Текст книги "А Саша делает, как может (СИ)"

Автор книги: Наталья Козьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Старушка
А Саша делает, как может

Вступление

«30 дня месяца Стужня* года …20

Свершилось! Наконец-то это свершилось! Нынче ночью моя дорогая невестка, королева Елисабель, разродилась двойней. Первым родился мальчик. Второй на свет появилась девочка. Принц и принцесса. Все королевство празднует рождение давно ожидаемых наследников нашего славного короля Эдвина Десятого, а я, его младший брат, бывший первым в очереди на престол, незаметно отодвинулся на третье место. В нашем королевстве и девочки имеют право на трон, если по воле богов в королевской семье так и не появляется мальчик».

Молодой человек отложил в сторону перо, осторожно промокнул написанное розовым листом промокательной бумаги. Еще раз перечитал написанное и закрыл тетрадь.

Тетрадь была великолепной. Сделанная в мастерской лучшего в империи мастера – изготовителя всевозможных тетрадей, альбомов и блоков для записей.

К слову – их выпускали несколько видов. Из серой бумаги – для простолюдинов, из простой белой – для людей зажиточных. Белоснежной, лощеной – для знати.

Для него же, бывшего первого наследника, Энгельберта Азалийского, тетрадь для личных записей сделали по особому заказу из самой лучшей бумаги, с золотым обрезом. Переплет – из самой дорогой черной кожи украшен черными карбонадо.*

Дорого. Стильно. Модно.

И второго такого нет. И не будет. Потому что он лично отбирал и зачаровывал каждый лист. Лично подбирал дерево, из которого изготовлен переплет – драгоценный черный морон. Редчайшее в их мире дерево. Стоимость малого изделия из этого дерева равна стоимости половины королевского трона. На который в древние времена, когда основано было королевство Азалийское, ушла прорва золота, драгоценных самоцветов, а в спинку вмонтирован величайший из известных карбонадо* весом почти в половину килограмма.

М-да…

А ему, младшему принцу, обошлось в тридцать золотых монет. Все же, хорошо принадлежать к самой знатной семье королевства. Тут тебе и черный морон почти что даром, и осколки того самого карбонадо брат отдал в качестве отступного.

Что бы там не говорили маги разных сортов, а карбонадо замечательно держит чары. Теперь в его личные записи не сможет сунуть нос никто, даже кровный родственник. Не говоря уже о его сверхлюбопытной супруге.

Впрочем, теперь он, Энгельберт, имеет право покинуть дворец, и удалиться в свое небольшое имение. Хватит с него дворцовых интриг, вездесущих фрейлин, мечтающих стать принцессами, а там, кто знает, может быть, и в королевы удастся пробиться. Увы! Короли смертны! К тому же, они зачастую внезапно смертны. Как, например, король Эдвин IХ, отец нынешнего короля и его брата.

Пять лет назад отец был бодр и весел, собирался жениться на принцессе соседней Фелузии. Мать принцев, королева Лучиана, отошла в мир иной, пытаясь произвести на свет дочь. Увы – и мать, и ребенок этого не пережили. Не помогли ни маги, столпившиеся у постели роженицы, ни мольбы, возносимые королем в Святилище Семи Ветров. Гораздо позже в покоях роженицы обнаружили измельченный камень Тораки.* Король лично провел расследование. Фрейлина – любимая фрейлина королевы-матери – так хотела стать королевой, что не поленилась отыскать этот редкий минерал, чтобы подсыпать в питье рожающей женщины. Королева умерла от кровотечения. Остановить которое не смог никто.

Да. Бывает в семьях такое, и даже королевская чета не застрахована.

Конечно, фрейлину вычислили, арестовали и допросили. Казнили. Но вернуть мужу жену, принцам мать, а подданным королеву это не могло.

Потом король-отец все же решил жениться второй раз.

Принцесса Елисабель была нераспустившимся бутоном на пышном генеалогическом древе соседнего государства. Но кого волнует бутон, если назрела необходимость укрепить межгосударственные связи?!

Никого.

Почему не женить наследника?

Простите, какое ваше дело?! Король и сам еще в силе, ему нужна королева. Желательно, юная, за властью не гонящаяся. Конечно, бутон – он не распустившийся розан, но ведь его можно высадить в местную почву, пару лет подождать. Кстати, возраст ответственности наступает в семнадцать. Как раз невесте и не хватает этих двух лет. Так что пересаживаем розан в королевскую оранжерею, пестуем, холим, лелеем, воспитываем в духе королевства Азалийского, и в назначенный день истосковавшийся без королевы народ получает желаемое. Все счастливы, все довольны. Король забывает о толпе фрейлин, на время. Сыновья обретают любящую мачеху. Народ пару недель гуляет и пьет за здравие. Мир, дружба. Верно?

Эдвин IХ тоже так думал.

Не учел одного: пятнадцатилетний розан совершенно не в восторге от жениха, который годится ей в отцы. Кстати, старший принц, носящий родовое имя Эдвин, ей понравился сразу. И юная принцесса принялась строить собственные планы. Глупые, девчачьи, наивные. И самое главное – не подкрепленные ни связями, ни друзьями, ни средствами.

А еще у юной принцессы был такой же юный и безголовый Паж. Со всем пылом юности влюбленный в свою госпожу. Доверенное лицо, можно сказать. Наперсник всех ее тайн – он был сыном кормилицы Елисабель. Росли вместе, играли, хулиганили и прочее. Вместе и прибыли в королевство Азалийское.

Дальше можно не продолжать…. Юная влюбленность бывает зла. К тому же, в возрасте семи лет они поклялись друг другу в вечной любви.

Пять лет назад, когда Эдвин IХ ждал юную невесту на ступенях главного Храма, случилось странное. Король вдруг захотел пить. Горло пересохло, даже губы, кажется, начали трескаться от сухости.

При этом лицо внезапно покрыл холодный пот, хотя на улице была ранняя осень, и совсем не жарко светило солнце.

Белая с золотом карета еще только въезжала на храмовую площадь, и должна была объехать ее по кругу, чтобы благодарные подданные успели рассмотреть невесту.

Двенадцать девочек в нарядных розовых платьях уже выстроились вдоль широкой красной ковровой дорожки, чтобы в очередь обсыпать невесту розовыми лепестками, когда она будет идти к царственному жениху. Обсыпать и подхватить длиннющий шлейф свадебного платья.

– Пить, – злобно прошипел король своему верному секретарю. – Пить! Хотя бы глоток воды!

Секретарь не даром ел свой хлеб из королевских рук. Тут же вынул из внутреннего кармана крошечную фляжку. Фляжка была не простая: волшебный рог единорога, окованный серебром. А как известно, это магическая вещь чернеет, если в нее попадает яд. А серебро не дает воздействовать на напиток магией.

Секретарь плеснул воду в такой же стаканчик, осторожно подал господину.

Король выпил.

И тут же упал. Замертво.

Король умер – да здравствует король!

Расследование возглавил наследник, Эдвин Х, лично.

Выяснилось, что паж подсыпал королю редкий и медленно действующий яд в предсвадебный вечер. Немного не рассчитал. Король должен был умереть уже после заключения брака и коронации Елисабель.

Подсыпать яд подлой изменнице он не смог. Хотел, но не смог. Может быть, и в самом деле любил принцессу.

Ее, кстати, допрашивали тоже. Под заклятьем правды Елисабель призналась, что не хотела замуж за старого короля, но любит его сына. Про яд и планы пажа ничего не знала, хотя и жаловалась другу на несчастную долю.

Пажа казнили.

Принцессу заперли в башне – чтобы не прибили подданные в горячке. И пока траур по королю не закончится.

На все это ушло два с половиной года.

Проблемы, конечно, никуда не делись. А потому, тщательно все обдумав, посовещавшись с доверенными лицами, проведя ночь в Храме, в посте и молитве, молодой король принял решение: жениться.

В принципе, народу по большому счету плевать – какая из заграничных принцесс станет их королевой. Главное, что налоги не повысили, цены колеблются не слишком, как и положено по сезонам.

Пир на весь мир Эдвин Х не зажал. Велел выкатить бочки с вином из королевских подвалов.

Как раз пришла пора очистить подвалы от подкисших недорогих вин.

Да и погреба и кладовые после тщательной ревизии тоже нуждались в чистке….

Короче, люд в столице был сыт, пьян и всем доволен.

Елисабель замуж не пошла – побежала, теряя домашние туфельки из эльфийского шелка, и спотыкаясь о подол утреннего платья.

Побежишь тут…

Два с половиной года в башне, без модных новинок, без любовных романов, без драгоценностей и даже без связи с любящими родителями. Впрочем, король Фелузии не особенно переживал: Елисабель была средней из семи принцесс, к тому же от третьей – не очень-то и любимой – супруги. Фрейлины – они такие. Фрейлины, одним словом. Это маги не знают, где можно достать камушек Тораки. А фрейлины очень даже знают, где они водятся.

Король Фелузии по этому поводу не переживал. Королевой больше, королевой меньше…. Вот если бы хоть одна родила ему сына. Наследника.

Восьмая королева как раз была в тягости, и по всем приметам, должна была разродиться долгожданным мальчиком.

Так что королю Фелузии было не до принцессы и не до соседей. Уберечь бы наследника.

Впрочем, нас Фелузия интересует мало. Только потому что действующая королева Азалийская родом из этой дружественной страны…

Принц Энгельберт отложил в сторону свою тетрадь, и потянулся, зевнув со смаком. Взглянул на оплывшие свечи в канделябре. Перевел взгляд на пламя в камине. Уже слегка угасшее. Ночь глубокая. Во дворце все давно спят, даже умаявшаяся Елисабель. Даже фрейлины давно спят, отложив ненадолго интриги и пакости.

Впрочем, Эдвин Х, не отличающийся мягкостью характера, интриганов быстро приводит в чувство. Подсунуть его супруге камушек никому и в голову не пришло. Потому что до этого много голов слетело с плеч. Это у лордов. А еще многие леди отправились в Приграничье – в жены простым воякам. Конечно, простыми они были с точки зрения приближенных короля. А так – дворяне. Пусть не титулованные, но ведь дворяне.

Впрочем, в Приграничье служили и аристократы. Кто за вину, а кто и за честь…

– Так, на сборы два дня, – сам себе сказал Энгельберт, поднимаясь. – Два дня на сборы, и можно отправляться. Как раз к смене года доберусь. Впрочем, загадывать не будем. Неблагодарное это дело – загадывать. Кто его знает, моего царственного братца. А ну, как стукнет идея устроить великие гулянья в честь рождения наследников – и придется торчать в столице еще неделю, а то и две….

Он задул свечи и отправился в спальню. Планы планами, а выспаться не помешает….

Начало

Земля. Россия. Районный Дом Культуры

До Нового года чуть больше недели.

– А и ждет тебя дорога дальняя, трудная, неизведанная. Ждет тебя бубновый валет…. Хотя, постой, Сашка! Валет это же хлопоты, так?

– Аленка, да мне-то почем знать, – лениво отмахиваюсь я от подружки. – Это же ты у нас на роль гадалки пробуешься. «Салон мадам Бу Фри» твое детище на предстоящем мероприятии. Брось ты эти карты! У нас еще антураж не продуман до конца. Что там в модных салонах нонича используют? Полумрак, круглый стол под бархатной скатертью, свечи в канделябре, гадальный шар, карты.

– Ага, и еще мишурой все украсить. Новый год все-таки. Как ты думаешь, Юрка нам свой кабинет пожертвует на одну ночь?

– А куда он с подводной лодки-то? Ты образ продумала, гадалка?

Аленка надменно вздернула курносый нос. Важно повела округлым плечиком.

– А то! Я у мамы бабушкину шаль выклянчила. Шелковую, с кистями. Вишневую – помнишь?

– Помню. Шаль – это хорошо. Надо тебе еще бус всяких и цепочек на шею. Вроде как амулеты от сглаза, порчи, сильномогучего колдовства. И грим! Алена, грим – половина успеха в твоем нелегком деле провидицы судеб.

– Вот еще! – фыркнула Аленка.

Мы на эту тему бодаемся уже два дня. Никак не хочет наша штатная гадалка грим старой карги на себя намазывать. Она, видите ли, слишком молода, чтобы старух злобных играть. И вообще – не модно сейчас гадалок ведьмами изображать.

– Тогда тебе никто не поверит. И полтинника за твои гадания не даст.

Да, нынче наш клуб лихорадит. Новый год не за горами, и хочется его встретить как сказку, а не как очередную головную боль.

Нам с Аленкой еще везет, нас отчеты не касаются. Написали быстренько о своих достижениях за прошедший год, методистам отчитались. Получили привычный разнос от завотделом культуры. Поковыряли ножками пол в его кабинете, поклялись, что приложим силы к новым свершениям на ниве. И пошли со спокойной совестью дальше развлекаться. То есть, заниматься подготовкой новогоднего мероприятия.

Дом культуры у нас небольшой, коллектив тоже невелик. Кроме нашего директора и художественного руководителя в одном лице, есть еще два методиста, которые сейчас бодаются с сельскими клубниками на предмет сдачи отчетов. И мы с Аленкой – руководители кружков самодеятельности. У Аленки – танцевальный, у меня – театральный. Одна радость – мы молоды, и энтузиазм еще плещется во всех местах. Можно сказать, работаем не за зарплату, а за идею. Особливо, когда дело касается сверхурочных. Потому как без них никуда.

Есть у нас еще и шоумен сельского разлива. Гришенька. Страшный, как вся наша жизнь, но обаятельный. Вот такая шутка природы. Влюблен во всех женщин от года до ста, и пользуется взаимностью. Уж не знаю, где у наших баб-с глаза, но еще ни одного дня он не уходил из клуба без спутницы.

Даже наш худрук Юра – красавец мужчина, но глубоко и прочно женатый, поражается, как долговязому тощему Гришеньке удается обаять даже самых непрошибаемых баб.

– Аленушка, солнышко, ты Сашку не видела?

О, а вот и наш самый обаятельный и привлекательный нарисовался.

– И чего тебе от меня занадобилось? – не отрываясь от книги, спросила я. – У нас обед, между прочим.

– А что у нас на обед? – тут же забыл про меня Гришенька. – Ну, девки! Я-то уж было на горячее нос расчистил, а у вас, как всегда!

Картошка со вкусом сухариков. В стаканчике.

– А чем тебе не так?! – бурчу я, рассматривая картинку в книге. Великолепный образчик бронзового дракона тире мужика. Хищный абрис или как там это называется… брови широкие, темные, небрежный хвост бронзовых волос переброшен через плечо, до пояса обнажен и хвалится могучей мускулатурой.

– Фу, Сашка! И ты туда же! – картинно закатывает глаза Гришенька. Они у него, кстати сказать, блекло-серые. В нем вообще нет ничего яркого и броского. На что бабы ведутся?

– На мой голос, – интимным шепотом сообщает Гришенька. Это что – я вслух спросила?

– Замечталась ты, подруга! – картинно развел руками Гришенька. – Картошечкой не поделишься? С утра поесть не успел. Аленушка, ау! Дай дяде стаканчик и ложечку…. А кипяточку? Плеснешь? Вот и умничка моя ласковая. Не то, что эта Санища вредная! А еще сестрицей считается.

– Троюродной, – отмахиваюсь я, вновь углубляясь в роман. – Не повезло тебе с родственницей. Так зачем ты меня искал?

На какое-то – очень короткое – время в нашем методкабинете становится тихо. Я читаю, Аленка штудирует «Энциклопедию мировых гаданий», силясь постичь все тайны разом. До конца обеденного перерыва еще минут пятнадцать. А потом опять репетиция, оформление сцены, поиски бутафории…. Юрка опять будет ругаться, что таких неумех свет не видывал.

– Ага, кажется, я поняла! – восторженно верещит Аленка, вновь принимаясь тасовать битые жизнью карты. – Счас-то я всю правду матку так тебе в лицо и урежу! Счас-то я….

Она переводит взгляд на Гришеньку, усердно жующего кусок древнего сала.

– То есть, мы! То есть, я хотела сказать…. Тьфу ты!

– Как ты интересно мысли выражаешь! – восхитился Гришенька, заглатывая неподдающийся зубам кусок.

– Ага. О чем это я?! А! Счас я всю правду про твою сестрицу узнаю и всему миру поведаю! Всю правду скажу: что было, что есть, что будет. А так же чем дело кончится, чем карта перекроется, чем сердце успокоится.

– Вот это вряд ли, – хмыкнула я, откладывая дочитанный роман в сторону. – Чтобы эти карты хоть что-то связное сказали – на них надо дня два сидеть и не подниматься.

– Это еще зачем?! – изумился Гришенька. Он как раз поднялся, чтобы налить себе кофе. Вернее – налить кипятка и растворить в нем пакетик «Нескафе».

– Да в эти карты наш завхоз Славка со своим собутыльником каждый день в дурака режется, – пробормотала Аленка, выкладывая на своем столе сложную фигуру. – А гадальные карты подобным непотребством марать нельзя. Врать будут.

– САШКА!

– Ох, ты, Господи, прости! – подпрыгнула Аленка. Толкнула локтем склонившегося над столом Гришеньку. У Гришеньки дрогнула рука, и кипяток выплеснулся на карточный расклад, чудом миновав Аленкины коленки.

– САША!

– Ты его покусала перед обедом? – шепотом спросил Гришенька, прислушиваясь к испуганному эху, внезапно заметавшемуся под сводами нашего родного ДК. – Такая голодная была, что покусала родного директора?

– САШКА! МАТЬ ТВОЮ ЗА НОГУ!

– Я директора не кусала, – открестилась я от очевидного. – А худрука обматерила, конечно. А чего он!

Чего он – это наш Славочка… Опять не закрепил штанкет, как следует. Это штука такая, к которой крепятся кулисы, задник, падуги и прочее сценическое одеяние. Он у нас подвижный, поднимается и опускается, что очень хорошо. Можно не ползать по стремянкам, чтобы прикрепить очередную тряпку. К тому же пыльную.

Славка в очередной раз махнул рукой, когда я попыталась ткнуть его носом в изрядно потертую веревку, при помощи которой этот самый штанкет фиксируется. Кстати сказать, он еще и противовес куда-то ухитрился дюзнуть. Противовес – тяжеленная металлическая болванка, чтобы легче было управляться со всем сценическим хозяйством. Снял – вниз поехало, веревку подтянул, груз привесил – вверх поднялось.

– САШКА!!!

Аленка посмотрела на меня с состраданием. Смешала так до конца и не открытый расклад.

– Может, ты уже пойдешь уже?! – голосом Маши из мультика спросила она. – Если Юра сюда придет – хуже будет.

Я только фыркнула. Это еще бабка надвое сказала. Хуже, конечно, будет, только кому?!

– АЛЕНА! ГРИШКА!

– Попил кофейку, – буркнул братец, отставляя кружку. – Это он нас на репетицию сзывает. Обед кончился. Пошли, что ли?

Мы переглянулись. Встали. Потоптались. И пошли. Гордо задрав носы, походкой от бедра и неся под мышками реквизит.

****

– Сашка, я почему должен на весь ДК орать?! – грозно прищурился на наше появление Юрий свет Александрович. Голос у него глубокий, хорошо поставленный – чем он и пользуется, когда надо докричаться до кого-нибудь из нерадивых служителей искусства. То есть, до нас.

– А ты не ори, – скрестила руки на груди. – Мы бы и сами спустились. Обед закончился. Мы к вашим услугам, мой генерал!

– Тьфу на тебя! Три раза! – отзеркалил Юрий. – Ты почему Славку послала?

Куда послала – не спрашивает. Потому что и сам знает – куда. Потому что Славка утащил противовес явно не в склад. Скорее всего, эта болванка уже взвешена, оценена и денежки за нее пропиты.

– А я тебе сколько раз говорила – не пускай его на сцену, когда никого из нас нет!

– Я и не пускал! Там труба протекла – кто тебе ее делать будет, если Славку не пускать?

– Та труба протекла еще по осени!

Ладно, собачиться не буду. Нам, главное, отыграть новогодние праздники, а там хоть пусть весь ДК в речку уплывет. Я под эту трубу уже который день ведро подставляю. Течет она не сильно. Так, капает слегка. По-хорошему – это ж надо воду сливать, сварщиков искать, варить…. А если ее ковырнуть – может и потоп случиться. А где деньги, Зин? А денег пока нет. Вот после праздников деньги, возможно, будут. И нам даже разрешат потратить их на ремонт трубы, маму ее чугунную….

– Что с реквизитом? – переключился Юра. – Алена, ты к своему гадальному салону все приготовила?

– Все! – вытянулась во фрунт Аленка. – Почти. Кабинет дашь на время?

Кабинет у нашего директора – худрука маленький, прямо за сценой, с двойными дверями и тамбуром. Стены в нем обтянуты черным плюшем – когда-то здесь занимался духовой ансамбль. Юрик и сам не прочь подудеть на каком-нибудь тромбоне или тубе, потому и не желает обдирать пыльные тряпки со стен. Впрочем, тогда придется со стенами что-то решать. Штукатурить. Мыть, клеить обои или, на худой конец, белить. Увы – в бюджет района ремонт чадящего очага культуры не заложен….

– Куда я денусь! Сашка – все бумаги соберешь, в сейф запрешь. Прочее-разное по местам рассортируешь. Ключ вернешь после праздников. И чтоб порядок был!

– Тьфу! Чуть что – сразу Сашка. Будто на Сашке свет клином сошелся! Это у Аленки салон открывается, а я всего лишь на подхвате.

– Не бурчи! Что у нас с репетицией?

– Отлично у нас с репетицией – вылез Гришенька. – Свою часть мы отрепетировали, осталось художественные номера воткнуть в нужные места.

– Лады. Пойдем, проверим – что там с этой твоей штангой! Может быть, что-нибудь вместо болванки прицепить?

Эх, лучше б я вообще сегодня на сцену не выходила. Или через другие двери, из фойе, в зал зашла.

Потому что они-то прошли спокойно. А мне вдруг что-то показалось в полумраке. Не то тень какая, не то крыска. Я шагнула в тень. Что-то громко треснуло, раздался металлический лязг, вжик, хрясь, бум-м-м-м….

– САШКА!!!!

Королевство Азалийское

Саша

Скрип-скрип…. Скрип-скрип…. Скрип-скрип-скрип….

Шаги. Кажется, кто-то прогуливается по свежевыпавшему снегу.

А почему я так отчетливо это слышу? Никак, в нашем ДК снег выпал. Ага. Вот так – взял, и выпал. Прямо на сцену. Вместе с потолком и крышей. А я как раз под раздачу попала – не иначе. Потому что голова болит так, будто по ней Гришенька портфелем саданул от всей души. Было дело – дрались мы с братцем троюродным не на жизнь, а на смерть. И все почему – да потому что мы с ним не просто троюродные брат с сестрой. Мы и родились едва ли не в один день. А еще мы с ним, ко всему прочему, оказались сводными. Вот такой выверт судьбы-злодейки.

Нет, никакого адюльтера у наших родителей не случилось. Случилась авария. Моя мама и Гришкин отец возвращались из командировки. Говорят, в ту осень рано подмораживать стало. Я не помню, хоть и было мне лет уже десять. Ехали они, ехали на стареньком «Жигуленке», а им навстречу древний «Газик». У кого что пошло не так – не знаю. Только смело обе машины с трассы. «Жигуленок» всмятку, «Газик» в бетонный столб со всей дури влепился. Четыре трупа – трое в «Жигуленке» и водила в «Газике».

Потом было несколько лет одиночества. А потом папа привел в наш дом тетю Любу и Гришку. Тетя была маминой двоюродной сестрой, Гришка тоже вроде как родня. Поначалу мы с Гришенькой пластались, а потом как-то незаметно помирились. И с тех пор не было у меня заступника лучше.

Мы и в клуб пришли вместе. Еще и Аленка. Она в Гришеньку с пятого класса влюблена, а он все еще дурак дураком. Хотя я-то знаю – кому он недавно за Аленкины слезы морду лица подправлял.

Аленка у нас хорошенькая. Танцами с детства занималась, училище закончила и к нам приехала работать.

Да. Все у Аленки как надо – и фигурка, и личико, и коса мало не до пояса, и все остальное. А Гришка дурак….

Скрип-скрип…. Скрип-скрип-скрип-скрип….

Да кому там неймется-то? И почему ко мне никто не спешит – руку дружбы протянуть? С пола поднять – а то холодно что-то. О, и вправду – снег кругом. И кони ржут…. Ой, й-е! Откуда в ДК кони? Юрка мечту осуществил, никак? Он же все мечтал, чтоб как на старой открытке – Дед Мороз со Снегурочкой на тройке подкатили к ДК. Тем более, что наша Администрация на новые костюмы разорилась.

О, и бубенцы!

Под Дугой колокольчик поет… как там дальше? Спеть, что ли? Может, тогда эти умники про меня вспомнят?

– Стой! Стой! Тпру!

– Что там, Генри?

Что за?.. Какой еще Генри? Голоса мужские. Один явно принадлежит мужичку в возрасте. Второй – явно моложе. Приятный такой тембр. Чем-то похож на голос нашего Юрика. И почему же я до сих пор пошевелиться не могу?

– Лежит кто-то на дороге, милорд! Человек, похоже.

Вот те раз! На дороге? Интересно, как я на эту дорогу попала? Милорд…. Милорд?!!! Откуда в российской глубинке милорды взялись?

– Живой человек? Уверен?

– Живой! Дышит. Э, да это девчонка! Вот как есть девчонка. Делать-то с ней что, Ваше Высочество? Замерзнет ведь!

– Неси в карету, – ответило Высочество. – В замке будем разбираться, что тут за девчонки по дорогам валяются.

Кто-то большой, закутанный в тулуп, поднимает меня на руки и несет. Ой-е! Что ж так больно?! Интересно – тут ночь, что ли? Или я глаза открыть забыла?

А, нет. Не забыла. Ночь кругом. Да непроглядная какая! Одна искорка только и светится – фонарь на карете.

– Клади ее сюда, – распорядился Высочество. – Укрой вот…. Хоть какая-то польза от этой драной шкуры….

Все. Больше ничего не помню. Ушла на перезагрузку.

Энгельберт

Наконец-то я сумел выбраться из дворца! Эдвин не хотел меня отпускать, но все же отпустил. В конце концов, имею я право на отдых?! Пять лет я безвылазно сидел во дворце, занимаясь рутиной.

После смерти отца нам пришлось многое переосмыслить в деле управления страной. Эдвина хотя бы готовили к трону, а меня обучали всему сразу и ничему в частности. Пришлось на ходу перестраиваться.

Вроде бы, справились. Эдвин себе толковый Совет подобрал, все молодые, целеустремленные. Все хотят что-то сделать для страны.

Нет, Эдвин у нас не реформатор. Он очень любит историю. А в нашей истории были короли-реформаторы. Жизнь у них была яркая, но очень уж короткая. Некоторые реформы, конечно, несли благо народу. Академии были открыты для обучения магически одаренных детей. Школы при Храмах – для обучения грамоте. Причем, в обязательном порядке детей всех сословий учат читать, писать, считать. Неграмотных можно пересчитать по пальцам. Наверное.

Конечно, школы бесплатные. Если же ты хочешь чему-то научиться и подняться по социальной лестнице – копи денежки и обучайся при Академии. У нас их три: Академия магии, военная Академия и Академия Изящных Манер. В ней обучаются, в основном, леди из Высшего Света. Впрямь, как же леди без изящных манер?! – никак такое невозможно.

Впрочем, подобных реформ было мало. Все больше не популярных. А это бунты, кровавые разборки, государственные перевороты. А там и соседи подтягиваются – чтобы кусок-другой земли оттяпать. Конечно, наше королевство не особое в этом отношении. Бывали времена – и наши предки активно чужие земли захватывали. Бывали времена – вымирали целые поселения от черной заразы. Теперь наши маги – целители научились распознавать и бороться с напастью. Вот уже полтора столетия Азалийское королевство живет относительно мирно. И с соседями, и со своими подданными. Случаются, конечно, времена неспокойные, но до открытых баталий дело не доходит. И слава Семи Ветрам, основателям нашего мира.

Эдвин историю изучил основательно, и решил с реформами не торопиться. Можно же постепенно менять уклад жизни в королевстве. Например, отец в свое время отменил право первой ночи – и ничего. Обошлось. Конечно, кое-кто из владетельных господ пытался протестовать. Отец устроил парочку показательных казней, и у аристократов мигом прошло желание улучшать породу селян. Нет, если по согласию – то никаких претензий.

Что-то я отвлекся. Теперь это не мои заботы. Эдвин управится и без меня.

Я так задумался о будущем, что не заметил, как стемнело. Карета мирно скользила по накатанной дороге, до моего дома оставалось чуть больше получаса езды.

Карета внезапно дернулась и остановилась.

– Милорд, там человек…. Девчонка. Как бы не замерзла….

Человек? Откуда в нашем королевстве человек? Да еще девчонка….

Приказал занести в карету и уложить на сиденье – благо, оно достаточно широкое. Дома разберемся – какие девчонки нынче по дорогам валяться изволят.

Где-то в Горних Высях

– Ребят, у нас тут неучтенка образовалась…. – это Первый.

– Не может быть! Мы же все проверили на несколько раз. Пересчитали, переписали, итоги подбили и отчет отправили. – это Второй.

– Сори, это твоя работа? Опять принялся иномирян таскать? – это Третий.

– Не моя! Виль, вот хоть чем поклянусь – не моя! Оно само как-то! – это Четвертый.

– Врешь ведь, Сори! Нелегалов только ты у нас и таскаешь. Опять какое-то пророчество сочинил? На этот раз эльфам решил подгадить, чтобы жизнь медом не казалась? Что теперь с этой девицей делать? – снова Третий.

– Что – что! Думать надо! Эльфы – это вам не драконы! Их на мякине не проведешь. А девчонка эта никаких скрытых талантов не имеет. Сверхспособностями не обладает. Обычная человеческая девчонка. Даже замуж не пристроишь. Может, назад вернем? – вот и Пятый в беседу включился.

– Ага! Сейчас прямо! Нет уж – раз попала сюда – значит, тут и будет жить. Напрасно ты, Виль, думаешь, что девочка с Земли ни на что не способна. Особенно россиянка. Даже если ей никаких особых талантов не дано, – Четвертый даже ладошки потер с предвкушением.

– И вообще – что тут думать?! Игру-то уже начали! Правда, не мы, так что с того? – Шестой от реплики не удержался, хотя уже много раз зарекался поддерживать братьев в их безумствах.

– Ну, раз думать нечего – давайте тогда прыгать. Что там у нас с пророчествами? – подвел итог Седьмой.

– «Вот это правильно, мальчики, поиграйте, подумайте, повеселитесь…. А я посмотрю, как вы из высокомерных эльфов людей делать станете, – хмыкнул себе в бороду кто-то неизвестный. – Нет, люди – это мелко. Их и так больше чем надо. Кого в этой реальности нет? Драконов?… А девочку я поддержу. Сверхспособностей не отсыплю, но кое-что подкину на бедность. А там – как карта ляжет»!

Саша

Интересно – что это такое мне приснилось? Вроде бы я ничего запрещенного не употребляю. Живу тихо-мирно, квартирку в блочном доме снимаю, однокомнатную. С прицелом когда-нибудь ее выкупить. Нет, у нас, конечно не Москва, не Питер, и даже не Барнаул. Это там цены на жилье более чем…. У нас в селе вполне можно сторговаться за материнский капитал. Во всяком случае, однокомнатную квартирку так точно можно. Правда, для этого мне нужно детьми обзавестись. Нет, муж тут существо мифическое и совершенно лишнее. Его только заводить легко, а вот вывести потом – труда великого стоит.

Правда, любящий папочка обещал подкинуть энную сумму, когда я все же соберусь квартирку выкупить. И мне, и Гришеньке. Не век же нам с родителями под одной крышей обитать. К тому же, там двое мелких имеется.

Ой, а что ж так больно?!

Стоп!

Ну-ка, Сашенька, краса моя, вспоминай – что вчера было…. Ага…. Брезжит свет в конце тоннеля…. ДК был? Был, точно. Репетиция, обед, потом Юрка пришел. Сцена, хрясь, бух – это тоже было. Потом я каким-то чудом оказалась на снегу. Потом меня едва не переехали каретой на полозьях. Милорд еще был, он же Высочество…. Вроде бы все…

Ан, нет. Не все. Еще сон – не сон. Скорее – бред. Привиделись мне мужики. Странные. Как в сказке – голос в голос, волос в волос.

Семь штук. Красавцы – волосы у всех длинные, волнистые и весьма странной расцветки. У кого-то в синь небесную отливают, у кого-то грозовую черноту, а у кого-то и вовсе – снежную мглу напоминают. Интересно, кто ж они такие? Ничего не скажешь, колоритные персонажи.