Текст книги "Мир лабиринта и костей (СИ)"

Автор книги: Mikki Host

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

Глава 12. Чего ты действительно хочешь

Зельда очень редко практиковалась в приготовлении целебных отваров: ей всегда помогала магия, а других магов, которые могли бы исцелить её раны, она к себе практически не подпускала. Ещё реже она готовила отвары для других. Разумеется, Алита из Элвы обучила её всему необходимому, и за время жизни во Втором мире Зельда пару раз прибегала к использованию полученных знаний, но нынешний случай был особенным и до сих пор казался Зельде немного диким.

Себастьяна следовало выгнать. Открыть портал в любую точку мира и просто втолкнуть в него искателя, не заботясь о том, где он окажется. Или закинуть его в зал Истины с запиской, в которой было бы указано, сколько искатели должны заплатить Зельде за доставку одного из них. Это было бы логично и правильно.

Но Зельда очень редко поступала правильно.

Поэтому она уже почти двадцать минут смешивала различные настойки и отвары между собой, отмеряя их по капле и пытаясь добиться нужного результата. Она понятия не имела, как обычные люди переносят похмелье, но точно знала, что Себастьян захочет разбить голову об стену, а ей совершенно не хотелось тратить время и смывать кровь и ошмётки мозгов, если это всё же случится. Уж лучше приготовить один-единственный отвар. И выставить Себастьяну счёт. Подумаешь, он принёс вино. Зельда пила его всю ночь, но ей нужна была нормальная плата за страдания. Она прождала, пока Себастьян проснётся, почти десять часов. Хватит с неё издевательств.

Зельда встала из-за кухонного стола и, пройдя в гостиную, уставилась на Себастьяна. Он спал на животе, уткнувшись лицом в жёсткую подушку и свесив правые руку и ногу на пол, и напоминал мёртвого. Просто прекрасно. Если он и впрямь откинется здесь, Зельде придётся придумать достаточно убедительную историю для Рокси.

Вздохнув, Зельда пнула диван.

– Вставай, – приказала она, но Себастьян не пошевелился. – Вставай, мелкий сучёныш. Ты обслюнявил мне весь диван.

Для приличия она выждала ещё три секунды, – намного больше, чем вообще следовало, – а после, из-за злости пнув диван ещё раз, схватила Себастьяна за воротник и рывком приподняла.

– Доброе утро! – крикнула она ему в лицо, ошалевшее и сонное одновременно. – Встал, пошёл и принял душ, пока я ещё добрая и не выбросила тебя в Тихий океан!

Зельда сдёрнула Себастьяна с дивана и толкнула в сторону ванной комнаты. Он покачнулся, едва не запнулся о собственную ногу, но вовремя восстановил равновесие. Себастьян повернулся к ней, сощурился и приоткрыл рот, но так ничего и не сказал, только издал какой-то сдавленный хрип, после приложил пальцы к виску и зажмурился.

– Хватит ломать комедию, – сказала Зельда, закатив глаза. – Если ты сейчас же не начнёшь шевелиться, я убью тебя, клянусь элементалями!

Себастьян качнул головой, запустил пальцы в спутанные волосы и едва слышно выдавил:

– Что?

– Что слышал! Марш отсюда.

– Что? – растерянно повторил Себастьян, смотря ей куда-то за спину. – Куда?

– В ванную, но если задашь ещё хоть один вопрос, пойдёшь на кладбище, как миленький ляжешь в могилу и сам засыплешь себя землёй.

Себастьян моргнул и смущённо уставился на неё. Зельда была бы рада, если бы он и дальше чувствовал себя максимально неуютно, если бы понимал, что сделал только хуже, заявившись к ней ночью, но, очевидно, он был просто не в том состоянии, чтобы распознавать даже самые простые предложения. Зельда никогда не видела его таким растерянным и отчаявшимся: он смотрел на неё, как провинившийся ребёнок, из-за чего ей хотелось рвать и метать.

Это не тот Себастьян, которого она помнила, который мог сказать ей, чтобы она перестала заниматься дурью и флиртовать со всеми подряд, а потом стонать под ней.

Её это бесило.

– Если ты сейчас же не начнёшь шевелиться, я убью тебя, – стиснув зубы, повторила Зельда.

Себастьян скованно кивнул, ущипнул себя за переносицу и шагнул назад. Он наткнулся на угол стены, захрипел от боли и, едва не согнувшись, побрёл в сторону ванной комнаты. Значит, не так уж ему и плохо – помнит ведь, куда идти.

Зельда опустила плечи, лишь на мгновение ощутив покой. Ночью Себастьяну потребовалось меньше десяти минут, чтобы вывести её из себя, а сейчас хватили всего двух. Зельда чувствовала, что, задержись он хоть на секунду, она бы вцепилась ему в горло.

Она чувствовала себя так, будто её сковали по рукам и ногам и бросили в бушующее море. Её предали, а она никак не могла этого исправить. Ей дали надежду, что у неё есть шанс почувствовать себя нормальной, не сумасшедшей, не сломанной, но Зельда прекрасно знала, что это было лишь иллюзией.

Себастьян сказал, что любит её, потому что был пьян. Алкоголь затуманил разум, чувства обострились, воспоминания об их совместных ночах тоже, но это было лишь минутным порывом, не более. Себастьян слишком умён, чтобы говорить подобную чушь. Сейчас он вернётся, скажет, что напился вусмерть, спросит, как он должен расплатиться за доставленные неудобства, и уйдёт. Это логично и правильно.

Зельда ненавидела, что это логично и правильно. Ей дали надежду, что у неё есть шанс почувствовать себя нормальной, не сумасшедшей, но это никак не сочеталось с логичностью и правильностью. Зельда была неправильной, и Себастьян в очередной раз доказал это.

Сейчас он вернётся, выпьет отвар, который она приготовила, и спокойно уйдёт. Так будет лучше.

Поэтому Зельда вернулась на кухню, сняла со включенной конфорки на плите маленький сосуд и перелила его содержимое в стеклянную баночку, закупорила её и встряхнула, смешивая содержимое. Алита показала, как готовить этот отвар, когда поняла, что не может вечно следить за попойками Зельды, Магнуса и Джинна, которые они устраивали, когда пересекались в Элве. Зельде пришлось научиться смешивать его, и теперь она готовила не для себя, Магнуса или Джинна, а для глупого искателя, который решил, что может и дальше издеваться над ней.

Зельде захотелось что-нибудь разбить, но она сдержалась. Хватит того хаоса, который привнёс Себастьян, да и денег, потраченных на устройство этой квартиры, было жалко. Может, потом Зельда разобьёт Себастьяну лицо.

– Прекрасная идея, – воодушевлённо пробормотала она себе под нос.

Она и так слишком долго сдерживалась, копила всю ярость в себе и не давала ей выхода. Это нужно исправить, пока Зельда не нарвалась на драку, из которой не выберется. Не то чтобы она была слабачкой: Зельда точно знала, что теперь, когда к ней вернулся Бальмунг, она стала решительнее и сильнее, но тот факт, что меч больше не был сокрушителем…

– Зельда.

Она рыкнула, сжав склянку с отваром так сильно, что та едва не лопнула, и повернулась. Себастьян стоял в дверном проёме и выглядел ещё хуже, чем пару минут назад: влажные волосы спутаны, вода стекает по лицу, глаза красные, одежда прилипла к телу.

– Элементали… – Зельда вновь закатила глаза. – Зачем напялил ту же одежду?

– Другой у меня нет, – тихо ответил Себастьян. – И полотенец в ванной тоже нет.

– Как ты вообще дожил до своих лет?..

Зельда вдохнула, выдохнула, выдвинула из-за стола стул, взяла лежащий на нём чёрный рюкзак и швырнула его Себастьяну.

– Паскаль сказал, что у вас один размер, так что сделай одолжение, переоденься. Смотреть противно.

– Паскаль сказал… что? – чётко выделяя каждое слово, повторил Себастьян. Его расфокусированный взгляд то и дело скользил Зельде за спину, а тело подрагивало, будто ему приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать вертикальное положение.

– Слушай внимательно, повторять дважды не стану. Я написала Рокси, спросила, что с тобой делать, и она сказала вашим родителям, что ты остался у Паскаля. Потом она уже позвонила Паскалю и сказала, чтобы он одолжил тебе свою одежду, я забрала её пару часов назад. А теперь переодевайся и реально дуй к Паскалю, потому что Рокси спалила ему мой номер, и он задолбал писать и спрашивать, что произошло. Сам ему всё и расскажешь.

Себастьян смотрел на неё, не мигая, не меньше половины минуты. Потом кивнул, всё ещё сохраняя на лице растерянное выражение, кое-как добрёл до дивана в гостиной и медленно выпотрошил содержимое рюкзака. Зельда прошла в комнату, держа наготове склянку с отваром, и исключительно из мести не предложила её сразу. Пусть Себастьян ещё немного помучается. Даже с похмельем он контролировал себя намного лучше, чем любой другой человек, которого когда-либо знала Зельда, однако всё равно страдал, и ей это нравилось.

Себастьян вцепился в край своей промокшей рубашки и стянул её через голову, качнувшись в процессе. Ткань упала на диван, Себастьян невидящим взглядом уставила на ворох чистой одежды. Если бы Зельда не знала, что у него похмелье и он просто пытается не умереть, совершая самые обычные действия, подумала бы, что он дразнит её. Он знал, что хорош собой, и имел отличное тело, каждый сантиметр которого Зельда тщательно изучила. И всё равно даже сейчас, со старыми шрамами, мелкими дорожками от воды, оставшихся после душа, Себастьян выглядел как чёртов греческий бог – Зельда видела их статуи, и её бесило, что такое сравнение было самым точным.

– Ты выбесил меня быстрее, чем соблазнил, так что хватит пытаться, просто оденься, – бросила она, собрав руки на груди.

Себастьян повернулся к ней, нахмурившись.

– Что?

– Одевайся.

Себастьян медленно кивнул и вновь уставился на груду одежды.

– Элементали великие! – простонала Зельда. – Ты надо мной издеваешься?

– Комната кружится, – тихо, но на удивление уверенно сказал Себастьян. – И я жду, пока она успокоится.

Сдавшись, Зельда подошла к нему и протянула склянку с отваром.

– Выпей, должно полегчать.

Она была уверена, что Себастьян обязательно скажет что-то вроде: «Какую дрянь ты пытаешься мне споить?», но он молча взял склянку, с трудом откупорил её и без лишних вопросов выпил отвар, даже не поморщившись. Значит, Алита была права, сок эльфийских роз и впрямь смягчает отвратительный горький вкус. Себастьяну придётся расплатиться и за это.

Выждав несколько секунд, он посмотрел на Зельду, и она заметила, что его взгляд немного прояснился. Себастьян всё ещё выглядел растерянным, но, по крайней мере, понимал куда больше, чем минуту назад.

– Что это было? – пробормотал он, накрыв глаза пальцами.

– Ты набухался и…

– Нет, это я понял. Что я выпил? Что это было?

– Отвар, ослабляющий боль и улучшающий самочувствие.

Себастьян присвистнул и слабо улыбнулся.

– Ты приготовила мне отвар, чтобы я не страдал от похмелья?

– А ты бы предпочёл лететь вниз по лестнице с раскалывающейся головой и тошнотой? Могу устроить, я, вообще-то, знаю ещё парочку рецептов.

Себастьян нахмурился.

– Это шутка, да?

– Пророчество, – исправила Зельда. – Одевайся, тебе ещё лететь вниз по лестнице.

– Если ты так хочешь от меня избавиться, то почему просто не выгнала? Почему не открыла портал и не отправила меня… Ну, не знаю, например, в зал Истины? Это было бы очень унизительно.

На языке Зельды крутилась колкость, которую она, однако, проглотила, поняв, с какой интонацией Себастьян сказал последнее предложение. Смиренно, будто понимал и признавал, что предложенный им вариант и впрямь был бы унизительным. Будто был согласен с ним. Себастьян произнёс это так смиренно, словно не понимал, что речь идёт о нём самом, и считал, что заслуживает этого.

– Было три часа ночи, – всё-таки сказала Зельда, растерявшись всего на секунду. – Там наверняка было мало народу. Если и швырять тебя в зал Истины, то днём.

– Отличный план, – криво усмехнувшись, согласился Себастьян. Однако в его голосе не слышалось ни радости, ни издёвки.

Зельда его совершенно не понимала.

– Комната ещё немного кружится, – пробормотал Себастьян, – так что я просто присяду, ладно?

– Нет, вообще-то…

Себастьян опустился на диван, вытянул ноги и закрыл лицо руками. Крохотные капельки воды всё ещё блестели на его груди и торсе.

– Ты издеваешься, – констатировала Зельда.

– Не знаю, – тихо согласился Себастьян. – Может быть. Ты правда так думаешь?

– А зачем ещё ты завалился ко мне?

– Мне некуда было идти.

Зельда ждала продолжения, но его не последовало. Себастьян сидел, не шевелясь, и, казалось бы, забыл об её присутствии. Зельда втянула воздух сквозь зубы, призывая себя к спокойствию, и повторила вопрос:

– Почему ты пришёл ко мне?

– Мне некуда было идти.

– Ещё раз. Почему ты пришёл ко мне?

Себастьян слегка раздвинул пальцы и посмотрел на неё, и Зельда с чувством, которое крайне напоминало смесь страха и озадаченности, увидела, что в уголках его глаз блестят слёзы.

– Мне не к кому было идти, – сказал Себастьян, смотря на неё.

– А как же Паскаль?

– Если бы я пришёл к нему пьяным, он бы сразу же сдал меня отцу, а я скорее умру, чем буду слушать десятичасовую лекцию о том, какой я отвратительный сын.

Зельда фыркнула, покачав головой. Август Гривелли отравлял жизнь своему сыну даже сейчас, когда его не было рядом. Зельда искренне верила, что для этого нужен талант – отвратительный и мерзкий, но всё же талант. Её отец был точно таким же, и воспоминание о нём, впервые всплывшее в голове за долгие годы, едва не вывело Зельду из себя.

Вот что с ней делала эта глупая и совершенно бессмысленная привязанность, от которой давно следовало отказаться – она начинала вспоминать то, о чём старательно забывала, сравнивать ситуации и даже думать, будто ей, возможно, не следует посылать всех к чертям.

Это неправильно. Да, Себастьян умён и хорош собой, к тому же, отлично знает, как доставить ей удовольствие в постели, но разве это стоило того, чтобы она начинала лезть туда, куда её не просили? Нет, конечно же, нет. Было достаточно и того, что когда-то она попросила у него о помощи, рассказала, как Бальмунг украли и заменили настоящим проклятием, которое медленно убивало её.

Следовало остановиться. Зельда прекрасно это знала, ведь она никогда не была дурой. И несмотря на все свои промахи, недостатки человеческого тела и сам факт того, что люди с кровью первых были априори слабее самих сигридцев, Себастьян, сильно выделяющийся на фоне остальных, не заслуживал того, чтобы Зельда переживала за него.

Элементали, это было просто глупо. Она ведь не дура.

– Ты послал своего дебильного папашу, да?

«Нет, Зельда! – тут же одёрнула она себя, сжав губы в линию. – Куда ты лезешь? Просто выгони его. Так будет лучше».

– Если честно, я совершенно не помню, – пробормотал Себастьян. – Но надеюсь, что да.

– Я тоже на это надеюсь.

– Тоже?

– Если ты его не послал, то это сделаю я. А потом сильно разочаруюсь в тебе.

– О, нет, – откинув голову на изголовье дивана, саркастично заметил Себастьян. – Великая Зельда Сулис будет разочарована во мне.

– Не ёрничай, иначе вышвырну тебя где-нибудь на Аляске.

Себастьян мгновенно выпрямился, – по тому, как он поморщился и тут же, будто этого и не было, сжал челюсти, Зельда поняла, что у него всё ещё кружится голова. Неужели она ошиблась в пропорциях и добавила меньше лимонного сока, чем было нужно?..

– А почему, собственно, не вышвырнула?

Где-то час назад, когда Себастьян ещё спал и даже не думал просыпаться, у Зельды был готовы ответ. «Чтобы ты помучился потом, сгорая от стыда». «Чтобы получить выкуп». «Чтобы в очередной раз доказать, насколько я невероятная». Это были очень простые варианты, каждый из которых был правильным и, что главное, уместным. Ничего сверхъестественного, только чистая правда, слегка приправленная её уверенностью в себе и адекватной оценкой ситуации.

– Ты помнишь, какой бред нёс ночью?

«Нет, Зельда!» – снова повторила она про себя, на этот раз сжав кулаки так сильно, что хрустнули костяшки.

– Бреда не помню, – ответил Себастьян, выждав несколько секунд либо ради приличия, либо из-за того, что боялся, что у него начнётся заплетаться язык. – А что я говорил?

Зельда усмехнулась, чувствуя, как в ней вновь поднимается гнев.

Она ненавидела, когда её использовали, а потом вытирали об неё ноги так, будто это нормально. Ненавидела, когда ей давали обещания, потому что знала, что на самом деле они – пустой звук, ничего не значащие слова. Если сегодня ей обещают, что не воткнут нож в спину, то завтра именно это и происходит. Если ей говорят, что она уникальная, то через несколько минут выясняется, что это было ложью. Если её обещают не бросать, то обязательно бросают.

Поэтому Зельда никому, кроме себя, не верила. Отец избавился от неё, когда она ещё была маленькой девочкой, променяв её магию на выпивку и деньги. Эльфы во дворце относились к ней не самым лучшим образом, потому что она не терпела несправедливости и не позволяла издеваться над собой. Король Джевел позволил ей стать охотницей, чтобы она могла защищать себя и зарабатывать так, как может, но жёстко контролировал едва не каждый её шаг почти двадцать лет – до тех пор, пока Зельда не доказала, что не пойдёт против короны.

Вся её жизнь – это ходьба по краю, где с одной стороны люди, желающие ранить, а с другой – бездна, в которой нет ничего и никого, где, однако, слышатся бесконечные отзвуки жестокости, которая следовала за ней по пятам. Она сумасшедшая, готовая напасть первой, бессердечная и жестокая, не знающая пощады и ни во что не ставящая других людей.

Ну и пусть. Разве эти же самые люди не арестовали её по ложному обвинению? Разве не они считали, что король Джулиан зря позволил ей остаться при дворе и сохранить титул охотницы? Разве не они говорили, что она утянула Себастьяна Гривелли на самое дно?

Это было ложью, но, смотря на искателя прямо сейчас, помня, каким по-детски счастливым он выглядел ночью, когда видел её магию, как говорил, что любит её, Зельда начинала думать, что на самом деле эти слова – правда. Будь Себастьян нормальным, он бы ни за что не сказал такого. Не дал бы ей крохотную надежду на то, что и она может быть нормальной.

– Если ты про магию, – наконец сказал Себастьян, отведя глаза и, казалось бы, смутившись из-за затянувшегося молчания, – то я, кажется, реально забыл, что ты ей владеешь.

– Я не про магию, – скрипнула зубами Зельда.

– Э-э-э… Вино? Я не помню, где его купил. Правда. Но если оно настолько отвратное, я могу принести другое.

– И не про вино.

Себастьян беспомощно уставился на неё, опустив плечи. Так странно: теперь она не видела в нём даже капли уверенности, которая сохранялась ещё минуты назад. Мало-мальской выдержи тоже не было, словно Себастьян сдался. Перед кем или чем – Зельда и без того знала, но всё равно была удивлена. Думала, что в тот раз, после её ареста, когда он плакал перед ней, у него просто сдали нервы, что подобного никогда больше не повторится. Но повторялось, и Зельда, как и в первый раз, не знала, как ей быть.

Сделает шаг вперёд – толкнут на два назад. Повернётся спиной – ранят не хуже, чем ранит она. Позволит себе то, чего не позволяла раньше – окрестят сумасшедшей.

Впрочем, она и так ею была.

– Ты сказал, что любишь меня, – наконец произнесла Зельда, из последних сил подавив магию, рвавшуюся наружу. Ей хотелось сломать что-нибудь, обратить в пыль, но, конечно, даже если она разгромит всего одну комнату, из-за этого у неё будут проблемы, да и потом придётся всё самостоятельно приводить в порядок.

Себастьян свёл брови, кивнул и, щёлкнув пальцами, ответил:

– Да, это я помню.

Теперь Зельда хотела разгромить не только одну комнату.

– И?

– Что – и? Я же сказал, что бреда не помню. А то, что я тебя люблю, не бред. Это правда.

Магия отступила, успокоилась. Зельда хрипло рассмеялась, покачав головой. Внутри было слишком пусто, чтобы она могла придумать достойный ответ или хотя бы притвориться, будто слова Себастьяна её ничуть не волнуют.

Стефан писал, что пустота – это тоже чувство, питающее магию, но Зельда чувствовала нечто совершенно другое. Словно упорно готовила себя исключительно к одному варианту развития событий, не принимая во внимание другие, потому что вероятность воплощения их в жизнь была крайне низкой. А они всё же стали реальностью. Словно она долгие месяцы жила, не боясь дождя, который из-за проклятия превращался в кровь, а потом оно вернулось вместе с ужасом, ледяной хваткой стискивающего сердце и лёгкие.

– Я, конечно, знаю, что неотразима, – всё ещё посмеиваясь, сказал Зельда, – но…

Она остановилась, наткнувшись на сосредоточенный, ясный взгляд Себастьяна, и слова вдруг застряли в горле. Даже самую ужасную правду он преподносил вот с таким выражением лица, считая, что иногда лучше быть максимально честным и, вероятнее всего, выставить себя в глазах других не в лучшем свете. У людей говорили: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь». Зельда и сама предпочитала правду, какой бы отвратительной она ни была, но не такую.

– Ты вообще понимаешь, как странно это звучит?

Себастьян неопределённо взмахнул ладонью.

– Можешь ударить меня, вышвырнуть в Тихий океан или вообще продать по кусочкам, но я не собираюсь забирать свои слова обратно.

Зельда оказалась рядом быстрее, чем за секунду. Кинжал, лежащий на кухонном столе, пронёсся в воздухе и лёг ей в руку, кончик лезвия уткнулся в шею Себастьяна.

– Ты не имеешь права заявлять мне такое, – прошипела Зельда.

– Ещё во время поиска ты была свято уверена, что я влюблён в тебя. И знаешь, это правда, и я настолько влюблён, – он скосил глаза на лезвие, упиравшееся ему в шею, и улыбнулся, – что вот это меня даже заводит.

Разочарованно рыкнув, Зельда отшвырнула кинжал в сторону.

Она запуталась, устала и потерялась. Ещё никто прежде не выводил её из себя настолько. Никто не подбирался так близко и, что самое главное, не занимал большую часть её мыслей. Зельда ненавидела привязываться, но, смотря на Себастьяна, понимала, что всё-таки привязалась.

Отвратительно. Почему она такая неправильная?..

– Ненавижу тебя, – бросила Зельда, вцепившись в волосы.

На секунду Себастьян замер, будто полностью погрузился в себя, а после выдавил очередную улыбку. Не уверенную, означавшую, что он знает себе цену, и не дерзкую, которой он иногда награждал её. Эта улыбка была вымученной, ненастоящей, притворной, какую Себастьян цеплял только в присутствии отца – пару раз Зельда видела это и точно знала, что не ошибалась.

Шаг вперёд – два назад. Это было законом, который преследовал Зельду всю её жизнь.

«Шаг вперёд, – повторила она, проклиная саму себя за метания, – два назад».

Шаг вперёд – два назад. Но следом – ещё один шаг вперёд, а там, если кто-то попытается толкнуть её назад, она поднимет Бальмунг.

Зельда рыкнула, приблизилась к Себастьяну и впилась в его губы, рывком подняла на ноги. Себастьян качнулся, прикусил её нижнюю губу и обвил руками талию.

Может, она была сумасшедшей, а не нормальной, но и Себастьян не идиот. Знает, когда отступить. Он и делал это постоянно, пока, наконец, что-то не сломалось в нём настолько, что он прекратил даже пытаться. Он мог бы обвинить её в этом, – в конце концов, все винили Зельду в том, что она утянула лучшего искателя Ордена на дно, с которого он не мог подняться, – но не стал.

Зельда надеялась, что отсутствие обвинений не было лишь минутным порывом. Что Себастьян не использует её, как когда-то она использовала его. Они оба понимали, что Зельде всегда нужен был только секс, но сейчас всё было иначе.

Себастьян отстранился первым, тяжело выдохнул, смотря на неё полными восхищения глазами, и внутри Зельды что-то сжалось.

– Я не лгал, – сказал он, проведя пальцами по её скуле. Зельда едва не вздрогнула: слишком уж неожиданно и непривычно это было. – Я действительно тебя люблю.

– Знаю, – быстро ответила она первое, что пришло на ум. – Передо мной трудно устоять.

«Нет, Зельда», – снова подумала она, впервые чувствуя, что не выдерживает внимательного взгляда, направленного на неё. Хотелось сдаться, уйти и забыть об этом недоразумении, но Зельда не могла пошевелиться. Одна рука Себастьяна всё ещё была на её талии, голая грудь прижалась к её груди, пальцы касались щеки. Слишком близко. Так быть не должно.

Зельда просто не привыкла. Люди с их эмоциональностью были слишком сложными существами, она нечасто сближалась с ними. В Диких Землях это было необходимостью – тот, кто остаётся один, погибает. Но Второй мир – не Дикие Земли, и Зельде следовало помнить об этом.

Она медленно убрала ладонь Себастьяна со своего лица и заметила, как всего на мгновение он растерялся сильнее, чем когда-либо до этого – наверняка подумал, что она оттолкнёт его и выставит за дверь. Может, вообще выбросит из окна. Ещё час назад Зельда бы так и сделала, даже не беря во внимание другие варианты.

– Ты ведь в курсе, что все в Ордене думают, будто это из-за меня ты лишился своих поисков? – уточнила Зельда, кладя ладонь Себастьяна себе на талию.

– Мне плевать, что обо мне думают в Ордене. Но если это волнует тебя, я найду способ убедить всех…

– Элементали, нет, – фыркнув, перебила Зельда. – Мне плевать на мнение глупых искателей.

Себастьян рассеянно кивнул, не сводя глаз с руки, которую она всё ещё удерживала на своей талии.

Здравый смысл кричал, чтобы Зельда остановилась. В конце концов, её вполне устраивали те отношения, которые уже установились между ними. Она первой предложила секс без обязательств, и Себастьян согласился. Даже когда она пошутила про любовь с первого взгляда, он воспринял её слова в штыки. Но теперь он смотрел на неё так, будто шутка не была просто шуткой, будто он действительно любил её.

Он, вообще-то, так и сказал, но Зельда всё равно не верила.

Она приоткрыла губы, чтобы задать вопрос, не дающий ей покоя, но слова застряли в горле. Зельда не умела говорить о том, что чувствовала. Не говорила даже о физической боли, а если та была невыносимой, сильно преуменьшала этот факт. Она старательно подавляла мысль о том, что обращается к Себастьяну не из-за того, что он хороший искатель, а потому что просто хотела, чтобы он был рядом. Ей нравилось, что он никогда не приукрашивает правду, всегда говорит только то, что думает, и знает себе цену. Единственное, что её бесило – это то, каким бесхребетным он становился в присутствии отца, но даже это изменилось.

Зельда знала, что именно он доказал, что её арест незаконный. Он сказал, что в ночь ограбления архивов они были вместе, и тем самым впервые признал, что между ними действительно что-то есть.

И Зельда ненавидела себя за то, что не могла сделать то же самое. Она не понимала, как можно привязываться к людям, зная, что это может закончится катастрофой, и не представляла, почему Себастьян привязался именно к ней. В Ордене десятки симпатичных и умных девушек, половина из которых уж точно были в него влюблены – Зельда была уверена.

– Почему я?

Лишь по тому, как Себастьян свёл брови, Зельда поняла, что сказала это вслух.

– Ракс, – выплюнула она и уже хотела сделать шаг назад, но Себастьян ещё крепче обнял её, так, что между их лицами остались жалкие сантиметры.

– Мне тоже было интересно, почему ты. Никого более грубого и безответственного я ещё не встречал.

Зельда стиснула зубы и почти отпустила магию, которая легко могла сломать Себастьяну руки, но в самую последнюю секунду всё же взяла её под контроль. Когда Себастьян перечислял слабые стороны того или ного человека, он говорил это с таким лицом, будто делал огромное одолжение. Однако сейчас Зельда не видела ни пренебрежительно скривлённых губ, ни усталости во взгляде. Себастьян, разумеется, был уставшим, но не из-за того, что был вынужден объяснять элементарные вещи каким-нибудь идиотам. Он выглядел уставшим и разбитым, но при этом старался сохранять на лице лёгкую улыбку – слишком лёгкую для него.

– Зато ты точно знаешь себе цену и плюёшь на чужое мнение чаще, чем, наверное, дышишь. Это именно то, чего я никогда себе не позволял, потому что, ну, я…

– Старший ребёнок в семье? – предположила Зельда, и потому, как обессиленно опустились плечи Себастьяна, поняла, что угадала.

Он уже не выглядел уставшим или разбитым. Он выглядел разочарованным.

– Мой отец – мудак, – сказал он тихо.

– Наконец-то ты это понял, – с ехидцей заметила Зельда, но Себастьян, не обратив внимания на её слова, так же тихо продолжил:

– И я устал заменять его. Просто хочу быть самим собой и любить.

Вот, значит, как. Весь образ, который тщательно держался столько лет, треснул, потому что выяснилось, что он был фальшивым. Себастьян умён, находчив и решителен, но довёл себя до крайности, и теперь страдал. Но Зельда не была лекарством и никогда бы не позволила, чтобы её использовали, как жилетку.

Тем не менее она, наконец, отпустила руку Себастьяна и коснулась его левой щеки, большим пальцем утерев слёзы. Себастьян поджал губы и опустил голову, будто стыдился этого. Ещё час назад Зельда, возможно, даже сказала бы об этом вслух.

Но Фортинбрас говорил, что злиться на чужие слёзы нельзя, потому что каждый человек по-разному переживает ту или иную боль. И люди всегда казались Зельде самыми хрупкими существами во всех мирах, но Себастьян был едва ли не самым сильным и стойким из всех, кого она когда-либо знала.

– Это странно, – сказала Зельда. Голос предательски дрогнул, из-за чего она тут же захотела замолчать. Но, пересилив себя, гнев, копящийся внутри годами, и чувство, будто её пытаются обмануть, добавила: – Не думаю, что я способна кого-то любить. Но я могу попробовать.

Себастьян поднял на неё глаза. Его пальцы сильнее сжал ткань её футболки и всего на миллиметр придвинули ближе. Зельда не отстранилась.

– Мы можем попробовать, – уточнила она, ожидая, что Себастьян резко передумает и скажет, что она и впрямь сумасшедшая. Но даже когда она легко коснулась его губ своими, этого не произошло.

– Можем попробовать, – выдохнул Себастьян, после чего, засомневавшись лишь на секунду, поцеловал её.

Зельда сделала шаг вперёд, ещё один, затем ещё, настойчиво толкая Себастьяна к дивану. Он практически упал, увлекая её за собой, усаживая на своих коленях, и откинул голову назад, когда её губы и язык прошлись по его шее. Зельда ненавидела долгие прелюдии, но сейчас хотела растянуть удовольствие: почувствовать, насколько на самом деле Себастьян хочет её, и узнать, на что он готов. Хотела, чтобы желание пропитало каждую клеточку её тела, чтобы Себастьян как можно дольше смотрел на неё с восхищением и тихо стонал, пока она целовала его шею. Хотела, чтобы его руки гладили её талию, живот и спину, чтобы даже сквозь ткань одежды чувствовала, насколько горячие его пальцы.

Когда Себастьян потянул за футболку, Зельда помогла быстро стянуть её и уже хотела снять бюстгальтер, когда заметила движение на кухне. Чёрное пятно метнулось от окна к столу, лишь чудом не опрокинув склянки с отварами. Зельда едва не подскочила на ноги, но чёрным пятном оказалась Салем, что-то сжимавшая в зубах.

– Это что, твой телефон? – уточнила Зельда, стоило Себастьяну повернуться и вытаращиться на Салем.