Текст книги "Зов Тайрьяры (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Сомкнуть глаза до рассвета мне так и не удалось.

Когда солнце встало, я отправился вниз поговорить с трактирщиком.

Сонный хозяин “Gana” уже дежурил в зале, где в путь собиралась группа путешественников. Я тихо сел за соседний стол и попросил что-нибудь на завтрак. Трактирщик предложил куриную похлебку, не забыв похвалиться качеством своих кур – лучшие в Ургоре, если не во всей Норцинне.

– Правда, что ли, лучшие? – усмехнулся я.

Хозяин трактира обиженно вскинул седеющие брови.

– Обижаете, господин! У нас тут и хозяйство свое. Все, что забивается у нас, можно смело хоть сразу на королевский стол подавать! Куры, утки, коровы…

– А лошадей, часом, нет? – поинтересовался я, чувствуя, что нам в очередной раз улыбается удача на пути.

Трактирщик нахмурился, но, видимо, вспомнив наш увесистый мешочек с деньгами, кивнул.

– Ну, в общем-то, есть и лошади. Но если господа желают забить лошадь, это обойдется…

Мою сонливость тут же словно унесло ветром. Я замотал руками, обрывая рассуждения трактирщика.

– Что вы, что вы! Я не есть ваших лошадей собираюсь, уважаемый господин…

– Аркин Каури, – кивнул хозяин “Gana”, сообщив свое имя учтивым тоном, словно извиняясь, что не представился раньше. Я кивнул и поспешил представиться в ответ:

– Райдер Лигг, – мы пожали друг другу руки, ухватившись за предплечья, как подобает делать при знакомстве, и я продолжил, – так вот, вовсе я не хотел забивать ваших лошадей.

Трактирщик просиял.

– Так вы на них уехать хотите? – он улыбнулся, обнажая стоящие через один зубы, и хлопнул в ладоши, – а я уж было подумал!.. Что ж, это можно устроить, но… цена все равно будет соответствующей…

Я не стал давать его фантазии возможность разгуляться, поэтому сразу назвал вполне достойную сумму.

– Могу предложить сто золотых за четырех лошадей.

Аркин Каури покачал головой и сложил руки на груди.

– Обижаете, господин Лигг, – ответствовал он, – четырех я вам ни за какую сумму не продам. В конце концов, здесь не столица. У нас хозяйство свое, нам самим эти лошади нужны. Двоих за сто золотых отдам, так уж и быть. И советую соглашаться: ничего лучше вы не найдете на много миль вокруг.

Я тяжело вздохнул. Торговаться я отродясь не умел, поэтому, понимая, что трактирщик прав, был вынужден согласиться на его предложение.

– Что ж. Как скажете. Двоих.

– За сто золотых, – твердо уточнил Аркин. Я скептически прищурился и решил все же попытаться сбить цену.

– За восемьдесят. И завтрак за счет заведения. Лучшего покупателя на ваших лошадей вы тоже не найдете на много миль вокруг. Восемьдесят золотых – хорошая цена, здесь ведь не столица.

Господин Каури прищурился, несколько секунд изучая меня и оружие, висевшее у меня на поясе. Опасения его были вполне реальными: если бы мы с Роанаром захотели, запросто могли бы забрать то, что нам нужно, силой. Защищаться от нас здесь было некому. Правда наш барон вряд ли согласился бы уподобиться разбойникам Норцинны, но, благо, господин Каури об этом не догадывается.

Трактирщик колебался несколько секунд, затем шумно выдохнул и все же протянул мне руку.

– Идет, – сказал он и повел меня в конюшню.

Выбор мы с трактирщиком не обговаривали, но сердобольный господин Каури, помня о том, что нас четверо, продал мне двух сильных молодых жеребцов – вороного по кличке Пересмешник и рыжего – Огонька.

Рыжий жеребец отнесся ко мне без особенной радости, а вот с Пересмешником нам сразу удалось найти общий язык.

Трактирщик подал мне яблоко, я протянул его коню и в ту же секунду понял, что Роанар лишается права выбора – он поскачет на Огоньке, хочет он того или нет.

Расплатившись с господином Каури, я самодовольно направился будить своих попутчиков, но обнаружил их уже в зале трактира.

– Ты где пропадал? – удивленно спросил Рон, завидев меня.

Я первым делом взглянул на Филисити, надеясь, что мои опасения не оправдаются, но тут же понял, что переживал не зря: девушка избегала смотреть на меня, сосредотачиваясь на любом другом предмете или человеке. От меня, однако, не укрылось то, что с Роанаром наша таирская колдунья продолжает держать прежнюю дистанцию.

– У меня новость, – сообщил я, прочистив горло, – даже две. Во-первых, завтракаем мы сегодня за счет заведения. А во-вторых, я раздобыл нам коней. Правда, только двух, но зато сильных. С одним из них мы уже подружились, поэтому тебе, Рон, точно достанется второй.

Арбалетчик просиял и благодарно кивнул.

– Это отличная новость, Райдер! – воскликнул он, тут же переводя взгляд на Филисити, – миледи, вы не против ехать вместе со мной?

Девушка улыбнулась и кивнула, надолго прикрыв глаза.

– Почту за честь, милорд, – тихо произнесла она, даже не взглянув в мою сторону.

Я сглотнул тяжелый подступивший к горлу ком и перевел взгляд на Ольцига.

– Что ж, господин мэтр, похоже, вы поскачете со мной, – непринужденный тон прозвучал на удивление правдоподобно. Монах улыбнулся, пожал плечами и кивнул.

– Похоже на то. Отправляемся сразу после завтрака?

Я обвел взглядом своих попутчиков, позволив себе задержать взгляд на Филисити чуть дольше в тщетной надежде, что она все же посмотрит на меня в ответ. Девушка продолжала смотреть в сторону, и я, вздохнув, решил отложить разговор с ней на неопределенный срок.

Служанка принесла завтрак, и мы с аппетитом принялись за еду.

***

Следующие несколько дней пролетели совершенно незаметно. Селения и города сменяли друг друга. Мы скакали практически без остановок – с редкими перерывами на еду и прочие безотлагательные нужды.

Роанар развлекал Филисити светскими беседами, и девушка учтиво отвечала ему. Ольциг не давал мне сконцентрироваться на предмете их разговоров, рассуждая об Ордене и о той удаче, что улыбнулась ему на этом задании – раскрыть свой потенциал проводника.

Вскоре я бросил попытки уловить суть бесед Рона и Филисити, и сосредоточился на дороге. Огонек и Пересмешник были крайне выносливыми жеребцами, и править ими оказалось легче, чем я ожидал.

В трактирах и на постоялых дворах мы больше не останавливались. Они встречались нам нечасто, да и тратить остатки украденных у разбойников денег нам не хотелось. Привалы и передышки устраивали на пути в казавшихся нам наиболее безопасными участках Хальды, которая редела с каждой милей, ведущей нас на северо-восток Солнечных Земель.

Во время коротких остановок Роанар без устали нахваливал животных, благодаря меня за столь удачно осуществленную покупку. Сумма показалась ему смешной за столь прекрасное приобретение.

Филисити во время привалов сверялась с картами и обсуждала дорогу до Орсса исключительно с бароном Экгардом. Я слушал эти разговоры лишь краем уха и старался не вступать в беседы.

Несколько раз Филисити отправлялась с Роанаром на охоту, и они неизменно приносили дичь, поэтому недостатка в провианте мы не испытывали.

Ольциг загорелся особым энтузиазмом касательно планов на будущее. Особенно он любил рассуждать о том, что будет, когда он вернется в Эллу и предстанет перед Орденом в качестве неоспоримого пятого мэтра. Я не стал расстраивать юношу разговорами о том, что любой мэтр должен будет пройти некие испытания, чтобы утвердиться на посту. Даже если он единственный в своем роде. К тому же для начала нам нужно добраться до Орсса и вернуться обратно, и новым рубежом после минованных нами разбойничьих троп Норцинны должен стать Мияннский проклятый город Лэс-Кэрр-Грошмор.

Мы не знали, добрался ли ворон Филисити до Дирады и передал ли он королю сообщение Шина. А даже если он добрался, Ирес Десятый и Дайминио ведь справедливо решат, что мы пленники разбойников, поэтому могут запросто принять решение о начале открытой войны с лордом Фэллом, потому что наше задание сочтут проваленным. Поэтому терять лишнее время в пути мы не могли.

Каждый из нас на пути в Орсскую пустошь думал о чем-то своем. Ольциг грезил о том, что началом его карьеры орденского мэтра станет спасение души лорда Фэлла от темной веры. Роанар думал о том, что убийство опасного врага Солнечных земель вернет ему доброе имя и, возможно, даже сделает его настоящим спасителем в глазах граждан Объединенного Королевства. Как следствие, к нему вернется и любовь Ургора.

Филисити, судя по всему, жаждала мести за смерть своего отца. А я…

… я не знал, чего ожидаю от выполнения этого задания. Но точно понимал, что воспринимаю эту миссию, как ни одну предыдущую. Что-то влекло меня в Орсс, я все яснее осознавал это с каждой милей. Зов Тайрьяры? Возможно. Может быть, для меня поединок с Виктором Фэллом – действительно то самое, что ищет воин в народной таирской песне.

Мне не хотелось говорить об этом ни с Роном, ни с Ольцигом, но я знал, что должен непременно убить Виктора Фэлла. Слава пусть достается кому угодно. Лично мне кажется, что Роанару она нужнее, чем dassa.

Обсудить эти свои мысли я мог только с Филисити, но девушка до сих пор не изъявляла желания со мной разговаривать после того, как ей показалось, что я собираюсь провести ночь с наядой. Не думал, кстати сказать, что выгляжу человеком с подобными, гм… пристрастиями.

Так или иначе, мы избегали разговоров друг с другом больше недели.

Сегодня, когда наша группа устроила привал и решила хорошенько выспаться перед въездом в Миянну, я понял, что больше ждать просто нельзя. Мы должны поговорить. Нужно было подготовить соответствующую почву.

Роанар и девушка вернулись с охоты, когда на улице совсем стемнело.

– Нужно хорошенько подкрепиться, – заявил арбалетчик, садясь на давно упавший ствол сухого дерева и принимаясь разделывать убитых кроликов, – завтра нам предстоит оказаться в Лэс-Кэрр-Грошморе, и чем скорее мы его минуем, тем лучше.

Ольциг кивнул и с энтузиазмом озвучил вспомнившийся ему факт:

– Я, кстати, читал, что у Лэс-Кэрр-Грошмора была развита самая первая ирригационная система. Это был первый город на Мальяре. Самый древний в Солнечных Землях.

Монах устремил на меня взгляд человека, щедро делящегося мудростью с неучами. Вот, выходит, какое еще впечатление я произвожу. Стоило больших трудов сдержать нервный смешок. Рассказывать dassa о том, что эта информация для меня не нова, я не стал. Пусть юный мэтр привыкает делиться мудростью. Мое внимание привлекло название реки, на которой стоял проклятый город. Никогда раньше не придавал значения этому созвучию.

– Мальяра… – задумчиво произнес я, словно пробуя древний язык на вкус, – кто, интересно, дает названия этим рекам? Мальяра, Эллеяра…

Роанар снисходительно усмехнулся. Я посмотрел на Филисити, и с радостью заметил, что и на ее лице блеснула слабая улыбка.

– Ты поражаешь меня, Райдер! – всплеснул руками dassa, – вроде бы учился в Ордене. И вроде даже умный малый, а с древним языком у тебя все совсем плохо. Уж чему-чему, а этому кардинал Солли должен был тебя научить.

Я прищурился, прикидывая, сколько подзатыльников юнец заслужил за эту насмешку, однако быстро одернул себя и пожал плечами.

– У моего покровителя было полным полно своих забот. Что до обучения, то нас, безродных, в Ордене учили только железками махать, это вы читали древние трактаты и учились языкам, – я повернулся к Филисити. Ведь похожие слова я сказал ей в Kastelarrii de Sanade’ja. Девушка выразительно посмотрела мне в глаза, и я твердо вознамерился объясниться с ней сегодня и не днем позже.

Тем временем Роанар присоединился к монаху, решив растолковать мне интересующий меня вопрос.

– Древний язык, на самом деле, достаточно прост, – заговорил он, продолжая старательно разделывать добычу, – и название рекам давались не просто так. “Mal” – “ночь”, “jara” – “река”. Единственное слово-исключение, кстати сказать. Обычно в древнем языке на “-ra” заканчиваются глаголы. “Мальяра” – “ночная река”. Вода у нее и днем и ночью кажется темной за счет черного илистого дна, отсюда и название.

– Так она же “илистая”, а не “ночная”, – хмыкнул я, – а как, кстати, будет “ил” на древнем языке?

– Rawedada, – быстрее всех отозвалась Филисити, посмотрев на меня.

Я улыбнулся и кивнул.

– Мда, пожалуй, “Раведадаяра” – не самое звучное название для реки.

– Надо думать, – согласилась девушка, пожав плечами.

– По аналогии называются и другие реки, – продолжил Роанар, – Эллеяра, Тайрьяра…

Я прищурился, понимая, что много лет жил в столице Дирады, но так и не задался вопросом, почему город называется именно Эллой. Что это могло значить на древнем наречии?

– Ну, насчет Тайрьяры я, допустим, все понял. А что значит “ella”?

Роанар улыбнулся, не отрываясь от своего занятия.

– “Жила”, – ответил он, и я удивленно распахнул глаза.

– Жила?

– Да. Наша столица росла на реке, проходящей через город как жила. “Elle’jara”. Сокращенно от словосочетания “Жила реки” – “Ella de jara”. С названием столицы, похоже, решили особенно не мудрить, – усмехнулся Роанар,– когда международный язык вытеснил древний, старые имена и названия приобрели свой особенный шарм.

Я удивленно покачал головой. Честно говоря, мне казалось, что у названия Эллы более… гм… богатая история. Выходит, зря казалось.

– Кстати, древний язык не всегда назывался древним, – задумчиво проговорил dassa, – я читал, что раньше его знали как “кадаэ”. Точный перевод этого слова утерян, но ближе всего понятия “зов” или “голос”.

Мне стоило больших трудов не передернуть плечами от неуютных ассоциаций. Вот, значит, как будет зваться то, о чем мне говорила Филисити. “Зов Туманной Реки” – “Kadae de Tajr’jara”. Как, интересно, перевести слово “слышать”? В обращении к Господу Дайминио часто произносил “Ie Ja, tgara fere nisario” – “Святой Боже, услышь мою молитву”. Похоже, я теперь могу составить самостоятельно целую фразу на древнем наречии. Подумать только!

Тем временем монах продолжал рассказ:

– Родиной его, к слову сказать, считался как раз Лэс-Кэрр-Грошмор. До мияннской битвы в эпоху Коруна Объединителя этот город был самым развитым из всех, а язык, на котором там говорили, считали международным. Теперь язык стал древним, а город – проклятым и опустошенным.

Филисити хмыкнула.

– Что ж, все меняется, – пожала плечами она, – если уж на то пошло, то и единственной верой в те времена считалось язычество.

Dassa обжег таирскую колдунью взглядом, но к моему удивлению предпочел не ввязываться в спор.

Постепенно разговор перетек в другое русло. Ольциг делился своими планами на будущее, Роанар хвалил его за инициативу. Филисити по большей части молчала, то и дело бросая на меня взгляды, и я понял, что лед между нами окончательно растаял.

Когда ужин был окончен, Роанар с трудом подавил зевок и учтиво кивнул Филисити.

– Что ж, завтра предстоит долгая дорога, – начал он. Девушка улыбнулась.

– Доброй ночи, милорд, – певуче произнесла она, учтиво кивнув.

Ольциг отправился к лошадям, стоявшим привязанными за поводья к дереву у Мальяры. С момента их приобретения он выбил себе исключительное право ухаживать за животными. Огонек и Пересмешник, похоже, были этим страшно довольны, как и сам Ольциг. К слову, у dassa был настоящий талант ладить с животными. Может быть, сказываются детские навыки, отец юноши ведь был простым крестьянином. Ладить с домашним скотом их учат чуть ли не с пеленок. Хотя не знаю, помнит ли он что-то из столь раннего детства. Так или иначе, мне этого узнать не дано.

Филисити проводила монаха долгим взглядом, затем кивнула мне.

– Доброй ночи, Райдер.

С улыбкой девушка направилась в сторону перелеска, откуда они с бароном недавно вернулись с охоты. Я бегло посмотрел по сторонам: Ольциг был занят лошадьми, Роанар лежал к нам спиной и пытался заснуть.

Стараясь двигаться как можно тише, я направился вслед за Филисити, выждав несколько секунд и оставив между нами дистанцию. Никто не обратил на меня внимания, и вскоре мне удалось прибавить шаг.

Очередной мелкий “отросток” Хальдского леса скрыл нас от чужих глаз. Я быстро разглядел колдунью в темноте. Зеленое сияние вокруг ее руки послужило маяком, а поднявшийся ветер толкнул меня в спишу и приблизил к девушке.

Я улыбнулся.

– Fe tgara kadae de Tajr’jara. Так это будет звучать на древнем языке?

Филисити просияла и склонила голову, словно изучая меня.

– Hek’ra komo zarian ligerrii, – тихо произнесла она. Я скептически прищурился. Мое с трудом составленное “я слышу зов Тайрьяры”, произнесенное с диким акцентом тут же показалось детским лепетом.

Я смиренно поднял руки, изображая капитуляцию, и качнул головой.

– Хорошо, твоя взяла. Я ни слова не понял.

Девушка сделала шаг ко мне и заливисто засмеялась.

– Я сказала, что ты очень хороший ученик. Но, похоже, погорячилась.

На моем лице блеснула улыбка, которой не суждено было задержаться надолго. Я быстро посерьезнел и тяжело вздохнул.

– Филисити, я должен объясниться. Насчет того, что произошло у трактира “Gana”. Та певица…

– Оказалась наядой, – кивнула Филисити, нахмурившись,– я знаю. Изысканная должна была быть ночь, наверное. Жаль, что Роанар спугнул ее, не правда ли?

Я вздохнул, сжав кулак.

– Мне даром не сдалась ночь с наядой.

Девушка недоверчиво приподняла одну бровь.

– Вот как?.. Впрочем, это твое личное дело, Райдер, – нахмурившись, сказала она. Я покачал головой, – не вижу смысла тебе объясняться со мной.

– Я считаю иначе.

Слова прозвучали легко, хотя легче прорвать круг из восьмерых опытных фехтовальщиков, чем произнести это.

Я сделал еще один шаг к девушке. Нас разделяла всего пара метров. Приблизиться больше я пока не решился. Сомнения и угрызения совести стучали под кожей, но я знал, что, несмотря на мое решение отступить и позволить Роанару попытать счастье с Филисити, у этих двоих не было ни малейшего шанса. Девушка ведет себя учтиво, но ничего не испытывает к арбалетчику, будь он хоть бароном, хоть лордом, хоть самим королем Солнечных Земель.

– Райдер… – неуверенно произнесла Филисити, и голос ее зазвучал тоньше. Я сделал еще шаг к ней.

– И ты прекрасно знаешь, почему я стараюсь объясниться с тобой. Но у меня… плохо получается. Все-таки мой профиль – махать железками.

Девушка тихо засмеялась. Ее изящная ручка приподнялась, на пальцах заблестело зеленое свечение, и поднявшийся ветер подтолкнул меня ближе к ней. Я улыбнулся.

– Не боишься меня, наемник Святой Церкви?

Я покачал головой, улыбаясь. Но не успел ни придумать, ни, тем более, дать достойный ответ.

Позади послышался хруст сухих веток, и девушка вздрогнула. Сияние на ладони погасло, но поздно. Я почувствовал эманации орденской магии в ту же секунду, как услышал обличительные слова dassa:

– Так и знал! Ведьма!

Нелепый, в поношенной рясе, с растрепанными волосами и круглыми щеками при худом теле и тонких длинных руках, монах сейчас показался мне поистине угрожающим. На руке его возник белый шар с красными переливами. Юноша, не задумываясь, запустил его в девушку.

Времени на раздумья не было. Я действовал, не отдавая себе отчета. Мое тело бросилось наперерез летящему световому шару.

Вспышка резкой боли в груди застлала глаза, колени подогнулись, из глаз брызнули слезы, а из горла вырвался вскрик.

– Райдер, нет! – ахнула Филисити, кидаясь ко мне.

“Не теряй сознание! Нельзя!” – приказал я самому себе, хотя от боли зазвенело в ушах.

Зрение возвращалось слишком медленно, но мне уже удавалось разглядеть силуэт dassa, готовящегося к очередной атаке. Монах явно пытался сбросить с себя оцепенение: в прошлый раз ему удалось сразу же оглушить меня своей магией, а теперь он видел, что я вот-вот встану на ноги, несмотря на пылающую болью грудь.

– Нет, Ольциг! Нет! – закричал я, шатко поднимаясь, занося руку над местом, куда ударил световой шар dassa. Прикоснуться к обожженной груди я не решился.

Монах качнул головой, магическое оружие, появившееся на его ладони, не успело полететь в цель. Зеленое свечение загорелось за моей спиной, и земля, как послушное покрывало, вскинулась, погрузив в себя Ольцига по самую голову и погасив заклинание.

– Филисити, постой… – произнес я тише, чем хотел бы. Работать сдерживающим центром для этого противостояния у меня выходило из рук вон плохо.

Девушка, заставив зеленое сияние исчезнуть, поддержала меня, помогая сохранить равновесие.

– Ты как?

Не было времени говорить обо мне. Только поединка двух магов мне здесь не хватало.

– Прошу вас, остановитесь. Оба.

– Убей ее, Райдер! Ее магия – порождение зла! Зло всегда прячется под обманчивой ангельской оболочкой, ты ведь знаешь это! – брызжа слюной от злости, восклицал Ольциг.

Позади монаха появился еще один силуэт с арбалетом наизготовку.

– Что здесь происходит?

– Роанар, стреляй! Уничтожь проклятую ведьму! – голос Ольцига истерично сорвался.

– Ведьму?

Арбалетчик недоуменно перевел взгляд на девушку. Вместе с корпусом стрелка развернулось и его оружие…. Филисити сжала кулаки и шагнула вперед.

– Что за предрассудки?! Я не сделала ничего плохого!

– Она помогала нам в Синей Глуби, – тут же добавил я, качнувшись и опершись на эсток.

Я не видел выражения лица Рона, но мог представить ошеломление, отразившееся на нем.

– Так это была ты?.. Ты обладаешь магией?..

Прежняя учтивость моментально выветрилась из тона арбалетчика. Филисити криво ухмыльнулась, уперев руки в боки.

– Я слышу в вашем голосе осуждение, барон Экгард? – она скептически подчеркнула это обращение, и я понял, что обстановка только сильнее накаляется.

– Убей ее! – снова выкрикнул Ольциг.

– Заткни пасть, дексов недомэтр! – огрызнулся я, тут же выставляя руку вперед и делая шаг к барону, – Руан. Опусти оружие. Не нужно лить кровь, все можно решить… ох…

Грудь снова вспыхнула болью при новом шаге, когда обожженная магией кожа потерлась об одежду. Перед глазами заплясали красные пятна, и я невольно пошатнулся и ухватился за пораженное место, тут же пожалев об этом, потому что лишнее прикосновение облегчения не принесло. Не хочу даже знать, насколько там серьезный ожог. По ощущениям вместо груди у меня кусок обгорелого мяса…

Филисити снова подхватила меня под руку.

– Боже мой, Райдер, тебе нужна помощь, – шепнула она.

– Что с тобой такое, декс тебя забери? – прорычал Роанар.

– Ваш монах палит магией без разбора, вот что! – зло отозвалась Филисити, – не знаю, как он не убил его.

– Я должен был убить не его, – снова проскрипел Ольциг, тщетно пытаясь выбраться из своей ловушки, – тебя ждет еретический костер, ведьма!

– Проклятье, Руан! – снова попытался докричаться я. На этот раз барон все же обратил на меня внимание.

– Ты сильно ранен? – голос его зазвучал спокойнее.

– Пока не знаю, – качнул головой я, – разберемся с этим позже. Давайте сначала объяснимся. Пожалуйста.

Рон качнул головой.

– Тебе нужна помощь целителя, – он кивнул на замурованного в землю монаха.

Я не согласился. Слишком рискованно было сейчас освобождать Ольцигу руки.

– Нет, пока мы не придем к мирному соглашению. Даром мне не нужна помощь, которая повлечет за собой смерть. Особенно смерть человека, который помог нам спастись из Синей Глуби. Она ведь помогала нам, Руан! Ты не забыл? Мы все бы уже гнили в глотке Therabia без нее! Тебя это тоже касается, dassa.

Рон учтиво склонил голову перед Филисити. Пелена первого потрясения была сброшена с его глаз, и я почувствовал, что арбалетчик не навредит девушке. Последней трудностью оставался монах. Роанар качнул арбалетом в его сторону и обратился к колдунье.

– Освободи его. Даю слово, что выстрелю при малейшей попытке покуситься на твою жизнь.

Dassa ошеломленно округлил глаза.

– Выстрелишь в служителя Господа? С ума сошел? Да вы же все попали под ее чары!

– Вылечи Райдера, Ольциг, – строго произнес Рон, – о чарах будем говорить потом. Или останешься сидеть в этой яме, а мы уедем без тебя. Что скажешь?

– Вы не можете! – гневно выкрикнул dassa.

– Хочешь проверить? – с усмешкой спросил Роанар.

Ольциг думал несколько секунд, затем стиснул зубы и обжег девушку взглядом, прикрыл глаза и кивнул.

– Хорошо, я ее не трону, – процедил он.

Филисити держалась настороженно, но все же решила рискнуть.

– Полагаюсь на ваше слово, господин барон, – строго произнесла она, взмахнув рукой, засиявшей зеленым светом.

Рон изумленно ахнул. Рыхлая почва засветилась зеленым светом и небрежно выплюнула Ольцига. Монах не удержался на ногах и упал лицом в землю, сжав ее руками. Через несколько секунд он отдышался и гневно посмотрел на Роанара, наставившего на него арбалет. Барон указал оружием в мою сторону.

– Ты знаешь, что от тебя требуется. Вылечи его, – угрожающе произнес он.

Ольциг недовольно направился в мою сторону, а я заслонил собой девушку.

– Не понимаю, как ты выжил после такого. Если бы заклятие не проходило сквозь одежду, я бы решил, что тебя спасла лерсовая куртка, но это не ее заслуга, – бесцветно произнес монах, поднося ладонь к моей груди. Руки его засветились золотистым сиянием, и я позволил себе на минуту перевести дух и довериться Роанару, который должен был проследить за тем, чтобы с Филисити было все хорошо.

Когда я открыл глаза, боли уже не было. Я слегка тронул рукой место, где под одеждой был ожог и ощутил, что Ольцигу удалось превратить последствия своей атаки в застарелые немного неровные шрамы, как если бы этот ожог заживал самостоятельно и долго.

Монах попятился назад, сцепив руки за спиной, Рон продолжал держать его на прицеле.

– А теперь, пришло время рассказать о себе, миледи, – строго произнес арбалетчик, – без тайн.

Филисити вздохнула и кивнула.

– Справедливо. Хорошо, я расскажу. Что вы хотите знать?

– Кто ты такая и почему обманывала нас? – нахмурился Ольциг. Филисити опустила глаза.

– То, что я владею магией, пришлось скрывать именно из опасений подобной ситуации, – девушка кивнула в сторону монаха, прожигающего ее глазами, – по той же причине вы скрывали свою личность, барон Экгард.

Губы Роанара сложились в тонкую линию, глаза сощурились. Девушка продолжила:

– Что ж, вот вам правда обо мне. Мое имя Филисити да-Кар. Дочь и наследница барона Занка да-Кара, самого знатного человека в городе Таир.

На этот раз я хмуро прищурился. Леди да-Кар. Знатная дама. У нас в нашей честной компании все, что ли, отличаются знатным родом, кроме меня?

Филисити не обратила внимания на мою реакцию и продолжила свою историю:

– В пятилетнем возрасте у меня обнаружился дар боевого монаха, но так как в Орден Креста и Меча принимают только мальчиков, отец обратился к лесным колдунам Вары, чтобы те учили меня магии. Иначе мой дар обратился бы против меня и погубил бы, возможно, не одну жизнь.

Ольциг расширил глаза.

– Как ты смеешь! Дар боевого монаха…

– … может быть и у женщин, – перебил я, заглянув dassa в глаза, – ты ведь читал “Великую Книгу Судеб” Карла Станза? У него есть отдельная глава, посвященная женщинам, имеющим дар. Из-за своих убеждений, что женщины наравне с мужчинами должны учиться в Ордене, если имеют дар, Карл Станз лишился возможности стать мэтром-пророком. А все потому, что его мнение шло вразрез с канонами Ордена и Святой Церкви.

Роанар молча слушал нашу словесную перепалку, словно выступая в роли негласно назначенного судьи.

Ольциг не мог ничем возразить мне: я был прав, и перекрыть это было нечем.

– Когда я достаточно научилась контролировать свой дар, вызвалась идти в Орсс вместе с моим отцом, чтобы оказать сопротивление, дать отпор, – снова заговорила девушка, – наместник Орсса был причастен к исчезновению множества людей в моем городе и близлежащих окрестностях. Отец хотел остановить его и знал, что способ существует всего один, – Филисити выразительно посмотрела в глаза Рона, – у нас были те же намерения, что и у вас.

Ольциг недоуменно вскинул брови. Похоже, еще одно потрясение, и юношу хватит удар.

– Кардинал Солли сказал, что я должен наставить лорда Фэлла на путь Единой Веры, чтобы впоследствии наместник Орсса заключил с Солнечными Землями мирный союз…

Я опустил голову, прикрывая глаза.

– Дайминио сказал тебе неправду, Ольциг. Король и кардинал прекрасно знали, что из этой затеи ничего не получится. Хотя кардинал в душе и надеялся на мирный исход, твое присутствие на задании – лишь официальная версия. На самом деле меня и Роанара отправили в Орсс, чтобы убить Виктора Фэлла.

На dassa сейчас невозможно было смотреть без жалости. Казалось, я только что разбил то хрупкое основание, на котором зиждился весь мир новоиспеченного пятого мэтра Ордена. Он чувствовал себя обманутым, униженным, запертым в кругу одержимых ересью предателей. Возможно, в это трудно поверить, но мне знакомо это чувство.

Я был уверен, что юноша обозлится, натворит глупостей, начнет швыряться заклятьями, поэтому приготовился к атаке. Однако Ольциг закрыл лицо руками, обессиленно опустился на землю и издал странный звук. Из-за ладоней послышались тихие всхлипы, что совершенно нас обезоружило. Юноша плакал навзрыд. Плакал, как ребенок, испытавший на себе силу первого предательства.

Несколько секунд я, Роанар и Филисити стояли неподвижно, опасливо переглядываясь. Затем девушка вздохнула и решительно подошла к монаху, присев возле него.

– Постой… аккуратнее, – наперебой воскликнули мы с Роном, но девушка лишь отмахнулась от нас. Она отняла руки монаха от его лица, прижав их к земле, заставила посмотреть себе в глаза и заговорила с ним серьезно, как никогда раньше:

– Кругом ложь, Ольциг, – строго произнесла Филисити, – я это знаю. Ложь и несправедливость. Я чувствовала себя так же, узнав, что обладаю даром, до которого Ордену не будет никакого дела. Я чувствовала себя так же, когда страх перед проклятыми дексами сковал меня настолько, что у меня не получилось проявить свою силу в полной мере, и люди, рассчитывавшие на меня, гибли в пастях этих тварей один за другим! Вернувшись из-за Тайрьяры домой, я хотела уничтожить всех и вся. Всех тех трусов, которые отказались отправиться с моим отцом, всех лесных колдунов, силы которых привязаны к Варскому лесу. Короля, который не хочет отправлять нам помощь. Орден, который не научил меня защищать то, что я люблю. Но вместо этого я отправилась в Норцинну. Чтобы сесть на корабль до Дирады и добиваться помощи альянса Солнечных Земель. Вперед себя я отправила ворона-пересмешника, чтобы тот разведал обстановку в Дираде. И птица принесла мне весть о вашем задании, которую подслушала из разговора Его Величества с Райдером. Он говорит правду: тебе солгали, предали твою святую цель. Но, поверь мне, душу Виктора Фэлла нельзя спасти. Он не человек. Он демон, который должен быть уничтожен. Ведь ты был готов уничтожить меня, хотя я не делала вам зла! А этот человек творил столько зла, что тебе и не снилось. Забудь о том, чтобы наставить его на истинный путь, он распнет тебя, насмехаясь над Единой Верой, и скормит твое тело Отровым детям!

Монах часто задышал, слушая возбужденную речь Филисити. Глаза девушки метали молнии.