Текст книги "Слёзы любви (СИ)"

Автор книги: Мира Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

И я не противлюсь этому, потому, как мне кажется это ещё таким далёким. Далеко мне ещё до мужа, а придёт время, так и выберу достойного, таковы мои думы.

Чуть сбавив ход коня, думаю над тем, когда смогу в следующий раз приехать, конунга мне очень хочется увидеть, Тянет, думы мучают. принимаю решение, что вскоре после посвящения, вернусь и навещу названного отца. Он будет рад, тому, что у меня всё добро, я уверенна.

До Плескова мы добрались благополучно, въезжая в ворота, я торопилась на встречу с отцом. Но Гердень, чуть прихватил поводья моего коня.

– Княжна, ты довольна поездкой?

– Да, – меня удивил его вопрос, а потому следующего не ожидала.

– А мной ты довольна?

Повернув головой, я удивлённо на него посмотрела.

– Да. Воевода, я очень тебя благодарю, без тебя бы у меня ничего не получилось.

– Ясина, – позволишь так тебя называть.

– Но, мне сказали так не можно, – я попыталась перетянуть поводья на себя.

– Когда мы только вдвоём? Никто не прознает об этом, – он склонил голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Я смутилась, думаю даже покраснела. Вновь подумалось мне о странном поведении воевода. Мне было понятно, уж не совсем же я дурная, что Герденю, что-то надо от меня.

Только хотела сказать, что не стоит так делать, но потом вспомнила, что сама напросилась, да и в будущем мне придется к нему обратиться, с повторной просьбой.

– Пусть так, только когда вдвоём и рядом нет никого, – почти не слышно прошептала.

Почему мне вновь неуютно от его взгляда?

– Благодарю Ясина, за доверие, – а вот он не шептал, отчего я покосилась глазами по сторонам, нет ли кого рядом.

В этот миг, откуда-то спереди дороги, по которой мы ехали к княжескому дому, разнёсся выкрик.

– Ясина, где ты так долго задержалась? – это отец, пеший без коня спешил ко мне.

Мы и в правду немного задержались, вместо заката, прибыли уже в сумраке. А потому я быстро спускаюсь с коня и бегу навстречу с отцом, я тоже соскучилась.

Князь Владдух ловит меня бегущую ему на встречу и заключает в объятия.

Грохочет своим громким голосом мне на ухо:

– Яся, Яся моя. Ох, доча больше одну не отпущу. Всю ночь глаз не сомкнул, всё казалось, что вновь потеряю. Теперь только со много, теперь только с малой дружиной.

– Ну, князь куда ж я денусь то, – проговорила укладывая голову ему на плечо.

– Всего-то день пути туда, да день обратно, – добавила, направляя взор на него.

– Ой, княжна Ясина, ничего мне не говори. Твоя мама, так же говорила, день туда, день обратно, да и мир и покой на наших землях. А вышло что? – голос князя под конец дрогнул, и он прикрыл на миг глаза.

– В дом идем, – произнёс, а сам повернул голову к воеводе.

– Благодарю тебя Гердень, за то, что дочь мою сохранил, и за верную службу тоже благодарю.

Воевода немного склонил голову, и произнёс:

– В радость мне княжну Ясину провожать куда ей угодно, всю жизнь бы провожал и служил.

Я немного смутилась вновь, отчего опустила глаза и думаю заалела.

Отец в ответ на это прокряхтел что-то, и согласно покачал головой, что это значило, я не знала.

Оставалось всего ничего до посвящения, всего день и я войду в племя кривичей, и уже никто не сможет оспорить, что я княжна. Да, я многое уже знаю, но ещё больше мне нужно познать.

Утро, рано на рассвете, меня взялись готовить к обряду. Пришли девушки, участвующие в обряде. как помощницы волхвов. Меня обрядили в длинную белую рубаху и распустили волосы. Девушки пели песни подготавливая меня к обряду, продолжалось это долго, почти до полудня. Чуть позже мы вышли во двор княжеского дома. Меня усадили в телегу, конь и телега, были украшены ветками деревьев и цветами, на голову мне надели венок.

Я сидела в телеге и с любопытством наблюдала за происходящим. Девушки запели, голоса у них были громкие и красивые, завораживало их пение-волхование.

На телеге меня довезли до капища, там я спустив ноги с телеги, сама поднялась на возвышенность окруженную деревянными идолами наших богов. Боги стояли и взирали на меня со своей высоты.

По краям остались круга загорелись огни костров. Там за кругом стояли люди, мои родичи, я одна стояла внутри, с трепетом ожидая, что будет дальше.

Настал момент и я увидела поднятую вверх ясеневую кривулю[2] волхва, она возвышалась над огнём круга, а меж тем солнце уж стало клониться к закату, осенний день короткий.

Селезар зачал творить обряд Сварожьего Коло[3], а он связан со сменой положения солнца, а потому пропустить названное им время невозможно Это дает возможность волхвам использовать обряд на благо люда племени. Обряд с одной стороны утверждает минувшее, а с другой создаёт будущее. И является переходным мостом, по которому земное переходит в небесное, а небесное воплощается в земной жизни.

Обрядом этим, волхв создает будущее, по которому я пойду. Селезар проводя обряд будет питаться думами и эмоциями людей которые будут участвовать в обряде и попадут под её влияние. Чем больше люду будет вокруг, тем больше будет сил у волхва, тем точнее будет его предсказание о моем будущем.

Для того, чтобы предсказания были точными, волхв называл специальное время, и использовал обрядовую речь, утварь, использовал специальные травы вводящие его круг избранных[4].

Я должна пройти посвящение в святом месте, и тогда племя признает меня истиной княжной, дочерью князя Владдуха. В племени много поколений волхование и знахарство передается через Род, и потомки принимают его в дар. Так и наш волхв Селезар принял Дар Видения и овладел знаниями и умениями какими владели его предки, из рук своего деда. Поэтому так важно знать своих родичей до девятого колена.

Обряд продолжается уже затемно, я напряжённо всматриваюсь в темноту. Горят огни и Селезар громко произносит слова, обряд Сварожьего-кола. И каждый кривич стоящий в круге знает, что недобрые дела, и то зло которое он задумывает и порождает, вернется к нему.

Неожиданно раздается удар молнии, люди вокруг вздрагивают, ведь кругом не дождя и не грома.

Ещё один, разрезает небо, и я вздрагиваю и смотрю в небо.

Ещё, прямо мне под ноги…

Сухая осенняя трава вокруг меня, стоящую в круге, загорается.

От страха мои глаза распахиваются широко, я смотрю на отца, стоящего за кругом, он готов шагнуть в круг, что делать нельзя, то предвещает смерть.

– Склоните колени, ещё не было на земле кривичей, женщины с даром такой силы, – это волхв Селезар, голосом от которого мурашки по телу.

Люди в круге опускаются на колени, а я в не понимании смотрю на волхва, потом на отца.

….И быть временам то темным. И был вечер тот не от солнца, а был от воли Божьей

…И се речем, что богов имеем наших и воины идут под их истинные стяги. И гоним врагов решительно с Дуная. И с древних времен много родов стратилось….

….уморочь будет и боятся будут порчу нанести душе своей….

Я слушаю как волхв произносит слова предсказания, смотрю на отца который склонил колени передо мной стоящей в круге.

Предсказания звучат страшные, волхв говорит о смертельных испытаниях для племени, о борьбе со злом, о кровавых битвах.

Меня пугают его слова, и я совсем не понимаю какую силу он увидел во мне. Где я и где сила волхва, но как только обряд закончился, погас огонь костров в круге, и я вышла из круга, ко мне обратился Селезар.

– Не пугайся княжна, я буду рядом, можешь опереться на меня и мою помощь.

– Но… – попыталась возразить и сказать, думаю что это ошибка, нет у меня ни дара, ни ощущения силы.

Задумавшись возвращаюсь вместе с отцом в дом, отец тоже молчит, вижу, что он не ожидал такого. Мы проходим невдалеке от места где на колу до сих пор висит голова казнённой девушки, и я сама не знаю почему и отчего, поворачиваю голову и смотрю в ту сторону. И облегчённо выдыхаю, убрали голову, надеюсь захоронили.

– Больше не сметь никого казнить, никаких казней не потерплю!

Громко произношу, и чувствую, как на меня устремляются взгляды людей идущих рядом. А потом ловлю взгляд отца.

[1] Вересень – сентябрь

[2] Кривуля – о дним из центральных инструментов волхования является ритуальная палица загнутая с одного конца (кривуля) на котором было нанесено изображение бога и руническая надпись. Изготовлялась палица из священных пород деревьев (дуб, ясень…)

[3] Коло – круг.

[4] Круг избранных – впадение под действием трав в состояние транса.

Глава 20 Курган

Поздняя осень поселение варягов.

СВЕРР

Как мы возвращались не помню, помню подъезжая к дому, поднял глаза к небу, а оно разливалось невероятной голубизной. Голубизной глаз моей Ясины.

Моей Яси…

Моей Ясинки…

Я вошел в свой дом и пошел сразу к комнатке моей девочки, распахнул дверь и вошел.

Нет, больше не войдёт в мой дом светловолосая и голубоглазая…

Уложил голову на Ясину лежанку, и сел рядом…

Несколько дней, тяжёлых и бесконечных, я не выходил из дома. Что-то надломилось во мне, потухло.

В моей жизни сотканной из одних потерь, погас огонь, к которому есть смысл идти.

Я бы и дальше так, закрывшись, и жил, в комнатке Ясины, засыпая на полу, устремив глаза, на голову Яси, завернутую в холст. Но ближние, други мои, прервали моё сумасшествие.

Они вошли в мой дом, утащили из комнатки Яси, заставили вымыться, окуная в воду.

– Ты решил, что она бы этого хотела? Лежать не погребённой…

– Не могу… Не могу её отпустить…

– Отпусти, ей это нужно…

…Не могу

– Сверр, выбери место. Нужно захоронить, – это Хальс, произносит твердым голосом.

– Какое место? – не понимаю я о чём он говорит.

– По их традициям в кургане хоронят, думаю нам нужно это соблюсти в память о ней.

Ничего не соображая, я смотрю на ближних, перевожу взгляд с одного на другого.

– Курган?

Мне нужно позаботиться о моей девочке, и я сжимаю зубы до скрежета.

– Да, я выберу, – говорю и думаю о том, что место выберу, в поле широком, чтобы там было место и для меня. Рядом, будет место и для моего кургана.

Три дня шла подготовка, готовили землю для насыпи.

Наступил день, когда я должен был проститься с Ясиной.

Место на окраине селения, собралось много людей, все тихо разговаривали, рассказывая о том, что Яся спасла людей. Я не слушал погружённый в мысли о том, что Ясе не будет одиноко, ведь следующий поход для меня будет последним.

Доживу до следующей весны, там расстанемся на лето и потом уже навсегда вместе.

Мне невыносимо больно отпускать…

Но взяв себя в руку, я опускаю холст с головой, на землю, рядом люди опускают украшения, серп, сосуды, зерно, убитую скотину и домашнюю птиц. Кнут подходит и кладёт рядом ленты, такие он дарил Ясине и она заплетала в косу. Я кладу рядом сделанный её рукой для меня фалдон, а вот рубаху вышитую для меня, оставляю себе. Именно в ней, и лягу рядом.

А фалдон, для моей девочки. Чтоб тепло ей было…

А дальше я делаю то, что не понимают люди стоящие по кругу. Всё, что было в моем доме из того, что я привёз из походом, всё ложится рядом с Ясей.

Это украшения, много украшений, дорогие сосуды и утварь, холсты крашеные и отбеленные, выложил всё…

Мне уж ничего не надо…

Для чего? Для кого?

Отступаю назад на шаг, смотрю на то как всё уложено вокруг холстины, опять приближаюсь, поправляю. Хочу вновь прикоснуться, и потому ложу руку на голову в холстине.

Всё, люди вокруг начинают делать насыпь…

А я смотрю, как постепенно растет холм. Тяжело дышу, но упорно смотрю.

Я отомщу…

Отомщу за тебя моя голубоглазая девочка…

А теперь спи, спи моя Ясинка…

Ты проснёшься а я буду уже рядом…

Дальше дни сплелись в одно сплошное ожидание весны. Весна придет я хочу объединившись с конунгом Ладоги, напасть на земли кривичей. Сожгу все их города, людей всех побью, а кого не смогу, то в полон отправлю.

Не будет больше племени кривичей на земле. Напитается моя душа кровью, и тогда второй курган поднимется рядом с Ясиным.

Отправил посланника к конунгу Ладоги, Рёрику Ютландскому[1]. С Рёриком мы дружны и в походы ходим, совместные. Он будет на моей стороне, я уверен.

Посланник возвращается быстро всего за пять дней, принося мне известие от конунга. Тот зовет меня прибыть к нему, и обговорить всё в Ладоге.

Мне не хочется уходить от кургана, но я знаю, это всего лишь шаги по дороге к соединению с Ясиной навечно. И я вновь сжимаю зубы, и взяв с собой только ближних, выхожу из поселения в сторону Ладоги. На конях мне сподручнее и спокойнее, корабли остаются на Избор-озере.

В Ладогу мы прибываем через два дня пути, нас с радостью встречает Рёрик. Пир, что он устроил, был богатым. Разговоры велись о походах дальних и о походах будущих.

Я договорился с конунгом Ладоги, что по весне пойдем в дальний поход. А ещё о том, что мы вместе пойдем на кривичей, я хочу взять Плесков и уничтожить всех причастных к смерти Ясины.

Рёрик меня поддерживает, он давно мне говорил, чтобы я подмял кривичей под себя. Я отказывался, у меня было желание на своих землях мир держать.

Договариваемся и будущем походе на словен, Рёрик давно желает получить власть над этими землями. Ударяем по рукам и выбираем время когда мы будем выступать по весне на главный город кривичей.

Я проведу в городе всего пару дней, мне не терпится вернуться к Ясине.

К кургану Ясиному…

Во время пира конунг, как добрый хозяин предлагает мне выбрать одну из наложниц, чтоб согрела мою ночь. Это добрая традиция гостеприимства, среди моих сородичей. Рёрик хоть и дат, но не меньше меня чтит традиции. Да и мне желающему заключить с ним союз тоже не с руки отказываться.

Когда девушки предназначенные мне в наложницы подошли к столам, мой взгляд не согрела не одна из них. Я почти не смотрел, зачем, ведь желанной для меня уже нет в этом мире.

Девы, что-то пели, или говорили, я не слушал.

В дальнем углу двора, было постоянное движение. То были люди при дворе конунга Рёрика, явно рабы, они постоянно приносили что-то к столу, чаши с едой, или кувшины с питьём. Среди них вдруг мелькнула светлая голова, отчего я сглотнул ком в горле и напряг зрение.

Присмотревшись, увидел деву постарше Ясины и справнее телом, но с похожим цветом волос. Я смотрел на неё, она выносила еду из дома, до стола её не допускали. Да и куда, одежда плохая и грязная, да и сама замарашка.

Рёрик ударил слегка меня по плечу и произнёс:

– Выбирай друг, все нетронутые.

– Вот ту, – ткнул я в сторону рабыни.

Конунг удивленно вскинул бровью, но сделал знак своим людям, и они утащили рабыню со двора.

Через пару часов, когда я отправился на ночлег, в мою комнату привели эту рабыню, уже вымытую и в чистой одежде. Она вошла и по глазам было видно приняла свою судьбу.

Я пару раз вздохнул, понимая, что придётся забрать её с собой.

– Имя скажи, – произнёс на языке кривичей.

– Озара, меня кличут, – произнесла так, что я понял не из кривичей она.

– Словенка, – их языка я не знал, только кривичей, выучил его только из-за Яси.

Дева в ответ согласно кивнула головой. Лучина воткнутая в бревенчатую стену, разгорелась сильнее, и тут я заметил насколько сильно её трясёт.

– Озара, послушай меня. Ты не нужна мне, вернусь домой и ты можешь идти куда хочешь…

Та в ответ молчала, опустив глаза в пол.

– Завтра я домой ухожу, хочу, чтобы ты со мной пошла. Тебя никто не тронет, можешь больше не бояться.

Ночь я провел на полу на шкурах, мне было не привыкать, Озара легла на лежанку.

Утром мы отправились в обратный путь, девушку я забрал с собой. Рёрик был не против, он подарил мне эту рабыню.

[1] Рёрик Ютландский – возможный прототип Рюрика, родоначальника династии русских князей Рюриковичей.

Глава 21 Ты не один

Поздняя осень Плесков– поселение варягов.

ЯСИНА

Мне понадобилось несколько дней, чтобы свыкнуться с тем, что случилось на посвящении. Волхв меня эти дни не трогал, а я и рада была. Отец вскоре после посвящения отбыл с малой дружиной на восток, там была заложена крепость новая, он решил проверить, как идёт строительство, и сказывал, что ушёл на тридцать дней.

Я осталась с воеводой, которому наказано было меня оберегать. А потому решила, вновь попросить сопроводить меня до поселения варягов.

Гердень удивлённо выгнул бровь, и отказал. По его словам он не сможет обеспечить мне безопасность.

Промучившись в сомнениях несколько дней, я задумала самостоятельно, добраться до поселения и встретиться со Сверром. Сейчас по прошествии многих лет, я бы не поступила так, но в те года…

В тот день к вечеру, я велела конюху отвести своего коня пастись на луг, за городскими стенами и оставить его нам в ночное[1] Сама тем временем собрала в узелок себе съестного, и приготовилась сбежать.

По темноте, я выбралась через дыру в крепостной стене, так удачно присмотренную мной в последнее время. Конь уже привыкший ко мне, к моим постоянным гостинцам, спокойно дал себя расстреножить.

А дальше начался мой путь, через лес, по ручью, чтобы не потерять направление. Я добиралась до поселения варягов, чтобы встретится с конунгом Сверром Свирепым, моим названным отцом.

Добралась я быстро, потому как спешила, и очень хотела встретится побыстрее. Ещё издали я увидела черный от земли холм, поблизости от поселения. Он напугал меня и я объехала его стороной, даже не стала приближаться, надумав расспросить самого конунга, что это за чудо.

Стояла осень, и потому уже темнело. Я решила, что по темноте идти в поселение опасно, стража на воротах может меня и не признать. Потому заночевать придётся в лесу. разводить костер не стала. Знала, что варяги опытные воины и меня бы сразу увидели со сторожевых вышек и могли подстрелить.

Спала я тревожно, от переживаний, от ожидания встречи. Память воспроизводила перед глазами, каждый миг моей жизни здесь, рядом с варягами. Вот мне пять лет, затем семь. Бабушка Дорте, Эльрик и Кнут. Боевые тренировки Сверра за которыми наблюдала, а вот я уже в доме конунга, вот он учит меня считать, вот мы на бересте чертим руны.

Ранним утром, поев лепёшки ячменной и выпив из ручья воды, направляюсь к кромке леса. Мне недалеко до поселения, через луг и я у ворот. Только мой конь делает пару шагов по лугу, как перед моими глазами появляется группа людей на конях.

Придержав своего коня, всматриваюсь.

Узнаю многих, но не всех, слишком далеко. В середине группы едет конунг, его я признаю, ведь его не возможно ни с кем спутать. Удивляюсь тому, что он в середине группы, а не возглавляет её. Я помню он всегда домой возвращался первым и Эльрик рядом.

А сейчас он едет на коне, возле телеги, в которой сидит возница, а рядом на постеленных шкурах, девушка. Голова конунга повёрнута к ней, он что-то ей говорит. Мне не кажется, я вижу, как девушка в ответ шевелит губами, и согласно кивает головой. Конунг так и не отъехал от телеги, а я смотрела на него, пока он не въехал в поселение и не исчез с моих глаз.

Я задумалась, спустилась с коня и села на траву.

Было похоже, что Сверр с малой дружиной, вернулся из отъезда. Да именно из отъезда, не на охоте он был, туда женщин не берут. Я вспомнила про девушку, кто она Сверру?

К светловолосой девушке конунг обращался с уважением, ценил, потому как держался рядом.

Никогда до этого, рядом с суровым великаном я не видела женщин. Он не приводил их в дом, не ехал не с одной рядом, в его доме не было рабынь. А теперь рядом светловолосая…

В моей груди разрывалось от боли сердце, мне было невероятно больно. Нет, я не ждала, что Сверр такой взрослый и сильный будет один, без женщины, никогда об этом не думала.

А вот теперь, когда его сын Эльрик вырос и ушёл, конунг остался один. Разве он не в праве создать семью, быть счастливым рядом с красивой девушкой. У него будут ещё дети, не названные, свои…

Оттого, что этот мир вновь причиняет мне боль, оттого что мечты разбиваются о скалы жизни, такой какая она есть, боль заполняет меня всю. Запрокинув голову, я смотрю на небо, по которому плывут облака.

Медленно, но неотступно.

Поднимаюсь на ноги, и запрыгиваю на коня, в последний раз смотрю на поселение варягов…

На чёрный холм, что они насыпали…

Прощаюсь…

Прощаюсь понимая, что наши пути разошлись…

У каждого своя жизнь…

Мне пора возвращаться, в Плескове уж меня обыскались, воеводу поди всех на ноги поставил. Ускоряю коня, но проехав немного в сторону ручья, оглядываюсь, но поселения уже не видно за лесом, только вершина чёрного холма.

Тяжесть осознания, что мне уже не быть рядом со Сверром, легла на мои плечи. Принять это было тяжело, но нужно. У меня теперь есть опора, мой отец, моё племя. И я знала, что нужна им.

Возвращалась лесной дорогой, придерживаясь протекающего по лесу ручья. Когда захотелось пить, я приблизилась и наклонившись умылась и напилась кристально чистой воды. В прозрачной воде было отчётливо видно дно, и те самые золотисто-жёлтые камушки.

Совсем не задумываясь набираю горстку, пусть останутся на память. Сохраню, а потом буду смотреть и вспоминать, о конунге, о своей мечте, о мечте быть рядом с ним…

[1] Ночное – лошадей на Руси очень берегли, после дневной тяжелой работы, кормить их сразу было нельзя, поэтому им давали отдохнуть, потом вели на сочные пастбища в луга, так называемый "лунный выпас" или ночное.