Текст книги "Обитель Солнца (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)

– Мальстен, – она снова погладила его по плечу, – не делай вид, будто тебя не тревожит прибытие на этот берег Большого моря, мы ведь оба знаем, что это неправда. В этом тебе меня не обмануть.

Данталли округлил глаза от удивления.

– Я и не думал тебя обманывать, – вымученно улыбнулся он. – Я давно принял твой совет и доверяю тебе, ведь это, как ты говорила, полезно для здоровья. – Его улыбка стала шире, и на левой щеке показалась одинокая ямочка. Он привлек Аэлин к себе и обнял, глубоко вздохнув. Она прикрыла глаза и прислушалась к быстрому перестуку двух сердец в его груди. Множество раз за время плавания она засыпала под этот звук, обнимая Мальстена и кладя голову ему на грудь. Сейчас его сердца бились заметно быстрее, чем обычно.

Данталли несколько мгновений молчал, а затем, наконец, признался:

– Я боюсь встречи с ним.

Аэлин медленно отстранилась и серьезно посмотрела на него, приготовившись внимательно слушать.

– Ради того, чтобы я явился сюда, он устроил настоящий спектакль, и я не знаю, что именно он хочет сделать его финалом. Торжественное возвращение? Расправу? Месть? Прощение? Я даже не знаю, понял ли он, почему я покинул Малагорию, или до сих пор этого не знает. Я никогда не мог понять, как он мыслит и чем руководствуется. И мне страшно. – Мальстен прикрыл глаза, тяжело вздохнув. – Если честно, страшно настолько, что часть меня хочет тут же сесть на обратный корабль и вернуться на материк. – Он поджал губы и покачал головой. – Прости. Не стоило этого говорить. Я так не поступлю, ты ведь знаешь это…

Аэлин сочувственно сдвинула брови. Она тоже волновалась перед предстоящей попыткой спасения своего отца, но понимала, что ее переживания все же имеют иную природу. Они касались только успеха или неуспеха предстоящего мероприятия, но с Малагорией или ее царем Аэлин ничто не связывало. Кроме, разве что, одной встречи в Сальди.

Она снова виновато посмотрела на Мальстена. Он выглядел встревоженным, да, но она и представить себе не могла, что страх его так силен.

– По тебе не скажешь, что ты так сильно тревожишься, – заметила она.

– Только что я лишний раз убедился: от выражения страха никакого толку. – Он слегка улыбнулся. – В конце концов, я знаю, что наша встреча с Бэстифаром произойдет – рано или поздно, при тех или иных обстоятельствах. Поэтому нет смысла и дальше ее оттягивать.

Аэлин благодарно кивнула. Она действительно была рада, что он поговорил с ней об этом. Каждое откровение Мальстена Ормонта обыкновенно приходилось тянуть клещами, он не спешил делиться своими переживаниями – особенно если они были связаны с его прошлым.

Позади них послышались тяжелые шаги, и Мальстен обернулся. Аэлин тоже, хотя заранее распознала по звуку походки Заграта Кхана.

– Капитан, – учтиво склонила голову она, губы ее украсила почтительная улыбка.

– Леди Аэлин, – кивнул он и остановил взгляд на данталли. – Мальстен.

– Доброго утра, капитан Кхан.

– Хвала великому Мала, мы прибыли, – улыбнулся малагорец. При этом он продолжал испытующе смотреть на Мальстена. – Надеюсь, мне не придется жалеть о том, что я взял вас на борт?

– Не придется, – в который раз со всей присущей ему терпимостью отозвался данталли.

Несколько раз за это морское путешествие они с капитаном обсуждали причину возвращения Мальстена в Малагорию, его намерения и цели. Не забывал Кхан расспросить и о способностях данталли: о том, каким образом они контролируют сознание людей и как надолго могут подчинить их своей воле. Заграт Кхан оказался удивительно миролюбиво и любознательно настроен ко всему, что касалось природы данталли. В проклятие души из-за вмешательства нитей он, хвала богам, не верил, вопросы задавал беззлобно и без подозрительности. Огонек опасения загорался в его глазах, лишь когда речь в разговорах хоть мельком заходила о царе Бэстифаре шиме Мала. Мальстен прекрасно видел, что капитан Кхан опасается за судьбу своего правителя. По всему выходило, что Бэстифар стал отличным монархом, любимым и почитаемым народом – не только за принадлежность к роду Мала, но и за свои действия и преобразования, которые он в удивительно короткий срок осуществил по всему Независимому Царству.

Мальстен не раз уверял Заграта Кхана в том, что не собирается причинять Бэстифару вред. Однажды ему даже пришлось для успокоения души капитана рассказать всю историю, связавшую их с Бэстифаром узами дружбы. История произвела неизгладимое впечатление, под влиянием которого Кхан проходил несколько дней. И вот теперь он снова обращался к Мальстену с этими словами – «надеюсь, мне не придется жалеть».

Аэлин поражалась терпимости Мальстена – ей самой давно хотелось послать капитана к бесам с его сомнениями. Она уже сбилась со счета, сколько раз он начинал этот разговор. Как будто история, которую ему поведали, успела выветриться у него из головы вместе с гнавшим паруса ветром.

Тем временем капитан заговорил о другом:

– Когда прибудете в порт, будьте осторожны. Портовый район Адеса кишит воришками, жуликами и шулерами, которые будут вас зазывать и поспешат одурачить. Чем быстрее вы попытаетесь покинуть портовый район, тем лучше. Прямо там ни у кого не селитесь – хозяева там дерут бешеные деньги. В центре тоже будет дорого, но там хоть тише. Вообще, Адес – дорогой город. В этом ему уступает даже Грат, хотя, как-никак, столица.

Он замолчал, неловко почесав в затылке.

– Впрочем вы это, наверное, уже знаете? – усмехнулся он.

Мальстен почтительно кивнул.

– В Малагории, надо думать, многое изменилось за время моего отсутствия, так что мы весьма ценим ваши советы.

– Что ж, тогда послушайте еще один. Вы знаете, что национальный цвет Малагории – красный. Чтобы избежать лишних неприятностей, вам лучше его носить.

Мальстен прерывисто вздохнул. Он никогда не пробовал надевать красное. Каково это будет? Просто сразу придет расплата? Или что иное?

– Мы это учтем, – ответил он. Аэлин многозначительно посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Тогда готовьтесь. Сейчас будем причаливать.

***

Корабль причаливал невыносимо долго. Отчего-то последние пару часов этого морского путешествия показались Мальстену растянутыми на одну глумливую вечность, и он ничего не мог поделать с тем, как тяжело давалось ему это ожидание.

Видя его напряженность, Аэлин постаралась отстраниться и не досаждать ему. Она понимала, что ему нужно время свыкнуться с мыслью о возвращении в Обитель Солнца.

Наконец, корабль пришвартовался в порту, и на нем закипела жизнь куда более бурная, чем за время всего плавания. Грузчики сновали туда-сюда, вынося коробки с товарами. Пассажиры нетерпеливо дожидались возможности сойти на берег. За время морского путешествия, даже несмотря на частые представления Мальстена и Аэлин, людям успело опостылеть море, и теперь они ждали минуты, когда смогут ступить на твердую землю Адеса.

Мальстен и Аэлин молча наблюдали за ними с палубы, не спеша сходить на берег. Они видели, как пассажиры, привыкнув к качке, неуклюже пошатываются и лениво отмахиваются от уличных торговцев, музыкантов и прочих портовых завсегдатаев. У кого-то почти сразу успели срезать с пояса кошелек, и порт наполнился возмущенным визгом «Держите вора!», на который толком никто не среагировал.

– Видишь что-нибудь подозрительное? – тихо спросила Аэлин.

– Пока нет, но это ни о чем не говорит, – ответил Мальстен, прищуриваясь. Обилие красных одежд на жителях Малагории было тяжелым для его глаз. Ему требовалось некоторое время, чтобы вновь привыкнуть к этому. – Если где-то здесь затаились кхалагари, заметить их будет непросто.

Позади вновь послышались шаги. Мальстен прикрыл глаза и по одному лишь звуку узнал походку рослого капитана.

– Не помешаю? – спросил он. – Гляжу, не спешите спускаться.

– Решили не лезть с толпой, – отмахнулся Мальстен. – Чего доброго придется давать еще одно представление. Сейчас это было бы некстати.

Кхан издал крякающий смешок.

– Мальстен… – вдруг тихо позвала Аэлин.

Данталли обернулся, проследив за ее взглядом и потрудился, наконец, стать лицом к капитану. Пришлось снова напрягать зрение: Заграт Кхан держал в руке какой-то сверток ярко-алого цвета.

– Подумал, вам пригодится, – дружественно сообщил капитан. – Денег у вас немного, так что тратиться в Адесе на покупку национальной одежды будет не с руки.

Аэлин виновато потупилась.

– Капитан, это слишком щедро. Вам не стоило…

– Позвольте мне самому решать эти вопросы, леди Аэлин. Будем считать это моей личной платой за особое удовольствие наблюдать ваши выступления. – Он заговорщицки улыбнулся, до боли напомнив Мальстену Бэстифара. Как заговоренный, данталли протянул руки, однако в последний миг отдернул их, не решившись принять этот сомнительный подарок. Аэлин заметила его смятение и взяла сверток сама.

– Спасибо, – тихо произнесла она.

– Вам пора, – кивнул Кхан. – Во время разгрузки судна вы здесь не к месту.

– Доходчиво, – улыбнулся Мальстен. – Спасибо вам за все.

Он протянул руку, и капитан энергично ее встряхнул. После этого Мальстен и Аэлин осторожно спустились по деревянному трапу в порт. Гул голосов Адеса стал громче и словно обступил едва прибывших путников. Им самим, как и пассажирам, за которыми они наблюдали с палубы, поначалу показалось, что твердая земля недостаточно качается под ногами, и отчего-то удерживать на ней равновесие было трудно. Мальстен почувствовал, что Аэлин слегка покачивается и взял ее под руку, постаравшись держаться как можно тверже.

Звуки флейт и крики прохожих, зазывающие вопли торговцев и яркие вспышки праздничных огней из малагорского пороха, мольбы попрошаек и интригующие возгласы художников, готовых написать имя путников древнемалагорской вязью, помощники-зазывалы, приглашающие поиграть в кости или взглянуть на заклинателей змей – все это смешалось в единую какофонию. Мальстен легко понял, отчего пассажиры «Золотого Луча» столь лениво отмахивались ото всех, стремясь как можно быстрее убраться подальше от пристани.

– Нам нужны деньги, – беспокойно пробормотала Аэлин, озираясь по сторонам. В глаза ей бросились вывески с местными ценами, и они не давали успокоения, даже при условии, что в центре города их можно будет поделить надвое.

Мальстен потряс головой, сбрасывая с себя рассеянность, навеянную вездесущим гулом Адеса, и напряженно улыбнулся.

– Давай сначала выберемся с пристани, а затем придумаем что-нибудь, – примирительно предложил он.

Вытянутый пирс, по которому они шли, вскоре закончился, и перед глазами предстала пестрейшая площадь из всех, что Аэлин Дэвери когда-либо видела в своей жизни. Дома Адеса, казалось, старались перещеголять друг друга в яркости – каждый был выкрашен в свой цвет. Один напоминал узорчатый пряник, другой походил на пустынный кактус, третий блистал на солнце оттенками бирюзы и позолоты.

– Буйство какое… – пробормотала Аэлин.

– Самое время сказать: добро пожаловать в Малагорию, – усмехнулся Мальстен, за что получил легкий осуждающий тычок в бок.

– Только сейчас понимаю, насколько отчаянной авантюрой была эта поездка. Мы почти нищие за Большим Морем. В этой стране мне охотой, скорее всего, не прокормиться, здесь совсем другие традиции. Боги, я же ничего здесь не знаю!

Казалось, Аэлин вот-вот ударится в панику. Мальстен развернул ее лицом к себе и положил руки ей на плечи.

– Похоже, пришел твой черед поддаваться страхам, – примирительно произнес он, улыбнувшись. – Аэлин, все хорошо. Я был в Малагории. Мы не пропадем, вот увидишь.

Она скептически посмотрела на него. Доводов для успокоения явно не хватало. Мальстен глубоко вздохнул, стремясь придумать что-то действенное, и вдруг услышал оклик:

– Смелее, путники! Вы удачно преодолели Большое море! Неужто боитесь испытать удачу в наперстках? Подходите! Подходите! Смелее путники…

Мальстен обернулся на голос и заметил худого прыткого малагорца, расположившегося за импровизированным столом, смастеренным из погрузочных коробок. Он был одет в белую рубаху навыпуск и ярко-алую жилетку, украшенную черной расшивкой. На ногах красовались цветастые шаровары и ботинки с длинными носами. Черные волосы вились и были перехвачены красной лентой вокруг лба, чтобы не лезли в глаза.

– Кажется, я нашел, где нам раздобыть пару аф, – хмыкнул Мальстен и уверенно направился к столу. Он прекрасно знал эти игры. Когда Бэстифар впервые показал ему Адес, он сразу рассказал, что большинство зазывал – мошенники.

Если оплетешь его нитями, заметишь, как ловко этот трюкач прячет шарик так, чтобы его и вовсе не было ни под одним наперстком. Некоторые из этих мошенников – откровенные неучи, и поймать их легче легкого. Другие могут творить чудеса. В детстве я любил развлекаться с такими, – рассказывал Бэстифар, когда они с Мальстеном сошли с корабля в Адесе после дезертирства из анкордской армии. Как выяснилось позже, под развлечениями он понимал возможность пронзить руку мошенника нестерпимой болью, чтобы он выронил шарик во время своих манипуляций. Бэс упоминал, что несколько раз толпа, как дикие звери, бросалась на обманщика, и приходилось спасать несчастного силами городской стражи.

– Мальстен? – настороженно обратилась к нему Аэлин. Она с хмурым видом последовала за ним. – Что ты удумал? Решил… поиграть?

– Доверься мне, – улыбнулся он. Следующие его слова были обращены уже мошеннику за импровизированным столом: – И что на кону?

– А что могут предложить путники? – обворожительно улыбнулся малагорец. – Принимаю всё: и малагорские афы, и аллоийские ливры, и фесо с материка. Ставки на удачу у вас в крови, разве нет? Вам ведь покровительствует богиня Тарт.

Мальстен нахмурился. В Малагории в почете был всего один бог из пантеона Арреды, и большинство жителей Обители Солнца не особенно любили даже упоминать других божеств. То, что этот человек говорил о Тарт, было почти прямым признанием в мошенничестве.

Сыграем по-твоему, Бэс, – подумал Мальстен. Отчего-то оба его сердца забились чаще в предвкушении.

– И то верно. Скажем, пять фесо против одной афы, что я выиграю. И да поможет мне Тарт, – приподняв голову в нарочитом вызове, бросил данталли. Аэлин ожгла его взглядом, который он предпочел проигнорировать.

– Идет, смельчак, – согласился малагорец.

– Эй! – Аэлин дернула Мальстена за рукав. – Сдурел? У нас почти ничего больше нет, – прошипела она.

– Доверься мне.

Аэлин нахмурилась.

Такая же самоуверенность у него была в Шорре, рядом с деревней Ланкарта. И что из этого вышло? – подумала она. Ей хотелось напомнить Мальстену о том просчете, но она сдержалась.

– Как тебя звать-то? – фамильярно спросил данталли у малагорца. Такая манера общения резала Аэлин слух, она не привыкла к такому амплуа своего спутника. Все говорило о том, что его образ – элемент продуманного представления, в успех которого охотница отчего-то не верила.

– Салазар, – широко улыбнулся малагорец. – А тебя?

– Смельчак вполне устроит, – отозвался Мальстен.

– Будь по-твоему, Смельчак. Монеты на стол? – Последние слова Салазар добавил, смягчив их вопросительной интонацией. Мальстен без малейшего колебания выложил на стол пять фесо. Салазар вновь расплылся в улыбке. – Что ж, следи за руками!

– Да поможет мне Тарт! – Мальстен картинно воздел глаза к небу и прикрыл их от яркого солнца. Аэлин, сжимая в руках подарок Заграта Кхана, уже подумывала, есть ли возможность кому-то продать эти накидки, чтобы заработать в случае неудачи.

Салазар показал шарик, который тут же убрал под левый наперсток – один из трех, что стояли на столе. А затем он принялся перепутывать их между собой, сначала медленно, затем быстрее, быстрее и быстрее.

– Запутаем твою удачу, – осклабился он. Руки его двигались с удивительной скоростью, и, наконец, он остановился. – Ну что ж, выбирай.

Мальстен склонил голову набок и потер заросший подбородок, призадумавшись. Он занес руку над левым наперстком, однако делать выбор не спешил. Аэлин нервно следила за ним, кусая губы от напряжения.

– Под правым! – вдруг выкрикнул Мальстен. – Я уверен.

Аэлин затаила дыхание.

– Выбор сделан, Смельчак, – нараспев ответил Салазар, краем глаза следивший за людьми, которых заинтересовали его громкие речи. Зрители, чье внимание было притянуто вспыхнувшим азартом, начали понемногу стягиваться к импровизированному столу. Салазар не стал их томить и поднял правый наперсток. Под ним оказалось пусто.

Аэлин шумно втянула воздух.

Мальстен приложил руку к груди и отшатнулся, на лице его отразился шок, который трудно было назвать поддельным.

– Не может быть! Это… я же видел…

– Удача временами слепа, Смельчак.

– Я видел, что он был там! – громко вскричал Мальстен, привлекая тем самым еще больше народа. Аэлин приблизилась к нему, готовая взять его за рукав и увести. Выражение лица ее было траурным. Если их положение на другом берегу Большого моря и могло стать хуже, она не представляла себе, как.

– Хватит. Доигрался? Идем, – строго сказала Аэлин.

– Нет! Я хочу отыграться. Я должен!

Аэлин оторопела. Она и представить себе не могла, что Мальстен азартен. Но видя маниакальный блеск его глаз, ей трудно было этого не признавать.

– Не надо. Давай просто уйдем, – процедила она сквозь зубы.

Салазар наблюдал за разгоравшейся ссорой с неподдельным интересом.

– Удача любит смелых, – подзадорил он. – И если тебе есть, что поставить на кон…

– У нас нет больше денег, – нахмурилась Аэлин.

– Нет, есть! Немного, но есть. Я отыграюсь, вот увидишь!

– Что ты творишь? – прошипела Аэлин.

Вместо ответа Мальстен извлек из кармана еще несколько монет и, видят боги, это были их последние деньги. Салазар жадно накрыл их ладонью.

– Ставка прежняя? Афа против пяти фесо?

– Я отыграюсь, – с тихой яростью заявил Мальстен.

Аэлин в ужасе смотрела на него, не узнавая.

– Готов? – спросил Салазар. Мальстен кивнул.

Ничего не подозревающий мошенник поместил шарик под средний наперсток и принялся вращать остальные, стремясь отвлечь внимание. Он не знал, что черные невидимые нити уже оплели его руки. Одна из них легко коснулась сознания и не позволила ему отследить, что шарик со стола он не убрал.

Мальстен с неподдельным нервным напряжением, вызванным не игрой, а необходимостью контролировать сознание марионетки, ждал результата. Салазар отнял руки от наперстков и с огнем в глазах посмотрел на Мальстена.

– Делай выбор, Смельчак.

– Под средним, – коротко сказал данталли.

– Уверен? Не хочешь еще подумать? – науськивал Салазар.

– Ты сам говорил, удача любит смелых.

Аэлин нахмурилась сильнее прежнего. Что-то в голосе Мальстена показалось ей неприкрытой угрозой. Казалось, если сейчас шарик не окажется под средним наперстком, он выхватит саблю и пересечет Салазару горло.

Наперсток поднялся. Под ним лежал небольшой желтый шарик.

По ряду собравшихся зрителей пробежал одухотворенный вдох.

– И, кажется, ты был прав, – осклабился Мальстен. Салазар посмотрел на него, и на какой-то миг в его глазах отразилась неподдельная растерянность. Он окинул взглядом зрителей и неуверенно поджал губы.

– Похоже, удача на твоей стороне, – сказал он. – Может, найдутся еще смельчаки, желающие испытать удачу?

В голосе Мальстена вновь послышалась тихая угроза:

– Мы не закончили.

Салазар беспомощно уставился на него. Хотел было отказать, но нить, искусно вплетенная в сознание, не позволила сделать этого при зрителях. Салазар неуютно передернул плечами.

– Тогда… ставка прежняя?

– Еще бы.

Аэлин изучающе склонила голову. Она больше не пыталась увести Мальстена. Его напряженный вид напомнил ей путешествие на корабле, и она поняла: он применяет нити. Иногда Аэлин удавалось распознать этот взгляд, особенно когда дело касалось работы с чужим сознанием.

Игра повторилась, и Мальстен снова сделал выбор – на этот раз он остановил его на левом наперстке и снова угадал. Зрители воодушевленно переговаривались между собой. Кое-кто выступил вперед и тоже захотел сыграть. Он также выиграл, и Салазар растерянно смотрел, как обрадованный путник уносит с собой его заработок. Следующий игрок проиграл, после него снова вышел Мальстен. Громко воззвав к милости Тарт и Мала, он выиграл, затем проиграл, затем снова выиграл, после себя пропустив еще трех игроков. Каждый из них остался без монет, а зрители стягивались плотным полукольцом к столу Салазара.

Во время игры, что длилась около часа, Мальстен солидно преумножил их с Аэлин денежный запас, сумев также вернуть проигранные фесо. Салазар беспомощно озирался по сторонам, не понимая, что происходит. Возможно, будь на месте Мальстена любой другой данталли, мошенник догадался бы, что попал под контроль. Однако – Аэлин знала это не понаслышке – нити Мальстена невозможно было почувствовать, если только он сам того не желал.

По истечении часа толпа лишь распалила свой интерес к игре. Мальстен отступил, пропустив вперед себя нескольких игроков. Он осторожно нашел Аэлин среди зрителей, которые успели ее оттеснить, и легонько тронул ее за руку.

– Нужно уходить, – напряженно прошептал он.

Аэлин кивнула, перекинула подаренные капитаном Кханом накидки на одну руку, и, ухватившись за локоть Мальстена, поспешила прочь от игорного стола.

– Чем ты думал? – прошипела она, когда они отошли на достаточное расстояние и углубились в менее людный переулок к востоку от пристани. – Что ты там устроил?

– Преумножил наши средства к существованию, – устало улыбнулся он. На лбу его, несмотря на прохладный ветерок, выступила испарина, глаза запали. Голос звучал чуть сдавленно, и Аэлин понимала, что сейчас ее спутник испытывает сильную боль.

– А если бы у тебя кровь носом пошла, пока ты, – она оглянулась, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит, – зарабатывал? Об этом ты подумал? Что бы мы тогда делали?

Мальстен устало кивнул.

– Я знаю, что рисковал. Но я ведь и свои силы знаю, Аэлин. Ничего не случилось.

– Если за нами следили кхалагари, они могли узнать тебя.

– Скорее всего, Бэс и так узнает, что мы прибыли в Адес, – покачал головой Мальстен, поморщившись от боли. – Его люди больше не следили за нами с момента, как мы двинулись в сторону Малагории. Наверняка он в курсе наших передвижений. И ждет нас.

Точнее, ждет меня, – закончил он про себя, предпочтя не произносить этого вслух. Аэлин недовольно сложила руки на груди.

– Тебе бы присесть где-нибудь. Переждать…

– Нет. Привлечем внимание. Лучше всего потихоньку идти вглубь города. Капитан Кхан сказал, что постоялые дворы дешевле дальше от порта. Там сможем переночевать, привести себя в порядок, а после двинуться в сторону Грата. И неплохо бы разжиться одежной по местной моде. Чем меньше внимания мы будем привлекать, тем лучше.

Аэлин опустила взгляд на накидки в своих руках.

– Пока у нас есть только это, – тоскливо сказала она. – Хотя и в этом мы не будем похожи на малагорцев.

– Путники, чтящие традиции Малагории – тоже неплохое прикрытие, – хмыкнул Мальстен, отирая рукавом взмокшее лицо. Вид у него был бледный и изможденный. Говоря по чести, сейчас трудно было найти кого-то менее похожего на жителя Обители Солнца, чем Мальстен Ормонт.

Аэлин промолчала. Еще некоторое время она ждала, пока расплата за контроль над Салазаром начнет идти на убыль. Плюс был всего один: за контроль сознания она наступала раньше и проходила чуть быстрее, поэтому уже через четверть часа Мальстен перестал быть столь похожим на искусное творение некроманта и выпрямился.

Аэлин почувствовала эту перемену и осторожно протянула ему накидку.

– Что ж, – вздохнула она, – пора маскироваться, верно?

Мальстен неуверенно кивнул. Пришло время проверить, как красная одежда действует на данталли. В свое время Сезар Линьи – его друг и учитель – так и не провел с ним урока на эту тему. Впрочем, вряд ли он догадывался, что Мальстен когда-либо будет вынужден надеть красные одежды.

Аэлин набросила накидку на плечи и уставилась на своего спутника.

– Это не опасно для тебя? – спросила она.

– Не знаю, – честно ответил Мальстен, держа ярко-алую накидку двумя пальцами, словно та источала зловоние. – Самое время проверить.

Вздохнув, он набросил ее на плечи и зажмурился, ожидая приступа мучительной боли, однако ничего не произошло.

– Ну? – подтолкнула Аэлин. – Как ты?

– Я… кажется, все хорошо, – пробормотал Мальстен, открывая глаза.

Однако тьма, окутавшая его взор мгновение назад, не рассеялась. Весь мир превратился во мрак, полный звуков, но не образов.

Дыхание Мальстена участилось от волнения, оба сердца забились чаще.

– Что? В чем дело? – испуганно спросила Аэлин.

– Я не вижу, – в ужасе ответил Мальстен. – Я ничего не вижу…

Он лихорадочным движением сбросил накидку на землю и неуклюже отшатнулся от нее. В его сознании пронеслось множество мыслей, часть из них отчего-то была посвящена слепому воину отряда Бенедикта Колера Ренарду Цирону.

Стало быть, вот, каков мир для него. И ведь он не испытывает ни страха, ни растерянности…

– Мальстен, ты как? – перепуганным шепотом спросила Аэлин.

Данталли перевел на нее взгляд. Мир постепенно обретал краски.

– Я не могу, – шепнул Мальстен. В его глазах застыл ужас, какого Аэлин в них никогда прежде не видела. Несколько мгновений он пытался собраться с духом, затем прерывисто вздохнул и покачал головой. – Прости.

– Извиняться тебе точно не за что, – напомнила Аэлин. – Выходит, когда вы надеваете красное, это лишает вас зрения?

– Не знаю, всех ли, – честно признался Мальстен. – Но меня точно. А значит, и отсекает от нитей. – Он перевел дух и нервно усмехнулся. – Удивительно, что Ланкарт не использовал это против меня. Тогда бы мы из его клетки не выбрались.

Аэлин задумалась над его словами.

– Ланкарт, похоже, то ли растерялся после твоей выходки, то ли был слишком самоуверен, – пожала плечами она, тут же помрачнев. – А вот то, что это не практикует Культ, мне почти странно.

Мальстен покривился.

– Культ, может, это и применял. Трудно поверить, что они не проводили экспериментов со зрением данталли. Возможно, это просто выходило за пределы их пыточных камер. – Он прерывисто вздохнул, брезгливо покосившись на красную накидку.

– Возможно, Культу вполне хватало того, что данталли и так не видят жрецов в красном. Ведь им раньше не попадался никто, – Аэлин помедлила, – подобный тебе. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что Со Дня Падения острова Ллиан такие сильные данталли вообще рождались. Может быть, потому Культу вполне хватало пыток… – Она осеклась. – Извини. Не стоит развивать эту тему.

Мальстен благодарно кивнул.

– Я больше удивлен Ланкарту. Странно, что он не додумался до этого. Я больше склоняюсь к варианту, что он не захотел догадываться.

Аэлин нахмурилась.

– Почему? Хотел проверить, на что ты способен?

– Не знаю. Может быть.

– Думаешь, он не мог просто не знать, что красное лишит тебя сил?

– Вряд ли, учитывая его рассказы, – покачал головой Мальстен. – Он говорил, что красное – природная маскировка, защищающая других живых существо от вмешательства данталли в их жизненный поток. Стало быть, когда красное надеваем мы сами, мы не можем в этот самый поток проникнуть, это отрезает нам путь.

Аэлин поежилась, вспоминая своего умершего жениха, ставшего марионеткой некроманта.

– Хвала богам, что Ланкарт не сделал такого вывода. – Она огляделась и кивнула, решив сменить тему: – Нам нужно уходить отсюда.

– Да. Если выдвинемся с постоялого двора завтра утром, то дорога до порта на реке Видас, которая ведет в Грат, займет около двух дней.

Не говоря больше ни слова, путники двинулись вглубь Адеса.

Подаренная Загратом Кханом красная накидка так и осталась лежать на земле.

***

Грат, Малагория

Тридцатый день Мезона, год 1489 с.д.п.

Кара стояла на балконе в своих покоях и наблюдала за тем, как солнце освещает Грат – вечно бодрствующий город, возрожденный Бэстифаром из песка и пыли. С недавних пор она слишком часто возвращалась воспоминаниями первым шагам его расцвета.

Мысли о Грате невольно уносили ее в день знакомства с Бэстифаром.

Как сложилась бы жизнь Кары, если б не эта встреча?

Надо думать, она так и не нашла бы дом, потому что запомнила бы Грат павшим городом пыльного песчаника и никогда бы не вернулась сюда. А разве могло ее сердцу полюбиться что-то, кроме Грата – такого, каким она знала его теперь?

Кара не верила в это. Если бы не встреча с Бэстифаром тогда, пятнадцать лет тому назад, она продолжила бы скитаться по Малагории, в этом она почти не сомневалась.

Если подумать, ей даже импонировала кочевая жизнь. С самого начала своего странствия Кара поняла, что совершенно не испытывает отчаяния от того, как обошлась с нею судьба. Она выяснила, что обладает удивительной способностью к выживанию. Позже ей стало ясно, что «выживание» – неверное слово в ее случае, ведь она умела везде и всюду оборачивать ситуацию в свою пользу.

Она, не стесняясь, пользовалась своими сильными сторонами. Зная, насколько красива, она находила мужчин, готовых многое отдать за обладание этой красотой. Мужчины платили ей, а она давала им то, чего они хотели. После она уходила, забирая плату и зная, что никто не потребует с нее больше ничего.

Женщины родного Оруфа осудили бы ее за одни лишь мысли об этом, не говоря уже про образ жизни. Впрочем, Кара довольно рано поняла, что отличается от них. Она гораздо больше ценила свободу и совсем не боялась одиночества. Ей нравилось самой решать, как повернется ее жизнь. Нравилось, что ей никто не указ. Она провела так полтора счастливых года, пока судьба не привела ее в Грат, где ей впервые с момента изгнания захотелось остаться.

Без родового имени, без истории – этот город принял ее такой, какой она была. Дал ей все, не прося ничего взамен. И пленил ее сердце руками монстра.

Жители материка назвали бы это шуткой Криппа.

Бэстифар, – произнесла Кара про себя. Звуки его имени отчего-то вызывали в ней щемящую тоску, в которой даже она сама не желала себе признаваться. – Ты не понимаешь этого… не можешь понять, но моя скрытность делает тебе больно. Так странно думать об этом, когда речь заходит об аркале. – Она внутренне усмехнулась. – Почему тебе так важно знать, кем я когда-то была?

Мысли Кары прервал тихий звук открывающейся и закрывающейся двери.

Кара резко развернулась, тут же поняв, что отчего-то задерживает дыхание. Девять дней тому назад Бэстифара явно задело ее нежелание делиться своей историей. Он выказал неодобрение и после этого держался холодно и отстраненно. Он не стал мстить или каким-либо образом ухудшать положение Кары во дворце, однако сам погрузился в государственные дела и почти все свое время проводил в обществе Фатдира, цирковой труппы, Грэга или Дезмонда.

Кара старалась держаться непринужденно, однако ее пугала прохлада, с которой Бэстифар отнесся к ней после того инцидента. Внутренне она злилась, понимая, что это и серьезной ссорой-то назвать было нельзя. И почему его так задело нежелание любовницы разговаривать о прошлом?