Текст книги "Мозаика сердца (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)
Глава 4.
Кир медленно повернулся и недоверчиво уставился на проекцию документа, светящуюся передо мной. Перевёл взгляд на меня, уставившуюся на него огромными ошеломленными глазами.
– Ты что-то нашла? – с сомнением поинтересовался он.
Я прокашлялась, налила воды в стакан из стоящего на столе графина, сделала несколько глотков и, набрав побольше воздуха в легкие, сиплым взволнованным голосом произнесла:
– Один из охранников, дежуривших в тот день в тюрьме для военнопленных, указал в показаниях, что видел… – спазм вновь сжал горло, и остальные слова я буквально вытолкнула из себя:
– Видел огромного белого барса в коридорах тюрьмы, – медленно и с трудом закончила я.
– Бред, правда? – устало усмехнулся Кир, вновь затянувшись сигаретой и расслабляясь. – Наверное, этот охранник чем-то обкурился перед вахтой… – лениво добавил он, но заметив, как меняется выражение моего лица, подавился сигаретным дымом.
– Что с тобой?! Тебе плохо?! – тут же взволнованно спросил, подавшись ко мне.
– Он не обкурился Кир! – прошептала я восторженно и взмахнула неопределенно рукой.
По позвоночнику прошёл неприятный холодок, дрожь волнения охватила все тело. Эмоции переполняли меня.
– Белый барс! Ну, конечно же, белый барс, чтоб его демоны сожрали! Проклятый небесами барс! – с воодушевлением уже вскричала я. – Хотя, что я говорю! – я нервно и громко рассмеялась, радостно прижимая к себе кристалл. – Благословенный Богиней барс! Теперь понятно! – я вновь нервно рассмеялась, все ещё не до конца веря в свою удачу.
– Анна, да что с тобой?! – Кир уже подошёл, вытащил меня из-за стола, за которым я работала, мягко схватил за плечи, легонько встряхнул и встревоженно вгляделся в мои безумные глаза, горящие радостью. – Этому охраннику точно все показалось. Я читал его показания и помню их. Кроме него никто больше не видел в стенах тюрьмы никакого белого барса, – серьезно проговорил Кир. – Ни один человек в тюрьме, слышишь меня? Ни как он входил, ни как выходил, никакого магического фона, понимаешь? Все возможные свидетели были тщательно допрошены менталистами, потому что генерал Мирадович был страшно зол из-за загадочного исчезновения твоего мужа.
– Кир, это ты пока ничего не понимаешь! – совершенно счастливАня пробормотала я и в порыве чувств крепко обняла подошедшего друга. – Охранник говорит, что натолкнулся на барса в коридоре, тот был огромный и рычал на него, он попытался с помощью магии огня, которой владел в совершенстве, расправиться с ним, но, как только он произвёл первый огненный шар, барс напал на него, и больше он ничего не помнит. Когда пришёл в себя, то оказался цел и невредим, а барса и след простыл.
– Вот видишь, это бред! – сказал Кир. – Если бы барс напал на него, то от него ничего бы не осталось! Он бы разорвал его на куски!
– Значит, он пощадил его, Кир! Наверное, чтобы запутать следы… – сделала я вывод.
– Да причем здесь вообще этот барс, объясни?! – растерялся от моей настойчивости Кир. – Допустим, что он там был, но только допустим. И что? Я читал данное упоминание про барса, но не придал ему значение, полностью уверенный в галлюцинации охранника.
– Почему ты не придал значение?! – с упреком спросила я. – Разве оборотни – это фантом?! Кир, это он спас Кристофа! – уверенно произнесла я, твёрдым взглядом смотря на друга снизу вверх. – Он! Этот наглый, спесивый и высокомерный тип! Он приходил спасти Криса! Потому что у них связь между собой, я вспомнила! – с облегченным выдохом я с размаху уселась обратно в кресло, впервые за три года почувствовав, что тиски страха и тревоги за Криса на моем измученном сердце немного разжались. – Не могу поверить, что мы нашли отгадку!
– Кто спас? – все ещё ничего не понимал Кир. – Да объясни же!
– Райан МакЭнор, – медленно и уверенно проговорила я. – Да, этот МакЭнор не мог не спасти его, если понял, что Крис в беде!
– Кто? – опешил Кир, который смотрел на меня, как на сумасшедшую. – Сын лаэрда Севера Берингии?! При чем здесь он?!
– Да! – счастливо прошептала я и даже зажмурилась, прислушиваясь к себе, к своим ощущениям. Надежда тёплой горошиной зародилась в замерзшем и страдающем долгие годы сердце. – Святые небеса, пусть так и будет!
– Анна, каким образом он мог спасти его? – недоуменно спросил Кир, нависая надо мной горой. – Это просто бред охранника и все, – не хотел он верить.
– Райан МакЭнор очень близкий друг Кристофа, названный брат! Он же оборотень и белый барс! Он каким-то чудом узнал обо всем и спас Криса! Понимаешь?! – я почти кричала, настолько была возбуждена найденной информацией.
Кирстан недоверчиво смотрел на меня.
– Анна, но больше его никто не видел, и как бы он провернул это? – все ещё сомневался друг.
– Значит, как-то провернул! Мне наплевать, как он это сделал! Главное, что он спас его! – воскликнула я с энтузиазмом и, забывшись, резко поднялась, не в силах уже сидеть от переполнявшего возбуждения.
От резкого движения ногу сразу схватила судорога, и я невольно застонала, скривившись от боли, и упала прямо Кирстану в объятия.
– О-о-о, демоны заберите мою душу! – простонала я, стискивая зубы. – Гребаная нога! Чтоб ты отвалилась к проклятым демонам! Как ты мне опротивела!
– Лорианна! – шокированно воскликнул друг.
Он прижал меня к себе, затем, словно пушинку, легко поднял на руки и осторожно усадил к себе на колени. Покачал с укоризной головой, недоверчиво рассматривая меня.
Я сжала зубы, чтобы вновь не застонать от жуткой боли, сразу скрутившей ногу, а он привычными движениями стал разминать и растирать ее.
– Все это довольно странно, потому что, если верить показаниям охранников, камера осталась закрытой изнутри, а граф Тубертон просто испарился. Подозрения были на магию черных артефакторов, но никаких следов черной магии наши маги не нашли.
– Значит, они смогли как-то исчезнуть из камеры, Кир! – сквозь зубы прошипела я, кривясь от боли. – Изнутри.
– Но это невозможно! – нахмурился Кир. – Если бы камера осталась открытой или запертой снаружи, можно было бы поверить в заклинание отвода глаз, но он исчез изнутри. Потайного лаза никто не нашел, его там просто не было. В наше время нет пока такой магии, которая позволила бы ему просто раствориться в воздухе.
Я молчала просто потому, что нога ужасно болела, и мне хотелось стонать и ругаться, а не разговаривать. А ругаться я научилась еще в плену, но Киру не нужно знать об этом.
Когда Кир пересадил меня в удобное кресло и аккуратно продолжил разминать мою ногу, чтобы избавить ее от судороги, я нетерпеливо произнесла:
– Я понимаю логику твоих рассуждений, Кир, я не идиотка, но… – я серьёзно и твёрдо посмотрела в глаза друга: – Во-первых, Крис действительно исчез из камеры, во-вторых, он жив, о чем говорит моя вязь, в-третьих, только появление белого барса объясняет его исчезновение, и, последнее, мы столкнулись с магией оборотней, о которой ни вы, ни мы ничего не знаем, – последний слог я протянула со значением, многозначительно заглядывая Киру в глаза.
Действительно, что мы знали о магии оборотней? Практически, ничего.
Кир ошеломлённо уставился на меня, переваривая услышанное.
– Ты думаешь, что этот Райан МакЭнор попал каким-то образом в камеру твоего мужа, даже не открывая дверь, и затем исчез прямо из неё вместе с Крисом?
– Только такой вывод напрашивается, – развела я руками. – Нужно проверить информацию об этом хитрющем белом барсе. Святые небеса, я уже люблю его! Я Его Люблю!
Кир вздрогнул и с хмурым видом пробормотал:
– Каким образом проверить?
– Нужно отправиться в лаэрдорат МакЭноров в Берингию. Крис наверняка там!
– Если ты так хочешь, я отправлю людей и… – согласился Кир.
– Я хочу сама поехать! – возмущённо возразила я. – Я сойду с ума от ожидания!
Кир мрачно смотрел на меня
– Ты сошла с ума? – недовольно заметил он.
– Но, Кир, я не могу всю жизнь сидеть в этом поместье! И я не могу бездействовать! – с воодушевлением возразила я.
– Сначала мы отправимся в Свободные земли, – твёрдо произнёс Кир, – и попробуем вернуть тебе магию.
Я тут же возмутилась:
– Я обещала отправиться, если ничего не найду в документах!
– А ты ничего и не нашла, за что действительно можно зацепиться, – невозмутимо ответил Кир.
– Как это не нашла?! – разозлилась я. – А упоминание про барса?!
– Это только глюки сумасшедшего охранника и все, – уверенно произнёс Кир. – Причем одного единственного охранника. Нельзя только на основании этого строить целую версию и переться в чужую империю.
– Ну, знаешь ли! – гневно процедила я. – Если только эти глюки объясняют то, что случилось с Крисом, то можно! – я вскочила, возмущённая и обиженная, и стрелой вылетела из кабинета, несмотря на больную ногу, на которую сейчас было плевать. При этом я громко хлопнула за собой дверью, чего раньше никогда не позволяла себе.
***
Почти бегом, насколько позволяла больная нога, хромая, я спустилась со второго этажа, на котором находился кабинет Кира, на подвальный этаж, где был огромный бассейн. Я так была зла, что даже не заметила, как слетела с многочисленных ступенек, пролетев мимо озадаченного мастера Дулье и кого-то из слуг.
Влетев, словно ураган, в раздевалку, дрожащими и непослушными от возмущения и раздражения руками сняла платье, чуть не порвав его, надела купальник, и резко нырнула в воду, сразу глубоко уйдя ко дну. В воде я всегда чувствовала себя как рыба, и не ощущала хромоты. В ней я снова была сильной, ловкой, быстрой и грациозной, как раньше.
Сильными злыми взмахами я проплыла полбассейна и вынырнула, дальше плавая уже на поверхности.
Я долго и на износ плавала, пока не выплеснула из себя всю злость и возмущение от поведения Кира, который иногда становился совершенно невыносим в заботе обо мне и нежелании выпускать из-под своего крыла.
Ужасно, что он делает вид будто упоминание про белого барса это абсолютно несущественное обстоятельство и не стоит придавать ему значение. Ведь я же объяснила ему, почему стоит обратить на этот факт внимание. Да я готова была ухватиться руками и ногами, и даже зубами за любую зацепку.
А ещё ужасней то, что я не хочу обижать Кира, воевать и спорить с ним. Замкнутый круг какой-то. И как его разорвать?! Как убедить Кира, не воюя с ним?!
***
После того, как наплавалась, уставшая и немного успокоившаяся я поднималась в комнату, которая находилась на втором этаже, там же, где и кабинет Кира, из которого я вылетела не так давно.
Я медленно шла по коридору, размышляя, заглянуть к Киру или не стоит, когда из приоткрытой двери кабинета услышала приглушённые мужские голоса. Иногда я подслушивала разговоры тех, с кем живу, чтобы знать все из первых уст, а не ту информацию, которую преподносили «бедной хромоножке», чтобы ее лишний раз не расстраивать.
– Атер Кирстан, не нужно ограничивать свободу Анны так сильно, как вы это делаете, она уже задыхается в этом поместье, – с удивлением я услышала спокойный голос учёного Стонича. – Вы очень много сделали для девочки, но теперь, когда она окрепла физически, вы не должны ее удерживать. Я слышал, как она восторженно кричала о белом барсе и радовалась. Наверное, только глухой в этом доме не услышал ее. Когда вы в последний раз слышали, чтобы она так искренне чему-то радовалась?
Кир что-то ответил, но я не расслышала. Видимо, он стоял у окна. Я тихонько подошла ближе к двери, заинтригованная, напрягая слух, стараясь не стучать тростью.
– Вы знаете, что бабочки в животе, крылья за плечами и тому подобное, это не что иное, как череда химических процессов, запущенных биологически активными веществами: эндорфинами, серотонином, дофамином, окситоцином, – продолжал учёный, а я почувствовала досаду. Сейчас он загрузит Кира своими научными лекциями и до сути их разговора мы не скоро дойдём, а разговор был обо мне, и очень хотелось его услышать.
– К чему вы говорите мне это? – раздраженно поинтересовался Кир.
– К тому, что с момента чудесного спасения девочки из плена, несмотря на все ваше внимание и мое участие, ею владеют такие психофизические состояния, как вялость, апатия, растерянность, чувство одиночества, злость, которые не лучшим образом сказываются на ее физическом и моральном состоянии.
Я замерла, не веря своим ушам. Как он мог все это заметить?
– Я все делаю для неё, – хмуро пробурчал Кир.
– Все да не все, – твёрдо ответил учёный. – Вы просто не можете дать все, что нужно.
– И что же нужно? – настороженно поинтересовался Кир.
– Вы знаете, что я разработал специальную диету для Анны, в которую включил все продукты, необходимые при ее не очень хорошем физическом и тяжелом моральном состоянии. Я не случайно включил в меню авокадо, бананы, миндаль, горький шоколад. Не буду сейчас все перечислять…
– Увольте, пожалейте меня, – язвительно вставил Кир. – Я наизусть знаю меню на каждый день.
– Вот видите, вы и здесь все знаете, потому что все и всех контролируете.
– Я не понимаю, – раздраженно процедил Кир. – Вы упрекаете меня в чем-то?
– Так я ещё и не все сказал, атер Кирстан, чтобы вы поняли, – добродушно произнёс учёный. – И, конечно, я ни в чем не упрекаю вас, упаси Богиня! Только не вас! Ну, так вот. Во всех этих продуктах, содержатся необходимые девочке на данный момент биологически активные вещества. А те вещества, которых недостаточно в этих продуктах, она дополнительно получает из моих эликсиров, которые я еженедельно изготавливаю специально для неё. Но, несмотря на специальное меню, эликсиры и физические упражнения, наша подопечная все время испытывает моральное напряжение, а вы знаете, что унылый дух губит любого? А счастливое сердце, наоборот, самый лучший врач для организма?
– Я больше, чем кто-либо хочу, чтобы Лорианна стала счастливой, – с укоризной недовольно процедил Кир.
– Я об этом и говорю. Девочка почувствовала крылья за плечами, воодушевление, когда выяснила про белого барса. Ей недостаточно того, что мы ей даём. Вот, что я хочу сказать. Испытав восторг, она невольно запустила необходимые в ее состоянии химические процессы…
– Только не нужно научных лекций! – возмущённо процедил Кир.
– Не хотите лекций, тогда я скажу по-другому, – тяжело вздохнул Стонич. – Вы заметили, что Анна уже три года не улыбается?
– Улыбается! – тут же возразил Кир, и сразу неуверенно добавил: – иногда.
– Я сейчас говорю об искренней и невольной улыбке, которая рождается на лице человека спонтанно и незапланированно, и затрагивает не только губы, но и глаза, а не о сверкании зубами в угоду кому-то, – серьезно и грустно произнёс учёный.
Я сжала пальцами трость и невольно скривилась. О чем говорит «дед»?! Какие улыбки и искренняя радость?! Я еле улыбаюсь, и то, чтобы Кир не переживал.
– Улыбается в угоду мне? – проскрежетал зубами тот.
– Вам, мне, мастеру Дулье. Не важно, кому, – уклончиво ответил учёный. – Ее глаза живут своей жизнью, отдельной от лица, и они никогда не улыбаются вместе с губами. А глаза – это зеркало души.
– Ей сложно веселиться после всего, что с ней случилось, – мрачно произнёс Кир.
– Сложно, но возможно. Прошло три года. Это хороший срок, чтобы многие воспоминания затерлись, поскольку время лечит все. Анне нужны яркие эмоции, чтобы морально возродиться. За последнее время физическое состояние значительно улучшилось, и это благодаря вашей блестящей идее с боевой тростью, но моральное состояние до сих пор оставляет желать лучшего.
– Мне казалось, что… – тут же начал возражать Кир.
– Она притворяется перед вами, – уверенно и спокойно прервал его учёный, – постоянно сдерживается, чтобы не выдать себя. Не выдать своё злое, агрессивное состояние. Но подобное поведение ещё больше загоняет ее в ловушку моральной подавленности. А приведёт к тому, что она просто задавит в себе все хорошее, что в ней есть, и превратится в морального урода. В озлобленного и жестокого морального урода. Вы этого хотите? Хотите, чтобы наша маленькая девочка стала такой?
В кабинете наступило тяжёлое молчание. Я же от потрясения опёрлась плечом о стенку, потому что после услышанного ноги не держали меня.
Ах, ты «дед» такой… не знаю, как обозвать тебя! Какими словами выразить свой гнев! Прикидывался вечно занятым экспериментами, а сам исподтишка наблюдал за мной! Старый интриган!
– Анне давно пора сменить обстановку, – вновь раздался голос учёного.
– Я и хочу увести ее в Свободные земли, – на этот раз нерешительно произнёс Кир.
– А она этого хочет? – скептически поинтересовался учёный.
– Терерь она хочет в Берингию, но вы же понимаете, что это… необдуманное решение… легкомысленное…
– Вот и отвезите ее туда, – твёрдо заявил учёный. – Конечно, не отпускайте одну, это может быть опасно. Но отвезите. Кирстан, вы столько сделали уже, что эта просьба пустяковая.
Вновь наступило гнетущее молчание. Я отлепилась от стены и опёрлась на трость, с нетерпением ожидая продолжения разговора, и приготовившись в любой момент улизнуть, чтобы меня не поймали за подслушиванием.
– Вы напоминаете дракона, атер Кирстан, который спрятал ото всех сокровище в пещере, и боится, что его выкрадут, – нарушил тишину строгий голос учёного Стонича.
– Не говорите глупости, – холодно и грубо возразил Кир.
– Вот и докажите сам себе, что это не так, —спокойно парировал учёный, не обижаясь, и, по– моему, даже улыбаясь, судя по голосу.
Дракон? Сокровище? О чем говорит этот сумасшедший учёный?! Это я-то сокровище?! При чем тут Кир-дракон? Что-то я запуталась. Может быть, я что-то упустила из их разговора?
– Я подумаю над вашими словами, господин Стонич, – услышала я уставший и расстроенный голос Кира, и поняла, что пора уходить.
***
Прошло ещё пару дней, в течение которых мы почти не сталкивались с Киром. Он не уезжал в Дар, но избегал меня. Даже не приходил на тренировки, хотя раньше всегда либо наблюдал за мной, либо становился партнером в тренировочном бою. Сейчас же я только с мастером Дулье отрабатывала «розовое покрывало», а Кир приходил на тренировки позже.
За прошедшие два дня я ещё раз с особой тщательностью изучила документы и пришла к однозначному выводу, что Криса спас его друг – оборотень Райан МакЭнор. Чтобы убедиться в этом, нужно отправляться в Берингию. Нетерпение овладело мной, когда я поняла, что, возможно, всего лишь тысяча километров отделяет меня от встречи с Крисом.
Я нашла Кира в кабинете, где он сосредоточенно что-то писал, и спросила разрешения войти.
Когда вошла, повторила свою просьбу насчёт Берингии.
– Анна, сейчас это невозможно сделать, даже если бы я одобрил твою авантюру. Ты ещё не в курсе? – хмуро ответил Кир, подняв сердитый взгляд.
– Почему невозможно? – подозрительно спросила я, осторожно усаживаясь в стоящее рядом с Киром кресло.
– Берингия неделю назад закрыла границы в связи с внутренней войной между лаэрдоратами. Ни въехать в империю, ни выехать из неё пока невозможно, – все также хмуро обьявил Кир. – Это написано сейчас во всех газетах.
– Что случилось? – невольно поразилась я.
– Император Берингии погиб в результате несчастного случая, внутри империи начинается внутренняя война за право занять трон императора, – уже спокойней ответил друг.
Я в ужасе уставилась на него.
– Что же теперь делать? – несколько растерянно спросила я.
– Ждать, когда у Берингии появится новый император, – спокойно ответил Кир.
– Но это же может продлиться годами, – потрясенно уставилась я на него.
– К счастью, нет. Ещё несколько месяцев и границы откроют, – нехотя ответил Кир, сверля меня недовольным взглядом. – Анна, что ты знаешь об обычаях Берингии? О ее традициях? Собралась в империю оборотней, так хоть узнай о ней, собери информацию! Читай газеты, которыми я регулярно снабжаю тебя по твоей же просьбе!
– Практически ничего не знаю, – со стыдом призналась я. – В учебниках очень мало информации о Берингии. Дополнительной литературой я раньше не интересовалась, да и не было повода как-то интересоваться традициями Берингии.
Кир оставил в покое документы и облокотился на спинку кресла, в котором сидел, сложил перед собой руки в замок.
– Ну, раз ты ничего не знаешь, то слушай, так и быть, – со вздохом пробормотал он и ехидно добавил: – Меня гложет предчувствие, что только о Берингии мы и будем говорить в последующие дни.
Я ответила хмурым взглядом.
– "Внутренняя война" – это только громкое название. Это не война в том смысле, в каком ты подумала. На самом деле там происходит следующее, – Кир прикурил сигарету, затянулся, выпустил облачко дыма и вновь посмотрел на меня, полную внимания к рассказчику.
– Когда умирает император Берингии, трон империи не занимает его сын или родственник, как у нас в империи, а занимает самый сильный и достойный оборотень империи. Все оборотни, желающие стать императором, заявляют о своём намерении в Совет оборотней Берингии. Так называемые «претензии на трон» принимаются и фиксируются два месяца, а пока Землёй оборотней правит Совет оборотней. Когда все «претензии» собраны, начинаются турниры. Да, забыл сказать, что «претензии» может подать не каждый оборотень, а только глава своего клана, или второй человек после него в клане, то есть самый сильный и достойный представитель клана. Турниры организовывает и проводит по жребию Совет оборотней, в который входят десять оборотней империи – представители от каждого крупного клана. Сначала между собой ни на жизнь, а на смерть, бьются главы кланов, причем битвы происходят сначала в человеческом облике, а затем в зверином. Все очень серьёзно, не до первой крови, а пока один полностью не одолеет другого. Не обязательно нужно убить, но в бессознательное состояние необходимо привести. Или в то состояние, когда один из двух уже не сможет подняться.
А когда остаются четверо сильнейших, то уже клан идёт на клан. Участвуют только мужчины. Битва происходит в строго определенном месте и в строго определенное время. За ней наблюдает Совет оборотней в полном составе. В итоге остаётся двое сильнейших альф и кланов. С этого момента турниры прекращаются и дальше начинается самое интересное, – Кир криво улыбнулся.
– Двое претендентов перед всеми подданными империи рассказывают о будущей внешней и внутренней политике, реформах, намерениях, взглядах, обо всем, даже о том, на ком хотят жениться и с кем хотят подраться или примириться. Устраивают праздники и ярмарки. В день, который назначает Совет оборотней, каждый житель империи старше шестнадцати лет должен отдать голос за того, кого он хочет видеть императором. Императором становится тот, кто набрал больше всего голосов. Неизбранный оборотень входит в новый Совет оборотней.
– На время так называемой «внутренней войны» границы империи оборотней закрываются, чтобы чужеземцы не мешали и не отвлекали от проведения этой традиции? – спросила я, уже немного успокоившись, понимая, что не все так страшно, как я представила себе.
– Совершенно верно, – ответил с довольной улыбкой Кир.
