Текст книги "Слуги паука 3. Время полной луны"

Автор книги: Морис Делез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Ловко придумано! – рассмеялась Деркэто, наслаждаясь комичностью ситуации.– Но я, пожалуй, соглашусь, если ты сумеешь внятно объяснить, зачем мне женщина?

– Надеюсь, ты не сомневаешься, что Конан не успокоится, пока не вытащит ее из Сура-Зуда,– спокойно ответила Иштар.– И не думай, пожалуйста,– добавила она быстро, заметив легкую тень в глазах Деркэто,– что будет проще погубить девушку! Ведь тогда и киммериец может погибнуть… Случайно!

В глазах Матери Земли вспыхнул огонек, ясно напомнившей Богине Страсти, сколь низко обычно ценят жизнь человека боги. Ее гостья печется о двоих, и, если один из пары погибнет, второй перестанет ее интересовать.

– Что ж,– Деркэто досадливо поморщилась,– считай, что убедила. Ну, а потом?

Иштар пожала плечами:

– Достаточно будет, если ты пообещаешь мне не причинять вреда девушке.

– А не слишком ли далеко ты заходишь дорогая. – Лицо Деркэто потемнело от гнева.

– Мне жаль, что все так обернулось.– Гостья скорбно вздохнула, хотя Деркэто и не была уверена в ее искренности.

Деркэто капризно повела хорошеньким плечиком, поморщилась, одну за другой отметая неприятные мысли, но потом улыбнулась, как если бы одна из них пришлась ей по душе.

– Что ж, я не стану воевать с тобой. У людей говорят, что плохой мир лучше доброй ссоры… Я согласна.

– На что ты согласна? – уточнила Иштар. Что-то тревожило ее. Уж больно быстро Деркэто уступила.– Предупреждаю, я не отдам тебе их любовь. Конан спасет Мелию, и рано или поздно они будут вместе! Так на что ты согласна? – повторила она.

Деркэто нахмурилась:

– Ты мне не веришь? Что ж, имеешь право. Я должна бы разгневаться, но, памятуя об общем деле, не стану. Я согласна с тем, что киммериец спасет Мелию, она покинет Сура-Зуд, а после этого я не стану даже пытаться причинить ей вред! Ты довольна?

– Ну, так прощай! – обрадовалась Иштар.– Я поспешу к себе!

Дивный образ Матери Земли вдруг словно бы осветился льющимся изнутри светом и начал медленно таять, распространяя вокруг радужное сияние, пока не исчез полностью. Оставшись в одиночестве, Деркэто рассмеялась:

– Ты думаешь, что всесильна? Что ж, думай так, я не стану спорить понапрасну. Пусть Конан спасет Мелию, в том нет большой беды. Пусть она уйдет из Сура-Зуда, я и это перенесу! Но только уйдет она одна! Я позабочусь об этом!

Глава четвертая

Утром киммериец вернулся позже обычного. Едва открылась входная дверь, пропуская внутрь могучего северянина, как Тефилус спокойно встал с кресла и, ни слова не говоря, вышел вон.

– Как прошла ночь? – осторожно поинтересовался жрец и впился цепким взглядом в лицо киммерийца.

Конан выругался про себя и нахмурился, потом расплылся в улыбке, вытянув руку, сжал чудовищный кулак и поднял вверх большой палец.

– Фу! Варвар! – Бывший жрец поморщился.

– Значит, настроение у тебя…– начал было Зул.

– Великолепное! – закончил за друга Конан.

– Ну, еще бы! – возмущенно фыркнул Мэгил.– Выражаясь языком Тефилуса, пока мы тут воюем, он тискает девок по углам!

Маленькая Милла, слушавшая их разговор, зашипела, как дикая кошка, и выскочила из комнаты.

– Вот! – Мэгил указал на то место, где только что стояла девушка.

– А ты не задумывался, жрец,– вкрадчиво начал Акаяма,– над тем, что твои шутки не всегда хороши?

– Уже задумался,– с готовностью кивнул Мэгил, глядя на грозно нависшую над ним мощную фигуру.– Только что. И умолкаю. Милла, девочка,– как ни в чем не бывало, обернулся он в сторону двери,– принеси-ка нам чего-нибудь перекусить да промочить горло! Мы скоро уходим!

Он вновь повернулся к киммерийцу, нимало не заботясь о том, слышали ли его вообще. Конан был серьезен.

– Давайте-ка повторим все еще раз.– Он обвел друзей внимательным взглядом, приглашая к разговору.– Мы войдем.

– Без трудностей,– охотно поддержал его жрец.

– Наденем их одежду и подойдем к стражникам,– продолжал киммериец.– Они отопрут нам клетку и уйдут.

– А если спросят: почему так рано? – поинтересовался Тарган.

– А какое их дело? – Киммериец пожал плечами.– Возникла необходимость.

– Тарган прав, не все так просто.– Мэгил почесал затылок.– Никто из этой четверки никогда не видел нас – задумчиво сказал он,– вполне возможно, что они поинтересуются, где вчерашние? Что мы им ответим?

– Скажем,– на миг киммериец задумался, что так распорядилась Сурия.

– Верно! – обрадовался Мэгил, но тут же недовольно поморщился.– Нет, не годится… Они могут спросить у колдуньи, когда она заявится.

– Велика беда! – воскликнул Тарган и легкомысленно пожал плечами.– Мы-то к тому времени будем уже далеко!

Однако Конан покачал головой, показывая, что не согласен.

– А если мои ключи не подойдут? – резонно спросил он.– Придется дожидаться Сурию.

– Так ты ж говорил…– начал было Тарган.

– Всякое бывает…– прервал друга киммериец.– Если придется ждать Сурию, а они обронят в разговоре, что она прислала других людей…

– Вот и я говорю об этом,– опять вмешался Мэгил.– Быть может, лучше сослаться на Рогазу?

– Послушай,– заговорил вдруг молчавший до сих пор Акаяма,– Конан говорил, ты кое-что умеешь.– Он неопределенно покрутил в воздухе рукой, явно намекая на магические способности жреца.– Ты не мог бы заставить стражников просто забыть о нас? А еще лучше – вообще не заметить?!

– Мог бы,– кивнул бывший жрец.– Но не забывай, что Сурия – колдунья. Она сразу почувствует неладное. Я предпочел бы не рисковать.

– Вы все усложняете. Не нужно колдовства, и не к чему ни на кого ссылаться,– заговорил, наконец, Конан.– Скажем просто, что сменили вчерашних, и все.

– Так.– Тарган удовлетворенно кивнул.– Значит, с этим разобрались. Теперь дальше. Если замок отпирается, убиваем стражу, берем с собой пленников и уходим. Если нет, ждем Сурию.

– А как мы возьмем у нее ключ? – поинтересовался Мэгил.

– Как-нибудь да возьмем,– отмахнулся киммериец.

– Э, нет.– Мэгил скептически покачал головой.– Она сразу насторожится, если увидит кого-то, кроме Конана, и ты опять забыл, что она колдунья. Справиться с ней будет нелегко, а действовать надо быстро, и делать все придется тебе.

– Хорошо,– киммериец не стал спорить,– что ты предлагаешь?

– Есть у меня одно снадобье,– сказал после недолгого раздумья жрец, доставая из привезенного с собой сундучка небольшую круглую склянку.– Если окропить им Сурию и надеть на нее что-то из вещей Мелии, то она примет облик прежней хозяйки вещи, но уста ее останутся сомкнутыми. Она никому не сможет рассказать о подмене, и никакого заклинания произнести уже не сумеет. Понимаешь? Мы сможем просто оставить ее на месте Мелии, и никто не догадается о подмене.

– Как долго будет действовать твое колдовство?– спросил Конан.

– Пока она не смоет снадобье или не снимет чужую вещь,– тут же ответил жрец.

– Ты хочешь сказать,– киммериец нахмурился,– что Затх сможет пожрать ее вместо Мелии?

Жрец пожал плечами:

– По-моему, она вполне заслужила такую участь.

– Ты, конечно, прав,– Конан грустно покачал головой,– но я не могу рассуждать, как ты. Какой бы мерзавкой она ни была, но она любила и продолжает любить меня.

– И все-таки тебе придется сделать это,– упрямо повторил жрец.

Конан прикрыл глаза и вспомнил ее нежные руки, которые истязали Мелию и ласкали его, ее губы, проклинавшие Мелию и дарившие ему свою нежность, ее глаза, которые могли излучать ненависть, но ему дарили любовь, и отрицательно покачал головой.

– Нет, не смогу…– сказал он.– Неужели нельзя обойтись без этого?

– Можно,– вздохнул жрец,– но ты должен будешь действовать быстро, а это значит, что тебе придется подойти к ней с улыбкой, чтобы она ничего не заподозрила, и свернуть ей голову.

– Ты еще больший варвар, чем я.

– Митра так не считает,– возразил Мэгил.– К тому же ты сам мечтал об этом! – напомнил он.

– Митра не мой бог,– отрезал киммериец.– Кром же повелевает своим сынам доблестно сражаться, но не с женщинами!

– Тогда вспомни,– нахмурился жрец,– как она собиралась поступить с Мелией!

– Это на ее совести,– уклончиво ответил Конан,– а ты заставляешь меня поступиться моей!

Мэгил вздохнул:

– Ну что же, будем считать, что этот вариант нам не подошел.

Его взгляд рассеянно скользнул по двери как раз в тот миг, когда Милла вошла с подносом, уставленным едой и вином. Киммериец улыбнулся девушке, но она отвернулась. Конан пожал плечами и накинулся на еду, а Мэгил убрал пузырек обратно. Милла же тем временем переложила снедь на стол, взяла поднос и вышла.

Некоторое время ели молча, но каждый прокручивал в голове свой вариант действий. Наконец киммериец проглотил очередной кусок, запил его изрядным глотком вина и поглядел на Мэгила.

– Неужели в твоем сундучке не найдется ничего более подходящего? – спросил он.

– Есть еще одно зелье.– Он согласно кивнул, порылся в сундучке и достал плоскую склянку синего стекла.– Ты смочишь ею губы и поцелуешь Сурию.

– И что случится? – насторожился Конан.

– Ничего особенного.– Отставной жрец пожал плечами.– Почти сразу она уснет, мы наденем на нее кандалы Мелии – просто так, на всякий случай,– пояснил он, – и спокойно уйдем. В назначенное время явятся надсмотрщики и освободят дорогую твоему сердцу колдунью. Таким образом, твоя чуткая совесть останется кристально чиста,– закончил он иронично.

– Отравленный поцелуй!– Конан поморщился.– У тебя извращенная фантазия, служитель Митры.

– Ну,– Мэгил развел руками,– больше я тебе уже точно ничего предложить не могу. Действуй либо гyбами, либо руками.– Ну?– Он выжидательно уставился на киммерийца.– Да? Нет?

– Да!– гаркнул варвар.

– Вот и отлично! – Мэгил вставил палец в ухо и потряс.– И незачем так кричать.– Он насмешливо посмотрел на киммерийца.– Просто представь себе, что это ваш прощальный поцелуй,– добавил он цинично, и с досады киммериец сплюнул на пол.

Мэгил вздохнул устало, и взгляд его скользнул к двери. Он увидел, как Милла, которая всё это время, видимо, стояла в коридоре и прислушивалась к их разговору, встретившись с ним взглядом, вспыхнула и исчезла. Тогда он закрыл сундучок, а склянку сунул в карман.

Акаяма посмотрел Конану в глаза.

– Быть может, стоит взять с собой Тефилуса?– спросил он.

– Кром!– Северянин глухо выругался и помрачнел.– Ты ведь знаешь, что на него нельзя положиться! Он способен лишь на ругань. Я вообще удивляюсь, как он до сих пор не провалил все дело!

* * *

Полсотни зуагиров Таргана собрались во дворце, ускользнув от своих товарищей. Тридцать человек остались наверху с твердым наказом никого не пускать внутрь подземелья, даже если это будет сам Тефилус, а чтобы никому из зуагиров не пришло в голову противиться им, Тарган оставил перстень как знак своей воли.

После этого Конан присел на корточки и перевел оба рычага в нижнее положение – сам проход внутрь камина они не запирали. Он взял факел и, нагнувшись, пролез внутрь. Остальные направились следом, но Акаяма предпочел остаться: он с его комплекцией мог бы без труда спуститься, но вот вылезти обратно…

Конан почти пробежал двадцать шагов. Ему не терпелось как можно скорее оказаться там, внизу, и теперь, когда он знал, куда идет, он воткнул факел в держатель, спрыгнул и отошел в сторону. Вскоре Мэгил, Тарган и два десятка зуагиров неслышно, как тени, скользнули следом, остановились рядом и начали настороженно озираться. Однако, когда киммериец махнул рукой, никто не проявил ни малейших колебаний. Они неслышно подошли к последнему повороту, ведущему к четверке стражников. Здесь киммериец и трое его друзей остановились, надели одежды надсмотрщиков и пошли вперед, в то время как остальные зуагиры скользнули в боковое ответвление и пропали из виду, словно растворившись в окружающей тьме.

Но как бы ни ловки были они сами, как ни чутки были их уши и ни привычны к темноте их глаза, но и они не смогли заметить, что следом, мягко ступая, совершенно неслышно крадется чья-то тень…

Они не успели отсчитать и сотни шагов, как достигли освещенного пространства, и Мэгил чуть придержал киммерийца за руку, как бы прося у того разрешения пройти вперед. Северянин замедлил шаг и, поравнявшись с ним, жрец едва слышно прошептал:

– Я лучше знаком с их обычаями.

– Кто бы сомневался,– проворчал киммериец, пропуская жреца вперед.

Стражники смотрели, как четверо надсмотрщиков степенно приближаются к ним, не выказывая и тени беспокойства. Все шло нормально.

– Что так рано сегодня? – начал, как видно, свою обычную песню гнусавый и тут же осекся.– Что-то я не припомню, чтобы видел вас здесь прежде.

Тень беспокойства промелькнула в глазах гундосого, хотя придраться вроде бы было и не к чему. Пока четверо приближались, он внимательно вглядывался в их равнодушные лица. Как видно, умиротворенный вид новичков слегка успокоил его, и он вновь заулыбался, решив, наверное, что все в порядке.

– Надеюсь, кастраты?! – Похоже, эта мысль была единственной, которая пробудилась в голове охранника при виде евнухов Рогазы.

– Конечно!

Голос Мэгила был высок и звонок, как струна. В нем чувствовалась явная обида, Конан с отвращением сплюнул на пол. Охранник заметил это и довольно ухмыльнулся, предвкушая предстоящее развлечение.

– А ты? – с деланым подозрением покосился страж на молодого варвара.

– Потомственный! – плаксиво сфальшивил киммериец и гордо бухнул в грудь могучим кулаком. Стражник довольно расхохотался, но тут же нахмурился. Что-то ему не понравилось в ответе верзилы с голубыми глазами. Он подсознательно чувствовал скрытый подвох, но никак не мог сообразить, в чем дело, и это немного злило его.

– Почему так рано? – повторил он свой вопрос.

– Нам велено подготовить пленницу к ритуалу,– ответил Мэгил, смиренно складывая руки на несуществующем животе.

Гундосый скабрезно ухмыльнулся.

– Смотрите, не очень там веселитесь! – пригрозил он «евнухам».– Затх принимает только девственниц.

Они ничего не ответили, и стражники довольно загоготали, пропуская их вперед.

– У тебя неподражаемый актерский дар и редкая смекалка, потомственный! – иронично заметил Мэгил, когда они отошли вперед на десяток шагов и гундосый не смог расслышать его слов.

Киммериец вновь сплюнул с досады.

– Эй! Почтенные кастраты! – прогнусавил им вслед стражник.– Куда же вы без меня? Ключей-то у вас нет!

– Ты ведь об этом знаешь,– капризно пропел Мэгил, обернувшись,– а значит, все равно придешь!

Они уже стояли у клетки и смотрели, как, досадливо крякнув, гундосый поднялся и пошел следом. Киммериец взглянул на девушку и, когда Мелия увидела его, быстро приложил палец к губам.

– Тихо! Мы пришли за тобой! – прошептал он как раз вовремя.

Девушка едва не вскрикнула, поспешно прикрыв рот ладонью, и в тот же миг маленькая статуэтка Иштар, с которой она никогда не расставалась, налилась неподъемной тяжестью, выпала из ее рук на пол, стянув с запястья ставшую вдруг невероятно скользкой цепочку. Кряхтя и ругаясь, охранник отпер дверь и поковылял прочь на хромых ногах. Он оказался хром, как ни странно, на обе ноги, и из-за этого был похож на привыкшего к постоянной качке старого морского волка.

Едва шаг два шаги стражника затихли вдалеке, киммериец быстро вошел внутрь и, порывшись в связке ключей, достал один; на вид наиболее подходивший, и принялся отпирать замок кандалов. Мелия следила за ним, не в силах вымолвить ни слова. Металл отмычки тихо поскрипывал внутри замка, но ничего у Конана не получалось. Тогда он попробовал другой ключ, потом третий, потом еще… Ни один так и не подошел.

– Что будем делать? – тихо спросил он, обернувшись к Мэгилу.

– Ждать,– пожал тот плечами,– ведь это не проси тиворечит нашему плану?

– Я не могу ждать! – Тарган чувствовал себя так, словно под ногами у него не каменный пол, а раскаленные угли.– Мы еще должны девушек освободить.

– Успокойся, с ними будет проще,– пожал плечами киммериец,– ты сам видел, что они не прикованы.

Однако зуагир не мог успокоиться. Ровесник Конана, он в отличие от киммерийца, привыкшего без ведома хозяев спокойно разгуливать в их домах, был просто воином. Здесь же все было зыбко и непонятно, а потому лишало его привычной уверенности в себе.

– Скажи, Конан,– настаивал он,– что ты собираешься делать?

– У Сурии есть ключи,– пожал плечами варвар,– мы же говорили об этом. Неужели не помнишь?

– Она не даст их,– упрямо повторил Тарган,– скорее умрет.

– На все воля Митры, Подателя Жизни,– спокойно заметил Мэгил.

С этими словами он достал из кармана маленькую плоскую склянку и, отвинтив крышку, смочил содержащейся в ней жидкостью губы киммерийца.

– Ни в коем случае не облизывай губы и не глотай слюну,– назидательно произнес он, глядя киммерийцу в глаза.

– Что это? – встревожилась Мелия, и страх ее за себя мгновенно уступил место беспокойству за Конана.

Конан хотел было ответить, но не успел: его чуткий слух уловил вдалеке звук шагов.

– Это она! – прошептал киммериец.– Прячемся!– Он обернулся к девушке: – Верь мне. Все будет хорошо,– прошептал он напоследок Мелии и скользнул наружу, вглубь коридора, а следом за ним и все остальные.

Почти сразу они услышали капризный голос Сурии, которой явно не терпелось выместить злость на пленнице, ведь близился полдень, а Конан так и не появился с ответом. Она отмахнулась от стражника, пожелавшего рассказать о ранних визитерах, которые до сих пор не ушли, что было вовсе не в ее правилах, и направилась вперед. Гундосый понял ее раздраженный жест как приказ сидеть на месте и не стал возражать.

Тут только Конан спохватился и сбросил с себя опостылевшую одежду надсмотрщика – он не мог появиться в ней перед Сурией, не вызвав ненужных подозрении.

Сурия рывком распахнула дверь клетки.

– Скоро ты подохнешь, тварь! Никогда тебе не видать Конана! – злобно прошипела она, но ответом ей был лишь исполненный ненависти взгляд.

Киммериец шагнул в полосу света:

– Здесь, кажется, произнесли мое имя?

Фраза получилась напыщенно-фальшивой, но кому было оценивать ее?

Сурия резко обернулась, и глаза ее вспыхнули восторгом.

– Мой Конан!

Колдунья подскочила к Конану и впилась в его уста яростным поцелуем, и он ответил ей, с ужасом чувствуя, как уходит злость и растет возбуждение. Она почувствовала, как привычно вспыхнула страстью ее ненасытная плоть, что воздуха уже не хватает, и мир кружится перед глазами, и оттого она еще яростнее впилась в его губы, ощущая острое наслаждение от сознания того, что все это происходит на глазах у соперницы.

Она чувствовала на себе горячее дыхание варвара, обжигающие касания его губ и едва не закричала, когда он начал срывать с нее одежду. Она так и не поняла, что все это происходит уже не наяву, а лишь в ее сне, вызванном снадобьем Мэгила.

Конан выпустил из рук безвольное тело колдуньи. Она продолжала улыбаться и стонать во сне, испытывая порожденное колдовским сном наслаждение. Он опустил ее на пол, несколько раз облизал губы и с отвращением сплюнул, потом достал флягу с вином и прополоскал рот. На душе было отвратительно.

Стараясь не смотреть в лицо уснувшей, он пошарил у нее на поясе, но ничего не нашел и тут же выругал себя: он ведь знал, что она носит этот маленький ключик на груди. Он быстро снял его и шагнул к Мелии.

– Ах, Конан! – Взгляд Мелии пылал ненавистью и любовью.– Я готова разорвать тебя на части и расцеловать каждый кусочек!

О, женщины!

Он быстро отпер замки на ее руках, цепи безвольно повисли, и Мелия бросилась ему на шею, покрывая его лицо поцелуями.

– Конан, Конан! – повторяла она.– Мне было так плохо, но я все равно знала, что ты придешь за мной.

– Быстрее! – уже торопили их.– Скоро придут надсмотрщики!

Мэгил подтащил колдунью к стене на место Мелии и закрепил на ее руках кандалы.

– Дай-ка ключ.– Он протянул к Конану руку.

– Зачем это? – удивился тот.– Ее же все равно освободят.

– Лишняя предосторожность не помешает,– ответил Мэгил и тут же пояснил: – На случай, если проснется раньше времени.– Он взял из рук киммерийца ключи и запер замки.– Странно,– задумчиво сказал он, держа в одной руке связку Конана, а в другой ключ Сурии.– В твоей связке я видел такой же.– Он немного порылся.– Вот он! Не иначе, как замки браслетов заговорены!

– Все это неважно, – оборвал его Тарган, – главное, что дело сделано, но не до конца. Нужно освободить девушек, нужно выбраться отсюда, нужно уйти из города. Лишь после этого мы будем в безопасности.

Тарган не стал дожидаться, когда Конан последует за ним, а быстро вышел из клетки, пробежал вперед, и киммериец услышал, что, несмотря на его предупреждение, девушки не смогли сдержать радостных и удивленных криков. Стража мгновенно всполошилась, но длилось это лишь мгновение. Коротко тренькнули тетивы зуагирских луков, и охранники успокоились навсегда.

– А-а! Кром! – уже не скрываясь, вскричал киммериец.

Он выскочил наружу и бросился вперед, на ходу вырвав у Мэгила набор отмычек. Подбежав к клетке, за которой толпились теперь уже перепуганные насмерть девушки, он бросил один быстрый взгляд на замок и, выбрав нужный ключ, сунул его в скважину.

Со скрежетом, показавшимся оглушительным, ключ провернулся. Раздался звонкий щелчок, и язык замка уполз внутрь, освободив решетчатую дверь. Конан рывком распахнул ее.

– Быстро выходите! И чтобы ни одна и пикнуть не смела! – Он повернулся к Таргану: – Пора убираться!

* * *

Толпа на площади гудела в предвкушении очередного, пятого по счету, дня церемонии. Люди радовались, и никому даже в голову не приходило, что все это – обман, короткая передышка перед чем-то еще более страшным.

Однако не все толпившиеся на площади были настроены столь благодушно. На пятый день церемонии среди огромной массы бездумно веселившихся появилось пять сотен новичков, на вид ни чем не отличавшихся от прочих, но внимательный взгляд неизбежно увидел бы, что лицам их с трудом удается удерживать маску веселой беззаботности.

Двое чужаков стояли на самом краю площади, в том месте, где одна из ведущих к ней улиц примыкает к дворцу.

– Твои люди на местах?– в последний раз спросил Тефилус.

На всякий случай Зурган окинул окружающее пространство быстрым внимательным взглядом и тут же кивнул.

– Они лишь ждут моего приказа.

– Тогда давай повторим.– Тефилус вновь посмотрел на молодого зуагира.– Первым делом Мелия. Нельзя дать приковать ее. Следи за мной. Я останусь здесь и дам знать тебе, когда посчитаю, что удобный момент настал. Как только увидишь мой знак, не мешкай. Они не ждут нападения, и мы легко отобьем мою дочь. Как только это случится, мои люди увезут ее из города. Будет большая погоня, и дворец останется беззащитным.

– И тогда мы пойдем на штурм,– глаза Зургана хищно сузились, словно прицеливаясь,– мой меч напьется крови, и каждая из стрел найдет свою цель. Не останется ни одного самого темного уголка, в который не заглянут мои люди. Пусть сестра моя мертва,– гневно выговорил он, выплевывая слова,– но остальных мы освободим. После этого мы выловим жрецов, я лично выпущу им потроха, и тогда месть моя свершится!

– Хорошо,– кивнул Тефилус,– пусть так и будет!

* * *

Когда последний из зуагиров, так ничего и, не заметив, прошел мимо и шаги затихли вдалеке, спрятавшаяся в темноте девушка вздохнула с облегчением, оторвалась от стены, к которой прижималась все это время, и побежала вперед. Уходившие вдаль ряды стальных решеток, разделенных широкими проходами, замелькали слева от нее, пока она не очутилась напротив одного из них, в глубине которого виднелось освещенное пространство. Тогда она свернула и побежала на свет. Вот и четверка одетых в серое, утыканных стрелами покойников, которых зуагиры оттащили подальше от освещенного пространства и бросили в темноту одной из зарешеченных камер, но девушка лишь скользнула по ним равнодушным взглядом и побежала дальше.

Ей казалось, что она не бежит, а летит. Каменные вставки, разделявшие камеры, теперь мелькали справа и слева. Она едва не проскочила нужную клетку, но вовремя заметила мелькнувшее в темноте белое лицо и вернулась назад. Беззвучно отворилась решетчатая дверь, и девушка осторожно вошла внутрь, внимательно всматриваясь в лицо закованной в кандалы красавицы, невольно сравнивая ее с собой, и гордо вскинула точеный подбородок, как бы говоря: я ничуть не хуже тебя, колдунья!

Она улыбнулась и посмотрела на руку, сжимавшую круглый пузырек со снадобьем, который Мэгил предлагал использовать киммерийцу и от которого тот отказался. Милла усмехнулась. Она не испытывала к колдунье и тени жалости.

Трясущимися от волнения руками она вытащила плотно сидевшую пробку и вылила содержимое флакона на голову Сурии. Опустевший пузырек она отшвырнула прочь, и он, жалобно звякнув, разбился от удара о камень, разлетевшись на мелкие, как песок, осколки.

– Он обманул тебя, стерва, – мстительно сказала она спящей, хотя та и не могла слышать ее,– ты никогда не выйдешь отсюда!

Затем она посмотрела на прихваченный у Мэгила гребень, только теперь задумавшись: а принадлежал ли он Мелии? Она взяла его из сундучка лишь потому, что это была единственная вещь, которая могла принадлежать женщине.

Она опустила глаза, посмотрела на висевшую в цепях девушку и, едва не вскрикнув от неожиданности, быстро нагнулась, подхватила валявшуюся на полу великолепную вещицу и принялась жадно рассматривать ее. Ажурная золотая цепь была достаточно массивна, чтобы не оборваться под тяжестью фигурки, выточенной из какого-то камня.

Несомненно, этот амулет принадлежал Мелии. На какой-то миг у нее мелькнула вдруг мысль, что ей не будет проку от того, что освобожденное Сурией место займет Мелия, но она тут же отмела ее. Молодая колдунья казалась ей куда опасней неведомой красавицы, с которой, как она поняла по обрывкам разговоров Конана со своими друзьями, у киммерийца не все шло гладко.

Поэтому она без колебаний надела найденное украшение на шею спящей. Покончив с этим, девушка отошла на шаг и стала наблюдать. Поначалу ничего не происходило. Милла уже начала подумывать о том, не воткнуть ли в прическу колдуньи еще и гребень, когда заметила вдруг, что Сурия слегка изменилась.

Нет, это была все еще она, но черты лица стали какими-то блеклыми и невыразительными, словно расплывшаяся от сырости картина, написанная водяными красками, а всего через несколько вздохов от красавицы-колдуньи остался лишь один расплывчатый силуэт.

Милла тревожно осмотрелась, но все было спокойно. Тогда она вновь обернулась к колдунье и увидела, что на этом дело не кончилось. Силуэт начал увеличиваться в размерах, одновременно теряя четкость очертаний, так что вскоре миниатюрная фигурка девушки превратилась в некое туманное облако. Невольно девушка отошла еще на шаг, но не успела, как следует подивиться такому превращению, как облако начало стремительно опадать. Милла и охнуть не успела, как отвратительный ей облик колдуньи обернулся пышногрудой, крутобедрой красавицей, почти точной копией той маленькой фигурки, что на золотой цепи висела теперь на ее шее. Когда же, наконец, все изменения закончились, Милла задохнулась от восхищения и зависти. Никогда прежде ей не доводилось видеть такой красавицы, в сравнении с которой она вдруг почувствовала себя гадким утенком. Только теперь она поняла, отчего киммериец без раздумий и колебаний забрался в этот трижды прокля-ый всеми богами город!

Она смотрела на свою счастливую соперницу, чей облик ее стараниями остался здесь, внизу, во тьме подземелья, в то время как сама она праздновала наверху свое освобождение. Она представила, как они, Конан и Мелия, стоят, обнявшись, и красавица-заморийка улыбается могучему киммерийцу – ее Конану! – и дарит ему свою любовь и нежность… Представила, как она сама могла бы сделать это, и слезы потекли по ее щекам.

Очнулась она, лишь, когда резкий скрип противно разодрал царившую вокруг полную тишину. Она негромко вскрикнула, выскочила из клетки и бросилась бежать вглубь коридора, подальше от светового пятна, проклиная себя за невольную слабость. Она добежала до тупика и остановилась, прижавшись к стене и съежившись, стараясь занимать как можно меньше места, сделаться маленькой и незаметной.

Почти сразу она услышала осторожные шаги и чей-то взвизгивающий, высокий, капризный голос:

– Ну, где же эти солдафоны?

– Хвала Затху, господин, Сурия наказала их, быть может, отправила на штрафные работы,– ответил ему некто фальцетом.– По мне так лучше самому отпереть замок, чем выслушивать грубости этих мужланов!

– Ну, так вперед, Зом! – вновь заговорил капризный.– Мы не можем ждать, пока объявится один из этих лентяев!

Они пошли дальше и в недоумении остановились у клетки.

– Они даже не заперли дверь! – восторженно провозгласил обладатель фальцета.– Я сегодня же доложу об этом госпоже Сурии!

Судя по звукам, доносившимся до замершей от страха девушки, они говорили это, размыкая замки на браслетах и тут же пристегивая руки пленницы к другим, закрепленным на более легкой цепи, что они держали в руках.

– Вставай, красавица! – насмешливо проговорил капризный голос.– Недолго уже осталось – всего день, да еще день, а там уж и Время Полной Луны! И конец твоим печалям! – Он довольно рассмеялся смехом капризного ребенка. – Верно, Зом?!

– А может быть, только начало? – переспросил тот, кого капризный назвал Зомом.

Они начали понемногу удаляться, бряцая цепями и громко хохоча, и лишь когда звуки эти почти затихли в отдалении, Милла смогла вздохнуть с облегчением. Она еще немного подождала, пока вновь не заскрипела массивная, железная дверь, и со всех ног припустила по погрузившимся во тьму проходам.

Она бежала и бежала с одной лишь мыслью – поскорее выбраться наверх. Внезапно она поняла, что бежать дальше некуда: перед самым ее лицом мрачно темнела каменная стена, а это значило, что она проскочила мимо лаза, так и не заметив отверстия в потолке. Тогда она повернулась и медленно пошла назад. Свет маячил где-то далеко слева и впереди, Вот он уже просто слева, а это значит, что где-то здесь должен находиться и спуск.

Милла подняла голову и осмотрелась, но чем больше вглядывалась она в серые камни, мрачно нависшие над головой, тем сильнее шевелилось в груди предчувствие беды. Лаз оказался заперт, и девушка стала пленницей этого подземелья!

Ей стало до боли жаль себя, а еще больше ей стало страшно. Слезы брызнули из ее глаз. «О, Конан! Конан! Что же я наделала!» Она едва не потеряла сознания, когда поняла, что с ней стряслось, медленно опустилась на пол и, обхватив колени руками, горько заплакала.

* * *

– О, Конан!

Вне себя от счастья, Мелия бросилась ему на шею, и киммериец подхватил ее и закружил по комнате не в силах остановиться. Шум и гам царили вокруг, и в этой неразберихе он позабыл обо всем, в том числе и об открытом зеве лаза.

Он не видел, как сам собой опустился один из рычажков, а шум, царивший вокруг, заглушил тихий рокот, с которым легла на место тяжелая гранитная плита, отделив подземелье от заброшенной резиденции жрецов. Однако вскоре он уже был совершенно серьезным.