Текст книги "Слёзы любви (СИ)"
Автор книги: Мира Майская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
ПРОЛОГ
Я бежала по ручью, спасаясь от преследующих меня. Страх парализовал мой разум, сердце бешено стучало, разгоняя кровь. Кругом мелькали стволы деревьев, шуршали листья от ветра. Несколько раз я оборачивалась, всматриваясь и вслушиваясь в происходящее позади меня. Страх и ужас, был моим спутниками, и они обостряли во мне все чувства. Мне казалось, я оторвалась от преследователей.
Но это было не так, неожиданно за спиной, раздался резкий свист и топот копыт лошадей. Меня нагоняли…
– Ясина!!!
Этот крик пронзил меня насквозь, не оставляя надежды на спасение.
– Ясина, вернись глупая!
Голос который я не спутаю, ни с какими другими.
– Ясина, девочка вернись!
Это был голос того, кого я боялась больше всего на свете, это был голос моей смерти.
Всадники приближались, я бросилась через ручей в сторону лесной чащи, надеясь в непроходимом лесу скрыться от преследователей. Но намочив низ платья и ноги, окоченев, я поняла, что смерть уже не отпустит меня. Или холод, или он.
Устремившись в чашу, я бежала уже задыхаясь, лёгким не хватало воздуха, они горели адским пламенем. Петляя между мохнатыми лапами елок, я выбилась из сил окончательно. Всё что я смогла сделать, это залезла под одну из них, укрывшись её опущенными ветками-лапами и затихла.
Вдруг я услышала приближающийся медленный топот копыт коня, он приближался. Моё сердце замерло, затаив дыхание, я надеялось он проедет мимо.
Но конь затоптался на месте, и всадник спрыгнул на землю.
Мне были видны только его ноги, они приблизились и остановились у спускающейся лапы.
– Ясина, вылезай…
Закрыла на миг глаза, и задрожала уже не сдерживаясь от страха и холода, ветер был ужасно холодный, пронизывающий до костей. Приняв неизбежность смерти, я вылезла из под веток. Подняв голову, встретилась с холодными серыми глазами своей смерти.
Он стоял напротив меня и как всегда смотрел на меня не отрываясь. Холодная глыба льда, давила на меня заставляя бояться. От ужаса я закрыла глаза, до какой-то панической жути я боялась этого человека, сейчас так спокойно смотрящего на меня.
Этот человек, был мужчиной, воином, конунгом и отцом моего Эльрика. У него было имя, но я всегда называла его за глаза, Свирепым, переиначивая его имя на язык кривичей[1].
Его имя было Сверр, конунг гётов[2].
Сверр Свирепый, наводивший ужас на всю округу и меня.
[1] Кривичи – союз восточно-славянских племён, существовавший в верховьях Западной Двины, Днепра и Волги в VIII–XII веках. Занимались земледелием, скотоводством, ремеслом. Главные города: Смоленск, Полоцк, Изборск.
[2]Гёты – одно из племен населяющих Швецию, до объединения в единое государство. (было два племени гёты и свеи)
Глава 1 Утро моего пятого лета
Двенадцать лет назад. Поселение кривичей.
Утро моего пятого лета[1], разбудило меня тягостной тишиной в нашей ветхой избушке. Повернув голову я посмотрела на мать лежащую сбоку, она спала. Или я так хотела думать…
Я слезла с лежанки и поплелась к скамье у полуразвалившейся печки. Она была уже холодной, остыла за ночь. На скамье стояла плошка, с остатками вчерашней каши. Рукой я нащупала на дне остатки, разделив, как мне показалось поровну, я съела половину, черпая рукой, остальное оставила матери.
Вышла на улицу и посмотрев на пасмурное осеннее небо, поплелась по селению, в надежде что хоть кто-то выбросит объедки или просто вынесет мне немного крупы, а может ещё чего. Редко, но иногда такое случалось, кто-то меня жалел и мне перепадало немного съестного. Я прошла в одну сторону, вернулась и вновь повторила дорогу. Но сегодня до меня никому не было дела.
Чуть подумав, и почувствовав, что промерзла до костей, а потому решила вернуться в старую развалюху, коей был мой дом.
В домик я вошла, посмотрела на мать на лежанке, она так и лежала. Подошла и забравшись с трудом, легла рядом. Лежала долго, не могла согреться в остывшем доме, а после всё же уснула. Когда проснулась, мать всё спала. Я вновь встала и заглянула в плошку, стоящую у печки. Но есть не осмелилась, подошла к спящей матери, дотронулась до её руки, потормошила, желая разбудить.
Но она никак не отрегулировала, а меня сильно удивило, что рука была жесткой и холодной. Закутавшись посильнее, я вновь вышла на улицу. Мне нужно было раздобыть немного еды, хоть что-то найти съестного.
Два дня я слонялась по селению, но так никто и не кинул мне даже куска сухой лепёшки. Вновь вернувшись к матери, я долго тормошила её каменную, холодную руку. Но она не встала и не сказала, своим тихим, охрившим голосом:
– Яська…
Посмотрев в последний раз на мать, я вышла из избушки и села на ступеньках крылечка. Наклонив голову на колени я заплакала. Обессилив от голода и слёз, я почти ничего не понимала.
Поднялась и шатающейся походкой пошла в сторону леса. Шла долго, или мне только так казалось. Вокруг были высоченные деревья, трава доходившая мне до пояса. Когда силы окончательно покинули меня, я упала, запнувшись за какую-то ветку на земле. В высокой траве, в ложбинке, почти не было ветра, пронизывающего мою ветхую одежонку. А потому, свернувшись клубочком, почти мгновенно уснула.
Проснулась от боли в животе, от голода его скручивало. Я всё ещё лежала в траве, открыв глаза увидела перед собой, висящие на кустиках ягоды калины.
Сколько я бродила по лесу мне не ведомо, в памяти не сохранилось. Помню, что ела ягоды калины, ещё какие-то ягоды, что находила в траве. Я замерзала и постоянно тряслась от холода, одежда рвалась об ветки деревьев, пачкалась о землю.
В один из дней я вышла к какому-то поселению, издали учуяв и увидев дым, клубившийся над избами. Замерев на миг, я опасливо посмотрела вперед, что ждёт меня в этом селении и кто там живет?
Но не подойти ближе я не могла, голод и холод гнал меня к людям, голод и холод пересиливали мой страх. Приближалась я медленно, рассчитывая в случае угрозы вновь убежать в лес.
Но вокруг было тихо, лишь небольшой шум исходил из самого поселения, как я поняла прислушавшись, это был гомон людских голосов. Войти в селение не решилась, я боялась всего, что могло случиться. Кто то может ударить, побить или ещё хуже чего сделать.
Решила осмотреться, и хотя бы посмотреть кто тут живёт.
А потому я присела у ближайшего ко мне сарая, на углу, чтобы можно было выглянуть и посмотреть вокруг. Просидела так не долго, но не увидев никого перебралась к следующему.
Здесь я услышала звуки ударов, и выкрики.
Кто-то нападал на кого-то, повторяя, вот тебе, вот.
Я замерла от страха, боясь даже смотреть в ту сторону. Мне казалось, что и на меня могут напасть и надавать тумаков. Долго боролась с собой, но любопытство перевесило страх, и я выглянула из-за угла. Увиденное поразило меня настолько, что я так и замерла, забыв свою осторожность.
Привстав с земли и выйдя, в полный свой рост, я смотрела на мальчишку впереди. А он не обращая на меня никакого внимания, сражался с деревянной оградой. В руках мальчишки, что был думаю, почти моим ровесником, была деревянная палка, которой он пытался проткнуть ограду.
Никогда за свою маленькую жизнь я не встречала ровесника по возрасту, в селение где мы жили с матерью, были одни старики и старухи, мать моя тоже была не молода, детей вокруг не было, а сами мы из селения никуда не выезжали. Но я понимала, что старики ходят в штанах, а старухи в длинных рубахах. То есть я поняла, что он в штанах, значит мальчишка.
А потому мне было удивительно, что есть ещё такие маленькие люди, и они такие красивые, чистенькие, говорливые. Он мне показался таким необычным, как будто из другого мира. Того мира о котором я мечтала, и хотела бы в нём оказаться.
Я тихо приблизилась, но мальчик не отреагировал. Ещё пару шагов, но он был так увлечён, что не замечал ничего вокруг. А я стояла и смотрела, пока не услышала, приближающиеся голоса. Вздрогнув, я метнулась в сторону сарая, чтобы скрыться за углом.
Мальчишка в этот миг услышав, что кто-то рядом зашумел, посмотрел в мою сторону. Больше я ничего не видела, потому, как спряталась за стеной сарая.
Прошло немного времени, я сидела прямо на земле и испуганно тряслась. Послышались шаги, они приближались. Моё сердце учащённо стучало, пытаясь выпрыгнуть из груди.
Ой, – раздалось над моей головой, которую я втянула в плечи.
– Ты кто? – голос не умолкал, а я молчала.
А потом перед моими глазами, что смотрели в землю, появились ноги.
– Ты чего тут делаешь? – вопросы продолжались, на языке кривичей[2].
Решившись я подняла глаза, и замерла с открытым ртом, потому что никогда не видела ничего подобного. Мальчик стоявший напротив, снял шапку, что до этого была у него на голове и я увидела огненно-рыжие волосы и зеленые, ярко-зелёные глаза.
– Моё имя Эльрик, а твоё?
Так и сидев на земле, я смотрела и не понимала, он это мне? Или ещё кому-то.
– Ты замёрзла что ли? – он присел на корточки и посмотрел на меня.
Я мотнула головой соглашаясь, ведь и правда замёрзла и сильно.
Эльрик, так звали мальчика, протянул руку и потрогал мои волосы.
– А что с волосами у тебя? Да, и имя своё скажи.
– Яся, не знаю я что с волосами.
Мальчик присел рядом со мной и вновь дотронулся до моих волос.
– Ты чего тут делаешь? – он повернул голову в мою сторону.
– Сижу, – это всё, что я смогла ответить.
– Ты чего такая грязная Яся? – он смотрел разглядывая меня.
Я дёрнула плечами, как бы говоря, не знаю.
– Пошли со мной, – он вскочил на ноги и потянул за рукав.
Отчего-то я поверила ему, он не выказывал агрессии по отношении ко мне, а потому, я засеменила за ним босыми ногами. Он привёл меня в сарай, показал рукой на небольшой клочек сухой травы в углу.
– Садись и жди, приду скоро. Есть то хочешь?
За меня ответил мой заурчавший от голода живот, я согласно мотнула головой. Мальчишка пошёл к двери, стал со скрипом её открывать.
– Эльрик, а ты правда вернёшься? – cпросила я ему в спину.
Он повернулся и улыбнулся мне, отчего я часто-часто заморгала, потому, как не видела улыбок уж очень давно. Иль совсем не видела…
Эльрика не было долго, всё это время я сидела, забившись в угол, думала, о том что больше не увижу этого удивительного мальчика. Таким необычным он мне показался.
Не надеясь уже ни на что, я уткнулась лицом в свои коленки, и заскулила.
И вдруг дверь скрипнула, я тут же подняла голову и увидела на пороге улыбающегося мальчика. Он держал в руках крынку, холстину, в которую было что-то завёрнуто. Быстрым шагом, он направился ко мне, я как завороженная смотрела на него.
Подойдя ко мне он поставил передо мной крынку на землю и присел рядом. Холстинку развернул на своих ногах, внутри была толстая лепёшка, два яйца и кусок варёного мяса.
– Ешь давай, чего смотришь на меня?
– А ты? – я безотрывно смотрела на него.
– Я сытый, это всё тебе, только много не ешь, занеможешь.
Онемев от увиденного и услышанного, я взялась за лепёшку и немного отщипнула, понесла в рот. Эльрик сидел и смотрел как ем, а я осмелилась съесть ещё яйцо.
– Пей, – он преподнёс мне крынку и стал поить со своих рук. Молоко, что было внутри, было вкусным, мне казалось, что я никогда такого не пила. Выпив немного, по подбородку потекла тоненькая молочная струйка.
– Потом ещё попьёшь, – он опустил крынку на землю и стал рукой вытирать молоко с моего подбородка.
Я замотала головой, соглашаясь.
– Яся, а сколько годов тебе? – он посмотрел на меня.
Повернув голову я тоже посмотрела на Эльрика, меня Ясей то и не называли, только Яськой. А лет я точно, сколько мне и не знала, помню только мать кричала на меня, пять годов, а ты всё каши немогёшь сварить. И потому я проговорила:
– Пять…
– Ох всё, ты нашлась, – произнёс обрадованно.
– Нашлась? – я не поняла.
– Я всегда хотел сестрицу младшую. Вот ты и нашлась.
– Я?
– Ну, да. Мне восемь недавно справили, тебе пять. Вот между другом моим Кнутом и его сестрицей Алвой, тоже три года, значит ты мне сестрица.
– Да, значит сестрица. Ой, как ладно всё это братец. Мне плохо без тебя было, ой как плохо. Я так рада, что я нашлась, – тараторила я обрадованно.
– И я рад.
Мы обнялись, а потом так и сидели какое-то время.
Согрелась, и меня стала клонить в сон. Зевнув, я попыталась устроиться поудобнее.
– Жаль отца нет, он бы разрешил тебя в дом забрать. А старая Дорте ни за что не позволит тебя в дом взять. Давай Яся отца подождем, и тогда я ему расскажу, что сестрицу нашёл?
– Давай, – я согласилась.
– Яся, я скоро вернусь, – он вновь подскочил и побежал к двери.
Он вернулся, когда мои глаза уже совсем слипались, притащил две большие звериные шкуры. Одну кинул на траву сухую, в которой мы сидели.
– Давай Яся, забирайся.
Я заползла на шкуру, Эльрик укрыл меня второй шкурой. Подоткнул шкуру так, что меня укрыла она полностью, с головой.
Впервые за последнее время, мне очень сладко спалось, снился сон. Во сне я стояла на берегу реки, и смотрела на противоположный берег. На том берегу был высокий светловолосый мужчина. Я смотрела на него, не отрываясь, завороженно смотрела. И вдруг мужчина закричал:
– Я люблю тебя!
Его голос эхом разносился над водами реки, повторяясь вновь и вновь…
Три месяца спустя, начало зимы, поселение.
Время потихоньку шагало дальше. Отец Эльрика не возвращался, где-то задерживаясь. Но меня это мало интересовало, пожалуй даже немного радовало. И всё потому, что я опасалась, что он может не позволить нам быть братом и сестрой.
Всё это время Эльрик заботился обо мне, приносил еду и даже одёжу. Он сводил меня к ручью, умыл мне руки и ноги, да лицо. Заставил переодеться в принесённую одежду. Теперь я ходила в штанах и рубахе, это была одёжа из которой он вырос, то есть она была с его плеча.
Сарай в котором я всё это время жила, был очень старый и в нём было много дыр, крыша была дырявой, и часто сильный дождик подмачивал мои шкуры. Эльрик принёс мне немного ещё сухой травы, но это почти не помогало.
Я подолгу сидела одна в сарае, опасаясь выходить без братца. Мне почему-то пришло в голову выкопать подкоп в соседний сарай. Он одной стенкой соприкасался с тем в котором я жила, копать далеко не надо, можно только глубиной взять. Я и копала, пока земля не промёрзла.
Оказавшись в соседнем сарае, я поняла, что он теплее и в нём было много сена. Соорудив в копне сена лаз, перетащила туда шкуры, принесённые из ветхого сарая и уснула в тепле. Пока безмятежно спала, пришёл Эльрик и потерял меня. Он очень сильно за меня испугался, обыскал весь сарай и наткнулся на лаз.
Я проснулась от запаха еды, это Эльрик принёс мне плошку каши на молоке, и она парила прямо перед моим носом.
– Проснулась? Какая ты Ясинка соня, – Эльрик улыбался и качал головой.
– Ага, – улыбнулась и потянулась.
– Ешь давай, пока горячая – он подвинул мне плошку с кашей.
Взявшись за плошку, ложкой зачерпнула кашу и подняла глаза на братца.
– Я до отвала наелся, – опередил он мой вопрос.
Счастливо улыбнувшись, я принялась за кашу. В этот момент наклонилась над плошкой, и с шеи свесилась цепочка с диском.
– Что это у тебя? – Эльрик рукой подцепил диск.
– Мамка надела, сказала мой оберег, – ответила.
– А где твоя мамка? – он так и крутил в руке диск.
– Не знаю, я потерялась.
– У меня совсем нет мамки, – он шмыгнул носом.
– Ну, не печалься, мы найдём их.
– Да, тебя вот по диску признать можно, – он нахмурился.
– А тебя тоже нельзя не узнать, – улыбнувшись я погладила его по голове, касаясь огненно-рыжих волос.
– Отец сказал, волосы у меня, как у мамы моей, – Эльрик посмотрел на мою голову, но больше ничего не сказал.
Мои волосы были светлыми, нет не белыми как снег, немного солнечного света было на них. Люди которых я видела в щели сарая или там в поселении, где мы жили с матерью были с волосами коричневого цвета, чуть темнее или светлее.
Потому видимо мой цвет волос и удивлял Эльрика, но это было взаимно, его ярко-рыжие волосы, тоже были очень необычны для меня.
Отчего всё сложилась так, что мы подружились и встретились, мне было не ведомо, но маленькой своей головой я понимала, что счастье выпавшее мне со встречей Эльрика, не должна я потерять, оно единственное, может мне помочь выжить.
И потому, я никогда не перечила братцу, стараясь быть послушной, покладистой. Спустя какое-то время, он познакомил меня со своим другом Кнутом. Это был мальчик на вид крупнее Эльрика, хоть они и были одногодки. Волосы Кнута были обычные светло-коричневые, а глаза болотного цвета и навыкате.
– Это моя сестрица, Яся – он показал на меня.
Кнут обошёл меня стоящую столбом, вокруг. Чем-то я ему видно не понравилась, он явно был недоволен.
– Тощая и страшная, – он произнёс это, скривив лицо.
Интерес ко мне у него пропал, он отошёл в сторону и утянул за собой Эльрика. Они, что-то долго обсуждали на незнакомом мне языке, а потом вышли из сарая.
Я осталась одна, тихо села в углу. У меня вновь потекли слёзы, я решила, что если не понравилась другу Эльрика, то он бросит меня и не станет приходить ко мне.
Через несколько дней ко мне в сарай пришла сестра Кнута, Алва. Она пришла одна, без Кнута и Эльрика. Встала и долго смотрела на меня, презрительно скривив нос.
– Ты такая страшная, стоять с тобой рядом противно.
Я молчала, боясь сказать ей что-то против, потому, как опасалась, что она наговорит Эльрику обо мне плохо.
Алва бросила рядом с моими ногами узелок, я ничего не понимая, посмотрела на неё.
– Если бы не Эльрик, никогда бы тебе не стала помогать.
Она развернулась и пошла на выход из сарая.
Я долго смотрела ей в след, она мне казалась невероятно красивой, с гордо поднятой головой и прямой спиной, в красивом нарядно вышитом платье, волосы были заплетены в какую-то невероятную удивительную косу.
Посмотрев на себя, я увидела ступни покрытые царапинами, затем мальчишеские штаны и рубаху, куда мне до неё, она была для меня недостижимым.
Присев на земляной пол в сарае, я развернула узелок, что принесла Алва. Внутри лежала одежда. Рассмотрев внимательнее я увидела нижнюю и верхнюю рубаху для девочки, ношеную и немного зашитую, но всё же ещё добротную. Алва хоть и была моя одногодка, но ростом удалась выше меня. А потому её старые рубахи, думаю будут мне в пору. Ещё в узелке были поршни[3], ещё справные, это обрадовало меня, обуви-то я никогда не носила.
Расстелив все обновки на сене, я стащила с себя рубаху, принесённую когда-то Эльриком, и надела нижнюю, а потом и верхнюю девичью рубаху. Посмотрела вниз, оказалось она мне в пору и по длине и по размеру. Поршни надевать не стала, решила позже, когда помоюсь.
Переодевшись вновь в старые рубахи, свернула новые в узелок и нырнула в лаз, что вёл в соседний ветхий сарай. Из него было легче пробраться незамеченной к ручью, что был недалече в лесу. Там в лесу было много ключей, бивших из-под земли, они вытекали ручьями, водопадиками и назывались изворами[4].
До одного из них, с истекающим ручьём, я добежала быстро, там скинула рубаху и стала мыться, окунула в голову, помыла волосы, старой рубахой вытерлась. Затем вымыла ноги потерев их песочком, от холода у меня била сильная дрожь. Но я терпела, желание быть такой же красивой, как Алва, была сильнее озноба.
Одежду принесённую мне Алвой я надела на чистое тело и так вот с мокрыми волосы, побежала в свой сарай. Завернувшись в шкуры, я пытаюсь согреться.
На следующее утро пришёл Эльрик, я в это время тихо сидела в углу на сене, и напряжённо ожидала, что он скажет увидев, что я чистая и в девчачьей рубахе. Присев рядом он и не посмотрел даже на меня, лишь сунул мне в руки плошку с едой, и тут же вскочил, проговорив:
– У нас с Кнутом поединок, я должен подготовиться, чтобы выиграть, побегу, – и тут же выбежал из сарая.
Я после этого решила, что теперь уж точно он меня забросит, будет приходить всё реже и реже, пока совсем ему не надоест.
Но братец, приходить стал только чаще и еды стал носить больше. А когда я его спросила, зачем столько еды, ответил что меня нужно откормить.
Думать о Алве и Кнуте я перестала, они больше не приходили ко мне в сарай, только голоса я их слышала, когда они играли во дворе втроём Эльрик, Кнут и Алва. Мне хотелось к ним, но я опасалась выходить из своего укрытия. Чужачка не знающая языка, отличающаяся по внешности, могла вызвать агрессию. Меня могли избить, прогнать из селения, а одна я не выживу, умру от голода или холода.
В щель сарая, что выходил одной стороной в большой общий двор, я наблюдала за людьми, соплеменниками Эльрика, они говорили на своём языке, я пыталась запоминать слова, те что понимала, что они значат.
– Ведро принеси, – кричала толстая женщина, по имени Адела.
– Бегу, – был ответ.
– Неси дрова, – это уже молодой мужчина,
– Принесла, – она ему ответила.
Потихоньку день ото дня, я узнавала больше о жизни местных. Смотрела за ними из щели, поняла, что сейчас в поселении нет взрослых мужчин. Только старые и совсем юные, дети, да женщины.
Мне понравилась старушка, с очень белыми, седыми волосами, Эльрик называл её Дорте. Она очень опекала братца, было видно она очень за него переживает. А ещё я видела, как она на него смотрит, по доброму и с лаской. Мне тоже хотелось, чтобы Дорте меня гладила по голове, спрашивала не замёрзла ли я, мне хотелось ласки и доброты. Ну хоть немножко, от того, что перепадает Эльрику.
Шли последние дни осени. В сарае было уже очень холодно, я мёрзла и шкуры почти не помогали. Каждую ночь я тряслась от холода, от чего заболела и постоянно хлюпала носом. В одно из таких холодных утра, в сарай ко мне забежал Эльрик и радостно закричал:
– Они возвращаются. Отец скоро будет дома, и я попрошу его взять тебя в дом.
– Возвращаются? – я хлюпнула носом.
– А откуда возвращаются – добавила плохо понимая, что-такое отец и почему он возвращается.
– Они возвращаются из похода, ещё два или три дня.
– Твой отец он…
– Скоро в тепле будешь спать Яся, отец добрый и любит меня, он разрешит.
Эльрик так уверенно об этом говорит, что и я не сомневалась, он добрый и разрешит. А пока, он притащил мне ещё две шкуры, и кружку с горячим отваром на каких-то травах пахучих.
Они появились, с первым снегом. Этого я никогда не забуду, на черную мокрую землю падал белый пух, кружился, летел медленно, но всё же опускался на землю.
Они вошли во двор, и люди вокруг зашумели, приветствуя их на своём языке.
Большие, высокие и даже громадные, на плечах у них были шкуры.
Косматые и длинноволосые, громогласные и шумные, они привели меня в ужас.
Он был один из них, но возвышался над всеми, стоял и осматривался, сверкая своими свирепыми глазами, в одной руке он держал большой боевой топор, а в другой меч.
Я не знала кто он, но навсегда запомнила ужас, который чувствовала смотря на него.
Только потом, спустя несколько дней я узнала, кто он, этот свирепый великан, это был Сверр, отец Эльрика, и конунг гётов.
[1] Лета – здесь года. То есть здесь моё пятое лета – мой пятый год жизни.
[2] Кривичи – одно из племён русичей в Древней Руси.
[3] Поршни-(ед. ч. поршень) или посто́лы – простейшая старинная кожаная обувь у славян. Представляет собой обувь в виде лаптя, сделанную из плоского куска дублёной, сыромятной или сырой кожи, стянутой на стопе ремешком, продетым через множество отверстий по краю.
[4] Извор – в южнославянских языках означает источник, родник, ключ, поток, ручей, исток, изобилие.
