Текст книги "Слуги паука 3. Время полной луны"

Автор книги: Морис Делез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Омерзительно хихикая, ведьма ходила вокруг, заглядывала ему в глаза, причмокивала беззубым ртом, восхищенно качала головой, трогала костлявой рукой, вслух удивляясь каменной твердости его тела.

В это мгновение его настиг первый приступ боли. Он почувствовал, как кто-то невидимый, но безжалостный вырывает ногти из пальцев его рук и ног. Крик ужаса застрял у него в горле. Он скосил глаза вниз и увидел, как быстро затягиваются кровавые ранки на пальцах, с которых в пыль под ногами успело упасть лишь несколько рубиновых капель, и тут же новый приступ боли заставил его зайтись в беззвучном вопле, когда из кончиков пальцев, раздирая плоть, полезли наружу когти.

Подвывая от восторга, Рогаза смеялась и топала ногами, крутилась волчком, заходилась в безумном смехе, а фигурка, стоявшая на ладони замершего человека, все уменьшалась и уменьшалась. Вот она стала уже размером с ноготь мизинца, и в Хараге не осталось ничего человеческого. Но это было только началом. Два первых приступа боли прошли сравнительно быстро, уступив место третьему. «Последний!» – выкрикнула со смехом Рогаза, умолчав о том, что этот последний будет бесконечным. Сперва понемногу, почти незаметно, а потом все стремительнее челюсти человека начали вытягиваться вперед, в то время как глаза стали смещаться к ушам. Переносица поднялась, уши поползли вверх и заострились.

– Красавец, красавец,– ворковала старая ведьма.

Хараг почувствовал, как костяк его начал ломаться внутри тела, с отвратительным хрустом плечи сузились и опустились вниз, позвоночник, треща, изогнулся покатым горбом, руки стали тоньше и гораздо длиннее. И боль… Море, океан боли!

«Как же так – хотел крикнуть он.– Этого не может быть!» Но ни звука не вырвалось из его крысиной пасти. И вдруг боль начала стихать, уступив место ощущению несокрушимой мощи, влившейся в тело. Он с удивлением обнаружил, что все еще жив.

– Всё,– неожиданно услышал он скрипучий голос старухи,– теперь ты сможешь исполнить свою мечту! Тебе нечего бояться! Ни одно оружие не причинит тебе вреда! Но помни: чтобы стать прежним, ты должен убить киммерийца и до рассвета вернуться назад или навсегда обратишься в камень! – Она заковыляла наружу и на пороге обернулась:– Идем же!

Ни ярости, ни злости, ни страха, ни даже только что терзавшей его боли – ничего этого он больше не чувствовал. Одно лишь желание убивать – иных чувств у него не осталось.

– Ты ведь мечтал убить киммерийца?– услышал он из-за двери голос старухи, о существовании которой уже забыл.– Теперь ты сможешь сделать это даже голыми руками. Вперед же, мой воин!

Они пошли назад. Хараг стал похож на огромную крысу, облаченную в жреческий хитон. Капюшон, откинутый на спину, открывал уродливую голову огромного хищника, особенно отвратительную оттого, что в ней явно угадывались человеческие черты.

– Накинь капюшон на голову,– проскрипела старуха,– люди еще не готовы видеть тебя.

Не замедляя шага, он просто махнул необыкновенно длинной рукой, и ткань, затрещав, накрыла голову, укутав уродливое лицо густой, непроницаемой для взгляда тенью.

Старуха семенила впереди, бодро отстукивая шаги копытцем посоха, и стражник, повстречавшийся ей только у парадного входа, молча отворил дверь и посторонился. Они вышли из цитадели, прошли по двору, на три четверти занятому вновь упокоившейся на своем месте пирамидой, и остановились лишь между двумя огромными башнями возле поднятого моста.

Ведьма не сказала ни слова, лишь взмахнула рукой. Глубоко в недрах скалы зарокотал механизм подъемника, и мост начал медленно опускаться. Одновременно стражник, стоявший на верхней площадке левой башни, подал сигнал, и вторая половинка моста тоже пришла в движение. Наконец половинки со скрежетом сомкнулись.

– Иди,– скомандовала старуха,– но помни: я жду тебя до рассвета.

Серая фигура двинулась вперед, словно только и ожидала этого приказа. Стремительно надвигавшаяся темнота быстро поглотила зловещую фигуру, но глаза ведьмы еще долго различали серый силуэт. Лишь когда горбатая спина затерялась среди узких улочек, Рогаза обернулась к стражнику.

– Мост развести лишь с первыми лучами солнца,– приказала она и отправилась прочь.

– Будет исполнено, госпожа,– ответил он в темноту и замер.

* * *

– Так что будем делать? – в который уже раз в этот вечер задал вопрос Мэгил.

– По-моему, спать уже пора,– ответил Зул, смачно зевая.

– Ты поосторожнее, челюсть вывихнешь,– посоветовал ему Конан и уставился в усыпанное звездами небо. Рыжеватый диск луны висел почти прямо над головой.– Скоро полнолуние,– задумчиво произнес варвар.

– Нам бы только попасть внутрь, – словно отвечая на его невысказанные мысли, мечтательно произнес жрец, и северянин усмехнулся.

– В Черный Замок мы попадем, так или иначе,– устало отвелил он,– вовсе не это меня заботит.

Мэгил резко выпрямился:

– Каким образом?

– Пока не знаю,– равнодушно пожал плечами киммериец.

– А-а-а…– разочарованно протянул жрец,– а то я уж подумал…

– Кром! – вспылил Конан.– Ты так говоришь, как будто, попади ты внутрь, и все наши проблемы решены!

– Ну-у,– помялся жрец.

– Я же тебе сказал,– вновь повторил Конан,– что внутрь мы как-нибудь да попадем!

– Но как? – упрямо повторил жрец.

– Да хотя бы тем путем, что когда-то перенесли туда груду камня, из которого сложили Черный Замок! – отрезал варвар.

– Но колдовство древних…– начал, было, жрец, и Конан досадливо поморщился.

– Брось! Труд рабов гораздо дешевле!– снисходительно объяснил он, удивляясь про себя, как можно не понимать такой ерунды.– Вот увидишь, найдется где-нибудь тропа или остатки тропы, по которой люди без всякого колдовства таскали на своих спинах каменные глыбы.

– Может, ты и прав,– почесал в затылке жрец,– но если такая тропа и существует, на поиски ее нужно время, а у нас его нет.

– Нет и не надо.– Конан широко зевнул.– Интересно, где Фан?

Конан встал и посмотрел в черное небо, словно и впрямь надеялся заметить в густой листве деревьев затаившуюся птицу, и Мэгил выругал себя: как он-то сам мог позволить себе забыть о ручном соколе с душой человека?

Словно в ответ на зов, послышался шум крыльев, и сокол камнем упал сверху, зависнув над самым плечом киммерийца.

– Нет! Нет!– закричал тот.– Вот сюда, а то от твоих пожатий остаются шрамы!

Он похлопал ладонью по спинке скамейки, и жрец понял, что Конан, оказывается, находил время и для общения с птицей. Правда, когда это могло происходить, он даже не представлял.

– Слетай-ка ты завтра к этому Нергалову колодцу, дружок, и отыщи путь, который привел бы нас к Черному Замку. Да смотри, не попадись кому-нибудь на глаза.

Пока Конан говорил, Фан смотрел ему в глаза, а потом кивнул, и было в этом вполне человеческом движении что-то такое, что заставило болезненно сжаться сердце жреца.

– Там наши люди,– объяснял Конан,– полторы сотни человек, и, если мы не поможем, всех их ожидает участь пострашнее твоей.

Откуда-то издалека, ослабленный расстоянием, донесся непонятный рокот.

– Мост опускают,– тут же ответил варвар на невысказаный вопрос Мэгила.– Не нравится мне это.

– Нергал с ними,– отозвался Зул, зевая.

– Смотри, не вывернись наизнанку,– предостерег его киммериец,– что тогда делать станешь?

И Акаяма, только что последовавший заразительному примеру друга, едва не откусил себе язык, когда необъятное тело затряслось от хохота.

– Все!– Северянин вскочил.– Пошли отсюда, пока все от безделья не перекалечились!

– Куда это ты собрался? – встревожился Мэгил.

– Вставайте, сони! – прикрикнул он на Акаяму с Зулом и обернулся к жрецу: – Может быть, для тебя и не вопрос, что ты станешь делать, когда проберешься внутрь, но я не желаю соваться неизвестно куда, не представляя, что меня ждет там.

– И что ты собираешься делать? – поинтересовался жрец.

– Сейчас полночь. Все давно спят,– просто ответил киммериец и окинул друзей взглядом, пытаясь оценить, кто из них на что способен.– Я собираюсь пробраться во дворец и из первого же попавшегося жреца выбить все, что он знает о Черном Замке.

– Я с тобой! И я! – вскричали Зул с Акаямой, и сонливость мгновенно слетела с обоих.

– Одних я вас не оставлю! – заявил Мэгил, становясь рядом с ними, и требовательно посмотрел на киммерийца.

– А я бы без тебя и не пошел,– ухмыльнулся Конан.– Вдруг встретится что-то такое, чего я почувствовать не смогу?

Жрец так и не понял, шутит он или говорит всерьез. Фан едва шевельнулся на своей перекладине, но северянин мгновенно повернулся к нему лицом и погрозил пальцем:

– А тебе завтра рано вставать!

Глава пятая

Факел уже догорал и, перед тем как окончательно погаснуть, начал чадить. Его неверное, мерцающее пламя отбрасывало от находившихся в комнате предметов и людей зыбкие, уродливые тени, которые вдруг увеличивались до невероятных размеров и так же внезапно опадали. Из-за этого казалось, что они перепрыгивают с места на место, словно норовя спрятаться и, улучив момент, подкрасться сзади.

Зул поежился. Не то чтобы он боялся, но чувствовал себя неуютно. Впрочем, и Акаяма с Мэгилом предпочитали дневной свет мрачным теням. Конан присел перед камином и что-то там повернул, поминая Крома и досадуя на себя за то, что, перекрыв вход в подземелье, почему-то позабыл вновь запустить в работу защитный клинок. Хвала Крому, ничего страшного не произошло, но все равно впредь нужно быть внимательнее. Он выпрямился и удовлетворенно посмотрел на друзей.

– Теперь можно идти,– объявил он после того, как Зул, усевшись в кресло, потянул вниз пару заветных шнуров, и глухой гул, прокатившись где-то в толще стены, затих.– Только нужно зажечь побольше света, чтобы не плутать в темноте.

Неожиданно киммериец вспомнил, что вход в камин не перекрывал, но тот, тем не менее, оказался закрытым. Он покачал головой, в который уже раз ругая себя за странную забывчивость. Впрочем, поздно досадовать. Он поджег еще пару факелов и один из них воткнул в кольцо вделанного в стену держателя, а второй прихватил с собой.

– Ты уверен, что внизу мы никого не встретим?– озабоченно нахмурился Мэгил.

– А кого там теперь охранять?– вопросом на вопрос ответил киммериец.

– Тоже верно,– благодушно согласился жрец.

Тем не менее, лишняя предосторожность никому еще не повредила. Конан отдал факел Акаяме, а сам быстро пошел вперед и, припав к полу рядом с темнеющим провалом, внимательно вгляделся в царившую внизу непроглядную темень, но, как и ожидал, ни одного огонька не пробивалось сквозь многочисленные ряды решеток. Только убедившись, что оказался прав, он осторожно спустился и осмотрелся еще раз, но, как и прежде, не увидел ничего подозрительного.

– Спускайтесь!– негромко позвал он друзей.

Именно этого они и ждали. Все трое один за другим быстро скользнули в подземелье, и Акаяма замер, глядя наверх.

– Что приуныл?– ухмыльнулся киммериец.

– Похоже,– Акаяма озадаченно поскреб в затылке,– придется мне возвращаться другим путем.

– Успокойся,– ободрил его Конан,– скорее всего, нам всем придется возвращаться другим путем: я не хочу, чтобы наше убежище обнаружили раньше времени.

Четверо друзей проверили оружие, прихватили факелы и двинулись вперед по знакомой дороге, хотя цель на этот раз у них была иная – дверь, через которую подвал сообщался с дворцом.

– Дальше пойдем без света,– объявил киммериец, когда они оказались на развилке.

Конан воткнул факел в держатель как раз в том месте, где начинался более широкий проход, ведущий к клетке, где недавно еще сидела Мелия. Сделав несколько шагов, он подошел к лестнице, медленно поднялся по ступеням, взялся за ручку, тихонько потянул на себя дверь и с удивлением обнаружил, что она не заперта. Тогда он, осторожно приоткрыв ее, посмотрел в щелку и увидел спину стражника, охранявшего спуск вниз. Он обернулся к своим спутникам, приложил палец к губам и бесшумно проскользнул в проем. Его могучие руки стальным капканом сомкнулись на шее незадачливого охранника, с хрустом ломая позвоночник.

– Первая заповедь солдата – не спи на посту,– назидательно изрек киммериец.

– Ему твоя наука уже не пригодится,– заметил Акаяма.

Северянин осмотрелся. Широкая, в два его роста, галерея уходила вперед на пару сотен локтей. Вся левая стена состояла из казавшегося бесконечным ряда высоких, от самого пола и почти до потолка, окон, разделенных узкими простенками. Вдоль противоположной стены тянулись украшенные причудливой резьбой двери. Свободное пространство между ними занимали картины самых разных форм и размеров. Но самым важным было то, что нигде, кроме дверей одной из комнат, расположенной в дальнем конце коридора, стражи не было видно.

– Насколько я понял из рассказов Сурии, это гостевое крыло,– начал объяснять киммериец.– Если дверь в комнату охраняется, кто-то в ней ночует. На всем этаже занята лишь одна комната! Я не знаю, кто этот человек, но для начала он подойдет нам как нельзя лучше.

Зул с Акаямой согласно кивнули, и осторожно, крадучись, все четверо неслышно пошли вдоль стены. Где-то посреди коридора Конан внезапно остановился, почувствовав взгляд в затылок. Неоднократно уже эта врожденная способность вовремя почувствовать угрозу спасала молодого варвара, помогая ему мгновенно превратиться из дичи в охотника. Вот и теперь киммериец застыл, пытаясь сориентироваться. Не ожидавший этого Акаяма, ткнулся в него всей массой, едва не сбив с ног.

– Ты что? – удивленно спросил он.

Но киммериец вместо ответа лишь досадливо зашипел на друга:

– Тихо! Сзади! – и резко обернулся, но никого, кроме Мэгила с Зулом, не увидел. Однако краем глаза отметил все-таки какое-то неясное шевеление сбоку.

– Кто это? – он вновь резко обернулся, но на этот раз к окну.

– Где? – Его друзья ничего не заметили.

– Да вон же, снаружи! – прошептал киммериец.

Однако даже если еще мгновение назад кто-то и прятался снаружи, то теперь никого не было видно. Правда, и Зул готов был поклясться, что, когда он оборачивался, чей-то темный силуэт мелькнул за окном и пропал. Конан тоже видел чью-то тень, но и он не понял, кто это был, да и был ли вообще. Быть может, ему только померещилась странная серая фигура, мелькнувшая за стеклом!

– Кром! – Сбрасывая наваждение, он тряхнул головой и уставился на Зула.– Наверное, ты прав – надо высыпаться.

Конан развернулся и так же осторожно, как и прежде, пошел вперед. До мирно дремавшего стражника оставалось совсем немного, когда Конан резко обернулся к окну. Однако на этот раз и незнакомец оказался настороже, и киммериец увидел лишь, как знакомая уже тень метнулась за очередной простенок.

Как только это случилось, северянин одним быстрым движением распахнул ближайшую дверь и бросился внутрь, увлекая за собой друзей. Комната оказалась совершенно пустой.

– Кто это был? – спросил Зул.

Он выглядел растерянным и не на шутку встревоженным. Мэгил с Акаямой чувствовали себя не лучше. Все они знали, на что идут, но приготовились действовать против людей, а столкнулись с неведомой и, вполне вероятно, злобной тварью. А неведомое, как правило, порождает самый сильный страх.

– Не знаю,– задумчиво покачал головой киммериец,– но кто бы это ни был, он не человек.

– С чего ты взял?– едва слышно прошептал Зул и зябко поежился.

Как и киммериец, он терпеть не мог колдовства, но у него было гораздо больше, чем у северянина, причин для страха. Сколько Зул ни старался, он так и не смог забыть ту ночь, когда Зана, его брата, принесли в жертву Дамбаллаху. И теперь он с большим трудом задавил этот страх, загнал его вглубь.

– Ты разве не видел,– удивился киммериец,– как он ходит?

– Я вообще его не видел,– ответил Зул,– а что?

– Тихо!– вскинул вдруг руку Конан.

В тот же миг из-за прикрытой двери донесся звон разбитого стекла.

– Эй, ты! – мгновением позже услышали они. Видно, стражник все-таки проснулся.– Стой на месте, или расстанешься с жи…

Грузно упало чье-то тело, и выскользнувший из рук клинок жалобно звякнул об пол. Резко распахнулась одна из соседних дверей.

– А-а-а-ш-ш! Ко-о-онан-н! – услышали они странный, шипящий зов, от которого мороз пробежал по коже не только Зула, но и невозмутимого киммерийца.

Они совсем забыли об обитателе охраняемой комнаты, но, когда послышались шаги, Конан понял, что где-то рядом появился еще один человек. Дверь отворилась, неизвестный вышел из комнаты и недовольным голосом, в котором явно слышались повелительные нотки, крикнул:

– Эй! Кто тут так глупо шутит со слугой всемогущего Сета?

В следующий миг киммериец понял, что, похоже, только теперь слуга Сета заметил обезглавленного стражника, в луже крови валявшегося на полу, а может быть, даже и самого незнакомца. Голос его дрогнул на последнем слове, и на время воцарилась мертвая тишина, пока ее не нарушило странное шипение:

– Рамс-сис-с-с?!! С-свиделис-с-сь!!!

– Не прикасайся ко мне, Хараг! – с удивлением услышал вдруг киммериец знакомое имя.– Не прикасайся ко мне! Помни о договоре, если не хочешь сдохнуть! Помни, или я…– теряя последние остатки мужества, позорно взвизгнул тот, кого звали Рамсисом, но фразы закончить не успел.

Конан не стал больше ждать. Он выскочил из комнаты; казалось, как раз для того, чтобы увидеть, как голова Рамсиса, кувыркаясь в воздухе, вылетает в разбитое окно. Существо резко обернулось.

Едва это произошло, Конан услышал, как нервно вздохнул рядом Акаяма, и краем глаза увидел, как медленно начал вытягивать из-за спины свою верную секиру Зул. Он неотрывно смотрел на незнакомца. Безусловно, стоявшее перед ними существо походило на человека, и в то же время человеком его назвать было нельзя. Все-таки киммериец узнал Харага, хотя и видел жреца всего один раз.

– Где ж ты раздобыл такую морду? – с усмешкой спросил Конан.

Вместо ответа Хараг пригнулся и, злобно зашипев, прыгнул на киммерийца, но тот легко ушел от столкновения, на ходу выхватив из ножен меч, хотя что-то и подсказывало ему, что проку от старого доброго клинка на этот раз не будет.

Когда всего лишь мгновение спустя его каленый клинок, вместо того чтобы развалить надвое тело Харага, лишь отвратительно проскрежетал по его каменной плоти, не причинив при этом никакого вреда, Конан понял, что предчувствие не обмануло его и на сей раз. Но самым неприятным оказалось то, что тварь двигалась настолько стремительно, что Конан едва успевал уворачиваться, в то время, как монстр, похоже, интересовался только им. Полностью уверенный в своей неуязвимости, Хараг попросту не обратил внимания на трех друзей киммерийца и почти сразу поплатился за это, когда Зул нанес ему чудовищный по силе удар своей тяжелой секирой.

В последний миг Хараг все же уклонился и сумел закрыться рукой от нацеленной в голову стали. Удар пришелся в середину предплечья, гранит треснул, и кисть монстра с грохотом упала на пол. Хараг запрокинул уродливую голову и заверещал от боли. Лицо Конана перекосилось, у Акаямы заныли зубы, Зул со страдальчески сморщенным лицом попытался закрыть уши руками, а Мэгил подбежал сзади и, как показалось киммерийцу, чем-то ударил монстра по спине. Раздался звон разбитого стекла, и чудовищный вопль повторился.

– Бежим!– крикнул жрец, хватая Зула за руку и увлекая его за собой.

Конан с Акаямой не заставили себя упрашивать. Лишь когда визг за их спинами прекратился, киммериец позволил себе обернуться и увидел, что бегут они уже вдвоем с Зулом, в то время как Мэгила с Акаямой и след простыл. Тварь, тем не менее, бросилась именно за ними, но теперь ее движения стали вялыми: наверное, Мэгил использовал какое-то снадобье. Северянин бросился к двери в подвал. За судьбу своих друзей он уже не волновался: тварь явно охотилась за ним.

Мысленно благодаря Мэгила за помощь, Конан изо всех сил несся к лазу, стараясь, чтобы Зул все время находился впереди. Подбежав к пятну света, сиявшему над головой, Зул одним прыжком забрался наверх, и киммериец, нисколько не уступая другу в резвости, последовал за ним. «Спасены!»– мелькнуло в мозгу варвара, но, обернувшись, он увидел, как жрец Затха, ухватившись здоровой рукой за гобелен, обломанной культей упирается в пол.

– Да что ты там возишься?– услышал он раздраженный голос Зула.

Будто ошпаренный киммериец подпрыгнул на месте и, развернувшись, опустил рычаг, но Хараг уже очутился наверху. Теперь он шел к ним, угрожающе шипя, хищно скаля зубастую пасть и вытянув вперед руки. Изрыгая проклятия, Конан бросился к креслу, но в это мгновение раздался едва слышный свист, последовал резкий удар, и что-то тяжело рухнуло на пол.

Вновь чудовищный визг ударил Конана по ушам. В комнату ворвались Мэгил с Акаямой, который тут же схватился за челюсть. Боясь поверить в случившееся, Конан медленно обернулся.

– Похоже, его-таки убило…– Зул недоуменно пожал плечами.

Визг смолк так же неожиданно, как и начался. Акаяма оторвал, наконец, руки от лица, испытывая почти блаженство.

– Перерубленному пополам трудно остаться в живых, даже если он из камня,– глубокомысленно изрек Зул.

– С этим трудно не согласиться,– кивнул Конан и посмотрел в окно.

Небо на востоке начало алеть – занималась заря.

Скоро, совсем скоро выглянет солнце и начнется новый день. Конан нагнулся, чтобы получше рассмотреть урода.

– Что это?

Друзья обступили киммерийца, и Зул присвистнул от удивления.

– Так и должно быть,– уверенно молвил Мэгил и пожал плечами.– Таким тварям место лишь в ночных кошмарах.

Конан еще раз посмотрел на труп Харага, то есть не труп, а каменную статую, и вздохнул: до чего доводит людей ненависть!

– Лучше бы мы спали! – прервал тишину Акаяма и зевнул так, что едва не вывернул себе челюсть.

– Я почему-то думаю,– заявил Мэгил,– что тогда ни один из нас не дожил бы до утра.

– Все-таки Акаяма прав,– заявил вдруг Конан.– Я пошел спать.

* * *

– Сколько можно дрыхнуть?!

Киммерийцу показалось, что он едва прилег, когда над ухом у него прозвучал голос друга. Конан открыл глаза и увидел, что уже почти полдень. Судя по теням, солнце стояло в зените, золотым потоком врываясь в окна. Киммериец широко зевнул и с хрустом потянулся, голодными глазами уставившись на ломившийся от мяса и вина стол. Тарган задал свой вопрос и замолчал, ожидая, когда же, наконец, они придут в себя, потому что все четверо выглядели примерно одинаково – то ли страдающими от хронического недосыпания, то ли одеревеневшими от избытка сна.

Они потягивались и трясли головами, а зевая, корчили такие страшные гримасы, словно соревновались между собой, стараясь перещеголять один другого. При этом они обводили комнату тусклыми глазами, и лишь вид стола, заваленного снедью и выпивкой, порождал опять-таки совершенно одинаковую реакцию – в глазах вспыхивала вдруг искра жизни, и на лица понемногу возвращалось осмысленное выражение.

– Да чем вы тут занимались всю ночь?! – не выдержал, наконец, Тарган.

– Крыс травили!– коротко бросил Конан и впился крепкими зубами в огромный кусок ветчины.

– Ну и как?– полюбопытствовал зуагир.

– Слегка необычно,– с набитым ртом пробурчал варвар.

– И в чем же необычность?– настойчиво продолжал допытываться Тарган.

– В том, что сперва мы были охотниками,– Конан проглотил кусок, запил его вином и лишь после этого договорил,– а потом дичью.

– Ну и как?– повторил свой вопрос зуагир, постепенно начиная терять терпение.

Конан перестал жевать, удивленно посмотрел на друга и коротко бросил:

– Мы живы.

Тарган досадливо крякнул.

– Ночь действительно была ужасной,– сжалился, наконец, над зуагиром Мэгил.– Около полуночи мы отправились во дворец по подземному ходу. Мы рассчитывали захватить кого-нибудь из жрецов и попытаться выведать у него, как пробраться в Черный Замок, и хотя бы приблизительно понять, что ждет нас там.

– И это после того, как мы один раз уже воспользовались ходом?– Тарган осуждающе покачал головой.– Представляю, как вас там встретили! Скажу больше: я удивляюсь, как вы вообще остались живы!

Киммериец, молча следивший за их разговором, не переставая жевать, хмыкнул, и Мэгил, заметив это, бросился защищать друга.

– Вовсе нет!– запальчиво воскликнул он.– Конан сказал, что подвал наверняка пуст и никому не будет до нас дела. Он не ошибся!

– Кто ж тогда так потрепал вас?– насмешливо спросил Тарган.– Когда я вас разбудил, вы выглядели так, словно кто-то всю ночь гонял вас по улицам Сура-Зуда, и прилечь вам удалось, как раз в тот миг, когда я отпирал входную дверь.

– В общем-то, ты недалек от истины, – Мэгил задумчиво поскреб в затылке и обменялся с Акаямой смущенным взглядом.– Понимаешь,– бывший жрец помялся,– мы, похоже, совсем напрасно забыли о Рогазе. Она-то знала, что Конан на свободе!

– И кто это был?– уже совершенно другим тоном спросил зуагир.

– Хараг,– коротко ответил киммериец.

– Хараг?– удивился Тарган.– Так ведь он жрец, а не воин!

– В данном случае это не имело никакого значения.– Мэгил покачал головой.– Судя по всему, он воспользовался колдовством Затха, а может, Рогаза помогла ему… Не знаю. Только перед нами он явился в облике каменной крысы с лицом Харага.

Тарган ошарашенно молчал, ожидая продолжения.

– Мне кажется все-таки, что это Рогаза перевоплотила его. Он сам не решился бы на такое.

– Ты думаешь, он не понимал, что делает?

– Не совсем…– Киммериец задумчиво смотрел в окно.– Но крысиная злобность проявилась в его новой натуре сполна. Он пришел, чтобы убить меня. Именно меня, понимаешь?!– Конан посмотрел Таргану в глаза.– И все-таки, едва увидев Рамсиса, он узнал его и убил, хотя тот и пытался грозить ему каким-то договором. Но, видать, крысиная ненависть взяла верх над осторожностью.

– И насколько он был опасен?– продолжал спрашивать зуагир.

Киммериец пожал плечами.

– Насколько опасен?– повторил он и усмехнулся.– Суди сам: он лишь взмахнул рукой, и голова Рамсиса, кувыркаясь, полетела в окно.

Как только в комнате прозвучало имя Рамсиса, Фан, до сих пор никак не напоминавший о своем присутствии, встрепенулся, взъерошил перья, расправил крылья и заклекотал.

Мэгил резко обернулся.

– Да, да, Фан! Успокойся!– с усмешкой молвил он.– Твоего врага больше нет!

– Похоже, он обрадовался?– удивился Тарган, удивленно глядя на птицу.

– Ты прав,– спокойно согласился Мэгил,– в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что именно Рамсис лишил Фабиана рук, после чего он уже ни при каких обстоятельствах не смог бы стать человеком.

Он хотел добавить еще что-то, но в это мгновение через открытое настежь окно донесся далекий рокот барабанов, и Мэгил невольно вздрогнул и обернулся, а киммериец замер и опустил руку с поднесенным уже ко рту куском.

– Опять начинается,– мрачно пробормотал Зул и залпом осушил кубок.

– А ты что думал? Завтра последний день,– мрачно изрек Конан, поднимаясь из-за стола.

– Ты куда собрался, парень? – Мэгил смотрел на него непонимающими глазами.

– Мы ведь вчера так и вернулись ни с чем…

Проверяя оружие, северянин сокрушенно покачал головой: острие его верного клинка было изрядно попорчено в нескольких местах. Все-таки он собрался уже вложить меч в ножны, но тут Зул с Акаямой подхватили его под руки и стиснули в могучих объятиях.

Конан даже не шевельнулся. Он спокойно посмотрел на обоих, перевел взгляд на тревожно вглядывавшегося в его лицо Мэгила, который словно выискивал в облике друга признаки безумия, на подчеркнуто спокойного Таргана, на Фана, нервно переминавшегося на спинке кресла, и усмехнулся:

– Слушай, Мэгил, ты всерьез думаешь, что я спятил?

– Нет! Конечно, нет! – поспешил успокоить его жрец.– Но, по-моему, ты не в себе.

– Что ж, и на том спасибо. Так, значит, не в себе? Но почему?

– Он не понимает!– воскликнул Мэгил, всплеснув руками, и вдруг спросил: – Скажи, что тебе там делать?

– Завтра нам нужно пробраться внутрь Черного Замка,– стараясь сохранять спокойствие, ответил Конан,– иначе можно отправляться по домам прямо сейчас, и поэтому я хочу знать, что там происходит?

– Фан справится с этим гораздо лучше тебя!– возразил жрец.

– Я хочу видеть все своими глазами,– проникновенно объяснил Конан.

– Ладно, допустим,– сдался Мэгил.– С чего ты взял, что сможешь попасть Черный Замок?

– Церемония рассчитана на семь дней, в течение которых он должны высосать все силы из горожан! Однако пирамида еще не полна. Впереди еще два дня, и они должны опустить мост.

– Похоже, ты прав,– согласился Акаяма.

– Да как же ты не понимаешь? – вновь вспылил жрец.– Ты на голову выше самого рослого жителя этого города. Тебя узнают, как только ты попадешь за ворота Черного Замка!

– Кром! Ты, похоже, и впрямь думаешь, что я не в себе! – Конан расхохотался. – Поверь, приятель, я вовсе не собираюсь расставаться с жизнью прямо сейчас.

– Но как же ты проберешься туда? – спросил Акаяма недоуменно, но руку киммерийца все-таки выпустил.– Да еще среди бела дня?

– Прикинусь калекой безногим,– ухмыльнулся киммериец, пожимая плечами.– Лицо закрою капюшоном…

– Мы пойдем с ним! – заявил вдруг Акаяма, и они с Зулом заговорщически перемигнулись.

Мэгил в отчаянии всплеснул руками. Ну что тут проделаешь?! Дураки плодятся, что грибы после дождя!

– Нет! – сухо отрезал Конан, сверкнув глазами.– Я возьму секиру. У тебя ведь есть еще одна? – обратился он к Зулу и, когда тот кивнул, закончил: – Спрячу ее в ногах. Если что – вырвусь! Ты меня еще плохо знаешь! – ответил он, с ухмылкой глянув на пригорюнившегося жреца.

Мэгил лишь сокрушенно покачал головой и вопросительно посмотрел на Зула. Негр кивнул.

– Ну, раз во всем разобрались,– сказал Конан,– не будем терять времени даром. Барабаны бьют не просто так! И не грусти,– он подмигнул Мэгилу,– у меня прекрасное настроение! Смотри, какое утро! Я чувствую, что всё сегодня должно удаваться!

Киммериец был вором и воином, но при случае, когда возникала необходимость, мог и смастерить кое-что, хотя к серьезному занятию каким-либо ремеслом и относился пренебрежительно.

Конан уселся на пятки, предварительно подложив под голени пару нетолстых подушек, и с помощью друзей натянул на поджатые ноги большой бурдюк из-под вина. Две маленькие подушки он туго обшил кожей от другого бурдюка, и получились достаточно удобные опоры для рук. Примерно так выглядел убогий калека, встреченный им когда-то в Аренджуне.

Однако это была только половина дела. Оставалась еще рукоять секиры, упорно торчавшая почти вровень с головой, но тут уж ничего поделать было нельзя: секира без рукояти ни на что не годится.

Вскоре весьма довольный собой киммериец бодро заковылял к разводному мосту. Его могучие руки работали, не останавливаясь, так что вскоре он уже оказался перед входом на мост и без колебаний направился дальше.

Едва дверь закрылась за киммерийцем, как Мэгил обернулся к своим спутникам:

– Нельзя было отпускать его одного, да еще с натянутым на ноги мешком.

– Что ты предлагаешь?– хмуро поинтересовался Зул.