Текст книги "А Саша делает, как может (СИ)"

Автор книги: Наталья Козьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Прошу, – предложил руку супруге. – Генри!

Генри кивнул и отворил нам двери.

Узкая ладонь, затянутая в длинную перчатку, спокойно лежит на моей руке. Идет уверенно. Как будто не в первый раз выходит в свет.

Хм, а вот это уже интересно.

Саша

Этот «бал» меня вымотал так, как еще ни одному мероприятию не удавалось.

Для ясности – это не было балом в том смысле, который хранится в моей личной подборке терминов. Бал – это собрание большого количества людей обоих полов для танцев. Так? Ну, ведь так?!! И пусть танцы эти торжественные, давно и прочно вписавшиеся в каноны, но ведь танцы. Менуэты, вальсы, мазурки, гавоты и всякие паваны.

Насколько я помню – хозяин открывает бал либо с супругой, либо с близкой ему леди. Все. Дальше танец сменяется танцем. Вышколенные слуги скользят по паркету, лавируя среди гостей, разнося всевозможные напитки. Где-нибудь в сторонке накрыты столики – фрукты, пирожные….

Рядом зал для любителей азартных игр. Усталые отцы семейств проигрывают некие суммы, попутно обсуждая свои дела с нужными… э-э-э-э…. субъектами – так скажем. У нас в данном случае – эльфы.

Мамаши выгуливают своих дочек-сыночков. Закидывают удочки на предмет заключения помолвок и будущих браков. Невесты постарше ловят рыбку пожирнее, побогаче. Юные леди просто в восторге от того, что им уже можно! (Интим исключаем, воспитание не то).

И конечно же – сплетни. Кто с кем кто где, кто куда и так далее. У кого выросли рога, кто успешно (или не очень) от оных рогов сумел избавиться. Кто кого и за что вызвал на дуэль, куда ранил. Кто проиграл состояние, а кто, наоборот, выиграл.

В этом плане эльфы от людей не отличаются. Во всяком случае, те, с которыми мне пришлось встретиться на этом, с позволения сказать, балу.

Собственно, именно на это я и рассчитывала, надеясь справиться с основным танцем и парочкой попроще. Когда у тебя лучшая подруга хореограф, танцевать ты научишься, даже если не попадаешь ни такт, ни в лад.

Но обо все по порядку.

Шествуем мы, значит, с принцем Энгельбертом по коридору к двери в бальный зал. Нет. Поджилки у меня не трясутся. Я для себя решила, что это такой спектакль. Импровизация полная. Роль приблизительно знакомая, слова…. Суфлеров тут нет, но как-нибудь. Не вспомним, так приврем, главное, из общего рисунка не вылететь. Супруг богоданный сквозь зубы мне правила этикета начитывает. Знаю ли я, что такое этикет? Ах, этикет?! Где-то на задворках памяти что-то было, по ходу буду доставать и пользоваться. Что-то про три танца…. Ага, с одним кавалером танцевать не больше трех. Иначе компромат. На балконах и в нишах ни с кем не уединяться – опять же компромат. Какая дура из душного зала среди зимы на балкон ломанется, хотела бы я знать. Впрочем, о чем это я! Кому мороз помехой был и когда!

Под этот бубнеж дошли до зала. Двери распахнуты, зал сияет – множество свечей отражается в стеклах и зеркалах. Народу не так уж и много, навскидку – сотня с небольшим. Глаз у меня на такое наметан, в нашем РДК бывало и больше в праздничные-то дни.

Прогуливаются парами, стайками и небольшими толпами. Все время от времени косятся на двери, возле которых тожественно стоит дворецкий. Или мажордом. Высокий благообразный старик. Нет, выглядит-то он молодо, даже слишком. М-м-м…. по человеческим меркам ему лет пятьдесят с небольшим хвостиком.

Серебряные волосы сплетены в длинную косу. Она так красиво по спине струится – будто редкостной красоты белая змея. Поворачивает дворецкий голову – и коса по его строгому темному камзолу извивается.

Вот мы подошли. Остановились в дверях. Энгельберт, сквозь зубы:

– Леди, вы все запомнили?

Киваю. Я его не особо слушала, и уж точно запоминать не собиралась. Такие вещи учат задолго до начала. Или полагаются на милость Божью. Поторопился супругу окружению представить – сам виноват. По люстрам скакать я не буду, конечно, в скатерть сморкаться тоже не собираюсь. Но и краснеть за мои ошибки будет он.

– Лорд Энгельберт, принц Азалийский и его супруга леди Александра! – рявкнул над моим ухом дворецкий, и мне захотелось ухо прочистить. Сдержалась.

В зале установилась гробовая тишина.

– С левой ноги – и – и раз! – прошипел супруг.

Шагнули слаженно и одновременно – будто сутки тренировались. Идем торжественно – будто к алтарю. Ковровая дорожка под ноги стелется. Я смотрю прямо перед собой, краем глаза замечая и складочки на дорожке, и волны, внезапно возникающие под ногами. Ха! Играли мы в такие игры! Я ведь не просто так в своей спальне торчала, готовясь к балу. Я нянюшку терзала. И она дала мне один урок именно на такой случай. Научила плыть в паре сантиметров над полом. Это не левитация. Во всяком случае, нянюшка ее как-то по-другому называла. Что-то из бытовой магии. Себя мне пока не поднять, но себя и не надо, достаточно туфельки зачаровать. Нянюшка с этим справилась на «отлично». Так что я плыву над полом, не цепляясь каблуками. Кстати, замечательная вещь! Ноги на шпильках не устают. Надо будет выучить это заклинание в первую очередь.

Так, доплыли до возвышения в дальней стороне зала. Полукруглое нечто, отдаленно напоминающее небольшую сцену в фойе клуба. На возвышении – два одинаковых кресла. Не трон, но близко. У кресел высокие спинки, обитые бархатом. Сине-серебристо-сиреневым. Красиво. И перед креслами – ковер такого цвета с серебряной окантовкой. Стекает по ступенькам, полукругом охватывая возвышение.

На возвышение взошли, по команде повернулись к зрителям. Четко, слаженно – будто месяц репетировали.

– Да мы на одной волне, муж, – хмыкнула я, не разжимая зубов.

– Вам повезло, леди, – так же ответил супруг, и прокашлялся, готовясь обратиться с речью к народу, выстроившемуся перед нами.

– «Держи лицо, Сашка, – подумала я, рассматривая замерших в передних рядах юных эльфиек. – Как-никак, тут готовилась битва за сердце и прочий ливер Энгельберта, а повезло тебе. Мстить будут, не иначе. Эх, где ты, мой драгоценный Гришенька?! Сейчас взял бы – и спас сестрицу».

– «Гришеньки нет, – хмыкнул в моей голове чей-то совершенно посторонний глас. – Я за него. Тебя в обиду не дам, Александра, не дрейфь»!

– «Стрег? Это ты, великий и всемогущий?»

– «Есть сомнения? Кто еще может прийти на помощь маленькой землянке?»

Я слегка пожала плечами, представив себе лицо «Борея».

– «Забегал часом ранее, – сообщила Стрегу. – Назвался Бореем, обещал стать родной матерью, заботиться и беречь».

– «Борей, говоришь? Нет, это Зейн, Южный, озорник и хулиган. Но может быть жестким. С ним осторожнее будь».

Буду, куда ж я с подводной лодки-то.

– «Ух, ты, какой тебе забавный кулончик на шейку навесили. И маячок, и прослушка, и даже запись можно сделать. До чего магия дошла! А мы ее вот так. О, и на венце маячок! Страхуется твой благоверный»….

Стрег явно что-то химичил с моими украшениями – я чувствовала на своей шее теплые прикосновения. Потом и в волосах забегали чьи-то проворные пальцы.

– «Как-то так, – удовлетворенно сообщил Стрег, закончив возиться с венцом. – Маячки приглушил, прослушку убрал. Запись отключил. Повеселимся, девочка»!

– Позвольте представить вам леди Александру, мою супругу, принцессу Азалийскую!

Что там по этикету полагается? Убью принца!

Слегка приседаю, обозначая приветствие. Не более того. Аленка называла это «комплимент» – типа, «мне приятно вас видеть, дорогие зрители».

Энгель облегченно выдыхает. Убью. С особой жестокостью.

Делает знак – пора кресла обременить своими персонами.

Первый зачет сдан.

И тут народ ожил. Буквально выстроились в очередь. Отцы семейств важно шествуют, таща за собой в кильватере семейство. Представляются сами, представляют своих жен и наследников. Особое внимание уделяется дочкам. Преподносят дары.

А вот тут засада. Никто ж не знал, что принц с супругой заявится в свои владения. Даров-то мне и не приготовили. Урон чести, господа! Причем, не моей, а великого и прекрасного! Энгельберта, если кто не понял.

Кошусь глазом на супруга. Сидит, багровеет потихоньку. Так тебе, не будешь без должной подготовки жениться!

Дары преподносятся в раскрытом виде. Шелка, драгоценные камни, ювелирка, ковры, посуда золотая, серебряная, медная. Фарфор эльфийский – почти прозрачные чайные сервизы с изящной росписью. Травка-муравка, цветочки – лепесточки. Красота неимоверная. Все это демонстрируется принцу и окружающим. Хвастаются ушастые, друг перед другом выхваляются.

Генри все это принимает и на специальный стол возле нашего лобного места укладывает.

Все заняты, всем весело. Одна я сижу, скучаю. И только тут до меня дошло, что супруга-то я еще не рассмотрела. Нет, узнаю я его в любой толпе, но ведь описать надо! Чтобы потом в мемуарах не перепутать с тем же Генри.

Итак, что мы имеем.

Высокий он. Я со своим метром с кепкой, да еще в прыжке с табуретки как раз мужу до подбородка. Благо, туфельки с каблучками, а то мужу пришлось бы меня в кармане носить. Что еще…. Плечи. Плечи, как и положено молодому мужчине, широкие. Не косая сажень, конечно, но и не два метра сухостоя. Фигура атлета, правда, без ярко выраженных мышц. Не Геракл, чай. На личико тоже ничего. Ушки длинные такие, кверху заостренные. Волосы золотистые, на мои похожи, только прямые и длинные, до мадам Сижу. Или у мужчин мсье Сижу? Неважно. Глаза…. Глаза вытянутые к вискам, довольно большие, сине-зеленые. Нет, никаких сапфиров и изумрудов. Обычные глаза, только разрез не совсем человеческий. Хотя…. Людей я пока не видела здесь. Что еще? Нос прямой, губы как губы. И где такие эльфы водятся, от одного взгляда на которых у девушек пальчики поджимаются, мурашки соревнования устраивают, а бабочки в обморок падают?

– «В книжках, душа моя, – хмыкает в голове Стрег, – В ваших романах для больших девочек. В мирах эльфы красавцы, конечно, особенно по сравнению с гномами, но все же не стопроцентные идеалы».

– «Кому-то и Баба Яга красавица, – прищурила я левый глаз. – Лешему там, или Водяному. Да и Иваны иной раз в бабках души не чают. А идеалы – они на то и идеалы, чтобы было к чему стремиться. Скоро они закончатся? Я к креслу приросла уже».

– Буквально сейчас, – ответил Стрег. Шепотом. На ушко. Не поняла!

– Лорд Стрегойский к Его Высочеству Энгельберту! – рявкнул от двери дворецкий, пристукнув своим посохом с серебряным навершием.

Публика в недоумении обернулась к двери, явно не в силах сообразить – кто оно такое – лорд Стрегойский. Даже Энгельберт напрягся. Генри, только что принявший из рук маркиза Энвиля здоровенный моток каких-то лоскутов, удивленно поднял бровь. Ага. Не знают они Стрегойского. И в гербовнике о нем никто не писал, и в новостях не сообщал. Ну-ка, ну-ка, посмотрим….

Ох-е-о! Что ж мне так везет-то?!

Не отводя от меня насмешливых горячих глаз, шествовал к возвышению мой старый знакомый, директор и худрук в одном лице. Юрий свет Александрович Стрегов. Или все-таки не он? Бывают же двойники. Ведь бывают же?

Где-то в Горних Высях

– Братва! Атас! К нам приехал ревизор!

– Та ну! Брешешь, Зейн!

– Мамой клянусь – Сам Стрег прибыл! Едва успел с ним разминуться!

– Ой – е-о-о!

Принц Энгельберт

Прием шел своим чередом, как ему и положено. Признаться, супруга меня удивила и порадовала одновременно. Конечно, до придворных леди ей далеко, но и не совсем уж чтобы дикая. По сторонам не озирается, идет рядом спокойно, рука не дрожит. И мелких пакостей от моих гостей вроде и не замечает, легко перешагивая через ковровые волны и загибы. Она не замечает, а я вижу. И запоминаю. Кем бы ни была моя супруга – она нынче принцесса. Только я могу ей гадости делать. Правда, есть еще и король. И королева. Но они далеко, а здесь я полновластный хозяин.

Она мне солгала. Не может простая девчонка так уверенно себя вести, оказавшись перед сотней аристократов. Обязана растеряться. С шага сбиться, развернуться не по этикету, приветствовать с не надлежащим старанием.

И в кресло с такой грацией простые девчонки не опускаются. Похоже, она всю жизнь с отстраненно-приветливым выражением на лице принимала уверения в почтении. Сидит в соседнем кресле, слушает с вежливым интересом очередного подданного, с допустимым восторгом на подношения взирает, но руками хватать не тянется.

А меня бесит!

Ни одна из наших природных эльфиек меня так не бесила, как моя супруга. Откуда она на мою голову свалилась? Где этот мир, в котором таких женщин выращивают? Дайте подробную карту – и я туда ни ногой. Разве что на пару минут загляну. Удостовериться, что мою супругу никто не ищет, и не ждет. Потому что я ее назад не верну ни за какие пряники. Да что там пряники! За самый огромный торт не верну, даже наполненный золотым запасом одной маленькой страны.

Бесит потому что!

Потом подумаю об этом.

О, а маркиз Энвиль-то как старается. Дочек вперед пропихивает, нагрузил девчонок – того и гляди, переломятся под тяжестью. Интересно, что он в Дар принести возжелал? Это ведь не просто подарки мне, такому распрекрасному хозяину земель. Это же Дары в честь Праздничной Ночи, а они все со смыслом. Хорошо, что мне лично их в руки брать не нужно. Генри сам управится. На стол сложит, потом рассортируем – что куда. Часть здесь останется, часть в Дар короне уйдет. Часть в личной сокровищнице полежит, авось, когда и пригодится.

В пролете старый пройдоха! Женат я уже! Глубоко и прочно. И не важно, что брак еще каким-то образом консуммировать надобно.

– Лорд Стрегойский к Его Высочеству Энгельберту!

Кто такой? Почему не знаю? Более того – впервые слышу!

По ковровой дорожке стремительно приближается высоченный – даже для меня – мужчина. Эльф. Нестандартный. Все в нем нестандартно. И рост, и волосы – цвета ореховой древесины. Волосы не собраны, как дОлжно, в косу или хвост, а распущены. Вьются за спиной – будто ему ветер в лицо дует. И глаза – темные, коричневые, с легкой зеленцой. И аура. Мощная, давит так, что устоять тяжело. Такого из дома просто так не выставить. Это, скорее, он выставит.

Кошусь на супругу. Если уж мне тяжело, а она-то как?

ЧТО?!

Да у нее глаза сияют, как бриллиант в парадной короне! Они что – знакомы? Откуда?! Она же сама говорила, что в их мире эльфов нет!

Но лицо держит. И даже не шевельнулась навстречу незнакомцу. Холодная вежливость и отстраненность.

Незнакомец подошел совсем близко. Одежды на нем – дань традициям. Длиннополый камзол цвета грозовой тучи, длинные черные брюки. Черные, до зеркального блеска начищенные, туфли. На первый взгляд – просто и без изысков. Но только на первый взгляд. На второй замечаешь, что роскошно. На третий – что еще и безумно дорого. Потому что ткань камзола не расшита серебром или золотом. Серебро и шелк соединились еще в процессе подготовки нитей к ткачеству. По лацкану вьется прихотливая вышивка драгоценным черным карбонадо. Да он за один камзол может купить мое имение со всеми жителями. На землю не хватит, все же, у меня большой надел, так сказать. Но дом, службы при доме, лесопарк, что окружает имение – запросто купить сможет.

– Нужно ему твое имение, как зайцу стоп-сигнал, – услышал я еле уловимый шепот жены. Искоса взглянул на нее. Это что же, я вслух думаю?

– Кажется, это татуировка обручальная действовать начала, – едва заметно повела плечиком супруга. – Или то, что ты на венец нацеплял.

Ей-то откуда знать, что к венцу кроме маячка, еще кое-что привешено?! Переживем эту Ночь – лично займусь проверкой ее способностей. Темнит, девчонка.

Между тем, лорд Стрегойский долетел до нас и склонился в безукоризненном поклоне. Одним движением изобразив, что он равный мне. И даже чуточку выше по положению. Не понял?! У нас что, потерянные родственники внезапно отыскались? Вроде бы не было таких, мы родню до самого первого Эдвина знаем, потеряшек не имеется.

– Ваше Высочество!

А голос у гостя сильный, звучный, хорошо поставленный. Таким голосом полки за собой вести.

– Ваше Высочество! Проезжая мимо вашего дома я, лорд Юрлоу Стрегойский, не мог не засвидетельствовать свое почтение вам, вашей очаровательной супруге и гостям вашего дома. Позвольте же преподнести вашей леди Дар от чистого сердца!

Хоть один умный эльф нашелся. Ведь могли! Могли мои подданные преподносить Дары не лично мне, а нам с Александрой. Раз уж я никого в известность о своем скороспелом браке не поставил.

Нежданный гость взмахнул рукой, и тут же в проходе взвизгнули дамы, стремительно расступаясь, давая дорогу снежным бурунчикам. На их искристых спинках плыли над ковром открытые ларцы. И наполнены они были – да я сам своим глазам не верю! Наполнены они фруктами! Груши, яблоки, гранаты, гроздья винной ягоды, будто только что сорванные с ветвей. Яркие, сочные, так и просятся на язык.

Четыре ларца, будто живые, переместились на неведомо откуда возникший стол со стороны Александры. Лорд Стрегойский повел рукой, и бурунчики исчезли. А на согнутой левой руке лорда оказалось роскошное нечто из серебристо-синего шелкового бархата, подбитое голубым мехом. Зимний плащ из дорогущего меха маленького хищного зверька. Их в нашем королевстве только-только научились разводить в неволе, а цветные и вовсе редкость неслыханная.

– Ох, е-о-о-о, – дружный выдох присутствующих.

Александра в лице не изменилась ни на миг. Во всяком случае, присутствующие вряд ли заметили, как тонкая бровь медленно приподнялась, а взгляд на мгновение стал острым. Мол, это то, о чем я подумала?!

И этот… л-л-л-лорд… медленно-медленно опустил ресницы, будто давая понять – да, все так, как ты и подумала.

Они точно знакомы!

Саша

Лорд Юрлоу, значит…. И что же вышеозначенный лорд в нашем клубе делал?

Тут я призадумалась, вспоминая все, с этим самым Юром связанное. Да вроде бы ничего особенного. Любит мужик зимнюю рыбалку – так кто ж ее, на берегу такой реки проживаючи, не любит?! Только тот, кто любит что-нибудь другое. Тепло, например. А в мороз, особенно когда минус двадцать пять – дураков маловато будет. Хотя…. Мороз не показатель. Лично знаю мужиков, которым и минус тридцать не помеха. Машина не заводится? Чхать они хотели на машину. Пешочком, с саночками, на которых в уютном ящичке рыбацком термос с кипятком, сала кусок и хлеба булка. Кое-кто и термос не берет. Котелок слегка помятый к саночкам примотан. Потому что развел костерок, пока суть да дело – вода вскипит. Как – другой вопрос. Сама не видела, потому совру – недорого возьму. Гришенька рассказывал, но я в это не вникала. Когда он меня на выгул брал – обычно и машина была, и термос с чаем или кофе, и бутерброды с колбасой в сумке. У братца моего даже мини-плитка газовая в машине болтается, специально для этого случая. Правда, на костре все же вкуснее получается. И хлеб с салом и колбасой поджарить, и чаек подогреть. Романтика такая суровая.

Кстати сказать, любителей подледного лова даже вычислять не надо, только на лицо взглянуть. Загар характерный у них. Особенно ближе к марту, когда солнечных дней становится больше, а снег ослепительно бел и искрист.

Красные у них лица. Обветренные. Мужественные даже.

Так, это лирика. Что еще? Женат наш Юр глубоко и прочно. Двое детей, сын и дочка. Суров, но справедлив. Руководитель хора по профессии. Обладает сочным баритоном. Играет на всем: пианино, баян, гармошка, гитара, барабан, нервы сотрудников, ложки, балалайка. Хор, вокальные группы, солисты – это все к нему. Особо любит дудеть на тубе – здоровенной трубе ростом как раз с меня.

Курит как паровоз. Как его легкие это выдерживают – знает лишь он сам. В последнее время пристрастился изображать старого морского волка с трубкой в зубах.

Вот ведь – и не придерешься же ни с какой стороны! Биография у нашего Юра самая что ни на есть обычная. Родился, учился, во флоте отслужил – радистом, потому что слух абсолютный. Музыкальное училище закончил, плюс академию культуры, отделение хорового дирижирования. Никаких внезапных исчезновений, аварий, ударов по голове кирпичом или сосулькой за ним не числится. Значит что?

Значит, либо Юрик не Юрик, либо Стрег принял наиболее привычный для меня вид. Хотя….

А, не буду заморачиваться! Что он там про подарочки гуторит? Для меня, правда что ль?

Ну, снежный бурун – нормально для божества, я думаю. Ларцы серебром и золотом окованные – тоже хорошо. Чай, не девке дворовой – цельной прЫнцессе дар преподносят. А что за смешки от аристократов ползут? Фрукты-ягоды им смешны? Дешево оценили – считают? Н-ну…

Искоса глянула на супруга богоданного. Глаза во все личико его эльфийское распахнулись, сейчас на лоб перекочуют. Тебе-то чем фрукты мои не угодили? Не нравится – не ешь. Ах, ты еще один подарочек мне, любимой, углядел! Зимний плащ, голубой норкой подбитый. С капюшоном, между прочим, и с шапочкой из той же норки вязаной.

Все, Стрег, я тебя уже почти люблю!

– «Точно? – смешок от божества темноглазого. – Может, развести тебя с принцем по-быстрому? Правда, я сам жениться не рвусь»…

– «Да и я за тебя замуж не собираюсь, – выпятила губу. – Любовь у меня к тебе платоническая, сестринская, дочерняя. Ты вот что мне скажи: фрукты-ягоды – это то, о чем я думаю?»

Божество согласно опустило веки.

– «А твой вид – калька с моих воспоминаний?»

Ответа нет, только смайлик с лукавой ухмылкой перед внутренним зрением промелькнул.

– Встаем, Александра, – прошипел над ухом супруг. – Дары подданным буду вручать лично я. Вы стоите рядом и благосклонно улыбаетесь.

– Улыбаемся и машем, – осклабилась я, поднимаясь.

– Махать не нужно, просто улыбаетесь.

– Слушаюсь, мой женераль…

– О-о-о-о! – страдальчески обреченное от дражайшего супруга. Не, а что вы хотели, Ваше Высочество?! Я ж никогда столь долго не молчала, как нынче! Вдруг голос потеряю?! Кто тебе гадости говорить будет?!

Одна радость – второй этап зачета сдала.

С подарками подданным Энгельберт разобрался быстро. Кого-то наградил, кого-то в угол поставил. В смысле, пальчиком погрозил, сказал: «Ай-яй-яй», и обещал отшлепать, буде к следующей Праздничной Ночи виноватые не исправятся.

Я уж думала, что на этом все, и сейчас начнутся танцы.

Ага. Счас-то. А праздничный ужин не хотите ли?

А за окнами – ночь поздняя. Какой, нафиг, ужин в такое время?! Я ж после двенадцати ночи, почитай и не ем никогда. Разве что после мероприятия ко мне Гришенька завалится. Но это редко случается. Чаще братец у какой-нибудь пышечки ошивается.

Но иду. Торжественно, под руку с супругом, шествую к столу в большую столовую. Бедная наша бабуля Ланя! И когда она только успела такой стол приготовить?! Огромный, густо уставленный разнообразными блюдами. Прямо как у нас в деревне на свадьбе. Не запутаться бы в приборах.

Ага, Стрега рядом со мной усадили.

– Чтобы тебя фруктами не донимали, – сказал он, расправляя салфетку на коленях. – Я так понимаю – ставить в известность присутствующих ты не собираешься?

Я только вздохнула. Фрукты – это только на первый взгляд. Сказку лорд припомнил, не иначе. Кажется, это из шотландских преданий о черном заколдованном рыцаре. Девица искала супруга, украденного злой колдуньей. За плату согласилась та колдунья пустить девушку к рыцарю. А платой стали драгоценные камни. Да-да – из фруктов добытые. Обсуждали мы как-то этот вопрос с Аленкой. Мечта такая скромная была у подруги. Мол, здоров было бы: откусываешь яблочко – а внутри бриллиант с полпуда весом. И все – обеспечена на всю жизнь. Еще и детям останется.

Стрег мне четыре ларца таких «фруктов» подогнал. Подозреваю, что в гранатах – гранаты вместо семечек. В яблоках – бриллианты, в грушах изумруды чистейшей воды. А виноград, скорее всего – это янтарь.

– Не переживай, никто из присутствующих о моих подарках не вспомнит. Только о плаще. Да, оставь один танец за мной. Поговорить надо.

Фу, еще один зачет сдан. Лист салата я гоняла по тарелке, мечтая засунуть его супругу…. Куда-нибудь, чтоб неповадно было меня в темную по ужинам таскать. Вроде бы никаких нарушений этикета не отмечено. Убью Энгельберта.

– «У вас еще брачная ночь», – хмыкнул Стрег в моей голове. Аппетит пропал начисто.

– «Оно мне зачем?! – вызверилась я на бога. – Нашел, понимаешь, дурочку. Индейская национальная изба твоему принцу, а не подтверждение брака. Я за него замуж не собиралась. Сами втихаря провернули – сами и подтверждайте. А я устала уже, как после марафона. Два танца – и в кроватку. Или сбегу».

Стрег только вздохнул философски. Дескать – все. «Транвай»

ушел, девочка. Отбегалась.

Ага. А я прямо такая вся покорная, как овца на закланье. Бегу и тапочки теряю – до того жажду незваному супругу девственность свою подарить. Щаз! Обойдется принц. Пусть вон, газелей своих эльфийских пользует. Ему целое стадо пригнали, на выбор. Судя по жадным взглядам – любая за счастье сочтет.

– «Слушай, Юр, а сколько моему супругу лет? – озаботилась я внезапно. – Мне-то двадцать два. А он-то до своего совершеннолетия дожил уже?

– «Дожил, не переживай, – отмахнулся вилкой Стрег. – Ему пятьдесят восемь. Эдвин на пять лет старше. Так что все норм».

– «Ужасть! – прикинулась дурой я. – Старик совсем! То-то я смотрю – заговаривается. Ерунду всякую городит. Ему ж не жениться надо, а в дом престарелых переезжать, Альцгеймера лечить. Так и быть – я буду к нему раз в год заезжать, петушка на палочке привезу, игрушки там»…

– Леди! – вторгся в наш междусобойчик злой голос. – Вы наелись?

– Да, мой лорд! – оскалилась я в голливудской улыбке. – А что?

– Тогда встаем. И через полчаса открываем бал. Первый танец – па-де-ван. Вы умеете танцевать?

А раньше спросить не судьба?

– «Падаван, Саша, падаван, – сообщил Стрег. – Справишься. Вы ж с Аленой его разучивали, кажется».

– Когда кажется – креститься надо, – одними губами прошептала я, подавая руку законному извергу.

– Второй танец – валенъез, – сообщил супруг, выводя меня в соседний зал, где уже были убраны ковровые дорожки и даже взгляду было скользко на этом паркете.

– «Вальс это, просто вальс, – вновь перевел с эльфийского на человеческий Стрег. – Доверься мне, я не подведу».

– Р-р-р-р!!!

Убью того, кто меня в этот мир закинул! Подушкой придушу. Или нет! Возьму на рыбалку, и заставлю пешней лунки вырубать! И плевать, что сейчас пешня не в моде! Буром даже у меня получается. А ты попробуй пешней помахать!

А потом еще и погоняю по протокам! С Раздумья через Каменскую, потом под Соколово, а оттуда до Алеуса и обратно и все пешком! На одном сале с куском хлеба и по морозу.

******

Начнем с того, что эльфийский Па-де-ван – это наш полонез. Или что-то близкое. Торжественное шествие пар по бальному залу. Круг туда, круг сюда, синхронно присесть, синхронно подняться. Не забыть стрельнуть глазками в соседа, продемонстрировать дамам, что мужик прочно занят, и тут же пообещать сдать его в прокат за определенную сумму. Потрепетать ресничками, мило покраснеть в ответ на интерес соседа, подарить лукавую улыбку тому, кто через проход на тебя пялится с жадным интересом. А муж твой в этот момент – будто жабу проглотил. И тошнит его, и урон чести – если даму бросить в середине танца. Хотя…. Ему-то даже поаплодируют. Дескать, надо же, какая леди попалась, бедного лорда аж стошнило. А леди – в моем, надо заметить, лице – можно сразу в кошачьем лотке закапываться. Хуже уже не будет.

Дудки, богоданный! Ты у меня этот бал до самой смерти не забудешь. До своей, заметь. На все тысячи лет жизни своей запомнишь, что женщину надо как минимум, за три дня в известность относительно своих планов ставить. А лучше – за год.

– Лорд Энгельберт, а у вас вся спина белая….

Лорд дернулся и сбился с шага. Подпрыгнул слегка. Подровнялся к общей массе.

Музыка звучит, мы шагаем. Поворот как раз у зеркальной стены. Его взгляд через плечо. Ага, Юр, так….

На правом плече мелькнула эльфийская вязь. Буквы, похожие на арабские. Мелькнула, задержалась на секунду.

А останавливаться нам никак нельзя, ведущие мы.

Энгельберт отчетливо скрипнул зубами. Идем дальше. Расходимся, поворачиваемся лицом друг к другу. Кланяемся.

Я, в полуприседе:

– Ваше Высочество, зачем вы сердце на щеке нарисовали?

Принц, испуганно:

– Ч-что?

Я, выпрямляясь, и подавая ему руку:

– Ой, да еще и стрелой сердечко пробитое, и кровушка так и капает….

Его правая рука машинально касается левой щеки. Злой взгляд в мою сторону.

Я, старательно шагая:

– Ах, все уже прошло. Иллюзия? И опять спина белая…

И так все полчаса, пока мы кружили под музыку по скользкому паркету. В зеркалах мелькали то его плечо с постоянно изменяющимися письменами, то щека с синюшным сердечком и лужицей такой же синей крови. Принц дергался и шипел, но танец продолжался и продолжался. До тех пор, пока в отражении не мелькнула надпись во всю спину. Крупными буквами и….

Надпись явно была нецензурной, потому что принц мгновенно побелел, на щеке задергались желваки, мои пальцы оказались стиснуты железной хваткой.

И ведь я-то не виноватая! Разве что чуточку – не я же все эти иллюзии демонстрировала. Я еще не умею!

Нет, отпираться не буду, идея моя, но исполнение!

Исполнение Стрега! Кто ж знал, что его на пошлости пробьет?! Причем, все иллюзии доносились лишь до жертвы нашего специфического юмора.

Потому и не поняли эльфы – с чего бы принцу останавливать бесконечное шествие по натертому паркету, сбивая этим действием с ног следующих за нами лордов и леди.

Конфуз, однако!

Музыканты, спрятанные где-то на хорах, сбились с такта, выдав уж что-то совсем неприличное. Принц довел меня до места, зыркнул в мою сторону сердито.

Я изобразила абсолютное непонимание. Мол, что случилось, любимый-дорогой?! И что нам делать далее? Гостей поднимать? Или пусть паркет платьем дорогостоящим протрут, а то пыльно….

– С-сиди с-сдес-сь, – прошипели мне сквозь зубы. – Я с-с-ейчас-с вернус-сь.

Сижу. От любопытных отбрехиваюсь. Блондинку на всю голову изображаю. Ресничками ветер поднимаю, ямочками на щечках сияю, на все вопросы и предложения отвечаю одно и то же:

– Ах, я, право, не знаю! Спросите у моего супруга, принца Энгельберта! Это он во всем виноват… Ах, танец? Увы, мои танцы уже все расписаны. Да-да, на всю ночь. Как – кто счастливец? Конечно же, мой несравненный супруг! Что вы! По нашим обычаям, новобрачные танцуют только друг с другом в эту ночь…. И в последующие ночи – тоже, а как же. Может быть потом, лет через пятьсот… Что вы, что вы! Да-да, возможно… Хотя я и не уверена…. Что? Выйти на балкон, вдохнуть свежего воздуха? Нет-нет, вы знаете, я так сильно мерзну… Кто только придумал эти морозы! Ах, я всегда считала, что эльфийское королевство – это вечное лето. Почему? Как же – ведь оно на юге? Да, я сама видела карту. У моего отца такая, во всю стену. Как где – в рабочем кабинете же! Кабинет где? Ой, какой вы смешной! В доме же, конечно! Ах, где дом? На улице. Знаете, улица – это где домов много. Да-да. С одной стороны дома, и с другой стороны дома. А у эльфов разве не так? Правда? Ваши дома в деревьях? Бедные…. Это же так неудобно! Чтобы в дом попасть – надо на дерево карабкаться… Что значит – не так поняла?! Как обьяснили – так и поняла….