Текст книги "Слуги паука 3. Время полной луны"

Автор книги: Морис Делез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Я сейчас же пошлю отряд к воротам! – воскликнул Хараг.– Они не должны попасть в Сура-Зуд!

– Хе-хе-хе! – вновь заскрежетала колдунья, неожиданно быстро успокоившись.– От судьбы не уйдешь, и то, что должно случиться, непременно сбудется!

– Пусть так, но людей я все-таки пошлю,– упрямо поджав губы, повторил жрец,– быть может, им удастся уничтожить врага.– Старуха покачала лысой головой, и Хараг поправил себя: – В любом случае они ослабят и задержат наглецов, и, кто знает, не сыграет ли это решающую роль в дальнейшем.

– Это твое дело,– неожиданно плавным жестом ведьма взмахнула костлявой рукой,– но можешь не волноваться. Среди врагов найдется человек, который – вольно или невольно, о том мне неведомо,– предаст их, и вот тогда ты,– она ткнула его в грудь длинным, закрученным в спираль ногтем,– не должен упустить его.

– Я все равно пошлю людей.– Хараг продолжал стоять на своем.

– Я сделала все, что смогла,– прошамкала колдунья, посчитав продолжение спора бессмысленным.– Как поступать дальше, тебе решать.

Они говорили громко, ничуть не опасаясь того, что все, о чем они говорят, разносится по площади и затихшая толпа жадно ловит каждое произнесенное ими слово. У Конана мелькнула мысль, что эти двое не только не скрывают своих намерений, а как раз наоборот, красуются перед людьми, которых не ставят ни во что, не в силах отказать себе в дешевом удовольствии поиграть перед ними роль вершителей судеб.

Как только Конан услышал слова Харага насчет отряда, он тут же отвел Таргана в сторону:

– Нужно поскорее переправить всех твоих людей в город.

– Согласен,– кивнул зуагир.

– И хорошо бы, чтоб почтенный Тулгун Сад занял место твоих воинов у ворот, тогда можно было бы разбить отряд Харага без особых потерь.

– Я думаю, отец не откажет в этом,– ответил Тарган и тут же помрачнел,– особенно когда узнает, что сделали с Зурой.

– Кром! – Конан хмуро посмотрел в глаза другу.– Послушай моего совета: лучше бы ему не знать об этом. Гнев – дурной советчик.

Зуагир медленно кивнул, соглашаясь.

– Я постараюсь,– ответил он,– чтобы Зурган ничего не узнал об этом.

– Постарайся.– Конан кивнул.– Ты ведь знаешь, я не трус, но не хочу погибнуть просто из-за того, что кто-то не выдержит и пожелает немедленно свести счеты.

– Да,– согласился Тарган,– тут ты прав. Что уж там говорить о Зургане,– на скулах зуагира заиграли желваки,– если я сам едва сдержался.

– Верно,– в свою очередь согласился и киммериец,– я тоже, да и, думаю, остальные.

– К чему ты клонишь? – не понял зуагир. Он чувствовал, что друг его сказал это не просто так.

– Я думаю о том,– как можно спокойнее ответил Конан,– что случится, если завтра повторится та же история.

– Тут ничего не поделаешь,– вклинился в их разговор подошедший Мэгил,– у каждого свой предел прочности.

– Ты верно сказал,– кивнул киммериец,– но я совсем не хочу, чтобы кто-то переступил его раньше времени!

– Хорошо,– уже другим тоном, совершенно по-деловому спросил Тарган,– что ты предлагаешь?

– Я хочу, чтобы ты переговорил с каждым из своих людей.– Конан бессильно развел руками.– По-моему, это все, что мы можем сделать.

– А ты со своими.

– У меня нет своих людей,– пожал плечами северянин,– лишь четверо друзей, пришедших со мной по доброй воле, но в каждом из них я уверен, как в себе.– Конан улыбнулся.– Кстати, один из них ты, Тарган. Но могу успокоить тебя: никто из сотни Бруна не полезет в драку. Все они наемники, и какие бы чувства ни испытывали, здесь нет дорогих им людей. Они будут исполнять приказы Тефилуса, а вот с ним могут возникнуть проблемы, но это уже моя забота.

– Письмо нужно послать как можно скорее,– напомнил о своем присутствии Мэгил.

– Пойдем,– кивнул жрецу Тарган, и они направились вглубь дома.

Когда Конан подошел к окну, толпа на площади начала рассасываться. Тефилус словно прирос к полу, не в силах оторвать взгляда от дочери, но, когда киммериец остановился рядом, он, не поворачиваясь, прошептал:

– Смотри, парень.

Киммериец послушно взглянул на площадь.

– Сейчас она останется совсем одна.– Дознаватель медленно поднял руку, указывая на дочь.– Хватит и десяти человек, чтобы вырвать ее из лап этих ублюдков.– Он повернулся к северянину, и тот увидел застывшие в глазах Тефилуса слезы.– Что скажешь?

– Скажу, что ты был бы совершенно прав, если б не забыл про цепи.

– К Нергалу цепи! – воскликнул отец Мелии.– За ночь их можно перепилить в десяти местах!

Конан нахмурился. Он по опыту знал, что самый дешевый сыр, как известно, лежит в мышеловке.

– Ну, о чем тут думать? – нервно воскликнул Дознаватель.– Нужно брать то, что само дается в руки.

– При этом стоит позаботиться о том, чтобы не остаться без рук! – веско заметил лучший из шадизарских воров.

– Что ты имеешь в виду? – На миг Тефилус опешил.

– Я никогда не брал то, что легко взять,– спокойно объяснил ему Конан.– Именно поэтому до сих пор жив, здоров и на свободе. Те, кто думал иначе, закончили свой путь на плахе.

Тефилус помрачнел, но задумался, и, пока они стояли так, группа жрецов в сопровождении отряда стражи и двух надсмотрщиков подошла к Мелии. Достав ключи, они освободили руки девушки от кандалов, и повели ее за собой.

Пока она шла, поначалу спускаясь по ступеням пирамиды, а после, ступая по дощатому настилу, она не могла оторвать глаз от двух изуродованных тел – мертвой девушки и живого еще мужчины, который казался ей странной, уродливой куклой, рожденной больной фантазией кукольных дел мастера.

– Вот и все,– обреченно прошептал Дознаватель.

– Сколько их было?

Голос Конана, который вывел его из оцепенения, звучал так спокойно, словно речь шла не о жизни и смерти, а о том, что заказать на ужин и сколько придет гостей. Впрочем, что ему беспокоиться? Это ведь не его дочь собираются скормить мерзкому пауку! Глаза Дознавателя гневно сверкнули, и он собрался уже сказать что-то язвительное, но кто-то опередил его.

– Четыре жреца, шесть стражников и два надсмотрщика.– Так же как и у его друга, голос Зула был ровен и спокоен.– На помосте полсотни стражи и два десятка жрецов,– продолжал он перечислять, обегая взглядом опустевшую площадь,– около двух сотен вокруг помоста и пирамиды, примерно столько же на прилегающих к площади улицах.

– Значит, без малого пять сотен…– задумчиво произнес Конан.

– К утру мы будем иметь превосходство! – запальчиво воскликнул Тефилус.

– Нет,– киммериец покачал головой,– как только мы ввяжемся в драку, их станет значительно больше.

– Значит…– обреченно прошептал Дознаватель, да так и не закончил говорить.

Для него все рухнуло, ибо видел он лишь один путь к цели – мечи из ножен и вперед! В остальное он просто не верил.

– Я по-прежнему считаю, что этот самоубийственный путь мы вправе избрать лишь в самом крайнем случае,– сухо ответил Конан.

– Но что же делать? Что делать?! – простонал Дознаватель.

– По крайней мере, один путь я для себя наметил, – спокойно сказал киммериец.

– Какой же? – встрепенулся Тефилус, которого то бросало в жар, то бил озноб, в зависимости от того, надежда или уныние побеждали в его душе.

– Сурия.

– Эт-та тварь…– Тефилус задохнулся от злости.– Не вижу, чем она может помочь нам.

– Ты многого не видишь,– резонно заметил киммериец.– Впрочем, если это ни к чему не приведет, я с удовольствием сверну ей голову,– к удивлению Зула, добавил его друг, предотвращая своим признанием очередную вспышку ярости Дознавателя.– Думаю, после сегодняшнего это даже доставит мне удовольствие.

Он огляделся. Часть людей уже вернулась внутрь дома, остальные стояли вокруг, словно ожидая, что вот сейчас северянин выложит перед ними тщательно продуманный план уничтожения этого поганого гнезда и у всех на душе полегчает. Он горько усмехнулся. Как далека на самом деле действительность от их надежд, порожденных слепой верой в него, лучшего из воров Заморы!

– Пошли отсюда,– сказал он совершенно не то, что от него ждали.– Ни к чему мелькать перед окнами, теперь, когда площадь опустела, и снаружи могут быть слышны наши голоса. К тому же нам есть о чем подумать и есть что обсудить.

Они возвращались темными коридорами, ибо договорились не зажигать света ни в одной из комнат, окна которых выходят на лежащие вокруг улицы или площадь. Стол был давно накрыт. Они расселись по местам и молча принялись за еду. Первым не выдержал Тефилус.

– Что скажет лучший из воров Шадизара?– Пока они шли назад, Дознаватель успел остыть, прийти в себя и настроиться на язвительный лад.– Помнится, ты говорил, что, будь ты на месте жрецов, непременно нашел бы способ выкрасть мою дочь.– Его лицо исказилось судорогой.– Чем ты собираешься подтвердить свои слова?

– Что ж, я чувствовал, что этого разговора не избежать,– мрачно изрек киммериец.– Я вижу, что все вы рветесь в бой…

– А ты единственный против! – с сарказмом воскликнул Тефилус.

– А я единственный против,– спокойно согласился Конан, – и хочу объяснить, почему я против. Я считаю, что, пока время работает на нас, ни к чему торопиться. Любая мелочь может изменить ситуацию в нашу пользу.

– Ага! Оказывается, все идет хорошо, а я-то, выживший из ума глупец, и не подозревал об этом! – со злой иронией воскликнул Тефилус.– Мне-то казалось, что времени у нас остается все меньше! – Он расхохотался.– Оказывается, нет! – Он вновь посерьезнел и закончил так же зло, как и начал: – Но вчера еще, заметь, этих дней было семь, а сегодня осталось на один меньше!

– Это так – согласился Конан, едва сдерживая ярость,– каждый день что-то приносит, а что-то берет взамен. Вчера у нас было больше времени, но мы не знали того, что знаем сегодня!

– Интересно было бы услышать,– прошипел Дознаватель, уже зная, каким будет ответ,– о чем ты говоришь!

– Я говорю о Сурии.

Киммериец с трудом заставлял себя говорить спокойно, понимая, что в этом спокойствии единственная его надежда. Дай он сейчас волю чувствам, и все пойдет прахом.

– А-а! – довольно воскликнул Тефилус. – Эта мерзавка!

– Верно,– с готовностью согласился киммериец.– Но эта маленькая дрянь – единственная ниточка, за которую мы можем попробовать уцепиться.

– Интересно знать, как ты собираешься сделать это? Увидев тебя, она сразу поймет, зачем ты здесь, и если мое желание действовать силой ты называешь самоубийством, то, как назвать твою хитрую задумку.

– А ты никак ее не называй,– примирительным тоном посоветовал варвар и продолжил: – Все мы слышали, как старая карга говорила о предателе в наших рядах. Я не верю во все эти бредни, прочитанные на вывалившихся внутренностях несчастной девушки. Не верю еще и потому, что не представляю, кто из здесь присутствующих способен на предательство и ради чего. Однако это предсказание может сыграть нам на руку. Я помню, какими глазами Сурия смотрела на меня в Шадизаре, и если страсть ее еще не остыла…

– Да как только она увидит тебя, то сразу поймет, зачем ты сюда приехал!– воскликнул Дознаватель.– И тут же сдаст тебя этому… Харагу! А может, и еще лучше – прикинется, что поверила, а сама донесет на тебя жрецам, и тогда всем нам, не одному тебе, крышка!

– А почему ты думаешь, что я сам не задумывался о том же? – Конан посмотрел на Тефилуса.– И кто тебе сказал, что я стремлюсь в покойники. – Он ждал ответа, но, видя, что Дознаватель исчерпал запас мыслей, заговорил вновь: – Нет, я помирать не собираюсь, а что касается Сурии,– на миг он задумался,– честность – лучшая политика,– изрек он не очень свежую, но зато верную мысль.– Я даже не стану стараться скрыть, зачем пришел сюда. Тем более что, как ты верно заметил, она и сама об этом знает.

Тефилус сокрушенно покачал головой.

– Должен признаться,– помолчав, сказал он,– что я тебя не понимаю.

– Все очень просто,– объяснил киммериец.– Я пришел, чтобы выкрасть Мелию, но лишь набитый дурак, увидев сегодняшнее, может всерьез рассчитывать на то, что его безумная затея не обречена на провал.

– Ты думаешь, она тебе поверит?! – недоверчиво спросил отец Мелии.

– А почему нет?– удивился киммериец.– Да, я честно выполнял свои обязанности охранника – это она знает. Да, я согласился попытаться вырвать ее из лап жрецов и именно за этим приехал в Сура-Зуд – это ясно и так.– Он помолчал.– Но, несомненно, также и то, что ни один наемник ни за какие деньги не согласится пойти на верную смерть!

– Если только…– Мэгил предостерегающе поднял указательный палец.

– Если только у него нет других, более весомых, чем деньги, мотивов,– согласился киммериец.– Но о них-то ей ничего не известно!

– Что ж,– Тефилус недовольно хмыкнул,– быть может, в этом и есть смысл.

– Во всяком случае,– Конан пожал плечами,– это стоит попробовать.

– Кое о чем ты все-таки забыл,– поправил его Акаяма.

– Что же это? – спросил Конан и впервые за вечер позволил себе промочить горло.

– Все, что ты говорил, верно,– заговорил Акаяма,– но гораздо лучше было бы, если б не ты, а она нашла тебя в Сура-Зуде. Конечно, это мелочь, но эта мелочь не приведет ее к мысли о возможном подвохе.

– Согласен,– кивнул киммериец.– Значит, к утру надо придумать, как сделать это.

– Ты позабыл о нас,– напомнил зуагир.

– Ты имеешь в виду возможную слежку? – Конан вопросительно посмотрел на Таргана и, когда тот кивнул, добавил: – Тут все достаточно просто. Конечно, после встречи с Сурией мне нельзя будет возвращаться сюда. По крайней мере, до тех пор, пока я не пойму, чего от нее ждать. Придется купить еще один небольшой домик на окраине. Хорошо бы с запасным выходом, чтобы можно было незаметно улизнуть.

– Ты хоть сознаешь,– вступил в разговор Мэгил,– что все это, скорее всего, ни к чему не приведет?

– Конечно,– кивнул киммериец,– но путь к успеху чаще всего бывает весьма извилист. Иногда он становится похож на горную тропу, с которой ничего не стоит сорваться.

– А сколько времени он займет, ты подумал?– вновь заговорил Тефилус. – Сколько времени он займет, если мне все удастся,– это не важно,– заметил Конан,– а вот удастся ли, будет ясно через день или два.

– Это значит, – Дознаватель упорно гнул свое,– что, если твоя затея провалится, у нас останется всего четыре дня на то, чтобы придумать что-то еще.

– Три, – поправил его Конан.– Конечно, последний день был бы самым выгодным для задуманного тобой нападения. Они будут уверены, что все тревоги позади и ничто уже не в силах помешать им. Очень соблазнительно нанести удар именно в этот миг, хотя я по-прежнему считаю, что лучше бы обойтись без этого.

– Если я правильно тебя понял,– заговорил Тарган,– шестой день – это крайний срок.

– Верно,– кивнул Конан.

– Мне очень неприятно, – вновь заговорил Тарган,– что ты забыл о наших женщинах, которые, как мы сегодня узнали, находятся там! – Зуагир махнул рукой в сторону замка.

– Я не забыл об этом, Тарган,– киммериец отрицательно покачал головой,– но раз уж зашел разговор о пленных зуагирках, то давай говорить начистоту. Я и трое моих друзей здесь только ради Мелии. Тефилус и сотня Бруна здесь за тем же, хотя я хочу ее выкрасть, а он отнять. Ты со своими людьми здесь ради мести, а теперь выяснилось еще одно обстоятельство.

– Зачем ты мне все это говоришь? – Тарган удивленно посмотрел на друга.– Все это я знаю и так.

– Все очень просто,– объяснил киммериец.– Если мой план сработает, за нами немедленно кинутся в погоню, и несложно будет забрать ваших женщин, но в любом случае ты должен знать, где искать их, а я не думаю, что Мелию и ваших девушек держат в разных местах. Вот когда нам будем известно, где они и кто их охраняет, наше нападение уже не будет походить на самоубийство.

Тарган тряхнул головой.

– Похоже, друг мой, ты все уже продумал,– довольно заговорил он.– Недаром мой отец не устает повторять, как он жалеет, что ты не остался с нами.

– Если б все! – Конан невольно поморщился.– Утром Мелия была бы здесь. Пока я лишь думал о том, как не попасться на какой-нибудь глупости и отыскать пути к цели.

– Хорошо,– вновь заговорил Тефилус,– но предположим, что твои планы ни к чему не привели, а время-то уже упущено!

– А разве я призываю тебя сидеть, сложа руки?– откровенно удивился Конан.– Ищи, но ищи осторожно! Кстати,– остановил он сам себя, словно вовремя поймал почти ускользнувшую мысль,– у меня упорно не выходит из головы одно соображение. Ведь все эти дома принадлежали прежде жрецам.

– Ну и что? – не понял Дознаватель.

– А то,– вновь заговорил киммериец, поясняя свою мысль,– что в храме Затха в Шадизаре было полно потайных дверей и ловушек. Вход в пещеру, ведущую в Сура-Зуд, тоже мало похож на обычные ворота. По-моему, это говорит о нездоровом пристрастии к тайнам и игре в таинственность. Нужно хорошенько поискать во всех домах. Не удивлюсь, если мы наткнемся на что-то интересное.

– Хорошо,– неожиданно вмешался жрец,– я займусь этим.

– Ты? – Конан удивленно взглянул на Мэгила.– Разве это твое дело? Ведь в Шадизаре ты так и не смог обнаружить тайник, хотя и знал про него.

– Ну, не совсем так,– скромно улыбнулся бывшнй жрец.– Я давно уже отыскал каверну в стене, но вот разгадать действие механизма действительно не сумел. К тому же меня сбивало то, что тайник явно находился за наружной стеной.

– Почему же ты не сказал мне об этом сразу?– удивился северянин.

– Мы были еще слишком мало знакомы,– пожал плечами жрец,– это походило бы на хвастовство.

– Тоже верно,– согласился киммериец.

– Вот видишь,– заметил Мэгил и отпил из своего кубка, явно смакуя напиток, который друг его поглощал огромными глотками.

– Хорошо.– Конан встал.– Хочу лишь предупредить тебя еще об одном: если обнаружишь голову или руку статуи, подлокотник кресла – одним словом, нечто явно незыблемое, что легко приходит в движение, немедленно оставь это в покое.

– Договорились,– согласился жрец, также, вставая.

Остальные поняли это совершенно однозначно и принялись расходиться. Большинство из них, если и не были полностью довольны происходящим, по-прежнему считая, что одолели бы врага в прямой стычке, но и не согласиться с Конаном не могли. Ведь чтобы спасти девушек, нужно, по крайней мере, знать, где они. Ведь вполне могло статься, что пленниц гораздо больше, чем они видели на площади!

– Кстати,– едва они остались одни, молодой варвар нахмурился,– что-то я давно не видел Миллу.

– Ага,– ехидно усмехнулся бывший жрец,– а я-то гадаю: когда ты о ней вспомнишь?

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился киммериец.

– Да нет, это я так,– поспешил заверить друга Мэгил.– Но если ты хотел, чтобы ваши отношения оставались в тайне, вам нужно было перебраться в другой дом. Прошлой ночью никто заснуть не мог, пока вы не угомонились.– Он посмотрел на друга и покачал головой.– Бабник ты, киммериец.

– Гхм! – досадливо крякнул Конан.– Надеюсь, ты шутишь?

– Какие уж тут шутки,– со вздохом потупился жрец, смиренно опустив глаза.– Впрочем, я тебе сказал, а дальше уж твое дело. Да, ты, кажется, спрашивал о Милле? – спросил он вдруг, как ни в чем не бывало.– Она имела неосторожность пробраться за нами. Ей, видишь ли, тоже хотелось знать, что творится на площади. Думаю, сейчас она приходит в себя в каком-нибудь укромном уголке.

– Понятно. – Северянин кивнул.

– Да, – согласился Мэгил, – вот только куда она спряталась, я понятия не имею.

– Не имеет значения,– отмахнулся киммериец,– я хотел сказать тебе о другом. Вернее, попросить: присматривай за ней – она ни в коем случае не должна появляться на улице.

– А я-то и не догадывался! – восхищенно всплеснул руками жрец.

– Вот и славно, – спокойно согласился Конан.

Он ушел в свою комнату, с размаху бросился на кровать и попытался отключиться. Это ему удалось достаточно быстро, но отделаться от тяжелых мыслей он не смог даже во сне. В какой-то миг они всплыли из подсознания в виде сонных видений, которые несли на себе странный отпечаток реальности. Он вновь увидел Сурию, почувствовал, как руки ее ласкают его грудь, его лицо. Его передергивало от этих прикосновений, словно то были не нежные руки девушки, а отвратительные щупальца холодного скользкого гада.

Он почувствовал на лице ее горячие поцелуи, которые казались ему отвратительными, липкими и в то же время обжигающими прикосновениями медузы. Его передергивало от отвращения, и приступы эти становились все чаще и чаще, пока в какой-то миг он не понял с ужасом, что это не спазмы отвращения, а едва сдерживаемая страсть, бурно рвущаяся наружу.

Он сжал гибкий девичий стан и навалился на него всем телом, пытаясь прекратить это безумие, когда вдруг почувствовал странную раздвоенность: словно одновременно сжимает девушку в объятиях и в то же время лежит в собственной постели на спине. Именно в это мгновение он понял, что просыпается.

Конан резко открыл глаза, и пробуждение его оказалось подобным взрыву. Он почувствовал на себе пылающее огнем тело Миллы, и вместе с облегчением на него навалилась новая, теперь уже неодолимая волна страсти. Все смешалось перед глазами и в голове киммерийца – сон и явь, ненависть и любовь.

Медленно, но неохотно неистовое забытье отпустило их тела, уступив место блаженной истоме, вместе с которой понемногу возвращалась и способность мыслить.

– Мне показалось, что ты хотел прогнать меня, любимый,– нежно прошептала она.– Почему?

Она прижалась к его могучей груди, все еще дрожа, и заглянула в глаза. Киммерийцу не нравился этот разговор, но ни увильнуть от него, ни солгать он не имел права.

– Мне приснилось, что ты – Сурия.

– Ты… Ты собираешься идти к ней? – едва слышно шепнула она, и крупные слезы сами собой покатились по девичьим щекам.– Конан, миленький, не ходи к ней! – Плача, она покрывала лицо киммерийца поцелуями.– Умоляю тебя – не ходи! – лихорадочно повторяла она.– Я знаю эту проклятую девку. Она коварна и жестока! Она колдунья! Она готова поцеловать и тут же воткнуть нож в спину! Не ходи к ней, Конан!

– У меня нет выбора.– Киммериец вздохнул и недовольно поморщился, не зная, как успокоить девушку.– Тефилус нанял меня, чтобы освободить Мелию, а Сурия – единственный ключ к воротам дворца.

– Еще и эта! – Милла вскочила на него верхом и ударила кулачками в грудь.– Скажи мне: ты любишь ее? – Слезы на лице девушки мгновенно высохли, уступив место праведному гневу.

– Перестань! – попытался отмахнуться он.

– Нет, скажи! – продолжала настаивать она.

– Успокойся,– сказал, наконец, киммериец.– Когда она окажется дома, я уйду.

– А меня ты любишь? – Она требовательно смотрела на него, ожидая ответа.

– Ты правда хочешь это знать? – ухмыльнулся северянин.

– Д-да,– поколебавшись и уже не столь уверенно ответила она, с тревогой вглядываясь в его лицо, но хитрый киммериец лишь улыбнулся еще шире, ведь в распоряжении его было простое, но безотказное средство, при помощи которого можно было уверить в своей искренности любую женщину.

Он просто обнял ее, привлек к себе и заглянул в ставшие неожиданно огромными девичьи глаза. Губы его нежно коснулись ее губ. Ее тело мгновенно отозвалось на ласку, но он бережно отстранил ее и прошептал:

– Я должен еще что-то объяснять?

Вместо ответа она со стоном прильнула к нему, чувствуя, что уже не владеет собой, а тело ее вновь разгорается в лихорадочном пламени любовного огня и покорные мысли безропотно уступают место неудержимым желаниям.