Текст книги "Зов Тайрьяры (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Посмотрев на дом лекаря издали, я понял, что изначально ошибся в оценке его размеров. Дом оказался большим двухэтажным строением с темной четырехскатной крышей. Он действительно был сложен из длинных толстых цельных бревен, где-то укрепленный каменными стенами. В отличие от большинства других домов Альграна, стены жилища Нарьо не были выкрашены в золотисто-бежевый, а сохранили цвет древесной коры.

Завидев нас, лекарь махнул рукой и расплылся в улыбке. Мы приблизились и учтиво кивнули, приветствуя гостеприимного хозяина.

– Вы как раз вовремя, – кивнул Нарьо, – проходите. Я приготовил ужин. Господин Мэнт сказал, что вы отправляетесь в путь завтра на рассвете, поэтому, я полагаю, вам не помешает подкрепиться.

– Вы очень добры, господин Эмса, – с искренней благодарностью сказал я.

За дверью мелькнула фигура Роанара. Барон на миг замер, увидев нас, но тут же качнул головой и отправился по своим делам дальше. Я пытался встретиться с другом взглядом и понять, что могло пойти не так за то время, пока я был без сознания. В том, что что-то действительно пошло не так, можно было даже не убеждаться лишний раз – злость Рона было невозможно не заметить.

Я вздохнул. Нужно улучить момент и поговорить с ним.

– Идем? – спросил Ольциг, вырывая меня из раздумий, тут же перейдя на шепот, – или ты думал еще что-то рассказать, пока…

Я тут же покачал головой. Хватит, пожалуй, на сегодня тайн.

– Нет, нет. Просто задумался. Идем.

***

В доме Нарьо была отдельная обеденная комната, чем может похвастаться не каждый эллский врач. Впрочем то, что альгранцы не бедствуют – давно известный факт. Миянна – вторая страна по добыче золота в Солнечных Землях после Чегрессии. Дирада, к слову сказать, на третьем месте, зато первая по добыче руды. Дирадская сталь, из которой сделаны оба моих клинка, известна на все Солнечные Земли и считается лучшей по качеству. Что ж, каждой стране – свои особенности.

К слову об особенностях. Возможно, суждения мои поспешны, но, насколько я успел заметить в костяной башне Лэс-Кэрр-Грошмора и в доме лекаря из Альграна, в Миянне принято не заставлять комнаты мебелью. Жилища оборудованы лишь самым необходимым.

В обеденной комнате Нарьо Эмса стоял лишь большой стол на двенадцать персон с соответствующим количеством стульев. Больше из мебели здесь не было ничего. Два больших окна, по бокам от которых, схваченные посередине широкими красными лентами, висели темно-серые, расшитые черными узорами шторы.

Нарьо оказался удивительно щедрым хозяином, приготовив ужин из восьми блюд на любой вкус. Кажется, в последний раз я видел подобное разнообразие только в Барии на приемах местной знати, когда выполнял свое предыдущее задание на побережье Сезортарга.

Блюда из птицы и рыбы, названия которых я даже не знал, различные гарниры, и даже мияннское вино. Лично я был поражен до глубины души. Казалось, из всех нас только Роанар воспринял подобный изысканный прием, почти как должное, хотя и проявил уважение, поблагодарив старого лекаря:

– Вы очень добры, господин Эмса. Спасибо вам за этот прекрасный ужин, – кивнул он хозяину дома.

– Вам все же не стоило так утруждаться, – смущенно добавила Филисити. Ей, похоже, учтивость Роанара, как и мне, показалась сухой.

Нарьо, похоже, ничего не заметил. Он расплылся в улыбке, склонил голову чуть на бок и махнул рукой.

– Бросьте, – небрежно отмахнулся он, – у меня не так часто бывают приемы. А теперь появился повод. В конце концов, не каждый день я встречаю людей, которым удалось победить кошмары Лэс-Кэрр-Грошмора. Мастер Лигг, мы с нетерпением ждем вашей истории. Ваши друзья так и не смогли рассказать, что произошло в Городе Костяных Башен.

Я буквально почувствовал на себе обжигающий взгляд dassa. Слава Богу, что на этот раз он не привлекал к себе внимание активной жестикуляцией, иначе этот взгляд заметил бы не только я. Может, Ольцигу стоило сразу крикнуть: “Только не раскрывай никаких тайн!”, а то вдруг бы я не догадался и принялся бы за повествование о снятии проклятия? Да уж, декс меня забери, мои секреты в самых надежных руках…

Я вздохнул, незаметно кивнув монаху и, как ни в чем не бывало, посмотрел на лекаря.

– Не хотелось бы повторяться. Что уже успели рассказать мои друзья?

Послышался облегченный вздох девушки и арбалетчика. Что ж, нетрудно было догадаться, что Роанар и Филисити постараются изменить некоторые детали истории. В конце концов, Рон не спешил заявлять Нарьо, что он – Руан Экгард. Да и руки леди да-Кар не сияли зеленым светом, хотя погоду в Альгране явно можно было чуть подкорректировать. Она назвала свое имя, но о способностях решила умолчать.

– Они рассказывали о каких-то небывалых чудовищах, охотившихся на вас, и о толпе одержимых крестьян с вилами и факелами, – воодушевленно отозвался Нарьо.

Я едва удержался от кривой ухмылки. Толпа одержимых крестьян, значит? А небывалые чудовища – это, стало быть, дексы. Здесь могу согласиться: с постоянно меняющимися лицами они действительно были небывалыми чудовищами.

– Леди да-Кар также рассказала о вашей прекрасной идее, как миновать Лэс-Кэрр-Грошмор. И о вашей отваге, вы ведь единственный остались в сознании.

Я стесненно повел плечами, как будто новая одежда резко стала неудобной. Обычно вся отвага, о которой “ходят легенды” ограничивается условиями моей работы на Святую Церковь. За нее платят деньгами, а не восхищением. И на нее рассчитывают. Конечно, мне уже приходилось выручать людей в тех или иных ситуациях, но обходилось без хвалебных од в мою сторону, и это мне вполне устраивало. Иначе мне становится не по себе.

Как ни странно, от продолжения беседы в таком духе меня спас Роанар. Если его слова, конечно, можно назвать спасением…

– Что же у тебя был за кошмар, если ему удалось победить лучшего фехтовальщика Дирады? – спросил он, сделав большой глоток вина.

Филисити изумленно уставилась на него, но барон избегал взгляда девушки. Он, не отрываясь, смотрел на меня. Несколько секунд все молчали, и обстановка становилась гнетущей. Нужно было отвечать, причем так, чтобы вызвать как можно меньше дополнительных вопросов. Из всех здесь присутствующих я только Филисити мог рассказать свое предположение о том, что моим безликим кошмаром оказался Витокр Фэлл. Но лишь если мы останемся наедине.

– Это был мастер фехтования, которому я уступал, – пожал плечами я, не отводя глаз.

– А та женщина? – упорствовал Роанар, – которая кричала. И за которой ты бросился.

Мне оставалось только покачать головой. О ее личности у меня не было даже предположений.

– Я не знаю, кто она. Мой противник убил ее и принялся за меня.

– Один кошмар убивает другой кошмар, – скептически прищурился арбалетчик, вальяжно откинувшись на спинку стула, покачивая кубком с вином, – странно выходит. Если бы наши видения убивали друг друга, было бы, наверное, удобно, не правда ли, миледи?

Филисити шумно выдохнула и сверкнула на Роанара глазами.

– Да что с тобой такое? – прошипела она.

Нарьо непонимающе посмотрел на нас, но вопросов задавать не стал. Я чувствовал, что начинаю злиться, но старался сохранять самообладание. В конце концов, рано или поздно Рон вспомнит о манерах и возьмет себя в руки. На самом деле, я надеялся, что замечание Филисити хоть немного остудит пыл барона. Однако взгляд его, казалось, стал еще злее. Арбалетчик поднялся из-за стола, кивнул хозяину дома и, отчеканив слова: “прошу меня простить”, вышел из обеденной комнаты.

– В чем дело? – обеспокоенно поинтересовался Нарьо, – я что-то не то спросил? Я ни в коем случае не хотел обидеть своих гостей…

Я прикрыл глаза.

Глупо столько времени отрицать очевидное. Роанар злится на меня из-за Филисити. Похоже, он, несмотря на зелье, которое принял, чтобы исчезла “толпа одержимых крестьян”, запомнил то, что девушка поцеловала меня. И теперь мы с ним, получается, враги?

Нарьо ждал ответа, и я постарался успокоить его:

– Пустяки, господин Эмса, не принимайте на свой счет, – покачал головой я, – наш друг немного взволнован перед предстоящей дорогой. Как только отправимся, все будет хорошо. На чем мы остановились?

– На вашем кошмаре, – осторожно ответил Нарьо. Я небрежно пожал плечами.

– У моего кошмара не было лица. То есть, не было его черт. Похоже, я боялся, что рано или поздно просто найдется противник, которому я не смогу противостоять. И он сможет победить меня. Собственно говоря, он почти смог. Если бы не Ольциг, я бы уже умер.

Лекарь прищурился.

– Dassa говорил, что не сумел вылечить вас сразу.

Вместо меня на этот вопрос решил ответить монах. Он развел руками и заговорил так, будто объясняет нерадивому ученику совершенно очевидную вещь:

– Думаю, всему виной энергия проклятой земли Лэс-Кэрр-Грошмора. На город было наложено очень мощное заклятие. И оно стремилось забрать жизнь Райдера. Бороться с ним оказалось довольно трудно, но мне удалось пересилить проклятие.

Я улыбнулся и вопросительно кивнул.

– А как вы там оказались, господин Эмса?

Ольциг заметно расслабился и откинулся на спинку стула, поняв, что дальнейший разговор не раскроет никаких тайн Лэс-Кэрр-Грошмора “лишним ушам”. Филисити все еще чувствовала себя неуютно после ухода Роанара, но без него обстановка за столом стала заметно легче.

Нарьо оперся на локти и заулыбался, чем снова сильно напомнил мне Дайминио. За эту треклятую поездку мы уже не раз бывали на волосок от гибели, и я все чаще вспоминал своего покровителя. Мне не доставало старика. Действительно не доставало. Пожалуй, впервые так сильно. Возможно, потому что первый раз у меня нет и толики уверенности, что я вернусь из Орсса. У меня нет даже уверенности, что я доберусь туда. А с каждой милей, приближающей нас к берегам Тайрьяры, происходит все больше странных вещей. Эти сны, мой безликий кошмар, эти совпадения со словами древней таирской песни, моя кровь, снимающая проклятие с Лэс-Кэрр-Грошмора. Хотел бы я, чтобы Дайминио был здесь! Он бы, наверняка, помог бы мне разобраться со всеми этими тайнами, растолковать эти знамения, будь они неладны…

– Я оказался там, потому что лорд Каста просил меня об этом, – отозвался Нарьо, вырывая меня из раздумий.

Ольциг удивленно подался вперед. Рука Филисити замерла у кубка с вином. А я едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Так, выходит, Нарьо Эмса – не простой альгранский лекарь, а личный лекарь наместника Миянны? Это можно считать огромной честью. Насколько мне известно, лорд Шард Каста – самый мнительный из всех правителей в Солнечных Землях. Войти к нему в доверие – дорогого стоит. Я слышал, этот человек страшно боится, что его отравят, поэтому даже сам готовит себе еду и ест из той посуды, в которой готовил, причем, не отходя от нее ни на секунду с момента начала готовки и до окончания трапезы. В противном случае начинает готовку заново. Небывалая причуда для наместника.

– А вы умеете удивлять, господин Эмса, – наконец, сказал я, поняв, что пауза затянулась, – так вы личный лекарь правителя Миянны?

Нарьо лишь пожал плечами.

– По сути дела получается, что не только лекарь. Видите ли, вблизи Лэс-Кэрр-Грошмора мне приходится оказываться регулярно, потому что сын наместника – жуткий сорванец. Он все пытается испытать судьбу приключениями. Наверное, его бунтарский дух – некая насмешка над мнительностью лорда Каста. По счастью ангелы берегут этого юношу: с помощью мелких неприятностей ограждают от больших бед. Видите ли, Ийенн Каста не отличается ни ловкостью, ни хорошим здоровьем. Вот и приходится время от времени идти по его следам, кода Ийенну удается ускользнуть от стражи наместника. И оказывать необходимую помощь, если потребуется. Но мое положение в Альгране не оглашается. Вам я эту тайну раскрыл взамен вашей истории о Городе Костяных Башен.

– Мы не станем никому о вас рассказывать, господин Эмса, – заверила Филисити. Я лишь поддержал ее слова кивком: решил, что обещания благородной леди для Нарьо будет достаточно.

Ольциг заинтересованно подался вперед, опершись локтями на стол и положив голову на руки. Лицо его приобрело озадаченное выражение.

– Говорите, у юного лорда некрепкое здоровье? – спросил он, – почему же наместник не обратился к Ордену, чтобы ему прислали целителя?

Нарьо нахмурился, словно от укуса насекомого.

– Возможно, эти слова покажутся вам… резкими, dassa, – аккуратно заговорил он, – но лорд Каста… мнителен, и не хочет, чтобы в его дела вмешивались.

– Даже Орден, – добавил я, строго глядя на монаха. Ольциг посмотрел на меня так, будто я произнес грубейшее из ругательств. Но, похоже, наши с Филисити многозначительные взгляды заставили его промолчать.

– Мне было бы намного спокойнее, если бы вы никому не стали доносить на это, – прикрыв глаза, попросил Нарьо.

Ольциг снова обменялся со мной взглядами и кивнул.

– Мы обязаны вам, – вздохнул он, – да и цель у нас своя. Вмешательство в дела наместника Миянны не входило в наши планы.

– Вы ведь будущий мэтр, dassa, – наконец Нарьо произнес то, о чем догадался еще в начале знакомства с Ольцигом, – проводник.

Монах спокойно выдержал его взгляд. Лицо его сделалось спокойным и умиротворенным. Иногда слово “мэтр” действовало на него крайне положительно.

– Я узнал об этом не так давно, – пожал плечами Ольциг.

– Хочу попросить вас как мэтра, – серьезно продолжил лекарь, – сохраните это в тайне от ваших коллег. Я не пророк, конечно же, но чувствую, что добром это не кончится, если о недоверии лорда Каста к Ордену узнают.

Ольциг долго смотрел в глаза Нарьо, словно искал в них что-то. Затем коротко кивнул.

– Я даю вам слово, – сказал он.

Ужин можно было считать оконченным. К моему удивлению, dassa вызвался помочь Нарьо убрать со стола. Прислугу лекарь не держал, поэтому помощь молодого монаха была ему очень кстати. Я поинтересовался, не нужны ли еще одни руки на кухне, но Нарьо вежливо отказался.

Филисити незаметно вышла из обеденной комнаты, и я решил найти ее. Весь ужин она держалась, как подобает настоящей леди: ровная осанка, грациозные движения рук, идеальное знание столового этикета. Но почему-то мне казалось, что такое поведение претило ей. Создавалось впечатление, что девушке не терпится переодеться в постиранный костюм, в котором она путешествовала до этого, и отправиться в путь.

За окнами вдруг послышался частый стук: с неба начали падать тяжелые капли дождя. Я улыбнулся, представляя, где найду таирскую колдунью и направился к выходу из дома лекаря.

Филисити сидела на крыльце, как я и предполагал. На улице шел проливной дождь, а от земли, раскаленной жарким дневным солнцем, казалось, поднимался пар.

На пальцах девушки искрился едва заметный зеленый огонек, и тяжелые капли дождя обходили ее стороной.

– Все-таки это необычно, – сказал я, делая несколько неспешных шагов к колдунье, – когда человек сидит под ливнем, а капли на него не попадают.

Я присел на крыльцо, и на лицо успело упасть лишь несколько капель, прежде чем дождь начал обходить стороной и меня. Казалось, над нами словно растянули невидимый навес, защищающий от стихии.

– Спасибо, – кивнул я. Филисити казалась задумчивой и озадаченной. Я вздохнул, пытаясь завязать разговор, – решила исправить погоду в Альгране?

Только сейчас на лице девушки появилась слабая улыбка.

– Этому городу не помешает дождь, – спокойно отозвалась она, – при большой концентрации силы я могу задержать его здесь на пару дней, но это меня вымотает.

Я нахмурился, сдерживая желание взять Филисити за руку. Тогда, в костяной башне, я чувствовал, что между нами есть некая связь, что девушка действительно хотела поцеловать меня, а я оказался сущим истуканом и стоял, не двигаясь. Сейчас, мне кажется, все было бы с точностью до наоборот. Филисити казалась далекой и недостижимой. Ее что-то заботило, какие-то мысли не давали покоя.

– Думаю, кратковременный дождь – не меньший подарок альгранцам, – отозвался я.

Девушка вновь погрузилась в раздумья. Она выпрямила спину и опустила руки на колени. Я не сводил глаз с ее хрупкой аккуратной ладошки, на которой плясали маленькие зеленые огоньки.

– Что тебя беспокоит, Филисити?

Она повернулась ко мне, и ее большие глаза показались мне такими беззащитными. Сейчас я не видел в них той первобытной силы, что чувствовалась раньше, хотя эманации ее магии буквально проходили сквозь меня.

К дексу все! Дистанцию, приличия, Роанара, неспособного признать, что он не интересует колдунью. Я взял руку Филисити в свою и ободряюще улыбнулся девушке.

– Ты можешь рассказать мне.

На прекрасном лице появилась благодарная улыбка, которая быстро потускнела.

– Язычнику пора бы вернуться, – произнесла она. Я непонимающе прищурился, и девушка пояснила, поведя плечами, – моему пересмешнику. Который подслушал твой разговор с королем.

Я поджал губы.

– Может, ему просто нужно больше времени?

– Времени прошло достаточно, – покачала головой девушка, – в прошлый раз я отправляла его в Дираду из Миянны. В этот раз из Норцинны. Тогда Язычник обернулся быстрее…

Из моей груди вырвался тяжелый вздох.

– Ну… возможно, твоей птице просто трудно тебя найти?

Филисити криво усмехнулась.

– Избегаешь произносить его имя?

Я развел руками, понимая, что частично она права.

– В кругах воинов Святой Церкви и монахов Ордена слово “язычник” считается почти ругательным. А у меня и так не лучшая репутация среди всех этих людей. Стараюсь лишний раз никого не провоцировать.

Девушка взглянула на мою правую ладонь и кивнула на татуировку в форме креста, затем перевела взгляд на нательный крест, который виднелся из-под новой сорочки.

– Как бы ты ни отрицал свою принадлежность к воинам Святой Церкви, у тебя много от них.

– Неудивительно, – я пожал плечами, – я ведь среди них вырос. И все же я не один из них.

– Неужели?

– Сколько раз мне нужно произнести слово “язычник”, чтобы это доказать?

Филисити легко рассмеялась. Я невольно улыбнулся, видя, как, наконец, засияли глаза девушки.

– Не знала, что ты носишь нательный крест, – сказала Филисити примерно полминуты спустя. Я прикоснулся рукой к небольшому распятию из почерневшего со временем серебра.

– Это подарок.

– От кардинала Солли? – спросила она. Я коротко кивнул, – скучаешь по нему?

– Да. Очень.

На язык просилось сравнение с тоской по родным, но вспомнив про смерть отца Филисити, я тут же осекся и промолчал.

– Хотела бы я с ним познакомиться, – улыбнулась девушка, устремляя взгляд в залитую дождем даль. Я представил себе мудрый и по-юношески полный жизни взгляд старика и кивнул.

– Ты бы ему понравилась. А он понравился бы тебе. Дайминио – замечательный человек. Он видит в людях больше, чем кто-либо другой. Видит в них свет.

Филисити ухмыльнулась.

– У него и имя соответствующее. Слово “Sollii” означает “свет”. “Dajmii”, – девушка чуть помедлила, – значит “любовь”.

– А “nio” – это “жизнь”, – кивнул я, смотря в глаза Филисити, – действительно говорящее имя.

– Твое ведь тоже говорящее. Ligg. Точный перевод утерян. Самые близкие понятия – “миг”, “мгновение”, “взгляд”. Что-то очень быстрое, как ты в бою. Иногда то, какое имя мы носим, определяет нашу судьбу.

– А твое имя что-нибудь значит?

Девушка покачала головой.

– Нет. Ничего.

– Значит, ты сама творишь свою судьбу. И выбираешь, какой тебе быть, – сказал я, осознав, что до сих пор держу ее за руку.

Мы замолчали на несколько секунд, смотря друг другу в глаза. Если и можно было вернуть Филисити ее поцелуй в костяной башне, то этот момент подходил, как нельзя лучше. Однако я помедлил одну лишнюю секунду, и упустил его. Вместо того я выпустил руку девушки, и увидел, как в ее глазах скользнуло разочарование. Или мне так только показалось? Вот ведь трус, чтоб меня Отровы дети жрали!

Я прочистил горло, сцепив руки, и попытался возобновить разговор.

– А насчет твоего пересмешника – он вернется, вот увидишь. Просто нужно чуть больше времени.

Филисити невесело усмехнулась и отрицательно качнула головой.

– Язычник мертв, Райдер, я это почти чувствую.

Я неприятно передернул плечами. Казалось, мне передалось беспокойство девушки: выходит, если птица мертва, она могла не передать королю сообщение Рыжего Шина, что мы живы. И, выходит, Ирес Десятый будет вынужден прекратить сдерживать Чегрессию и Кирланд от открытых военных действий против Орсса. А ведь, если верить рассказам и личному опыту Филисити, то это будет равносильно тому, чтобы разбередить улей. Пока армия союзников выйдет на помощь Чегрессии и Кирланду, Виктор Фэлл перебьет их и направит дексов на нового противника. А когда армии будут разбиты, можно будет просто идти и принимать от каждой страны Солнечных Земель присягу на верность…

Я покачал головой, стараясь не думать об этом. Рано нагнетать обстановку: пока еще ничего не произошло.

– Плохие предчувствия сильны, но не стоит давать им завладеть собой.

– Это не предчувствие, Райдер, – снисходительно произнесла Филисити, – это маяк, который светит, когда привязанное к тебе существо умирает.

Я непонимающе приподнял одну бровь. Девушка кивнула, словно еще раз подтверждая свои слова.

– Ты слышал о магии крови?

Мне показалось, что кто-то резко дернул меня за позвоночник. Я лишь постарался выпрямиться так, чтобы это не выглядело слишком резко. Перед глазами замелькали образы падения Лэс-Кэрр-Грошмора и мое “ответное заклинание” с кровью, от которой шипели и дымились дорожные камни. То, что слова Филисити возымели свой отклик в моей памяти, было явно заметно, и скрывать я этого не стал.

– Слышал, значит, – скорее утвердила, чем спросила колдунья.

– На самом деле, немного. Лишь мельком. Читал что-то… когда учился в Ордене, – соврал я, не зная, насколько убедительно это выглядело.

Девушка смерила меня недоверчивым взглядом, но кивнула и продолжила рассказ:

– Это очень сильный вид заклинаний. На самом деле, считается темной магией. Не думала, что в Ордене ученикам, особенно не dassa, дают читать подобную литературу.

Я развел руками.

– Никто и не говорил, что я спрашивал разрешения. Говорю же, у меня не лучшая репутация.

Филисити улыбнулась. Не знаю, поверила она мне или нет, но, по крайней мере, расспрашивать не стала.

– С помощью магии крови творятся обычно самые сильные заклятия. Я знаю лишь самую простую основу. Прибегнув к ней, я связала с собой Язычника, чтобы он всегда мог меня найти, а я бы почувствовала, если бы с ним что-то случилось. Поэтому если я говорю, что он мертв…

– … это значит, он мертв. Без вариантов. Я понял.

Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Оставался только один вопрос: успела ли птица передать королю сообщение Рыжего Шина о том, что мы живы и продолжаем путь в Орсс?

– Если Язычник не успел все рассказать, начнется война с Орссом, – печально заметил я.

– Знаю, – кивнула девушка, – поэтому нам лучше не терять времени. Хорошо, что ты пришел в себя практически сразу, как мы добрались до Альграна. И господин Эмса существенно сберег наше время.

Филисити помедлила, изучающе глядя на меня, затем спросила:

– Уверен, что сможешь продолжать путь с рассветом?

– А с чего бы мне не смочь? – улыбнулся я.

– Не знаю, ты только сегодня очнулся. Лэс-Кэрр-Грошмор выпил очень много твоей крови…

– Но восстанавливаешься ты очень быстро, – прозвучало позади нас.

Я обернулся, внутренне напрягаясь, и неспешно поднялся со своего места. Филисити тоже поднялась на ноги, пристально глядя на подошедшего сзади Роанара.

– Да. Быстро. И вполне смогу продолжать путь, – спокойно сказал я.

– Если можешь продолжать путь, можешь и сражаться, – кивнул арбалетчик, чуть вздернув подбородок. Неровный шрам справа над нижней челюстью растянулась в тонкую линию.

Я недоверчиво качнул головой.

– Могу, если это необходимо.

– Это необходимо, – заверил барон Экгард, – полагаю, тебе известны особенности Альгранской дуэли?

Филисити ахнула, беспомощно взглянув на меня и тут же переведя взгляд на арбалетчика.

– Что? Дуэли? Рон…

– Это может прозвучать грубо, миледи, но я попрошу вас не вмешиваться, – отчеканил он, продолжая смотреть мне в глаза. Я качнул головой.

– Ты вызываешь меня на дуэль? – у меня вырвался нервный смешок, – а повод назовешь? Или мне самому догадаться?

Руан склонил голову, надменно продолжая глядеть на меня.

– Ты оскорбил честь леди да-Кар, и должен ответить за это. Пусть нас рассудит смерть, – заявил он.

Я мельком взглянул на Филисити. Недоумение, оцепенение и злость – вот, что сейчас испытывала девушка. Зная ее способности, я решил, что оцепенение сейчас нам только на руку. Иначе она могла бы закатать в землю нас обоих.

– Филисити, прошу, оставь нас, – вежливо попросил я.

– Но Райдер, это же безумие! Рон, я заявляю: никакого оскорбления чести не было!

Я прикрыл глаза. Бесполезно. Руан произнес слова, после которых, по альгранскому обычаю, отказ от дуэли сразу же карается смертью.

– Филисити, уходи. Сейчас, – строго сказал я. Девушка стояла на месте.

– Иди к дексу, Лигг! – воскликнула она, – я с места не двинусь, пока вы не прекратите этот фарс!

На моем лице невольно растянулась кривая улыбка.

– Альгранская дуэль ведется на мечах, – глядя в глаза барону, сказал я, – ты ведь это знаешь?

– Знаю.

– Тогда должен понимать, что предлагаешь. Чтобы нам с тобой сражаться, тебе нужно стрелять из арбалета, а мне отбивать твои стрелы клинком. В противном случае это чистое самоубийство.

Роанар неприятно ухмыльнулся.

– Ты не неуязвим, Райдер, – холодно произнес он, – бедой многих воинов была излишняя самоуверенность.

Я кивнул на его изуродованную отцовским клинком руку, затем снова посмотрел в лицо, остановив взгляд на шраме.

– Слова знающего человека, как я погляжу.

В глазах барона мелькнула ярость.

– Райдер Лигг, я избавляю тебя от присяги верности, которую ты дал. На всякий случай. Чтобы это не мешало тебе драться. Я буду ждать тебя на арене через два часа.

– Рон, не смей! – воскликнула Филисити.

Небо рассекла стрела молнии, за которой тут же послышался оглушительный громовой раскат. От всплеска магии у меня едва не перехватило дыхание. Роанар остался невозмутим. Он ждал моего ответа.

Я вздохнул и кивнул, поджав губы от досады. Нехорошо все получается, ох, нехорошо!

– Я принимаю твой вызов.

– Райдер, ради Бога! – всплеснула руками Филисити, – вы же это не всерьез? Прекратите!

– До встречи на арене, – отчеканил Роанар и, повернувшись к нам спиной, вошел в дом лекаря.

***

В доме раздавались возмущенные возгласы Филисити. Я не старался разобрать, что и кому она говорит. Стоило мне остаться одному и войти в комнату, которую Нарьо отвел мне, пока я был без сознания, как накатила злость. Она захватила меня, поглотила с головой, и, казалось, сейчас просто должна появиться ответная волна. Я сам себе напоминал воды Фальгертарга, бушующие и разрушительные. Хотелось, если не сорваться на случайном прохожем, то хотя бы схватить первый попавшийся предмет и швырнуть его в стену, чтобы тот разлетелся с треском. А потом еще один и еще. Останавливало меня только то, что я находился в доме Нарьо Эмса, и вряд ли гостеприимный хозяин хоть чем-нибудь заслужил, чтобы я портил его имущество.

Я попытался унять злость, мерно вдыхая и выдыхая. Кулаки стискивались от злости до мелкой дрожи. В конце концов, рука сорвалась и с силой врезалась в подушку, поднимая редкое облако пыли.

– Проклятье! – прошипел я, садясь на кровать и обхватывая голову руками. Руки принялись взъерошивать волосы, словно это могло помочь придумать, как выпутаться из этой ситуации. Готов поспорить, Роанар успел заявить о нашей дуэли на арене, раз готов сражаться уже через два часа.

Дверь шумно распахнулась, и Филисити вошла в мою комнату, словно ураган. Несмотря на магический всплеск, влетевший в помещение вместе с девушкой, я продолжал сидеть, не поднимая головы.

– Я привела его, – возвестила она.

Всего на миг я поддался надежде, что слова девушки подействовали на арбалетчика, он решился отменить эту глупую дуэль, и теперь мы можем бежать из Альграна, пока нас не хватились. Однако рядом с колдуньей стоял Ольциг. Его круглое лицо словно осунулось и постарело: юноша побледнел, приблизившись ко мне.

– У dassa есть план? – усмехнулся я.

– Я думал, он есть у тебя. И я всеми силами готов тебе помочь, – кивнул монах, – могу пойти и оглушить Роанара магией прямо сейчас. Увезем его из Альграна…

– И что потом? – холодно перебил я, – будем держать на привязи, как Армина Дожо?

Филисити не видела Армина, однако, похоже, вспомнила о нашем прошлом предполагаемом проводнике в Орсс из моего с королем разговора, который передал ей Язычник.

– Зачем держать Роанара на привязи? – непонимающе качнула головой девушка. Я окинул ее взглядом, от которого даже буря магии внутри нее слегка поутихла. Лицо Филисити посерьезнело, она ждала моего ответа.

– Потому что Руан все равно устроит эту дуэль. В Альгране или нет, ему все равно. Он этого хочет.

Колдунья нахмурилась, глаза заблестели. И сейчас мне было, ей Богу, не до того, чтобы ее обнадеживать или успокаивать.

– И что же ты намерен делать? – осторожно поинтересовался dassa.

– Ты же не собираешься действительно принимать этот бой? – Филисити почти угрожающе сдвинула брови.

– А что мне, по-твоему, делать?! – воскликнул я, вскакивая с кровати. Друзья отшатнулись от меня, словно я нес в себе некую угрозу. Это немного остудило мой пыл, я шумно выдохнул, беря себя в руки, и переспросил уже тише, – что я должен делать?

Ответа не последовало, и я повернулся к столу, где лежали мои защитные перчатки из толстой кожи с прозрачной вставкой, чтобы было видно метку Святой Церкви. Я мельком взглянул на свое оружие, стоящее в другом углу комнаты. Даже если я не буду использовать кинжал, у меня очень хорошая реакция, достаточная скорость и тяжелый клинок. Рон не владеет длинным мечом. И даже если на арене выдадут одинаковое оружие, барон Экгард – плохой фехтовальщик, он и сам это признает. Как бы самоуверенно это ни звучало, против меня у него нет шансов.

– Давайте просто уйдем без него! Тогда все останутся живы… – отчаянно предложила Филисити, но тут же поняла, что сказала, переосмыслила это и устало закрыла руками лицо, опустившись на стул, – проклятье, это все моя вина!

– Неправда. Не ты меня на дуэль вызвала, а Рон, – качнул головой я, подходя к девушке и мягко кладя руку ей на плечо. Филисити убрала ладони от лица и посмотрела на меня.

Ольциг озадаченно сложил руки на груди.

– То есть ты убьешь его?

Я хмыкнул, понимая, что никто даже не предполагает, что может случиться наоборот. Однако вопрос монаха тут же кольнул меня в сердце острой иглой. Я тяжело вздохнул.

– Правила альгранской арены тебе известны?

– Да.

– Тогда не задавай глупых вопросов.

Ольциг нахмурился и резко выдохнул, злясь на меня за строгие интонации. Филисити, всплеснув руками, поднялась со стула.