Текст книги "Спасение клана Учиха (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Часть 1. Глава 27. Подведение итогов

– Так значит, они обнаружили хранилище Учиха и в квартале Узумаки побывали? – спросил у Хироши профессор Канагава. Из-за того, что его друг-пациент уезжал на каникулы с классом за границу, а потом началась учёба и подготовка к выпускным экзаменам, повысив общую занятость школьника, они не виделись почти полтора месяца. Парень пригубил чай и улыбнулся.

– О, да. Оказалось, что Саске и Наруто нашли много полезного. В свитках были не только некоторые огненные, водные и земляные техники, широко распространённые в стране Огня, но и несколько ветряных, что могут пригодиться Наруто в дальнейшем, я думаю. Пока, правда, мастер Ракурэй говорит, что у Наруто недостаточно гибкие каналы чакры, чтобы можно было работать с преобразованием чакры в стихийную, но они уже определили, что у него «ветер», и скоро начнут тренировки в этом направлении. Узумаки пока весь погружён в изучение дневников Четвёртого Хокаге. Тот, оказывается, начал учиться фуиндзюцу у Кушины, когда ему было уже четырнадцать, так что там зарисованы даже простейшие печати и подробно как их наполнять, что какие блоки означают, а в конце уже идут его самостоятельные разработки. В том числе там есть про расенган и про эту его технику бога грома – «хирайшин», которая является чем-то вроде улучшенного «каварими» – техники замены, только без замены – и соединением нескольких пространственных техник и фуиндзюцу. Там нужен очень хороший контроль чакры, которого Минато добился, а Наруто теперь стремится. Большинство печатей у него было на его кунаях, между которыми он мог свободно перемещаться, но также Четвёртый мог накладывать эту печать прикосновением ко всему, что имеет свойство пропускать чакру, например, шиноби и призывных животных, некоторым видам деревьев или чакропроводящему оружию.

– Никогда об этом не задумывался, мне казалось, что техника Четвёртого, давшая ему его прозвище, ну… – Канагава на миг задумался. – Что-то вроде врождённого дара.

– О нет, – засмеялся Хироши. – Там в дневниках оказались не только рабочие записи, но и описания его экспериментов, он много шишек набил в процессе, да и сначала только с помощью заранее подготовленных кунаев получалось, а уж потом, в процессе работы, когда он смог печати руконаложением ставить, достигнув мастерства в фуиндзюцу, только тогда стал совсем «как молния». А ещё такой способ перемещения очень чакрозатратен. Он даже какую-то формулу вывел, что оптимальное число таких перемещений в бою не больше двадцати, чтобы не тратить больше трети резерва, при этом контроль у него был ого-го, ни капли мимо, как говорится. Также рабочие дневники частично были использованы как личные. Минато иногда записывал всякое, видимо, когда был чем-то взволнован или чтобы не забыть. Наруто Шисуи и ребятам некоторые выдержки зачитывал. А ещё там про его сына долгожданного, ну, Наруто, в смысле, было, что он его ждёт, и про Кушину, что очень её любит, – вздохнул парень. – Печально это всё… Узумаки, когда прочитал, очень грустный и задумчивый ходил. Кстати, оказалось, той техникой запечатывания в желудок Бога Смерти, которой Четвёртый воспользовался, чтобы сделать из сына джинчуурики, с Минато поделился Хирузен, вроде как на всякий случай. Так что Шисуи подозревает, что смерть отца Наруто тоже была не просто стечением обстоятельств. Он думает, что Третий всё рассчитал.

– Ты имеешь в виду, что, когда их оставили почти без охраны, а Кьюби вырвался, Учиха не дали вмешаться, чтобы Минато запечатал биджуу печатью Бога Смерти? – вспоминая буквально на днях просмотренные серии, переспросил Канагава.

– Ну да, чтобы вернуться к власти. Если судить по сериям аниме, Третьему же что-то вроде импичмента объявили, когда раскрылись тёмные делишки его ученика Орочимару прямо в деревне под его руководством. И как бы крут ни был один из тройки саннинов, если вспомнить серии, когда этот змей напал на Коноху во время экзамена на чуунин, то ему пришлось кучу народа призвать, чтобы справиться с Хирузеном. И то победа была довольно условной. А тогда, девять лет назад, старик был ещё сильнее и моложе, так что Орочимару бы не смог сбежать, если бы Хирузен этого не захотел. Поэтому мы с Шисуи думаем, что Третий был прекрасно обо всём осведомлён и просто сделал из своего ученика козла отпущения. А потом дал слухам улечься, ловко подставил Минато, избавившись ещё и от джинчуурики, вроде бы, по записям дневника, у Кушины были какие-то тёрки со «старейшиной Сарутоби», который «притеснял остатки клана Узумаки», да и несдержанной была мать Наруто. Может даже, Хирузен с Обито договорился или каким-то образом был в курсе его планов, всё-таки у него это «всевидящее око». Или этот план созрел, когда он понял, что Лис вырвался, Сарутоби Хирузен всё-таки отличный стратег. Возможно, Третий рассчитывал, что Минато вовсе избавится от Лиса, ведь другие-то деревни в любом случае знали, что у Конохи есть девятихвостый. А кто этот джинчуурики, пойди найди, секретность и всё такое. От Гаары, если вспомнить, тоже мечтали избавиться…

– Но Минато решил по-другому, – вставил Канагава. – Насколько я помню, Четвёртый запечатал часть лиса в сына, потому что всего бы запечатать у него не хватило сил или ещё по какой-то причине.

– Да, что-то вроде этого. Дневник прерывается примерно за несколько дней до рождения Наруто.

Они помолчали, переваривая информацию.

– Так значит, Наруто сейчас работает над контролем и фуиндзюцу? – спросил Канагава.

– Да, и Шисуи рискнул показать ему технику теневого клонирования. Раньше опасался это делать из-за того, что у Узумаки было мало чакры и плохо раскачаны каналы системы циркуляции, но за последние месяцы тренировок резерв Наруто возрос. Он смог сделать трёх клонов, да плюс вычитал в дневнике отца, что тот тоже подобным образом учился, это тоже техника клана Узумаки. Всё потому, что если с большими объёмами чакры что-то не сделать в плане контроля, то в итоге она будет уходить на один «пшик», расходуясь неправильно, да и обнаружение сенсорами и просто чувствительным к чакре шиноби происходит на раз. С помощью теневого клонирования Узумаки развивали свой резерв, улучшали способности к манипуляциям чакрой и ускоряли обучение сложным техникам фуиндзюцу, это потом шиноби Конохи, благодаря Второму Хокаге, стали её использовать в качестве шпионской, но в основном потому, что мало у кого хватало сил долго поддерживать такого клона. Кстати, в этом плане расенган требует большого мастерства в управлении формой и действительно значимого резерва, поэтому подходит только тем, у кого большие объёмы чакры, или просто его можно будет использовать один-два раза, только и останешься с чакроистощением куковать.

– Да, много всего произошло за то время, что мы не виделись… – пробормотал Канагава.

– О, это я только начал! – засмеялся Хироши. – Я же ещё не сказал, что после их возвращения в замок Нэкомата к ним пришла эта кошка Саюри-Рэйкоку, она решила присмотреться к «котятам», особенно к Наруто, и помогла ему с проникновением в его внутренний мир. Более того, оказалось, что так как она частично сама биджуу, то и она туда может входить, не взаправду, а как бы ментально, кошки вообще сильные менталисты, в общем, сходили они «поговорить с дядюшкой девятихвостым».

– И что? – Канагава еле удержался, чтобы не приоткрыть рот, во все глаза рассматривая довольного его реакцией парня.

– Сейчас сложно ответить, но Наруто сказал, что знает имя своего биджуу, и ходит довольный, а также часто медитирует. Но ни о каком «покрове биджуу» или заимствовании чакры пока речи не идёт – это точно.

– А что было в других свитках? Ты сказал про «популярные» техники огня, воды и земли, а что насчёт техник молнии?

– Ах, да, точно, – спохватился Хироши. – Техники, которые появились у Учиха после Второй Мировой войны с деревней скрытой в Облаке, тоже нашлись. Но пока Мастер Ракурэй советует Саске, кроме тайдзюцу, заняться иллюзиями и расширить арсенал огненных техник, так как с ними ему могут помочь и Шисуи, и Итачи, у Итачи второй стихией является вода, а у Шисуи – земля, так что Саске предпочтительней заняться тем, что в совершенстве знают его старшие братья. А потом найти кого-то со схожей стихией. Потому что среди кошек тоже мало тех, кто управляется с молнией, больше огонь и ветер.

– То есть ученичество у Какаши с его техниками молнии было бы для Саске очень удобным?

– Ну да, или ещё у того, у кого схожая стихия. Хотя бы на начальном этапе, который самый сложный, – подтвердил Хироши. – Это как научиться какому-то навыку, сначала тяжело, а потом – только совершенствуйся. Кстати, у Сэна и Казуки пробудились шаринганы. У Сэна в Конохе, по всей видимости, когда он осознал, что его близких на самом деле нет, а у Казуки совсем недавно, там братья ситуацию подстроили, чтобы парень перепугался за Юмико, в общем, теперь у них уже пятеро детей с первой ступенью, примерно на уровне слабеньких генинов, плюс Наруто. Что неплохо, учитывая, что Итачи уходит в «Акацуки»…

– А?! – Канагава чуть не подскочил с кресла. – Как это уходит?

– Им через месяц уже надо будет покинуть кошек, поэтому надо искать новое пристанище. В любом случае, вместе их могут обнаружить, так что Итачи решил отвести, так сказать, опасность от детей и брата. Не вызывая подозрений у лидеров организации. Чтобы ни у кого не было сомнений, что он – одиночка, плюс вроде бы там неплохие деньги предлагают и относительную свободу передвижения. Они, конечно, нашли некоторую сумму, когда были в Конохе, но с таким количеством народа, которое надо содержать, любые средства уходят весьма быстро.

– Да, я правда много пропустил, – хмыкнул Канагава, посмотрев на сосредоточившегося парня.

– Да… Так что Итачи уходит где-то через неделю, – кивнул Хироши. – Кстати, в тех свитках также нашлись довольно большие запасы продовольствия, риса, сушёного мяса, консервов, пищевых таблеток даже, а ещё лекарств разных, так что какое-то время они могут прятаться и в малонаселённом месте. А ещё та кошка Саюри-Рэйкоку вроде бы собралась с ними, но точно ещё это не решено. Они все усиленно тренируются, у Шисуи есть один план, и боюсь, он безумный, а я невольно поспособствовал этому безумству. Теперь вот волнуюсь…

– Очередной безумный план? – с улыбкой спросил Канагава. – О, безумства – это моя профессия!

– КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ —

Часть 2. Пролог

– Сегодня к нам прибывает новенький, – сказал Лидер, точнее, его голограмма, связавшаяся через кольцо, но Орочимару, занятый очередным экспериментом, её проигнорировал.

Выкраденный у учителя Сарутоби – чтоб тому икалось! – три года назад свиток с техникой перерождения занимал все мысли. Орочимару наконец был близок к тому, чтобы воспользоваться техникой и добиться долгожданного бессмертия.

Собственное тело, начавшее дряхлеть, стало отвращать. Сорок шесть лет. С одной стороны, пережив десятилетнюю войну, он дожил до такого возраста, до которого добрались лишь единицы самых сильных шиноби. Но старость подходила неумолимо и страшно пугала. Теряющими былую гибкость суставами, высушенными мышцами, которыми он и в юные годы не мог похвастать, напирая всё-таки на ниндзюцу и гендзюцу, чем на тай, впавшими щеками, морщинами вокруг глаз и рта, дряблой шеей. К тому же восстановление резерва теперь проходило в десятки раз дольше, чем в молодости.

Он был уже стар и выглядел старо, особенно если сравнивать с кукольным личиком его напарничка Сасори, тот, конечно, и так был на девятнадцать лет младше, но «застывшая юность» начала действовать на нервы, заставляя чувствовать неумолимое приближение конца, – пара десятилетий, и можно будет списывать.

Конечно, Орочимару не был склонен к самолюбованию и, как его бывший друг Джирайя, не желал кадрить девок, опираясь на собственную неотразимость, но кому не хочется всегда быть молодым, красивым и бессмертным?

Последние приготовления и пробы изменённой за эти три года крови, и он переживёт всех сильнейших и могучих шиноби своего времени, чтобы изучить все техники и постигнуть смысл жизни! Какое ему дело до каких-то там новичков.

– Он из Конохи. Учиха Итачи, ты можешь его знать, впрочем, ему всего тринадцать, – добавил Лидер, по-видимому, заметив, что вовсе не впечатлил своей новостью.

– Учиха Итачи? – чуть не пролил реактив мимо колбы Орочимару.

– Да. Этот парень убил весь клан Учиха. Вырезал подчистую. Скрывался от нас почти пять месяцев, но, в конце концов, сам связался с нашими шпионами в Стране Горячих Источников и согласился вступить в наши ряды, – как всегда без каких-либо эмоций глухим голосом выдал информацию Лидер. – Он должен прибыть на закате дня.

– Что требуется от меня? – спокойно спросил Орочимару, погасив внутреннюю дрожь и радуясь, что изменённое тело теперь более змеиное, и даже сердце не стало биться чаще, чем положенные ему теперь двенадцать ударов в минуту. Потеря некоторой чувствительности и чувственности компенсировалось ускоренной регенерацией тканей и прекрасным обнаружением любых целей по звуку, температуре и особой восприимчивости чакры. Единственное, что теперь могло выдать его интерес, это язык, ставший «органом эмоций», к тому же им Орочимару определял условия внешней среды и силу противников. Язык тоже удалось удержать за зубами.

– Он будет твоим напарником, – и словно отвечая на невысказанный вопрос, Лидер добавил. – Сасори направится на одиночное задание на пару месяцев в Страну Озера, у него и его марионеток особая миссия, так что пока введёшь Итачи-куна в курс дел «Акацуки». Будь к закату в храме Шинсо, – голограмма пропала, и Орочимару выдохнул.

Как наяву вспомнился тот самый день, когда он, пробравшись в Коноху, чтобы порыться в секретной секции библиотеки «дорогого» учителя, собирающего всевозможные премудрости и обожающего «грязные техники», в одностороннем порядке познакомился с гением клана Учиха. Мальчишкой, вытворяющим в десять лет запредельные трюки, на которые он бы никогда не решился. Сила додзюцу клана основателей заворожила его, саннина Орочимару, который смог выбиться «в люди» только благодаря упорству и таланту. Его называли гением. Его взял под крылышко сам ученик Второго Хокаге Сарутоби Хирузен, ставший Третьим Хокаге! Что для бескланового сироты было несомненным успехом.

Но за всё надо платить, и в этом Орочимару убеждался не раз, всё также благодаря «науке» учителя.

– С-с-старая обезьяна, – прошипел он, вспомнив Хирузена, который столько лет прикрывался им, не гнушаясь всевозможными морально не отягощёнными исследованиями своих накопленных знаний и техник. А потом, когда у него появились амбиции и ему захотелось возглавить Коноху, которую так любил, резко стал невыгоден, жаль, понял это поздно.

Уже после того, как Хирузен с Шимурой провернули совет дзёнинов по выбору Четвёртого Хокаге, да вот только, несмотря на то, что выдвинули кандидатуру Орочимару, продавили-то очередную марионетку – «сиротку» Минато, мальчишку по сути, пусть и героя войны. А стоило только Орочимару возмутиться по этому поводу, тут же он был объявлен «врагом номер один», «безумным учёным», которому только дай скальпель в руки.

Сарутоби мигом от него отмазался, плюнул прямо в душу, а затем и вроде как «подловил» своего ученика за нехорошими экспериментами в присутствии толпы АНБУ. Убил бы сто процентов, да вот Орочимару уже был готов к побегу, чувствуя, что к этому всё и идёт, подстава была знатной. Ушёл только благодаря тому, что намекнул Сарутоби, что за яйца его компроматом держит, в случае чего вся деревня и соседние страны заодно будут в курсе его делишек под маской добренького старичка. Учитель, прожигая его взглядом, разыграл как по нотам «дрогнувшую от любви к ученику руку», чего-чего, а актёр из него хороший.

«Процарствовал» Четвёртый Хокаге недолго, а всё потому, что горяч был слишком и упорен, намёков старшего поколения не понимал, да ещё и ученик придурка-идеалиста Джирайи, который со своими идеями «мира во всём мире» совсем мозги блондину запудрил. Впрочем, Минато, скорее всего, был не только учеником Джирайи. Орочимару нахмурился, вспомнив покойного конкурента. Тот ещё и с этой взбалмошной джинчуурики водил близкие отношения и за год правления совсем отбился от цепких старческих обезьяньих ручек. После смерти Минато Джирайя отправился в своё «путешествие», видимо, решив быть от политики подальше. Когда они увиделись семь лет назад, Орочимару отметил, что давний друг резко постарел. А тот, оправдав его подозрения, сказал, что потерял сына, которым так гордился. В тот раз они даже не подрались.

Орочимару мстительно улыбнулся, вспомнив относительно недавнее донесение Анко о том, что «заклятый друг Хокаге», Шимура Данзо, скоропостижно скончался, превратившись в дерево, и это снова повесили на него. Ну, естественно, это он бегал по Конохе за старым калекой с рукой Первого Хокаге и безумно хотел пришить! Как же без него-то обошлось?

Воспоминания об испытаниях снова переключили внимание к Учиха Итачи, встреча с которым должна была состояться через шесть часов. Орочимару облизнулся, подумав, что гений клана Учиха сможет стать идеальным сосудом для его техники перерождения, а то, что они теперь напарники, облегчает ему задачу в разы.

Часть 2. Глава 1. Союз или предлог?

Учиха Итачи с того последнего момента, как Орочимару его видел в Конохе, заметно возмужал. Подросток прибыл вовремя, не заставляя себя ждать, и даже Сасори довольно заворчал об этом. Насчёт ворчания временно бывшего напарника Орочимару лишь усмехнулся про себя. Марионетка Хируки, в которой сидел «кукольный мальчик», делала поведение Красного Скорпиона старше и ворчливей, иногда Орочимару казалось, что у него в напарниках старый дед, а не двадцативосьмилетний шиноби, выглядящий на шестнадцать.

– Добро пожаловать, – вежливо, но бесцветно поздоровался Лидер, бывший на этот раз в своей телесной форме, так сказать, «во плоти».

Учиха снял с лица и прикрепил к поясу маску, которую носят АНБУ.

– Позаботьтесь обо мне, – чуть склонился паренёк, не отрывая взгляда красных глаз от их лиц.

Тоже вроде бы соблюдая формальности, но не теряя бдительности, словно готовился к нападению. Впрочем, если ему в тринадцатилетнем возрасте удалось выжить одиночкой-нукенином, то Учиха Итачи – калач весьма тёртый. Да и не выглядел мальчишка как-то обездоленно. Добротная одежда по погоде, крепкая обувь, тёплый плащ, видно оружие, да и не светит личиком, похоже. И на вид сытый и ухоженный, словно не скитался незнамо где, а пришёл к ним от мамы с папой.

Орочимару часто видел обездоленных детей, растерянных, голодных, исхудавших, грязных, которых он подбирал на пожарищах, в клановых междоусобицах, которые, впрочем, с подачи Данзо, устраивал сам или с помощью его людей. Благодаря таким вот «осиротевшим», после промывки мозгов, пополнялся штат Корня. Или они шли на опыты.

Сейчас примерно так же, только редкие самоцветы, найденные на помойке насквозь прогнившего мира шиноби, Орочимару оставлял себе. И один из перспективных детей вместе с первой ученицей шпионил на него в Конохе, а двое других содержались в тайном убежище, и, пока на его горизонте не появился сей отпрыск славной фамилии Учиха, он думал о Кимимаро и Гурэн, как о своих будущих сосудах. Впрочем, так было даже лучше, пусть Орочимару и не желал признаваться в своей маленькой слабости, что эти дети стали ему чем-то дороги. Он был с ними до жестокости честен и открыт, и те были в курсе о своём предназначении, но, как бы это ни было странно для самого Орочимару, отчего-то никак этого не страшились и даже, наоборот, почитали это за честь: стать с ним единым целым.

– Твоим напарником будет Орочимару, – меж тем прервал вереницу его размышлений Лидер. – Вы из одной деревни, так что, думаю, вам будет, о чём поговорить.

– Не сомневаюсь, Лидер-сан, – тонко усмехнулся Учиха.

* * *

– У вас довольно уютно, Орочимару-сан, – доброжелательно сказал Учиха, оглядывая его лабораторию в убежище «Акацуки», куда он привёл своего временного напарника и будущий сосуд для перерождения.

Орочимару еле сдерживал дрожь предвкушения и сделал бы всё немедленно, если бы не последние приготовления по преобразованию и трансформации с прикреплением его души и тела в Белого Змея. Для них требовалась ещё пара недель, если заниматься только этим, но, к сожалению, обязанности в «Акацуки» подразумевали некоторую занятость, так что, по его прикидкам, до финального этапа ему понадобится ещё месяца полтора. За это время надо втереться в доверие к Итачи, чтобы тот был более расслаблен в его присутствии.

Сама по себе техника перерождения, требуя огромной подготовки, была довольно простой, не несла в себе даже ручных печатей, лишь волю носителя, и было достаточно секунды замешательства, но, по убеждению Орочимару, бывший капитан АНБУ Учиха Итачи был не из тех, кто даст эту секунду. Такого необычного паренька голым Ки не возьмёшь. Поэтому было два выхода: либо забить Учиха до полусмерти, либо сделать так, чтобы тот спокойно подставлял ему свою спину. Вселяться в полудохлое и побитое тело последнего представителя некогда могучего клана не было никакого желания, так как потом самому же в этом теле и ходить, поэтому Орочимару выбрал второй вариант.

– Да, чувствуй себя как дома, Итачи-кун, – сдержано ответил он, искоса поглядывая на Учиха.

– Вы скучаете по дому? Я имею в виду Коноху, – погасив шаринганы в глазах и присев на кресло в углу лаборатории, спросил парень.

Вопрос удивил. Даже не сам вопрос, а тон, которым тот был задан. В своё время Орочимару столкнулся с некоторой необоснованной гордостью и предубеждениями клановых в том, что бесклановые шиноби, не имеющие улучшенных геномов или секретных фамильных хидзюцу, – люди второго сорта. Поэтому всё-таки не ожидал любезностей от пусть и малолетнего, но представителя чистейшей крови главной ветви Учиха. Великого клана. Да и сама постановка предполагала некоторое доверие, так как это было личным.

– Дай-ка подумать… – помедлив, ответил Орочимару. – Мои родители умерли, когда мне и шести не было, родственников нет, мои товарищи по команде Цунаде и Джирайя покинули Лист. Мой учитель хочет меня убить. А я хочу убить его, но пока мне не хватит сил сравнять его и деревню, которая меня отвергла, с землёй. У меня нет причин, чтобы скучать по Конохе…

– Но вы же всё равно скучаете? – серьёзно посмотрел на него Учиха. – Любите Коноху саму по себе. Я слышал, вы хотели стать Хокаге. Или это ради банальной власти?

– Власть всего лишь средство для достижения моих целей, – поморщился Орочимару. – Как таковая она мало меня интересует. Но это – кратчайший путь.

– Понятно, – коротко улыбнулся Учиха. – Но сейчас вы близки к своей цели? Вместе с «Акацуки»?

– Ну, пока мне с ними по пути…

Не говорить же, что его заинтересовали способности сильнейших шиноби и он присоединился к ним только ради того, чтобы изучить необычные геномы и использования сил, чтобы сделать ещё один шаг в своих исследованиях? Но у него, наученного горьким опытом взаимодействия с Сарутоби-сенсеем, за восемь лет нукенинства и сотрудничества с «Акацуки» давно было припасено несколько путей отхода и созданы убежища почти во всех странах континента.

Орочимару сильно сомневался, что членам «рассвета» и Лидеру, в том числе, понравится его выходка с захватом тела последнего представителя клана Учиха. Так что после решения этого вопроса он собирался свалить из организации, цели которой были ему совершенно чужды.

К тому же всеми обострёнными змеиными чувствами ощущалось, что дело с «мировым господством» нечисто и это «кидалово» будет похлеще, чем у старой коноховской обезьяны.

– Я тоже скучаю по Конохе, – как-то совсем по-детски подпёр щеку Учиха. – Я там недавно был…

– И для чего? – заинтересовался Орочимару, парень вёл себя неожиданно раскованно, и он решил, что тот проникся потому, что они из одной деревни. Но это было лишь на руку.

– Данго поел, – хитро прищурился Учиха, – у старика Теяки отличное кафе и там самые вкусные данго в селении.

– Да… Что-то слышал, – пробормотал Орочимару, припоминая, что его ученица тоже пищала от этого кафе недалеко от резиденции Хокаге. Данго Анко могла съесть немереное количество, и он иногда водил её туда после тренировок, в награду. ученица была сиротой, как и он, и поэтому не могла себе позволить вволю угощаться сладостями.

– А ещё я исследовал распорядок дня старейшин Хомура Митокадо и Кохару Утатане, а также третьего Хокаге, Сарутоби Хирузена, и все их связи. Впрочем, это я делал ещё до ухода из Конохи, но пару месяцев назад просто проверил, всё ли по-прежнему, – вкрадчиво сказал Учиха, продолжая смотреть в глаза.

– Вот как, – протянул Орочимару, чувствуя, что его сердце начало выдавать пятнадцать ударов в минуту. – Очень интересно, зачем тебе это было нужно, Итачи-кун?

– Я просто считаю, что без этих людей Коноха будет чище, – пожал плечами Учиха. – Мне показалось, что нам с вами… Как вы там сказали, «пока по пути»? И если мы будем напарниками, то сможем как-нибудь заглянуть, конечно же, по ходу дел «Акацуки», в родные пенаты, так сказать, чтобы поесть данго у старика Теяки… Знаете, так… По старой памяти…

На лице подростка расцвела доброжелательная улыбка, от которой Орочимару стало немного жутко. Впрочем, идея, на которую так открыто намекал последний Учиха, была недурна и позволяла убить сразу нескольких зайцев и, пожалуй, вместе с теми одну старую обезьяну. И даже стоила того, чтобы ненадолго отложить последний этап перерождения.

Вдруг Орочимару осенила внезапная догадка, и он, склонив голову вбок, рассматривая подростка, спросил:

– Не так давно, около пяти месяцев назад, в Конохе произошёл несчастный случай с советником Хокаге. Он уснул человеком, а проснулся деревом…

– Ага, я называю это «дал дуба», – усмехнулся Учиха. – Шимура Данзо не тот, по кому я бы стал скучать.

– Так всё-таки это не несчастный случай, – потёр подбородок Орочимару, который уже перепроверил в поисках своей ошибки все лабораторные журналы и записи.

– Неужели вы переживали? – словно угадал его мысли Учиха.

– Только за то, что допустил неверные пропорции, – в тон ему усмехнулся Орочимару. – Но как?

– Скажем так, – чуть нахмурил брови Учиха. – Никому не стоит зариться на то, что принадлежит нашему клану.

И посмотрел ему в глаза так, что на миг показалось, что парень знает о планах на свой счёт. Затем это ощущение пропало, и Орочимару незаметно выдохнул.

– Я хотел бы увидеть твою силу, Итачи-кун, – приподнял уголки губ он, сдерживаясь, чтобы не облизываться. – И услышать твои предложения.

– О, в таком важном деле я положусь на опыт старших, – чуть опустил веки парень. – Но соображениями поделюсь.

И Орочимару приготовился внимать своему временному союзнику.