Текст книги "Париж 1914 (темпы операций)"

Автор книги: Михаил Галактионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 44 страниц)

Говорят, что развитие позиционной войны задушило маневренную также и в районе Фландрии; это не так: напротив, неудача маневра породила и здесь позиционную войну. Маневр стал невозможен, а отсюда уже неизбежно нарастало окостенение фронта. Германское наступление, предпринятое 4–й армией вдоль Фландрского побережья, сколько угодно можно рассматривать как новый величественный маневр флангового охвата. Реальное содержание его оставалось иным: это была борьба за владение побережьем, причем вопрос заключался в том, насколько далеко удалось бы продвинуться немцам на юго-запад, смогут ли они захватить Дюнекерк и Кале. Клич «Nach Calais» сменил прежний боевой лозунг «Nach Paris», и эта смена явилась символом изменения сути маневра. Невозможно было рассчитывать, что одним таким ударом можно достигнуть решающей победы на всем фронте. Для этого нужны были усилия и других армий. Наступление имело в виду решение частной, хотя и особо важной, задачи. Используя последний шанс, германское главное командование преследовало прежнюю цель как можно глубже внедриться в расположение союзников, заняв охватывающее положение.

Подготовка германского наступления (4–й армия) происходила скрытно от союзников. Появление новых резервных корпусов было для них полной неожиданностью. Разведка не смогла их своевременно распознать, 13–й рез. корпус искусно прикрывал развертывание новой армии, которая обрушилась неожиданно, имея абсолютный перевес над слабыми частями союзников, находившимися здесь. Но был ли здесь реальный выигрыш темпа? Его не было по той простой причине, что союзники также думали об охвате фланга противника, также выдвигали свои силы все дальше к северу. В район Ипра, начиная с 1 октября, передвигались части английской армии, и это передвижение было столь же неожиданным для немцев, как и сосредоточение в Бельгии 4–й армии для союзников. На стороне немцев было то преимущество, что они были ближе к цели, чем союзники. Но оно отчасти компенсировалось наличием у союзников некоторых сил во Фландрии и более работоспособной железнодорожной сети. В итоге ни та, ни другая сторона не имела преимущества в темпе развертывания сил для маневра, и эти силы в ходе сражения все более уравновешивались. Реально борьба сводилась за то, где именно должна была пройти окончательная линия неизбежно стабилизирующегося фронта. Это было, однако, отнюдь не малозначащим вопросом в силу указанных уже выше моментов.

б)  Фошорганизует оборону побережья

Задача стабилизации фронта на более выгодном для союзников направлении была превосходно разрешена Фошем,с, начала октября руководившим операциями к северо-западу от Уазы. Фошувпоследствии придется повторить ту же самую задачу в марте 1918 г., и нельзя не усмотреть разительной аналогии этих обеих кампаний.

В действиях Фошаосенью 1914 г. с полной очевидностью выясняется, что борьба уже перешла в стадию позиционной войны и вовсе не потому, что уже были налицо непрерывно вытянувшиеся линии окопов, окаймленных проволочными заграждениями: эти линии все еще не были непрерывными, кое-где их не было вовсе, и во всяком случае по своей прочности они не могли быть еще сравниваемы с последующей эпохой. Внешне маневренные действия еще продолжались, мы видим даже участие с обеих сторон огромных конных масс. Но душа маневра отлетела прочь. Борьба шла за то, где пройдет стабилизированный фронт, борьба шла за более выгодные и удобные позиции, на которых обе стороны приступят к длительной осадной войне.

Заслуга Фошав том, что он понял именно эту особенность наступившей борьбы. Принимая внешне директиву Жоффра об охвате неприятельского фланга, Фошбольше заботился о деле, а оно состояло в том, что надо было удержать германские армии, не дав им проникнуть, западнее линии Дюнкерк – Нуайон. Первая директива, которую он дает командующему 2–й армией, просившему разрешить отвести отдельные корпуса назад, – во что бы то ни стадо держаться на месте. Командующий 10–й армией генерал Модюиполучает приказ:

1. Остановить сначала движение врага на Аррас.

2. Крепко удерживать на месте войска первой линии.

3. Соединить как можно скорее остальные в тылу, захватывая в то же время некоторые пункты особой тактической важности, как, например, Нотр-Дам – де – Лоретт.

4. Наконец, вести наступление на нашем левом крыле, имея в виду всегда фланговый охват силами 21–го корпуса.

Итак, лишь последним пунктом подтверждалась директива французского главного командования, на деле и здесь происходило вытягивание линии фронта все дальше к северу. Процесс этот протекает с громадными трудностями: наступление 21–го корпуса к Лансу встречает непрерывное сопротивление противника, а фронт 2–й армии продолжает поддаваться под ударами германских войск.

Понятно, что внимание Фошане могло не быть привлечено побережьем, где немцы могли еще проникнуть беспрепятственно на территорию Франции. Две кав. дивизии выдвигаются на реку Лис. Дюнкерк подготовляется к обороне, причем, если судить по словам самого Фоша,уже в это время предусматриваются меры к затоплению местности. Фошпринимает меры к удержанию города Лилль, который, однако, был взят немцами 13 октября.

Между тем английская армия уже приближается; по замыслу Жоффра она должна продолжать маневр охвата. Две кав. дивизии следуют походным порядком, два арм. корпуса – по железной дороге. В ночь с 5 на 6 октября они начали высаживаться в окрестностях Аббевиля и Этайля. Из Дюнкерка высылается терр. бригада и занимает линию канала Ваттен, С. – Омар, Эр, прикрывая развертывание англичан. Другая терр. бригада высылается к Донерингу. Таким образом, уже 5–6 октября начинается сосредоточение союзных войск на путях будущего наступления 4–й германской армии. К 10 октября англичане выдвигаются на линию Эр-Бетюн, новые английские части начинают высаживаться в С. – Омаре. В личном свидании Фошаи Френчадостигается договоренность о будущих действиях.

10 октября Фошнамечал совместный маневр английской и 10–й французской армий путем выдвижения в Белыню между реками Лис и Шельдой, на линию Куртре – Турне. Это подтверждает высказанную выше мысль о том, что намерением союзников было выдвижение как можно дальше к северо-востоку, перенося борьбу в Бельгию. Фошочень правильно уже здесь понял особенности и задачи коалиционной стратегии. В данном случае (как и впоследствии в 1918 г.) это имело более решающее значение, чем малореальные планы маневра. Они и в самом деле оказались совершенно нереальными. Одна дивизия 3–го британского корпуса прибыла только 13 октября, а весь корпус был сосредоточен лишь вечером 15–го. Попытки левого крыла 10–й армии продвинуться в направлении к Лиллю были остановлены германскими атаками к югу от реки Лис. Впрочем, севернее этой реки англичане 15–го продвинулись вперед.

9 октября немцами был взят Антверпен. Эта крепость сыграла свою роль в исходе великой борьбы. Она позволила сохранить бельгийскую армию и сдержать значительные германские силы. Известно, что это имело известное значение для хода Марнской битвы, куда немцы не могли перебросить 9–й рез. корпус, ввиду бельгийских атак. Бельгийской армии удалось уйти из Антверпена, и это, конечно, не может быть причислено к оперативным достижениям германского главного командования. На поддержку бельгийцам вышли высаженные с моря, под командованием генерала Роулинсона, 7–яанглийская пех. и 3–я кав. дивизии, а также бригада французских морских стрелков, под командованием адмирала Ронарша.Эти отряды достигли Ганда, но затем были вынуждены отступить, прикрывая правый фланг бельгийской армии. Эта последняя достигла района Остенде, Туру, Диксмюда и Фюрна. Возникал вопрос, где ей избрать свою базу. Бельгийское командование, учитывая утомление и слабость армии, было расположено отступить вглубь, к Кале. Но это в корне противоречило намерениям французского главного командования, которое было заинтересовано удержать бельгийцев как можно дальше к востоку. Было решено, что бельгийская армия будет удерживать позиции на реке Изер, опираясь на Дюнкерк. Но между нею и англичанами зияло незанятое пространство с городом Ипр в центре. Фош12 октября приказывает 87–й и 89–й терр. дивизиям расположиться на дороге Цоперинг – Пир. Однако, здесь нужно было сосредоточить более серьезные силы, чтобы установить сплошной фронт до моря. Будущее его очертание, таким образом, намечалось с достаточной очевидностью. Фошприбывает лично в бельгийскую главную квартиру и убеждает короля и начальника штаба бельгийской армии в том, что «бельгийская армия, зарываясь в землю, должна отбить удары врага и создать барьер, чтобы защитить остаток родной земли, закрепиться на Изере и дать время союзным войскам прийти на помощь» [374]374
  Marechal Posh, Memoires, tome premier, p. 187 el 188.


[Закрыть]. 16 октября вечером, покидая Фюрн, Фошдает предписание адмиралу Ронаршу.Высказанные здесь идеи гораздо более поучительны, чем торжественные оперативные декларации: «В обстоятельствах, в каких мынаходимся, тактика, которую следует вам практиковать, не содержит идеи какого-либо маневра, требуется только сопротивляться там, где вы находитесь… Что же касается способа, он состоит в том, чтобы начисто остановить врага, могуществом огня в частности». Так внедрялись новые идеи, идеи позиционных методов ведения борьбы. Для занятия района Ипра уже сосредоточивались войска: 1–й британский корпус высаживался в Газебруке 19 октября, за ним следовала Лагорская дивизия, далее в Дюнкерке высаживалась 42–я французская дивизия, 9–й французский корпус следовал в тот же район. Итак, еще до начала германского наступления во Фландрию стягивались крупные [437] силы союзников, так как обе стороны стремились как можно скорее занять здесь выгодные позиции [375]375
  Фош так формулирует задачи завязавшейся борьбы: «По мере того как битва стабилизировалась в Пикардии и Артуа, эра новых событий начинается к северу от реки Лис. Это – последняя территория, которую немцы могут использовать, чтобы попытаться опередить нас в скорости, чтобы захватить нас врасплох, раздавить нас тяжестью своих вооруженных масс…»


[Закрыть].

17 октября Фошв Сен-Поле встретился с Ллойд-Джорджем.Здесь опять обнаружилось умение его устанавливать в непринужденной беседе крепкие союзнические связи. Лейтмотив Фошаоставался тот же – во что бы то ни стало остановить немцев [376]376
  Фош рассказывает следующее об этой беседе с Ллойд-Джорджем «Я ему сообщил мое решение: наши войска, зарываясь в траншеи, противостоят усилию врага, несмотря на его подавляющее вооружение, до того дня, когда мы сами, снабженные таким же вооружением, сможем предпринять наступление, которое только и может дать победу». Фошу пришлось ждать этого момента 4 года. Ллойд-Джордж в своих воспоминаниях несколько иначе описывает эту беседу: «Я спросил его, не имеет ли он что-либо передать британскому кабинету, а он сказал: „Скажите ему, что здесь мы больше не будем отступать“. Я спросил тогда, не должен ли я также передать, что здесь стремятся и наступать. Он поколебался и был, очевидно, озадачен вопросом. После заметной паузы он ответил: „Это зависит от людей и средств вооружения которые вы способны бросить на боевую линию“». («War Memoirs of David Lloid George», Volume one, p. 159).


[Закрыть]. Оба крупнейших деятеля коалиции уже здесь сформулировали «lе programme de Saint-Pol» программу позиционной войны, – выигрыш времени, с тем чтобы подготовить новый этап борьбы; для этого нужно было во что бы то ни стало остановить германское наступление. Успеют ли союзники консолидировать фронт и не дать последней волне германского наступления залить снова территорию Франции [377]377
  «Союзники стремятся воспользоваться еще инициативой и свободой действия, которые открылись для них в результате Марнской победы, чтобы опередить врага в его наступлении, атаковать его прежде, чем он смог бы обратить в свою пользу успех над Антверпеном и пустить в ход силы, которые здесь освободились, прежде чем он сосредоточил свои могущественные резервы, подвезенные из Германии, прежде чем он предпринял свое наступление на оставшейся свободной территории, чтобы посредством маневра выиграть кампанию на западе. Но будем ли мы иметь время и возможность соединить еще рассеянные и разделенные войска трех союзных держав достаточной силы, чтобы ниспровергнуть этот план… Таков был вопрос, который нужно было решать в ужасающем столкновении Фландрской битвы». (Foch, I, 193).


[Закрыть]?

Бельгийская армия с 17 октября занимала левый берег реки Изер, между Ньюпортом и Безингом, общим протяжением в 30 км. Фронт занимали 4 бельгийские дивизии (две в резерве). Бригада французской морской пехоты занимала Диксмюд, 177–я терр. бригада – в Безинге. Впереди и к югу от Диксмюда находились бельгийская кав. дивизия и французский 2–й кав. корпус. Местность здесь низменна, ниже уровня моря, прикрытая со стороны моря плотинами и шлюзами; сама по себе река Изер не представляла серьезного препятствия. Почва пропитана водой; траншеи на ней рыть было невозможно. С 18 октября начинаются германские атаки (первоначально силами 13–го рез. корпуса, а затем и 22–го рез. корпуса), но они не дают успеха вплоть до 21–го, когда прибывает 42–я французская дивизия, ставшая у Ньюпорта. 22–го немцам удается переправиться через реку у Терваэте. 24–го они форсируют линию обороны на реке Изер и заставляют бельгийцев податься назад. Пехотные атаки поддерживаются огнем тяжелой артиллерии и минометов. Положение бельгийской армии становится тяжелым, так как на пути отступления нет заметных преград для германского наступления, 24–го Фошприбывает в Фюрн, и здесь было решено остановить бельгийские войска по линии железной дороги Диксмюд – Ньюпорт и открыть шлюзы, чтобы наводнить подступы к ней. 25–го бельгийская армия заняла эту позицию, 26–го немцы возобновили атаку, 27–го были открыты шлюзы. Местность стала наполняться водой, и к 30 немцы отошли на правый берег реки.

Все это послужило к созданию одной из легенд войны – о чудесном избавлении от германского нашествия, благодаря находчивости защитников, догадавшихся призвать себе на помощь морскую стихию [378]378
  Немецкие авторы поддерживают эту легенду. Один из них (Каbenau) пишет: «Решение разрушить Изерские плотины и шлюзы Ньюпорта было принято и 30 октября проведено в жизнь. Побежденные водой, грязью и илом, немцы должны были прекратить наступление. В решительной атаке они были остановлены силами природы, но не врагами».


[Закрыть]. Но в действительности это – не более как эпизод в великом исторической драме. Сам по себе он не мог бы иметь никакого решающего значения. С другой стороны, не будь его, германский маневр отнюдь не имел бы гарантии успеха. Все дело в том, насколько широкий размах получила бы операция, могла ли вся 4–я армия прорваться в тыл союзников, наконец, была ли бы ее атака поддержана усилиями прочих германских армий. И вот с этой точки зрения действия бельгийской армии получили крупное значение: они задержали выполнение германского маневра в целом и дали время союзникам усилиться в районе Ипра и тем самым подготовиться к отражению германской атаки. В этом смысле имеет значение не только наводнение, но и сопротивление бельгийской армии, как бы ни маломощно была оно само по себе. Действия Фошаобнаруживают здесь ясное понимание своеобразно сложившейся обстановки, требующей прежде всего выигрьша времени. Конечно, это – характерный признак обороны, но, кажется, мы достаточно уже привели доказательств тому, что стремления союзников не выходили за рамки обороны: во что бы то ни стало остановить германское наступление.

в) Сражение у Ипра

В то время, как правофланговый 22–й рез. корпус атаковал бельгийцев на реке Изер, прочие резервные корпуса 4–й германской армии – 23–й, 26–й и 27–й – наступали на Ипр; в ходе сражения они были поддержаны правым крылом 6–й армии, а также 15–м корпусом и другими частями, переброшенными из прочих армий, это германское наступление на Ипр наткнулось на английскую армию и французские части, вкрапленные между бельгийцами и англичанами на участке Диксмюд, северо-восточное Ипра.

Сражение при Ипре всеми исследователями признается как последнее проявление маневренного периода войны. Это не совсем точно, в том смысле, что подлинного маневра уже не существовало: происходило простое фронтальное столкновение сил. Тем не менее эта окончательная грань между маневренным и позиционным периодом заслуживает тщательного изучения, поскольку именно здесь можно почерпнуть очень ценные данные для установления того, как происходит такой переход. Нужно подчеркнуть, что на этом участке еще не было окопов, окаймленных проволокой. Только в ходе битвы кое-где появляются проволочные [379]379
  Описывая бои 26 октября, Фош отмечает «В нескольких пунктах противником уже были сооружены оборонительные позиции из проволочных заграждений», (des defenses en fil de for, I, 212).


[Закрыть]заграждения, но окопы – то как раз по условиям местности здесь нельзя было рыть [380]380
  «В низкой местности, которая окружает Ипр, вода на поверхности земли препятствовала рытью окопов. После отступления от Шарлеруа большая часть наших войск к тому же не имела инструмента. Организация сплошной линии обороны была невозможна, она требовала к тому же, благодаря только своей протяженности, больших сил, чем те, которыми мы располагали» (213).


[Закрыть].

Местность все же в других отношениях способствовала развитию позиционных форм борьбы: обилие мелких объектов, которыми загромождены окрестности Ипра, жилые постройки, сады и леса, заборы; дороги приобретали особо важное значение, но все они направлены концентрически к Ипру. Обозревать местность было очень трудно; часто невозможно было составить себе ясное представление, что делалось рядом. Отсюда вытекала характерная для Ипрской битвы раздробленностьбоев [381]381
  Эта совокупность обстоятельств приводила к сражению, как бы разделенному по перегородкам с трудными сообщениями, при невозможности охватить происходящее, и неизбежно вела к раздроблению действия.


[Закрыть]. В результате происходило следующее: атака целых корпусов, расчлененная на множество мелких стычек, задерживалась хотя бы временно частями противника, на которые она обрушивалась; тем временем к слабому пункту спешили подкрепления, которые обе стороны подбрасывали беспрерывно. Позиционная война возникала неизбежно именно потому, что новые силы притекали вплоть до требуемой насыщенности данного участка живой силой. Такое положение необходимо вело к позиционным формам, так как обе стороны вставали друг против друга сплошной стеной, и для движения вперед требовался уже прорыв.Обе стороны пытались такой прорыв свершить, но обе оказались бессильными. Не хватало для этого артиллерийских средств [382]382
  «Германская тяжелая артиллерия становилась с каждым днем все более многочисленной (но, очевидно, все же недостаточной для прорыва. – МГ.) и мы были не в состоянии действительно подавить ее из-за отсутствия тяжелых орудий. Напротив, немцы были остановлены хорошо нацеленным заградительным огнем наших 75–мм пушек; однако, мы должны были беречь снаряды. Они были в ограниченном количестве» Fosh, I, 212).


[Закрыть]. В результате, не получалось основного условия маневра: достижения на каком – либо направлении преимущества в численности и расположении сил. Логика позиционной войны вела к сплошномурасположению сил так, что обе стороны приходили к равновесию их на соответствующих участках [383]383
  «Резюмируя – после пяти дней непрерывного наступления союзные войска увидели, что их усилия сведены на нет таким же усилием врага: удар был жестокий, но безрезультатный. Силы противников были теперь равны» (213).


[Закрыть].

Поясним еще этот важнейший момент. Маневр на западном европейском фронте становился все более невозможным прежде всего потому, что отсутствовал элемент внезапности. Обе стороны стремились к однообразному охвату фланга противника. Каждый раз такая попытка встречала на своем пути уже подброшенные сюда новые силы. Этого было достаточно для задержки атаки, но как только она задерживалась, подбрасывали новые силы, пока не достигали равновесия. Тогда ничего другого не оставалось, как закрепляться на занятой местности, рыть окопы и тянуть проволоку.

Ипрская битва изобиловала драматическими эпизодами. 30 октября в своей главной квартире в Касселе Фошузнает от посланного им офицера для поручений о прорыве английского фронта у Зиллебека: командир 9–го корпуса направляет туда 3 батальона; однако, наличные силы не могут заткнуть брешь. Фошнемедленно направляется в Сен-Омер, главную квартиру Френча,и, прибыв туда, велит разбудить мирно спящего английского главнокомандующего. Там Фошпредлагает направить еще несколько батальонов 32–й дивизии, которые перебрасываются к месту прорыва.

На другой день 1–я английская дивизия сдает немцам Гелювельт и отходит в лес между Вельдеком и Хугом. Командир 1–го английского корпуса решает отступать. Фош,находящийся у Вламертинге, куда прибывает вскоре и Френч,узнает, что корпус начал отход в полном беспорядке. Тяжелая артиллерия вскачь несется на запад. Дороги запружены повозками, раненые бегут к Ипру. Это – начало общего поражения. Но соседний 9–й французский корпус удерживается на месте. Тогда Фошпишет на клочке бумаги приказ, начинающийся словами: «Абсолютно необходимо не отступать и для этого удерживаться на месте, окапываясь, где находишься…»

Френчна том же клочке бумаги делает свою пометку и пересылает его командиру 1–го корпуса, который немедленно прекращает отступление и удерживается на позициях, которые занимаются им вплоть до 15 ноября.

Личная энергия и инициатива продолжали играть огромную роль Не будь этой интервенции Фоша,возможно было бы поражение и взятие Ипра немцами. Но эти инициатива и энергия движутся уже по определенному руслу. Все силы выдающейся личности Фошане могут дать ничего иного, как остановить врага. Это лейтмотив всех действий его в эти дни. Но большего сделать было нельзя. Атаки союзников так же окостеневали, как и германские. Заслуга Фошав том, что он понял задачу дня: стабилизовать фронт и выиграть время для развертывания новых сил и средств, которые позволили бы перейти в наступление. Конечно, не один Фошпонимал это. У англичан отчетливо представлял себе эту линию поведения Китченер [384]384
  1 ноября при посещении фронта президентом французской республики, Фош в Дюнкерке встретился с Китченером. Отведя Фоша в сторону, Китченер сказал: «Ну что же. Мы разбиты». Фош постарался разуверить его и просил как можно скорей новых подкреплений, Китченер ответил: «1 июля 1915 г. вы будете иметь во Франции миллион обученных английских солдат». Фош на это возразил: «Мы не просим столько, но мы хотим как можно скорее, тотчас же», но получил ответ: «До этой даты не рассчитывайте ни на что». Китченер прекрасно понял направление развивающихся событий.


[Закрыть].

Кровопролитная битва под Ипром, продолжавшаяся почти месяц, не дала никакого оперативного результата. Обе стороны вводили в бой новые корпуса, но ничего, кроме равновесия сил, не достигали. К 15 ноября бои прекратились, и фронт стабилизовался на всем 700–км пространстве.

Глава восьмая
Заключение

(Схема 1)

Схема 1. Театр военных действий Западной Европы. 1914 г.

Роль темпов в маневренном периоде Мировой войны

Понятие «темпа» операции, или маневра, намеченное еще во вводной главе, приобретает теперь более конкретные очертания: в сущности, речь идет о динамике, живой силе маневра, без которой не может быть победы. В чем же заключается эта динамика маневра?

Во-первых, в получении того преимущества, которое связано с внезапностью, оригинальностью замысла, сохранением тайны, искусной маскировкой, введением в заблуждение противника. Только при этих условиях можно получить опережение в развертывании и сосредоточении сил на одном каком – либо направлении (иногда нескольких), выиграть темп, т. е. получить известный запас времени, в течение которого после начала маневра появится возможность использовать достигнутый перевес сил. Такой выигрыш темпа имелся первоначально в германском наступлении (гл. II), в некоторой степени он получился у союзников в начале Марнской битвы (гл. I, III и след.). Наконец, этот элемент маневра почти вовсе отсутствовал в период «бега к морю». (Гл. VII).

Во-вторых, в твердом руководстве операцией, организации разведки, учете изменчивой обстановки и быстром принятии решений. Быстрота маневра не должна быть отождествлена с поспешностью (погоня Клюказа ускользающей 5–й французской армией – гл. И). Отсутствие твердого руководства приводит к слепому «огульному наступлению» (Мольткеперед Марнской битвой и во время нее). Промедление в принятии решений, путаница, раздвоение воли командования играют крупнейшую роль в потере темпа маневра (Клюкна Марне – гл. IV и VI, Бюловв Марнской битве – гл V). Жоффр и Фошдали, несомненно, образцы твердого руководства армиями в сложной обстановке, однако, в Марнской битве их задача была облегчена бездействием германского главнокомандования [385]385
  1914 г. дает, скорее, отрицательные примеры в развитии и руководстве стратегическимманевром, что убедительно показано в труде т. Меликова «Проблема статегического развертывания», т I (ср, например, поспешность, проявленную русским главнокомандованием в развертывании наступления против германских сил до окончания сосредоточения).


[Закрыть].

В-третьих, в подвижности сил, совершающих маневр. Как отмечалось уже не раз, скорость движения войск и быстрота маневра – отнюдь не совпадающие понятия (Клюки англичане в Марнской битве – гл. IV). Понятие подвижности войск в свою очередь оказывается весьма сложным. Происходит ли движение вне или на поле сражения, встречает ли оно противодействие противника и какое именно, в каком направлении оно происходит – все это радикально меняет постановку вопроса.

В 1914 г., в начале кампании, внезапность достигалась, и маневр был еще возможен. Ошибки командования с обеих сторон – поучительный урок на будущее. Но решающую роль в исходе кампании, в отвердении маневра сыграл третий фактор – подвижность войск. Уяснение этого вывода составляет содержание настоящей заключительной главы.

1. От шлиффеновского маневра к неподвижному фронту

Несмотря на огромное число исследований, посвященных 1914 году, мы не имеем удовлетворительного истолкования маневренного периода мировой войны. На западно – европейском фронте немцы получили подавляющий стратегический перевес. Дело кончается тем не менее Марной и установлением позиционного фронта от моря до швейцарской границы, после чего собственно война началась сызнова.

Шлиффенв основу своего плана положил прежде всего рассмотрение рельефа местности и расположения укрепленных полос на границе Франции.

«Франция должна быть рассматриваема, – писал он в своем меморандуме в 1905 году, – в своей совокупности как гигантская крепость. Во внешнем поясе сектор Бельфор – Верден почти неприступен. Напротив, фронт Мезьер – Мобеж – Лилль – Дюнкерк, несмотря на отдельные укрепления, открыт и в данный момент почти не занят. Именно здесь мы должны сделать попытку прорваться внутрь крепости. Если это нам удастся, мы очутимся перед вторым поясом или, по крайней мере, частью его. Это – позиция, которая, упираясь в Верден, проходит по южному берегу реки Эн, через Реймс и Ля – Фер; но она может быть окружена с севера».

Эта установка оказалась объективно верной, иначе план Шлиффенаи не мог бы расцениваться как выдающийся продукт буржуазной стратегии. Тем не менее она гораздо больше походит на геометрическую схему, чем на конкретный анализ местности и укреплений с оперативно-стратегической точки зрения. В отношении неприступности восточного сектора Шлиффен,был абсолютно прав, что и показала Марнская битва. Но, например, такой крупный рубеж, как река Маас, не получил должной оценки. Интересно сопоставить с этим мнение Фоша.Он также высоко расценивал роль восточной крепостной зоны как преграды, почти непреодолимой для германского нашествия. Отсюда напрашивается вывод о возможности движения германских сил через Бельгию. Фошсчитал – и в этом смысле его мнение было положено в основу французского плана войны, – что во всяком случае французское войско должно развернуться под прикрытием крепостной зоны и реки Маас. Чтобы выйти на этот фронт, немцам понадобится, после стратегического развертывания, около трех дней. Этот промежуток времени Фошрассчитывал использовать для передвижки влево, если потребуется, всего французского расположения: на Маасе между Мезьером и Намюром должно быть сосредоточено прикрытие, которое дало бы время сделать нужные передвижения. В том случае, если германское наступление остановить все же не удалось бы, Фошпредусматривал отход французских сил в юго-западном направлении, к верховьям и среднему течению Сены и дальше на Ионну и Луару.

В стратегическом смысле концепция Фоша,хотя она и предусматривала как главную задачу марш на Берлин, была, по существу, оборонительной. Но заслуживает внимания прозорливость выдающегося полководца французских армий, который очень метко охватил важнейшие конкретные особенности будущей стратегической ситуации.

Этой реалистичной зоркости Фошапротивостоял абстрактный схематизм Шлиффена.География приобретала у него значение некоего абсолютного, самодовлеющего фактора.

«Положение, в которое поставит их (французов) маневр охвата через Бельгию, – писал Шлиффен, – побудит их к поспешным(выделено нами – МГ.) движениям…». Выйдя за полосу бельгийских и французских крепостей северной границы и за неблагоприятную местность Арденн, немцы, в случае атаки со стороны французов, будут находиться в более выгодном положении.

Итак, обойти с фланга естественные и искусственные преграды северной и восточной границ Франции – такова идея, которая господствовала над планом Шлиффена.Она сочеталась со второй идеей, которую легенда увековечила в фразе, сказанной Шлиффеномперед смертью, о том, что охватывающее крыло должно быть «максимально сильным. Этот момент в связи с ошибками Мольткеособо резко подчеркивается историками Шлиффена,действительно, рассчитывал достигнуть подавляющего численного перевеса на правом крыле.

Известно, что Шлиффенсчитал недостаточными те силы, которые имелись налицо в 1905 г. для осуществления задуманного им маневра.

В своей записке 1912 г. он требовал еще большего увеличения сил германского войска. Мольткев еще большей мере ослабил и без того недостаточную мощность правого германского крыла.

Развертывание, которое Шлиффен считал необходимым по плану 1905 г.	Развертывание по записке Шлиффена 1912 г.	Развертывание по плану 1914 г. [386]386   Я далеко не уверен в правильной расшифровке этих данных. [Закрыть].	Действительное развертывание в 1914 г.
Северное крыло (обходящее)
43 акт. Див	46 акт. див.	51 акт. див.	34 акт. див.
21 рез. Див.	25 рез. див	34½ рез. див.	21 рез. див
	16 эрз. див.	16 эрз. див
Южное крыло
6 акт. див.	7 акт. див.	Предполагалось несколько усилить по сравнению с 1905 годом	12 акт. див.
3 рез. див.	3 рез. див.		3 рез. див.
На Востоке
Крепостные формирования	3 рез. див.	Резервные и 6 акт. див.	6½ див.
Общее число дивизий по мобилизации
49 акт. див.			52 акт. див.
29 рез. див			24 рез. див.
			6½ эрз. див.

Идея Шлиффена —о численном перевесе на правом крыле – в основе своей глубоко верна, хотя его указания полностью и не были выполнены, немцам все же удалось достигнуть численного перевеса. Роковые последствия этого для союзников уже достаточно известны. Но вместе с тем показано, что ошибки Мольткевовсе не были такого порядка, чтобы коренным образом изменить расчеты Шлиффена.

Если бы ограничиться двумя этими моментами, которые сам Шлиффенсчитал главнейшими для судьбы плана в целом, мы останемся по-прежнему перед лицом загадки. Необходимо встать на другой путь, дать иную, более конкретную и четкую характеристику. Преимущества, полученные немцами в начале войны, были уже определены как выигрыш темпа. Противоречит ли такое определение двум главным моментам, указанным Шлиффеном?Конечно, нет. Выигрыш темпа и получился в силу использования географических особенностей театра войны; он реализовался в численном превосходстве, полученном на правом германском крыле. Но почему же в таком случае потребовалось это новое определение? Потому что без него нельзя понять всего, происшедшего в действительности. Оно более конкретно и более соответствует реальному положению, сложившемуся в результате шлиффеновского маневра.

Можно пойти еще дальше. Шлиффенпревосходно учитывал, что немцы опередят своего противника в быстроте сосредоточения сил в решающем пункте (районе) стратегического фронта. Когда французы начнут реагировать на этот факт, они будут вынуждены к импровизации, которая станет рке запоздалой и немцы смогут достигнуть решительной победы раньше, чем французы успеют сделать необходимые перегруппировки. Фоштакже учитывал роль времени и делал свои расчеты, которые, однако, не были подтверждены историей. Можно было бы указать также и на то, что Шлиффензавлекал врага в эльзас – лотарингскую ловушку именно с целью выиграть время для главного маневра [387]387
  «Там, на южном крыле, должна быть оставлена возможно слабая прикрывающая группа, которая могла бы спокойно отходить перед противником, возможно дальше завлекая его. Таким образом, Шлиффен мог выиграть время, в котором он нуждался, пока его план не станет оказывать действие…» («Zur Ehre ShliefFens», von General der Art, a. D. Kraft von Dellmensingen, «Deutsche Wehp», 1933, № 38).


[Закрыть]. Словом, важность подчеркнутого нами момента о выигрыше темпа вовсе не была тайной для руководства с той и другой стороны.

Но в таком случае, почему этот важнейший момент не получил отчетливой и ясной формулировки у Шлиффенаи до сих пор не понят и не уяснен со всей полнотой? Поскольку дело касается Шлиффена,были определенные исторические основания для такого умолчания. Никто не станет обвинять его в забвении динамики маневра, роли его стремительности, внезапности и молниеносной мощи. Разгадка в том, что все эти моменты Шлиффенрассматривал как нечто само собой разумеющееся. Шлиффенвсе время стремился к тому, чтобы придать маневру именно такой высоко динамичный разворот.

Кто станет особо упирать на динамику как сущность наполеоновского маневра? Это представляется всем таким бесспорным и ясным, что к этому вопросу не возвращаются. „Бог войны“ мчался, как метеор, по Европе, все сокрушая на своем пути. Когда Наполеон IIIпредложил престарелому Жомининабросать план кампании в Италии 1859 г., последний представил путаную схему из 25 линий. Значит ли это, что Жоминине понимал живой души наполеоновского маневра – его высшей динамичности? Конечно, нет. Наряду со своими схемами он дал замечательную по конкретности и силе изображения историю войн Великой французской революции. Живая динамика маневра мыслилась как что-то безусловно очевидное. Так мыслил себе маневр и Мольтке – старший, очень мало говоривший о подвижности, но зато давший замечательные образцы практического осуществления такого маневра.

О динамике маневра вспомнили и заговорили тогда, когда он атрофировался под влиянием позиционной войны. Обращаясь теперь назад к шлиффеновскому маневру, мы не можем о сущности его говорить в тех выражениях, которые применялись до войны. На первое место следует поставить качество высокой подвижности, которое было столь очевидным тогда, что о нем не считали нужным особо говорить.

Центр анализа должен быть с разбора бумажных планов передвинут на гигантское поле сражения, которое началось германской атакой через Бельгию и кончилось кровавой схваткой у Ипра, ибо мы вправе рассматривать эти сражения и эти маневры начала войны как единую грандиозную четырехмесячную битву. На протяжении этого периода решающее стратегическое преимущество, полученное немцами в результате осуществления шлиффеновского маневра, было развеяно в прах. И лишь кровавая неудача у Ипра может считаться завершением этого процесса – растраты полученного стратегического преимущества.