Текст книги "Обитель Солнца (СИ)"

Автор книги: Наталия Московских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)

Войдя в главную залу, Мальстен несколько мгновений привыкал к буйству красок. На фоне пестрых нарядов гостей Бэстифара он почувствовал себя темным мрачным пятном даже при обилии на собственном наряде вычурных золотых вставок.

Проклятье, мне стоит извиниться перед Левентом, – нервно усмехнулся про себя Мальстен и постарался как можно незаметнее прошествовать к столу, но этого ему сделать не позволили.

– А вот и он! – донеслось до него откуда-то из глубины пестрого моря ярких одежд. – Господа, вот наш художник, о котором я говорил. Он отвечает за цирковые постановки. Скромняга и талантище в одном лице! Мальстен, познакомься с послами Шерезином и Хемменом!

Бэстифар появился перед Мальстеном в непривычно помпезном наряде, который венчала царская накидка с меховым воротом. Рядом с ним шествовали два грузных мужчины, похожих, как две капли воды, и на их фоне аркал – даже в своем облачении – выглядел тонкокостным и неказистым.

– Данталли, верно? – спросил один из аллозийцев, смерив Мальстена оценивающим взглядом с головы до пят. Шерезин это был или Хеммен, сказать было нельзя.

Мальстен прищурился.

А может, и стоит узнать? – подумал он. Черная невидимая нить связалась с сознанием грузного высокого мужчины в длинной, расшитой драгоценностями лиловой робе. Контроль сознания всегда был непростым искусством для Мальстена, но он решил попытаться вызнать имя посла и понадеялся, что от такого короткого применения нитей у него не пойдет кровь носом – это свело бы на нет все его старания достойно выдержать эту оценку.

– Так точно, господин Шерезин, – приподняв голову, ответил Мальстен. Нить втянулась в его ладонь, и он заметил, как Бэстифар одаривает его злой улыбкой.

Ожидаемый эффект настал незамедлительно. Широкие кустистые темные брови аллозийца поползли вверх.

– Откуда вы узнали, что я не Хеммен? – спросил он.

– Вы уверены, что хотите знать ответ, господин посол? – Мальстен широко улыбнулся ему, и на левой щеке показалась глубокая ямочка. Укол боли расплаты заставил его тут же посерьезнеть, но аллозийцы, похоже, не заметили этой легкой перемены.

Несколько мгновений прошло в напряженном молчании. Мальстен предполагал, что послы могут резко возмутиться его поведению, или же, наоборот, отнестись к его поступку с одобрением.

Бесы, я ведь рискую, – отругал себя Мальстен. – Аэлин бы спросила, не выходила ли мне самоуверенность боком…

Подумав об Аэлин, он невольно начал искать ее глазами. Здесь ли она сегодня? В этом пестром сборище гостей найти охотницу ему не удалось.

– О способностях анкордского кукловода ходят легенды, – нахмурившись, сказал Хеммен. – Если вы хотели впечатлить нас, господин Ормонт, боюсь, выяснения имени посла, которое могло быть простым угадыванием, будет недостаточно.

Мальстен прерывисто вздохнул.

Цирка, по-видимому, тоже, – подумал он.

– Что бы вы хотели увидеть, господин Хеммен? – бесстрастно поинтересовался он.

Задача явно поставила аллозийца в тупик. Он растерянно оглядел гостей. В центре зала они танцевали национальный малагорский танец.

– Можете проникнуть в мое сознание, считать оттуда национальный танец Аллозии и заставить гостей исполнить его прямо сейчас? – спросил он.

На лице Бэстифара мелькнула тревога.

– Господа, не стоит забывать, что вчера наш друг устроил потрясающее цирковое представление, после которого…

– Могу, – перебил его Мальстен.

Вместо того, чтобы просить послов обратить внимание на танцующих, он развернул их с помощью нитей, которые вмиг протянулись из его руки к гостям и связались с кругом из танцующих.

Подобные демонстрации силы Мальстен всегда воспринимал как вызов, в котором он должен был не просто выполнить данное ему задание, но и превзойти все ожидания, поэтому он протянул нити и к музыкантам. В голове посла Хеммена играли национальные аллозийские мотивы, которые Мальстен умело вложил в голову небольшому оркестру малагорцев.

Ритм музыки начал понемногу меняться. Мальстену приходилось концентрироваться не только на этом, но и на том, чтобы сделать переход плавным, не упуская при этом схему танца, которая была скрыта в голове посла.

На лбу данталли выступили капли пота, взгляд затуманился и стал так мало походить на человеческий. Гости, танцующие в центре зала, начали постепенно двигаться иначе. Плавные переходы малагорского национального танца, сменились довольно резкими поворотами, партнеры по танцам стали чаще подходить друг к другу – малагорский национальный танец этого не предполагал, в нем ведущая роль отводилась женщинам. Аллозийцы же ценили в танцы парные взаимодействия: поддержки, сложные связки, повороты, подразумевали постоянный контакт.

Несколько минут танца превратились для Мальстена в настоящее испытание. Когда музыканты закончили играть, а танцоры, одарив друг друга аплодисментами, растерянно разошлись, из груди данталли вырвался громкий выдох облегчения. Первыми он отпустил те нити, которые связывал с сознанием посла и музыкантов, мгновенно ощутив усталость.

Бэстифар предусмотрительно встал так, чтобы послы не заметили его заложенную за спину руку, и, как только услышал приближение расплаты, вокруг его ладони разгорелось красное сияние.

Обыкновенно Мальстен терпеть не мог привычку Бэстифара придерживать его расплату, однако сейчас был благодарен ему за это: ударить лицом в грязь, согнувшись от боли, перед лицом чопорных аллозийцев ему хотелось меньше всего.

Хеммен изумленно обернулся и посмотрел на невозмутимого анкордского кукловода.

– Поразительно… – выдохнул он. – Вам это и вправду по силам?

Мальстен устало вздохнул.

– Неужто хотите, чтобы я продемонстрировал это еще раз? – спросил он.

– Господа, думаю, не стоит превращать этот бал в сплошную работу для нашего друга, – вмешался Бэстифар.

– Вы правы, довольно демонстраций, – согласился Шерезин и подался в сторону, явно желая ретироваться.

Бэстифар растянул губы в самой чарующей из своих улыбок.

– Господа, вы позволите мне перемолвиться с нашим общим другом парой слов? – невинно спросил он.

Хеммен оценивающе окинул взглядом сначала данталли, затем и аркала.

– Рады зваться вашими друзьями, господин Ормонт, – обратился он к Мальстену, затем кивнул Бэстифару. – Ваше Величество, мы будем ждать вас.

Бэстифар учтиво кивнул. Стоило аллозийцам отвернуться и сделать несколько шагов прочь, он картинно закатил глаза и громко выдохнул.

– Бесы, – прошипел он, – я не выдержу еще несколько часов в компании этих воплощений скуки!

Мальстен скептически изогнул бровь.

– Непроста доля монарха, – хмыкнул он.

– Малагория развращает твою душу, мой друг: быстро учишься острить. Что дальше? Откроешь в Грате свой цирк и составишь мне конкуренцию?

– Подумаю об этом, – улыбнулся Мальстен, но улыбка его быстро померкла, когда он перевел взгляд на сияющую руку Бэстифара, все еще спрятанную за спиной. Аркал проследил за его взглядом.

– А пока подумаем о насущных вопросах, – кивнул он. – Что думаешь делать? Мне… посветить тебе, пока не дойдешь до комнаты, или на этот раз предпочтешь отдать ее мне?

Мальстен перевел взгляд на аллозийцев и тяжело вздохнул.

– Она ведь будет тебя отвлекать, верно? Как было в цирке?

– Кто настучал? – нервно усмехнулся Бэстифар.

– Неважно, – улыбнулся Мальстен.

– Все-таки твою порядочность из тебя не выкорчует даже Грат. – Бэстифар вздохнул. – Но… да, я буду ее слышать.

– И ты сможешь не отвлекаться?

– В цирке же смог, – хмыкнул Бэстифар. – Она будет недолгой, но жестокой.

– Думаю, с этим я справлюсь, – невесело улыбнулся Мальстен.

Бэстифар неуверенно поджал губы.

– Я бы не рекомендовал этого делать, но наши споры обычно длятся долго, а я должен сегодня быть милым с другими любителями покапризничать, – закатил глаза он.

Мальстен положил руку ему на плечо.

– Иди. Будь милым, Ваше Величество.

– Я тебе припомню этот сарказм, – прищурился Бэстифар.

Мальстен коротко кивнул ему, развернулся и направился к выходу из зала. У самых дверей он столкнулся с Карой.

Аэлин будет с ней? – пронеслось в его мыслях, и он невольно сделал опасливый шаг назад. – Только не сейчас!

Однако Аэлин поблизости не оказалось.

– Мальстен? – криво улыбнулась Кара. – Уже уходишь?

– На время, – отозвался он. – Есть пара дел.

Кара сощурилась.

– Более срочных, чем разговор с Аэлин?

Мальстен опасливо оглянулся. Бэстифар не будет слишком долго удерживать его расплату, скоро он ее отпустит. Нужно было спешить.

– Мальстен! – окликнула Кара, заставляя его посмотреть на нее. – Ты, вообще, собираешься с ней говорить?

Он ненавидел себя за то, что делал, но, как можно учтивее постарался отстранить Кару с дороги и, бросив ей отрывистое «не сейчас», покинул залу.

Кара проследила за ним разочарованным взглядом и прошествовала к балкону, где ее дожидалась Аэлин Дэвери.

– Только что видела Мальстена, – сказала она без ненужных вступлений.

Аэлин встрепенулась.

– Видела Мальстена? – переспросила она. – Он здесь?

Кара пожала плечами.

– Уже нет. Поспешно ушел, сказав, что у него есть пара дел.

Аэлин заметно поникла.

– Вероятно, более важных, чем разговор со мной…

– Я сказала ему то же самое.

– Серьезно? – Голос Аэлин предательски дрогнул, хотя она и пыталась замаскировать это под возмущение. Кара призывно склонила голову, заставив собеседницу перестать скрывать чувства. – И… что он ответил?

– Он сказал «не сейчас».

Глаза охотницы похолодели.

– Ясно.

– Я понимаю, – кивнула Кара. – Бэстифар тоже довольно долго не хочет говорить со мной открыто. Так что… в нашем распоряжении шикарное малагорское вино. Оно может неплохо скрасить вечер.

Аэлин улыбнулась.

– Хоть что-то хорошее на этом треклятом приеме.

***

В своей характеристике расплаты Бэстифар оказался точен до безобразия.

Мальстену не хватило времени добраться до собственных покоев, поэтому он вошел в первую попавшуюся открытую комнату, и, по счастью, там никого не было. Дожидаясь момента, когда само мироздание перестанет разрывать его на части, он вновь и вновь вспоминал, что сказал Каре, и представлял, насколько тяжелый разговор с Аэлин ждет его в этой связи – если она вообще захочет с ним говорить. В том, что Кара обо всем ей расскажет, он не сомневался ни на мгновение: похоже, они очень быстро нашли общий язык и даже подружились, хотя сама возможность водить дружбу с такой, как Кара, казалась ему странной.

Когда расплата отступила, Мальстен выждал еще пару минут, переводя дух, отер пот со взмокшего лба и как можно осторожнее покинул пустую комнату. Возвращаться в главную залу ему не хотелось, но он знал, что должен это сделать – не только чтобы найти Аэлин, но и на случай, если вновь понадобится Бэстифару и надоедливым аллозийцам.

Мальстен проскользнул в залу, лавируя в потоке прислуги, активно сменяющей блюда и приносящей вино. Пестрота нарядов гостей вновь заставила его почувствовать себя черной кляксой на общем фоне.

Музыканты наполняли огромную залу ненавязчивой мелодией, под которую все еще танцевали гости. Аэлин он среди них не увидел.

Надеюсь, она хотя бы здесь, – взмолился он, ища охотницу глазами. Поиски отнимали все больше времени, и Мальстен всерьез задумывался о том, чтобы вновь применить нити и поискать Аэлин чужими глазами.

И тогда он заметил ее.

Одетая в длинные шелковые шаровары и расшитый узорами фиолетовый топ, Аэлин Дэвери, в волосах которой появились заметные черные пряди, игриво выглядывающие из-под локонов сложной прически, стояла рядом с Карой у стола, держа в руках серебряный бокал.

Мальстен замер, глядя на нее. Даже в своих походных нарядах она казалась ему несказанно красивой, но здесь и сейчас он вовсе не мог оторвать от нее взгляда. Баронесса Дэвери – воистину, для женщины ее царственности этот титул казался слишком низким.

Словно уловив его восхищенный взгляд боковым зрением, охотница обернулась и посмотрела на него. А затем тут же отвернулась – холодно и безразлично, заставляя оба сердца данталли сбиться с ритма.

А чего ты хотел? Ты заслужил это, – вздохнул Мальстен.

Решительно кивнув, он направился к ней. Кара заметила его приближение и шепнула что-то Аэлин на ухо. Охотница вновь обернулась и бесстрастно посмотрела на Мальстена, как могла бы смотреть на любого чужого человека.

– Аэлин, Кара. Доброго вечера, – вежливо кивнул он.

Кара едва заметно улыбнулась.

– И тебе, – сказала она.

– Аэлин, мы можем поговорить?

– Я полагаю, «не сейчас» будет лучшим ответом, – произнесла она с на удивление дружественной улыбкой.

Мальстен надеялся, что сможет стойко вынести ее взгляд, но не сумел и отвел глаза. Он почувствовал, как у него вспыхнули уши, и мгновенно ощутил себя пристыженным мальчишкой. Насколько проще было бы применить нити прямо сейчас, заставить Аэлин выслушать его…

Заставить выслушать? – Мальстен подивился собственным мыслям. – Кто же мешает тебе говорить, трус?

– Аэлин, я вел себя, как идиот! – выпалил он, когда охотница, словно потеряв к нему всякий интерес, начала отворачиваться. Услышав его слова, она прерывисто вздохнула и вновь перевела на него испытующий взгляд. – Я и был идиотом.

– Кажется, она сказала, что сейчас не готова с тобой говорить, – хмыкнула Кара, ядовито прищурившись.

Мальстен ожег ее взглядом.

– Благодарю, я расслышал. – Он посмотрел на Аэлин. – Но ведь ты отказалась говорить, а не слушать. – На губах данталли показалась легкая виноватая улыбка.

– Ты закончил на том, что был идиотом, – переглянувшись с Карой, сказала Аэлин.

Мальстен понимающе кивнул. Он уже раскрыл рот, чтобы продолжить объясняться, но боковым зрением заметил, как кто-то стремительно приближается. На лице Бэстифара сияла широкая улыбка, и, похоже, причиной для нее служило то, что теперь возле него не было двух тяжеловесных аллозийских послов.

Приблизившись, Бэстифар схватил со стола серебряный бокал с вином и осушил его одним глотком.

– Хвала богам, аллозийская знать очень рано отходит ко сну! – возвестил он, положив руку на плечо Мальстену. – Без твоего участия не обошлось, дружище. – Он прищурился. – Хотя… они и животы набили до боли. И это не метафора, я знаю, о чем говорю! Видят боги, я не представляю, как можно в себя столько вместить… – Бэстифар замолчал и недоуменно оглядел мрачную троицу. – Я вам, что, помешал?

Мальстен поджал губы.

– Тут мог состояться личный разговор, – досадливо улыбнувшись, ответил он. Бэстифар скептически изогнул брови.

– Для личного разговора вас тут многовато. Как и людей вокруг.

– Теперь – точно, – буркнул Мальстен. Не дождавшись от Бэстифара предлога для того, чтобы деликатно ретироваться, он закатил глаза и спросил: – Ты чего-то хотел, Бэс?

– Для начала, понять, кто кого тут хочет прикончить, – осклабился аркал. – У вас такой вид, как будто сейчас начнется кровопролитие. Разве я мог это пропустить?

Аэлин снисходительно улыбнулась.

– Прости, но кровопролитие отменяется. Я, пожалуй, пойду.

– Аэлин! – окликнул Мальстен.

– Здесь и вправду слишком людно, – качнула головой она.

Бэстифар хмыкнул.

– Но бал – это развлечение, Аэлин. Уйдешь – проявишь неуважение к царю.

– Ты это переживешь, – качнула головой она.

– А отказ царю в танце вообще можно счесть поводом для международного конфликта, – осклабился аркал. В этот момент взгляд его устремился к молчаливой Каре, но она осталась невозмутимой. – Не так ли, баронесса Дэвери?

Аэлин, уже успевшая сделать несколько шагов прочь, обернулась и непонимающе склонила голову.

– Танец? – переспросила она, посмотрев на Кару и вновь переведя взгляд на Бэстифара. – Ты, что, серьезно?

– Речь о военном конфликте – куда уж серьезнее! – ответил аркал.

– В свете надвигающихся событий не самая удачная шутка, – бросила Кара.

Бэстифар нарочито виновато поклонился.

– Великодушно прошу простить, – сказал он, и в его голосе проскользнула неясная тень обиды. Аэлин заинтересованно прищурилась. Тем временем Бэстифар вновь обратился к ней: – Слушай, меня при дворе отца зачем-то обучали материковым танцам. А с кем мне, скажи на милость, было в них практиковаться? Окажи мне честь.

Аэлин беспомощно посмотрела на Кару. Та пожала плечами.

– Отказывать царю невежливо, – сказала она.

Мальстен отвел взгляд.

Аэлин прищурилась и раздраженно оглядела всех присутствующих. Казалось, в эту минуту она готова испепелить глазами и Мальстена, долго тянувшего с выяснением отношений, и Кару, рисующуюся своей бесстрастностью перед Бэстифаром, и самого Бэстифара, который решил втоптать свою скуку и обиду в пол материковым танцем.

А к бесам это все! – подумала Аэлин и одарила аркала одной из самых обворожительных улыбок.

– Что ж, мы ведь не хотим военных конфликтов, Ваше Величество?

Бэстифар протянул ей руку, она грациозно положила на нее ладонь и проследовала за аркалом в центр главной залы. Мальстен недоуменным взглядом проводил их, сложил руки на груди и замер, хмуро наблюдая за тем, как гости расступаются перед ними. Он ожидал, что Кара решит уйти, как только у нее появится возможность, однако она осталась. Ее руки – то ли передразнивая Мальстена, то ли непроизвольно – тоже сложились на груди, а брови хмуро сдвинулись к переносице.

Заиграла музыка, совсем непохожая на ту, что сопровождала национальные малагорские танцы. Мальстен почувствовал в ней более холодное и каменное настроение и невольно усмехнулся: музыканты всего мира все-таки были одарены богами – они могли заставить кого угодно попасть в любую точку мира, передав то, как она звучит.

Аэлин и Бэстифар двигались в окружении гостей так, словно для них это было своеобразным сценическим актом.

Им не понадобились бы нити, чтобы придать их движениям грациозности, – подумал Мальстен, и эта мысль отчего-то кольнула его.

– Ты ведь понимаешь, что он делает это, чтобы позлить тебя? – донеслось до него слева. Мальстен скосил взгляд, не поворачивая головы.

Кара тоже не смотрела на него, ее взгляд был прикован к танцующей паре, и даже сквозь непроницаемую маску на ее лице Мальстен мог уловить, что поведение Бэстифара причиняет ей боль.

– Нет, – вздохнул Мальстен. – Он делает это, чтобы позлить тебя.

Кара вздрогнула – по крайней мере, ему так показалось.

– Мы можем отомстить им, если хочешь, – криво улыбнулся он. На этот раз Кара невольно перевела на него взгляд и недоуменно приподняла бровь. Мальстен предложил ей руку, все еще не поворачиваясь к ней. – Как насчет танца?

Несколько непозволительно долгих мгновений Кара задумчиво смотрела на предложенную руку данталли, словно пыталась понять, не дурачит ли он ее.

– Пожалуй, нет, – хмыкнула она.

– Так и думал.

***

После танца с Бэстифаром Аэлин вернулась к столу, но не успел Мальстен заговорить с ней снова, как она подняла на него взгляд и жестом велела ему замолчать.

– Послушай, Мальстен, сейчас действительно не время и не место для подобных бесед. Ты ждал достаточно долго. Думаю, растянуть это ожидание до конца бала будет правильнее.

Данталли всмотрелся в ее изумрудно-зеленые глаза и отчего-то увидел в них не насмешку, не желание пристыдить его, а печаль.

– Аэлин, что-то…

– Прошу тебя, – мягко произнесла она, – давай поговорим позже.

Мальстен вздохнул.

– Хорошо.

Не прощаясь, он развернулся и направился к выходу из залы.

Кара, все это время стоявшая молча, недоуменно посмотрела на Аэлин.

– Я думала, ты хотела, чтобы он краснел перед тобой прилюдно, как ты тогда перед ним, – пожала плечами она. – Ты же сказала, что это его «не сейчас» было последней каплей.

Аэлин отвела взгляд.

– Он повел себя так, потому что уходил пережидать расплату. Он устроил демонстрацию для аллозийских послов, и после ему нужно было спешно покинуть залу, чтобы никто его не увидел. – Она поморщилась, произнося эти слова. – Вы с ним встретились, когда он собирался найти укрытие, а после вернуться и поговорить со мной.

Кара невольно округлила глаза. Суетливость Мальстена в момент встречи и впрямь показалась ей странной, но с расплатой она это не связала.

– Так за этим Бэстифар…

– Да, – перебила ее Аэлин. – Поэтому он и позвал меня на танец. Он хотел объяснить. Знал, что этот аргумент Мальстен против меня не использует, для него это было бы давлением на жалость. Он стерпел бы любой мой каприз, не потребовав к себе снисхождения, потому что уверен, что заслужил это.

Губы Кары сложились в тонкую линию.

– Не могу сказать, что он совсем не заслужил твоего негодования. Но… Бэстифар ведь видел тогда, на балконе, как сильно Мальстен себя судит. Вероятно, гораздо строже, чем стоило бы.

Аэлин сокрушенно кивнула.

– Я найду его после бала, – сказала она. – В одном мы с ним согласны: нам нужно поговорить.

Прием закончился лишь через два часа, и пестрая толпа гостей хлынула сквозь двери главной залы гратского дворца. Аэлин подождала на балконе, пока все они окажутся на улице, и лишь после этого покинула залу и отправилась искать Мальстена по коридорам дворца. Она не знала, откуда начинать поиски, поэтому решила сначала отправиться в его комнату, но там Мальстена не оказалось. Охотница безрезультатно обходила закоулки дворца примерно полчаса. Отчаявшись, она решила вернуться в свои покои и переодеться в более удобную походную одежду. Прекращать поиски, пока не поговорит с Мальстеном, даже если на это уйдет вся ночь, она не собиралась.

Чья-то черная тень, скрывавшаяся в темноте комнаты, заставила Аэлин замереть и приготовиться к атаке. Тень подняла руки и сделала шаг вперед.

– Аэлин, – послышался знакомый голос. Выступив из мрака комнаты, силуэт обрел узнаваемые очертания. – Прости за вторжение. И прости, если напугал. – Данталли тихо усмехнулся, качнув головой. – Кажется, я сегодня еще не раз повторю это слово, если, конечно, ты захочешь меня выслушать.

Аэлин сложила руки на груди и замерла. Подходить ближе она не спешила.

– Одиннадцать дней, Мальстен, – обличительно произнесла она. – Ровно столько ты скрывался от меня, предпочитал отмалчиваться и находил какие угодно дела поважнее, чем обсуждение того, что произошло на арене цирка. Учитывая, что мы не так давно с тобой знакомы, это значительная часть нашей истории, не находишь?

Мальстен опустил голову.

– Ты права. Права во всем. – Теперь он осмелился сделать к ней шаг. – Я не представлял, как поговорить с тобой. Каждый раз, когда я пытался представить себе этот разговор, я вспоминал, как заверял тебя, что ничего подобного не случится.

Еще два решительных шага вперед.

Аэлин не двинулась с места.

– Когда я уехал… когда сбежал из Малагории три года назад, я оборвал для себя все связи с этим городом, с этой страной и с живущими в ней людьми.

– У тебя не получилось, – напомнила Аэлин. Голос прозвучал хрипло, в нем сквозила обида.

– Пойми, я не имел понятия! – с жаром воскликнул Мальстен, заставив ее вздрогнуть.

– Не имел понятия, что люди могут не забыть тебя? Если так хотел стереть себя из их памяти, стоило воспользоваться нитями, – скептически хмыкнула Аэлин. Мальстен замер и выпрямился, как будто кто-то приковал его к столбу. Аэлин непонимающе склонила голову. – Ты хоть понимал, что можешь много значить для кого-то?

Он не ответил.

– Мальстен, не мне учить тебя тому, что такое боль, но ты хоть понимал, что причинял ее мне каждым днем своего молчания?

Он резко перевел на нее взгляд.

– Я… понимал, что унизил тебя своим поведением тогда, на арене… – неловко проговорил он. – Догадывался, что разозлил тебя. Но я не думал, что…

– Не думал, что ранишь меня? – Она покачала головой. – Проклятье, Мальстен, это просто немыслимо! Ты не считал, что я ждала тебя каждую минуту после выходки Ийсары?

Он вновь опустил голову.

– Я был уверен, что ты не хочешь меня видеть.

– Теперь я могу согласиться с тем, что ты идиот, – нервно усмехнулась Аэлин. – Мы ведь с тобой уже в стольких передрягах успели побывать! Я даже пыталась убить тебя, если ты не забыл. Но именно после того поцелуя с Ийсарой на арене ты решил, что я не захочу тебя видеть и откажусь с тобой разговаривать? Я прощала тебе даже то, что ты контролировал меня с помощью нитей против моей воли! Почему, бесы тебя забери, ты решил, что именно сейчас произошло то, что нельзя обговорить?

Мальстен тяжело вздохнул.

– Этот… случай не был опасным, – надтреснутым голосом ответил он. – Никто не пытался убить нас, твоей жизни ничто не угрожало. Каждый раз, когда я контролировал тебя, я делал это, чтобы спасти твою жизнь. Я уже говорил: я готов был бы делать это, даже зная, что впоследствии ты меня возненавидишь и никогда не простишь. А там, на арене… – он покачал головой, – я просто тебя подвел. Прости, но я не собираюсь искать оправданий своему поведению. Их нет. Я не ожидал того, что случилось на арене. Возможно, я должен был грубо оттолкнуть Ийсару, не думая о том, что выставлю ее на посмешище. Этого я сделать не смог, и ты вправе не прощать меня за это. Тебя справедливо не должна волновать ни моя растерянность, ни моя недальновидность. Я подвел тебя, и этого не изменить. Если б я мог повернуть время вспять и предугадать действия Ийсары, клянусь, я остановил бы ее нитями и не допустил этой ситуации, но это не в моих силах. И мне жаль. Если б ты только знала, как.

Он замолчал, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием. Аэлин, привыкнув к темноте комнаты, изучающе смотрела на него, поражаясь тому, что он не использовал ни одного весомого аргумента, чтобы оправдать себя в ее глазах.

Как и говорил Бэстифар, – с горечью подумала она.

– Мальстен, это… была ошибка, да. Но отчего ты говоришь так, будто ставишь точку? – Голос Аэлин предательски дрогнул. – Ты же не думал, что из-за этой ошибки я готова буду вычеркнуть тебя из своей жизни?

Он не ответил.

Аэлин шагнула к нему.

– Мальстен, ты же не мог всерьез так думать?

Он не отвечал.

– Почему ты не рассказал о тренировках Дезмонда? – поморщившись, словно от боли, спросила Аэлин, медленно начав подходить к нему. – Почему не сказал, что тебе было тяжело все это время? Даже о сегодняшней твоей расплате, из-за которой я по незнанию собиралась заставить тебя прилюдно извиняться передо мной, рассказал Бэстифар, а не ты. Почему ты так поступаешь? Ты себя хоть когда-нибудь щадишь? – Теперь их разделял всего шаг, но данталли не осмеливался посмотреть на нее. Аэлин прикоснулась рукой к его щеке. – Мальстен?

Он закрыл глаза, словно в попытке сбежать от ее вопросов. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить:

– Я не собирался выторговывать твое прощение жалостью, – поморщился он. – Я и так пал в твоих глазах достаточно низко.

– Откуда тебе знать, какой ты моих глазах? – невесело усмехнулась Аэлин. – Ты ведь понятия не имеешь, что чувствуют к тебе другие люди. Не знаешь, каким они тебя видят. И, если уж на то пошло, я не знаю, что должно произойти, чтобы посчитать тебя жалким. Ты производишь какое угодно впечатление, кроме этого. – Она снисходительно улыбнулась. – Посмотри на меня, Мальстен. – Не дождавшись мгновенной реакции, она приложила усилие и заставила его повернуть голову в свою сторону. – Я ведь тебя люблю.

Он не сказал ей в ответ того же, но это и не было нужно. Аэлин поцеловала его, и это словно разрушило невидимые границы, которые он воздвиг между ними, и позволило ему заключить ее в объятья. Время замерло и решилось продолжить свой ход, лишь когда Аэлин, тяжело дыша, отстранилась от него и требовательно посмотрела ему в глаза.

– Я хочу, чтобы сегодня ты остался здесь, со мной, Мальстен Ормонт, – сказала она. – И не смей отказывать мне, ясно?

Он не собирался возражать.

***

Город казался знакомым и незнакомым одновременно.

Пустынный, каменный, по-зимнему холодный и будто мертвый, хотя снега не было. Повсюду витал светло-серый мертвый туман, а посреди площади росло большое толстое дерево, ветви которого облетели и будто заиндевели от холода.

Мальстен осторожно продвигался по улице, что тянулась лучом к главной площади… что это был за город? Мальстен был уверен, что ему не доводилось прежде бывать здесь, однако каменные дома с закрытыми ставнями окон, тишина и сама площадь отдаленно напоминали ему Фрэнлин.

Дорога тянулась долго – казалось, гораздо дольше, чем должна была. Мальстен не знал, сколько времени у него ушло на то, чтобы приблизиться к огромному дереву, хищные лысые ветви которого угрожающе направляли на него свои острия.

Там, рядом с массивным стволом притаилась чья-то фигура, скрытая густым светло-серым туманом. Она стояла, опираясь на ствол и слегка опустив плечи. Лишь приблизившись и обойдя дерево, Мальстен узнал в этой фигуре того, кого считал одновременно своим другом и своим кошмаром.

– Сезар? – удивленно воскликнул он. Собственный голос эхом разлетелся по площади и потонул в густом тумане.

Сезар Линьи выпрямился, услышав свое имя, и оттолкнулся от ствола дерева, будто оно больше не требовалось ему в качестве опоры. Он был все таким же, каким Мальстен видел его в последний раз. В нем сочеталась аристократическая тонкокостность с хорошо очерченными развитыми мышцами. Тонкие руки с длинными пальцами, которые обретали смертоносность, стоило им сжать рукоять шпаги; острые, точеные черты лица, бледная кожа, выразительные глаза под двумя арками угольно-черных бровей; неизменные длинные вороные волосы, вьющиеся мелким бесом и схваченные лентой в низкий хвост; суровый непримиримый взгляд…

– Мальстен, – обратился учитель. В его голосе послышалась строгая оценка, глаза окинули бывшего ученика критически с головы до пят. – Военная Академия пошла тебе на пользу. Хоть плечи стал прямо держать безо всяких напоминаний. – Сезар вдруг поморщился, словно уловил неприятный запах. – Впрочем, от глупостей военная муштра тебя так и не уберегла. Жаль. Я возлагал на нее большие надежды.

Мальстен невольно сделал шаг назад, прочь от учителя. Тот скептически приподнял бровь.

– Так ты молчать ко мне пришел? – спросил он. – Так долго добирался сюда, чтобы не вымолвить ни слова? Что же, интересно, может заставить тебя набраться решительности?

Мальстен сжал кулаки, но тут же заставил себя подавить злость. Он обещал себе, что не станет реагировать на насмешки и понукания учителя. Обещал слишком давно и держал это обещание слишком долго, чтобы отказаться от него сейчас.

– Сезар, за что ты так ненавидишь слабость? – выпалил он на одном дыхании. Собственный голос показался ему непривычно высоким и словно бы детским.

– С чего ты это взял? – хмыкнул Сезар. – Впрочем, любить-то ее не за что. Но и ненавидеть тоже. Слабость – это естественно. Все бывают слабы.

Мальстен задохнулся собственным возмущением.

– Что? – вспылил он. – Ты ведь никогда не прощал, если я… – Он осекся на полуслове, голос попросту отказался повиноваться ему. Мальстен испуганно приложил руку к шее, не понимая, что происходит.

Сезар сдвинул брови. Тонкие губы едва заметно искривились в презрительной гримасе.