оставались тонкие, моментально зажившие шрамы.

Саша.

Вот так живешь себе…. Никого не трогаешь, примус…. Ладно, примуса у меня нет. Зато теперь есть шкурка. Драконья. И сознание двоится – будто меня теперь две. Будто где-то внутри меня есть еще одно «Я». И это «Я» вертится и скребется, не давая сосредоточиться. И что бы это значило? Кто у нас спец по драконьей сущности?

– «Гай, а полетели прогуляемся» – скомандовала я брату-дракону. Гай возражать не стал. Медленно-медленно поднял и опустил крылья, демонстрируя – как надо. И взлетел. Я рванулась следом. Кувыркнулась пару раз, привыкая. Но ничего, справилась как-то. Крылья расправились, подняли мое новое тело в воздух. Гай заверещал радостно – у меня даже мозг зачесался – верещал-то он в моей голове. Пришлось прикрикнуть.

– «Не верещи! Давай, полетели. Да хоть к нашему розовому граниту. Кстати – чем он так ценен? Чего ты за ним гоняешься?»

– «Он красивый, – ответил Гай, разворачиваясь. – И дорогой. Мы можем часть сменять…. На что-нибудь. Тебе же нравятся блестяшки?»

– «Гранит используют твои соплеменники?»

– «Пещеры украшают. Когда готовятся к продолжению рода. В розовом граните есть что-то, что помогает новорожденным дракончикам раскрыть магические силы. Ну и потом»….

Пещерку, что ли, себе в своей половине гранита выкопать? Может, хоть с магией разберусь. А то никак не могу понять – почему у меня то густо, то пусто….

– «Саш…. А тебе этого, который там…. Не жалко?»

С трудом сообразила, что он об Энгельберте.

– «Гай…. Не лезь ты в это, – вздохнула я. – Тут и сам великий дядька ваших Покровителей ногу сломит. Я до сих пор не поняла – что из чего вытекло. Лучше скажи – как мне назад-то перекинуться?»

Мы как раз добрались до ущелья. Приземлились, и уселись рядышком на этом самом граните.

Гай снова принялся скрести чешую на затылке. А вот интересно, драконы здесь – все такие? Яркие, блестящие в солнечных лучах…. И гребней у них нет. Чешуя гладкая, плотно прилегающая к коже. Есть же у них… у нас… кожа? Гай ярко-красный, его отец – синий. У меня вообще какой-то нереальный окрас. Красно-оранжевый. Этакий мандаринчик. А размером я все же мельче «братца»….

– А я и не знаю, как тебе назад, – вслух сказал Гай. – Мы же не обращаемся. Мы же всегда драконами живем.

Мы помолчали, наблюдая, как в небе зажигаются первые звезды. Да, ночь уже наступила. Теплая южная ночь. Которую освещали три природных факела.

– Гай, ты что – Гришку с Генри тоже в свою веру обратил? – спросила я, рассматривая яркие огненные столбы. Пламя вело себя как обычный гейзер: то взвивалось в небеса, то опадало. Не менялся лишь столб ледяного пламени.

– Оно изменится, когда я совершу что-то важное, – вздохнул Гай, проследив за моим взглядом. – Пока я еще ничего не сделал. Вот, разве что гранит нашел.

– А чего бы ты хотел? – отстраненно спросила я. Мне жутко хотелось вернуться в свое собственное тело. Нет, быть драконом, наверное, здорово. Летать можно…. Сколько себя помню – всегда хотела летать. С самого детства. Всегда жалела о двух вещах – что человек не умеет летать, и что на Земле никто не обладает способностью к нуль-переходу. На Земле это из области ненаучной фантастики. А как было бы здорово перемещаться из одной точки в другую мгновенно. Иной раз дня не хватало, чтобы выловить всех участников мероприятия. Телефон, конечно, дело хорошее, но ведь не каждого человека можно уговорить по телефону. Кому-то надо глаза в глаза – или с глазу на глаз.

– Я хотел бы сам все свитки прочитать, – так же отстраненно сообщил мне Гай. – Знаешь, как интересно! Прадед, конечно, много чего рассказывал, да ведь и он сам не все читал. И память уже подводить стала. Даже путался в своих рассказах.

– Это как?

– Да так. Сегодня, к примеру, говорил, что эльфы – это драконы наоборот. А завтра – что эльфы драконами никогда не были. Только наездниками. Я уже и не знаю, чему из его рассказов верить. А так…. Стал бы как ты, все свитки прочел.

– Так за чем дело встало, – все так же отстраненно сказала я. – Найди в себе эльфа и обращайся.

– Пример покажи, – буркнул невесть, на что обидевшийся дракон. – Сама сидишь тут, красивая, голову ломаешь…. Тебе-то проще – ты знаешь, как быть эльфом!

Тут меня торкнуло. Нет, я не эльфийка, конечно, но ведь человек – это звучит гордо! А раз так….

– Я не эльфийка, Гай. Я человек. Из другого мира, между прочим. Давай, вместе попробуем в себе людей отыскать?

– Это как – из другого мира? – не понял Гай, старательно пытаясь что-то во мне разглядеть. Я тоже принялась всматриваться в его глаза – благо, это было не сложно.

В свете природных факелов глаза братца загадочно мерцали. И я в них отражалась. Кр-р-р-расавица, ничего не скажешь. Этакий динозаврик с длинной шеей и крыльями. Странное ощущение в то месте, где растут крылья. Вроде бы чешется, но где-то глубоко внутри. Как-будто они хотят спрятаться. Сложиться в компактное полотнище, упаковаться во внутренний карман, застегнуться на «молнию». А раз так – почему бы им такое не позволить? Особенно, если зуд нестерпим.

– Сашка, а как?! – завопил братец. – Ты как крылья…. Куда?!

– В карман, – буркнула, соображая, что получилось. Зуд утих. Крыльев я больше не ощущала. Так, теперь с остальным. Хвост? Красивый хвост. Рудимент. Из копчика произрастает. А раз так …. Во-о-т…. Шея. Шея даже у жирафа состоит из семи позвонков….

Морочились мы долго. Почти до самого рассвета. Гай, увидев, что крылья и хвост благополучно исчезли, потребовал ему все рассказать.

Я рассказала. И даже показала пару раз, как складываются и раскладываются крылья, как отрастает и отваливается хвост. Заодно и потренировалась. У Гая получилось не сразу – силен был ступор в голове. Мол, он же дракон! А драконы – они….

Но ничего, как-то справился… что-то в себе передвинул, перевернул, уложил….

Восход застал нас в образе человеческом. Мы сидели на самом краю стены из розового гранита и болтали ногами.

Гай оказался и впрямь мальчишкой не старше шестнадцати лет. Не красавец – лицо с грубоватыми чертами, нос с горбинкой, рыжеватые брови широкие, в разлет, волосы темные с красноватым отливом, короткие. Глаза яркие, зеленые, с вертикальным зрачком. Мне смешно даже стало: мальчишка сначала недоверчиво рассматривал себя – абсолютно голого, между прочим. Пришлось делиться – отдала братцу куртку.

– Повяжи вокруг талии – сказала. – А то неприлично.

Гай тут же привязался – почему неприлично. Пришлось послать его…. К братьям. Гай завис на минутку, что-то в голове переводя. Потом кивнул и отвязался. Просто сел рядом, подстелив под себя куртку. И мы принялись смотреть, как из-за горизонта медленно выползает солнце.

А когда солнце выползло наполовину, мы услышали шипение. Обернулись.

– А-а-а! – громким шепотом заверещал Гай. – Я взрослый! Сашка, я теперь тоже взрослый!

Его личный ледяной столб медленно плавился. Шипя и потрескивая, лед осыпался, пламя игривыми язычками вырывалось на волю, переливаясь всеми цветами радуги. В конце концов, оно вырвалось, взлетело вверх и рассыпалось фейерверком.

А за нашими спинами объявилась вся честная компания.

Генри

– …это как учиться водить машину, – услышали мы голос Сашки. – Чтобы не заглядывать каждый раз на педали, не искать рычаг и не отвлекаться от трассы. Для этого нужно выехать в поле и гонять там до тех пор, пока не доведешь эти навыки до автоматизма.

– Ничего не понял, – ответил ей Гай. – Машина – она кто?

– Машина – это такая… м-м-м… повозка. Да, повозка. Только без коней. Самоходная такая….

Сашка сидела на самом краю пропасти, свесив вниз ноги, и болтала со странным голым мальчишкой. Почему странным? – да потому что ему неоткуда в горах взяться. Совершенно неоткуда. Какие могут быть мальчишки в горах, где кроме горных коз да баранов никого нет.

Хоть бы в шкурку его замотала, что ли. Сама-то, как была в камуфляже своем, так и сидит. Волосы расчесывает. Надо же – а они уже ниже лопаток у нее. Волнистые, струятся по ветру, в солнечных лучах золотятся. Красивая все же у нас сестрица выросла.

– А эта твоя машина – она как двигаться может? На магии?

Голос мальчишки похож на голос нашего брата-дракона. Это Гай?! Но как?! Хотя….

– Гай? – протянул руку мальчишке я.

– Генри? – отзеркалил он, вскакивая и пожимая мне ладонь. Я зашипел – силенка-то у него не детская. – Извини, не рассчитал….

– Наконец-то, – ворчливо сказала сестрица, отползая от края пропасти и поднимаясь на ноги. – Найдите нашему братцу какую-нибудь одежду.

– Гай?! – влез в разговор Сельвиль. – Это ты?!

– Ага. Я научился быть человеком, – радостно оскалился мальчишка. – Здорово, правда?

– До человека тебе еще как до Луны пешком, – сообщил братцу Гриша, хлопнув мальчишку по голому плечу. – А что – пацан вроде неплохой получился. Идем, поищем тебе штаны и рубаху. Негоже перед девушками достоинством трясти.

Гай на секунду замер, видимо, пытаясь уложить в голове какие-то новые сведения.

– А достоинство – оно что? – спросил, отмерев. Гришка только картинно приложил руку ко лбу.

– Идем, мой юный друг! Я тебя просвещать буду!

– Не надо меня просви… свища… просвечивать меня не надо! Саша-а!

– Иди-иди, – отмахнулась сестрица. – Ничего с тобой страшного не случится. Гриша тебя с реалиями человеческой жизни ознакомит….

– Саша-а-а-а!

Мы смотрели, как Гриша, не особо напрягаясь, утаскивает Гая за камушки, по дороге что-то внушая дракону.

– Не было у бабы заботы – купила «Жигули» – непонятно сообщила сестрица и объяснила:

– Дернул же меня кто-то научить дракона быть человеком.

И не спрашивай, как мне это удалось. Все равно не скажу, потому что и сама до сих пор не поняла. Да мне машину водить научиться было проще. Она хотя бы вопросов не задает…. А где наши старшие товарищи?

Я только плечами пожал.

Когда Саша и Гай от нас улетели, а Энгельберт пришел в себя, началось форменное безобразие. Принц орал, ругался матом, кидался с кулаками на лорда Юрлоу, плевался ядом и требовал немедленно вернуть ему обожаемую супругу. Дескать, он не то имел ввиду, драконы – чудо, о котором он грезил всю сознательную жизнь, даже собирался посвятить ее поискам волшебных созданий. А браслет он в сокровищнице видел. Точно такой же, как у его обожаемой Сашеньки.

Потом впал в мрачную задумчивость и принялся бродить по площадке перед пещерой, пиная камушки. Потом отыскал среди них что-то, и принялся рыть землю.

– Короче, лорд Юрлоу о чем-то долго беседовал со старшим драконом, – сообщил Сельвиль. – О чем – мы не слышали. Только Гай-цгоргерцеорг куда-то улетел. Ваш супруг, леди Александра, снова попробовал устроить скандал, после чего лорд Сивер сплюнул, и сказал, что такой муж его дочке ни в одном месте не приболел. Лорд Юрлоу принялся объяснять, что вас соединила магия, и надо пойти, проверить того умника, который решил позабавиться, направив магические потоки принца куда-то не туда. Мол, поэтому у принца истерика сменяется… чем-то сменяется. Простите, леди, я таких слов не знаю…. И потоки…. Нам про них тоже ничего не объяснили. Сгребли принца под ручки и куда-то собрались. А нас сюда отправили. Дескать, фон возле пещеры должен очиститься, а то слишком много эманаций выплеснулось. Леди Александра, так лорд Сивер ваш отец?

Саша, до этого момента внимательно нас слушавшая, внезапно застонала и хлопнула себя по лицу, с чувством выдав настолько неприличную тираду, что покраснели даже горы. То есть, они и до того в лучах восходящего солнца были красными, а тут и вовсе багряными сделались.

Саша

Прогулки по свежему воздуху весьма полезны для здоровья. Особенно психического. Идешь себе, неторопливо переставляя ноги и любуясь окрестностями. Примечаешь – где птички в кустах чирикают, где зайцы-кролики скачут, где барашки и козочки травку щипать изволят. Красота!

Мы тоже шли. Вернее – брели, спотыкаясь о камни, переползая через валуны, перепрыгивая через узкие канавки и расщелины. А то ж! Ходить по горам надо уметь, а среди нас умельцев отродясь не водилось. Не бывали мы в горах. Не довелось как-то. Один Гай, да и тот все больше на крылышках.

Сейчас он усиленно привыкал быть человеком – ни за какие пряники не желал обращаться в дракона. Парни нарядили его в человеческую одежду: штаны, рубашка, башмаки. Даже бандану изобрели креативные изверги. Читай – стащили у Аленки любимый шейный платок и повязали нашему братцу на голову. Гай скулил, жалуясь, что хотел комбез как у меня: пятнистый, а ему дали что-то грязно-коричневое и серое. Пришлось прикрикнуть. То есть, пообещать, как только – так сразу изобрести подходящее одеяние.

– Ты ж пойми, Гай, что твое одеяние может на клочки разлететься при обороте, – увещевал мальчишку Генри. – Мы же не знаем – как это будет. Вот доберемся до дому, отправим девочек отдыхать…. Поэкспериментируем.

– Но Сашка же одежду не потеряла, – бурчал Гай. – Почему я так не могу?

– Наверное, можешь, – успокаивал его Гриша. – Но рисковать напрасно не будем.

– Тропинка, – сказала Аленка, все это время мужественно молчавшая. – А кто в горах по тропинкам ходит?

Мы остановились в начале извилистой узкой тропки. И в самом деле – кто в диких горах по тропинкам ходит? Разве что дикие горные козы да барашки. Может быть, барсы какие-нибудь снежные.

– Нет, барсы здесь не водятся, – со знанием дела заявил Гай, рассмотрев тропинку. – Они эту, как ее…. Конкуренцию не выдерживают. Может быть, дальше к югу, где драконы не водятся….

Аленка когда-то мечтала, что вот пойдет она в горы, попадется ей оборотень – барс, и будет у нее любовь до гроба. Гришка, уже в те давние времена ревновавший подружку ко всем столбам, фыркал, что она снимет с бедного мужика его роскошную шубу, потому что коты – они и в горах коты. Гуляют сами по себе, семью не заводят, котят не воспитывают. А Аленка такого долго терпеть не станет.

Аленка фыркала и задирала губу.

Она и сейчас фыркала, только уже на меня.

Мое обращение в громадную чешуйчатую зверюгу с крыльями подружка пережила молча. Потому что ругаться матом считала ниже собственного достоинства, а как по-другому выразить захлестнувшие эмоции – не знала.

– Лучше бы ты в кошку превратилась, – хмуро сообщила она, когда мы ненадолго отстали от своих рыцарей. – Ее хотя бы потискать можно. Помурзать. Погладить. За хвост подергать. На худой конец, лапы отдавить. А что с драконом делать? Даже до усов не дотянешься. Эх, ты.

– Зато я летать умею, – мечтательно прищурилась я. – Хочешь – покатаю.

– Я высоты боюсь, – хмуро сообщили мне.

Я присела на подходящий валун – солнце уже высоко взошло, камни были теплые, уютные. Впрочем, горы-то огненные, камни практически никогда не остывали. Хорошо….

Аленка пристроилась рядом, глядя вслед нашим мужикам, уходящим от нас все дальше. Интересно, когда они заметят, что мы отстали?

– Насколько мне помнится, кто-то по крышам сараев, как по проспекту, гулял, – напомнила я подружке. – И даже котиков спасать лазил. На верхушку старого тополя, между прочим. И даже без лестницы.

– Так то в детстве, – отмахнулась Аленка. – Ты, между прочим, от меня не отставала. И вообще – я просто лазила, а ты еще и прыгала. С зонтиком. С крыши сенника. Хорошо, хоть в стог сена. И вил там не было. И папа твой до сих пор о твоем подвиге не знает. А мне так трудно было не проболтаться, почему у тебя все ноги ободранные, и коленки сбитые. Я даже Гришеньке ничего не рассказала!

– Так это когда было-то! – отмахнулась я. Не спорить же, если и в самом деле прыгала.

– Но ведь было!

– А кто осенью по крыше ДК гулял без страховки? – напомнила я вредной подружке о ее героическом прошлом.

Аленка потупилась.

– Должна же я была проверить, куда рейка провалилась, – буркнула она, отворачиваясь.

Да, дело о пропавшей рейке осталось нераскрытым до сих пор.

Случилось это поздней осенью, когда зима еще не началась, а ледяные дожди уже медленно превращались в мокрый снег.

Наш дом культуры был построен в конце семидесятых годов прошлого столетия. Проект здания типовой. Южный вариант, с толстыми стенами и без крыши. То есть, крыша-то была…. Но такая…. Бетонные перекрытия, застеленные рубероидом и залитые битумом. Возможно, для южных широт, где нет перепадов температур, это и приемлемо. Мы, вроде как, тоже на юге жили. Вот только это был Юг Западной Сибири, со всеми вытекающими.

И протекающими.

Впрочем, не в этом суть.

Суть в другом.

Танцкласс, в котором Аленка занималась со своими подопечными, располагается на втором этаже. И однажды, после сильных дождей, из одного потолочного светильника внезапно хлынула вода. Естественно, проводку замкнуло. Пожара не случилось, зато света не стало.

Поскольку репетицию без музыки не проведешь, Аленка насела на нашего директора. Тот схватился за голову и помчался к завотделом культуры. Та развела руками. Мол, вы же понимаете – конец года, денег нет, вы уж как-то сами, чай, не дураки.

Тогда Аленка разрыдалась на плече у Гришеньки. Тот отловил среди моря своих друзей-приятелей-простознакомых электрика с допуском.

Потолочные светильники убрали, проводку в танцклассе заменили – тут уж родители детишек подсуетились. Кто-то кому-то чего-то был должен…. Блат все же великая сила….

Освещение наладили, старую проводку удалили от греха.

А дыры остались.

Некрасивошно.

Завотделом, пришедшая взглянуть на новые настенные светильники, поцокала языком и приказала дыры заделать и потолок побелить.

А денег нет…. Но мы ж умные, мы ж в академиях как раз этому и учились – дыры в потолке бетонировать. Или их шпаклевать надо было? А побелка потолков – это и вовсе наше хобби. Хлебом не корми – дай потолок побелить. Прямо вот так, не снимая туфелек на шпильках, мы их и белим по три раза на день, да….

Уж не знаю, какая вода теплая стукнула Аленке в голову, но вздумалось ей проверить толщину плиты перекрытия.

Взгромоздилась на стремянку, прихватив с собой метровую рейку, и принялась ширять ею в ту дыру.

Рейка, со второго раза уразумев, что сопротивляться бесполезно, мгновенно исчезла в дыре и даже хвостика не оставила.

Изумленная подобным коварством, Аленка спустилась на пол, нервно вырвала у меня бокал с горячим кофе, выхлебала его в два глотка, и понеслась на улицу – смотреть, куда делась предательница.

Я подругу в трудное время не бросила. Интересно же!

С земли мы ничего не увидели.

Тогда эта ду…. умная на всю голову девица полезла по пожарной лестнице на крышу.

О, как она кричала! Как кричала!

Надрывно, уливаясь слезами и заламывая руки. Тыкая мыском сапожка в то место, где по ее мнению, должна была находиться рейка.

На шум принесся директор, прискакал Гришенька, и даже наш завхоз Славик выполз из своей кондейки, где изволил дремать после обеда.

Девицу с крыши сняли, слезы ей вытерли, меня обругали. Мол, куда ты смотрела, как ты могла, и все в таком духе.

Гришка даже не поленился сгонять в магазин за любимым Аленкиным десертом, лишь бы она отвязалась от пропавшей рейки. И директор даже загнал на стремянку Славика, под страхом отобрания похмельных ста граммов заставив его замазать эти проклятые дырки в потолке.

А рейку мы так и не нашли, хотя обыскали всю прилегающую к ДК территорию….

– Так в каком месте ты высоты боишься? – коварно ткнув подруженьку носом в этот подвиг, поинтересовалась я. Аленка надулась.

И тут над нами синей тучкой завис Гай-цгоргерцеорг. Примерился, ухватил обеих пастью и забросил себе на спину.

– Дер-р-р-ржитесь крр-р-репче! – прорычал нам и лег на крыло, разворачиваясь мордой на закат.

– Уж лучше б я дома осталась! – прокричала мне в ухо ничуть не испугавшаяся подружка. – Но ведь вас, дурней неприспособленных, как бросить?! Пропадете!

Я оглянулась. Гай-цгор младший, наплевав на одежду, уже обернулся и теперь летел следом, неся на себе братьев и Сельвиля, который братом пока не стал. Но ведь не бросать же мальчика одного, не так ли?

Где-то очень далеко и высоко в Огненных горах

Старый Ргрыж доживал последнюю тысячу из отведенных ему лет. Вернее, он давно ее дожил, и должен был, как его друг, Хранитель знаний, раствориться в Первородном Пламени. Всем известно, что драконы родились из него миллионы лет назад. До сих пор горы извещают Мир столбом подземного огня, когда на свет появляется новый дракон. Правда, в последнее время это случается все реже и реже.

Да, родились из пламени – в него и уходят, когда наступает их час.

Почему же старый Ргрыж был все еще жив, почему не спешил по Огненной дороге, по пути, предопределенному Покровителями Элейнлиля? А потому что в давние времена дал клятву, что не уйдет на перерождение, до тех пор, пока не встретит того, кому сможет передать свою магическую суть.

А он все не встречается.

Ргрыж уже и ждать устал. И жить устал. И пламя манило его все больше. Но уйти…. Уйти он не мог. Слишком силен был якорь данной клятвы.

Впрочем, Ргрыж относился ко всему философски, предпочитая проводить свои дни на солнечном склоне возле своей пещеры. Старые кости, что тут скажешь. Кровь, опять же, холодная….

Да, Ргрыж уже давно никуда не торопился. И на охоту в последнее время летал все реже. Одной овцы ему хватало надолго. А чистая ледниковая вода была совсем рядом – даже лететь не надо было.

Он лежал на солнышке, свернувшись клубком – старому телу было трудно согреться по весне, хотя земля и была достаточно теплой. Лежал, держа в лапах довольно крупный красно-оранжевый камень. Названия у камня не было. А если и было – Ргрыж уже успел его забыть. Да и зачем дракону название камня, если он и говорить-то мог с трудом. И говорить ему особо было не с кем. Соплеменники редко залетали к нему в гости. Даже этот мальчишка, Гай-цгор, правнук старого друга, в последнее время был занят подготовкой к обретению сущности и крыльев. Драконы, едва родившись, встают на крыло. И юный Гай-цгор не был исключением. Летал он отлично. Но кроме крыльев физических у каждого дракона должны быть крылья Души. Крылья Разума, если хотите, а их еще надо суметь взрастить в себе….

Кроме того, у старого Ргрыжа было еще одно хобби – он слушал горы.

Горы – они ведь живые. Пусть их жизнь и незаметна большинству скороживущих, но она есть. И только такие старики, как он, могут вот так лежать на солнышке, и слушать, как горы вздыхают, покряхтывают и потрескивают. А еще рассказывают истории. Медленно, со скрипом, замирая на долгое время. Жалуются, что в недрах скопилось слишком много огня, что так мало нынче драконов приходит, чтобы получить огненное Посвящение….

Так и проводил свои дни старый дракон. До последнего времени.

В последнее время Ргрыж стал ощущать что-то странное. Горы…. Горы волновались. Да, так будет правильно. Горы волновались. Их волнение проявлялось в участившихся сходах лавин, во внезапно проснувшихся родничках. И это было удивительно – родники на высоте тысячи метров. Раньше здесь текла только талая вода из ледников.

Еще и огонь начал вести себя странно. Он вдруг стал разноцветным – будто примерял праздничный наряд.

Даже огненные гейзеры изменили поведение. Они начали петь. Правда, их песню слышал он один, старый дракон, проживший невозможно долгую жизнь. И бОльшую ее часть дракон сожалел только об одном: нет у него возможности услышать, как поет его друг, погибший когда-то от рук врагов. А он, Ргрыж, в то время был далеко, не успел на зов, не помог, не спас.

Теперь он наслаждался песней Огненных гор, слыша в ней голос друга. Наслаждался, и мысленно обещал ему, что вот-вот, уже совсем скоро, еще несколько дней, может быть, недель, и они встретятся. В том месте, откуда берут начало реки Жизни….

Он давно уже не рассказывал свою историю молодым соплеменникам. Уж так случилось, что и большинство его ровесников погибло в те Забытые Времена. Да, они стали забытыми, ибо с уходом свидетелей история становится сказкой, мифом, легендой. А единственный свидетель, все еще живущий, объявляется выжившим из ума стариком….

…А песня была какой-то странной. Ргрыж даже глаза открыл, старательно прислушиваясь к словам. Потом сел, отложил в сторону камень, нервно расправил и снова сложил крылья.

Что-то было… неправильно. В песне неправильно.

– А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,

Веселый ветер, веселый ветер…

Моря и горы ты обшарил все на свете

И все на свете песенки слыхал…

Песня была о ветре. Вот только здесь Ветра просто веселыми не были никогда. Они были разными: сердитыми, грозными, заунывными, иссушающими…. А веселыми?

– Спой нам, ветер, про дальние горы,

Про глубокие тайны морей,

Про синие просторы, про птичьи разговоры,

Про смелых и больших …*

Тут песня прервалась, и чей-то молодой звонкий голос спросил:

– Сашка, а как бы сюда привязать дракона?

Ргрыж взволновался. В его исполнении это выглядело как замедленное перекладывание хвоста с одного места на другое, потому что в ответ прозвучал другой голос.

Тоже молодой, правда, не такой звонкий. Более низкий, грудной, мелодичный, он напомнил Ргрыжу голоса эльфов.

– Аленка, драконов нельзя привязывать. Они дети Стихий. Попробуй привязать ветер….

– Ой, подумаешь! Не собираюсь я никого привязывать! Во всяком случае, если и хотела бы – то только твоего бестолкового Гришеньку.

– Так кто тебе мешает? Ходите друг вокруг друга, как два… две бестолочи, никак объясниться не можете.

– Он бабник!

– А ты дура с гарбузами. Сколько раз ты Гришку прокатывала? Напомнить?

Ргрыж удивился. У гор появились женские голоса? Но ведь такого быть не может. Не может быть, чтобы в Огненные горы каким-то образом попали двуногие. Ни гномы, ни эльфы, ни тем более люди не стремятся сюда, зная, что здесь есть они, могучие и страшные драконы. Или не знают? Впрочем, не важно. Не торопятся сюда двуногие. Да и что им тут делать – гейзеры пройти не дадут.

– Ой-ой! Можно подумать! – вновь услышал дракон звонкий голосок. – Когда это я его прокатывала?!!

– Дай припомнить, – насмешливо заявил другой голос. – В детском саду, когда он для тебя конфетку принес. А ты конфету стрескала…. Даже мне лизнуть не дала…. И Гришку так и не поцеловала. А ведь обещала…. В школе сколько раз он за тебя задачки по физике решал? А контрольные по математике? Он же специально на твой вариант пересаживался, чтобы Аленушка ненаглядная пару не схлопотала.

– Па-ду-ма-ешь!

– Ага. Да ничего не скажешь. Ладно, Аленка, с Гришкой вы сами разбирайтесь. Ты только учти, что братцы мои тоже могут в драконов превратиться. Они ж с Гайчиком побратались.

– Кто побр-р-р-р-ратался?

Этот рык Ргрыж узнал. Повелитель Гай-цгоргерцеорг. Раньше его должность называлась «Ведущий Крыла». Эх, как же красиво они летали – крыло к крылу, выстроившись широким клином, закрывая собой небеса…. Теперь Крыльев нет.

Так, а что тут делает Гай-цгоргерцеорг?

И тут Завеса, которую ставил Ргрыж от всяких непрошенных гостей тоненько дзинькнув, растаяла, явив дракону синего собрата, уже угнездившегося между двух громадных валунов. Он держал в передних лапах двух крошечных – по меркам драконов – человек. Более того – люди были женского пола.

Ргрыж принюхался. Чихнул. Потер лапой нос. Снова принюхался.

И расчихался так, что тоненькие струйки пламени вырвались из его ноздрей и подпалили куртинку сухой травы.

– Вот тебе живой пример, – сообщила одна. – От тебя даже у старого человека аллегрия.

– Нашла человека! – тут же расфыркалась другая. – Сашка! Не хочу тебя огорчать, но это дракон. Еще один дракон!

– Я не понял, – снова зарычал Гай-цгоргерцеорг. – Кто с кем побратался?

– Ой, да не волнуйтесь вы так, – покровительственно похлопала синего по носу крошечная девица с огромными голубыми глазами. – Подумаешь – ваш сын побратался с моими друзьями. Теперь у вас есть еще два сына и дочь. Вот она. Сашка. Александра Первая, тире…. Саш, как теперь тебя по мужу величают?

– Нет у меня мужа, – отмахнулась вторая, подходя ближе к Ргрыжу. – Был – да весь вышел. День добрый, уважаемый, меня зовут Александра. Можно – Саша. А это моя подруга, почти сестра, Алена Владимировна. Можно – Аленка. Она маленькая еще, глупенькая….

– Куда вышел? – отдернул ее от Ргрыжа Гай-цгор старший. – Так это ваше пламя там, в ущелье, вспыхнуло?

– Ой, папА, какие мелочи! Наше пламя – не наше пламя…. Другое дело, что Гайчик с сегодняшнего дня тоже вроде как совершеннолетний. Если я все правильно поняла – Гай научился обращаться, и теперь его пламя из ледяного стало вполне обычным. Красным.