Текст книги "Париж 1914 (темпы операций)"

Автор книги: Михаил Галактионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)

Роль Клюкасвелась к утверждению решения об отступлении. Поскольку нам известна уже самостоятельность действий этого генерала, ясно, что необходимость приказа не вызвала у него и тени сомнения.

Словом, как и в Монморе, в Марейле все вертелось вокруг мысли об отступлении. Все, что уже потом выдвигалось для доказательства того, что были и обратные мнения, опирается на абсолютно недоказуемые свидетельства заинтересованных лиц. Но не стоит труда обвинять их в преднамеренной лжи. Очень возможно, что в ходе дискуссии выставлялись различные аргументы, высказывались разные мнения. Но кому это интересно, в конце концов? Конечно, в данном случае были возможны и другие решения. Командование 1–й армии могло бы, несмотря ни на что, принять решение: драться там, где стоим; атаковать врага, вырвать победу из его рук. Невозможно предусмотреть, какие плоды могла принести такая суровая и непоколебимая решимость драться до конца. Риск был бы громаден, но нельзя забывать, что и положение союзников было далеко не блестящим. То обстоятельство, что у германского командования такой решимости не оказалось, очевидно, подтверждает пессимистическую оценку положения 1–й армии 9 сентября [312]312
  Это очень важно. Галактионов последовательно доказывает, что из аналитических соображений немецкие 1–я и 2–я армии обязаны были отступить. Но он также одним из первых военных теоретиков нового времени обращает внимание на существование неаналитической составляющей, на «стратегию риска», которая могла бы увенчаться либо полным крахом, либо триумфом немецкой армии.
  В этой связи следует вспомнить Саракамышскую операцию (9 декабря 1914 года – 5 января 1915 года). В критический момент сражения генерал Мышлаевский, исполняющий обязанности главнокомандующего русской Кавказской армией, бросил войска на произвол судьбы и уехал в Тифлис. Его последние распоряжения сводились к выделению непроходимых дорог в качестве маршрутов для отступления корпусов и более всего напоминали приказ: «Спасайся, кто может!». Объективно, положение Кавказской армии в этот день (15 декабря) было катастрофическим; во всяком случае, – много хуже, нежели положение германского правого крыла 9 сентября. Тем не менее, командиры на местах (прежде всего начальник штаба армии генерал Юденич, принявший под свое управление оставшийся без руководства 2–й сводный корпус) приняли решение удерживать свои позиции и вырвать победу: «Если мы будем отступать, то в конечном итоге будем разбиты обязательно; если мы будем вести решительный бой до конца, то можем или быть разбиты, или победить; т. е. в первом случае результат будет обязательно отрицательный; во втором может быть и положительным».
  Сражение под Саракамышем завершилось полной победой русских войск и уничтожением 3–й турецкой армии. (Прим. ред.)


[Закрыть].

б) Приказ об отступлении

Около 14 час. Хет «покинул главную квартиру 1–й армии. В 14 час. было послано радио 4–й кав. дивизии: „2–я армия отступает в направлении Эперней. 1–я армия также отступает левым флангом в направлении Суассона. 4–я кав. дивизия должна немедленно направиться к реке Эн, занять мосты у Суассона и западнее до Атиши включительно…“. Здесь уже ясно выступает официальная интерпретация событий, сваливающая ответственность за отступление на 2–ю армию. Вслед за тем по радио и через командированных офицеров сообщаются указания войскам:

„Положение 2–й армии требует ее отвода, севернее Марны, по обе стороны Эперне. По приказу главного командования 1–я армия отводится для прикрытия фланга в общем направлении на Суассон. При Сен-Кантене будет собрана новая германская армия. Движение 1–й армии должно быть начато еще сегодня. Поэтому левое крыло армии под командованием генерала Линзингена,включая группу генерала Лохова,сначала должно быть отведено позади линии Монтиньи л'Аллье – Брюмец. Группа генерала Сикст– Арнимаприсоединяется к этому движению в соответствии с положением боя позади линии Антильи – Марейль. Наступательное движение группы генерала Квастадолжно проводиться лишь постольку; поскольку это требуется для отрыва от противника, так, чтобы возможно было примкнуть к движению всей армии“.

Этот приказ очень важен для анализа не только самого факта отступления, но и предшествовавших событий. Отметим важнейшие его черты: 1) вина еще более категорично сваливается на 2–ю армию; 2) отход 1–й армии совершается по приказу германского главного командования; 3) передается, очевидно, для поднятия настроения, сообщение, полученное через Хенча,о сформировании новой армии в районе Сен-Кантена [313]313
  О необходимости создать из наличных резервов еще одну армию и расположить ее левее в немецком штабе знали; еще Шлиффен предвидел необходимость такой меры. Но Мольтке в критический момент оказался совсем без резервов, поэтому эта армия так и осталась мифом до самого «бега к морю». (Прим. ред.)


[Закрыть]; 4) особого внимания требуют указания на первоначальные рубежи отхода; 5) группе Кваста ставится задача наступлением прикрыть отход 1–й армии. Формально командование 1–й армии как будто имело основание свалить вину на 2–ю, так как в 13 ч. 04 м. от последней было получено уже известное нам радио, сообщавшее о переходе через Марну колонн противника еще в 9 час. утра и о начавшемся отступлении 2–й армии. Командование 1–й армии, выходит, вовсе и не думало об отступлении до прибытия Хенчаи получения упомянутого радио. Но упрямые факты вдребезги разбивают эту легенду. Мы переходим к изложению документов, которые ставят официальную германскую историю, вынужденную считаться с ними, в очень неловкое положение.

в) Отступление 1–й армии было предрешено до прибытия Хенча

Дело в том, что еще раньше, около 11 час., когда Хенчаеше не было в Марейле, Клюк,у которого все больше накапливалось данных о переходе Марны союзниками, принял решение об отводе левого крыла на линию Монтиньи л'Аллье – Брюмец, т. е. на линию, указанную в приказе об отступлении. Один из офицеров генштаба, получив указания от генерала Кюля,разработал проект директивы, которая немедленно была передана по телефону генералу Линзингенуи получена им в 11 ч 40 м Содержание записи принятого радио, сохранившейся в архивах, таково:

„2–я армия отвела свои правый фланг через Монмирай значительно на восток. Вследствие этого (!), по полученным сообщениям, англичане сегодня в 11 час. крупными силами переходят Марну у Шарли и Нантейля. Генерал Линзинген,включая подчиненную группу генерала Лохова,должен тотчас же отойти в направлении Круи, прикрывая свой фланг, через Куломб в направлении Ла-Ферте – Милон – Нейли-Сен-Фрон. 2–й кав. корпус с бригадой Крсвеляполучил приказ прикрывать фланг. Группа генерала Сикст– Арнимаполучает приказ прикрыть отход и соответственно этому отойти за линию Марейль – Антильи. Группа генерала Квастаприкрывает движение, продвигаясь в направлении Нантейля“ [314]314
  Этот документ и излагаемые здесь факты приведены в официальном издании Рейхсархива «Der Marnedrama», 4, 257–258. См. также – «Der Weltkrieg», IV, 208–210.


[Закрыть].

Документ – буквально уничтожающий для официальной германской истории, ибо он ниспровергает всю легенду о том, что отступление 1–й армии произошло в силу простого недоразумения. В документе обращает внимание прежде всего полоса отступления для группы Линзингена;она отводится далеко назад. Но в особенности поражает сходство указания рубежей отступления прочих групп с приведенным окончательным приказом об отступлении. И совершенно уже непереносимо для гордости германской армии указание на то, что группа Кваста.имела уже в 11 час. утра чисто оборонительную задачу. Официальная история заверяет нас, что посылка радио явилась плодом недоразумения [315]315
  «Der Weltkrieg», IV, 210, примечание.


[Закрыть].

В 11 ч. 30 м. кавалерийскому корпусу Марвицабыло передано следующее радио из штаба армии:

„Левое крыло армии отходит через Круи – Куломб на линию Монтиньи – Ганделю. Командование 2–го кав. корпуса должно прикрывать это движение против врага, который переправляется у Шарли насколько возможно путем нападения“.

Радио было передано одновременно 2–й армии и создало там, как уже сказано, впечатление о начавшемся общем отступлении 1–й армии.

Дальше следует очень загадочная история с приказом, который был отдан около 12 час. дня. Подлинника приказа в архиве 1–й армии не оказалось, сохранилась лишь копия, отпечатанная на машинке и датированная в 11 ч 30 м [316]316
  Кюль утверждает, что ему стало известно о передаче этого приказа только после войны. Еше до его возвращения в штаб он был отменен генерал – оберквартирмейстером, который счел излишним доложить об этом начальнику штаба.


[Закрыть]. Конечно, такой „документ“ не может считаться полновесным. Но и его содержание отнюдь не подкрепляет утвержденния Кюля отом, что в штабе 1–й армии не было и мысли об отступлении до прибытия Хенча..Вот текст этого документа:

„Левое крыло армии, генерал Линзинген,включая подчиненную группу генерала Л охова,должно атаковать 5–й дивизией в направлении на Дюизи, остальными силами сначала отходить в район Круи – Куломб. Командование 2–го кав. корпуса с бригадой Кревеляполучает приказ прикрыть фланг. Группе генерала Сикст – Арнимаприказано прикрыть движение, атакуя в направлении Вильерсен – Жене – Аси. Группа генерала Квастадолжна содействовать ударом в направлении Нантейдь – ле Годуэн“.

Этот текст опять уличает командование 1–й армии. В нем явно говорится об отступлении всей армии. Левый фланг лишь сначала отводится в район Круи – Куломб. Группа Сикст– Арнимаприкрывает отступление. Группе Квастане ставится задачи решительного наступления, а лишь задача содействия отступательному движению главных сил.

Генерал Кюльвпоследствии, в 1925 г, пишет следующее „Форма приказа ни в каком случае не является удачной. Насколько я помню, он не мыслился как общий приказ по армии, а главным образом как приказ для левого фланга, которому разъяснялось, что его отход прикрывается продвижением вперед центра и правого фланга“ [317]317
  «Der Weltkrieg», IV, 210. Там же, примечание 3.


[Закрыть]. Рейхсархив также говорит о „не совсем удачно избранной форме этого приказа“.

Странные вещи творились в штабе 1–й армии утром 9 сентября. Командование ее, по официальной версии, объято полной уверенностью в победе, которую должно принести наступление правого крыла, но упорно редактирует приказы так, что в них говорится об отступлении всей армии. Вернее всего, объяснение этому следует искать в том, что командование 1–й армии находилось еще в стадии колебаний, воля его непрерывно подрывалась тревожными сообщениями, и неотвратимо назревала идея об отступлении. Опять-таки и здесь приведенным приказам нельзя придавать решающего значения. Истина происходившей драмы не в них, а в живой динамике событий. Приказы могли быть и иные, приказы, продиктованные смелой и уверенной волей к победе. Но можно ли обойти молчанием тот факт, что таких приказов командованием 1–й армии отдано не было, что сохранившиеся документы являются не чем иным, как первоначальными набросками окончательной директивы об отступлении, причем эти наброски были сделаны работниками штаба 1–й армии еще до приезда Хенча.

г) Утро 9 сентября на Марне

Какие же сообщения выводили командование 1–й армии из состояния равновесия? Они касались „ахиллесовой пяты армии – Марны“. В 7 ч. 30 м. утра было получено радио 2–й армии: „Правый фланг 2–й армии девятого отведен к Марньи – ле – Туль. Гвардейская кав. дивизия удерживалась еще 8–го вечером на Долло, отходит под давлением противника в район Конде-ан-Бри. 5–я кав. дивизия оттеснена севернее Марны“. Одновременно 5–я кав. дивизия сообщила, что она находится у Мариньи-ан-Орксуа.

Итак, 2–я армия без боя сдала важнейшую дорогу к Шато-Тьерри, расширив брешь между двумя армиями на 30 км. Такие действия с ее стороны могут быть объяснены только одним – она, очевидно, неспособна больше к сопротивлению врагу; в штабе 1–й армии не знали, что командование 2–й армии сознательно не принимало никаких мер к заграждению переправ через Марну, увлекшись наступлением на своем левом крыле. Однако, весь трагизм положения еще неизвестен командованию 1–й армии, которое считает, что бригада Кревеляохраняет Марнские переправы и своевременно примет меры к взрыву мостов. Но в действительности для движения союзников были совершенно свободны следующие переправы: один железнодорожный и два дорожных моста у Мери, железнодорожный и дорожный мосты у Нантейля, три моста у Шарли, Ножан л'Арго, Шези.

В 10 ч. 28 м. в штабе 1–й армии получено радио от гвардейского кав. дивизиона: „Сильная пехота противника с артиллерией у Шарли через мост на Марне“. Одновременно радио от Марвица:„Сильная пехота противника движется вперед через Шарли к Нантейль. 5–я кав. дивизия Кранеи 2–я кав. дивизия получили приказ – атаковать“ [318]318
  «Das Marnedrama», 4, 267.


[Закрыть].

Теперь уж нет никаких сомнений: противник беспрепятственно переправляется через Марну в пунктах, где его должен был задержать Кревель.Именно эти сообщения создают в штабе 1–й армии крайне нервозную обстановку. Немецкие источники пытаются изобразить последующие события как строго логичную и последовательную цепь действий командующего 1–й армией и командиров групп и частей. Но это неверно: истина состоит в том, что с указанного момента, около 11 час. утра, в еще большей степени, чем в предшествующие дни, в этих действиях не было никакого единства и согласованности. Начинался опаснейший разброд, который так характерен при появлении внезапнойопасности. Стихийно выплыла мысль об отступлении, которую один из офицеров штаба поспешно воплощает в приказе, переданном Линзингену.Изданный армией приказ средактирован наспех и весь проникнут стремлением как можно скорей уйти от опасности на левом фланге. Очень возможно, что еще лелеют надежду на победу группы Кваста,но это лишь подтверждает отсутствие единой оперативной мысли, властно руководящей событиями.

Поэтому надо в высшей степени критически подойти к официальной трактовке мыслей и действий командования 1–й армии, в которой упускается, наверное – сознательно, опаснейший момент растерянности и раздвоенности оперативного руководства в эти часы.

„Скверные дела происходили на Марне. Отсюда одно плохое известие следовало за другим. Если противник пробьется здесь в тыл 1–й армии, положение на Урке станет непереносимым; лелеемая победа правого крыла придет слишком поздно [319]319
  Выделено автором.


[Закрыть]. Фундамент, на котором построена вся операция, – защита левого фланга на Марне, – казалось, был разрушен. Всему смелому плану грозил крах. Новый поворот от надежды к сомнению был быстрым и внезапным. В этом высшем напряжении легко могло одолеть сомнение. Было ли еще вообще возможно довести борьбу до победы? Не благоразумнее ли своевременным [320]320
  Выделено в подлиннике.


[Закрыть]отходом спасти армии из кажущегосяневыносимым положения? Пятидневная битва достигла высшей точки. Положение требовало быстроюрешения. Немногие минутырешали судьбу. В этой неизвестности, в этом темном положении одно оставалось твердым: воля и сила действия командования“ [321]321
  «Der Weltkrieg», IV, 207.


[Закрыть].

Конечно, официальная история старается представить дело так, что воля немецкого командования выдержала испытание. Командование 1–й армии принимает быстрое и целесообразное решение: отвести свой левый фланг назад (см. выше) и тем временем форсировать победу на правом крыле.

Французский автор [322]322
  Kabisch.


[Закрыть]следующим образом излагает эту официальную концепцию: в силу внезапно всплывшей угрозы „левое крыло не могло держаться на Марне до того момента [323]323
  Выделено автором


[Закрыть], когда правое дало бы возможность почувствовать его действие. Генерал Кюльтотчас собрал своих главных сотрудников, чтобы рассмотреть положение. После короткой дискуссии он решает продолжать наступление правого крыла, и, чтобы выиграть необходимое время, отвести группу генерала Линзингенана линию Монтиньи л'Аллье – Брюмец, в то время как Марвицатакует англичан, чтобы отбросить их на Марну“.

Автор новейшего немецкого исследования о Марне дает нам более обстоятельное освещение идеи этого маневра, который 1–я армия осуществляла будто бы 9 сентября.

„Тем, что Марвицпри этих обстоятельствах мог бы доставить достаточное время [324]324
  Выделено автором.


[Закрыть]противостоя англичанам, обольщаться не приходилось; на это невозможно было пойти. Еще меньше можно было рассчитывать на то, чтобы вести наступление на Монури,повернувшись против англичан: это могло кончиться только тем, что 1–я армия была бы заперта меж двумя армиями противника. Следовательно, было необходимо армию, обращенную на крайнем южном крыле фронтом на запад, отвести приблизительно с середины назад, фронтом на юг, против англичан. Одновременно северное крыло с ведущими 9–м корпусом и 6–й пех. дивизией должно было выдвинуться на юго-запад; ведь больше чем полчаса тому назад генерал Квастсообщил, что его войска перешли в наступление. Общая картина 1–й армии в полуденные часы представляла бы грандиозный поворот вокруг оси, картину твердо соединенных друг с другом крыльев ветряной мельницы, из которых одно движется назад, другое вперед, середина же крепко стоит на месте“.

В предыдущем изложении нами было уже показано, что весь маневр Клюкана реке Урк был построен на стремлении опрокинуть 6–ю французскую армию до того, как угроза продвижения англичан к Марне примет реальные очертания. Это было состязание в темпе между обоими противниками. Теперь нам хотят доказать, что утром 9 сентября Клюкпредпринял новый маневр, в гораздо худшей обстановке, построенный на той же идее: выиграть время на левом фланге, пока не будет одержана победа правым крылом. Нет, однако, никаких доказательств тому, что такой новый маневр сознательно проводился командованием 1–й армии.

Документы скорее говорят о другом и, возможно, более верна английская оценка.

„Клюки его начальник штаба утверждали, что они выиграли битву против Монури 9–го, когда полковник Хенчотдал приказ об отступлении. На страницах этого журнала было показано в разное время, что они приказали отступать до прибытия Хенча.Собственные приказы Клюкапоказывают, что атака 9–го корпуса на правом крыле была им предложена не как решительный удар, с целью одержать победу, но для того, чтобы прикрыть отступление“ [325]325
  «Army Quarterly», January 1935.


[Закрыть].

Наше мнение уже высказано: мы считаем, что утром 9 сентября (около 11 час.) в штабе 1–й армии царил уже разброд, стихийно побеждала идея отступления, которая еще не реализовалась, однако, перемешиваясь и борясь с прежней идеей – сокрушить 6–ю французскую армию атакой правого крыла. Действительный ход событий подтверждает именно нашу точку зрения.

Дело в том, что построения левого крыла в соответствии с приказом вовсе не получилось.

5–я дивизия уже была направлена по своей инициативе генералом Линзингеном кДюизи, чтобы помочь бригаде Кревеля,которая вела бой с англичанами. „В конце концов предпринятое перестроение получило такой вид, что новый фронт шел приблизительно от середины прежнего на восточный берег реки Урк и дальше вытягивался на 5 км так, что его продолжение попало бы в Шато-Тьерри“ [326]326
  Kabisch, 174.


[Закрыть]. Но этого продолжения как раз и не получилось, так как 5–я дивизия, бригада Кревеляи корпус генерала Марвицавели бой южнее, на линии от Шанжи на Марне до Куломба: 1–я армия все же очутилась между двумя армиями противника и ей угрожала опасность быть сдавленной в тисках.

Немецкие источники упорно стремятся доказать, что эти части (кавалерийский корпус Марвща,бригада Кревеляи 5–я дивизия) могли бы сдержать англичан [327]327
  Кюль, например, в уже упомянутой статье пишет: «Командование 1–й армии приняло действительные меры, чтобы противостоять угрозе прорыва на Марне. После известия о том, что англичане перешли Марну, левое крыло армии было отведено назад. Бригада Кревеля защищалась у Монтрайль-о-Льон. 5–я пех. дивизия была послана на поддержку к Марне; генерал Марвиц, на которого было возложено единое командование, принял решение перейти в атаку, чтобы отбросить англичан за Марну». Сам Кревель даже утверждает («Military – Wochenblatt», 1919), что еще и 10 сентября можно было сдержать противника.


[Закрыть], но ход событий 9 сентября не оправдывает этого утверждения. Бригада Кревеля,по утверждению самого Рейхсархива [328]328
  «Reichsrchive», IV, 212.


[Закрыть], попала в тяжелое положение, атакованная все более и более усиливающимся противником; ее артиллерия была приведена к молчанию. Попытки 9–й кав. дивизии продвинуться от Кошерель к Марне были застопорены артогнем противника. Что касается 5–й дивизии, то она сначала была двинута на правый фланг бригады Кревеля,но, когда было получено известие о продвижении крупных сил англичан к северу от Шарли, она была отведена обратно в Дюизи. „….В движениях туда и сюда было потеряно драгоценное время“, говорит Рейхсархив. Гораздо вернее сказать, что в этом выражалась невозможность для перечисленных частей „заткнуть дыру“: ведь дальше на восток через Марну продвигались все новые и новые силы противника.

Части группы Линзингенаначали отход вскоре после полудня, без помехи со стороны противника. К вечеру 7–я рез. дивизия и части 8–й дивизии (группа Л охова)находились в районе Мей-ан-Мюльтян, 22–я рез. дивизия в районе Фюсси (Ривзу), 3–я пех. дивизия в районе Куломба.

5–я кав. дивизия продолжала весь день свои поразительные блуждания, бросаясь из стороны в сторону перед наступающим противником; только она одна и оставалась на всем протяжении бреши между 1–й и 2–й армиями.

д) Крах контрманевра Клюка

Что же происходило в это время на правом крыле? Напомним прежде всего цель операции, предпринятой здесь Клюком.

Приказ 1–й армии вечером 8 сентября гласил: „1–я армия будет добиваться завтра решительного результата посредством атаки с охватом фланга северного крыла под командованием генерала фон Кваста(9–й корпус, 6–я дивизия и 4–я кав. дивизия), отправляясь из района севернее Кюверньона. Резервная бригада Лопеляимеет приказ направиться завтра из Бербери на Барон (Baron, западнее Нантейля), 2–й кав. корпус (со 2–й и 9–й кав. дивизиями и смешанной бригадой 9–го корпуса, прибывшей сегодня в Монрейль) должен обеспечить прикрытие левого фланга армии на Марне“.

Как протекала атака северною крыла 9 сентября? Была ли она похожа на сокрушающий молот, как это рисовалось в воображении командования 1–й армии? Были ли достигнуты решительные результаты на этом участке к концу сражения?

Изображение событий и конечный их результат даются в противоположном освещении немецкими и французскими источниками. Истину установить поэтому трудно.

По немецким источникам [329]329
  Kabisch, 177.


[Закрыть]: „Нет никакого сомнения, здесь достигнут боевой успех; армия Монуриразбита. Клюккасается рукой венка на своей голове“. Бригада Лепеля„в 16 час. победоносно довела наступление к вокзалу Нантейля“; по французским же источникам [330]330
  Joffre.


[Закрыть], атака бригады Лепеляна Нантейль потерпела кровавую неудачу. „Восточнее, по немецким источникам, 17–я и 18–я дивизии непрерывно продвигаются вперед. Мекленбуржцы, ганзейцы и шлезвиг-голштинцы дышат воздухом победы. В 18 час. взято Буаси; части находятся в 6 км от Нантейля“ [331]331
  Kabuscb, 177.


[Закрыть]. Наконец, 6–я дивизия, по немецким источникам, заняла Вильер – Сен-Жене, тогда как, по французским, только „в середине ночи“ туда проникло несколько немецких патрулей, хотя местечко было эвакуировано еще в 15 час.

Совершенно бесспорен факт, что при общем перевесе немцев на северном участке их продвижение 9 сентября было малозначительным. Все источники единодушно констатируют медлительность наступления. Рейхсархив приводит свидетельство офицера генштаба 6–й дивизии майора Фирека:„Солнечный, осенний день и направление марша к Парижу поднимает общее настроение. Наступление, хотя и медленно,но хорошо и без больших потерь, продвигается вперед, так что в штабе дивизии господствовало впечатление всеобщего и полного успеха дня“. По отзыву другого немецкого капитального труда [332]332
  «Der Grosse Krieg»


[Закрыть], „на северном крыле немецкие войска медленно [333]333
  Выделено автором.


[Закрыть], но непрестанно шли вперед, и победа определенно предвиделась“.

Каковы же были причины этого медленного темпа развития событий на северном крыле? Во-первых, конечно, сказывалась измотанность переходами обеих дивизий 9–го корпуса; утром 9 сентября 17–я дивизия, до занятия исходных позиций, прошла еще 20 км. Но, кроме того, оказывается, генерал Квастучел уже уроки Эстерне. В приказе 9–го корпуса (8 сентября 21 ч. 45 м.) можно прочитать следующие знаменательные строки:

„Артиллерийские позиции должны быть установлены на рассвете; огонь открыть возможно раньше; пехота должна атаковать только тогда, когда будет известно, что артиллерия произвела свое действие, в особенности против местечек и лесных опушек“.

Исполняя приказ, пехота не начинает наступления, пока позади нее между 9 и 11 час. развертывается артиллерия.

Наступление началось фактически в 12 час. дня, когда части (17–я, 18–я и 6–я пех. дивизии) вышли, встретив незначительное сопротивление противника, на дорогу Левиньян – Бец. Вслед затем началось продвижение через лес Руа по нескольким узким лесным дорогам. Только в 3 часа дня, т. е. после того, как уже был отдан приказ об отступлении 1–й армии, наступающее крыло достигло железной дороги Ормуа – Бец.

К 15 ч. 30 м. ударная группа развертывается вдоль южной опушки леса Руа – всего 35 батальонов и 36 батарей (208 орудий, из которых 36 легких гаубиц и 16 тяжелых). Пока эта весьма внушительная масса артиллерии (1 батарея на батальон) не открывает огня, пехота не начинает атаки против Буаси. А вот как очевидец описывает действие французской артиллерии, которая, конечно, была несравненно слабее на этом участке: это была бомбардировка такой силы и сеяла такой ужас среди бойцов 17–й дивизии, который они уже испытали 3 дня тому назад шквал под Эстерне, что еще никогда не видели ничего подобного; бомбардировка эта заставляла предвкушать огневые завесы будущих годов». Огонь противника порождает частичную панику. Вечером части 17–й дивизии, занявшие Буаси – Френуа, роют окопы.

Установить, каким было действительное положение ударной группы 1–й армии к концу Марнского сражения, очень трудно. Слишком мало оснований верить правдивости оценки, которая давалась участниками боя и которая впоследствии прошла через соответствующий фильтр. Очень может быть, что бойцы 64–го и 24–го полков (6–я дивизия) и в самом деле хохотали, видя удирающих французов со снопами на спине, которые использовались как прикрытие. В 35–м полку, возможно, отпускали шуточки по поводу слишком высоко разрывавшейся шрапнели. Капитан Боде, командир 7–й роты 90–го полка, рассказывает, что его рота наступала (после выхода из леса) так, что очевидцы затруднялись сказать, шла ли в атаку на Буаси пехота или конница. Но, наряду с этим, в 8–й роте того же полка во время этой атаки «потери составили 40 человек, потому что теперь противодействие врага уже сказывалось» [334]334
  «Das Maniedrama», 4, 283.


[Закрыть].

В 12 ч. 30 м. генерал Клюкполучил от группы Квастадонесение о том, что в 11 ч. 45 м. она заняла исходную линию, западнее Гондревиль – Ормуа – ле-Давьен – Антильи и перешла в наступление на Левиньен – Бец. Получив это сообщение, Клюксказал будто бы окрркаюшим его:

«Сегодня вечером правое крыло будет вблизи Даммартен. Тогда мы выиграем все» [335]335
  Там же, 259.


[Закрыть]. Можно согласиться, что такой глубокий охват левого фланга союзного войска действительно имел бы крупнейшее оперативное значение. Было ли бы оно также и решающим – остается под вопросом. Но немецкие генералы, как мы уже установили в отношении атаки левого крыла 2–й армии на Сезанн, плохо учитывали важнейший фактор – время. Уже тогда, когда началась фактически атака группы генерала Кваста,около 12 час. 9 сентября, было, по сути дела, уже поздно, так как союзники перешли Марну. От исходной линии до Даммартен около 25 км. По данным Рейхсархива, Буаси-Фре-нуа был взят в 18 час. Немецкие части прошли около 10 км – оставалось еще 15  км.Этот расчет поважней сообщений о действиях отдельных частей группы Кваста.Но война уже в те дни показала новые мерила для определения быстроты продвижения войск, темпа развития операций. С этой стороны совершенно бесспорным является тот факт, что наступление правого крыла 1–й армии безнадежно запоздало.

Было уже поздно! Без понуждения со стороны врага группы Сикап – Арнимаи генерала Линзингенапокидали свои боевые позиции, обагренные кровью. «Во все это время, – пишет генерал Кюль [336]336
  «Der Mamekrieg, 1914», 217.


[Закрыть] , —французские снаряды и шрапнель ложились на то самое место, что и раньше. Ни одного врага нигде не было видно. Когда в Бовуаре не осталось больше никого, я отправился в Мей – ан – Мюльтьян и поднялся на очень высокую колокольню. На ясном вечернем небе на юго-западе стояла Эйфелева башня».

Париж был так близко, а немецкое войско на всем гигантском поле великой битвы начало свое историческое отступление к северу. Париж не был взят вовремя, и потому его не удалось взять до конца войны.

3. Фронт наступления союзников 9 сентября

(Схема 18)

Схема 18. Марнская битва. Западное крыло 9—10 сентября.

Окончательные выводы о результате Марнской битвы можно сделать, лишь ознакомившись с положением к концу ее на противной стороне. Но здесь нет нужды в особой детализации. Гораздо важнее подчеркнуть один основной факт: в то время, как германское войско оказалось разорванным на части, союзный фронт наступления представлял почти сплошную стену корпусов, медленно, но во взаимодействии, плечом к плечу, продвигавшуюся вперед. Если бы стена наткнулась на такую же стену германских корпусов, если бы произошло чисто фронтальное столкновение между двумя войсками, Марнской битвы, как таковой, не существовало бы. Только благодаря удару 6–й французской армии в тыл 1–й германской армии, последняя отошла назад, за Марну. Образование Марнской бреши является результатом сложных перипетий борьбы, живой динамики столкновения многообразных сил. Почему именно сплошная цепь корпусов союзников – построение, скорее свойственное обороне, чем наступательному маневру, – получила такое преимущество? Это также имеет свое объяснение в новых условиях ведения боя: нигде, на всем протяжении Марнской битвы, атака против живой силы противника не дала серьезного результата, способного привести к решению. Продвижение решающего порядка было осуществлено лишь там, где противник не смог своевременно организовать сопротивление. Этот вывод уже подводит вплотную к эпохе позиционной войны, и в сплошном фронте союзников во время наступления на Марну можно видеть отчетливый зародыш этой эпохи [337]337
  Данный вывод в самой предельной форме был включен Лиддел Гартом в свою теорию «непрямого действия». Наиболее успешным должно быть такое действие, которое направлено на самый слабозащишенный пункт противника, желательно же – вообще в «оперативную пустоту». (Прим. ред.)


[Закрыть].

а) 6–я французская армия 9 сентября

Схема 6. Фронт на р. Урк. 9 сентября.

Официальная французская история не скрывает, что положение крайнего левого фланга союзников 9 сентября было очень тяжелым:

«В течение дня 9 сентября враг, оказывая с фронта сильное давление на левый фланг армии (6–й), сумел окружить этот фланг, принудив во второй половине дня кавалерийский корпус, 4–й корпус и дивизию слева 7–го корпуса к достаточно заметному отходу. Вечером положение с этой стороны является критическим» [338]338
  Les A.F.I, 157.


[Закрыть].

Итак, едва ли стоило затрачивать немецким авторам столько усилий, чтобы доказать бесспорный тактический успех 1–й армии в районе Нантейль – Бец. Гораздо труднее, конечно, доказать, что этот успех имел также и стратегическое значение.

9 сентября к 5 час. утра генерал Монуриполучил директиву главного командования, в которой говорилось:

«Необходимо покончить с правым германским крылом раньше, чем оно может быть усилено другими частями, которые могут освободиться после падения Мобежа. Эта задача должна быть осуществлена 6–й армией и английскими силами, 6–я армия должна удерживать силы, находящиеся против нее на правом берегу Урка. Английская армия, перейдя через Марну между Ножан л'Арго и Ля-Ферте – су -Жуар, должна обратиться против левого фланга и тылов противника, находящегося на Урке».

Действия кавалерийского корпуса генерала Бредув течение 9 сентября так же поразительно разбросаны и скованы, как и в предшествующие дни. Всего удивительнее, что корпус получил задание – двигаться ни мало ни много, как к Суассону. В действительности 1–я и 3–я кав. дивизии, действуя южнее Крепи, попадают под огонь наступающей пехоты с востока, а отчасти и с запада (бригада Лопеля)и в итоге оказались к ночи далеко в тылу: 1–я дивизия Эрменонвиль; 3–я дивизия – Сен-Патю – Маршеморе. 5–я кав. дивизия, благополучно вернувшись из своего рейда, располагается на ночлег в Верин. Значительная конная масса на левом фланге союзников, действуя разрозненно, не сумела достигнуть серьезного оперативною успеха. Однако, как ни беспорядочны были движения кав. дивизий, они сыграли некоторую роль в задержке наступления группы Кв acmaи оказали свое влияние на волю командования 1–й армии, не знавшего точно, с какими силами ему приходится иметь дело и куда может быть направлен их удар.

4–й корпус, в случае, если натиск противника невозможно было бы удержать, имел указание отходить к Даммартену – пункту, к которому, как мы помним, по расчету Клюка,должна была выйти к вечеру группа Кваста.Но до этого дело не дошло. Напротив, командование корпусом в ходе разгоревшегося сражения дает указания – во что бы то ни стало удерживать свои позиции. Однако, обе дивизии не выдерживают натиска, и к 19 час, 61–я располагается вдоль дороги Нантейль (который был очищен французами, но, по французским источникам, не был занят немцами за исключением вокзала) – Сеневьер. 7–я дивизия – позади нее в районе Сильи Ле – Лонг, Онь и Шевревиль. К ночи 61–я дивизия, пройдя через расположение 7–й, отходит еще южнее в район Уасери и Сен-Патю.

Как бы ни было значительно это отступление, оно могло дать оперативные плоды лишь в случае глубокого проникновения противника в тыл частям, занимавшим фронт на западном берегу реки Урк. По сути дела, дорога Нантейль – Даммартен была свободна, но немцы даже не вступили (по французским данным) в Нантейль: их энергия была уже затрачена на тяжелые усилия в первой половине дня. Французы получали время для перегруппировки. Генерал Монури,в связи с указанным отходом 4–го корпуса, отдал приказ об отводе также и частей 7–го корпуса на новую линию сопротивления, которая должна была идти от Шевревиля к Фос – Мартену – ферме Полиньи (южнее Пюизьё). На случай дальнейшего отхода 4–го корпуса местечко Онь должно было удерживаться во что бы то ни стало. К 23 час. 14–я дивизия, отгибая к югу свой левый фланг, отошла к Буйланси, правым флангом упираясь к ферме Ножон (юго-восточнее Буйданей). Эта последняя являлась опорным пунктом фронта на Урке и осталась в руках французов (63–я дивизия). Таким образом, к утру 10 сентября немцы имели бы дело с новым фронтом, который, правда, занимался частями, истощенными трехдневными боями; тем не менее, перспективы на быстрый успех были слишком проблематичны. Между тем перед фронтом 63–й дивизии и дальше к югу немцы уже очищали свои позиции, некоторые признаки чего были замечены французами уже 9 сентября. 54–я, 55–я и 45–я дивизии удерживались 9 сентября на своих позициях. 8–я дивизия занимала 9–го луку реки Марны у Жерминьи л'Эвек, правый ее фланг на берегу Марны против сильных позиций немцев Шанжи – Юсси (на другом берегу); кавбригада у Саньи – Синьет обеспечивала непосредственную связь с англичанами.