Текст книги "Слёзы любви (СИ)"
Автор книги: Мира Майская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 38 Битва за Корсунь и добыча
Червень, Корсунь.
ЯСИНА
Зная, что приближаемся к Корсуню. наши корабли направились к берегу, обходя скалистые берега и стараясь войти в тихую бухту и высадились в одной из западных, на той стороне города у пристани.
Крепость стояла прямо на берегу моря и со всех сторон была окружена неприступной стеной. По периметру Корсуни возвышались тридцать две мощные башни, высокие стены и я долго смотрела на них, ведь до этого никогда подобного не видела.
Мы осадили город, несколько дней стояли, перекрыв доступ в город. Было понятно, что осада затянется, на многие дни. Взять город приступом, было возможно, но мы бы положили у этих стен лучших наших воинов. С тяжелым сердцем смотрела, на высокие стены и думала, как найти другие пути его завоевания.
Осада затягивалась, но в один из дней Рёрик пришёл к моему костру и заговорил:
– Город хорошо защищен, если пойти в штурм, положим много своих. Много…
– Нужно думать, – размышляла.
– А что думать, или штурмовать, или уходить, – Рёрик.
– Не надо идти прямо, можно обойти, – я ещё размышляла.
– О чём ты мальчишка? – удивлённо Рёрик.
– Обхитрите их, может в городе ваши есть, и захотят вам помочь, по братски или за вознагражденье.
– О чём ты говоришь?
– Подайте им знак, вашей песней у костра, уверен, они поймут. Хуже от этого не будет, а это шанс.
И вечером у костров зазвучала песня, боевых берсерков…
По утру нашелся такой человек и указал на место, где были акведуки, варяги их тут же перекопали и город стал страдать без воды.
Посоветовавшись варяги решили идти в город осторожно, боясь засады. Сверр повел первый отряд, но остановился предчувствуя плохое, решил меня позвать. Думаю, мой предыдущий совет ему понравился.
Первым подошёл старший Хват, и заговорил:
– Конунг, Яса в бой не пущу, он не готов. Если нужно, пойду с тобой я.
Конунг не успел ему ответить, я подошла, как всегда с опущенной головой.
– Конунг? – тихо проговорила
Он обернулся и мазнул по мне взглядом.
– В Корсунь хотим входить, что думаешь на это? – Сверр смотрел на открытые ворота, в город.
Я немного помолчала, но всё же ответила.
– Конунг не ходи в город, запроси выкуп. Плохое чую.
Сверр ту же отослал меня и Хвата на корабль, откуда мне было совсем не видно, что происходит у ворот. Но потому, как потом варяги отступили, стало понятно что моего совета послушались.
Осада продолжилась и на шестой день, ворота вновь открылись и из города вышли двое., это были переговорщики.
Разговор затягивался, не могли договориться об откупе за взятие города. Торговались долго, никто не хотел отступать. Не выдержала, мне хотелось помочь, и я приблизилась:
– Конунг пригрози им пройтись по побережью, сжечь прибрежные поселения. Они от них сильно зависят.
И Сверр услышал меня, немного размыслив, так и сказал переговорщикам. Те немного помялись и вернулись в город, передать его слова. В итоге они согласились на все наши условия, мы получили, то что хотели, не потеряв ни одного воина.
Загрузив всё добро на корабли, мы двинулись в обратный путь, но через семь дней пути, когда корабли вернулись из моря в Днепр, вновь пристали к берегу.
Здесь конунги отпустили своих людей и они погуляли по степным краям возле впадения Днепра в море, на славу. Они захватили много добра, грабя и не сомневаюсь убивая. В полон было взято много люду, из незнакомого мне народа. Червень уж клонился к завершению, когда мы легли в обратный путь.
Путь домой шел тяжело, суда были тяжелые, загруженные добром и людьми. Эти люди, я видела как они плакали и слышала их крики, сердце мое разрывалось. Я чувствовала исходящий от них ужас и отчаянье. Собираясь пойти и поговорить с Рёриком, и предупреждаю об том Хвата.
– Хват, я пойду поговорю с Рёриком, может он отпустит невольников.
– Хочешь настроить его против себя?
– О чём ты? Почему так?
– Сама не видишь? – помолчал и добавил.
– Они живут этим. Не видела в Ладоге, сколько там невольников?
Я замолчала, обдумывая его слова. В поселении гётов, не было тех кого против воли держат. Были конечно люди с чужих земель, но я не видела, чтобы их связывали или били. Две девушки помню из детства жили при доме конунга, но потом и их не стало. Остались местные, что помогали ему в доме, но он всегда их за это благодарил, шкурами или сукном, едой помогал.
При домах ближних конунгу жили несколько мужчин, из чужих. Но они всегда свободно ходили по поселению, некоторые женились и оставались, а какие уходили и их не держали. Часть возвращались, часть приходили на время. Но таких, чтоб держали связанными и били не было.
Чуть позже я всё же пошла к Рёрику, но уже зная, что ему скажу.
Он в это время отдавал команд своим людям, что и куда загружать, я постояла немного рядом, поняла, что на меня не обращают внимание. Взяла себя в руки и заговорила:
– Конунг Рёрик, поговорить надо, – постаралась вложить в свою голос всю твёрдость. что могла.
Он не повернулся ко мне, продолжая отдавать команды проговорил:
– Чего тебе?
– Конунг отпусти пленников…
После моих слов Рёрик замер и замолчал, перестав командовать погрузкой. Затем он резко развернулся и схватил меня за шкирку, я успела только пискнуть.
– Куда ты лезешь мальчишка? – он отбросил меня от себя.
Я больно ударилась об каменистое побережье, и так и осталась сидеть на земле.
– Ты пожалеешь, корабли не выдержат такой нагрузки.
Замолчала, и он молчал. И не удержалась:
– Я требую свою долю добычи, по вашим законом, могу её забрать сейчас.
Рёрик вновь резко развернулся и закричал:
– Эй, словен. Убери его от меня, или я за себя не отвечаю.
Хват подошёл и укоризненно покачал головой, осуждая меня. Мы ушли на кнорр, где я забилась в угол.
Пока сидела думала о том, что вернусь домой, увижу отца, что он мне скажет.
Отец хочет мне хорошей жизни, беспокоится о моем будущем. Я понимаю его желание, найти мне сильного мужа. Это даст шанс мне и племени выжить.
Глубоко вздохнув выглядываю через борт и вижу вдалеке, конунги разговаривают. Даже пожалуй не разговаривают, а ссорятся и кричат. Я молча наблюдаю и тут понимаю, они хотят поделить добычу сейчас, прямо на месте.
Несколько варягов, выхватывают мечи и бегут к нашему драккару. На берегу у кнорра стоит Хват, завидев приближающихся он достает меч и преграждает им путь на корабль. Испуганно, затаив дыхание я смотрю. Мне не верится в происходящее до того, как мечи скрещиваются и раздается звон.
– Беги, прыгай в воду Яс…
Хват ведет бой с четырьмя, ничего не понимая, я стою и смотрю на варягов на кнорре, они один за другим достают мечи.
Но бросаются не ко мне, а к мосткам, где сражается Хват. По берегу приближаются ещё воины, один из них Эльрик, он кричит на нападающих. Бой прекращается и напавшие опускают мечи.
– Яс, иди сюда, тебе никто не причинит вреда, я даю слово, – это Эльрик.
Его слову, как и слову каждого варяга можно верить, они ими не разбрасываются.
Я медленно спускаюсь с кнорра, опасливо смотрю на Хвата, и он встает рядом.
В сопровождении Эльрика и нескольких варягов с нашего кнорра, мы подходим к двум конунгам.
Рёрик сверлит меня взглядом, а Сверр произносит:
– Яс, тебе никто не причинит вреда.
Я немного прячусь за спиной Хвата, пусть думают боюсь.
– Мы приняли решение разделить добычу, каждому достанется доля, – продолжает конунг гётов.
– Твоя доля будет полноправной, мы не забыли твои советы, завтра всё получишь.
Я согласно махнула головой.
Все вроде бы успокоились, вечером у костров, был делёж добычи, пленников тоже делили, как сказал Хват их потом продадут. Итогов я не дождалась и ушла спать, день был тяжелый.
Глава 39 Дорога к Ясе
Липень, дорога домой.
СВЕРР
Из-за большого количества пленников корабли сильно перегружены, я бы не стал их тащить с собой, но Рёрик уперся и не в какую со мной не соглашался.
А потом произошло то, что поразило меня.
Младший словен высказал Рёрику, то что и я пытался ему вдолбить, это было безрассудно. Удивляюсь, как ему хватило смелости. А вот дальнейшее, я не понял совсем.
Рёрик разозлился, но уняв свой гнев, отпустил малого.
Я вмешался, мы громко поговорили с другом. Он согласился избавиться от половины пленных.
– Сверр, я выброшу этого сопляка за борт.
– Успокойся, он ведь правду сказал, – пытаюсь его вразумить.
– Он запросил свою долю добычи, – выдохнул мне в лицо, напряженно.
– Зачем ему? Что он хочет сейчас с этим делать? – удивляюсь.
– Приведите мне Яса, – отдает приказ своим людям.
Задумавшись я совсем не замечаю, что люди Рёрика, слишком усердствуют.
Хорошо, что Эльрик, вступился вовремя, не хватало ещё терять людей в стычках. Хват настроен серьёзно и он точно бы забрал с собой пару викингов, защищая своего сыновца.
Словени подошли, в сопровождении Эльрика и нескольких наших людей, которые встали на их сторону.
Рёрик сверлит Яс взглядом, а тот как всегда прячется за своего старшего.
Я пытаюсь его успокоить:
– Яс, тебе никто не причинит вреда.
– Мы приняли решение разделить добычу, каждому достанется доля, – продолжаю.
– Твоя доля будет полноправной, мы не забыли твои советы, завтра всё получишь.
Он согласно махнул головой.
Все вроде бы успокоились, вечером у костров, был делёж добычи, пленников тоже делили. Я сразу же отпустил людей, из своей доли. Эльрик и люди с его корабля, сделали тоже самое. Так же поступили мои люди, люди с кнорра где плыл Яс.
Рёрик недовольно сопел, и не в какую не соглашался со мной, он и его люди оставили себе, свою долю пленников.
Утром, когда все проснулись, стали отплывать, мои корабли ушли вперед, а драккары Рёрика, плыли медленно и тяжело.
Плаванье. что должно было занять пять дней, растянулось на восемь. На первом же пороге один из тяжело загруженных кнорров Рёрика перевернулся, а второй сел на мель.
Когда людей и поклажу вытащили на берег, Рёрик бросился к кнорру Яса.
– Ты накликал беду, – он заорал на него.
Я поднялся на ноги и подошел, закрывая мальчишку собой.
– Рёрик, опомнись. Малец предупреждал, ты не послушал.
Рёрик недовольно проворчал, но отошёл.
Всё же Яс и вправду был прав,
Тем же вечером всех пленников отпустили, а мы сидели у костра и разговаривали с Рёриком.
– Парень удивляет меня, сам не понимаю, но он притягивает к себе, – Рёрик даже удивлённо пожал плечами.
– По возвращению, я возьму его на воспитание, – говорю уверенно.
– Да, помоги парню встать на ноги, – соглашается друг.
Продолжив дорогу мы один за другим преодолели пороги, и продолжили дорогу по Днепру, шли по землям древлян и полян. Мы старались не задерживаться, каждый спешил, его ждали дела.
При впадении реки Лыбедь[1] в Днепр, мы вновь встали на стоянку. Место здесь было примечательное, я заметил, что Яс долго стоял на берегу, всматриваясь в окрестности.
Лыбедь – река своенравная. Ласково журчащая летом в ясную погоду, в ливни и по весне она широко разливалась, сметая все на своем пути.
У костра мы сидели в этот вечер долго, паренёк сидел, и всё так же стесняясь прятал глаза. К его необычной стеснительности и неуверенности, все уже привыкли. Я заметил, он больше слушал, чем говорил.
– Яс, ты на меня не сердись, – произнёс Рёрик.
– Я для своих людей стараюсь, – продолжил.
– Понимаю, – тихо ответил Яс.
– Ты помнишь, обещал узнать у вашего гриве, про женитьбу мою? – он поднял на меня глаза.
– Да, я узнал. Женись конунг ты будешь счастлив.
– Благодарю.
Мы так и сидели у костра, в ночной темноте звучали наши песни, и вдруг в наступившей тишине, зазвучала песня на языке словен. Хват пел песню о потерянной любви.
Вспоминаю о тебе, Каждый вечер при луне, Вижу нежный образ твой, Он всегда в душе со мной Я не могу тебя забыть, Нет у меня сил разлюбить Я вижу нежный образ твой, И он всегда в душе со мной[2].
Я слушал и каждое слово болью отражался в моей груди, перед глазами плыл образ любимой Яси. Ничего не сравнимо с болью неразделённой любви, всё что я мог себе позволить это жить с ней рядом, хот иногда видеть её голубые глаза, видеть как она будет входить в годы созревания, как появятся её дети…
Смирившись, я уже согласился, что хочу просто видеть её, знать, что здорова.
Этим вечером, мне не сиделось больше у костра, встав я ушёл на берег реки. Здесь в темноте я стоял и смотрел на черные воды реки, пытаясь затушить огонь боли, что сжигает меня изнутри.
– Почему ты печален конунг? – голосок паренька за спиной, вновь вызвал в памяти образ Яси.
– Ты не поймёшь Яс, подрасти тебе надо.
Парень молчал, но так и не уходил.
Мы ещё немного постояли и я так и не обернувшись к нему проговорил.
– Иди, спать. И спасибо за поддержку.
– Всё будет ладно конунг, я уверен она ждёт тебя.
Он тихо шелестя травой убежал, а я резко развернулся, уперевшись взглядом, в его спину.
От его слов, от капли надежд, что он мне дал, я не сдержался и подняв глаза к небу, закричал.
С утра мы продолжили путь, путь к месту где Днепр приблизится к Западной Двине.
[1] Лыбедь – река, правый приток Днепра. Протекает по территории Киева, впервые упоминается в летописях под 968 годом: «не бяше лзъ коня напоити на Лыбеди».
[2]Текст песни Алексей Хворостян – Потерянная Любовь
Глава 40 Дорога домой
Липень, дорога домой.
ЯСИНА
Мы вновь стали на привал при впадении реки Лыбедь в Днепр. Место здесь было примечательное, я долго стояла на берегу, всматриваясь в окрестности здесь очень красиво, хочется остаться и любоваться этим вечно.
Вечер и вновь песни у костра. Мы сидели в этот вечер долго, я украдкой наблюдала за Сверром, пропуская через себя каждое мгновенье. Мои глаза видели только его, только моего любимого, только Сверра.
Неожиданно со мной заговорил конунг Ладоги.
– Яс, ты на меня не сердись, – произнёс Рёрик.
– Я для своих людей стараюсь, – продолжил.
– Понимаю, – тихо ответила
– Ты помнишь, обещал узнать у вашего гриве, про женитьбу мою? – он поднял на меня глаза.
– Да, я узнал. Женись конунг, ты будешь счастлив.
– Благодарю.
Мы так и сидели у костра, в ночной темноте звучали песни варягов, и вдруг в наступившей тишине, зазвучала песня на языке словен. Хват пел песню о потерянной любви. Хват пел и слёзы искрились на моих глазах…Я не могу тебя забыть, Нет у меня сил разлюбить… И он всегда в душе со мной.
Я слушала и каждое слово болью отражался в моей груди, перед глазами плыл образ любимого. Ничего не сравнимо с болью неразделённой любви.
Этим вечером, мне не сиделось больше у костра, встав я ушла на берег реки. Там у темных вод реки я увидела Сверра, и забыв про всё на свете, подошла.
– Почему ты печален конунг? – голос дрогнул. я не смогла сдержаться.
– Ты не поймёшь Яс, подрасти тебе надо.
Рядом с ним я чувствовала себя счастливой.
Мы ещё немного постояли, конунг не оборачивался и не смотрел на меня. Я понимала он скучает по своей жене, что ждет его дома. Наверно переживает, как она? Ждёт ли его?
– Иди, спать. И спасибо за поддержку.
– Всё будет ладно конунг, я уверен она ждёт тебя, – я хотела его поддержать, большего я не могла для него сделать.
А потом я убежала, потому что слезы потекли из глаз. я не смогла их сдержать.
С утра мы продолжили путь к месту где Днепр приблизится к Западной Двине. Он занял не мало времени, несколько дней шли проливные дожди, заливая палубу. Я промокла до нитки, и когда мы встали на привал, после которого начнется волок до Двины, свалилась с ног, меня поедал озноб и жар.
С трудом я смогла следующим утром открыть глаза, горшочек с натиркой, бабушки Дорте, принес Эльрик. Я растерлась, обильно смазав шею и грудь, и отправила Хвата в лес принести травы бадан и багульника, листа брусники. а сама вновь свалилась в сон.
Как от вернулся и как заваривал отвар, я не видела, потом он разбудил меня и напоил отваром, и растер мне спину натиркой.
На следующий день вышло солнце и мне полегчало, жар спал. Начался волок до Двины, я ехала на телеге, что выменяли на месте волока, у проживающих у реки. Это были земли западных кривичей, то есть земли моего племени.
Этот волок был тяжёлый, он занял пять дней, мне он показался намного тяжелее предыдущих, сказался недуг и усталость от долгого пути. Ряд кораблей шёл медленно, это был сухой волок, корабли тащили по суше, перекатывая по брёвнам.
– Мы пойдём по Двине, проходить будем недалеко от Кривитеска, – это проговорил Хват, подойдя ко мне.
– Недалеко? – я не поняла.
– Торопа река, и озеро на которых стоит Кривитеск, впадает в Двину. От Торопы, идёт длинный волок из реки Желны в реку Сережу, и там уж Кривитеск.
– А варяги, как идти собираются? – я растерялась, сомневаясь, заходить ли в наш священный город.
– Они пойдут в своё море и через него вернутся в Ладогу, – объяснил он мне.
– А мы сможем сами дойти по Торопе?
– Да, наши же нас на лодках доставят, – Хват смотрел на меня ожидая, что я приму решение.
– Сколько ещё хода, до того места?
– Княгиня, нам лучше не ходить с ними в море, а идти через Кривитеск, до Плескова, – пытался уговорить меня.
– Сколько хода? – произнесла жестко.
– Семь иль восемь дней, – опустил голову.
– Я приму решение, до того времени.
Хват ушёл, а я думала о том, что у меня есть ещё семь дней. Чуть погодя нашла взглядом Сверр, он командовал выгрузкой кораблей на воду.
Семь дней, мы ещё будем рядом, а что потом? – задаю я сама себе вопрос.
А потом…
Я уже знаю, что возможно никогда не увижу Сверра. Может быть издали, когда он придёт в Ладогу. Тот за кого меня выдадут замуж живет там, и возможно когда Сверр будет ходить в поход, мои глаза найдут его и я хотя бы буду знать жив ли он, здоров ли он.
Издали… Подойти ближе я не смогу, не смогу быть неверной мужу.
Нет, не смогу…
Последние дни пролетели, как один миг.
За день, до места где мы должны были уходить от варягов, Хват известил меня.
– Уходим?
– Да, уходим, мне нужно встретиться с гриве.
– Разве он не передал тебе…
Хват не понимал, ведь меня давно уж нарекли гриве.
– Пока он жив, он гриве. И я хотела бы, чтобы он подольше пожил, потому, как даже не понимаю, что будет дальше.
– Что не понимаешь? – друг удивлённо поднял брови.
– Как буду одновременно гриве и женой варяга.
Хват тоже задумался, и не нашёл. что ответить.
Когда корабли остановились у небольшого поселения кривичей, Хват пошёл искать лодочников для доставки нас в Кривитеск, я же направилась прощаться с конунгами.
Они стояли у одного из кнорров, обсуждали, как заткнуть течь в одном из бортов.
– Конунги, у меня разговор, – они обернулись ко мне, в тот миг, когда вернулся Хват.
– Говори малец, – ответил первым Рёрик.
– Мы уходим, – первым заговорил мой друг.
– Куда уходите? – это Сверр.
– Пойдем в Кривитеск по притоку Двины, а потом на конях до Плескова, – проговорила опустив голову.
– По примете уходить и приходить из походу, нужно вместе, – это Рёрик.
– Послушай Яс, мне есть, что тебе сказать давай отойдём – произнёс Сверр, и я от неожиданности замешкалась.
– Да, конунг – тихо пролепетала.
Мы отошли недалеко, к берегу, где стояла одинокая береза, обернувшись я увидела, что Хват смотрит на нас обеспокоенно.
– Послушай меня парень, я добра тебе хочу. Так уж сложилось в моей жизни, что я один. Был у меня сын, да вырос, горжусь им, то Эльрик. Была названная дочь…
Я от этих слов замерла, внутри всё затрепетало, взгляд застыл на лице моего единственного, любимого мужчины. А он опустил глаза и смотрел на воду реки.
– Выросла… И теперь я один.
– К чему ты мне этого говоришь? – мой голос дрогнул.
– Яс, я могу помочь тебе встать на ноги, обучу воинскому делу. Ты же один, из родичей только Хват, у него семья поди. Я ж для тебя всё, не для кого мне более. Иди ко мне в сыновья названные.
Не сдержавшись я присела на корточки и зачерпнула ладонями воды из реки, умыла лицо, пытаясь прийти в себя.
– Прости конунг, но это невозможно, у меня другой путь, – мой голос дрожал когда я ответила ему.
– Почему, я же не запрещаю тебе видится с родичем, в племя вернёшься, как подрастёшь, – Сверр мне подумалось не ожидал отказа.
– Не могу…
– Ты подумай, не торопись. Знаешь где моё поселение? Приходи, я приму тебя.
– Благодарю, конунг, – поклонившись, я отошла.
Не останавливаясь, я пошла в сторону и не видя ничего, шла и шла.
– Ясина, стой.
Натолкнувшись на Хвата, остановилась.
– Что он тебе сказал? Чем расстроил? – он утирал слезы, что текли по моим щекам.
Я молчала, пытаясь унять дрожь во всём теле.
– Понятно, сказал, что Рёрик женится? Да?
– Рёрик? Да я уж знала? – наклонила голову ему на грудь, не понимая, почему он про Рерика заговорил.
– Давай побыстрее уплывем отсюда.
Теперь мы направились с другом на лодке, по Торопе в сторону Кривитеска. Течение было попутным, но несмотря на это, только к вечеру, мы вошли в приток Торопы ведущий к священному городу. Заночевав, мы ранним утром, продолжили путь.
Как и в прошлый мой приход в Кривитеск, я увидела его в полдень. на горизонте появился городок расположенный в извилине реки, как мне виделось почти окруженный водой. Красивое место, сейчас в летнюю пору, это было завораживающее зрелище, глаз не оторвать.
Поделённый на две части, центр города находившийся на острове, назывался священным, он был окружён водами озера Соломенного (Соломено) и некрепкими деревянными стенами.
Мы направилась в город, лодочник что нас привёз, повернул в обратную дорогу, в город ему хода не было, только избранные могли туда войти.
На подходе нас остановили, сторожевые выкрикнули:
– Стоять!
Два воина подошли к нам, Хват заговорил:
– К главному ведите, скажите Хват и он поймёт.
Воины переговорили между собой, я посмотрев на них, признала в них оставленных с Хором.
– Ты ж с Плескова, кто с тобой?
– Да, со мной сыновец.
– Пошли с нами, – они шли впереди, мы за ними.
– Ты Хват давно с Плескова? – продолжили спрашивать.
– По весне ушли, а чего?
– Князь, вновь дочь потерял. Княжна пропала, ты ничего про неё не знаешь?
Хват покосил на меня взглядом, но произнёс:
– Нет, ничего не знаю.
Нас привели в избу, что стояла недалеко от берега озера, того самого, через которое я по зиме, на коне добиралась до острова, там я встретилась со старцем гриве. Летом это озеро переплывали на лодке.
Хват вошел, я встала за его спиной, воины вышли, оставив нас.
– Добра, Хват.
– Добра, Хор, – приветствовали они друг друга.
– Где гриве, ты говорил она с тобой? – произнёс Хор.
Дверь в избу распахнулась и перед нами предстали, три волхва, уже преклонных годов.
– Гриве, добра. Легким ли был твой путь? – обратились они ко мне, склоняя голову.
– Добра и вам, уважаемые, – я застыла от неожиданности.
– Мы ждём тебя.
– Воин, вели одежду для гриве женскую принести и покров головной, – волхв обратились к Хору.
А он до того стоявший столпом[1], отмер и не сводя с меня глаз, боком прошел мимо и выбежал в дверь.
Одежду принесли, я осталась в избе одна, переоделась и надела покров на голову. Волхвы стояли под дверью и ждали меня. Как только вышла, тут же заторопили меня.
– Времени мало, поспешим.
Я шла за тремя старцами, к лодке что стояла на берегу озера. Понимала, что вновь окажусь рядом со старцем-гриве, когда-то сказавшим мне:
– Ты в сердце то, своё загляни и сразу легче станет, и дорогу увидишь по которой идти.
– Придет время, открой его навстречу важному для тебя, как бы не больно и тяжело было. Открой…
Я тогда удивилась сильно, и ничего не поняла.
– То что затеяла, добро. Скоро выбор перед тобой встанет, выбери то, что в сердце, – добавил тогда старец.
Сейчас я уже поняла, он про мою любовь к Сверру говорил, а дорога это задуманный мной поход рядом с любимым. Получается всё, что он говорил исполнилось…
Воспоминания о Сверре сбило моё дыхание, и только с силой сжатые кулаки, помогли мне справиться с собой. Я вновь сосредоточилась на мире вокруг меня.
Старцы привели меня в дом гриве, я помню в нём уже была. В дом я вошла одна, тишина давила, когда глаза обвыкли к полумраку, я увидела гриве. Он лежал на большой деревянной лежанке, устланной шкурами, и его глаза смотрели на меня.
– Дождался, ты пришла, – Произнёс он тихо, одними губами.
– Пришла, – я склонилась перед ним в уважении.
– Нет, это я склоняю перед тобой голову. Я прожил, и ничего мне не выпало из испытаний. Прожил и ничего не свершил. Всё на тебя выпало, и того уж не изменить, – голос звучал глухо.
– Последний раз видимся. Через два года, ты вернёшься сюда, но посетишь только мой курган.
Он вновь замолчал, было видно ему тяжело.
– На руках твоих будет ребёнок, а рядом птицы, – он закашлял и закрыл глаза.
– Ребенок? – я замерла вслушиваясь.
– Он будет держать тебя, твоя нить в жизни. Иди, я всё сказал…
Липень, дорога домой.
СВЕРР
Встав на привал, у одного из притоков Двины, мы с Рёриком, стояли у одного из кнорров, обсуждали, как заткнуть течь в одном из бортов.
– Конунги, у меня разговор, – мы повернулись к подошедшим словенам.
– Говори малец, – ответил первым Рёрик.
– Мы уходим, – первым заговорил старший.
– Куда уходите? – я удивился.
– Пойдем в Кривитеск по притоку Двины, а потом на конях до Плескова, – это уже малец.
– По примете уходить и приходить из походу, нужно вместе, – Рёрик.
– Послушай Яс, мне есть, что тебе сказать давай отойдём – произношу, показывая на берёзу в стороне.
– Да, конунг – тихо соглашается.
Мы отошли недалеко, к берегу, где стояла одинокая береза, и я начал разговор.
– Послушай меня парень, я добра тебе хочу. Так уж сложилось в моей жизни, что я один. Был у меня сын, да вырос, горжусь им, то Эльрик. Была названная дочь…
Я задумался, вспоминая Ясину, опустил глаза и смотрел на воду реки.
– Выросла… И теперь я один.
– К чему ты мне этого говоришь? – голос паренька дрогнул.
– Яс, я могу помочь тебе встать на ноги, обучу воинскому делу. Ты же один, из родичей только Хват, у него семья поди. Я ж для тебя всё, не для кого мне более. Иди ко мне в сыновья названные.
Яс похоже не ожидал такого, его охватило волнение, не сдержавшись он присел на корточки и зачерпнул ладонями воды из реки, умыл лицо, пытаясь прийти в себя.
– Прости конунг, но это невозможно, у меня другой путь, – его голос дрожал, когда он отвечал мне.
– Почему, я же не запрещаю тебе видится с родичем, в племя вернёшься, как подрастёшь, – я не ожидал отказа, потому давал ему время обдумать.
– Не могу…
– Ты подумай, не торопись. Знаешь где моё поселение? Приходи, я приму тебя.
– Благодарю, конунг, – поклонившись, он отошёл.
Какое-то время спустя я с сожалением смотрел, как паренёк со старшим словеном уходят по притоку Двины. Они отплыли на лодке с взятым ими проводником, непонятное напряжение сковало меня. Неужели я так прикипел к пареньку? Я жалел, что он ушёл? Мне осталось только надеяться, что он придет ко мне.
Мы продолжили путь по Двине и преодолев несколько порогов, через десять дней пришли к впадению реки в море Эйстрасальт [2]. Тут мы простились с Эльриком, он уходил в Гёталанд.
В залив вошли после небольшого привала, и не отходя далеко от побережья, мы продолжили путь по морю. Шторм налетел неожиданно, и потрепал нас изрядно, но через день море успокоилось.
Десять дней мы болтались на волнах, пока не подошли к Хельмскому заливу, ещё два дня пути и мы по небольшому протоку[4] вошли в Нево море[5].
Путь шёл к завершению и нам не терпелось быстрее вернуться домой. Преодолев Нево, мы вошли в Волхов, реку на берегах которой стояла Ладога.
К берегам Ладоги, мы подплыли под сильным дождём, сойдя с кораблей, мы с Рёриком укрылись в его доме. Нам быстро накрыли на столы, и спустя немного времени мы сидели и отмечали благополучное окончание похода. Рерик заговорил о предстоящей свадьбе, пригласил меня на скорое сватовство.
– Думаю дней через десять выйти из Ладоги, пойду в Плесков.
– Да. верно так и сделай, дай людям отдых, а потом выходи, – согласился с ним.
– А ты куда, друг? – он спросил меня.
– Пойду домой, тоже дам отдых людям. Встретимся в Плескове, поддержу тебя в сватовстве, да и дело у меня там есть.
Я уже знал, что теперь не уйду из города кривичей, пока не найду Ясину. Встречусь переговорю, все выясню. Если счастлива, поселюсь рядом, что бы видеть. Если помощь иль поддержка нужна будет, всё сделаю для неё.
– Сверр, а Сверр? Ты слышишь меня? – это Рёрик меня тормошит, задумался я.
– Слышу, ты что хотел?
– Как там у кривичей по обычаю, сразу после сватовства женятся или ждать надо?
– Хм, – я усмехнулся.
– Не женился, не знаю.
Мы оба засмеялись, попивая заморское вино.
Через день, когда подсохла дорога после дождя, я со своими викингами направился к нашему поселению.
[1] Столп – устаревшее, то же, что столб.
[2] Эйстрасальт – Балтийское море.
[3] Хельмским заливом – Финский залив
[4] Эта протока будущая река Нева – по мнению некоторых учёных 1000 лет назад не было реки Нева, она образовалась после того как воды Балтийского моря отступили.
[5]Нево море – Ладожское озеро
