Текст книги "Зов Тайрьяры (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Глава 1. Жизнь в долг

Все мы живем в долг…

Наверное, я свято в это верю. По правде говоря, это – одна из немногих непреложных истин, в которые я верю. Все остальное я мог бы поставить под сомнение, ну, или почти все.

Все мы живем в долг…

Да, я верю в это, сколько себя помню. Наверное, поэтому и не боюсь смерти. Даже сейчас, когда два, по общественному мнению, лучших головореза лорда Тюрена хотят покончить со мной, считая это честным поединком.

Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? – они правы, это честный бой: два отточенных чегресских клинка моих благородных соперников против проверенного в боях эстока, который я привык держать в руках последние пятнадцать лет.

Лязг!

Звон металла о металл отдался в ушах, вызвав невольную улыбку на моем лице. Я полностью доверился отточенным рефлексам, передвигая правую руку, сжимавшую эсток, легко и играючи, отражая удар за ударом. Кисть благодаря тренировкам могла выдержать достаточно длительный бой. А этот не продлится дольше полутора минут. В лучшем случае, двух, противников ведь двое…. Так что невесть откуда собравшейся вокруг группе зевак, скорее всего, недолго придется тешить себя подобным зрелищем.

Новая серия атакующих ударов.

Слева, справа, сверху, снова сверху, попытка укола в ногу, вновь удар слева… пришлось попотеть и отступить на несколько выверенных шагов, чтобы отразить каждую атаку противников. Моей ошибкой было не выхватить сразу кинжал, который я обычно использую вместо щита. Теперь я был вынужден работать только эстоком, и успевал лишь парировать частые удары, пока не нанося ответных.

Казалось бы, сердце должно стучать быстро, пускаться вскачь, сбивая дыхание, но мое билось ровно. Должен признаться, я встречал и более серьезных противников, чем эти двое. Уже через полминуты активного боя у благородных господ на службе славного лорда Тюрена явно устали руки. Настал черед мне атаковать.

Я молниеносно сорвался с места, на котором стоял секунду назад и сделал резкий выпад в сторону господина Корвина Бонса, сбив его клинок. Подшагнул, левой рукой выхватив, наконец, кинжал и блокировав удар Вольфа Нисса. Времени оставалось мало до следующей атаки. Эсток, твердо удерживаемый правой рукой, опустился чуть ниже, надрезав запястье Бонса.

Недооценивать своих противников, конечно, опасно, но, видит Бог, я ни за что не поверю, что хоть один из этих двоих владеет левой рукой наравне с правой.

Как я и ожидал, первый противник выронил клинок, придерживая раненое запястье. Кровь брызнула на брусчатку Рыночной Площади. Какая-то дама, взвизгнув, отскочила в сторону как раз в тот момент, когда господин Нисс оказался рядом, занося руку для удара.

Слишком топорный замах, на мой вкус. С такой техникой этому грузному господину лучше бы рубить деревья: они хотя бы не двигаются.

Я не стал утруждать себя парированием удара, а просто достаточно быстро отошел в сторону. Затем снова и снова. Похоже, этот благородный человек уверен, что я устану уходить от его атак быстрее, чем он устанет их производить. Интересная теория, но, боюсь, неверная. Моя физическая подготовка явно пророчит мне хороший исход этой маленькой схватки.

А вот разбушевавшийся и почти уже неуправляемый клинок в руках господина Нисса скоро потеряет цель: начнет рубить без разбора и может ненароком попасть по нашим зрителям, что трудно будет назвать хорошим исходом…

Я уже начал переживать за зевак, образовавших большой круг, но тут же понял, что это лишнее. Люди, собравшиеся посмотреть на то, во что вылился небольшой трактирный спор, быстро сообразили, что, чтобы не получить случайных травм, желательно освободить господам фехтовальщикам больше места.

Вот и прекрасно. Честное слово, удружили.

Через несколько ударов мне изрядно наскучило уходить от чегресского клинка. Я в очередной раз пригнулся, успев бросить взгляд на господина Бонса и подумать, что перестарался: кровь из раненой руки вытекала бурными потоками, и платок, который послужил быстрой повязкой, мгновенно пропитался ею. Смуглое, изъеденное оспинами лицо Корвина Бонса побледнело, он болезненно морщился и кусал губы, понимая, что ранение действительно серьезное.

– Господин Бонс! – успел окликнуть я, поднырнув под миновавший меня клинок и уйдя от удара. Следующим движением я перенес вес на правую ногу и полоснул по ноге действующего противника, – вы бы к лекарю обратились, иначе можете потерять руку!

Одновременно послышался болезненный стон господина Нисса. Эсток с четырехгранным лезвием в два с половиной пальца шириной при хорошем ударе способен протыкать рыцарские латы. Кожаный сапог моего противника в данном случае даже не был похож на помеху.

Я пнул Вольфа Нисса ногой в живот, решив потешить толпу эффектным окончанием схватки с двумя противниками, если этот цирк, конечно, вообще можно было так назвать.

Толпа, тем не менее, взорвалась свистом, улюлюканьем и довольными выкриками в мой адрес. Несколько секунд я стоял, взглядом изучая побежденных противников и не зная, что делать теперь. Зеваки образовали достаточно прочный круг, из которого вряд ли позволят мне уйти так просто.

– Не стойте столбами, позовите лекаря! – как можно строже крикнул я. Выкрики толпы чуть смолкли. Кажется, кто-то действительно отправился за помощью. Я облегченно вздохнул, но облегчение мое было недолгим.

– Лигг! – послышалось из-за круга зрителей раньше, чем я в общем гомоне обратил внимание на топот копыт.

Я не мог не узнать раскатистый голос, окликнувший меня на всю Рыночную Площадь столицы. Должен отметить, он прекрасно подходил своему обладателю, одним своим видом рассекшему образованный зрителями круг и подъехавшему ко мне на своем вороном жеребце в сопровождении дюжины гвардейцев короля.

Хм, то есть, я своей маленькой выходной привлек внимание даже не простой стражи, а королевской гвардии. Будет, чем хвалиться перед внуками, если я, конечно, такими темпами доживу хотя бы до собственной женитьбы…

Толпа резко поредела и начала понемногу таять. Волшебное свойство подобных сборищ, надо признать…. Видимо, слушать, как меня отчитывает капитан королевской гвардии лорд Массен Гариенн, ни у кого желания не было.

Кто-то из уходящих людей успел повторить единственное слово, которое обронил этот благородный человек, и, к несчастью, это слово было моей фамилией. Я недовольно нахмурился: если так пойдет и дальше, я стану слишком знаменитым для своей работы. Что это за наемник, имя и лицо которого известно всей Дираде?

– Милорд, – тактично опустив голову перед капитаном королевской гвардии, проговорил я самым елейным из возможных своих тонов. Оружие быстро скользнуло обратно в металлическое кольцо, закрепленное на поясе. Кинжал я временно повесил на ремне.

– Кажется, в нашу прошлую встречу ты уже получал предупреждение, наемник, – холодно отозвался рыцарь, не удосужившись спешиться. Однако лишний раз напомнить всем присутствующим, кто я и чем занимаюсь, он не поленился, – тебе известен указ его величества Иреса Десятого о запрете дуэлей на улицах Эллы.

Судя по всему, это был не вопрос…

Я всеми силами сдерживал ухмылку, просящуюся на лицо. К счастью мне это удалось. Чуть склонив голову и отбросив непослушную прядь волос с лица, я поспешил поправить капитана королевской гвардии:

– Прошу меня простить, милорд, но разве нападение двух человек на одного средь бела дня можно считать дуэлью? Я был вынужден защищаться от людей лорда Тюрена, обнаживших клинки первыми.

Массен Гариенн скептически приподнял кустистую черную бровь и недоверчиво уставился на моих поверженных противников. Пожалуй, он посчитал мою реплику чистой воды паясничеством: два опытных фехтовальщика серьезно ранены, и лишь я твердо стою на ногах, не получив ни царапины. Для лорда Гариенна я полностью оправдал свою репутацию.

В нашу милую беседу решил вмешаться Корвин Бонс, который стоял на ногах довольно шатко из-за обильной кровопотери.

– Он защищал предателя, милорд! – с жаром выкрикнул раненый, вновь болезненно закусив губу.

И вот мы снова к этому вернулись. А ведь, казалось, проигрыш в схватке должен был заставить этих тугодумов хотя бы прислушаться к моим словам.

– Его Величество не объявлял барона Экгарда предателем, – возразил я, тяжело вздохнув, точно пытался втолковать что-то безграмотному крестьянину, – он лишил его прежнего титула, не более того. Руан Экгард не был казнен, как его отец, он присягнул на верность Его Величеству и уже много лет исправно демонстрирует свою преданность. Поправьте меня, если я неправ, милорд, но обвинять барона Руана Экгарда решительно не в чем. Если только в том, что в его жилах течет кровь его отца. Разрешите наш спор? Или одного клинка против двух было достаточно?

Последние слова я адресовал Массену Гариенну, уверенно взглянув ему в глаза. Капитан королевской гвардии недовольно нахмурился. Ему хватало других забот, кроме как слушать про старый политический скандал, спровоцировавший сегодняшнюю трактирную драку.

Я смотрел ему в глаза, понимая, что рыцарь, носящий на своем белом плаще вышитый герб королевской семьи – геральдического ястреба, сжимающего когтистыми лапами два скрещенных меча, – не может возразить мне.

Взгляд Корвина Бонса сверкал яростью, а глаза Массена Гариенна не отрывались от вытатуированного на тыльной стороне моей правой ладони вытянутого черного креста. Защитные перчатки, сделанные на заказ, специально, чтобы было видно метку Святой Церкви, в этом месте были прошиты редким плотным прозрачным материалом, получившим название “паутина”.

Я невольно опустил взгляд на правую руку, испачканную кровью Корвина Бонса, и поспешил убрать ее за спину, мысленно возблагодарив своего покровителя. Хотел я того, или нет, но эта метка не раз спасала мне жизнь и помогала избегать крупных неприятностей. Наверное, если бы не рисунок, я бы уже гнил в городской темнице Эллы.

– Довольно, – покачал головой Массен Гариенн в ответ на мои слова о главном изгое высшего общества Дирады, а особенно ее столицы, – лейтенант Найтинн, проследите, чтобы раненые были срочно доставлены к лекарю.

Я услышал облегченные вздохи своих бывших противников. Гвардейцы спешились, двое из них помогли Вольфу Ниссу подняться. Бонсу помощь не требовалась, хотя шел он неуверенно и мог вот-вот потерять сознание.

Я поднял голову на лорда Гариенна, размышляя, что грузный бородач уготовил для меня. Серые глаза рыцаря холодно блестели, скользя по спрятанной за спину руке, на которой была татуировка. Как ни странно, он избегал прямого зрительного контакта со мной. Похоже, от моего лица у милорда уже появилась оскомина… а я ведь только вернулся в Эллу. Какая жалость!

– Райдер Лигг, – произнес он, и я поморщился от звонкой гордыни, зазвеневшей в голосе капитана гвардейцев, – ты арестован.

Спешились еще трое стражников. Двое из них завели мне руки за спины, третий изъял оружие, мрачно следя за каждым моим движением. Всерьез думает, что я буду сопротивляться? В таком случае, я быстро составлю компанию казненному отцу барона Экгарда.

Бегло обыскав меня и убедившись, что больше я оружие нигде не прячу, стражники повели меня прочь с Рыночной Площади на допрос. Правда, в моем случае это можно, скорее, назвать, воспитательной беседой.

Однако многие простые люди искренне считают, что на любом допросе применяют жестокие пытки. Готов поклясться, что кто-то из моих бывших зрителей, услышав слово “арестован”, начал читать по мне заупокойную…

***

Решетка окна моей камеры оставляла на пятне дневного света, проникающего с улицы, неуклюжую грубую полосатую тень. Не знаю, сколько времени я созерцал это бесполезное зрелище, но вскоре мне начало казаться, что темные полоски двигаются на солнечном пятне, и от этого голова начала чуть ныть. Я поспешил закрыть глаза, молясь, чтобы эта легкая головная боль не переросла в мучительную мигрень. Глаза оказались слишком сухими и отозвались неприятным жжением, стоило сомкнуть веки.

Я, вздохнув, присел на пол и усмехнулся: Массен Гариенн позаботился о моем “комфорте” и поместил меня в одну из камер, лишенных, наверное, всего, кроме стен, с самыми толстыми решетками на единственном окне. Кровать, тахта или хотя бы стог прогнившего сена, чтобы прилечь, здесь отсутствовали. Это была комната, где держали особенно опасных узников. Любое их действие, будь то выбитый камень из стены, спрятанный нож или пилка, способная совладать с прутьями решетки, было бы сразу замечено. Чтобы спать, таким узникам приходилось лежать на холодных камнях. Мало, чье здоровье выдерживало это долго, особенно зимой. В Дираде зима, конечно, не отличалась лютыми морозами, но заключенным все же приходилось крайне тяжело. Чаще всего они умирали от лихорадки, несмотря на услуги лекарей, которые им полагались. Те, кто попадали сюда, могли не рассчитывать, что их переведут в другую камеру, если только их выживание не имело определенную важность для короля, а такое бывало крайне редко.

Для полной надежности заключенных сковывали по рукам и ногам кандалами на тяжелых цепях. Массен Гариенн отдал приказ, чтобы мне заковали только ноги. Руки решили оставить свободными. Неслыханная щедрость…

За массивной деревянной дверью послышались тяжелые шаги, однако я не спешил подниматься. Согнув и чуть подтянув к себе ноги, я положил руки на колени и стал ждать, пока щелкнет замок, после чего лорд Гариенн собственной персоной покажется в моей темнице.

Он вошел, со скрипом отворив дверь, и окинул меня тяжелым усталым взглядом. Увидев это, я едва сдержал ухмылку: еще неизвестно, у кого из нас голова болит сильнее…

– Милорд, – кивнул я, делая вид, что снимаю невидимую шляпу. Гариенн прищурился, внимательно изучая метку Святой Церкви на моей правой руке.

– Лекарь сказал, что господа Корвин Бонс и Вольф Нисс быстро пойдут на поправку. Если тебя это, конечно, интересует, – отдавая должное моему небрежному тону, бросил он. Должен признать, это возымело свой эффект. Я вздохнул.

– Благодарю. Рад, что с этими господами все будет хорошо.

На этот раз я говорил искренне.

Глубокая морщина, бороздой проходящая между кустистых бровей лорда Гариенна, чуть разгладилась, его заросшее лицо даже показалось моложе. Бросив настороженный взгляд на чугунные кандалы, обвитые вокруг моих кожаных сапог, капитан королевской гвардии сделал ко мне несколько неспешных шагов.

– У тебя потрясающий талант создавать людям проблемы, Лигг, – небрежно пробасил он, – неужто ты не мог не влезать в спор, касающийся одного из самых громких политических скандалов за последние десять лет?

Я хмыкнул и не удержался от едкого замечания.

– Похоже, Дираде катастрофически не хватает политических скандалов. Вы не думаете?

– Наглец! – злобно выкрикнул Гариенн, нависнув надо мной угрожающей тенью, – ты понимаешь, что за подобные слова я не должен даже выпускать тебя из этой камеры хотя бы сутки? Рано или поздно ты найдешь себе такие неприятности, Лигг, что тебя не спасет ни эта метка, ни сам твой покровитель.

Я смиренно опустил голову.

Элла. Любимый город. Здесь каждый второй человек готов пригрозить мне той или иной карой, и при этом вся Дирада вздыхает свободнее, как только я попадаю в очередную историю. Я нужен этому королевству и этому городу, как лекарям нужны пациенты, чтобы не остаться без работы. Что бы ни говорил Массен Гариенн, его будни тоже становятся интереснее, когда я появляюсь в столице. Уверен, он скучал по мне.

– При всем уважении, милорд, я уже объяснял, что сегодня вовсе не искал неприятностей. Господа Бонс и Нисс напали первыми, и я был вынужден…

– Оставь эти россказни о самозащите болтливым горожанам, Райдер! – строго прикрикнул капитан королевской гвардии, всплеснув руками и начиная мерить шагами мою камеру, – для нас обоих не секрет, что ты, пожалуй, лучший мастер фехтования во всей Дираде. И мы оба прекрасно знаем, как ты любишь потешить себя подобной…гм… самозащитой.

Я нахмурился. Странно, но подобные слова от Массена Гариенна прозвучали как пощечина. Человек, который всю жизнь изучал разные школы фехтования, называет лучшим безродного самоучку.

– Думаю, вы преувеличиваете мои способности, милорд, – кивнул я.

Гариенн закатил глаза.

– Лучше бы ты думал, что говоришь в трактирах, Лигг. И обходил стороной разговоры о бароне Экгарде, – тоном наставника сказал он. Я качнул головой.

– Как я уже говорил вам, милорд, Руан Экгард – достойный человек, и я не вижу ничего предосудительного в защите его чести.

Напряженная глубокая морщина вновь пролегла между густыми черными бровями лорда Гариенна. Холодные серые глаза его посветлели и впились в меня, словно норциннские пиявки.

– Руан Экгард – не предатель, – устало кивнул рыцарь, – однако политический скандал, в центр которого этот человек угодил не по своей воле, до сих пор отзывается в обществе. И если постоянно подогревать эту историю поединками, вроде твоего сегодняшнего, он никогда не утихнет. Поэтому настоятельно рекомендую тебе держаться в стороне от разговоров о бароне Экгарде. Ты меня понял?

Я кивнул.

– Да, милорд.

Массен Гариенн тяжело вздохнул. Я понимал, что он не поверил ни одному моему слову. А ведь зря: задуматься он меня однозначно заставил. Да и спесь, пожалуй, сбил, что уж тут кривить душой.

Помедлив несколько секунд, рыцарь кинул мне ключ на большом чугунном кольце. Я без труда поймал его и поспешил освободиться из кандалов. Поднявшись на ноги, я вежливо кивнул и протянул ключ обратно лорду Гариенну.

– Благодарю.

– Так и скажешь своему покровителю, – хмыкнул капитан королевской гвардии, – и желательно больше ничего не говори, так будет лучше.

Я внимательно посмотрел на рыцаря, проигнорировав его замечание.

– Кардинал Солли просил за меня?

Не сказать, чтобы я был сильно удивлен: рано или поздно это бы все равно случилось. Но не думал, что пройдет так мало времени. Однако лорду Гариенну удалось искренне меня удивить.

– Он просил за тебя еще до того, как началась драка, – самодовольно произнес рыцарь, явно наслаждаясь каждым словом, – его доверенное лицо предупредило о развязывающемся конфликте, и кардинал обратился к нам, опередив стражников. Он просил меня лично побеседовать с тобой. Убедил, что уже завтра ты покинешь Эллу по важному поручению, поэтому из уважения к твоему покровителю не смею тебя задерживать.

Я усмехнулся, бросив быстрый взгляд на черный крест на своей ладони. Из-за него грубого неотесанного наемника под покровительством кардинала Эллы воспринимали как воина Святой Церкви, коим Его Преосвященство действительно пытался сделать меня одно время. Но все обернулось иначе, и вот теперь… я – его главная головная боль.

– Решил отослать меня, – хмыкнул я, не сразу поняв, что сказал это вслух. Похоже, лорд Гариенн прав: мне нужно следить за языком.

Реакция рыцаря была вполне предсказуемой. Лицо побагровело, ноздри большого мясистого носа раздулись от возмущения, глаза сверкнули злостью. У милорда буквально руки чесались подправить мне черты лица.

– Понятия не имею, где кардинал нашел такую неблагодарную тварь, как ты, Лигг. После всего, что Его Преосвященство для тебя сделал, ты…

Я осмелился перебить лорда Гариенна, пока он не выдумал себе моих новых черт характера – вполне достаточно и того набора, что у меня уже есть.

– Вы правы, милорд. Я не смею осуждать кардинала и не сделал этого сейчас. Я лишь немного расстроен, что не смогу отдохнуть в Элле после предыдущей поездки. Она ведь только закончилась, знаете ли…

– Ты достаточно отдохнул, – не принимая возражений, заявил лорд Гариенн, кивая мне на дверь камеры и показывая тем самым, что разговаривать нам больше не о чем.

Пожав плечами, я сделал шаг в плохо освещенный, лишенный окон пахнущий сыростью коридор башни городской темницы.

– Свое оружие заберешь у привратника, – окликнул меня Массен Гариенн, – дорогу найдешь сам. Дилижанс Его Преосвященства будет ждать у ворот.

Я утвердительно кивнул, стараясь не показать своего удивления: не думал, что кардинал Солли пришлет за мной очередной конвой.

– Благодарю, милорд.

Уже успев сделать несколько шагов по мрачному коридору башни, я услышал необычайно тихий голос лорда Гариенна:

– Доброго пути, Райдер.

***

Я вышел к воротам башни городской тюрьмы в странном смятении чувств. Последние слова капитан королевской гвардии произнес с расчетом на то, что я их не услышу. И был в этом какой-то особенный оттенок, который заставлял меня насторожиться. Что же за задание для меня мог придумать мой покровитель, что оно проняло даже Массена Гариенна?

Я нахмурился.

На самом деле, о том, что меня ждет, я не имел ни малейшего представления. И дело было не в том, насколько богатым на выдумки являлся сам кардинал Солли. Мои услуги требовались множеству влиятельных знакомых Его Преосвященства, которым он не мог отказать.

Пока я перебирал в голове множество разных вариантов – один другого безумнее – дилижанс доставил меня к дому кардинала. Моему покровителю удалось удивить меня в третий раз за сегодняшний день: я был уверен, что он встретит меня в церкви, а не дома. Выходит, ошибся.

Когда дилижанс окончательно остановился, возница даже открыл передо мной дверь, и я вышел наружу, щурясь от солнечного света, казавшегося чрезмерно ярким. К несчастью, легкая головная боль, давшая о себе знать еще в тюремной камере, все же переросла в опоясывающую мигрень и теперь грызла голову со всех сторон так, что перед глазами начинали плясать цветные пятна.

Скрипнув зубами, я постарался не думать об этом, отбросил с лица непослушную волнистую прядь едва доходивших до плеч волос, поправил закрепленное оружие и уверенно шагнул к дому своего покровителя.

Раньше мне приходилось часто бывать в этом доме. И я каждый раз удивлялся, глядя на простое, сложенное из массивных бревен жилище с глиняным дымоходом. Его Преосвященство должен был жить в совершенно других условиях. Наверное, в таких же, как часто упоминаемый сегодня барон Руан Экгард. Однако Дайминио Солли предпочитал жить, как простой народ. Когда-то давно мой покровитель говорил, что неважно, насколько высокий сан он получает, основная его обязанность – помогать людям, очищать их души, помогать говорить с Богом. Дайминио хотел быть уверен, что имеет право отпускать грехи людям, поэтому жил в тех же условиях, что и его прихожане.

Лично для меня священник в церкви всегда был священником, я никогда не думал о том, как он живет за стенами церкви. Но, должен признать, в теории Дайминио присутствует определенная логика.

Кардинал встретил меня на пороге. Глаза седовласого старца светились живостью, которую он не растерял за долгие годы. Лазурно-голубые глаза этого человека странным образом сочетали в себе юный дух и мудрость поколений.

Тонкие руки старика потянулись ко мне, сутулая спина распрямилась, морщинистый рот растянулся в щербатой улыбке, и Дайминио Солли по-отечески заключил меня в объятия. Я чуть склонился и осторожно обнял старика: кардинал был на голову ниже меня и казался обманчиво хрупким.

– Рад видеть тебя, мой мальчик, – с искренним облегчением произнес он, отстраняясь и жестом приглашая меня в дом.

Я ностальгическим взглядом окинул убранство, которое когда-то считал родным. Впрочем, в этом доме мне до сих пор всегда искренне рады. Здесь время словно замирает, и ничего не меняется. Дайминио все так же растапливает глиняную печь, а после садится в массивное дубовое кресло напротив и читает книгу. В углу комнаты все также стоит большой резной сундук с теплыми вещами, у окна с чуть поскрипывающими ставнями раскинулся огромный дубовый письменный стол.

– Располагайся, – указав мне на тахту, бросил старик с легкой улыбкой. К уголкам его светлых глаз сбежались мелкие ломаные линии морщинок, контрастировавших с юношеским задором во взгляде. В моменты, когда Дайминио так смотрел на меня, мне казалось, что душой этот светлый человек намного моложе, чем я.

Присев на тахту, я сфокусировал взгляд на старике, опустившемся в свое любимое кресло. Несколько секунд он изучал меня с особым интересом, а затем чуть подался вперед и впервые за эту встречу обеспокоенно нахмурился.

– Сильно болит? – спросил мой покровитель после весьма долгого молчания.

Я вздрогнул, едва заметно качнув головой, стараясь не распалить мигрень еще сильнее.

– Прошу прощения?

Редкие седые брови кардинала недовольно сошлись к переносице, он наклонился ко мне чуть ближе, словно пытался рассмотреть какое-то невидимое пятно на моем лице.

– Твоя голова, – терпеливо пояснил он, вновь отклоняясь на спинку кресла, – вижу, мигрени продолжают тебя мучить. Воздух Сезортарга не помог?

Я усмехнулся. Так, получается, мое прошлое задание проходило на берегу Моря Исцелений не без причины? Говорят, на его берегу действительно можно вылечить почти любую болезнь. Что ж, проверено на личном опыте – это очередной миф, которыми Солнечные Земли изрядно полнятся.

– У Вашего Преосвященства, безусловно, дар видеть людей насквозь, – ответил я, почтительно склонив голову.

Вопреки моим ожиданиям кардинал нахмурился сильнее и заговорил, как во времена, когда я был неотесанным упрямым своенравным мальчишкой. Впрочем, с тех времен, похоже, изменилось немного…

– Оставь свой талант паяца для лорда Гариенна, – строго бросил кардинал, необычайно легко поднимаясь с кресла и быстрой походкой приближаясь ко мне, – я ведь прекрасно вижу, что с тобой происходит. Поднимись.

Я вздохнул, опуская глаза, но послушался старика и встал с тахты, не спеша поднимать взгляд – следить за передвижениями моего покровителя по комнате сейчас было страшно больно.

– И как вам это удается? – печально усмехнулся я, не понимая, что именно собрался делать кардинал Солли и для чего мне понадобилось подниматься.

В голосе Дайминио послышалась теплая сочувствующая улыбка.

– Это просто, – кардинал подошел ко мне сзади и положил руки на мои плечи, заставляя меня выпрямиться. Его горячие ладони вдруг легли мне на затылок, – ты бледнеешь, черты лица кажутся острее, а глаза из темно-карих становятся почти черными. На первый взгляд перемены незаметны, но…

Я не мог концентрироваться на словах моего покровителя. С рук кардинала полился теплый поток золотистого сияния. Свет окутал мою голову, и ослепляющая боль начала стремительно отступать.

Из моей груди вырвался облегченный вздох, на плечи навалилась приятная усталость, глаза, наконец, закрылись, и я не почувствовал жжения. В дыхании кардинала тоже послышалась улыбка.

– … но я знаю тебя слишком долго, поэтому вижу их, – закончил мой покровитель и вышел из-за моей спины.

Перед глазами у меня все на миг поплыло, я покачнулся, и кардинал помог мне не потерять равновесие, поддержав за плечи. Казалось, этот хрупкий старик был готов ловить мое безвольное тело в случае падения. Этого вполне хватило, чтобы пристыдить меня, и я попытался удержать равновесие самостоятельно.

– Тише, мой мальчик, – заботливо произнес Дайминио, – это нормально. Сейчас все будет хорошо. Присядь.

Решив сберечь в первую очередь кости кардинала, я кивнул и послушался его вновь. Сев на тахту, я уставился на своего покровителя не в силах вымолвить ни слова. Дайминио смотрел на меня, ожидая совсем другой реакции. А я своим молчанием явно разочаровывал его. Похоже, он ожидал, что никто кроме меня не сможет оценить по достоинству это маленькое преступление.

Устав молча дожидаться, пока я что-нибудь скажу, старик махнул рукой и вернулся в кресло. Только тогда ко мне вернулся дар речи.

– Но… как? – выдавил из себя я, в конце концов, поняв, что так долго молчать под выжидающим взглядом кардинала попросту невежливо.

Дайминио расплылся в улыбке, и его глаза блеснули хитрым огнем, который я видел только, кажется, во время нашей первой встречи. Или просто часть не замечал. В который раз за сегодняшний день успеваю усомниться в своей внимательности…

– Брось, Райдер, – снисходительно сказал Дайминио, – ты прекрасно знаешь, как я это сделал и чем для этого пользовался. Впрочем, я лишь единожды демонстрировал это тебе и вряд ли ты хорошо запомнил тот момент.

– Магия Ордена, – кивнул я, и тут же покачал головой. Если человек получает сан, говорят, он лишается магических сил. Над ним проводят специальный обряд, чтобы магия не развратила душу за стенами Ордена и не стала помощником в борьбе за власть.

Я не знал ни того, что Дайминио прежде состоял в Ордене, ни, тем более, того, что он до сих пор владеет магией.

– Знаю, о чем ты думаешь, – махнув тонкой рукой, протянул кардинал, – что таким, как я, нельзя пользоваться этими силами.

– Считается, что это невозможно, – подтвердил я, кивнув.

– Невозможно, – повторил кардинал, – мне стоило огромных трудов получить разрешение на то, чтобы оставить себе способность к целительству. Это была самая малоразвитая из моих сил, и я уверил Орден, что буду пользоваться ею только в крайних случаях. Я много путешествовал по Солнечным Землям, и многим на моем пути могла потребоваться срочная помощь. Мэтры Ордена в порядке исключения и тайны позволил мне оставить целительский дар, потому что знали меня. Они изменили священный обряд, почувствовав, что я действительно не имею дурных помыслов.

Я был искренне удивлен. Мой покровитель никогда не рассказывал мне этого прежде.

– За каждое проявление силы я отчитывался перед Орденом. Все эти годы я делал это честно и применял целительство только в редких случаях. До сегодняшнего дня.

Я озадаченно молчал. На моей памяти у Дайминио было множество поводов применить ко мне подобный дар, даже относительно головных болей. Не говоря уже о травмах, которые тоже случались, когда встречались более достойные противники, чем господа Нисс и Бонс. Я искренне не понимал, почему мой покровитель решил открыть мне этот секрет и продемонстрировать свои способности сегодня. Именно этот вопрос я и решился задать.

– Вы вылечили меня… почему сейчас? Бывали ведь времена, когда…

– … когда это требовалось больше, знаю, – кивнул Дайминио, заканчивая мою мысль, – для начала, я не вылечил тебя, мой мальчик. Я лишь снял боль, но, боюсь, устранить ее причину не в моих силах.

– И все же, почему сейчас? – упорствовал я, зная, что чем-то сегодняшний день показался кардиналу особенным. И не прогадал.

– Потому что сейчас мне потребуется все твое внимание, Райдер, – серьезно ответствовал Дайминио, положив руки на колени и соединив кончики пальцев. Взгляд его вновь изменился, и теперь я видел в нем старика. Что-то заставило меня всерьез опасаться своего будущего задания, но спросить о нем я не успел.

Кардинал словно почувствовал, что сейчас я начну задавать вопросы, поэтому, вновь посмотрев на меня взглядом восторженного юноши, заговорил о поездке к берегам Сезортарга.