Текст книги "Париж 1914 (темпы операций)"

Автор книги: Михаил Галактионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

Чрезвычайная сложностьи разнородность борьбы характерна, таким образом, для Марнской битвы. Тем не менее в ней явственно проступает известное единство и связность явлений. „В своей сложности битва абсолютно едина, управляемая и ведомая с первого до последнего дня генералом Жоффром [56]56
  Les A.F. I, 22.


[Закрыть]“. Такая трактовка единства борьбы от Парижа до Вердена слишком односторонняя. Воздавая должное энергии и твердости французского главного командования, все же неверно обусловливать единство всей борьбы от Парижа до Вердена лишь его руководством. Роль командования должна быть рассмотрена конкретно, и совершенно очевидно, что она – лишь один из факторов, правда, весьма важных, – в этой сложнейшей цепи событий. Выявить закономерностьэтих событий, установить необходимые связи их —важнейшая задача анализа, ибо только на строго научной базе мы сможем получить ценные выводы и уроки, которые послужат материалом для прогноза на будущее.

в) Тактические факторы

Важнейшее место в исследовании Марнской битвы принадлежит тактическим моментам. Тактика обеих сторон будет предметом самого внимательного и детального рассмотрения в дальнейшем. Нельзя упускать из виду, однако, что тактика эта в сильнейшей степени определялась политическими особенностями обеих армий, их организацией, традициями и т. д. Тактика германских войск в Марнской битве носила брутально-наступательныйхарактер. Напротив, у французов и англичан преобладали элементы стойкой и упорной обороны [57]57
  Здесь М. Галактионов следует уже сложившейся к тридцатым годам «военно-исторической традиции» и допускает неточность. В действительности командиры обеих сторон (от уровня полка и выше) одинаково тяготели к «брутально-наступательной» тактике, предписанной довоенными уставами. Разница состояла в том, что после разгрома в Приграничном сражении французская пехота неохотно поднималась в атаку и при сколько-нибудь заметном сопротивлении инстинктивно искала укрытия и переходила к обороне. Иными словами, приказ на наступление сплошь и рядом выполнялся войсками чисто формально.
  Напротив, немцы подошли к Парижу, сохранив доверие к войсковым уставам и распоряжениям вышестоящих начальников. Для них процесс «переоценки ценностей» начался только после Марны. (Прим. ред.)


[Закрыть].

Пехота в Марнской битве осталась решающей силой, но характерно то, что не пехотные бои производят наиболее потрясающее впечатление при обзоре грандиозного пространства сражения. Такое впечатление производит, конечно, артиллерия.Она диктовала новые законы ведения боя, она преграждала путь пехоте, она проявляла себя сокрушающей опорой обороны. Никто не ожидал такого неописуемого эффекта, такого страшного итога массирования, тогда еще не слишком обильной артиллерии. В тактическом смысле именно артиллерийский бой,многочасовое, непрерывное, истощающее состязание артогня, определяет лицо Марнской битвы. Мы найдем еще в ней классические образцы неудержимого штыкового удара: в лесках, усеивающих безбрежную равнину, в местечках и на холмах ее дрались, сгрудившись, в рукопашном бою враги, каждый из которых инстинктивно ощущал, что решается судьба кампании. Даже конные атаки с шашками наголо встречаются как отдельные эпизоды. Но не это определяет „ландшафт“ великой битвы. Потрясающий, непрерывный гул сотен, тысяч орудий, равномерное нескончаемое падение гранат, осыпающих расположение противника, – вот что определяет тактический фон. Пехота, лежащая под этим свинцовым градом, часто еще неспособна защититься от него, она пытается зарыться в землю, но нет лопат, нет навыка, гордость пехотинца еще протестует против такого укрытия. Тем не менее окопы стихийно возникают всюду.

Печать какой-то тягучести,лежит на всех движениях, операциях, боях; что-то сковывает свинцовой цепью порыв частей. Несмотря на доблесть пехоты, рвущейся вперед, храбрость стала безумием, а выдержка – доблестью. Кто встал, тот сражен; но кто выдержит это пребывание в аду рвущихся снарядов, кто удержит за собой позицию, тот может победить. Скупы движения войск на этом гигантском театре битвы; как правило, они происходят лишь там, куда не достигает огонь артиллерии. Чрезвычайно возрастает роль разрывовлинии фронта: сюда, в это пространство, где отсутствует смертоносный огонь, стихийно устремляются войска.

Неверно, что Марна – „сражение, которого не было“ [58]58
  Лиддел Гарт, «Правда о войне 1914–1918 гг.», стр. 71.


[Закрыть]. Мы ознакомимся еще с этой действительно кровавой борьбой, которая кипела на подступах к Парижу, на берегах Марны, в болотах и лесах Шампани, на Марно-Рейнском канале, у Вердена, в Лотарингии. Битвы такого размаха еще не было в истории. Не одна битва, а целых пять одновременных битв: на Урке, на Б. и М. Морене, у Сенгондских болот, на Марно-Рейнском канале, у Ревиньи и Вердена, И каждая из этих отдельных битв достойна сравнения с большими сражениями минувших эпох.

г) Театр военных действий и тыл (Схема 1)

Схема 1. Театр военных действий Западной Европы. 1914 г.

Местностьиграла крупную роль в этом разделении единого в основном сражения на ряд отдельных сражений. Около 250 км от Парижа до Вердена – протяжение „поля“ битвы. Оно фактически гораздо больше, если измерить действительное, не прямолинейное расположение корпусов. Восточный район, где располагались 3–я и 4–я французские армии, – Баруа (Barrois) и Пертуа (Perthois), возвышенные и лесистые плато – продолжение Аргонн. Реки Эр (Aire), Орн (Ornain), Соль (Saulx) и Марна (Маrnе) пересекают этот театр перпендикулярно к линии фронта. Вдоль фронта – Марно-Рейнский канал и нижнее течение р. Орн. К западу – слегка волнистая равнина Шампани (левый фланг 4–й армии и правый – 9–й), многочисленные лески, Сенгондские болота, составляющие труднопроходимую преграду. Западную зону составляет Бри (Brie), к югу от Марны (левое крыло 9–й армии, 5–я армия, англичане) – широкая равнина, покрытая обработанными полями, группами деревьев, многочисленными постройками. Реки Б. Морен, М. Морен, Сюрмелэн (Surmelin), Марна текут с востока на запад, составляя преграды для наступления. Севернее Марны (6–я армия), Мюльтьян (Multien) – открытая равнина в 20 км шириной между Марной и лесами Валуа.

В целом можно сказать, что сражение велось в бассейне (если взять географическое значение этого слова) реки Марны, что оправдывает название, которое ему дано.

Характер местности в основном благоприятствовал маневрированию крупными массами. Имевшиеся естественные преграды, главном образом реки, болота, леса, отнюдь не являлись труднопреодолимым препятствием, однако в новых условиях ведения войны они сыграли крупную роль, усиливая оборону.

Важным моментом явилось наличие многочисленных мелких объектов (постройки, лески, холмы), получивших серьезное тактическое значение в происшедших боях.

В отношении тылаболее благоприятным являлось положение союзников, о чем уже сказано вначале. К этому нужно добавить, что в распоряжении союзников имелись многочисленные рокадные железнодорожные линии, в то время как переброски в тылу германского войска были крайне затруднены. То же самое следует сказать и о средствах связи [59]59
  Если преимущество союзников в рокадных коммуникациях носило объективный характер, то плохая организация связи целиком и полностью лежит на совести Германского Генерального штаба, возглавляемого Х.Мольтке. (Прим. ред.)


[Закрыть].

д) Ход Марнской битвы

Впервые в истории битва велась с такими массами войск на таком громадном пространстве. Она поражает поэтому своей сложностьюи разнородностью; события протекают в тесной связи друг с другом, образуя некое сложное и противоречивое единство.

Марнская битва началась утром 5 сентября столкновением 6–й французской армии с 4–м германским рез. корпусом севернее Марны и западнее р. Урк. Вечером 4–й рез. корпус отходит за ручей Теруан.

6–го начинается общее наступление союзников от Парижа до Вердена. На Урке весь день происходит ожесточенный бой 6–й французской армии с 4–м рез. корпусом и подошедшим сюда с утра 2–м германским корпусом, 6–я армия не может продвинуться вперед, 5–я французская армия также задержана 3–м и 9–м германскими корпусами (1–я армия) и правофланговыми частями 2–й германской армии.

В промежутке между 5–й и 6–й французскими армиями англичане начинают крайне медленно двигаться на восток. Левое крыло

2–й германской армии наталкивается на сопротивление армии Фоша (9–я); 4–я и 5–я германские армии задержаны 4–й и 3–й французскими армиями на Марно – Рейнском канале и южнее Вердена.

7 сентября к фронту на р. Урк подходит еще 4–й германский корпус, но положение здесь остается без перемен. Клюк отводит 3–й и 9–й корпуса сначала южнее Марны, а затем приказывает им идти к р. Урк. В соответствии с этим 2–я германская армия загибает свой правый фланг к Монмираю. Левое крыло 5–й французской армии медленно продвигается вслед отступающему противнику вместе с англичанами, выходя на Б. Морен. Фош продолжает удерживать наступление левого крыла 2–й германской армии, 3–я германская армия распределяет свои силы, примыкая ко 2–й и 4–й армиям. Восточнее до Вердена обе стороны не могут продвинуться вперед.

Схема 7. Марнская битва. Западное крыло 7 сентября.

8 сентября ожесточенный бой на р. Урк продолжается; 3–й германский корпус подходит сюда во второй половине дня; 9–й корпус – весь день в пути. 6–я французская армия по-прежнему не может продвинуться к р. Урк. Зато англичане и левофланговые корпуса 5–й французской армии движутся в брешь между 1–й и 2–й германскими армиями, достигнув в этот день М. Морена. Под угрозой охвата 2–я германская армия загибает свое правое крыло за р. Вердонель, еще более расширяя брешь. Зато левое ее крыло с частью 3–й армии преодолевает сопротивление армии Фоша и продвигается вперед. Восточнее – положение в основном остается прежнее.

9 сентября подошедший на Урк 9–й корпус начинает успешное наступление на крайнем правом фланге 1–й германской армии. Но англичане с частью сил 5–й французской армии уже перешли Марну, преодолевая сопротивление слабого кавалерийского заслона. Для внутренних флангов 1–й и 2–й германских армий создается крайне опасное положение. После полудня обе они начинают отступление, хотя левое крыло 2–й армии до самого вечера продолжает успешно наступать против армии Фоша. Вечером отдается приказ об отступлении и 3–й армии, 4–я и 5–я германские армии продолжают вести бой, а 5–я даже предпринимает на другой день успешную атаку против 3–й французской армии.

Но уже поздно: участь битвы решена. Германские армии начинают отступление к р. Эн.

3. Два исторических примера

Уроки прошлого в данном случае полезны потому, что в классически простой форме позволяют нам уяснить себе то, что в Марнском сражении выступило в крайне осложненном и запутанном виде.

В интересной статье генерала Камона, которая будет нам полезна для дальнейшего анализа, „О внезапности на войне“ [60]60
  «La surprise a la guerre», par general Camon. «La France Militaire» 9 mai, 1935,


[Закрыть], указывается, что именно применением внезапности наполеоновский маневр отличался от маневра Люксембурга и Морица Саксонского: „Внезапность здесь была введена, благодаря лучше осуществленному действию фланговой атаки (I'attaque debordante) и действию артиллерийской массы, подготовляющей главную атаку“. Указанные два полководца также применяли фланговую атаку, связанную с главной атакой с фронта, но эта связь была столь тесной, что элемент внезапности отсутствовал. Противник, который видел, как она (атака) продвигается, был в состоянии вовремя парировать ее». Фланговый маневр Наполеона нацеливался издалека и в полной мере добивался преимущества внезапности. Осуществляя маневр вне поля боя, Наполеон мог обеспечить сохранение тайны своих намерений.

а) Иена и Ауэрштедт

Великие мастера военного дела никогда не рассматривали внезапность вне того, чтобы посредством нее не придать могущество своему маневру. В 1806 г. стратегическая обстановка складывалась внешне в пользу Пруссии, которая уже 10 августа начала мобилизацию – а 6 сентября прусская армия вторглась в Саксонию. В начале октября пруссаки расположились в районе Наумбург – Веймар – Эрфурт – Гота, угрожая разгромом еще не сосредоточенной наполеоновской армии, разбросанной по квартирам во всей Южной Германии. Итак, на стороне пруссаков был внешне громадный выигрыш времени, но у них не было преимущества внезапности, ибо Наполеон знал об их передвижениях. Между тем свои приготовления Наполеон осуществил под покровом строгой тайны. Он усыплял бдительность прусского короля переговорами. 20 сентября он послал секретный приказ начальнику штаба Бертье – привести армию в боевую готовность. «Мое стремление, – писал он 30 сентября, – состоит в том, чтобы сосредоточить все мои силы на крайнем правом фланге, оставляя все пространство между Рейном и Бамбергом совершенно очищенным». Несколько дней спустя Наполеон добавляет к этому по адресу пруссаков: «Горе им, если они промедлят и потеряют хоть один день». Со своей стороны Наполеон максимально форсирует свои приготовления, упрекая Бертье в том, что они выполняются с «медлительностью, которой нет имени». Только 7 октября великая армия переходит в наступление. Но пруссаки в этой обстановке действительно теряют время и топчутся на месте. 8 октября армия Наполеона тремя колоннами проходит через Франконский лес. Пруссаки опаздывают застигнуть врасплох выходящие через дефиле силы французов. Наполеон немедленно вытягивает свой правый фланг к северу, и 12 октября Даву и Бернадотт преграждают пути отхода пруссакам на Дрезден и Берлин. В тот же день Наполеон писал: «Прусская армия застигнута врасплох; она окружена. Все перехваченные письма позволяют видеть, что враг потерял голову. Они совещаются день и ночь и не знают, что им предпринять. Вы видите, что моя армия соединена, что я им преградил дорогу на Дрезден и Берлин». Иена и Ауэрштедт увенчали этот смелый фланговый маневр. Формальному выигрышу бременипруссаками противостоит выигрыш темпаНаполеоном. Этот выигрыш темпа сложился благодаря быстроте маневра, смелости и оригинальности замысла и сохранению внезапности [61]61
  Здесь автор впервые пользуется тем понятием, которым пронизана вся его работа. Речь идет о темпеоперации. Далее по тексту этот термин нигде формально не вводится: в некотором смысле можно говорить о том, что вся книга является одним большим его определением. Стоит заметить, что слово темп,скорее, мешает пониманию глубины замысла автора, заставляя читателя искать аналогии с оперативным бременем(внутренним временем, то есть – мерой изменений в структуре системы «операция») и/или с понятием темпа в шахматах, которое обозначает что-то неуловимо близкое. О темпах операций мы поговорим в Приложении 4,а пока приведем цитату из Сунь Цзы: «Трудное в борьбе на войне – это превратить путь обходный в прямой, превратить бедствие в выгоду. Поэтому тот, кто, предпринимая движение по такому обходному пути, отвлекает противника выгодой и, выступив позже него, приходит раньше него, тот понимает тактику обходного движения». (Прим. ред.)


[Закрыть].

До начала Иенской битвы Наполеон успел сосредоточить силы на выгодной стратегической позиции, и когда пруссаки открыли глаза, было уже поздно.

б) Танненберг

В нашу эпоху наполеоновская стратегия была применена Людендорфом в сражении при Танненберге, по времени опередившем Марну.

Это сражение рассматривается как классический пример операции «Канн» эпохи мировой войны. В чем суть этой операции? Почти всегда дается ответ: в окружении,иначе – в пространственной конфигурации. И действительно, кольцо замкнуто, – русские корпуса окружены и уничтожены. Полный разгром Наревской армии. На первый план выдвигается гений руководителей – Гинденбурга и Людендорфа [62]62
  Так изображается Танненберг в одной из многочисленных книжек, служащих целям фашистской пропаганды: «Насколько просто идея окружения могла возникнуть в голове у всякого, кто прошел школу генерального штаба, настолько же трудно было принять на себя ответственность за решение, начать ответственное дело и осуществить его в противовес всем возникающим кризисам. В самом деле, во время сражения появились русские войска в тылу германского охватывающего крыла, ложные сообщения приходят в штаб армейского командования, недоразумения перекрещивают намерения Гинденбура, в центре фронта сражения следуют контрудары, связь с подчиненными прерывается. В этом постоянно нарастающем напряжении приходит сообщение, что армия Ренненкампфа приближается. Он один, полководец, остается непоколебимым, твердо держится принятого решения, спокойно отдает приказы на историческом поле сражения – в Фрегенау – и преодолевает своей непоколебимой волей к победе опасный кризис» («Hindenburg» von Max Arendt, S. 61–61, Berlin 1935).


[Закрыть]. Русское командование, напротив, совершенно не руководило сражением, бросив войска на произвол судьбы. Однако, если мы хотим получить более серьезный вывод из этого сражения, надо стать выше легенд и оперативной схемы. Наиболее серьезно сражение трактуется как раз у самого Людендорфа. Он отрицает, что «битва при Танненберге была проведена по заранее твердо установленному плану» [63]63
  Erich Ludendorff, Meine Kriegserrinnerungen 1914–1918, S. 36, Berlin 1920.


[Закрыть]. Стержень операции – склонение к югу 1–го рез. и 17–го корпусов: «Все это зависело только от Ренненкампфа. Если бы он захотел использовать свой успех при Гумбиннене и быстро [64]64
  Выделено автором.


[Закрыть]продвигался вперед, это было бы немыслимо». Но… «мало-помалу становилось ясно, что Ренненкампф продвигался вперед совсем медленно». «Решение о битве строилось на предпосылке тяжеловесностирусского командования». Все же в ходе сражения «оставалось под вопросом, даст ли противник времядля проведения наших планов» [65]65
  Выделено автором.


[Закрыть]. 9 пех. дивизий и 1 кав. дивизия 8–й германской армии, поддержанные слабыми резервными формированиями и ландвером, численностью в 210000 чел. с 600 орудиями, перед лицом 26 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, 1–й и 2–й русских армий, обшей численностью в 800 000 чел. с 1700 орудий [66]66
  Фактически в составе 1–й и 2–й русских армий было сосредоточено в тот момент несколько меньшее число дивизий – около 19.


[Закрыть], одержали победу над 2–й русской армией, по крайней мере равной по численности атакующим силам [67]67
  Здесь М. Галактионов некритически подошел к цифровым данным германских источников. В действительности, по числу дивизий стороны в течение всей Восточно-Прусской операции были почти равны:
15 авг.22авг.28 авг.4 сен.8–я германская армия131717191–я 11 2–я русские армии13,517,517,522  Русская дивизия на треть превосходит германскую по людям (16000 против 12000), но уступает ей в артиллерии. Таким образом, в Восточно-Прусской операции русские имеют превосходство в силах, не превышающее, однако, 15 %. (250000 человек, 1104 орудия против 220000, 1116 орудий).
  Германское командование изначально (то есть задолго до войны) знало, что противник будет иметь это преимущество и постарается его использовать, организовав концентрический маневр против 8–й армии. Поэтому подготовка театра военных действий была ориентирована на то, чтобы максимально затруднить взаимодействие русских армий и тем самым дать возможность 8–й армии разгромить их поодиночке. План окружения русских войск под Танненбергом, который Людендорф приписывает себе, Хоффман – себе, а Вальдерзее – себе, в действительности представлял собой «контрольное решение» А. Шлиффена для выпускной задачи Академии Генерального штаба в 1901 г.
  Подробнее смотри: Тренер В. Завещание Шлиффена, М., 1937.
  См. также: Такман К. «Первый блицкриг. Август 1914». М., 1999. (В серии «Военно-историческая библиотека») и Приложения к этой книге. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Разгадку этой победы надо искать, конечно, в динамикебитвы. [50]

Быстрое и внезапное сосредоточение сил против 2–й армии поставило малоподвижные, громоздкие, ничего не знающие что творится вокруг, русские корпуса перед лицом активных, со всех сторон напирающих неприятельских сил. Эта быстротаманевра во много раз усилила реальную мощность германских войск. Южное звено окружения – 1–й германский корпус – представляло тонкую нить, и то не сплошную, которую легко можно было бы прорвать натиском с севера и с юга. В достаточно энергичном темпе маневранужно искать разгадку Танненберга. Это сражение, однако, является нетипичным для эпохи сплошных фронтов мировой войны. Следует подчеркнуть раздельность1–й и 2–й русских армий, не сумевших оказать друг другу помощь и допустивших возможность германского маневра. С этой точки зрения Танненберг можно отнести с соответствующими поправками к Иене и Ауэрштедту, но не к Марне. «Расстояние в два или три дневных перехода» германских корпусов от армии Ренненкампфа определяли время,какое имел в своем распоряжении Людендорф. Риск, конечно, был большой, но возможность победы все же была. Выигрыш, темпа,стремительность маневра при вялом и неподвижном противнике явились базой Иены. Этот классический образец флангового маневра с его характерными особенностями

– быстрота и внезапность сосредоточения, выигрыш темпа, обусловливающий возможность мощного удара в глубину, захождение в тыл и уничтожение врага – в новой обстановке повторился под Танненбергом.

4. Понятие о «темпах операции»

Необходимо снова вернуться к исходному пункту, к маневру, предпринятому 6–й французской армией, ибо он, в конце концов, задал тон всему Марнскому сражению Несмотря на свою неудачу, этот маневр сохранил непрерывное воздействие на ход событий и предопределил заключительный этап сражения.

Чего же не хватало этому маневру? [68]68
  Богатый интерес представляет определение цели флангового маневра, которое дает автор большой статьи в «Revue Militaire Francaise» 1932–1933, – «Le manoeuvre d'aile» генерал Луазо (gen. Loizeau): «Если цель войны состоит в уничтожении врага, то средством разбить наиболее быстро и уверенно неприятельские силы было всегда, начиная с наиболее отдаленной эпохи, – сосредоточить неожиданно против чувствительногопункта его расположения мощные средства, создавая угрозу, парировать которую у него не будетвремени или которую он сможет парировать только недостаточно. Неожиданное появление на этом слабом пункте сил противника создает внезапность,которая потрясает доверие войска и тяжело поражает его мораль; появление там могущественных средств создает материальное превосходство, которое быстро уменьшает силу сопротивления: эффект моральный и материальный соединяются вместе, чтобы разбить волю противника. Опыт последней войны подтвердил тот факт, что чувствительным пунктом врага является и всегда остается ею фланг. На фланге нападающий может развернуть в максимальной степени наступательные средства огня и движения; инициатива его маневра, упреждение(выделение всюду наше. – М. Г.), полученное в расположении, затем в атаке, повышенное моральное состояние, которое даст ему его охватывающая позиция и превосходство его сил, – все способствует подготовке его успеха. Для противника, напротив, фланг составляет зону наименьшего сопротивления, поражаемую сосредоточенным огнем атаки, где защищающийся часто принужден поспешно располагаться на ограниченном поле действия, часто отдаленными резервами: его мораль тем более уязвлена, что наступающий сохранил за собой преимущество внезапности и большую угрозу его сообщениям».


[Закрыть]Почему следует говорить о его неудаче? Не хватало прежде всего мощности.Наступление началось до того, как закончились переброски с востока на запад. 6–я армия почти целиком состояла из второразрядных резервных дивизий. Поэтому странно было бы возлагать на нее маневр широкого оперативного размаха. Почему Жоффр все же сделал это? Быть может, потому, что у него было кое-что от «хитрости», без которой не обходится ни одна победа на войне. Быть может, ставя задачу 6–й армии, он отдавал дань увлечению генерала Галлиени, сам же ждал от нее чего-то другого. Факт остается фактом, что предпринятый на Урке маневр был лишен основного – крепкой ударной массы,которая его смогла бы выполнить [69]69
  Луазо в своем анализе Марнской битвы, как флангового маневра («Revue Militaire Francaise», Janvier 1933), признает, что «фланговому маневру на Урке недоставало мощности», но в то же время считает возможным, что 6–я армия действовала бы успешнее, если бы ей было дано более северное направление – Бетц – Вильер – Котгере и если бы она сразу не жалась к Марне, а стремилась охватить правый фланг 4–го рез. корпуса. На наш взгляд, ошибочно давать 6–й армии самостоятельноенаправление с отрывом от англичан, так как, по своей слабости, она серьезного успеха не достигла бы, а разрозненные действия трех левофланговых армий союзников не дали бы и того эффекта, который им все же удалось получить.


[Закрыть].

С этим тесно связан и другой момент. Не имея достаточной ударной мощи, 6–я армия, понятно, и не смогла продвинуться вперед: все сражение она простояла на одном месте. Чтобы оказать решающее влияние на ход сражения, ей не хватило оперативной и тактической подвижности.Но если маневр 6–й армии был лишен этих основных качеств, не правильнее ли сказать, что его не было вообще. В известном смысле, так оно и есть. Необходимо, однако, не споря о словах, четко квалифицировать реальное преимущество,полученное союзниками, благодаря удару со стороны Парижа во фланг германскому расположению.

Нужно сказать, что в богатейшей зарубежной литературе нигде нет достаточно ясного указания по этому вопросу. Считают, что фланговое расположение 6–й армии уже давало ей преимущество.

Но ведь не всякая потенция превращается в реальность. Между тем в данном случае была, казалось бы, именно лишь возможность, которая не реализовалась. В чем же, наконец, состояло это преимущество?

Обратимся к динамикебитвы. Сколько бы нам ни твердили о том, что союзники имели преимущество накануне Марнской битвы, ибо они занимали охватывающее положение, мы можем ценить такое утверждение не больше как кредитный билет, не имеющий никакого обеспечения реальными ценностями. Следовательно, одна геометрия не поможет. Требуется переход по крайней мере в класс механики.

Как ни слаба была по своей ударной силе 6–я армия, она все же сумела нанести удар по флангу и даже отчасти по тылу 1–й германской армии. Этот удар имел особое качество, которое и составило реальное преимущество для союзного командования. Это качество состояло во внезапности [70]70
  Если фланговому маневру на Урке не хватало ни мощности, ни желательного размаха, он обладал тем не менее внезапностью,он обескуражил командование противника, приковал армию Клюка, предопределил глубокий распад в знаменитой «стене» Шлиффена, вызвал отступление противника. Почему? На этот вопрос Луазо не дает ответа.


[Закрыть]. Однако конкретность нашего анализа может очень мало выиграть, если одно достаточно неопределенное понятие «фланг» мы заменили другим, также довольно-таки темным понятием «внезапность». В чем состояло реальноедействие внезапности? Его можно было бы определить прежде всего как моральную категорию: противник застигнут врасплох, его построение отнюдь не соответствует направлению полученного удара, он вынужден принять сражение повернутым или перевернутым фронтом, а перестроить армию не так просто, как взвод. Но моральный фактор в данном случае играет все же подчиненную роль: весь вопрос в том, как быстроатакованный справится со своими нервами. Быть может, он и вообще не растеряется, сохранив стальное хладнокровие воина и командира. Но тогда на сцену выступает жестокий и непреклонный фактор, который гораздо хуже поддается усилиям воли: это – время.Время требуется для принятия контрмер, для сообразования действий и сил с нотой, неожиданно вскрывшейся ситуацией. Успеетли атакованный осуществить все, требуемое этой ситуацией? Если да, тогда еще вопрос, на чьей стороне окажется преимущество. Но если не успеет?На этот вопрос надо ответить со всей осмотрительностью, ибо такой именно случай произошел на Марне с командующим 1–й германской армией ген. Клюкам.

Преимущество, полученное союзниками ударом 6–й армии со стороны Парижа, состояло в выигрыше темпа.Выяснить это понятие здесь очень важно для темы всего нашего труда. Выигрыш темпанельзя отождествлять с выигрышем времени. Выигрыш временидостигается ведь и простой обороной. В наступленииречь идет об активномвремени, – времени, которое не просто течет в ожидании грядущего или, например, в подготовке тыла к будущим операциям. В наступлении ценится такой выигрыш времени, который позволяет двигать всю операцию вперед, использовать невыгоды положения противника для нанесения ему решительного поражения или, по крайне мере, для получения новых стратегических и тактических преимуществ. Именно в этом состоит особенность термина «выигрыш темпа» по отношению к противнику [71]71
  Нам представляется, что здесь автор допускает методологическую ошибку, сужая понятие «темпа операции» до «оперативного времени». Да, в указанном случае выигрыш темпа сказывается прежде всего в появлении абстрактных «лишних ходов», которые могут сделать французы. Подчеркнем, что не «сделают», а лишь «могут сделать». Представим себе, с другой стороны, что и немцы успевают сделать какие-то действия. Должны ли мы предположить, что в этом случае выигрыша темпа не было? Выигрыш оперативного времени, как и выигрыш оперативного пространства, являются формами выигрыша темпа операции, но далеко не единственными. (Прим. ред.)


[Закрыть].

Как видим, это понятие относительное. На войне сталкиваются противоположные силы. Выигрыш темпа определяется поэтому не только нашими искусными действиями, по и контрдействиями противника. Последний может при удаче свести достигнутый нами выигрыш к нулю и в свою очередь даже опередить нас в темпе маневра.Фланговый удар неподвижных и малоактивных войск против энергичного и подвижного противника может кончиться катастрофой для нападающего. Именно эту истину и хотел продемонстрировать своему противнику Клюк на р. Урк. Следовательно, рассмотрение маневра с указанной точки зрения требует кропотливого и детального, конкретного анализа его, с учетом действий той и другой стороны.

Мы начали наш разбор с пространственных или геометрических категорий и дополнили его рассмотрением сил, действовавших на этом пространстве. Пространство(местность, расположение сторон, направление удара) и силы —это, казалось бы, исчерпывающие данные, с которыми можно оперировать в дальнейшем анализе. На Марне столкнулись силыдвух сторон, приблизительно, равные,но расположенные так, что одна из сторон (союзники) имела преимущество флангового охвата. Но простота здесь кажущаяся. Для подлинного понимания событий необходимо ввести еще третий фактор – время.Только тогда примет реальные очертания динамика гигантской битвы, в которой решающее звено составляло движение масс,сражавшихся в своеобразной конфигурации расположения сторон на Марне; всю сложность сцепления этих факторов мы предложили выразить в понятии выигрыша темпа.

Приведенные выше исторические примеры помогут нам несколько уяснить вводную часть анализа. Расположение великой армии накануне Иены и Ауэрштедта является классическим примером «чистого» выигрыша темпа в операции. Но сразу видно, насколько далеко от этого образца отступают действия 6–й армии на Марне. Здесь нет и в помине блестящего маневра, которым было достигнуто оперативное преимущество Наполеоном. Самое же главное, в Марнской битве вовсе не было изолированного столкновения 6–й французской и 1–й германской армий; здесь действовали не две армии, как под Иеной – Ауэрштедтом, а целых одиннадцать, каждая из которых оказывала свое воздействие на ход событий. И наконец, 6–й французской армии противостояло не пассивное руководство одряхлевшей прусской армии той эпохи, а активное командование современного германского войска высокой военной ценности. Эта реакция1–й германской армии до крайности осложняет анализ, сводя по видимостина нет полученный 6–й армией выигрыш темпа.

Для уяснения этой второй стороны маневра (реакции противника) полезен пример Танненберга. Положение Клюка на Марне очень сходно с положением 8–й германской армии между армиями Самсонова и Ренненхампфа. Клюк, подобно Людендорфу, стремился разгромить 6–ю французскую армию до того, как англичане успеют обрушиться на его фланг и тыл. И здесь очевидна основная причина неудачи Клюка : темпразвития его контрманевра оказался слишком замедленным, он не успел, в противовес Людендорфу при Танненберге, быстропокончить с армией Монури. Однако, и эта аналогия слишком примитивна. На Марне обнаружилось действие новых факторов,которые не сказались еще в битве при Танненберге.

Удар 6–й французской армии, севернее Марны, оказался неожиданным для Клюка. Как создалась именно такая ситуация, имелись ли предпосылки для такой внезапности, или Клюк должен был своевременно учесть и парировать угрозу со стороны Парижа – об этом говорится во второй главе. Здесь для нас важен самый факт. Командующий 1–й армией оказался неподготовленным, он был застигнут событиями врасплох. Следовательно, он должен был затратить некоторое время для контрмер.Вот весь реальный выигрыш, какой имело союзное командование в начале Марнской битвы. Это был выигрыш темпа. Насколько он был, однако, актуаленэто предстояло еще решить в ходе сражения.

Допустим, что этот выигрыш активного времени был бы велик. Например, допустим, что 1–я германская армия еще более увлеклась своим преследованием и не могла бы так быстро вернуться назад, на северный берег р. Марны. Вспомним рассуждение Жоффра о том, что, назначая началом наступления 7 сентября, он преследовал именно эту цель: глубже завлечь немецкого «зверя» в капкан. Быть может, тогда 6–я французская армия, опрокинув 4–й резервный корпус, смогла бы добраться до Шато-Тьерри, и положение немцев могло бы стать опасным. Надо оговорить, однако, что в этом примере была и другая возможность, опасная уже для союзников: пока 6–я армия разгуливала по тылам, 1–й германской армии совместно со 2–й удалось бы достичь решительного результата над англичанами и 5–й французской армией. Все это, конечно, простые предположения, цель которых показать роль «времени» в операции такого типа.

Противоположный случай мог бы возникнуть, если бы Клюк 5 сентября утром, узнав о сосредоточении сил 6–й французской армии северо-восточнее Парижа, задержал бы свои корпуса на Марне (в особенности 2–й корпус). Тогда его реакция в случае атаки 6–й армии, не знавшей, предположительно, об этом его решении, была бы чрезвычайно стремительна, и разгром 6–й армии был бы неизбежен.

В действительности события потекли по руслу, неожиданному для той и другой сторон. 5 сентября утром, за сутки до начала общего наступления союзников, 6–я французская армия столкнулась неожиданно для себяс 4–м резервным корпусом, оставленным Клюкам в качестве прикрытия со стороны Парижа, севернее р. Марны. Внезапность получилась обоюдоострая. Но для 6–й армии она была только тактическойвнезапностью, вследствие которой ей пришлось начать активные действия на сутки раньше, чем было предвидено. Для 1–й германской армии внезапность имела, напротив, стратегическоезначение, ибо ей пришлось перестраивать весь свой маневр, предпринятый раньше. Союзники все же получили реальный выигрыш времени для активных действий.

Но смогут ли они использовать это выигранное время? Ведь фактор внезапности, дав раз известный результат, теряет свое специфическое качество: противник понял, какая ловушка расставлена ему. Теперь надо действовать быстро, не теряя ни минуты драгоценного времени, которое противник можетиспользовать для контрмер. Это очень важно осознать с полной четкостью: отсчет времениМарнской битвы ведется с утра 5–го, а не с 6–го, когда она началась «официально». Но союзники начинают наступление лишь 6–го: таким образом, в активе германского главного командования и командования 1–й армии остаются целые сутки для парирования угрозы. Как были они использованы с германской стороны, будет показано дальше.

Таким образом, термин «выигрыш темпа» не претендует стать новым всеобъемлющим военным понятием. Он играет подсобную роль – помочь разобраться в сложном переплете, который образуется в борьбе масс в пространстве и времени, получая, таким образом, особо важное, но специфическое значение [72]72
  Столь скромная авторская оценка не должна ввести читателя и заблуждение. Понятие темпа стало одним из основополагающих в теории глубокой операции.Поэтому значение этого понятия нельзя переоценить.


[Закрыть].

5. Канун Марны

Официальная французская история рассматривает Марнскую битву как «увенчание отступательного маневра» [73]73
  Les A. F. I, 2. Термину «manoeuvre en retraite» трудно подыскать соответствующий на русском языке. Он близко подходит к немецкому «hinhaltender Kampf» – «сдерживающий бой». Речь идет о маневре, где отступление проводится сознательно, чтобы выиграть время для перехода в наступление с намеченного рубежа.


[Закрыть]. Несколько приукрашивая действительность, французская официальная история представляет все стратегическое руководство Жоффра после приграничного сражения как единую, непрерывную линию, преследующую одну и ту же цель. «Для данного момента важнее всего держаться перед массами противника, которые распространялись с мощностью удара,увеличенной приобретенной скоростью» [74]74
  Les A. F. I, 2.


[Закрыть]. Элемент скорости умножал ударную мощность германского наступления.Это определение имеет важное значение, о чем придется вспомнить при чтении второй главы. Жоффр в своих мемуарах также указывает, что «…наше положение в коалиции налагало на нас обязанность держаться, удерживая перед собой максимум германских сил, истощать врага контрударами при всяком удобном случае и избегать всякого решающего ввязывания в сражение, пока мы не получили в нашей игре наибольших шансов успеха».

«Генерал Жоффр , – продолжает официальный труд, – решил прервать сражение и выиграть пространство и время,чтобы перегруппировать свои силы с целью возобновить наступление, как только создадутся благоприятные условия».

Фактически же истина состоит в том, что французское главное командование в течение всего периода отхода на Марну последовательно осуществляло стратегическую и оперативно-тактическую оборону. Нужно признать, что тяжелое положение, сложившееся в результате победоносного наступления немцев, ошибок, допущенных французским главным командованием в начале войны, и тяжелых поражений французских войск, не поколебало спокойной выдержки генерала Жоффра, который продолжал неуклонно осуществлять все необходимые мероприятия оборонительного порядка. Ему, действительно, удалось выиграть путем отступления пространство и время для организации обороны на новом рубеже. Этот выигрыш дал возможность: во-первых, ускользнуть от непосредственной угрозы разгрома; во-вторых, осуществить некоторую перегруппировку сил и, в-третьих, получить некоторую, правда, ограниченную передышку для восстановления боеспособности войск.

Но вытекало ли отсюда сразу и непосредственно получение оперативного преимущества над противником? Ни в каком случае! Оборона, будучи наиболее сильной формой ведения войны, связана с неизбежной опасностью зависимости от инициативы противника. Жоффр испытал на себе всю справедливость этого положения. Пока немцы сохраняли свое охватывающее преимущество на правом крыле, положение союзников оставалось исключительно рискованным. Только утеря немцами этого важного преобладания, явившаяся результатом крупнейших ошибок германского главного командования, создала новую обстановку. Теперь потенциальное преимущество перешло на сторону союзников, и оно состояло прежде всего в создавшемся охватывающем,расположении их по отношению к германским армиям. И только теперьмероприятия Жоффра, которые не выходили из рамок обороны, в частности, задач обороны Парижа, получили неожиданно совершенно новое качество. В создавшейся оперативной обстановке уже таилась возможностьпобеды, но не самая победа. Заслуга Жоффра состояла в своевременном принятиикрайне ответственного решенияо немедленном использовании создавшегося положения. Но и это – не малая, это – историческая заслуга.