Текст книги "Обитель Солнца (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

– Давай же, я знаю, что он не солгал, – продолжала шептать Аэлин.

Кара наконец перевела на нее взгляд, всхлипнув.

– Он велел мне из-за него не плакать, – нервно усмехнулась она. – Кто бы знал, что это будет так трудно…

Кара думала, что отвлеченными речами заставит Аэлин прийти в себя и начать осознавать действительность, но охотница упрямо пыталась уловить биение одного из сердец данталли и не обращала никакого внимания на слова подруги. Кара положила ей руку на плечо.

– Аэлин, он… не очнется, – мягко произнесла она. – Я слышала об этом. Расплата может… если будет слишком сильна… утянуть данталли на ту сторону. Она может убить, Аэлин. Ты понимаешь?

Охотница отмахнулась от нее.

– Это не так! – воскликнула она.

– Аэлин…

– Не мешай! – Возглас пронзил тронную залу и смолк. Аэлин попыталась взять себя в руки. – Во имя богов, Кара, мне нужна тишина. Я так ничего не услышу.

Несколько мгновений она напряженно вслушивалась лишь в пустоту, а затем… Показалось ли ей это, или в груди Мальстена и впрямь слышался редкий, едва различимый пульс? Пульс одного сердца?

Аэлин встрепенулась.

– Он не солгал! – воскликнула она.

– Кто? – устало спросила Кара.

– Я рассказывала тебе о Шорре, – многозначительно произнесла Аэлин. Распространяться при лишних свидетелях о том, что в Шорре они повстречали настоящего некроманта, она сочла неразумным, поэтому понадеялась, что Кара поймет ее без упоминания имен. – Там мы узнали, что если данталли ускользают на другую сторону, это не убивает их. Они, – она замялась, подбирая слово, – как бы, засыпают. Очень глубоким сном. А затем просыпаются.

Кара нахмурилась.

– То есть, Мальстен жив?

– Да! – воскликнула Аэлин. Улыбка, мелькнувшая на ее губах, тут же померкла. – Но об этом лучше никому не знать. Группа Колера мертва, остальные воины Совета не в курсе, что здесь произошло. Я должна каким-то образом вывезти Мальстена из Малагории. Если его найдут, его точно убьют!

Кара вдруг перевела на Бэстифара взгляд, в котором разгорелась искра надежды.

– В Шорре, говоришь? – тихо сказала она, вспоминая историю о Филиппе. – А ведь это мысль…

Аэлин уловила ход рассуждений подруги и округлила глаза, не в силах поверить услышанному.

– Кара, только не говори, что ты хочешь… – Она осеклась на полуслове, потому что по одному лишь взгляду стало ясно: именно этого Кара и хочет. Она намеревается переправить тело Бэстифара в Шорру. К Ланкарту. Аэлин покачала головой. – Это безумие, – тихо произнесла она.

Кара посмотрела на подругу с мрачной решимостью.

– Безумие в данном случае лучше, чем ничего, – заявила она. – После всего, что он сделал – для меня, для Грата, для Малагории, для вас с Мальстеном, в конце концов, – кем мы будем, если не попытаемся?

Дезмонд растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую, не понимая, о чем идет речь. Ему казалось, что обе они обезумели, ведь одна рассуждала так, будто может вернуть погибшего Бэстифара к жизни, а другая утверждала, что расплата вовсе не убила Мальстена. Это противоречило всякому здравому смыслу.

– Что вы задумали? – решился обратиться он.

Аэлин и Кара посмотрели на него, но ни одна не захотела объяснять ход своих мыслей.

– Когда я увидела, что стало с Филиппом, я подумала, что смерть была бы лучшим исходом. – Уловив враждебный взгляд Кары, Аэлин покачала головой и пояснила: – Я не отговариваю тебя. Я просто предупреждаю.

Кара хмыкнула.

– А как бы поступила ты на моем месте?

– Так же, – вздохнула Аэлин. – Поэтому и не отговариваю.

– Стало быть, ты поможешь мне?

– Если ты – поможешь мне.

Дезмонд всплеснул руками.

– Да что, бесы вас забери, происходит?! – Голос его сорвался и зазвучал непривычно высоко. – Что вы тут обсуждаете? Вы еще не поняли: вы выжили! И вам обеим надо выбираться отсюда, пока не явились остальные захватчики. Грат больше не безопасен! Царь умер. Мальстен… тоже. Нам никто теперь не поможет, мы сами по себе!

Аэлин и Кара переглянулись.

– Нужно подготовиться, – кивнула охотница. Придумать, как вывезти их отсюда. А затем – как переправить на материк. – Она повернулась к Дезмонду. – Послушай, ты прав в одном: нам нужно будет уехать. Если хочешь, ты можешь уйти вместе с нами. Но если считаешь, что в одиночку тебе будет безопаснее, знай: мы тебя не выдадим и ни словом о тебе не обмолвимся. Это максимум, что мы можем тебе предложить.

Дезмонд поджал губы и несколько мгновений молчал. Он окинул изучающим взглядом тело Бенедикта Колера, затем Ренарда Цирона, Мальстена и Бэстифара. После он неуверенно посмотрел на Аэлин и Кару и кивнул.

– Я… я пойду с вами, – тихо произнес он. – Я хочу убраться из Малагории, и если нам по пути, стало быть, идем вместе.

Аэлин решительно поднялась и зашагала по тронной зале.

– Нужно понять, кто остался в живых во дворце. Стражники слишком долго ищут Фатдира. Если он погиб…

– Нам нужен еще кое-кто, – перебила ее Кара. – Его зовут Левент, он распорядитель цирка. Если кто и сможет поддержать тело Бэстифара в нужном состоянии в пути, то только он.

Аэлин кивнула. Взгляд ее невольно упал на тело Бенедикта Колера, возле которого она остановилась по пути к выходу из тронной залы. Мучительная гримаса застыла на его лице, карий и голубой глаза отчаянно смотрели в вечность. Из небольшого кармана торчал испачканный кровью листок, отчего-то привлекший внимание Аэлин, и она, сама не зная, зачем это делает, наклонилась и потянула за него.

– Что это? – нахмурилась Кара. – Карта? Послание?

Аэлин пробежалась глазами по тексту, и выражение ее лица стало отстраненным и растерянным. Она несколько раз мигнула, приходя в себя после того, что прочитала.

– Нет. Это… письмо. Личное.

Кара презрительно фыркнула.

– Тогда от него никакой пользы. – Казалось, она готова была замереть над телом убитого палача и плюнуть ему в лицо. По крайней мере, Аэлин не удивилась бы, если б увидела нечто подобное. Однако Кара сдержалась. – Выбрасывай и идем! У нас мало времени.

– Да, – тихо отозвалась Аэлин, однако письмо быстро сложила и забрала с собой. – Идем.

Дезмонд, побоявшись, что про него забудут, поспешил следом.

***

Богиня удачи улыбнулась женщинам, решившимся на один из самый безумных планов в своей жизни: цирковой распорядитель Левент оказался среди выживших. Он поведал о том, что часть артистов схлестнулась с налетчиками на улицах, чтобы защитить гратцев. Яростнее всех билась гимнастка Риа. Никто из цирковых не знал, что ее гибкое тело столь смертоносно в бою. К несчастью, выжить в многочисленных схватках девушке не удалось: от множества ран она скончалась, не дождавшись помощи. Кирим, которому посчастливилось выжить в бою, принес ее в палатку и рассказал.

Вскоре удалось найти Фатдира.

Первый советник царя, услышав новости, пришел в ужас, однако, надо отдать ему должное, сумел сохранить самообладание. С глазу на глаз Кара разъяснила ему детали своего замысла, предполагая, что Фатдир хотя бы скажет ей, к кому обратиться, чтобы вывезти тело Бэстифара из Малагории. Она никак не рассчитывала, что этот человек выкажет желание участвовать в столь сумасбродном плане, однако он заявил, что если есть хоть один шанс вернуть Его Величество, необходимо им воспользоваться.

Аэлин в это время перевязывала неглубокую рану на ноге, а Дезмонд не отходил от нее ни на шаг, будто боялся, что охотница передумает брать его с собой, стоит хоть на миг потерять ее из поля зрения.

Стражники подчинились приказу Фатдира и помогли перенести тела Мальстена и Бэстифара в подземелье, куда вскоре привели и Левента.

Справившись с собственным потрясением, цирковой распорядитель выслушал, что от него требуется. В молодости он путешествовал по миру и выучил немало процедур, родиной которых являлись Ярла и Сарезор. В Сарезоре он обучился искусству грима, в Ярле – бальзамирования. Однако задача защитить мертвое тело от неизбежного тления стояла совсем нелегкая, и Левент не мог поручиться, что у него получится в полной мере выполнить просьбу Кары и Фатдира.

Кара лишь повторила свою мысль.

– Это – лучше, чем ничего.

– Я буду сопровождать вас, сколько смогу, – пожевав губу, сказал Левент. – Но на материк я не отправлюсь. Простите, если сможете.

Кара понимающе кивнула.

– Это нестрашно, если в процессе будешь рассказывать мне все, что делаешь. На корабле, если нам удастся на него попасть, Бэстифаром займусь уже я.

– Важно еще кое-что, – серьезно заметил Левент. – Чтобы вас никто не узнал. А вот это я, по счастью, могу обещать.

Пока шли приготовления, Фатдир и Аэлин отправились в город, чтобы проверить, кто из людей первого советника остался в живых и может помочь организовать перевозку. По дороге оба держались мрачно и молчаливо, потому что понимали: найти транспорт – полбеды. Проблемы начнутся дальше, когда они будут пробираться в порт Адес. Никаких гарантий у них не было, связь через эревальну была исключена – слишком велик риск обнаружения и разоблачения. С этого дня Фатдир, как и все, с кем он связался, становился беглецом и изменником, потому что знал: весть о пропаже малагорского царя разнесется по стране быстро. А значит, Амин Мала при поддержке Совета станет новым правителем. Всех, кто откажется присягнуть ему, он объявит государственными изменниками, это было очевидно. Оставалось лишь надеяться, что Бэстифару за годы своего правления удалось завоевать и не растерять народную любовь…

Тем временем в раненом Грате наступало утро седьмого дня Гуэра – дня, в которое началось новое смутное время.

***

Адес, Малагория

Десятый день Гуэра, год 1490 с.д.п.

Талант Левента к маскировке превзошел все ожидания. Кара, Аэлин, Дезмонд и Фатдир стали похожи на семью бедняков-беженцев с телегой, полной раздобытых где-то старых вещей, среди которых Левент замаскировал тела Мальстена и Бэстифара. Держась вместе с другими малагорцами, которые решились бросить свои дома и отправиться в порты Оруф и Адес, чтобы попросить Совет о милости, они заняли место в скорбном шествии и через три дня достигли портового города.

В Адесе Аэлин, Левент и Дезмонд остались в укрытии – разграбленном жилище с пристройкой, похожей на небольшой амбар, где можно было спрятать телегу в тени и прохладе, – а Кара и Фатдир осторожно выбрались в город в надежде найти генерала Шата Фараза.

Оруф избежал кровопролития. Атака на Адес же длилась с того момента, как Амин Мала снова взошел на борт корабля Совета. Налет был недолгим, но стремительным и разрушительным. Начался обстрел, и малагорско-аллозийский флот отчаянно сопротивлялся, хоть и проигрывал числом. Воины Совета все же высадились на берег и схлестнулись с армией в жестоком поединке. В Адесе полыхали пожары, улицы были омыты кровью убитых. Однако на девятый день Гуэра в портовый город пришла весть о пропаже малагорского царя и о резне в Грате, и бой прекратился по договоренности Совета с Амином Мала. Новость о неразберихе в Грате погрузила Адес в новый хаос – на этот раз, скорее, духовный, нежели физический. Истерзанный, пропахший солью, железом и гарью город пребывал в немой агонии. Малагория лишилась своего правителя, и теперь трон должен был занять Амин Мала, не пользовавшийся среди народа ни почетом, ни любовью.

Его выступление в качестве наместника, одобренного Советом, было встречено мрачной тишиной… и капитуляцией. Не сумев дождаться ни вестей из Грата, ни альтернативных решений от Сендала Акмадди, генерал Фараз принял решение. Следуя букве закона Независимого Царства Малагория, он обязан был присягнуть Амину Мала на верность как новому наследнику престола из святого семейства. Генерал Фараз питал к Амину Мала столько неприязни, сколько один человек может питать к другому, однако скрепя сердце подчинился ему, желая лишь одного: уберечь народ от новых атак Совета. Новый наместник проявил милость и помиловал присягнувшего ему генерала.

Сендал Акмадди последовал его примеру и вот уже второй день он обсуждал положение Малагории с Амином Мала, выступая в роли нового первого советника.

Шат Фараз улучил пару часов и предпочел остаться в одиночестве, не желая созерцать город, который ему пришлось попросту отдать. Он удалился на один из своих излюбленных пирсов – самый старый и обшарпанный в Адесе, но хранивший множество детских и юношеских воспоминаний Шата. По счастью, разруха не затронула это место, и на несколько минут можно было погрузиться в иллюзию, что все произошедшее было лишь страшным сном.

– Если б солнце в Малагории светило красным, национальный цвет был бы другим? – прозвучал чей-то голос.

Шат Фараз обернулся.

– Не стоит забывать про малагорское золото, – ответил он. Секретный вопрос – секретный ответ, которыми пользовались люди, вовлеченные в сеть первого советника.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – улыбнулся сухопарый малагорец, подходя к генералу. С ним была женщина. Шат Фараз мог поклясться великим Мала, что никогда не видел этих людей.

– Я бы сказал, что это взаимно, если б знал, с кем имею честь беседовать, – нахмурился он.

Незнакомец улыбнулся.

– А талант нашего друга и впрямь не знает границ. Хочешь сказать, ты и голос мой не узнал, Шат?

Генерал Фараз прищурился.

– Фатдир?.. – Он встрепенулся. – Бесы тебя забери, от тебя не было никаких вестей! Его Величество исчез, в Грате горы трупов! Что произошло?

Фатдир покачал головой.

– Если ты хочешь услышать все подробности, нам нужно найти более укромное место, – сказал он. Заметив, что генерал бросает напряженные взгляды на его спутницу, Фатдир примирительно приподнял руку. – Полагаю, Кару ты тоже не узнал? Воистину, Левент творит чудеса.

Шат Фараз не поверил своим глазам. Он не знал Кару близко, но в этой невзрачной женщине никогда бы не признал любовницу царя. Она выглядела старше, черты лица стали грубее, приобретя суровую обточку бедно прожитых лет. Выдавал Кару разве что взгляд, однако Шат Фараз не мог утверждать этого с уверенностью.

– За мной, – кивнув, позвал он.

Все у той же старой пристани генерал Фараз знал один рыбацкий домик. Старый хозяин давно умер, а полуразрушенный от времени дом теперь пустовал. Теперь его судьбу разделяли многие дома, брошенные хозяевами, превратившимися в одночасье в беженцев.

Там, продолжая соблюдать тишину и осторожность, Фатдир пересказал старому другу трагические подробности налета на гратский дворец и резни в городе. Услышав о смерти Бэстифара, Шат Фараз побледнел, но в настоящее изумление пришел, когда Кара дала понять, что есть шанс обмануть смерть.

– Гарантий нет, – сразу заверила она. – В моем плане много оговорок, да и поведать его толком я не могу. Знаю, вы должны были присягнуть новому правителю: никто не оговаривал, что нужно хранить верность умершему царю, потому что может вернуться, но…

Она осеклась, поймав на себе решительный взгляд Шата Фараза.

– Когда принц Бэстифар стал наместником Грата, многие отнеслись к этому скептически. Я – в том числе. Но я видел, что он сделал с городом, а потом видел, как он управлял Малагорией. Я имел неосторожность недооценить его единожды. Больше не буду. – На губах генерала появилась печальная улыбка.

Фатдир внушительно посмотрел на него.

– Нам нужна помощь, Шат, – серьезно заявил он.

– Что я должен сделать?

– Помоги нам тихо выбраться из Малагории. Досмотреть наши пожитки должны твои люди. Ты сам знаешь, что мы повезем на материк. Нельзя допустить, чтобы это увидели.

– С завтрашнего дня по договору с Советом будет открыт путь для беженцев на материк. Для тех, – он помедлил, – кто готов присягнуть Совету и отказаться от верности «узурпатору». – Лицо его покривилось.

Фатдир кивнул.

– Если так мы сумеем попасть на материк, значит, я отрекусь хоть от самого Мала, – хмыкнула Кара. Шат Фараз окинул ее осуждающим взглядом, но вслух ничего не сказал.

– Значит, решено, – примирительно произнес Фатдир.

– Смешайтесь с толпой. И на рассвете приходите на главную пристань. Там вас досмотрят люди Сендала. Я устрою так, чтобы ваши вещи не проверяли слишком тщательно.

– Как думаешь, – помедлив перед уходом, спросил Фатдир, – многие присягнут Амину Мала?

Шат Фараз поджал губы.

– Те, кому все равно, кто у власти, лишь бы он был из семьи Мала, присягнут, – честно ответил он. – Но Его Величество любили. На моей памяти он был тем монархом, кого любили искренне.

***

Большое море

Двадцать пятый день Гуэра, год 1490 с.д.п.

Ни Аэлин, ни Кара до конца не верили в успешность своего рискованного мероприятия, однако люди Сендала Акмадди действительно пропустили их, замаскированных под семью малагорских беженцев, на борт одного из первых кораблей, уходивших из разгромленного Адеса на материк.

Лицемерные твари, – думала Кара о правителях материковых королевств. – Собрались, чтобы напасть на мою родину, разгромили портовые города, а потом любезно распростерли объятия для беженцев, готовые принять их с условием, что малагорцы отрекутся от своего царя… от Бэстифара, который сделал для них так много!

Она была неприятно удивлена, увидев, какое количество ее соотечественников действительно трусливо покинуло свою родину. От царя они отреклись так легко, будто он ничего для них не значил. Кара ненавидела их – всех и каждого. И хотя она понимала, что движет этими людьми, простить их не могла.

Все плавание она держалась отстраненно и молчаливо. Казалось, она считает даже не дни, а минуты до прибытия на материк. Состояние тела Бэстифара, несмотря на все манипуляции Левента, и ее собственные поддерживающие усилия, начинало ухудшаться, и Кара опасалась, что не сумеет довезти его до деревни Ланкарта. А ведь эту деревню еще предстояло отыскать…

Аэлин тоже держалась мрачно и молчаливо. Мысли ее занимал погибший отец. В то время, пока Фатдир подготавливал средства для побега из Грата, Аэлин поставила условия Дезмонду: если он хотел отправиться с нею, он должен был помочь ей похоронить Грэга Дэвери в саду дворца. Нити для этого применять не пришлось, и данталли согласился. Работал он неохотно и небрежно, однако все же помог соорудить могилу и перенести в нее тело убитого охотника.

Тела Бенедикта Колера, Ренарда Цирона и Иммара Алистера они укрыли в одной из кладовок дворца – надеялись таким образом выиграть время и заставить Совет хорошенько поискать злосчастную троицу из Культа. Колер сосредотачивал в своих руках довольно большую власть. Стоило держать его отдаленных подчиненных в неведении по его поводу как можно дольше.

Аэлин копала, не отдавая себе отчета в том, что делает. События этой страшной ночи будто происходили не с ней. Она не могла поверить, что ее отец, ради которого она столько прошла, был убит налетчиками на гратский дворец. Смерть Бэстифара тоже не укладывалась у нее в голове. А Мальстен… по словам Ланкарта, он должен был очнуться, но Аэлин и предположить не могла, когда и при каких обстоятельствах.

Эта отстраненность сопровождала Аэлин Дэвери до момента отплытия корабля на материк. До этого чувства будто покинули ее, оставив после себя лишь одно – ее цель. Теперь же чувства догнали ее, и Аэлин, уставившись вдаль, ощущала, как внутри нее нарастает тупая опустошающая боль. Столько усилий, столько борьбы… и все напрасно. Аэлин возвращалась на материк, потеряв еще больше, чем у нее было до путешествия в Малагорию. Тогда у нее хотя бы была надежда, что отец жив. Был Мальстен. А теперь…

Обняв себя за плечи, Аэлин постаралась не поддаться охватывающему ее одиночеству и страху. Ей казалось, что она осталась совершенно одна, а ведь этот огромный опасный мир настроен к ней враждебно.

Шаги по палубе корабля отвлекли ее от мрачных раздумий. Аэлин обернулась и увидела Кару. Все еще выглядящая как беженка, она держала в руках какой-то лист бумаги.

– Я хотела попросить тебя отметить мне на карте ту деревню, – без приветствий попросила Кара.

Аэлин приподняла бровь.

– Где ты ее достала?

– Выменяла, – туманно отозвалась Кара. Взгляд ее помрачнел, и Аэлин не стала расспрашивать подругу, видя, что говорить об этом ей не захочется.

– Ясно, – кивнула охотница, взяв из рук Кары лист, развернув его и начав изучать. – Я не уверена, что смогу указать с высокой точностью. Но постараюсь.

– Укажи, как можешь. Мы разберемся, – решительно заявила Кара. Пожевав губу, она спросила: – Уверена, что не пойдешь с нами?

Аэлин решительно помотала головой.

– Уверена, – ответила она. – С Мальстеном в таком состоянии я туда не сунусь. Ланкарт – сумасшедший безбожник, у которого нет никаких моральных ориентиров. Если бы были другие варианты, я бы посоветовала тебе выбрать любой из них.

– Но других вариантов нет, – мрачно сказала Кара.

– Но других вариантов нет, – кивнула Аэлин.

Некоторое время они простояли молча. Затем Кара нарушила молчание:

– Я не хочу даже думать, что будет, если Ланкарт… откажет, – выдавила она.

Аэлин смотрела на горизонт, не поворачиваясь к подруге.

– Не откажет, – хмыкнула она. – Насколько я сумела понять, им всегда движет любопытство. То, о чем ты его попросишь… для него это эксперимент. Его это заинтересует. Но я уже говорила: все, кто живет в этой деревне, привязаны к нему. И они меняются, ты понимаешь? – Аэлин серьезно посмотрела на Кару. – То, что он вернет, может уже не быть Бэстифаром. – Имя погибшего малагорского царя она произнесла как можно тише.

Кара отвела взгляд. Она уже не первый раз слышала это от подруги, но разум отказывался принимать эту информацию.

– Он сделал для своей страны так много, – с горечью произнесла она, переведя решительный взгляд на Аэлин. – И для вас, – глаза ее посуровели. – Для вас он тоже сделал больше, чем кто-либо.

Аэлин понимала, что могла бы привести множество аргументов как в пользу, так и против поведения Бэстифара, но предпочла промолчать. С момента, как она только услышала о нем от Мальстена, ее впечатления об этом существе менялись. Она думала, что будет видеть в нем по большей части монстра, однако этот взбалмошный аркал каким-то образом сумел стать ей дорог.

Тем временем Кара продолжала:

– Если мне удастся выполнить главную задачу, – она понизила голос до шепота, – я приду к тебе, Аэлин. Малагория и ее царь не бросили вас в беде, и вот, к чему это привело. Я не осуждаю ни тебя… ни, как ни странно, даже Мальстена, – Кара покачала головой, – но обращаю твое внимание на этот факт, чтобы потребовать справедливости. Я приду к тебе и попрошу твоей помощи. И я жду, что ты не откажешь мне.

Аэлин хмыкнула.

– Могла и обойтись без громких речей о справедливости. Я и так прекрасно знаю, что должна тебе. Но с долгом или без – я своих людей в беде не бросаю.

Кара вздохнула.

– Извини. Мне просто нужны были гарантии.

– Мне бы они тоже не помешали, – тихо произнесла Аэлин, продумывая свой собственный план. – Дай мне карту. Я отмечу еще одно место. Там я хочу оставить Мальстена, пока он не очнется или пока все не уляжется. Буду приходить туда каждую неделю. Там, если что, сможешь найти меня на материке.

Кара протянула подруге карту и карандаш и подождала, пока она отметит еще одну точку. После забрала и сложила лист, тут же спрятав его в старом поношенном наряде беженки. Сейчас они были похожи на двух сестер из бедной семьи. Золотистые волосы Аэлин были теперь выкрашены в черный, а образ, подобранный Левентом, довершал начатое.

– Когда прибудем, нам нужно будет где-то раздобыть еще одну телегу, раз нам нужно идти в разные стороны.

– С этим мне обещал помочь Дезмонд, – кивнула Аэлин. – Правда, тянуть телегу нам придется самим. Вдвоем. Животные слишком беспокойно реагируют на данталли, а применять нити на протяжении всего пути он откажется.

Кара вздохнула. Ей было нечего на это сказать. Впрочем, Аэлин ничего и не ждала.

***

Леддер, Нельн

Первый день Сойнира, год 1490 с.д.п.

В течение всего плавания Аэлин, Кара и Фатдир то и дело прислушивались к разговорам, которые вели другие пассажиры или члены экипажа корабля. У капитана была при себе эревальна, и новости, которые она доносила из оставшейся за кормой Малагории, разносились по кораблю, приобретая все новые и новые оттенки.

Амин Мала решительно двигался к власти над Обителью Солнца, однако другие наследники, отвергнутые Советом Восемнадцати, не стали молчать о своих притязаниях на малагорский трон. Каждый день краски вокруг обстановки в Малагории все сгущались. Беспорядки охватывали город за городом. Сильного правителя, способного остановить это, не было. Братья Бэстифара, подписавшие отказ от трона в год, когда он пришел к власти, в один голос заявили, что отречься от престола их заставили силой. Однако ни один из них не сумел централизовать власть в своих руках. На подступе к Грату разворачивались настоящие бойни, и никто из потенциальных царей не мог даже подойти к гратскому дворцу. В итоге сыновья священной семьи Мала предпочитали лишь подливать масло в пламя бушующих по стране беспорядков, намереваясь захватить власть в истощенной, разрушенной Малагории. Править руинами.

Войска Совета Восемнадцати так же не спешили покидать Обитель Солнца. Конрад Греффе, не имея понятия о местонахождении Бенедикта Колера, действовал вместе с Амином Мала. Однако другие высокопоставленные офицеры, подчинявшиеся на этой операции Колеру, не сочли нужным поддерживать Амина, а обратили внимание на других братьев погибшего Бэстифара, сочтя их более перспективными правителями.

После смерти Бэстифара правитель Аллозии Дандрин Третий пообещал увести войска из Малагории и заключил с Советом мирный договор. Условием было полное невмешательство Аллозии в дела Малагории. Дандрин же потребовал открыть торговые пути с материком для своей страны. Совет решил пойти на уступки, намекнув, что Аллозии не стоит принимать у себя малагорских беженцев – им лучше переправиться на материк. Дандрин в тот же день издал указ об обязательной депортации малагорцев.

Из Сельбруна от старшего жреца Красного Культа поступали сообщения через эревальну с требованием выяснить местонахождение Бенедикта Колера. Однако так как никто не решался занять Грат, весть о смерти главного палача Арреды передать пока было некому. По крайней мере, Аэлин и Кара ничего о нем не услышали за все время плавания.

В первый день Сойнира корабль «Перехватывающий», везущий на материк первых беженцев из Малагории, прибыл в нельнский порт Леддер. В многолюдном городе с прибытием корабля началась неразбериха: система встречи беженцев и предоставления им убежища и распределения по возможным местам для заработка, еще не была налажена. Поэтому Аэлин, Каре, Фатдиру и Дезмонду не составило особого труда как можно быстрее удалиться вглубь города.

Дезмонду понадобилось некоторое время, чтобы выполнить свое обещание. Он нашел у одно из путников телегу и, применив нити, заставил отдать ее. Аэлин невольно отметила, что сейчас, когда от него никто ничего не ждал и никто его не оценивал, Дезмонд работал с нитями более свободно. Да и небольшую расплату после этого пережил на ногах. Попросил лишь временно не заставлять его тянуть телегу.

Близ Шорры Аэлин и Дезмонд попрощались с Карой и Фатдиром.

– Куда вы все-таки направляетесь? – спросил данталли, хотя и догадывался, что ему в очередной раз не скажут. Применить к своим попутчикам нити и заставить их все рассказать, он не мог – в их одеждах присутствовал красный. Сколько бы Мальстен в Малагории ни учил Дезмонда прорываться сквозь враждебный цвет, он не отваживался попытаться.

– Лучше тебе этого не знать, Дезмонд, – мирно произнес Фатдир. – Поверь, так будет безопаснее для всех.

Данталли недовольно покачал головой, но спорить не стал. Он дождался, пока Кара и Аэлин попрощаются и угрюмо побрел вместе с охотницей.

Некоторое время, когда они остались одни, никто из них не спешил начать разговор.

– А мы куда идем, ты скажешь? – устало спросил Дезмонд.

– У Мальстена в Сонном лесу Везера живет один друг. К его жилищу вряд ли решится кто-то приблизиться. Там можно укрыть Мальстена, пока он не очнется.

Дезмонд пожевал губу. Он уже много раз спрашивал, откуда у Аэлин такая уверенность, что Мальстен непременно очнется. Однако она из раза в раз отвечала, что знает это наверняка. И что в подтверждение слышала слабый пульс одного из сердец Мальстена там, в гратском дворце. В это Дезмонд тоже верил с большим трудом, но не захотел перепроверять.

– Тогда почему ты считаешь, что там… в доме этого друга до Мальстена никто не доберется? У этого друга, что, личная армия?

Было бы неплохо, если так, – подумал Дезмонд, размечтавшись о новом убежище. Однако, судя по усмешке Аэлин, он тут же понял, что его догадка неверна.

– Нет, личной армии у него нет. Его ограждает дурная слава, а не армия. Как оказывается, это иногда работает не хуже.

Дезмонд недоверчиво покосился на нее.

– Может, хватит? – спросил он. – Вы с Карой говорили загадками с того самого момента, как задумали что-то после налета на гратский дворец. Не знаю, что заставляло вас темнить, но, по-моему, пора перестать. Я уже не раз доказал, что мне можно доверять. Я устал быть у вас мальчиком на побегушках!

Голос Дезмонда постепенно делался все громче.

Аэлин слушала его спокойно, не глядя на него и продолжая вместе с ним тянуть небольшую телегу по тракту.

– Я скажу. Но пообещай, что хотя бы до его жилища ты со мной дойдешь. Даже если тебе не понравится то, что ты про него услышишь.

Дезмонд нахмурился и остановился. Аэлин тоже пришлось остановиться.

– Кто он?

– Пообещай мне!

– Гм… хорошо. Обещаю. Так кто он?

– Вестник беды.

Глаза данталли округлились в возмущении.

– Что? Аггрефьер? Мальстен водил дружбу с аггрефьером?

– Я догадывалась, что тебе это не понравится.

Дезмонд всплеснул руками.

– Проклятье, ты обезумела, что ли?! Ты… вы с Карой… вы как будто сошли с ума в ту страшную ночь! Ты вздумала вести тело Мальстена к аггрефьеру, будто поистине веришь, что он очнется после того, как ускользнул на другую сторону мира от расплаты! А Кара… – он покачал головой, – она будто верит, что может вернуть Бэстифара к жизни! Как вы можете, будучи целеустремленными здравомыслящими людьми, предполагать такое?!

Аэлин бесстрастно выслушала его тираду.

– Итак, ты узнал, куда мы идем. И ты обещал, что поможешь мне доставить туда Мальстена. Ты держишь свое слово, Дезмонд?

Данталли опасливо покосился на охотницу, рука которой потянулась к спрятанному под накидкой беженки парангу. И хотя Дезмонд догадывался, что Аэлин вряд ли убьет его – в конце концов, он был ей нужен, – он невольно выпрямился и сделал шаг прочь от нее.

– Одной мне Мальстена до жилища Теодора не довезти! – отчаянно прошипела Аэлин. – Можешь подходить не слишком близко, но помоги мне добраться туда. Дальше, если хочешь, можешь идти куда угодно, удерживать не буду.

Дезмонд беспомощно огляделся. Он понятия не имел, куда может податься прямо сейчас, а рядом с опытной охотницей на иных существ, чувствовал себе в большей безопасности. Скажи ему кто-нибудь такое год назад, он ни за что бы не поверил, но теперь… О чем говорить теперь, когда весь его привычный мир рухнул?