Текст книги "Песнь Теней и Звёздного света (ЛП)"

Автор книги: Морган Готье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

Издалека Троновия выглядит так, будто её построили в форме полумесяца. Особняки и прибрежные дома, принадлежащие богатым и знатным семьям, растянулись по обе стороны королевства, вдоль концов этого полукруга. Порт уютно расположился в самом центре бухты полумесяца, а на фоне высятся тысячи сосен, тянущихся в синее небо.

Троновию можно описать одним словом – сказочная. Серые булыжные улицы, арочные мосты над многочисленными каналами, пересекающими город, и дома в ряд, по три, четыре, пять этажей, каждый окрашен в свой цвет, чтобы выделяться на фоне остальных. У каждого здания узкие окна с цветочными ящиками и ставнями, гармонирующими с фасадом.

Я чувствую себя героиней сказки, пока мы едем по королевству в чёрной карете, ожидавшей нас у причала.

В городе бесчисленное множество площадей с уютными кафе, театрами, книжными магазинами, витринами и парками, по улицам которых тянутся чёрные кованые фонари.

И люди здесь не выглядят опасными или воинственными. Я понимаю, что внешность может быть обманчива, но мне всегда говорили, что Троновия была построена как мрачная крепость, а её народ постоянно готовился к войне. Возможно, так и было сотни лет назад, но сейчас они явно так не живут.

Кареты снуют в обе стороны по вымощенным кирпичом улицам. Гондолы лениво скользят по каналам, а некоторые лодки пришвартованы к берегу. Никс быстро объясняет, что это жилые лодки для тех, кто предпочитает воду земле. Какая причудливая мысль – иметь дом на канале с доступом ко всем удобствам на суше. Действительно, лучшее из двух миров.

На вершине холма, в самом сердце королевства, я вижу замок. Его величественные белые шпили тянутся к небесам, словно вытянутая ладонь с раскинутыми пальцами. Он совсем не похож на темницу или крепость, но я не настолько наивна, чтобы верить, будто он не выполняет обе эти функции, несмотря на свой царственный и внушительный облик.

Финн указывает направо, и вдали я вижу огромное здание, занимающее почти целый квартал. Оно не похоже на остальную архитектуру королевства, но всё равно прекрасно: с колоннами в старинном стиле и красочными фресками, расписанными вдоль каменного забора. Мне говорят, что это Школа Магии, где все троновианцы, обладающие магией, учатся управлять своей силой. Именно здесь учились Атлас, Финн и Никс, даже несмотря на то, что их стихия не огонь.

Калмара расположена в верхней точке полумесяца. Именно там, если мне дадут разрешение, я смогу начать поиски ответов. Кто я? Почему у меня магия Энвера Сола? Что я могу узнать о Пожирателях Душ и Великой войне, которая закончилась двадцать лет назад, когда Энвер Сол запечатал порталы в Орабелль и Подземный мир? Почему мидорианцы и троновианцы враги?

Так много вопросов, но, по крайней мере, теперь есть надежда, что здесь я смогу найти хоть какие-то ответы.

Наша карета пересекает арочный каменный мост, по сторонам которого вьётся плющ. Оказавшись по другую сторону канала, повозка проезжает до конца квартала и останавливается.

– Мы дома, – улыбается Никс, открывая дверцу. Он спрыгивает вниз и поворачивается ко мне, протягивая руку, чтобы помочь выйти. Я принимаю помощь и выхожу. Атлас, Финн и Эрис тут же следуют за нами.

Я с восхищением поднимаю взгляд на чёрный кирпичный дом, к которому мы подъехали. Серебряный дверной молоток сверкает на фоне алой входной двери, по бокам которой расположены два окна в белых рамах. Дом стоит на угловом участке в самом конце улицы, а прямо напротив кафе, откуда доносится божественный аромат. Витрина заставлена сладкой выпечкой и свежеиспечённым хлебом, а в воздухе витает крепкий запах кофе.

Я, возможно, наберу пару килограммов, живя с братьями Харланд, и ничуть об этом не пожалею.

Атлас проходит мимо меня и поднимается по четырём ступеням к входной двери, достаёт ключ из кармана и отмыкает замок. Он открывает дверь и жестом приглашает меня войти.

– Проходи, принцесса, – его взгляд встречается с моим, и я принимаю это дружелюбное приглашение. – Я проведу тебе экскурсию по Дому Харландов.

– Вы дали имя своему дому? – поддразниваю я, поднимаясь к нему.

Стоит мне переступить порог, как я замираю в изумлении. Если снаружи дом казался красивым, то внутри он просто захватывает дух. Просторный вестибюль плавно переходит в уютную гостиную с сочетанием красного кирпича и чёрных окрашенных стен, белыми шторами, мраморным камином и четырьмя удобными кожаными креслами, стоящими вокруг круглого кофейного столика. Широкие дощатые полы тянутся по всей длине дома и словно приглашают меня пройти дальше.

Великолепная деревянная лестница в форме подковы разделяет гостиную и столовую. Достаточно просторный, чтобы разместить шестерых гостей, ореховый обеденный стол окружён белыми тканевыми стульями, а по центру стелется чёрная дорожка. В стеклянной вазе стоят свежие георгины, образуя центральную композицию под простой золотой люстрой. Я заставляю себя идти дальше, бросая взгляд на прекрасные произведения искусства, развешанные на разной высоте вдоль стены справа от меня. Некоторые – масляные пейзажи, другие – угольные наброски людей, зданий и цветов.

Я толкаю дверь, которая плавно возвращается на место, и оказываюсь на кухне, самой невероятной из всех, что я когда-либо видела. Сочетание чёрных стен и красного кирпича продолжается и в задней части дома. В центре кухни с плиткой в чёрно-белую клетку стоит довольно большой остров с деревянной столешницей, в которую воткнуты ножи. Чёрные нижние шкафы расположены вдоль трёх стен и у основания острова. Белые каменные столешницы дополнены медными контейнерами, расставленными по углам, а парящие деревянные полки с аккуратно сложенной белой посудой и кружками завершают образ.

Если бы я умела готовить или печь, я бы, наверное, визжала от восторга. Может быть, пока я здесь, то смогу научиться?

Я смотрю на самую заднюю стену таунхауса, где четыре окна и стеклянная дверь в центре выходят в умеренно большой задний двор. Травы, как таковой, не видно, но есть патио с кострищем, шезлонгами и специально выделенной зоной для выращивания трав и овощей в приподнятых деревянных ящиках. Свежие цветы, включая те же георгины, что стоят на обеденном столе, высажены в кашпо вдоль чёрного кованого забора. Небольшой мраморный фонтан струится водой, заставляя этот крошечный двор ощущаться как настоящий оазис спокойствия.

– Финн – повар, – Атлас пугает меня своим внезапным появлением.

Я совсем забыла, что он, вообще-то, ведёт для меня экскурсию по дому Харландов. Оборачиваюсь – он прислонился к столешнице возле двери, скрестив руки на груди.

– Наша мать хотела, чтобы у нас были творческие увлечения, чтобы уравновесить обучение магии и военному делу. Финн увлёкся садоводством и, без сомнения, считается лучшим поваром во всей Троновии. А ещё это помогает ему в работе – в его аптекарской лавке, где он делает бальзамы и настойки из собственных растений.

Мне всегда было интересно, какими были родители братьев, но услышать, как Атлас говорит о матери и её стремлении привить сыновьям творческое начало – это интригует меня по-настоящему.

– Значит, если увлечения Финна готовка и садоводство, – я внимательно смотрю на него, искренне заинтригованная, – то каковы тогда твои и Никса?

Он прячет руки в карманы и кивает, чтобы я пошла за ним:

– Сейчас покажу.

Мы возвращаемся в дом и направляемся к лестнице между столовой и гостиной. Понятия не имею, куда подевались остальные, но и не спрашиваю, слишком уж любопытно, какое у Атласа Харланда хобби. Я иду за ним вверх по ступеням, едва касаясь пальцами перил из красного дерева. Мы поднимаемся на второй этаж, где я сразу замечаю кабинет с тяжёлым деревянным столом и креслом, обитым бархатом.

Повернув за угол, я понимаю, что этот этаж отведён под библиотеку. Мягкий кожаный диван будто приглашает присесть. Книжные полки от пола до потолка заполнены корешками всех цветов и размеров. У окон уютные ниши с бархатными подушками, откуда открывается вид на улицу. А в передней части комнаты, сверкая в лучах дневного солнца, стоит рояль.

Я позволяю себе впитать атмосферу этой комнаты. Это пространство – мечта, ради которой я бы убила, чтобы иметь такое в Мидори. Оно уютное, притягательное, и здесь так много книг, что мне не прочитать их даже за десять жизней. Я подхожу к роялю и провожу пальцами по крышке. Ни пылинки, что кажется невозможным, учитывая, что Харланды и Эрис не были здесь уже пару месяцев. Слуги мне пока не попадались на глаза, но с учётом свежих цветов на столе и безупречной чистоты в доме, кто-то определённо подготовил всё к их возвращению.

– На рояле играет Никс, – говорит Атлас, подходя и извлекая несколько нот. – Только не говори ему, что я это сказал, – он не смотрит на меня, – но он действительно хорош. Мне нравится слушать, как он играет поздно ночью, когда ему нужно расслабиться.

Я смеюсь, зная Никса достаточно хорошо, чтобы понимать, что этот комплимент настолько раздул бы его эго, что он взлетел бы в небо.

– Принято, – говорю я, и на его лице появляется тёплая улыбка.

Мы не оставались наедине уже несколько дней с той самой ночи, что я провела в его каюте. Я до сих пор ощущаю призрачные объятия, когда он прижимал меня к себе. Чувствую, как мы дышали в унисон, как его запах пропитал подушки и простыни. Странно ли скучать по человеку, который стоит прямо перед тобой?

– Твоя комната на третьем этаже, – его голос прерывает мои мысли, и я молча следую за ним вверх на ещё один уровень.

Он указывает на дверь слева:

– Комната Эрис.

Затем показывает на дверь в конце коридора, из окна которой открывается вид на задний двор:

– Комната Никса.

Он подводит меня к двери справа, выходящей окнами на улицу перед домом, и открывает её, позволяя мне войти.

– Это гостевая комната. Она твоя – так долго, сколько захочешь.

Вид с третьего этажа захватывает дух. Я вижу всех людей на площади внизу и парк, расположенный по диагонали через улицу. Слева от меня канал, а прямо подо мной кафе, манящее, дразнящее меня стать его постоянной гостьей.

Комната и четверти не составляет от размеров моих покоев в Мидори, но в ней уютно и всё продумано до мелочей. Всё выдержано в той же эстетике, что и остальной дом: чёрная краска, стены из красного кирпича, дерево, мрамор и золотая фурнитура. У кровати красивое кованое изголовье, чёрно-белое постельное бельё, и она достаточно большая, чтобы двое могли спать с комфортом. В углу стоит деревянный комод, а рядом с ним кресло, которое, скорее всего, станет моим новым местом для чтения. Напротив кровати камин с мраморной полкой, как в гостиной. Над ним висит картина с изображением хижины в лесу, с видом на замёрзшее озеро. Узкие окна с белыми занавесками завершают интерьер, и я неожиданно впечатлена вкусом братьев.

– Здесь очень красиво, – говорю я, поворачиваясь… и едва не врезаюсь в грудь Атласа. Я отступаю на шаг, чтобы создать между нами хоть какое-то расстояние. – Спасибо.

– За что? – он наклоняет голову набок, и тёмные волосы падают ему на лицо.

Я неловко пожимаю плечами:

– Не знаю. За то, что не бросил меня в подземелье, например. За то, что приютил меня в этом доме… который, к слову, потрясающий.

Он выглядит удивлённым от моей благодарности и комплиментов, но что бы ни думал – держит это при себе.

– Пожалуйста.

– У тебя есть горничная или дворецкий?

– Почему ты спрашиваешь?

– Свежие цветы на обеденном столе, ни одного сорняка в саду, ни пылинки на книжных полках или рояле, – я криво усмехаюсь. – Вас не было дома довольно долго. Кто-то же должен был всё это поддерживать в порядке.

– Наблюдательная, – он улыбается, одобрительно кивая. – Мы нанимаем уборщиков, они приходят пару раз в неделю, независимо от того, в городе мы или нет. Эрис настаивает, чтобы в доме всегда были свежие цветы, так что Финн выращивает для неё георгины, а уборщики заменяют их, когда приходят.

Мы молча смотрим друг на друга. Как бы я хотела уметь читать его мысли. То, как он на меня смотрит, поджигает моё тело и душу одновременно.

Он кивает в сторону потолка, хотя его глаза всё ещё прикованы ко мне:

– Моя комната прямо над твоей. Финна тоже. На этом этаже есть ванная, и ещё одна, побольше, с глубокой ванной – на нашем. Можешь пользоваться любой. Я знаю, как ты относишься к своим ваннам.

– А пятый этаж? – спрашиваю я, припоминая, что при подъезде насчитала пять уровней окон. И, если уж быть честной, мне нужно отвлечь себя от воспоминаний о нашем вечере в горячих источниках «Зулмары».

Атлас усмехается. Заметил ли он мой манёвр или нет не знаю, но он говорит:

– Я покажу тебе пятый этаж.

Мы проходим мимо четвёртого этажа, и, хотя мне ужасно хочется узнать, как выглядит спальня Атласа, я сдерживаюсь и не задаю вопрос. Пятый этаж не такой элегантный, как остальные. Он не достроен и не обставлен. Пространство заливает свет из окон, а белая штора тянется на всю ширину этажа и всё. В остальном, он совершенно непримечателен.

– Мы тренируемся здесь, – говорит Атлас, опережая мой вопрос. – Не всегда есть желание выходить из дома, так что мы практикуемся здесь.

Он указывает на несколько чёрных матов, прислонённых к стене:

– Раскладываем их на полу и отрабатываем рукопашный бой. Маты приглушают шум. Эрис ненавидит, когда мы устраиваем потасовки по ночам.

Я тут же представляю, как мы с Атласом практикуемся посреди ночи. Его руки на моём теле, он прижимает меня к полу, а его тени скользят вверх-вниз по моей коже…

Я быстро отворачиваюсь, чтобы он не заметил румянец на моих щеках, и указываю на белую штору:

– А что там?

– Там я практикую своё ремесло, – мягко отвечает он. – Хочешь посмотреть?

– Да, – киваю я.

Он проходит мимо, слегка задевая меня, и моё сердце замирает от этого короткого касания. Он сам приглашает меня заглянуть в ту часть своей жизни, которую, возможно, никто другой не видел. Это возбуждает меня, будто внутри вспыхивает огонь.

Отдёрнув штору, он позволяет мне войти первой, и у меня буквально отвисает челюсть. Мольберты, краски, бесчисленные кисти, фартуки и брезенты – всё аккуратно организовано в яркой художественной студии.

– Ты художник? – спрашиваю я.

Он кивает:

– Я рисую. Иногда углём. Ничего особенного, – пожимает плечами, – но приятно делать что-то созидательное руками, а не…

Он обрывает фразу, но я и так понимаю, о чём он. Понимаю, что он вспоминает тех, с кем ему пришлось иметь дело, чтобы защитить семью, чтобы сохранить в безопасности свой народ. Я просто киваю, чтобы ему не пришлось произносить это вслух.

– Можно посмотреть, над чем ты сейчас работаешь? – я оглядываюсь по комнате, но не вижу ни одного мольберта с холстом.

– Я не был дома пару месяцев, так что ничего нового показать не могу.

– А что ты делаешь с картинами, когда заканчиваешь? – спрашиваю, наблюдая, как он облокачивается на деревянную балку в центре комнаты. Тёмные пряди падают ему на лицо, и я с трудом сдерживаю желание запустить в них пальцы.

– Некоторые из них мама забирает и вешает у себя дома в районе Арден, – отвечает он. – Другие я отдаю в заведения, чтобы выставляли или продавали и получали с этого прибыль. Троновианцы – гордый народ. Они не станут просить помощи, даже если нуждаются. Но если они не возьмут деньги, я даю им что-то, что можно продать.

– Ты что, известный художник? – я даже не пытаюсь скрыть своего восхищения, и это вызывает на его лице улыбку.

– Возможно, в художественном сообществе у меня неплохая репутация.

– То есть твои работы у мамы, часть ты раздаёшь… А ты сам ничего не оставляешь себе?

– Любимые картины держу здесь.

– Они где-то здесь висят? – у меня загораются глаза, и я едва сдерживаю желание тут же снова пробежаться по дому, пытаясь угадать, какие из них его. – Какие из них твои?

– Все.

– Ты хочешь сказать, что каждое произведение искусства в этом доме – твоё?

Он кивает, подтверждая, но не добавляет ничего больше.

Я мысленно возвращаюсь к нашей экскурсии и вспоминаю все пейзажи и угольные зарисовки, которые видела в столовой, библиотеке и даже над камином в своей спальне. Мне интересно, рисует ли он места, в которых бывал, или всё это плод его воображения? Уверена, в доме есть ещё работы, которые я не заметила или на которые не обратила внимания.

– А какая из них твоя любимая?

Он бросает мне лукавую улыбку, а в его зелёных глазах мелькает игривый огонёк.

– Это тебе предстоит выяснить, принцесса.

Я закатываю глаза и складываю руки на груди.

– Ты со всеми такой сложный или только со мной?

Атлас выпрямляется из своей ленивой позы и неторопливо приближается ко мне. Когда он останавливается совсем рядом, его лицо зависает над моим, и… Звёзды, я так хочу, чтобы он прижал меня к стене, как тогда на речном круизе в Баве, чтобы его тени скользили по моей коже. Я хочу почувствовать, как его губы врезаются в мои… Но я хочу, чтобы он поцеловал меня потому, что сам этого хочет, а не потому, что пытается обмануть Пожирателей Душ, сливаясь с клиентурой района борделей.

Его рука скользит вверх по моей руке и замирает на шее и линии челюсти.

– Только с тобой, – шепчет он, и большой палец нежно касается моей нижней губы. – И ни с кем кроме тебя.

– Атлас… – выдыхаю я, и он склоняется ближе, вызывая дрожь по всему телу. Я прижимаю ладони к его груди и медленно провожу ими вверх по шее, по лицу, зарывая пальцы в его волосы.

Тяжёлые шаги грохочут по лестнице и раздаются на площадке. Кто бы это ни был, он быстро приближается. В панике от мысли, что нас вот-вот застанут в столь компрометирующем положении – будь то Эрис, Финн или Никс – я отхожу от Атласа в самый последний момент, как раз перед тем, как улыбающийся Никс распахивает занавеску и вбегает в студию.

– Я так и знал, что найду вас здесь, – говорит он, совершенно не замечая своей крайне неудачной по времени выходки. – Финн просил передать, что ужин скоро будет готов, и он ожидает, что вы оба спуститесь чистенькими и готовыми к трапезе.

– Мы сейчас спустимся, – тихо отвечает Атлас, но в его голосе звучит такая властность, что Никс лишь кивком подтверждает, что понял, и исчезает, спускаясь вниз.

– Думаю, нам правда стоит спуститься, – нарушаю я молчание, переступая с ноги на ногу.

Он одаривает меня сдержанной улыбкой.

– Видимо, да, – Атлас указывает на лестницу. – После тебя.

Пока я снова не утонула в этих манящих зелёных глазах, я прохожу мимо него и быстро начинаю спускаться по лестнице, не оборачиваясь и не дожидаясь, пока он пойдёт следом.

Глава 23

Я впопыхах влетаю на третий этаж, где находится моя спальня, юркаю в ванную и задвигаю за собой раздвижную дверь. Я знаю, что должна спуститься в столовую к ужину, но мне нужна минута, чтобы прийти в себя. Я даже не обернулась, чтобы проверить, последовал ли за мной Атлас.

Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Я видела это в его глазах. Он собирался меня поцеловать. И я бы позволила ему. Если бы Никс не вмешался, мы бы уже слились с Атласом в единое целое, и от этой мысли мне кажется, что я плыву и тону одновременно.

Как влюбляться во врага может ощущаться таким правильным? Так не должно быть.

Качаю головой, отгоняя соблазнительные мысли о том, что мы могли бы сделать со всей этой краской в его студии, и умываю лицо холодной водой из-под крана. Беру одно из чёрных полотенец и промакиваю лицо. Это мой первый шанс как следует рассмотреть эту ванную, и она потрясающая. Небольшая, но элегантно оформленная. Геометрическая чёрно-белая плитка покрывает пол и поднимается по стене душа. Тёмный деревянный шкафчик с раковиной из белого камня и овальное зеркало в золотой раме висят над ним, и в отражении я хорошо вижу, как раскраснелась.

Лёгкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Я надеюсь, что это не Атлас. Не хочу, чтобы он видел, как я рассыпаюсь на части только от одной мысли о его прикосновениях.

– Шэй? – мягкий голос Эрис доносится с другой стороны двери, и сердце в груди перестаёт метаться. – Всё в порядке?

Я прочищаю горло:

– Всё хорошо, Эрис.

– Ужин готов.

Я заправляю волосы за уши и провожу ладонями по рубашке, разглаживая складки, прежде чем медленно открыть раздвижную дверь. Стоя лицом к лицу с гидрой, я натягиваю улыбку и говорю:

– Отлично. Я умираю с голоду.

Эрис не отходит от порога, продолжая пристально смотреть на меня.

– Уверена, что с тобой всё в порядке?

Я нервно хихикаю, стараясь отвести разговор от любых проявлений слабости:

– Конечно, в порядке. Пошли, а то парни всё съедят.

Она всё ещё выглядит скептически, но, в конце концов, кивает и вместе со мной спускается по лестнице. Когда мы поворачиваем за угол, и столовая оказывается в поле зрения, мой рот приоткрывается, и из груди вырывается восхищённый вздох. То, что раньше казалось обычной столовой, теперь выглядит как сцена из сказки.

Центральная композиция с георгинами исчезла, а на её месте теперь впечатляющее изобилие аппетитных блюд и роскошных десертов. Всё оформлено по всем правилам: фарфоровые тарелки и миски, золотые столовые приборы, высокие бокалы для вина и льняные салфетки. Люстра светит мягко и приглушённо, по комнате расставлены свечи. В соседней комнате потрескивает камин, создавая уютную атмосферу, и мне не терпится сесть за стол и попробовать всё, что приготовил Финн.

Братья встают, когда мы с Эрис входим в столовую. Никс сидит в одном конце стола, спиной к кухне, Финн слева от него, а Эрис занимает место рядом с ним. Финн помогает ей сесть, задвигая за ней стул, пока я направляюсь к противоположной стороне стола. Атлас стоит во главе, но, заметив меня, выходит из-за стула и отодвигает для меня соседний. Если бы он этого не сделал, я бы, вероятно, села рядом с Никсом, но принимаю его предложение. Я прохожу вперёд и, опустившись на стул, позволяю Атласу подвинуть меня ближе к столу, после чего он садится сам.

Когда все пятеро оказываются за столом, Финн жестом приглашает меня угощаться:

– Бери, что тебе нравится, Шэй.

– Ты всё это сам приготовил? – я не могу скрыть своего восхищения, пока остальные начинают наполнять тарелки и миски. Передо мной два больших жареных целиком рыбных филе, нафаршированных лимоном и покрытых травами, запечённый картофель, свежеиспечённый хлеб, приправленные овощи, скорее всего, прямо из сада Финна. А в центре стола меня дразнит шоколадный торт с блестящей глазурью и малиной сверху.

Финн ловит мой взгляд и улыбается.

– Признаюсь, у меня не было времени испечь хлеб или приготовить десерт. Их я взял в кафе через дорогу.

Эрис ласково проводит рукой по его предплечью, которое покоится на столе.

– Не принижай свои заслуги. Всё это просто потрясающе.

– Спасибо, – он улыбается ей. В его глазах мелькает тоска, которую я замечаю, даже если остальные предпочитают её игнорировать.

– Можно? – Атлас протягивает руку к моему бокалу, и я с радостью позволяю ему наполнить его терпким фруктовым вином.

– Благодарю, – я делаю глоток, и он, кивнув в ответ, наполняет свой.

Еда в Троновии отличается от еды в Мидори. В моём королевстве мы едим много красного мяса, фиников, каш, сыра и зерна. Но из разговоров с братьями я знаю, что здесь морепродукты – основа рациона, и я в восторге от того, что наконец попробую готовку Финна. Особенно зная, что он умеет готовить. Я наполняю тарелку, решив попробовать понемногу всего, и отправляю кусочек рыбы в рот. Глаза сами собой закрываются, когда нежное филе тает на языке, словно масло.

– О звёзды. Это божественно вкусно, – стону я, и Финн широко улыбается, щёки его окрашиваются румянцем.

– Спасибо, – он чешет затылок, избегая моего взгляда.

– Это, конечно, не эноксы, но всё равно чертовски вкусно, – подмигивает мне Никс, и даже одно только упоминание бавийского деликатеса из змей заставляет меня истекать слюной.

В течение следующего часа мы разговариваем, смеёмся, и я слушаю, как братья обмениваются историями о своём детстве в Троновии. Видеть, как они расслаблены в уюте своего дома, вызывает у меня улыбку. Мужчины, которых я узнала в джунглях, всегда казались напряжёнными, настороженными, но здесь, в их доме, за их столом, за домашней едой, их стены опускаются. Их улыбки становятся ярче, смех звонче, а братская привязанность почти осязаемой.

Вдруг меня охватывает мысль: жаль, что у меня никогда не было братьев или сестёр. Это знали все – моим родителям с трудом удалось зачать ребёнка, и когда я родилась, меня называли чудом. Часть меня всегда задавалась вопросом, не разочаровались ли они, узнав, что у них дочь, а не сын. Но их вполне устраивала помолвка с Бастианом. Отец всегда говорил, что знает, что Мидори будет в надёжных и любящих руках, когда мы с Бастианом взойдём на трон после его ухода в иной мир.

Теперь… я уже не уверена.

Громкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, и я едва не роняю бокал с вином. Братья переглядываются, мысленно перекладывая друг на друга обязанность разобраться с нежданным гостем. Наконец, Атлас закатывает глаза и отодвигает стул. До прихожей недалеко, но я уже скучаю по его колену рядом с моим. Списываю это на два бокала вина, выпитых за этот час.

Мне не удаётся разглядеть, кто именно у двери, Атлас загораживает обзор, но я замечаю мужчину в тёмно-зелёной форме с золотой отделкой. Гость не входит в дом, а, передав Атласу запечатанный конверт, сразу же уходит. Когда Атлас закрывает дверь и поворачивается, его взгляд встречается с моим, и я тут же отвожу глаза, делая вид, что сосредоточена на других.

– Итак, – я вытираю уголки губ льняной салфеткой, стараясь, хоть и безуспешно, не смотреть на Атласа, возвращающегося за стол с письмом в руке, – когда я встречусь с вашим королём?

Атлас делает глоток из своего бокала и вновь устраивается на своём месте во главе стола.

– Завтра утром.

Все взгляды устремляются на старшего из братьев Харланд.

– Завтра? – я сжимаю руки на коленях.

– Похоже, наш дядя так же стремится встретиться с тобой, как и ты с ним, – лениво улыбается Атлас, откинувшись назад.

– Но как он узнал, что я здесь? Мы же только пару часов как прибыли в Троновию.

Атлас ставит бокал с длинной ножкой на стол и наконец встречается со мной взглядом.

– Я послал ему весточку сразу, как только мы причалили.

Мой взгляд скользит к написанному от руки письму в его руке.

– И, судя по его письму, это будет дружеский визит?

– Для тебя да. А вот для меня, – он щёлкает языком, – не слишком.

– Что ты имеешь в виду? – вмешивается Эрис.

– Дядя не в восторге от того, что мы похитили наследницу мидорианского трона.

– То есть, убить мидорианца – это приемлемо, а похищение – уже за гранью? – я закатываю глаза и фыркаю. – Это просто нелепо.

Атлас усмехается, в его глазах пляшут искры веселья.

– Это не первый раз, когда кто-то из нас выводит его из себя, и уж точно не последний, – он пожимает плечами, делая глоток вина. – Что сделано, то сделано. Не могу же я вернуть тебя туда, где нашёл, верно?

– Пожалуй, нет, – тихо говорю я, остро ощущая, как остальные внимательно следят за нашей беседой.

– Ну что ж, – хлопает себя по бёдрам Никс, отодвигая стул и прерывая повисшее молчание, – я, пожалуй, пойду спать. Ужин как всегда отличный, Финн, – он делает невидимый поклон мне и Эрис. – Леди.

Он обходит стол и направляется к лестнице, но резко останавливается, когда его брат говорит:

– Дядя ждёт и тебя утром, Никс.

Никс морщится и постукивает пальцами по деревянным перилам.

– Надо было догадаться, что он захочет видеть нас всех.

– О нет, – мурлычет Атлас с лукавой ухмылкой, – ты неправильно понял. Дядя хочет видеть только тебя, меня и принцессу.

– Что?! – хрипит Никс, глаза распахиваются от удивления. – То есть, ты хочешь сказать, он не вызвал Финна и Эрис?

– Нет.

– Ну, это полная чушь, – фыркает Никс, ноздри раздуваются от возмущения. – Они точно так же виновны в похищении, как и мы.

Атлас равнодушно пожимает плечами.

– Видимо, король считает иначе.

– Или Финн всегда был его любимым племянником и с него всё как с гуся вода.

– Может, если бы вы не были такими ужасными засранцами в детстве…

– О, началось! – перебивает Никс, вскидывая руки в воздух.

– Но он, знаешь ли, не совсем не прав, – добавляет Атлас, подцепляя вилкой кусочек шоколадного торта и отправляя его в рот.

Никс стонет, прикрывая глаза ладонями, и сдаётся:

– Во сколько?

– Сразу после завтрака, – отвечает Атлас, вытирает рот салфеткой и кладёт вилку на пустую тарелку.

Ничего больше не говоря, Никс направляется наверх, бормоча проклятия себе под нос, пока не скрывается за углом.

Финн глубоко выдыхает, затем поднимается, чтобы начать убирать со стола.

– Ты закончила? – спрашивает он меня, указывая на мою пустую тарелку.

Я киваю и с улыбкой протягиваю её ему.

– Было очень вкусно, спасибо.

Он улыбается в ответ, в его карих глазах светится гордость.

– Пожалуйста, – он аккуратно складывает посуду в стопку.

– Тебе помочь с уборкой? – я встаю, чтобы предложить помощь, но он качает головой и жестом останавливает меня.

– Ты наш гость. Было бы неправильно, – он качает головой и берёт стопку посуды.

– Кроме того, – говорит Эрис, вскакивая и собирая три бокала для вина, – у него уже есть я, чтобы помочь с уборкой.

Я киваю и медленно опускаюсь обратно на стул, пока они вдвоём направляются на кухню, смеясь всю дорогу. Они были бы идеальной парой, если бы только дали себе шанс это осознать. Возможно, однажды я наберусь смелости поговорить об этом с Эрис и понять, как она относится к Финну. Но пока что я оставлю свои мысли и мнения при себе.

– Ну… – я не совсем знаю, что сказать, но терпеть не могу сидеть в полной тишине. Особенно когда всё, о чём могу думать – это как Атлас использует моё тело как холст, размазывая по мне краску.

– Ну… – эхом отзывается он, допивая своё вино. – Что-то на уме, принцесса?

Я бросаю на него прищуренный взгляд и качаю головой:

– Нет. А у тебя что-то на уме, троновианец?

– У меня на уме много всего, – мурлычет он.

– Например?

Он наклоняется вперёд, облокачивается на стол и цокает языком:

– Думаю, лучше оставить это несказанным.

Внезапно мне кажется, будто сквозь дом пронёсся порыв влажного, душного воздуха из Бавы, и мне остро захотелось выбежать на улицу, чтобы перевести дух. Мне приходится собрать всю свою внутреннюю силу, чтобы не отвести взгляд от его настойчивого, обжигающего взгляда.

– Боишься сказать? – поддеваю я.

– Не боюсь, – в его глазах вспыхивает первобытный огонь, и у меня в ответ внутри загорается пламя. – Просто ты ещё не готова услышать, что действительно творится у меня в голове.

То, как его глаза впиваются в мои, поджигает мою душу. Мысль о том, чтобы оттолкнуть его назад на стул и забраться к нему на колени, чтобы заявить на него права, полностью захватывает меня. Я не уверена, действительно ли этого хочу или это мои эмоциональные потрясения затуманивают разум.