Текст книги "Святоши «Синдиката» (ЛП)"

Автор книги: Натали Николь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Натали Николь
Святоши «Синдиката»
Серия: Синдикат – 1

Перевод: Luizas12

Редактура: Nikolle

Русификация обложки: Xeksany

Дизайн артов и коллажей: Xeksany

Пролог

Мне здесь не место.

Прошло две недели с тех пор, как приехала в кампус, и, мягко говоря, не чувствую себя здесь своей. Сейчас я сижу под одним из массивных дубов на территории кампуса, просматривая литературу, которую мне нужно прочитать к завтрашнему занятию, и наблюдаю за людьми. Захватывающее зрелище – видеть, как богатенькие детишки носятся по кампусу, ни о чем не заботясь. Размахивают ключами от новейших автомобилей, которые им подарили родители, или говорят, в какой роскошный отпуск они отправятся в следующий раз.

На них самые последние новинки дизайнерских брендов, и каждый день они хвастаются своими походами по магазинам. Когда смотрю на свою одежду, купленную в эконом-магазине, то краснею, хотя никто не обращает на меня внимания. Я шесть недель вкалывала до упаду, чтобы прикупить парочку новых вещей, когда жила в Лос-Анджелесе. Остальное я откладывала на скудный счет, пока не найду себе здесь работу.

По счастливой случайности я нашла кофейню недалеко от кампуса, и на следующей неделе у меня назначено собеседование. Часов будет немного, но их хватит, чтобы оплатить телефонный счет и все необходимое, что может понадобиться. Даже если не получу эту работу, то у меня есть и другие варианты. Возможно, я не вписываюсь в этот частный университет, но это меня не остановит. Это образование нужно мне больше всего на свете. Хотя бы для того, чтобы доказать всем, кто сомневался во мне, что я не стану еще одной пустой тратой денег, как моя мать.

Неважно, с какими трудностями здесь столкнусь, даже будучи неудачницей, я одержу победу.

Еще раз окинув взглядом территорию школы, я замечаю троих парней. Удивительно, как все вокруг затихают при их появлении. Как будто они боятся говорить рядом с ними, и еще интереснее, когда студенты спешат убраться с их дороги.

Я видела их всего несколько раз, но их доминирующее присутствие всегда меня завораживает. Я слышала, как в классе шептались, что они – короли кампуса и что нужно держаться от них подальше, если не хочешь неприятностей.

Однажды хотела спросить у других в классе, кто они такие, пока меня не поймали, что я на них смотрю. Мерзкие знающие ухмылки всегда заставляют меня отступать и снова зарываться в книгу. Пока только один человек попытался подружиться со мной, но я очень осторожна с ней в разговоре. Не знаю, может, она думает, что я какая-то бродяжка или же искренне интересуется.

В любом случае я немного повременю с ней, пока не выясню, есть ли мотив за ее дружескими попытками или нет. Возможно, если она действительно искренна, то спрошу ее, как обстоят дела с тремя богоподобными личностями, за которыми сейчас подглядываю из-под бейсболки.

Словно у них есть шестое чувство, они смотрят в мою сторону. У меня перехватывает дыхание, и я поспешно опускаю взгляд в учебник. От стыда я покраснела, а сердце бешено забилось, отчего мне стало дурно.

Я не отрываюсь от учебника до тех пор, пока жизнь в кампусе не возвращается в привычное русло. Пока пытаюсь успокоиться, у меня возникает несколько волнующих вопросов.

Кто они? Почему всего лишь беглый их взгляд воспламеняет меня? Почему я испытываю тягу к ним, даже когда они не рядом со мной?

Тряся головой, чтобы избавиться от вопросов, мысленно смеюсь над собой. Я никогда не узнаю ответы на эти вопросы.

Или узнаю?

Глава 1

Синклер

Конец сентября. Выпускной год.

Черт возьми. Сколько он еще будет говорить?

Господи боже.

Сидя за столом для совещаний, вместе с Декланом справа от меня и Джованни слева, я слушаю, как наши подонки-отцы говорят с несколькими новобранцами «Трезубца» перед их официальной церемонией посвящения. Он говорил о «важности нашей секретности», «как им повезло, что их выбрали в нашу престижную организацию» и о том, что «их жизнь станет богаче и круче, если они станут нашей семьей». Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться до упаду.

Все. Гребаная. Чушь.

Конечно, со стороны наша жизнь выглядела лучше, чем у большинства.

Наши три семьи управляли заведением, в котором мы сейчас учились. Черт, университет носил мою фамилию.

Университет Блэквелл основали в тысяча восемьсот шестьдесят втором году наши пра-пра-прадеды, когда разбогатели на калифорнийской золотой лихорадке. Старые крутые ублюдки решили, что западу нужна школа для богатых, чтобы притянуть на запад как можно больше других таких же богатых ублюдков, как они сами.

Но они также были подозрительными, как черти, и создали «Синдикат «Трезубец», иначе известный как суперсекретное братство университета Блэквелл.

Мы – самое богатое братство. Только для мужчин. Членство в ней передается от отца к сыну, как правило, связанного клятвой на крови.

Ты поддерживаешь свой статус, будучи безжалостным ублюдком. Большинство из нас убивали хотя бы раз, а то и несколько. Мы обладаем властью семьи мафии или картеля, но нашими защитниками являются Тени. Они хотели бы добиться хотя бы половины того, чего добились мы, при этом всегда оставаясь в тени.

Я сижу и слушаю, как наши отцы все говорят и говорят, и мне очень хочется, чтобы они просто заткнулись и свалили обратно в свою башню в городе, в их офис, и убрались, наконец-таки, из нашего кампуса.

Я кручу кольцо с трезубцем на среднем пальце левой руки. Некоторые называют это нервным тиком. Я называю это держать свой болтливый рот на замке, чтобы не умереть от руки отца за то, что «опозорил» его перед свежим мясом.

– Есть что добавить, мистер Блэквелл? – спрашивает отец, выводя меня из гребаного состояния скуки.

– Ага. Делай то, что мы тебе говорим, не облажайся с моей выпивкой и не выводи меня из себя, – отвечаю я на идиотский вопрос отца, выбешивая старого доброго Артура.

Победа. Чертова. Победа.

Бросив на меня быстрый убийственный взгляд, Роберт Картер, отец Деклана и Джованни, заканчивает собрание еще какой-то ерундой, которую мы, конечно же, не слушаем.

– Мистер Блэквелл, мистер Картер и мистер Мартинелли, останьтесь на несколько минут, – говорит нам Роберт Картер, отец Деклана, с таким видом, который испугал бы большинство, но не нас.

Нас воспитывали на этих злобных взглядах, среди прочих различных наказаний. Если папашки думают, что мы струсим, то они ошибаются.

Я поворачиваюсь сначала к Деку, потом к Джио, вопросительно изогнув бровь, как бы спрашивая: «Есть идеи, о чем пойдет речь?» В ответ я получаю легкий кивок «нет», так чтобы не предупредить ублюдков, что мы общаемся.

Когда все остальные уходят, мы все поворачиваемся лицом к нашим донорам спермы, расправив плечи, сохраняем нейтральное выражение лица и ждем, что эти психи нам приготовили.

Мой отец, развалившись в кресле, как король, сидит и смотрит на меня, затем на Роберта Картера и Лоренцо Мартинелли, отца Джованни, перед тем как сообщить самую гребаную новость в жизни.

– Если вы не найдете подходящих вариантов, которые мы одобрим, к выпускному, в чем сомневаемся, мы сами подберем каждому из вас подходящую женщину, на которой вы женитесь следующей осенью и заведете с ними детей.

Тишина.

Мы все с безучастным лицом смотрим на наших отцов, а они самодовольно смотрят в ответ, словно только что заработали еще несколько миллионов, чтобы подтереть свои задницы.

Деклан первым нарушает тишину, вставая так чертовски быстро, что его стул с грохотом падает на каменный пол.

– Вы что, суки, охренели?! Вы, выродки, хотите сказать, что если мы не подчинимся вашим тупым правилам, устроите нам браки по расчету?

– Деклан… Следи. За своим. Языком, – говорит Роберт сквозь зубы.

– О, иди понюхай еще кокса с задницы очередной стриптизерши, заодно по пути можешь трахнуть ее, если думаешь, что я соглашусь на это собачье дерьмо.

Ага. Дек в ярости, но он говорит за нас троих. Так что властные игры Роберта так же полезны, как пистолет без спускового крючка. Сейчас Дек даже не прислушивается к его словам.

Роберт явно не в восторге, что сын указывает на то дерьмо, что видел, пока его жена и мама Деклана, Синди, сидит дома и борется с раком. Мудак.

– Деклан Райан Картер! Сядь, твою мать! Ты согласишься так же, как и Джованни с Синклером. Вы хотите занять наши должности в компании, когда закончите учебу? Ну, вот как вы это сделаете. Никто из вас не будет работать в компании, пока не женится.

И вот она моя стоическая решимость. Я рассмеялся, наконец-то, обратив их взгляды в мою сторону.

– И что смешного Синклер? – спрашивает Лоренцо ровным тоном.

– То, что ты думаешь, что мы идиоты.

– Что, прости?

– Хм… не знал, что вы все уже оглохли. Видимо, мне придеться повторить. Забавно, что вы думаете, что мы идиоты.

Они молчат, но вижу по языку тела, что они в бешенстве. Поэтому я продолжаю, стоя рядом с Декланом.

– Вы думаете, мы такие дураки, что согласимся жениться на «дорогих папочкиных принцессах», чтобы занять ваши должности в компании – которые, черт возьми, и так наши по праву рождения – и мы поверим, что вы тихо «уйдете на пенсию»? Чушь. Мы все знаем, что никто из вас не уйдет с высоких должностей в компании или из Синдиката. Вы просто хотите, чтобы мы женились на ком угодно, потому что это деловые сделки, которые принесут вам больше денег, и заодно превратить наши жизни в ад. Я не прав?

Снова молчание от наших отцов. Да, именно так мы и думали. Они жадные придурки, которые скорее умрут, чем потеряют свое положение здесь или в компаниях.

– Ну… Раз ты не собираешься отвечать, потому что мы правы, можешь забрать свое предложение и засунуть его в свою шизанутую задницу, Артур.

И на этой ноте я разворачиваюсь и иду к двери, зная, что Джио и Дек идут прямо за мной.

К черту все.

Пошли они.

Мне нужно выпить как можно скорее.

Я вылетаю из кабинета, где проходят наши собрания, и направляюсь в катакомбы под университетом, в комнату отдыха. Слышу, как Деклан ворчит рядом со мной.

– Захвачу наши телефоны из шкафчиков, налей мне тоже.

Я захожу в комнату отдыха и наливаю пару рюмок водки для нас, гадая, где носит Джованни. – Джи уже вышел? – спрашиваю я, когда Дек подходит к бару.

Он придвигает мне телефон и опрокидывает свою рюмку. – Пока нет. Зная его, он пытается спасти наши задницы с помощью своего суперзвездного IQ или еще какой-нибудь херни в стиле Гудини. Я, черт возьми, не собираюсь здесь торчать, чтобы узнать это. Я бы, наверное, перерезал бы глотку одному из наших отцов.

– Да ну его. Пошли ему смс, чтобы встретил нас в клубе. Я не выдержу здесь больше ни минуты.

Я опрокидываю рюмку, ослабляю галстук и направляюсь к частной парковке, где паркуются все члены Синдиката, когда нас вызывают на совет. Я запрыгиваю в свой внедорожник, Деклан садится в свой, и мы оба направляемся в клуб «Люкс». Подъехав к воротам, показываем охраннику сделанные на заказ наши кольца, чтобы он открыл железные ворота, а затем мчимся навстречу алкоголю, ужасным решениям и гостеприимным кискам.

Глава 2

Джованни

Я остался сидеть, когда Синклер и Деклан вылетели пулей из зала совета.

– Вы же не серьезно?

– Вполне серьезно, – ответили они в унисон.

Я секунду собирался с мыслями, прежде чем заговорить снова.

– А что думают наши деды о вашем довольно смелом приказе? Поскольку они все еще живы, то у них истинная власть в «Трезубце», независимо от того, принимают они активное участие или нет.

У моего отца заходили желваки, отец Синклера сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев, а отец Деклана с такой силой держал стакан с виски, что тот мог в любую минуту лопнуть.

Они знали, что я прав.

Они ненавидели своих отцов, наших дедов. Хотя отцы были такими же преступниками, как и мы, наши дедушки и бабушки – преступники старой школы с настоящими золотыми сердцами, в отличие от мужчин до меня.

Не поймите меня неправильно, в шесть лет я видел, как дедушка Джанлука сломал руку человеку бейсбольной битой за какое-то преступление. Даже тогда мне казалось, что это обычный день, потому что в нашем мире так оно и было. Деды соблюдали правила и права члена «Трезубца».

По законам синдиката «Трезубца», если в живых оставался хотя бы один старший из трех семей и даже «в отставке», то он имел власть над всеми активными членами. Их слово – закон. Судя по реакции на мое заявление, наши отцы, видимо, забыли об этом маленьком параграфе. Я даже не удивился.

– Верно… Ну, видимо, они не знают о вашем указе, может, мне позвонить и узнать, что они скажут по этому поводу? – дерзко спросил я, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Знаю, что позже будут последствия, но не позволю никому из нас вступить в принудительный брак, который выгоден только этим дуракам.

Лоренцо молчит, вероятно, уже планирует мне отомстить. Жаль, что я могу перехитрить все его попытки. Роберт все еще не двигается и пристально смотрит на меня, сжимая свой бокал, представляя, наверное, на его месте мою или все наши шеи. Наконец отец Синклера встает и застегивает свой пиджак от Армани за семь с половиной тысяч долларов, а затем говорит:

– Давай не будем забегать наперед, Джованни. Нам не нужно втягивать их в это. Я уверен, что мы сможем как-нибудь….договориться.

– Все очень просто. Мы отказываемся. Мы не чертовы марионетки, пусть другие пляшут под вашу дудку и ждут, когда им прикажут танцевать. Вы должны были это понять давно. Если не поняли, то тогда… вы все гребаные идиоты.

Их спокойное поведение полетело к чертям.

Роберт усмехается. – Ты мелкий засранец!

– Джованни Лоренцо Мартинелли! Что, черт возьми, с тобой не так? Я что учил тебя хамить старшим и вести себя так не воспитанно?!

– Ты ведь знаешь, что за неуважение к старейшинам полагается наказание? – спокойно говорит Артур, не обращая внимание на ярость других.

Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди, давая им понять, что им меня не напугать. Давно не запугать. То, что я самый тихий из нас троих, не значит, что мгновенно стушуюсь перед ними.

– Лоренцо, ты меня не воспитывал. Гувернантка растила меня, пока ты шлялся хрен знает где, а мама напивалась до чертиков. И да, Артур, я знаю о наказаниях. В отличие от тебя, я помню наш кодекс. Это значит, что прямо сейчас вы нарушаете один из самых главных законов. Если вы не посоветуетесь с авторитетами «Трезубца» по такому важному решению, особенно о нашем гребаном будущем, вас всех могут лишить членства в Синдикате и всех ваших должностей вне этих стен. Всего один звонок – и все может закончиться для всех вас, – подытожил я, вставая.

Они потрясены моим заявлением.

Хорошо.

– А теперь, если вы извините меня, джентльмены, меня ждут в месте получше этого.

И я выхожу, чтобы найти остальных и рассказать им о возможной Третьей мировой войне.

* * *

– Вот чертовы ублюдки! Они серьезно думали, что им сойдет с рук это дерьмо без разговора с нашими дедушками? – Деклан чуть ли не кричит на весь клуб.

Слава богу, у нас есть приватная зона, иначе греха не оберешься.

Клуб «Люкс» – это одно из наших деловых предприятий, о котором не знали наши отцы. Наша личная игровая площадка, куда мы ходим, чтобы убежать от нашей дерьмовой жизни.

– Заткнись уже на хрен, Дек. Господи Боже. Мы справимся с этим, как всегда, – требует Син, пытаясь сдержать свой гнев.

– Что нам нужно сделать… – продолжает бушевать Деклан, не обращая внимания на наш разговор.

– Деклан! – кричим мы оба, отчего тот вздрагивает, но замолкает и сосредотачивается на нас.

– Хватит уже. Кроме того, кому-то придется оплатить мой счет сегодня вечером, – ворчу я и делаю глоток бренди.

– Почему? – спрашивает Синклер, изогнув бровь.

– Я, возможно, сказал парочку хороших или не хороших слов после того, как вы оба выбежали, как разъяренные гориллы. Так что у меня предчувствие, что все мои карты снова заблокированы, – отвечаю я с ухмылкой на губах, допивая рюмку.

Деклан, наконец-то, садится, закинув ногу на стул. Он выпивает две рюмки одну за другой, а затем ухмыляется.

– Ты разозлил дьяволов во плоти? Как ты этого добился, пай-мальчик Джио?

Закатив глаза и показав ему средний палец, я пересказываю им разговор. Во время пересказа на их лицах отражается несколько эмоций. Но ярость сильнее всех.

– Тупые ублюдки, – бормочет Синклер. – Слава богу, что ты запомнил это дерьмо. Я точно не помню.

– Как и я. Не помню. Но именно поэтому у нас есть ты, гениальный мальчик, – говорит Дек, указывая бокалом в мою сторону.

То, что Деклан рассыпается в комплиментах, означает, что сегодня вечером его ждет хорошая пьянка. Хотя я его не виню. Сегодня была одна из самых дерьмовых встреч за всю историю нашего членства в «Трезубце», и это не считая недель инициации и дедовщины. После них у всех нас остались одинаковые шрамы на левых ладонях, клейма на правых бедрах, и у всех были проколоты члены из-за того, что мы проиграли пари Деклану во время пьяной дедовщины

Чертов пирсинг адски болел, но потом вполне окупился успехом у женщин. Мы даже заработали себе прозвище «Мастера оргазма». Полный бред, но так или иначе это привлекает женщин, и они желают прокатиться на одном или всех наших «грешных мечах».

– Спорим, что через час нам придется тащить его задницу отсюда? – говорю я Синклеру, все еще глядя на Деклана. Он ненавидит, когда мы делаем ставки на его пристрастие к выпивке.

– Ставлю сто баксов. Сорок пять минут. Максимум.

– По рукам.

– Членососы, – бормочет Дек, беря одну из наших бутылок, а затем встает и смотрит на танцплощадку внизу.

Он даже не стал спорить, что мы ставим против него.

– Вы, придурки, утром оба будете мне должны. Святой вторник.

– Не хочешь рассказать, почему ты так уверен, что мы оба проиграем, приятель? – спрашивает его Синклер.

– Ага… Моя будущая бывшая жена там внизу, на танцполе, идет к бару. Вот почему.

Мы с Сином смотрим друг на друга, а потом встаем, чтоб самим заглянуть в зал. Мы сразу же видим, кто завладел внимание Деклана.

– Ё-моё, – бормочу я, чувствуя, как под брюками оживает мой член.

– Охренеть, – присвистывает Син.

– Ага, – это все, что Деклан может сказать в ответ.

И после… мы все теряем дар речи.

Она само совершенство.

Глава 3

Деклан

За все эти годы я ни разу не думал, что мое холодное мертвое сердце может ожить. С самого рождения на меня возлагали невозможные надежды и избивали до полусмерти, когда я не угождал отцу и его тираническому образу жизни. По крайней мере, до тех пор пока не смог отбиться от побоев. Тогда я перестал себя сдерживать. Я дерусь, трахаюсь и развлекаюсь, совершенно не задумываясь о последствиях.

Мне просто… Все. Равно.

Всем, кроме Синклера и Джованни, было на меня наплевать. Мы все носим одинаковые шрамы от психического и физического насилия наших мучителей. Просто по-разному.

Синклер помешан на контроле. Он расчетлив, как черт, во всем, что делает. Будь то перерезание горла, его ежедневная рутина или барские требования. Он редко теряет контроль над ситуацией. Единственные люди, которые могут сломать его, – это наши отцы. Но, черт возьми, они пробуждают худшее в каждом из нас.

Джованни скрывается за компьютером. Он гений-самоучка в работе с ними, и не раз спасал наши задницы, чаще, чем каждый из нас хочет признаться. Он также обладает фотографической памятью даже на самую обыденную информацию, например, на совершенно нелепые кодексы «Трезубца», которые управляют нашей жизнью еще до нашего рождения.

Я сам живу ради острых ощущений. Будь то выброс адреналина от гонок на сделанном на заказ «Бугатти Хирон Спорт» по калифорнийским автострадам, ядовитая смесь таблеток и алкоголя, которая подпитывает меня, или страсть к беспорядочному бурному сексу всегда и везде, где я могу его получить. Если это может заглушить тот ад, который ежедневно наводняет мое подсознание, тех монстров, которые скрываются за глубинами моего разума и жаждут полностью затянуть меня в свои глубины, я сделаю это.

Демоны в нас могли бы отправить здравомыслящего человека, да что там, нормального человека, на огненную дорогу разрушения, способную сравнять Лос-Анджелес с землей максимум за час. Отпущение наших грехов, которые мы совершаем ежечасно, достаточно, чтобы отправить самого Бога в преисподнюю, которая и есть наша жизнь.

Но вот я здесь, стою рядом с двумя единственными людьми, за которых готов отдать свою жизнь, даже не моргнув глазом. Мы смотрим вниз на толпу людей, и из-за девушки у меня уже участился пульс. От одного взгляда на нее в душе разливается неведомая теплота, и я едва не падаю на колени.

Какого черта?

Чтобы удержать равновесие, я хватаюсь за перила. Не знаю, в чем причина: в алкоголе и таблетках, текущих по моим венам, или в том, что в моей душе что-то изменилось из-за этой девушки. Украдкой взглянув на Джованни и Синклера, вижу, что они в таком же восторге, как и я.

– Парни, вы смотрите на ту же девушку, что и я?

Синклер не отрывает от нее взгляда. – Короткое серебристое платье на бретельках с открытой спиной, позволяющей увидеть ямочки над ее роскошной попкой. Черные туфли на пятидюймовых шпильках. Простой макияж, подчеркивающий ее естественную красоту. Длинные каштановые волосы, переходящие в светлые. И еще она выглядит абсолютно не в своей тарелке, как будто ей не терпится выбраться отсюда? Да. Я, черт побери, смотрю на нее.

Я фыркнул на его заявление. – Наблюдательный ублюдок. Но да, она. Джованни, сможешь по-быстрому добыть информацию?

– Уже. Я просматриваю записи камер видеонаблюдения у входной двери за последние полчаса, так как не похоже, что она пробыла здесь долго. – Он замолкает на мгновение. – Нашел.

Не знаю, почему я удивился, что он так быстро нашел ее, но все же удивился. Очевидно, Син тоже, он наконец отводит взгляд, чтобы посмотреть на Джио. – Ну и? Ты собираешься рассказать нам все, или придется выбивать это из тебя, придурок?

– Ну и нытики, – бормочет Джованни. – Если интересно, я начал с нашего универа, и, к счастью для нас, она учится с нами. Бетани Лари Рис. Двадцать один год. Студентка второго курса университета Блэквелл. Двойная специализация по журналистике и фотографии, а вторая по русскому языку. День рождения – пятнадцатое ноября. Родом из Сиэтла, штат Вашингтон, но последний известный адрес до переезда сюда два года назад – трущобы Лос-Анджелеса. Причины неизвестны. О семье нет записей, как и более личной информации. Ни социальных сетей, ничего. Почти как призрак, который пытается что-то скрыть, или же она просто скрытный человек.

Мы с другом уставились на него, пока Синклер не заговорил: – Господи Боже, Джи. Ты все это достал с телефона меньше чем за тридцать секунд?

Пожимая плечами и ухмыляясь, потому что иногда бывает самоуверенным говнюком, Джи отвечает: – Вы бы тоже знали, как это сделать, если бы действительно слушали то, что я пытался объяснить – много раз – вам, придуркам. Но нет, вы предпочитаете полагаться на меня в плане информации, поскольку вы оба ленивые говнюки. Но отвечаю на твой вопрос, да, я достал это со своего телефона менее чем за тридцать секунд. Я уже начал искать, ещё до того, как кто-то из вас что-то сказал, – заканчивает он с очередной самодовольной ухмылкой.

Временами он прям напыщенный засранец.

Наконец я опускаю взгляд и вижу, что Бетани сидит за барной стойкой, а рядом с ней, похоже, пара друзей. То, что происходит дальше, заставляет мою кровь закипеть, и, судя по напряженным плечам моих друзей, они тоже это видят.

Какой-то пронырливый придурок с бегающими глазками подходит к ее стулу и кладет руки ей на плечи. Она быстро напрягается, но затем так же быстро теряет самообладание. Она выглядит почти взбешенной. Хорошо. Даже отсюда сверху я вижу страх, который на миг проступает на ее лице, и мне хочется ворваться и сбить довольную ухмылку с лица этого ублюдка. – Джованни…..

Не отрываясь от телефона, он цедит сквозь стиснутые зубы: – Вот дерьмо.

Я оглядываюсь на Сина. Он так же, как и я, сжимает перила.

– Ублюдок! – кричит Джио, едва не ломая свой телефон.

Мы видим ярость на его лице, и знаю, что Синклер думает о том же, о чем и я. Что, черт возьми, происходит? Джи бросается к телефону службы безопасности, который мы установили в номере, и начинает орать: – Карл! Тащи свою задницу сюда сейчас же!

Я оглядываюсь на Синклера, но он не сводит глаз с Бетани. Наконец поворачиваюсь к Джио, когда Карл, наш глава службы безопасности, врывается в дверь. Но он не успевает зайти, как Джио хватает Карла за шею и выталкивает его обратно в коридор.

– Разве мы недостаточно хорошо платим тебе и остальной охране? – требует он, глядя на потрясенное лицо Карла. Черт, хотя я уверен, что мое лицо выглядит так же. Джованни – самый спокойный из нас. Его не так-то просто разозлить, но когда он в ярости, то ищите пятый угол.

– Д-да, сэр. Вы нам всем очень хорошо платите, – бормочет Карл.

– Тогда как какой-то мудак прошел с поддельными документами? Объясни. Сейчас же!

– С-сэр?

– Джио, черт возьми, расскажи, что случилось, пока у тебя не случился инфаркт, или убей уже нашего главу службы безопасности, – требует Син.

Джованни поворачивается к нам с кровожадной яростью на лице и сквозь стиснутые зубы говорит: – У этого козла, который прикоснулся к Бетани, поддельное удостоверение, которое Роман пропустил. На фотографии он, но в документах указан шестидесятисемилетний старик, умерший семь месяцев назад. Кем бы ни был этот урод, он взял права этого парня, аккуратно разобрал, засунул туда свое фото, а потом собрал права обратно. Сколько раз, мы говорили парням не пропускать подобного дерьмо, а? Суки! – Он снова обращает свой гнев на Карла. – Я хочу, чтобы этого сукина сына вывели из бара сейчас же, или до конца вечера вас всех уволят! Убедитесь, что вы конфисковали его права, и не сотрите его отпечатки пальцев. У тебя сорок пять секунд. ВПЕРЕД!

Карл спускается вниз, а мы возвращаемся на балкон, чтобы посмотреть шоу. Мы молча наблюдаем, как команда выводит из клуба упирающегося парня. Он что-то говорит, но из-за музыки мы не слышим, но Бетани на мгновение побледнела, и мне стало интересно, что сказал этот ублюдок.

Наконец Синклер поизносит: – Не хочешь подробнее рассказать о своей… вспышке, Джи?

После некоторого раздумья тот наконец отвечает: – Ага… Как уже сказал, наша охрана пропустила поддельное удостоверение. Мне интересно, Роману как-то заплатили, чтобы он пропустил этого ублюдка, или он настолько чертовски глуп? Я уже проверил его, но ничего не нашел, вся его информация – липа. Либо парень не хочет, чтобы о нем узнали, потому что занимается незаконными делами и скрывает это, либо парень работает против нас. Вдобавок как только увидел страх Бетани, мне сразу же захотелось наброситься на него. Черт, я еще даже не разговаривал с ней, а меня уже тянет к ней, как ни к какой другой, и мне хочется ее защитить. Гребаный ад.

Синклер передергивает плечами и хрустит шеей. – Я тоже не знаю почему, но чувствую то же самое. Давай просто присмотрим за ней отсюда, пока она не уйдет. Потом придумаем план, как привлечь ее внимание. Мы и раньше иногда делили цыпочек, этот день не отличается от других.

– Ладно, – соглашается Джио, но не похоже, чтобы он был настроен так же, как Син. Да, мы вместе трахали одну девушку, но с Бетани уже все по-другому, и я еще даже не разговаривал с ней.

Она наконец поворачивается к балкону. Клянусь, мое чертово сердце замирает, когда Бетани смотрит на меня своими голубыми глазами, хотя не видит ничего, кроме тени, и дарит нам самую ослепительную улыбку. Помахав нам рукой и пробормотав великолепными полными губами «спасибо», она поворачивается к своим друзьям, и я чувствую, что, наконец-то, могу снова дышать.

– Черт, – бормочет Син.

Джио промямлил что-то по-итальянски. Я предполагаю, что он соглашается.

– Мы в полной жопе, да? – спрашиваю я.

Син и Джио молчат, но я итак знаю, что они согласны.

Эта девушка как луч гребаного солнца, сидящий в баре…

И станет нашим криптонитом.