Текст книги "Путь к звезде (СИ)"
Автор книги: Мила Лешева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Когда я преодолела препятствие, руки дрожали, плечи ломило. Закусив губу, я побежала дальше, перепрыгнула через барьер чуть больше метра высотой и проползла по образованному сплетенными ветками длинному извилистому коридору. Выползла грязная, и злая, меня ждало последнее испытание. Надо было подняться по расположенной под углом веревочной сетке на высоту примерно семи метров, пролезть через отверстие в ней и спуститься вниз по канату.
Руки скользили, пот заливал глаза, но я все лезла и лезла вверх, считая каждый шажок. Трижды я соскальзывала вниз на метр-два, ухитрившись все-таки ухватиться за веревки в последнюю секунду. Сектор, еще – и вот я наконец добралась наверх, пролезла через отверстие и скользнула вниз.
Я стояла, не в силах расцепить руки и отпустить канат. Сквозь пальцы капала кровь: канат представлял собой грубую веревку, и при быстром спуске содралась кожа на ладонях. Уши заложило, я слышала только бешеный стук своего сердца.
Кэл шагнул ко мне, его губы шевелились, но я ничего не слышала. Он бережно расцепил мои руки и отвел меня в сторону, внимательно вглядываясь в мое лицо, взгляд зеленых глаз был встревоженным. Кто-то тронул меня за плечо, я резко обернулась и увидела Тину. Покачав головой, она протянула руки и дотронулась пальцами до моих висков. Волна силы прошла сквозь меня, и я пошатнулась от нахлынувшего шума.
– Тина, ее руки, – позвал Кэл подругу.
Та кивнула и коснулась моих ладоней, мгновенно заживляя раны, и спросила:
– Лин, ты как?
Я глубоко вдохнула, с шумом выдохнула и устало улыбнулась:
– Жить буду. Я прошла?
– Ты прошла просто блестяще, умница! – ответил Кэл.
– А как наши? – встрепенулась я.
– Смотри, – мотнул головой Кэл.
Я повернулась, полосу препятствий преодолевал Рейн. Он уже добрался до лестницы над ямой и успешно продвигался вперед, равномерно перебирая руками. Кэл сказал негромко:
– Бревно он прошел со второго раза, все остальное – с первой попытки.
Через десять минут Рейн присоединился к нам, буквально свалившись к моим ногам. Мы бросились к нему, Тина принялась вливать силу, а я обняла его за плечи, присев рядом:
– Как ты, чудо синеглазое? – спросила я.
Друг устало улыбнулся мне:
– Живой, и даже шевелюсь.
Минут через сорок все наши друзья присоединились к нам. Дойл тихо, как заведенный, ругался свозь зубы, Сигни трясло – Тине пришлось постараться, чтобы привести ее в чувство. Все наши друзья справились с заданием, использовав не более двух попыток на препятствие.
– Не знаю, как вам, а мне нужно выпить, – простонал Лан.
Мы переглянулись и дружно кивнули, а я добавила:
– И поесть, лично я готова съесть быка!
Тина рассмеялась:
– Ну, быка вряд ли, да и выпить не получится, а вот поесть вам всем и правда не помешает.
– Ага, только теперь до обеда ждать, – вздохнул Дойл, почесал в затылке, задумался, – хотя… Попробую-ка я кое к кому подкатиться… Только если удастся, нужна будет помощь, я один на стольких голодных еду не дотащу.
Кэл улыбнулся:
– Я помогу, пойдем.
– Только я хотела бы сначала умыться и переодеться, – смутилась я, как-то не хотелось садиться за стол в потной и грязной одежде. Друзья переглянулись, только сейчас осознав, в каком мы все – может, кроме Кэла – затрапезном виде.
Рейн скривился:
– Да уж… Я тоже в душ хочу.
– Тогда давайте сейчас разбежимся и встретимся через полчаса, идет? – предложил Дойл. Мы принесем еду, если получится.
– А куда идти? – спросила Сигни, опередив меня на мгновение.
– Пожалуй, в столовую, все равно больше мы нигде не поместимся!
Через полчаса мы втроем – я, Сигни и Тина – подошли к дверям столовой. Зайдя, обнаружили, что Рейн и Лан нас уже ждут, сели, и я спросила у Тины, как ее дела. Оказалось, экзамены она сдала, а полосу препятствий их курс бежит послезавтра.
– Мы за тебя болеть придем, правда, друзья? – спросила я и получила в ответ три утвердительных кивка.
– Тина, а у вас полоса препятствий сложнее? – поинтересовался Рейн.
– Да, у нас добавляется стрельба, метание ножей, сражение, да и сама полоса приобретает несколько иной вид, – Тина поежилась, – одно хорошо, у нас попыток для прохождения больше! Да и для меня это испытание последнее!
– А почему последнее? – Лан явно был удивлен, – разве на старших курсах боевки нет?
– Есть, но как бы это сказать… – Тина призадумалась, – понимаете, для всех, кроме боевиков, эти занятия носят скорее поддерживающий характер, идут не каждый день и соответственно другие факультеты не проходят полосу препятствий во время экзаменов.
– А что после экзамена? – полюбопытствовала я, – у вас же еще ритуал должен быть? И выбор факультета?
– Да, это все будет через два дня после полосы. Кстати, интересно, а сколько у вас не пройдет? У вас с курса кого-то уже отчислили?
– После контрольных – троих, а насчет экзаменов не знаю, – пожала плечами я.
– По результатам экзаменов еще четверых, – вмешался Лан, – а что, много отчисляют из-за полосы?
Тина усмехнулась:
– Знаете, всегда находятся те, кто решает схалтурить, надеясь на то, что экзаменаторы не заметят их уловок. Таких отчисляют без разговоров, обычно на первом курсе их не меньше десятка. Ну и примерно столько же не проходят полосу, хотя у вас девушек многовато, может и больше выбыть.
– Вот это да, – покачал головой Рейн, – если так, это ж у нас больше четверти отсеется на первом курсе!
– Так обычно и бывает, – кивнула Тина, – дальше-то уже мало кого отчисляют.
– Странно, что так мало, – задумчиво заметила я, – половину было бы правильней…
– Ну если честно, там есть один момент, об этом уже потом рассказывают, – как-то смущенно начала Тина, – вот у вас Дракон выделил группу из более сильных студентов?
Переглянувшись, мы кивнули, а Тина продолжила:
– Для тех, кто не входит в эту группу, полоса препятствий проще: меньше расстояние между пнями, не так сильно различается их высота, меньше интервал между веревками…
– Но это нечестно! – возмутилась Сигни, – и как они это делают? И зачем?
– Зачем – чтобы не отчислять три четверти курса, это только на первом курсе такое… А делают это при помощи магии, как и следят за честностью прохождения. О, а вот и наши добытчики!
Кэл и Дойл, о чем-то переговариваясь, несли корзины. Через пару минут на столе была расставлена их добыча: пироги, ветчина, сыр, еще теплый хлеб, даже кувшины с отваром. Притащили они и небольшие стаканчики. Дойл развел руками:
– Уж простите, что так по-походному!
Мы набросились на еду, как прайд львов: судя по всему, откат начался у всех. Минут десять за столом было тихо, мы дружно жевали, пока наконец не остались лишь крошки. Рейн блаженно потянулся:
– Слушайте, я только сейчас понял! Это же у нас каникулы начались! Здорово-то как! Кто что на каникулах делать собирается?
– Я еду домой, соскучился по родителям, – первым откликнулся Кэл.
– Ну куда я, и сам знаешь, – выразительно скривился Лан и пояснил в ответ на наши вопросительные взгляды, – моя и Рейна семьи едут вместе со всем двором в Равлен, и нас туда тащат!
Равлен был городом на берегу моря, недалеко от него на роскошном побережье находились летние резиденции королевской семьи и высшей знати.
– Не больно-то вы счастливы, – заметила Сигни.
– Радость моя, а с чего нам быть счастливыми? Неужели ты думаешь, что нам будет весело вращаться в светском обществе среди фальшивых улыбок, прячущих истинные чувства, и выслушивать сплетни? – покачал головой Лан.
Рейн кивнул:
– Да, там друзей не бывает… А кстати, Лин, не хотела бы ты ко мне присоединиться? Моей маме ты очень нравишься, она будет не против!
Показалось мне или по лицу Кэла скользнула тень?
– Рейн, я и светское общество – две вещи несовместные! У тебя чудесная мама, но я уж лучше в Академии все лето просижу!
– Ну вообще-то, если помнишь, у меня было к тебе одно предложение… – протянула Сигни.
– Ага, а какое – ты так и не сказала! – изобразила смертельную обиду я.
– Я тоже собираюсь на каникулы домой и предлагаю тебе и Дойлу поехать со мной. У нас уж точно светских бездельников днем с огнем не сыщешь!
Я задумалась. А правда, почему бы и нет? Что я в этом мире видела? Да и море мне всегда нравилось!
– Согласна! Дойл, а ты? – обратилась я к другу.
– И я не против, всяко интересней, чем в Академии сидеть! – кивнул тот.
– Тина, а ты опять в Академии будешь? – спросила я.
– Да, буду в больнице подрабатывать, – пожала плечами подруга, – а жаль, что вы только первый курс… Когда на пятый перейдете, я уже закончу… Ладно, – добавила она, вставая, – с вами весело, но у меня дела! Увидимся!
– Да и мы пойдем, верно? – спросил Кэл и, получив наши утвердительные кивки, продолжил, – прогуляемся?
Остаток дня мы провели, расположившись в уединенном уголке парка и весело болтая на разные темы. Парни всячески пытались разведать, в чем мы придем на Летний бал, но остались ни с чем: ни я, ни Сигни не поддались ни на какие уловки, даже на подлую щекотку. Рейн и Кэл опять поспорили за звание моего кавалера, выиграл Кэл с условием, что половина танцев будет Рейна.
– Лин, ну может скажешь все-таки, какое платье у тебя будет? – спросил Кэл, – я ведь не просто так спрашиваю! А то вдруг у тебя платье желтое, а я в синем буду!
– Нет, – твердо сказала я, – а насчет твоего костюма, если ты хочешь, чтобы он с моим сочетался… Белый, черный или фиолетовый, выбирай!
– Хм, интересно, – протянул Рейн, – Лин, а ты опять светское общество чем-нибудь шокируешь? После Зимнего бала все словно помешались на платьях, похожих на твое, так было забавно наблюдать за этим…
– Не скажу, – выразительно, по слогам, произнесла я, – сами все увидите!
– Слушайте, а чем это ваше светское общество развлекается? – вдруг спросила Сигни, – вам же там почти три месяца болтаться!
Лан пожал плечами:
– В гости друг к другу ходят, сплетничают, приемы и балы устраивают, на дуэлях дерутся…
– А на приемах что делают? – продолжала любопытствовать подруга.
– Болтают, слушают музыку, играют, – ответил Рейн.
– А во что играют? – спросили мы хором.
– В карты, иногда в «битву магов», – ответил Лан.
«Битвой магов» называли игру, очень похожую на шахматы, только поле было меньше – семь клеток на семь – и по-другому назывались и ходили фигуры.
– Это скучно, – протянула Сигни, – нет что б интересное что придумать… И смешное!
Рейн вздохнул:
– Ага, дождешься от них! Лин, – он сложил руки в мольбе и посмотрел на меня своими чудными глазами, – ты у нас умная, придумай что-нибудь! Спаси бедных нас от скуки светской жизни!
Я усмехнулась. А что, может и вправду им что посоветовать?
– Ну, парочку игр я могу сходу предложить, – прикидывая в уме, протянула я, – можем даже сейчас попробовать…
Глаза Рейна загорелись:
– Давай, согласны? – посмотрел он на остальных.
Все кивнули, с интересом глядя на меня.
– Тогда, пожалуй, так… Игроки разбиваются на две команды. Первая загадывает слово и называет его одному человеку из второй команды. И вот он-то и должен объяснить своей команде, какое ему слово сказали, причем не произнося при этом ни звука!
– То есть если мне, например, сказали «кот», я должен буду изобразить кота, но мяукать при этом нельзя? – спросил Дойл.
– Именно так, – подмигнула я ему.
– Ой как интересно… – хитро улыбаясь, сказал Лан, – а как игра называется?
Я задумалась: а правда, как ее назвать, не говорить же «крокодил»? Назовем ее..
– «Живые картинки». Ну что, поиграем?
Закончили мы, когда не могли больше смеяться: животы болели у всех, а Дойл заявил, что у него еще и уши от смеха опухли. Был уже вечер, так что мы отправились на ужин, весело переговариваясь и обмениваясь шутками. Рейн спросил:
– Лин, а ты говорила про пару игр..
– Ага, а ты еще хочешь?
– Конечно, рассказывай!
Все притихли, с интересом ожидая моего ответа, а я припомнила студенческие годы:
– Ну, вот такая игра, назовем ее «Это не?». Ведущий загадывает слово, а все остальные по очереди засыпают его вопросами типа: «Это не животное?» И тот должен сказать, например «Это не корова», или «это не коза». Понимаете? Он произносит название животного, а если не может придумать ни одного названия или все уже перебрал, то вынужден сказать первую букву загаданного слова. И так далее, пока кто-нибудь самый умный не догадается, что это за слово.
– Надо будет завтра попробовать, – глаза Рейна горели, – а еще?
– Игра в стихи. Например, я пишу две строчки, и сворачиваю лист так, чтобы была видна только последняя, передаю тебе, ты тоже пишешь две строчки, и так далее. А потом разворачивается и читается, может быть очень весело, – подмигнула я ему.
– Все, расскажу маме, будет не скучно! Спасибо тебе, солнце мое! – просиял Рейн.
Возвращались в общежитие затемно. Распростившись с парнями, мы с Сигни вошли в холл и увидели, что наши однокурсницы толпятся у стены, на которой висели какие-то списки. Нас встретили откровенно злыми и завистливыми взглядами, впрочем, стоило нам подойти, мы поняли, почему: это были списки перешедших на второй курс. Из восьми с половиной десятков нас осталось пятьдесят четыре! Ничего себе отсев!
Я усмехнулась, убедившись, что образовавшаяся еще на первом занятии группа в полном составе прошла дальше. А вот из оставшихся было всего семь девушек. Значит, нас останется двенадцать: эти семеро, эльфийки и мы с Сигни, и еще сорок два парня. Веселенькое соотношение!
Как я и ожидала, никто из «принцесс» не прошел. В общежитии слышались рыдания, крики, кто-то возмущался в голос. Я шепнула подруге:
– Слушай, давай-ка отсюда отступать.
– А куда? – резонно спросила меня она, – что-то мне не хочется сейчас на наш этаж подниматься, пока эти не утихомирятся!
Переглянувшись, мы шмыгнули в сторону и я предложила Сигни:
– Переждем у нари Аластеи.
Тетушка Аста встретила нас с радостью, разрешив посидеть у нее, пока все не угомонятся. Покачав головой, она вздохнула:
– Каждый год одно и то же. Учиться не хотят, еще и дурить экзаменаторов пытаются, а потом рыдают да ругаются. Ну да ничего, завтра их из общежития выставят, так поспокойнее будет!
Мы просидели у хозяйки почти до полуночи, потом ушли, сопровождаемые напутствием:
– Девоньки, вы завтра одни не выходите, а то кто ж их знает, этих злобных девок, нападут еще. Да знаю я, что вы их оттреплете, коли что, – махнула она рукой на наши усмешки, – да только зачем вам эти разборки?
На следующее утро мы тихо сидели в своей комнате, а по этажу разносилась ругань, чьи-то крики… И это аристократки? А где же достоинство, которое они должны были впитать с молоком матери? Ну ладно, я еще могла понять, когда они вели себя так со мной, но ведь рано или поздно они окажутся в одном обществе с теми, кто наблюдает за их неадекватным поведением! И как они будут смотреть им в глаза?
Именно этот вопрос я задала Рейну, который вместе с Ланом пришел вызволять нас, как только мы остались одни. В ответ он неожиданно горько усмехнулся:
– Лин, умеешь же ты вопросы задавать…
– Что с тобой? Я тебя таким и не видела никогда! – встревожилась я.
– Знаешь, все это… Достоинство, честь, верность, дружба… Нет этого при дворе! Ложь, маски, грязь – этого в избытке! Ты спросила, как они будут смотреть в глаза тем, кто видел их сущность? С улыбкой на устах и отравленным кинжалом за спиной!
Мы медленно шли по дорожке в парке, я остановилась и посмотрела на него:
– Рейн, я ударила по больному? Я не хотела, правда! Прости меня!
Он покачал головой:
– Я не хотел рассказывать, но ты все равно можешь узнать… Лучше уж я сам…
– Послушай меня, хорошо? Мне все равно, что и кто про тебя рассказывает, я смею надеяться, что знаю тебя лучше, чем светские сплетники!
– Это просто гадкая история, я уже привык, что у меня за спиной смеются, но не хочу, чтобы для тебя это было сюрпризом, так что выслушай меня, хорошо?
История действительно была… с душком. И одновременно банальная: красивая девица, которая на спор влюбила в себя Рейна, а потом высмеяла его прилюдно, заявив, что ни одна красивая девушка такого как он не полюбит. Это кратко, он рассказывал все подробно, не скрывая горечи от собственной доверчивости. Когда он закончил, я покачала головой:
– Ох, чудо мое, и ты ей поверил? Что тебя невозможно полюбить? Глупости это, и она просто злобная дура! И вообще, пусть только попадется мне, – последние слова я почти прошипела.
– И что ты ей сделаешь? – невесело усмехнулся Рейн.
– А кто называл меня ядовитой колючкой? – улыбнулась я, – поверь, уж ее я уколю с удовольствием!
Из синих глаз потихоньку уходила грусть, а на последних словах в них появилась искра смеха. Рейн покачал головой:
– Знаешь, Лин, я уже не раз благодарил всех Богов, что мы с Ланом тогда подошли к вам. Я никогда не чувствовал себя таким счастливым и свободным, как в этот год. И у меня никогда не было таких друзей, какими стали мы шестеро.
– Но это уж точно не моя заслуга! – запротестовала я.
– А вот тут ты ошибаешься. Именно ты и соединяешь нас вместе, без тебя мы все оставались бы одинокими, – теплая ласковая улыбка преобразила его лицо, сделав его вдруг по-настоящему красивым.
– Рейн, жаль, что ты сейчас себя не видишь, – зачарованно произнесла я, – ты просто потрясающе выглядишь!
Он удивленно посмотрел на меня:
– Ты… Ты ведь не шутишь? Ты правда так считаешь?
– Глупый ты… Красота не в лице, а в душе! Знаешь, я когда-то читала старые стихи, полностью не помню, только кусочек, – и процитировала:
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Рейн помолчал, затем покачал головой:
– Какие слова… Спасибо тебе, сестренка, – он вдруг хитро усмехнулся и дернул меня за косу, совсем как озорник в школе. Я нахмурилась, пытаясь выглядеть грозной:
– Ах ты, бессовестный мальчишка! Вот я тебя! Я… Я твоей маме пожалуюсь!
– Только не маме, умоляю! – синие глаза смеялись, горечь воспоминаний ушла из них, – кому угодно, только не маме! И вообще, меня надо кормить и жалеть, я хороший!
– Меня тоже кормить надо! – заявила я, – а то я съем одного синеглазого шутника!
– О ужас, с кем я связался! – с трудом сдерживая смех, безуспешно попытался скорчить трагическую физиономию Рейн, – это людоедка! Ай, не надо меня бить! Лучше пошли в столовую!
Мы шли, весело поддразнивая друг друга. Не знаю, как чувствовал себя Рейн, но мне было удивительно легко и свободно. В столовой нас встретили упреками:
– Где вы ходите!
– Мы вас заждались!
– И вообще, мы договорились сегодня еще поиграть!
Рейн поднял руки, словно сдаваясь, и жалобно проговорил:
– Спасите меня и покормите Лин, а то она уже меня съесть угрожала!
– Не думаю, что Лин стала бы это делать, – с абсолютно серьезным лицом произнес Кэл, – отравиться бы побоялась!
Мы переглянулись и расхохотались, я сквозь смех произнесла:
– Ладно, живи уже! Какие у нас сегодня планы? И кстати, когда официально начнутся каникулы? Надо бы к балу готовиться!
– Ворота Академии откроют после сдачи четвертым курсом полосы препятствий, послезавтра, – откликнулся Лан, – так что предлагаю сегодня отдыхать, а завтра придем поболеть за Тину. Всех устраивает?
Ответом ему были дружные кивки.
Так неприятно начавшийся день прошел весело, мы и не заметили, как наступил вечер. В общежитии было на удивление тихо: вылетевшие убрались, так что никто больше не устраивал скандалов и истерик.
Следующим утром мы собрались у полосы препятствий. Слегка зеленоватая от волнения Тина усердно разминалась, а Рейн вдруг толкнул меня локтем:
– Смотри, а вот это принцесса Амария.
Я взглянула на ту, что едва не стала причиной самоубийства Тины и из-за которой Раян был вынужден покинуть Академию. Стройная блондинка с серыми глазами, она была бы красива, если бы не выражение лица, одновременно надменное и брюзгливое. Она разминалась в стороне от всех, рядом стояла пожилая женщина и двое мужчин.
– А это кто? – шепотом спросила я Рейна.
– Бонна и телохранители. Ее тут не любят, так что пришлось королю к ней охрану приставить.
– А побежит она тоже с ними? – вмешалась Сигни.
Лан усмехнулся:
– Все возможно. Тем более, они могут ей здорово помочь на полосе.
Прозвучал звук трубы, Тина подошла к нам:
– Ну все, вам пора на трибуны, – голос ее дрожал.
– Тина, дорогая, удачи тебе, – я обняла ее, – у тебя все получится! Ты делаешь это не только ради себя, но и ради Раяна. Держись!
Сидя на трибуне, мы ожидали начала испытания. Полоса была действительно сложнее: сразу после ручной лестницы нужно было стрелять из арбалета, метать ножи, а часть площадки пробегать под градом магических стрел: попадание не убьет, но будет болезненным, каждая попавшая стрела засчитывается как попытка прохождения препятствия. Заканчивалась полоса боем на мечах.
Наверное, я за себя не волновалась так, как за Тину: когда она второй раз сорвалась с бревна, я жалела только об одном: что никак не могу помочь ей. Закрыла глаза и вдруг словно почувствовала ее так, будто была в ее теле. Я ощущала ветер на лице, качание бревна под ногами… Вдох, выдох, синхронизация дыхания, и я-Тина затанцевала по бревну. Я открыла глаза, когда в моем воображении Тина спускалась с другого края и потрясенно обнаружила, что так все и произошло в реальности. Кэл шепнул мне:
– А я и не знал, что ты так умеешь!
– Умею что? – я растерянно посмотрела на него, – я сама не поняла, что это было!
– Ты на несколько мгновений словно разделила с ней ее страхи и поделилась своей уверенностью. Это не магия, и очень редкий дар. Не волнуйся, никто не узнает!
– Спасибо! – я с благодарностью посмотрела на него, Кэл улыбнулся и накрыл мою руку своей:
– Все хорошо, смотри, Тина уже стреляет!
Действительно, Тина схватила лежавший на столе арбалет и выстрелила, попав в мишень с первого раза, десять метров бега, и следующий стол, теперь с метательными ножами. Первый нож в мишень не попал, Тина помедлила, видимо, приходя в себя, и метнула еще один. Он ударил близко к краю, но все же попал в мишень, а подруга побежала дальше.
Из «ползучего коридора» она выбиралась вся в грязи, по испачканному лицо пролегла дорожка слез. Я обеспокоенно оглянулась на Кэла, он покачал головой:
– Тина сильная, справится!
И вот наконец сетка, спуск по канату и последнее испытание – бой на мечах. Ей нужно было подержаться против своего противника три минуты, при этом не дать ему ранить себя больше трех раз. Мечи также были магическими, вернее, это были деревянные мечи, которые для каждого из противников ощущались в руке привычным оружием. Я сидела и считала секунды, когда бой закончился, Тина дважды была «ранена». Прозвучал звук, сигнализирующий конец поединка, Тина выронила меч, сделала два шага в сторону и мешком свалилась на землю, мы же рванули к ней.
Когда мы подбежали, она уже сидела, а девушка в зеленой форме Целителя заканчивала вливать в нее силу. Целительница обратилась к нам:
– Вы ее друзья? Если да, то уведите ее отсюда, ей нужно вымыться и хорошенько поесть.
Обняв Тину за плечи, я повела ее в сторону общежития, извинившись перед друзьями:
– Простите, я должна помочь ей, вы же понимаете? А вы найдите ей что-нибудь поесть, мы потом придем в столовую.
Только на подходе к общежитию Тина начала проявлять признаки выхода из прострации. Когда мы подошли к ее комнате, она вдруг как-то жалобно взглянула на меня:
– Побудешь со мной в комнате?
– Хорошо, а если твоя соседка придет? Может, к нам? Возьми вещи, чтобы переодеться, да пойдем!
– Можно? Спасибо!
Мы вошли в комнату, Тина быстро собрала вещи, сложив их в стоявшую на шкафу небольшую корзинку. Я не выдержала и спросила:
– Тина, что произошло? Ты выглядишь не просто вымотанной, а какой-то напуганной!
Она покачала головой, закрывая дверь комнаты:
– Знаешь, я жутко боюсь пауков. Понимаю, это глупо, но ничего не могу с собой поделать. В коридоре мне пришлось ползти по грязи, а перед лицом была паутина с пауками, и они падали на меня, копошились в моих волосах. Мне до сих пор кажется, что я чувствую, как эта мерзость лазит по коже! – при последних словах ее передернуло.
– А если кто боится не пауков, а змей, например?
– Тогда у него будут змеи. Цель испытания преодолеть не только препятствие, но и свой страх: магия считывает, чего ты боишься больше всего, и материализует это.
Мы зашли в комнату, Тина отправилась в ванную, а я задумалась. Интересно, и чего боюсь я? Да, всякая пакость вроде тех же пауков или других насекомых вызывала у меня отвращение, к змеям – не ядовитым, разумеется – я относилась спокойно, а боялась… То, что внушало мне страх, вряд ли можно запихнуть в коридор, да и не думаю я, что Тина боится пауков больше, чем потерять любимого. Так что магия скорее материализовывала фобии…
Когда через пятнадцать минут Тина вышла из ванной, она уже была спокойна. Я задала ей вопросы, что возникли у меня буквально пару минут назад:
– Тина, а ты знала про испытание страхом? Оно у тебя уже было раньше? И вы ведь все уже в большей или меньшей степени владеете магией, разве нельзя было как-то помочь себе ею? Ох, прости, я тебя совсем заболтала!
– Ничего, Лин, я после ванны просто-таки ожила! – улыбнулась она, расчесывая косу, – насчет твоих вопросов… испытание страхом только для перехода на пятый курс, а магия студентов на полосе блокируется, так что сама понимаешь. Ох, как же хорошо, что все позади! Для меня полоса всегда была самым страшным экзаменом. И я спросить тебя хочу… На бревне я вдруг почувствовала поддержку, словно ты была рядом со мной. Это ведь мне не почудилось?
Я смутилась:
– Сама не знаю, как это получилось. Я просто за тебя переживала, и вот…
Тина подошла и крепко обняла меня:
– Спасибо, подруга! Кстати, имей в виду, я уже давно решила, что ты будешь у меня на свадьбе подружкой невесты, и не отнекивайся!
– Да я и не собираюсь, – подмигнула я ей, – жаль только, что вы не скоро поженитесь.
– Да уж… Кстати, мне Раян говорил, что вы как-то встретились в городе. И как он тебе?
– У тебя прекрасный жених, и вы чудесная пара, я за тебя очень рада. А где Раян сейчас?
– Уехал, – Тина чуть погрустнела, – но ненадолго, к балу вернется. Что-то ищет в сарых библиотеках… А ты так и не скажешь, что придумала с платьем к балу?
Я покачала головой, усмехнувшись:
– Секрет. А как твое платье?
– Почти готово. Ты была права, Фралия настоящая волшебница! Ну что, пойдем перекусим? А то теперь уже я готова быка съесть!
Остаток дня мы провели так же, как и предыдущий: отдыхали, болтали обо всем на свете, а Лан с Рейном, развеселившись, начали в лицах изображать сценки из придворной жизни. Солнце уже садилось, когда раздался звук словно от удара в огромный гонг. Тина улыбнулась:
– Все, каникулы, смотрите, ворота открыты!
– Отлично, у меня грандиозные планы на следующие пять дней, – потерла руки я.
– Грандиозные, – протянул Рейн, – это как? Разрушить до основания Академию? Завоевать парочку королевств? Оттаскать за бороду короля гномов?
– Ха, чтобы ты понимал в грандиозных планах, – надменно бросила я ему, – и вообще, вредный ты!
– Неправда, я полезный! Ты просто не умеешь мной пользоваться!
Я поперхнулась:
– Ага, представляю себе. Книга «Как пользоваться Рейном, или забудьте о спокойной жизни!»
Ответом мне был дружный смех, а Кэл спросил, вставая и подавая мне руку:
– А как бы ты назвала свою книгу?
– Ну не знаю…
– Зато я знаю, – вмешался Рейн, – «Вы хотели воспользоваться Лин? Не забудьте написать завещание!»
– Нет, я все-таки тебя покусаю! – сделала я грозное лицо.
– Спасите меня, друзья! В Лин вселился монстр! – дурачился синеглазик.
Парни довели нас до общежития и распрощались. Мне показалось, что Кэл хотел мне что-то сказать, но передумал и только чуть сильнее обычного сжал мои пальцы, прощаясь. Может, он все-таки что-то ко мне чувствует? Ладно, время покажет, не стоит надеяться раньше времени…
