Текст книги "Любимая мафиози (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Марко тихонько хихикнул. – Должен ли я захватить что-нибудь для твоей жены, когда буду вечером заходить в замок? Что-нибудь, что может понадобиться ей утром?

Это было что-то новенькое. Обычно Марко не был так внимателен к Франческе.

– Нет. Она решила выскользнуть за дверь, так что ей придется жить с последствиями.

Он встал и наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку. – Постарайся немного поспать, а? Это поможет тебе быстрее поправиться.

– Я знаю, что это нелегко для тебя, Cugino (перев. с итал. кузен). Спасибо тебе и передай Марии так же.

– Моя жена и я сделаем для тебя все, что угодно, Рав. Ты знаешь это. Но всегда пожалуйста.

Мой двоюродный брат ушел, тихо закрыв дверь, а я посмотрел на свою жену.

– Ты можешь перестать притворяться спящей.

Она перевернулась и вытянула свои длинные ноги. Слабое больничное освещение освещало ее мягким сиянием, и она была похожа на прекрасного золотого ангела. Мое сердце перевернулось, любовь, которую я испытывал к ней, почти выплеснулась из моего тела.

– Я не хотела мешать, – сказала она.

– Иди сюда.

Вместо того чтобы повиноваться, она подложила руки под щеку и посмотрела на меня.

– Куда?

– Иди сюда, ложись рядом со мной.

– Фаусто, в этой кровати мало места. Я сделаю тебе больно.

– Нет, не сделаешь. Мне нужно обнять тебя прямо сейчас. Ti prego (перев. с итал. пожалуйста). Прижмись ко мне, bellissima (перев. с итал. красивая).

Ее взгляд смягчился, и я понял, что она у меня в руках. Она встала с маленькой кровати и подошла ко мне. На ней были только футболка и трусики, лифчик она сняла, и ее груди колыхались под тонкой тканью футболки.

Cristo (перев. с итал. христос), как бы мне хотелось чувствовать себя лучше. Мой член даже не дергался с тех пор, как меня ранили, но мысленно я все еще жаждал трахнуть ее, прикоснуться к ней.

Нахмурив брови, она подошла к моей неповрежденной стороне и опустила поручень.

– Как же это будет работать?

Я поднял свою здоровую руку и попытался освободить для нее место. – Залезай.

Это заняло у нее некоторое время, и мне пришлось скрыть пару вздрагиваний, но у нее все получилось.

Она растянулась на боку и так нежно прижалась ко мне. Это был первый раз, когда я обнял ее после стрельбы, и мое тело расслабилось, оседая на неудобный матрас. – Я скучал по этому, – пробормотал я, закрывая глаза.

– Я тоже. – Ее губы нашли мое горло. – Никогда больше не пугай меня так, хорошо?

– Ti amo (перев. с итал. я люблю тебя), Франческа. Что бы ни случилось в будущем, знай, что я люблю тебя всем своим существом. Когда я умирал на той улице, моя последняя была мысль о тебе.

– О, малыш. – Она прижалась ближе. – Я не хочу думать об этом никогда снова.

– Я тоже.

– Я не должна была просить тебя повременить с его убийством. Если бы я не...

– Нет ничего хорошего в том, чтобы зацикливаться на прошлом. Я не виню ни тебя, ни Эмму. У меня было достаточно времени, чтобы убить его до приезда твоих сестер, но мне нравилось играть с ним.

Несколько минут мы оба молчали, единственным нашим собеседником был шум машин в комнате. Наконец она сказала: – Я не могу поверить, что у нас будет мальчик.

– Ты разочарована?

– Я ... нервничаю. Я хочу, чтобы он мог сделать свой собственный выбор, когда придет время.

Я подумал о своем первом сыне, сидящем дома и несчастном. – Ни у кого нет выбора в этой жизни.

– Это неправда. Более того, это не должно быть правдой. Ты бы выбрал что-то другое, если бы твой отец разрешил?

– Нет. Мне нравилась эта жизнь. Я никогда не хотел заниматься чем-то другим.

– Но ведь это ты.

Я заставил себя озвучить свой самый большой страх. – Он не выберет меня.

Она молчала, ее дыхание проникало в мое горло и заставляло меня дрожать.

Наконец, она сказала: – Нет, но он сам выберет себя. И разве это не важнее?

– Ты больше никогда его не увидишь, – огрызнулся я. – Я никогда его больше не увижу. Ему придется исчезнуть, чтобы остаться в безопасности. Сменить имя, внешность. Все потому, что он отказывается...

– Остановись. Он ни от чего не отказывается. Он сделал все, о чем ты его просил, даже в ущерб собственному рассудку. Он хочет, чтобы ты гордился им, но подумай на секунду о том, что ты делаешь. К какой жизни ты его принуждаешь, к тайне и лжи? Безбрачие и одиночество? Это сверх жестоко.

– Это единственный способ сохранить его в безопасности.

– Кроме как отпустить его и дать ему шанс найти настоящее счастье вне мафии. Ты должен принять это и позволить ему решать.

Гипсовый потолок дрогнул, когда мои глаза налились кровью. Она говорила так просто: дать моему сыну выбор и смотреть, как он уходит из моей жизни. Здесь все было не так. У нас все было связано с семьей и наследием, и даже итальянцы, не связанные с мафией, держались ближе к дому. После смерти Люсии я растил его сам, каждый момент его юной жизни впечатался в мой мозг. Это было все равно, что попросить меня отрезать руку и не замечать ее отсутствия.

– Малыш, я знаю, что это тяжело, – тихо сказала она. – Но как родители мы должны ставить наших детей на первое место. Всегда. Я знаю, что ты любишь его, а это значит, что ты должен дать ему выбор. Если ты этого не сделаешь, это убьет его.

Я был слишком измучен, чтобы думать об этом дальше. Я закрыл глаза и позволил себе заснуть.

Глава двадцать семь

Фаусто

Я был слишком слаб для ступенек подземелья, поэтому я поручил Марко принести Вика в мою новую больничную палату наверху. Посреди ночи они втащили его внутрь и бросили на пластиковый брезент, расстеленный на полу у моей кровати.

Он застонал и свернулся калачиком, его разбитое и окровавленное тело дрожало от боли.

Va bene (перев. с итал. хорошо). Это меня порадовало.

– Ты слышишь меня, pezzo di merda (перев. с итал. кусок дерьма)?

Когда Вик не ответил, Джулио ударил его ногой по ребрам. Вик несколько раз сухо вздохнул, и когда он затих, я прошипел: – Отвечай.

– Да... Дон... Раваццани.

– Знай, Вик Бенедетти. Я сделаю из тебя пример. Они будут шептаться об ужасах твоей смерти еще долгие годы. Ты будешь страдать, coglione (перев. с итал. ублюдок). Ты будешь страдать за то, что плюнул в лицо моему доверию и за то, что случилось с моей женой. Жена и сестры, которых ты пытался защитить от Д'агостино? Они ничего не получат от меня после твоей смерти, даже моей защиты.

– Нет, пожалуйста, – прохрипел он. – Пожалуйста.

– Он засунул пистолет в рот моей жене. Пистолет. В рот моей жене! – К концу я уже кричал, и боль пронзила меня насквозь. Кажется, я вскрыл шов.

Задыхаясь, я расслабился и попытался продолжать дышать.

– Perdonami, perdonami (перев. с итал. простите меня, простите меня), – повторял он, его единственный здоровый глаз был устремлен на меня.

– Нет тебе прощения, – прохрипел я. – Нет тебе пощады. Но я не повторю с тобой ошибку, которую совершил с Энцо. Тебя не будут держать в живых, чтобы чтобы продлить пытку. Ты умрешь сегодня ночью. И твои части будут доставлены по всей Калабрии, вплоть до Наполи. Я рассыплю тебя по всей Италии, как снежинки, чтобы все знали о твоем позоре.

Он закрыл глаза и начал молиться.

Я усмехнулся: – Нет искупления ни для тебя, ни для твоей семьи. Какую часть тела я должен отдать им первой?

Он начал всхлипывать, и я жестом указал на Марко. Мой двоюродный брат вложил мне в руку пистолет, и все отступили от брезента. Я не стал целиться ему в голову, это было бы слишком быстрой смертью. Двумя выстрелами я всадил пули в коленные чашечки Вика. Это было больно, но не опасно для жизни. Он застонал, но я не обратил на это внимания. Передав пистолет обратно Марко, я сказал: – Порежь его. Оставь его в живых для наихудшего.

Мужчины свернули брезент вокруг Вика и подняли его. Джулио начал выходить вместе с Марко, и я сказал: – Джулио, останься.

Его брови сошлись, и он посмотрел на Марко. – Я спущусь, как только закончу здесь.

Марко сказал Джулио, чтобы тот не торопился, и я наконец-то остался наедине со своим сыном. Последние несколько часов были напряженными: я обустраивался в новой комнате и позволял Зии и Франческе возиться со мной. Это был первый шанс поговорить с сыном. – Иди сюда. Садись.

Франческа не лгала. Джулио действительно выглядел ужасно, как будто не спал несколько дней. Он был таким беззаботным и счастливым ребенком. Мне было интересно, куда делся тот мальчик. Неужели он все еще там, внутри, погребенный под слоями ответственности и ожиданий?

К какой жизни ты его принуждаешь? Секретность и ложь, безбрачие и одиночество?

Он начал отодвигать кресло, но я махнул ему рукой в сторону кровати. – Садись здесь. Там я смогу лучше тебя видеть.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Я в порядке. Это моя здоровая сторона.

Он осторожно опустился на кровать и сложил руки. – В чем дело?

– Во-первых, Марко рассказал мне о твоем уме и лидерстве в мое отсутствие. Я очень горжусь тобой.

Рот Джулио сжался, а спина слегка выпрямилась. – Спасибо, отец. Я сделал все, что мог, для тебя, для ндрины.

– Я знаю, и я очень рад. Я всегда полагал, что у меня будет больше времени, чтобы помочь тебе войти в роль, направить тебя. Я знаю, что это было нелегко – быть брошенным вот так.

– Я по-новому оценил то, что ты делаешь. Я определенно буду уделять больше внимания впредь.

– Это вторая вещь, о которой я хотел бы поговорить с тобой. – Я сделал паузу и попытался упорядочить свои мысли. – Когда ты родился, я выставил тебя перед всеми мужчинами «посмотрите на своего будущего лидера», – сказал я им. У нас была большая вечеринка со всеми присутствующими.

Он внимательно наблюдал за мной, ничего не говоря.

– Когда твою мать убили, я растил тебя сам. Я до сих пор помню, как ты ходил за мной по пятам, играл со своими грузовиками и машинками в моем кабинете, пока я работал, задавал мне вопросы. Я люблю тебя каждой частичкой своего сердца. Ты мой милый мальчик, единственная хорошая вещь в моей несчастной жизни, пока не появилась Франческа.

Я остановился, чтобы прочистить горло, боясь, что начну плакать преждевременно.

Когда я пришел в себя, я сказал: – Я так многого хотел для тебя. Жену, детей. Продолжить наследие, созданное моим дедом и отцом, наследие, которое я расширил. Чтобы тебя боялись и уважали во всей Европе как Дона Раваццани. Но это были вещи, которые я хотел. То, что я требовал, не оставляя тебе выбора.

Гудки аппаратов заполняли тишину, когда я не мог выдавить из себя слова. Как только я это сделал, пути назад уже не было.

Наша задача как родителей – ставить детей на первое место. Всегда.

– Моя жена, – начал я, – она очень мудрая. Она видит то, чего не вижу я, и она убедила меня, что я должен позволить тебе сделать выбор. От этого зависит твое счастье.

Джулио несколько раз моргнул. – Выбрать? Что выбрать?

– Быть ли тебе однажды доном.

Он уставился на меня, неподвижный, как статуя. Я не был уверен, что он вообще дышит.

– Это шутка? – спросил он.

– Абсолютно нет. Я позволяю тебе решать свое будущее. Но я бы предпочел, чтобы ты принял решение быстро. Нельзя, чтобы просочились слухи о том, что есть какие-то вопросы, какие-то колебания.

– Ты разрешаешь мне уйти? Я могу уйти от этого?

– Да. Именно это я и говорю.

– Я не могу в это поверить. – Он прикрыл рот рукой, затем повторил: – Я не могу в это поверить.

Я видел, как свет вернулся в его глаза, когда он начал размышлять о будущем вне мафии. Я не хотел влиять на его решение, но он должен был понимать, чем это чревато. – Джулио, прежде чем ты примешь решение, ты должен кое-что понять. – Я положил руку ему на колено. – Если ты уедешь, ты не сможешь вернуться.

Это не то же самое, что переехать в другой город или поступить в университет. Ты больше не будешь Раваццани. Ты должен изменить свое имя, свою внешность. Ты не можешь...

Мой голос надломился, и я не мог этого сказать.

Ты больше не можешь быть моим сыном.

Мои легкие горели, словно в них пылал адский огонь. Если он решит уехать, как я это перенесу?

– Отец, – прошептал он. – Я не знаю, что сказать.

– Скажи мне. О чем ты думаешь?

Он вытирал лицо обеими руками. – Я знаю, что у Фрэнки будет мальчик. У тебя будет еще один сын. И, может быть, он не будет таким разочарованием.

Мой голос окреп. – Ты никогда не разочаровывал меня, figlio mio (перев. с итал. сын мой), ни одного дня в своей жизни. Каким бы ни было твое решение, я буду уважать его. Я все равно буду любить тебя и всегда буду гордиться тобой. Но между этими двумя мирами нет границы. Ты либо входишь, либо выходишь, и если ты остаешься, это означает жить во лжи. Иначе ты окажешься в серьезной опасности.

– А если я уйду, я смогу быть тем, кем захочу. Идти туда, куда захочу. Встречаться с кем захочу.

– Да, это правда.

– Почему бы мне не навещать тебя тайно? Или мы могли бы встретиться где-нибудь.

То, что он спрашивает об этом, означает, что он уже принял решение. Я грустно улыбнулась ему. – Я не буду подвергать тебя риску. Возможно, в ближайшие годы отношение к мафии изменится. Кто может сказать? Но я не могу ничего обещать. Для твоей безопасности ты должен уехать далеко и жить как кто-то другой.

Он издал горловой звук. – Я даже не знаю, куда ехать.

– Я слышал, в Бельгии хорошо.

Он резко вдохнул. – Отец...

– Не спрашивай меня больше.

Он уставился в пол, выражение его лица было озабоченным. – Я не знаю, могу ли я это сказать. Я боюсь, что ты передумаешь.

– Независимо от имени, которое ты используешь, знай в своем сердце, что ты – Раваццани. Ты происходишь из длинного рода сильных людей, которые были рождены, чтобы править. Не живи в страхе. Что бы ты ни решил, будь сильным. – Слеза скатилась, но я не смахнула ее. Мне нужно было почувствовать боль сейчас, чтобы закалить себя. Я должен был быть сильным для того, что должно было произойти. – И я не изменю своего решения. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Влага собралась в его глазах, и жирные слезы потекли по щекам. Он наклонился и поцеловал меня в щеку. – Grazie, Papà. Grazie. (перев. с итал. спасибо, отец. спасибо)

Я прижался к его голове и прижался губами к его лбу. Мне это не нравилось, но Франческа была права. Как я мог отказать ему в счастье? – Ti amo, figlio mio, per sempre (перев. с итал. я люблю тебя, сын мой, навсегда). – По щекам потекли слезы, я глубоко вздохнул.

Раньше он пах лимоном, когда Зия тайком давала ему лимонные конфеты. Я об этом до сегодняшнего дня забыл, но это было приятное воспоминание. – Per sempre (перев. с итал. навсегда), – повторил я.

Фаусто

Опираясь на трость, я открыл дверь своего кабинета и, ковыляя, вошел внутрь. Марко и моя жена были там, Франческа сидела в моем кресле за столом, и они вдвоем подняли глаза от ноутбука. На ее лице расцвела тревога. – Фаусто! Почему ты встал с постели?

Я не ответил, от меня требовалась полная концентрация, чтобы не упасть на лицо, как маленький ребенок. Мой бок болел как настоящий сукин сын, а пот уже катился по спине.

Марко подошел ко мне первым и схватил меня за руку, чтобы удержать. – Тебе нужно вернуться наверх.

– Я в порядке. Просто помоги мне дойти до кресла.

Прошло чуть больше двух недель после перестрелки, и мне не терпелось поправиться. Мне нужна была работа, чтобы отвлечься.

– Рав, ты должен быть в постели. Дэвид сказал...

– Нет. – Я вложил в это слово достаточно силы, чтобы никто не смог со мной спорить.

Марко обменялся взглядом с моей женой, отчего по моей коже пробежало раздражение. Несомненно, мой кузен верил, что может контролировать меня, как убеждал меня изменить свое мнение о других вещах. Но я – босс, и я принимаю решения для ндрины. Больше никто.

Кроме того, нужно было работать, и все это было моей обязанностью.

На моих плечах лежал груз империи, и я больше не мог от него уклоняться.

Он усадил меня в кожаное кресло, и резкая боль пронзила мой бок, настолько сильная, что у меня перехватило дыхание. Закрыв глаза, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Я чувствовал неодобрение жены, даже не глядя на нее. Оно висело тяжелым грузом в комнате, но я проигнорировал его. – Скажи мне, что происходит.

Франческа села в кресло напротив моего стола, а Марко занял свое обычное место в углу. Ее взгляд прошелся по моему лицу. Что бы она там ни увидела, это заставило ее спросить: – С тобой все в порядке?

Я не видел ее после вчерашнего разговора с Джулио. Мы решили, что он сообщит ей новости, и я знал, что он еще спит. Я проинструктировал Марко, чтобы он сегодня оставил мальчика в покое. Не было смысла нагружать его делами, которые его больше не касались. Поэтому я был уверен, что Франческа еще ничего не знает.

Вместо того чтобы ответить на ее вопрос, я сказал: – Введи меня в курс дела.

Она начала зачитывать свои заметки по наиболее актуальным вопросам, и я закрыл глаза, слушая. Они с Тони проделали отличную работу. Тони был прав – у нее действительно есть голова для такой работы. Я делал замечания, когда это было необходимо, но я был рад передать ей основную часть этой утомительной работы. Чтение электронной почты и участие в конференц-звонках было не самым лучшим использованием моего времени.

Когда она закончила, я улыбнулся ей. – Va bene (перев. с итал. хорошо ), Франческа. Ты хорошо поработала в мое отсутствие. Но я ожидал от тебя меньшего.

Она прикусила губу, ее щеки окрасились краской от моего комплимента. – Спасибо, малыш.

– Не хочешь ли ты продолжить? Работать с Тони над бизнесом Раваццани?

– Да, – мгновенно ответила она, ухмылка почти расплылась по ее лицу. – Определенно да. Я могу быть, типа, твоим личным помощником.

– Нет, ты можешь быть, например, моим главным операционным директором. – Я был президентом конгломерата, а Тони – вице-президентом. У нас не было главного операционного директора, но я мог бы создать эту должность для нее, если бы она захотела.

– О, господи. Да. Спасибо. Это было бы замечательно.

– Это будет тяжелая работа, amore (перев. с итал. любимая). Тони будет твоим боссом. Я не уверен, что это оставит тебе много времени, чтобы проводить время на улице или бездельничать с Ламборгини.

– У меня тоже не останется времени на полдники с моим требовательным мужем, – сказала она, подняв в мою сторону грубую бровь, и Марко хмыкнул.

– Это мы еще посмотрим, – мрачно пообещал я.

Улыбаясь, она поднялась и закрыла свой ноутбук. – Дай мне знать, когда закончишь говорить обо всем остальном, и я вернусь.

Я принял очень быстрое решение. – Останься.

Она посмотрела на Марко, потом снова на меня. – Но я думала, что вам нужно обсудить другие дела?

– Ты можешь остаться. Есть только наша жизнь, помнишь?

Я много думал об этих словах, о том, чтобы полностью слить наши жизни. Она была моей женой, умной и смелой, и она уже видела меня в худшем состоянии. Больше не было причин прятаться от нее. Вместе мы будем сильнее.

– Правда? Я могу остаться?

– Мне нужно повторять? – Я поднял на нее бровь, придав ей суровое выражение, которое, как я знал, она любила.

– Нет, – пробурчала она и опустилась обратно в кресло. – Я бы хотела остаться.

Марко начал докладывать. – Два дня назад поступило несколько единиц оружия, и Карло отвез их все на конспиративную квартиру. У нас есть покупатели, которые приедут из Сербии на следующей неделе.

– Бунтовщики?

– Да. Мы возьмем с них вдвое больше, чем заплатили.

– Хорошо. Что еще?

Марко продолжал, его память была острой, даже на детали. Поставки, закупки, состояние наших строительных проектов... Он дал мне все это. Я сортировал и хранил информацию в памяти. – Хорошо. У кого-нибудь появились идеи, пока я был в больнице?

– Несколько поставщиков навели шороху, и на некоторые из наших складов были совершены налеты. Об этом позаботились. Теперь, когда ты вернулся, все должно успокоиться.

Этого следовало ожидать, но мне это не понравилось. – Вы дадите мне имена этих поставщиков. Я лично разберусь с ними. А как насчет Вика?

Марко прочистил горло и бросил нервный взгляд на Франческу.

Это было что-то новенькое – обсуждать убийство и ликвидацию в ее присутствии. Я махнул рукой, приказывая ему поторопиться. – Она справится.

– Мы сделали все, как ты приказал, – сказал он. – Небольшие части были доставлены соответствующим людям сегодня утром.

– Энцо?

– Мы отправили голову по последнему известному адресу Д'агостино.

Мои губы скривились. Я бы хотел увидеть лицо Энцо, когда он откроет коробку. Даже если бы его не было дома, Энцо услышал бы об этом. Новость о доставке быстро распространилась бы среди Ндрангеты и послужила бы предупреждением для тех, кто подумывал предать меня. – Давай позвоним ему и посмотрим, возьмет ли он трубку.

– Прямо сейчас?

Я кивнул. – Я хочу, чтобы он знал, что я выздоровел, что он не победил меня.

Марко достал свой телефон и начал листать. – Если ты намерен позвонить ему, то постарайся выяснить, где он остановился, с кем он. Любая информация, которую мы сможем получить, поможет нам убрать его. Не теряй самообладания.

– Да, малыш, – сказала Франческа. – Пожалуйста, не теряй самообладания.

Мне хотелось наброситься на них обоих, но в глубине души я знал, что они правы. Я смотрел на прекрасное лицо моей жены, позволяя спокойствию, которое она внушала мне, улечься в моих костях. Затем я указал на телефон. Когда он начал звонить, Марко включил громкую связь и положил телефон на стол.

– Pronto (перев. с итал. алло), – сказал голос, слабее, чем обычно, но сильнее, чем должен был быть.

– Enzo, come stai (перев. с итал. Энцо, как дела)? Как ты себя чувствуешь?

– Лучше не бывает, Фаусто. Но хватит обо мне. Я слышал, тебе нездоровится.

– Я в порядке. Сильнее, чем бык. Жаль, что ты не смог остаться подольше.

– Да, хорошо. Спасибо за твое щедрое гостеприимство. Я подумаю, чем смогу отплатить тебе.

– В этом нет необходимости, – сказал я. – Мне было очень приятно.

– Возможно, ты сможешь навестить меня в следующий раз. Похоже, твоей жене понравился дом на пляже.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул через ноздри. Нежные пальцы моей жены коснулись моей руки, советуя мне сохранять спокойствие, поэтому я сказал: – Насколько я слышал, твой пляжный домик был разрушен.

– Все можно восстановить, не волнуйся. Кстати, поздравляю тебя с бракосочетанием.

– Grazie (перев. с итал. спасибо). Нет необходимости посылать подарок. Ты уже оставил один. – Кончик его пальца. – Кстати о подарках, ты получил тот, что я тебе послал? Он должен был был доставлен сегодня утром.

– Нет, я его еще не видел.

– Особый знак, специально для тебя. Надеюсь, он тебе понравится.

Последовала долгая пауза. – Я уверен, что понравится. Я обязательно пришлю тебе что-нибудь в ответ.

Я наклонился вперед и ужесточил свой голос. – На твоем месте я бы сосредоточился на своем бизнесе и семье.

– Тогда это счастье, что ты не я, нет?

Этот stronzo (перев. с итал. ублюдок )так и не научился, видимо. – Как поживает твоя жена и дети? Твоя молодая сестра? Они, должно быть, были счастливы увидеть тебя по возвращении.

Энцо ничего не сказал, вероятно, не желая разглашать, видел он их или нет. На заднем плане я услышал церковные колокола. Не особенно характерно, не в Италии, но это могло означать, что он находится в городе, а не за городом.

Марко дал мне знак заканчивать, и я сказал: – Мне пора идти, Энцо, но я надеюсь, ты позаботишься о себе.

– Да, береги себя, Фаусто. Пожалуйста, поцелуй за меня свою прекрасную жену, хорошо?

Я так сильно сжал коренные зубы, что думал, они могут треснуть. – Пожалуйста, сделай то же самое с Мариэллой. О, подожди. Она ведь ушла, не так ли? Жаль. Я знаю, как ты был привязан к своей mantenuta (перев. с итал. любовница).

Я положил трубку, не желая, чтобы последнее слово осталось за этим ублюдком.

Молчание затянулось. Марко покачал головой. – Мы должны были убить его, когда у нас был шанс, Рав.

– Я, блядь, знаю, Марко. – Я не смотрел на жену. Я знал, что она уже чувствует себя виноватой за это.

– Он не успокоится, пока ты не умрешь. Наш единственный выход – добраться до него первыми.

Я провел рукой по лбу. – Кого используем, снайпера из Рима?

– Ты имеешь в виду Лессо?

Алессандро Риччи. Лучший стрелок в Европе и всегда доступен за правильную цену. Я кивнул. – Попробуй разыскать его. Все, что он захочет, но мне нужны доказательства. И еще, давай найдем Мариэллу.

– Зачем? – спросил Марко.

– Основываясь на том, что она рассказала Франческе, я думаю, что Мариэлла много знает об операциях Энцо. Больше, чем обычная mantenuta (перев. с итал. любовница). Мы должны найти ее, выяснить, что именно она знает и как мы можем это использовать.

– Она работает с каким-то дизайнером в Милане, – сказала моя жена. – Она любит выкладывать свои фотографии в Instagram.

– Отлично. Позвони туда одному из наших друзей. Пусть ее допросят.

– Пусть они напоят ее белым вином, – сухо сказала Франческа. – Это ее любимое.

– И еще одно, – сказал я Марко. – Нам нужно обсудить Crimine.

– Что такое Crimine? – спросила Франческа.

– Встреча со всеми лидерами. На нем принимаются решения и решаются проблемы. Это что-то вроде...

– Конференция боссов мафии?

На моих губах заиграла улыбка. Первый намек на улыбку, который я почувствовал после встречи с Джулио прошлой ночью. – Да, это достаточно близко. – Я повернулся к Марко. – Ты пойдешь со мной.

Марко кивнул. – А как же Джулио?

– Нет, он не пойдет.

Если Марко что-то и заподозрил, то не подал виду. Вместо этого он спросил,

– Думаешь, Д'агостино будет присутствовать?

– Нет, если только он не хочет умереть.

– Но он может убить тебя, если ты поедешь, – вмешалась Франческа.

– Ты же не можешь всерьез думать о том, чтобы поехать.

– Я должен быть там. Это знак силы.

– Пусть Марко поедет и будет твоим знаком силы.

– Так не пойдет, любимая. Мы должны казаться сильными – я должен казаться сильным.

– Нет. – Она подняла бровь, точно так же, как это делал я, когда она спорила со мной. – Я запрещаю это.

Слишком далеко зашла. Даже Марко понял это, потому что он встал и направился к двери. – Я оставлю вас на минутку.

– Мы уезжаем через три дня, – сказал я ему. – Сделай все необходимые приготовления необходимые.

Он кивнул и исчез в замке. Моя жена не стала ждать, пока закроется дверь, прежде чем начать. В ее взгляде, устремленном на меня, вспыхнул и погас огонь. – У тебя есть желание умереть?

– Конечно, нет, – спокойно ответил я. – Но это бизнес.

– Это не бизнес, – прошипела она. – Это твоя гордость. Ты не хочешь, чтобы кто-то считал тебя слабым. Что просто смешно! Никто в здравом уме не усомнится в тебе и твоей способности руководить, Фаусто.

И все же Энцо осмелился украсть у меня, похитить мою жену. Шантажировать одного из моих людей. Попытаться убить меня. Я не допущу, чтобы у другого появились какие-то идеи.

Любой, кто работал против меня, заплатит.

– Я поеду, Франческа. Так что смирись с этим.

– Почему ты так со мной поступаешь? – Ее глаза стали стеклянными, и она прижала руку к груди, втягивая воздух. – Я только что видела, как ты чуть не умер. Ты истекал кровью повсюду. – Она закрыла глаза. – Не заставляй меня проходить через это снова. Я не могу этого вынести, малыш. Я действительно не могу.

– Иди сюда. – Я показал рукой.

– Нет. Не пытайся соблазнить меня, чтобы я передумала.

– Я вряд ли смогу тебя соблазнить. Я слабее котенка. Иди сюда, piccolina (перев. с итал. малыш.

Нахмурившись, она подошла и встала возле моего кресла. Я похлопал по столу. – Вставай.

Она опустилась задницей на дерево, ее плечи ссутулились. – Ты сказал, что это наша жизнь. Это значит, что я должна защищать тебя так же сильно, как ты защищаешь меня.

– В пределах разумного, жена. У меня есть обязанности, которые ты не всегда понимаешь, но ты должна мне доверять. Есть причины, по которым Crimine очень важен, особенно в этом году. Я не могу его пропустить.

– Тогда позволь мне поехать с тобой.

– Абсолютно нет. – Я положил руку на ее бедро, поглаживая его через джинсы. – Ты для меня самая важная вещь в мире. Я не могу тебя потерять.

Мне невыносимо потерять... – Мое горло сжалось, и я не смог закончить.

Я не переживу, если потеряю кого-то еще.

Скоро я увижу, как мой старший сын навсегда выйдет за дверь. Если бы что-то случится с Франческой, я никогда не смогу оправиться.

– О, paparino, – прошептала она, выражение ее лица было полным понимания.

– Разве ты не видишь, что я чувствую к тебе то же самое?

– Ты должна доверять мне. Я вырос в этой жизни. Я знаю, как оставаться в безопасности.

– Это говорит человек, которого совсем недавно чуть не убил наемный убийца.

– Франческа, – устало сказал я. – Я ухожу. А теперь прекрати спорить и ложись со мной наверху. Я хочу поцеловать тебя.

– Я думала, ты сказал, что ты слаб, как котенок.

– Так и есть, поэтому ты и будешь делать всю работу. – Я действительно был измотан. Спуск вниз и сидение здесь отняли у меня все силы.

– Доктор сказал, никакого секса, Фаусто. Пока ты не выздоровеешь.

Мой рот искривился. Мне это очень нравилось. – Ты обсуждала секс с моим врачом?

Ее щеки стали розовыми, как будто она несколько часов провела на солнце. – С моим доктором ты так же обсуждал секс. Я не вижу разницы.

– Твоя киска нуждается? Она нуждается в наполнении, monella (перев. с итал. шалунья)?

Она немного поёрзала на столе, и я получил ответ. Тем не менее, она покачала головой. – Ты не будешь меня трахать.

Я сомневался, что смогу добиться эрекции, мое тело так сильно болело, но это не означало, что я не могу помочь ей. – Нет, не смогу, но у меня есть игрушки наверху, которые могут послужить заменой. И ты позволишь мне смотреть.

– Грязный старикашка, – сказала она, но я видел, как потемнели ее глаза при этой мысли.

– Помоги мне подняться по лестнице, и я покажу тебе, насколько грязным я могу быть.