Текст книги "Слёзы любви (СИ)"
Автор книги: Мира Майская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Глава 23 Болезнь отца
Зима, город кривичей Плесков.
Отец открыл глаза на следующий день, в этот миг я тихо сидела рядом. Как только заметила, что дрогнули его ресницы, тут же подскочила и бросилась к нему, коснулась лба. Облегчённо выдохнула, помогли бабушкины настои и натирки, жар спал. А мысленно поблагодарила бабушку Дорте, всё её обучение и наставление не пропало зря, и пригодилось мне уже не раз.
Моя радость была безмерна, отец узнал меня и прошептал моё имя, а чуть позже сжал руку. Выздоровление будет тяжелым, но уже то, что спал жар, хороший знак.
Ещё два дня минула, и князь порадовал меня тем, что съел пару ложек жижицы из каши.
– Ничего, ещё немного времени пройдет и поднимется князь на ноги, – говорю я пришедшим его проведать волхву и воеводе.
– Гриве, может в Кривитеск сходим, боги ждут тебя[1]
Я внимательно посмотрела на волхва, и задумалась на миг, мне не верилось в то что я гриве. Я не чувствовала своего предназначения, и не могла с этим свыкнуться.
– Никто не оспорит, все признали, – он понял о чём я думаю.
– Селезар, у тебя детей нет? – мне было не понять, почему он решил отдать мне первенство в волховании.
– Нет, но я и не гриве. Я волхв Плескова, а наш гриве в Кривитеске, хочет видеть тебя, он уж очень стар.
– Почему раньше ничего мне говорил? Почему скрыл?
– Я чувствовал, но до обряда не был уверен. Видел напугалась, потому и не трогал тебя, до поры.
Вновь я замолчала, обдумывая его слова.
– Сейчас не пойду, отца не оставлю, да и скоро снег ляжет. Как дороги встанут зимой, тогда и схожу.
– Как скажешь гриве, – он согласно кивнул головой.
– А гриве замуж могёт пойти? – это молчавший до этого воевода, обратился к волхву, чем удивил меня.
– Да, могёт и дети её гриде будут, – Селезар тоже удивился, посмотрел на воеводу.
– У княгини, дети княжичами будут, – воевода не унимался.
– Гердень, давай я сама решу, кем будут мои дети.
Воевода недовольно сжал рот, но замолчал, пронзая меня взглядом.
Волхв перевел взгляд с меня на воеводу и обратно, на губах появилась у ухмылка.
– Княжна, скажи, что ты затеяла? Почему Хвата снарядила этим заниматься, иль мне не доверяешь? – он о стройке, что я затеяла.
– Гердень, доверяю и для тебя у меня дело есть. Хват занимается стройкой стены, то для обороны города. А ты воевода займешься обучением дружины, как и чему учить, я скажу.
– Пойду я, – волхв поднялся с лавки.
– Скажу одно гриве, ты затеяла большие изменения, и я их одобряю. Только они не спасут тебя, ты уж призвана богами, вступила на дорогу, что тебе они выбрали.
Сказал и пошёл на выход.
– Пусть так, но что смогу сделаю, – проговорила ему вслед.
Волхв вышел, оставил нас вдвоем с Герднем. Мне не понравилось, как он смотрит на меня и я тоже встала.
– Ясина, погоди – воевода попытался остановить меня.
Нахмурив брови я села вновь на лавку, посмотрела на Герденя, нас отделял широкий стол. В гриднице мы были вдвоем, что мне совсем не понравилось, негоже незамужней сидеть с мужчиной вдвоем.
– Гердень говори, что хотел, мне идти надо.
– Ясина скажи, ты еще не присмотрела себе пару? – произнес так и не отрывая от меня взгляд.
– Нет, не до этого мне и не думала даже, – я вновь нахмурилась.
– А ты присмотрись вокруг, разве мало достойных рядом.
– Воевода не любо мне, что ты не прямой дорогой ходишь, а кругами какими-то.
– Я добра тебе только желаю, князь как поправится, так и продолжим разговор, – произнёс не громко, встал и сделал шаг ко мне ближе, заставив тем, поднять на него глаза.
– Ясина, я клянусь тебе в верности до своей смерти. Клянусь, что буду верным тебе.
Неожиданные для меня слова, при живом князе, клясться в верности мне, пусть я и дочь князя.
– Пусть будет так, Гердень, я верю тебе. Зайди завтра, я расскажу тебе, как тренируются варяги, вместе порешаем, чего мы от них можем перенять.
– Добро Ясина, добро.
Он вскоре ушел, а я пошла к отцу, впереди был ещё долгий путь к выздоровлению. Но я верила, князь Владдух сильный. он поднимется, встанет на ноги.
Прошел студень, наступил сечень[2], мы стояли с отцом обнявшись у ворот Плескова, я уходила в Кривитеск, то была дальняя дорога.
– Доча, со мной всё ладно. Обо мне не беспокойся. Будь осторожна в пути, как с делами управишься и с гриве поговоришь, возвращайся.
– Да, отец, и ты не волнуйся, чай не маленькая уж, шестнадцатое лето идёт. Всё выполню и домой. Весточки буду отправлять, ты отец не перетруждайся, меч пока не бери, рану только расшевелишь.
Мы обнялись, и я сев на коня, выехала вместе с дружинниками за ворота.
[1] Гриве – верховный жрец. Жрецов высшей касты кривичи называли чуть иначе – гриве , подразумевая, что грива – это шея, которая соединяла голову (бога) с телом (народом). Гриве жили в священных рощах, позже священном городе, и показывались народу всего лишь несколько раз в году, что придавало ореол таинственности. А еще хорошо работал и эффект ожидания. который позже с успехом использовали цари, императоры и вожди народов. Высокий сан обычно передавался по наследству, и только если гриве не имел детей, то место мог занять кто-то из более низкой касты.
Кривитеск, в первых исторических упоминаниях (затем Торопец) – город в Тверской области, священный город кривичей, главные и самые древние капища находились там. Первое достоверное упоминание о Торопце – под 1074 годом в Лаврентьевской летописи, то есть он в любом случае старше Москвы. В 1167–1320 годах – центр Торопецкого княжества, первый князь которого Мстислав Храбрый прославился успешными войнами и успел стать за год до смерти в 1180-м году князем Новгорода. В Торопце Александр Невский обвенчался с полоцкой княгиней Александрой Брячеславной, в память о чём супруги даровали городу Корсунскую икону Богоматери.
[2] Студень – месяц декабрь, сечень – месяц январь.
Глава 24 Кривитеск
Зима, дорога в священный город кривичей Кривитеск.
В дорогу мы вышли морозным утром сеченя, долго ехать верхом на коне было невыносимо. Ветер хоть и не сильный, обмораживал лицо и руки, пусть я и была закутана по глаза. Немного стало потеплее, когда мы въехали в лес.
Проехав ещё недолго по дороге, ко мне подъехал воевода.
– Княжна, ты бы в чунки пересела, шкурами укрылась.
Я не стала противиться, пересела, и с головой укрылась большой медвежьей шкурой. Потихоньку согреваясь, стала дремать. Дорога нас ждала длинная, а мне никогда не приходилось уезжать так далеко от родных земель. Пять дней в дороге, ещё и по зиме, нелегко мне придётся.
Пока размышляла уснула, крепким сном.
Сквозь сон мне почудилось будто слышу я разговор на языке гётов, и знакомый голос, только понять не могу чей он. А дальше голоса на родном языке, слышу будто ищут кого-то, потеряли должно быть. Хочу проснуться, расспросить, но сон не выпускает из своих крепких объятий. А голоса всё тише и тише, и совсем исчезают.
Как просыпаюсь вылезаю из-под шкуры и осматриваюсь, рядом только дружинники кривичи, нет никого из гётов, понимаю что причудилось это мне. Откуда здесь быть гётам?
Это, думается мне, оттого что скучаю. Я очень скучаю, невозможно больно мне без Сверра. Так хочу слышать его голос, видеть рядом, дотронутся рукой или чтоб он дотронулся.
Хоть бы рукой по голове провёл, хоть бы рядом сел, разложил камушки на столе, и учил бы меня считать, прикладывая их рукой из одной стопки в другую.
Или в поле, на коне, мы вдвоём и ветер, и мой крик над полем…
Я соскучилась…
Всю дорогу Гердень от меня не отходил, удушал своей опекой. Не давал ко мне подойти не Хору, не Хвату. Или нагружая их делами, то дров запасти, то лошадьми заняться, всё их направлял. Я терпела до последнего, но всё же не выдержала.
– Воевода, давай отойдём, поговорим, – проговорила я на одном из привалов в лесу.
– Да, княжна, – бросился со всех ног ко мне.
Я смотрела, как он, пока шёл, прихватил шкуру, и уже подходя накинул мне её на плечи, отчего я глубоко вздохнула. Наблюдая за воеводой, многое поняла.
О том как он мной дорожит, как оберегает, я важна для него и он это не скрывает. После его слов о паре, мне пришлось задуматься.
– Ясина, говори, я слушаю тебя, – воевода оторвал меня от моих дум.
Оглянувшись я поняла, мы слишком далеко отошли от места привала.
– Гердень, прошу тебя не гони лошадей, я устала от твоей усиленной опеки., ты мне ходу не даёшь.
– Яся…, – произнёс приближаясь.
Пар от его тяжёлого дыхания, доходил до меня.
– Яся, станешь моей, вообще никого не подпушу. В горнице посажу буду любоваться, нечего тебе среди мужиков…
Он не договорил, я не дала.
– Опомнись, чего говоришь, я княжна, и как ты меня закроешь в горнице. И с чего решил, что твоей буду?
– А кто нужен? Хор или Хват, они тебе не ровня, у Хвата жена…
– Воевода, они мне други…
– Яся…
Воевода придвинулся ещё ближе, и протянул руки ко мне, я отпрянула, с губ сорвалось:
– Нет, не трожь…
– Гердень, отойди от княгини, – чуть в стороне, послышался голос Хвата.
Замерев, воевода помедлил, развернулся и ушёл.
Проводив его взглядом, я повернула голову к Хвату. Тот шёл ко мне, и в глазах было беспокойство.
– Напужалась, княгинюшка – жалея меня, Хват подойдя, положил руку мне на голову. И пред моими глазами всплыл образ Сверра, так же положившего руку мне на голову.
– Зачем он так? Разве я этого хотела…
Подняла глаза на него, вопрошая.
– Что ж милая не видишь, как он по тебе сохнет? Ты княжна, красавица у нас… Там у варягов не женихалась? Иль по душе там никого не было?
Я задумалась на миг, вспомнилось, как Ангар сватался со слов Эльрика.
– Там сватался один, но мой… – я замялась, не зная как назвать конунга.
– Ты княжна с воеводой, одна не оставайся. Да и с женихом не тяни.
– Добро, буду думать…
– Тут не думать, тут чуять надо, – проговорил Хват, когда мы возвращались к месту ночёвки.
К обеду следующего дня, на горизонте появился город, для каждого кривича значащий очень много. Кривитеск[1] располагался в извилине реки, как мне виделось почти окруженный водой, а сейчас льдом. Красивое место, рядом хотелось дышать.
Кривитеск был небольшим по размеру городом, поделённым на две части, центр города называли священным, он был окружён водами озера Соломенного (Соломено) и некрепкими деревянными стенами. Вокруг священного острова, было озеро, покрытое льдом, Затем уже город, где жил простой люд, мастера-ремесленники, немного торговых людей.
Я направилась в священный город одна, моим людям это было запрещено. Летом озеро переплывали на лодке, а вот зимой, на санях или верхом на коне. На коне я и направилась, замотав лицо от ветра куском холстины. На берегу меня ждали, три волхва, уже преклонных годов.
– Гриве, добра. Легким ли был твой путь?
– Добра и вам, уважаемые, – как точно к ним обратиться я не знала.
– Мы ждём тебя.
Я шла за тремя старцами, по узкой тропинке вглубь леса. Откуда у меня взялась смелость, не знаю. Но мне не было боязно, мне было любопытно. Узнать, что-то новое, это вело меня по жизни и именно это дал мне в дар Сверр. Это он поставил меня на путь познания жизни.
Воспоминания о Сверре сбило моё дыхание, и только с силой сжатые кулаки, помогли мне справиться с собой. Я вновь сосредоточилась на мире вокруг меня.
Старцы привели меня на большую светлую поляну, уставленную деревянными статуями богов.
Мне показали рукой, что я должна войти в круг и я это сделала, несколько шагов и впереди я увидела старца. Он сидел на большой деревянной колоде и его глаза смотрели на меня.
Я не сомневалась передо мной гриве.
[1]Кривитеск – позднее Торопец, – второе название связано с расположением города на реке Торопе. Вероятно, Торопец – ровесник Ладоги, одного из древнейших городов Руси. Правда, как он назывался в те далекие времена, не меньше 12 веков назад, доподлинно неизвестно. Поздние предания или легенды донесли до нас имя Кривитеск, Кривечь. Славянское племя кривичей сидело на этих болотистых, мокрых землях. От воды и богатело – по рекам шли ладьи, груженные мехами, серебром, янтарем, жемчугом, тканями.
Глава 25 Разлука
Зима, поселение варягов – священный город кривичей Кривитеск.
СВЕРР
Крик Кнута, шум голосов людей вокруг померкли. Всё померкло.
Всё, что я слышал это стук своего сердца, а оно кажется ожило.
Прикрыв глаза, я глубоко вдохнул и на миг перед глазами всплыло лицо Ясины, моей девочки.
Мир вокруг вновь перевернулся, открыв глаза, я осмотрел всех сидящих рядом.
А затем вновь посмотрел на мальчишку, стоявшего рядом.
– Фольк, а как Ясина выглядела, расскажи?
– Ну… – мальчишка замялся, не зная что сказать.
– Как одета?
– Аааа, красно.
– Порванного на ней не было? Побита она не была?
– Нет всё чистое и красное было. Рубаха вышита нитями красными, а побита, нет не была. Думаю, поблизости её ждали, лошадей слышно было.
– А куда она возвращается не говорила?
Мальчишка задумался.
– Она сказала, передайте, что у меня всё добро и что она скоро нас навестит.
Я сглотнул комок в горле, но это не помогло, пришлось откашляться. У меня не осталось сомнений, что любимая жива.
Любимая, мысленно произнес я ещё раз.
Найду, всё к ногам положу, может станет моей женой…
– Почему не передали мне её слова? – посмотрел уже на Хольдвига, тот был постарше.
– Моя вина Сверр, не велел у тебя под ногами крутиться, ты сам не свой был, после того, как узнал, что приемная дочь мертва – это Хальс, пытаясь защитить сына.
– Ничего, найдем Ясю, да конунг, – это Кнут.
– Найдём, – я не сомневался.
Два дня я ждал, больше не смог, мне быстрее хотелось найти Ясину. И вернуть, пусть будет рядом, со мной или…
Долго ждать я не мог, обратился к ближним, сказав, что хочу пойти в Плесков, разыскать приёмную дочь. Посоветовавшись, мне не отказали, но и не поддержали. Как бы я был нетерпелив, но все же понимал они правы. Я услышал их слова о невозможности иди по неустоявшейся дороге.
Никто не отказался идти со мной, просили лишь об отсрочке. Нужно было дождаться крепких морозов, что прихватят землю, делая её твердой. А еще нужен снег, что покроет землю белой ровной простынёй.
С трудом дожидаюсь этого месяца, и как только приходят стойкие морозные дни, выхожу с верными людьми, в сторону Плескова.
Полдня пути и ожидание съедает меня. Скоро, говорю себе, мы встретимся, и я вновь увижу голубые глазки. Сегодня очень морозно и даже лёгкий ветерок обжигает кожу на лице. Но этого не сдерживает меня, и я лишь ускоряю коня.
Небольшое поле между двумя окраинами леса, мы моей ближней дружиной, появляемся на одной из окраин, стремительно пытаемся преодолеть это поле.
В этот миг мне становится видно около тридцати всадников на другом крае поля.
Привстав в седле, я всмотрелся в приближающихся. Кроме конных всадников, были ещё пара коней запряженные в деревянные слиде[1]. Повернув голову, смотрю на своих людей, и подняв руку даю знать, чтоб без моего приказа, ничего не делали.
Мы сближаемся, кривичи, немного притормаживают, не рассчитывали они встретиться с нами.
А в этот миг думаю только об одном, что в бой вступать мне с ними не с руки. Каждая наша стычка может отразиться на Ясине, вдруг при нападении она пострадает или накажут её за то что у нас жила.
Когда расстояние между нами уменьшается, я немного придерживаю коня, и конь переходит на шаг, немного пригарцовывая[2]. Впереди у кривичей был мужчина немного моложе меня, смотрел внимательно и напряжённо.
Сблизившись мы остановились, удерживая между нами небольшое расстояние.
– Добра вам! – произнес я первым.
– Добра, – ответил их глава.
– Я конунг гётов Сверр Свирепый, с кем говорю.
– Воевода я, кривичей Плескова, Гердень.
– С Плескова? – я был удивлён.
– Да, идём в Кривитеск, это далече отсюда. А ты куда путь держишь, конунг?
– В Плесков, хочу с князем вашим Владдухом встретиться и спросить почему напали на моё поселение, мир же между нами? – проговорил ему одну из причин.
– Князь всех провинившихся покарал, больше такого не будет. Только и вы зачем на наших людей нападаете? – воевода Гердень, явно нас недолюбливал.
– Не было такого, мои люди не нападали. Ты с чего решил, что это мы? – мне он тоже был не по душе.
– Я сам видел, и отметины есть на моём теле, – сжав зубы прорычал кривич.
Ненависть была в его глазах, он жаждал нас всех уничтожить, его рука легла на рукоять меча. Тяжело дыша, я пытался сдержать себя, сейчас судьба Ясины, была для меня важнее.
Какой-то миг отделял нас от начала схватки…
Краем глаза я заметил, что в слиде, что стояли чуть позади и немного сбоку, зашевелилась шкура. Не поворачивая голову, лишь одними глазами, я смотрел на шевеление.
Ребенок и может даже не один.
Воевода кривичей, тоже заметил шевеление и тут же убрал руку с меча.
– Кривич, это не мы нападали на вас. Ты не думал, что это могут быть, пришлые викинги? Сколько в Ладоге причаливает кораблей?
– Все вы… – кривич не успел продолжить, шкура на слиде дернулась сильнее.
– Князь в Плескове, будешь подходить отправь ему вестника, чтобы наши не напали на вас. Нам пора, мы спешим, – воевода дернул коня, направляя его в сторону.
Я проводил его взглядом, затем скользнул глазами по шкуре в слиде.
Мы разошлись, но я ещё долго смотрел вслед удаляющимся, и какое-то время раздумывал над словами кривича о нападениях.
Впереди меня ждал разговор с князем Владдухом, и я знал он будет нелёгким, но надеялся встретиться с его мудрой женой. А ещё я думал. что мои люди в Плескове за это время найдут Ясину. До главного города кривичей оставалось полдня пути, а мне уже не терпелось, мне казалось, что моя голубоглазая уже совсем близко. Но ничего, дождусь, остался последний шаг, и я его сделаю.
Ударяю в бока коня и ускоряюсь. Быстрее, быстрее…
Приближаемся к Плескову к вечеру, уже темно, видны только очертания стен города, сам он немного на возвышенности. Как и посоветовал воевода, останавливаюсь на окраине леса и отправляю к воротам, посланника.
Он должен сообщить князю, что конунг хочет разговор вести.
Посланника долго не возвращался, я уже начал злиться.
– Конунг, нас не ждали, – это были первые слова моего викинга, когда он вернулся из города.
– Это и я знаю, что сказали? В город можем зайти? – нетерпение я уж и не скрывал.
– Со мной говорил их волхв, сказал чтоб ждали, князь, как ответ даст, тогда и нам о нем сообщит их человек.
– Конунг, что позволяет себе этот князь кривичей? Правильно ты решил их города по весне сжечь.
Это проговорил, кто-то из моих ближних, за спиной.
– Пока Ясю не найдем, пусть живут…
Голос Кнута, и он прав, думал я. Сам молчал пытаясь понять, что же задумали кривичи удерживая у ворот Плескова.
Напряжённо всматривался в огни у ворот, с трудом сдерживая себя, чтобы не рассвирепеть, подтверждая своё прозвище Свирепый.
В этот миг от ворот отделился всадник и направился в нашу сторону.
Я внимательно смотрел на приближающегося. Когда он въехал на своём коне в круг света от наших факелов, я взглянул на кривича.
– За мной идите, князь ждёт.
Мне известны, конечно не все обычаи этого народа, но уж обычай приветствия известен. Он должен приветствовать меня пожеланием здоровья и назвать своё имя. А он молчит, что это значит?
Недовольный происходящим, я нахмурился. Но всепоглощающее желание быстрее найти Ясину, притупило во мне всю осторожность. Ударив ногами в бока коня, я устремился вслед за кривичем.
Стремительно преодолев ворота в город, я и мои люди оказались внутри, в огнях от факелов от ворот, вижу что оборонительные стены города, в деревянных решетках. То ли обновляют их, то ли дыры заделывают. Оглядевшись вижу какие-то насыпи, покрытые снегом.
Думаю удивление отразилось на моём лице, мои люди тоже притормозили, и озирались, скользя глазами по всему вокруг.
– Давайте, вперед., князь ждет, – это голос кривича, выехавшего нам навстречу.
Мы продолжили путь, направившись вперед, как мне думалось к княжескому дому. Немного проехав, впереди в огнях от факелов, мы увидели высокий и большой дом.
Нам открыли ворота и я со своими людьми увидел дом вблизи. Ожидал увидеть князя, но он нас не встречал. Кривич, что нас привел сюда, спустился с коня, я тоже последовал за ним.
– Пусть твои люди остаются во дворе, на ночлег вам эту избу князь дал, – он рукой показал на неё.
– Ты конунг иди за мной, – он произнёс это на норвежском, но я его понял.
Я сказал своим людям устраиваться на ночлег, а сам пошёл за кривичем в дом князя. Там мы вошли в большую гридницу, где за большим и широким столом сидел князь Владдух.
Он не встал, чтобы приветствовать меня. Это было явной демонстрацией, того что кривичи больше не хотят придерживаться мира между нами. Ну, ничего, ради Ясины, я на всё готов. Главное найти Ясю и потом уж разберусь с кривичами.
– Добра, князь Владдух, – ради Ясины, я даже голову перед ним склоню.
– Зачем пришёл конунг? Тебе не рады.
– Я думал ты умнее князь…
Владдух медленно и тяжело, опираясь на стол встал, я в этот миг подумал, болен иль ранен.
– Уже наслышан от твоих людей, воеводу твоего встретил, думаете это мы на вас нападали?
Пока говорил, смотрел на князя. В свете от факелов на стенах, лицо князя вытянулось, глаза широко распахнулись и он замер. Что в моих словах его так изумило?
– Воевода сказывал, что вы решили, что мы на вас нападаем. Так вот князь, я дал слово когда-то уж более десятка лет прошло, княгине твоей, и держу его. Не нападал, и не собираюсь.
– Ты… – зашипел князь и положил руку на рукоять меча.
– Одумайся… – произнёс я спокойно, потому, что старался сдержать себя.
Князь сверлил меня взглядом.
– Где дочь моя, что ты с ней сделал? – он закричал, уже выдвигая меч.
– Я не видел твоей дочери, и потому ничего не делал, – моя рука тоже легла на ножны.
– Князь, успокойся. Расскажи, как жена твоя, здорова ли эта мудрая женщина? – оставалась одна надежда, на влияние княгини на мужа.
– Насмехаешься варяг? Твои же её убили, вскоре после…
– Нет князь, не мои. Говорю тебе, мои люди держались мира. Я очень сожалею, княгиня была мудрой женщиной и я ценил её.
– Врёшь варяг.
– Князь, не вступай на дорогу вражды.
– Как тогда моя дочь оказалась в твоём поселении? Она ребенком несмышлёным была…
Князь закачался, было видно ему тяжело. Он обессилив, опустился на лавку.
– Я ничего не знаю о твоей дочери, она сейчас здесь? Позови, расспрошу её. Пусть расскажет, как попала к нам и кто привёз. Если узнаю, что мои, сам, своей рукой покараю.
– Не здесь она, в Кривитеск ушла. Но всё равно не помнит ничего, слишком мала была. Ты зачем сюда явился?
– Князь, уйду завтра. Хочу продлить договор, не зачем нам воевать. Я не лезу на твои земли, и ты чти наш договор.
Князь Владдух жёстко, сжав зубы, исподлобья смотрел на меня.
– Завтра решу, иди, место вам дали.
Я тоже не был доволен, нашим разговором, но сейчас для меня главное было другое.
– Хорошо, завтра договорим, – я развернулся и пошёл а выход.
Когда вышел из княжьего дома, пошёл к своим людям, они уже устраивались на ночлег.
– Сверр, что ты перед ними склоняешься? Они делают всё, чтобы нарваться на наши мечи. Не накормили, не натопили даже печь, – это Хальс, показал на стены землянки.
– Припасы у нас с собой, и не замёрзнем думаю. Мне нужно Ясину найти, а уж потом с ними рассчитаемся, – ответил я нахмурившись.
– Стражу выставил? – спросил, хотя знал, что друг уже поставил людей во дворе.
– Да, викинги осмотрели двор, в нём три воина всего. Вокруг двора вообще никого, похоже многие воины ушли с воеводой.
– Завтра разберемся по утру, – я задумался, над тем, что с воеводой дочь князя похоже была.
А потому воевода и не стал с нами вступать в бой. Княжна была для него важнее ненависти к нам.
Утром я встал рано, вышел из землянки во двор. Здесь я осмотрелся и позвал на языке кривичей, пробегающего мимо молодого паренька.
– Подойди, – он покосился на меня, остановился, но не подошел.
– Я отдам тебе вот это, – сам приблизился и показал ему мешочек с каменьями дорогими.
Парень молчал, но не уходил. Я распустил завязку и показал, что внутри мешка.
– Чего тебе, варяг? – его голос и выражение лица мне не понравились.
– Я не прошу тебя о предательстве, мне всего лишь нужно найти одну девушку. Приведи мне её и получишь этот мешок.
– Зачем тебе она, измываться будешь? – в его голосе я различил ненависть.
– Нет, она увидев меня обрадуется. Мне только увидеть её надо, насильно увозить не буду.
Парень размышлял, какое-то время, потом спросил:
– Ну, что за девка?
– Ясина, лет ей пятнадцать. В Плесков её привезли из моего поселения, летом этого года.
Пока говорил парень опустил голову, мне показалось слушает.
– Вот увидишь никакого вреда я ей не причиню. Приведи и получишь мешок.
– Если найду приведу, – парень развернулся и ушёл.
Как проснулись мои люди, те что знают язык, пошли по городу, расспрашивать и рассматривать. Ближе к обеду некоторые вернулись, говоря, что не нашли Ясину. Они мне принесли известие о стройке в городе, кривичи возводили новую стену и ров копали. Мне стало понятно, это приготовления к войне.
Зима, священный город кривичей Кривитеск.
ЯСИНА.
Я не сомневалась передо мной гриве.
Седовласый старец, сидел и смотрел на меня. Спокойствие было в его взгляде, он знал, что-то чего не знала я. Сделав шаг к нему ближе, произнесла:
– Добра, гриве.
– Добра, гриве, – это был его ответ, эхом от моего, от того я замялась.
– Не чувствуешь? – он немного наклонил голову в бок, как бы вопрошая.
Не успела я ответить, как он ответил за меня:
– Всему своё время, придет и твоё.
Не зная, что на это ответить, я переступила с ноги на ногу.
– Ты в сердце то, своё загляни и сразу легче станет, и дорогу увидишь по которой идти.
– В сердце? – меня удивили его слова.
Он согласно кивнул головой, а я уж поняла, что прямого ответа, от него можно не ждать.
– Придет время, открой его навстречу важному для тебя, как бы не больно и тяжело было. Открой…
Удивленно я выгнула брови, не понимая ничего из его слов. Но старалась запомнить, чтобы вспомнить их в нужный момент.
– То что затеяла, добро. Скоро выбор перед тобой встанет, выбери то, что в сердце.
Гриве встал, опираясь на кривулю, показал рукой идти за ним. Он привёл меня в свой дом, где усадил за стол, накормил, напоил и спать уложил.
Когда утром проснулась, гриве велел мне возвращаться в Плесков и побыстрее.
Перебравшись через замёрзшее озеро, я встретилась со своими людьми. Хвата в городке не было, значит вновь его Гердень куда-то отправил. Недовольно посмотрев на воеводу, я позвала его в избу, на морозе было слишком холодно.
– Гердень, не трогай Хвата и Хора. Это последнее предупреждение, и лучше не испытывай моё терпение.
– Зачем они тебе Ясина?
– Они други, это ты понимаешь? Где совет иль поддержка, а то и просто доброе слово. Что в том такого?
– Разве я тебя не поддерживаю, да и совет могу тебе дать.
– Гердень, ты о чем? Нужно будет и твой совет спрошу, но не будет такого, что только с тобой буду совет держать.
– Стань моей, Ясина. Всю жизнь не руках носить буду, – Гердень стал на меня на ступать, отчего я испуганно стала отступать.
В этот момент дверь в дом распахнулась и в дом вместе в клубах пара вошел один из волхвов, что меня встречали на острове.
– Гриве, передал это тебе, – громко он проговорил, от чего воевода отступил от меня.
Мне протянули сверток из холста, что было внутри я не знала.
– Сказано тебе развернуть, когда одна будешь, – волхв посмотрел на воеводу, тот недовольно нахмурился.
– Иди воевода, – проговорила я.
Воевода вышел, за ним пошёл волхв, но на пороге остановился и повернувшись ко мне проговорил:
– Я волхв западных кривичей, мама твоя из Полотеска [3] была, склоняюсь пред тобой в верности. Если помощь нужна будет, обращайся.
– Благодарю, – я поклонилась ему, он в ответ мне.
После разговора с воеводой и волхвом я развернула холст в нем лежал ещё один узелок. Развернула и его, там небольшой камень, на нем были начертаны руны. Их было три, две мне были знакомы, одна нет. Сверр учил меня рунам, одна обозначала дорогу, вторая была руной воина, а вот третья, я не знала, что она значит[4]. Вновь завернув всё в узелок, я решила, что встречу Сверра и расспрошу его о её значении. У меня не было сомнений, что со Сверром я встречусь вскоре.
Узелок перетянув тонким кожаным ремешком, привязала к пояску рубахи. Руны, присланные мне гриве, я не сомневалась, очень важны.
Только собралась выйти во двор, но в дверях появились Хват и Хор.
– Искала вас, это Гердень вас отправил?
– Не угомонится он всё никак, княжна, – подтвердил мои слова Хор.
– Не о нём речь, расскажите мне о городе.
– Что сказать княжна, город не велик, торгового люда и пришлых варяг, много – это Хор.
– Волок рядом, из реки Желны в реку Сережу[5], через город много варягов идет дальше, к себе, – он продолжил.
– Волок? А пристаней почему нет? – мне не понятно было, почему город не прирастает.
Оба пожали плечами.
– Хор, дела у меня к тебе, – посмотрела на него, он внимательно слушал меня.
– Останешься в городе, наберёшь для постройки пристаней людей, выстроить надо за лето. Затем нужен люд для волоков, я хочу, чтоб ты взял это всё под своё управление. А еще нужно построить городище, обнести все более мощными деревянными укреплениями на валах, окружить рвом. За проход по волоку и с пристаней взымай пушниной иль ещё чем.
– Большое дело ты задумала княгиня, – это Хват, с удивлением.
– У города великое впереди, на то у него богами все дано. Я хочу, чтобы Кривитеск сделался местом общего торга, и здесь нужно завести ярмарки, как в Ладоге. А ты будешь этим управлять, с тебя потом и спрошу.
Хор сидел и согласно кивал головой, после мы долго обсуждали, как все это лучше сделать, как обустроить. Я делилась с другами планами, по весне мне хотелось посмотреть Ладогу, может быть хоть увидеть корабль варягов. В моих мечтах, я видела себя на корабле Сверра, он вел его к дальним странам.
Через день, оставив Хора в Кривитеске, я с воинами дружины, вышла в обратный путь до Плескова, больше откладывать не могла, волнение за отца не оставляло меня. Из-за мороза, что в эти дни был очень крепок, мы останавливались на ночлег, где только могли. В маленьких на несколько домов поселениях, в земляных избушках. Обратный путь занял долгих семь дней и ночей.
Как только я завидела вдалеке Плесков, слезы появились на глазах, так я уж прикипела к своим соплеменникам, к родному отцу, к земле, что меня родила.
Как только ворота города открылись, сразу же послышались голоса приветствия.
Люди кричали:
– Княжна, наша княжна!
Люди радовались, а меня это очень смущало, ещё и года не прошло, как я даже глаз боялась поднять на людей. Это Сверр вселил в меня первые искры уверенности. Всё последнее время, я ежедневно вспоминала конунга, и сверяла все свои шаги и дела, с тем что он мне говорил.
