Текст книги "Дважды разыскиваемые"

Автор книги: Михаил Гребенюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

14.

На улице Николай увидел Клару. Она была в светло-розовом костюме, с непокрытой головой, в красных туфлях на высоких каблуках, в голубой газовой косынке.

– Ник! Почему ты уходишь?

Николай не знал, что говорить, только сжал маленькую руку Клары.

Клара забеспокоилась.

– Что случилось, Ник?

– Ничего, Клара, ничего. Ты иди. Потом поговорим. Потом. Иди.

– Ник, ты меня любишь?

– Клара!

– Любишь, Ник?

– Не надо, Клара.

– Ник?!

У Николая будто что-то оборвалось внутри. Он словно только теперь увидел ее по-настоящему. Жалость к ней заполнила все его существо.

Собственно, почему он так поступил с Кларой? Разве она была виновата в том, что ее родители выгнали его из дома? Если бы она находилась в это время с ним, то, конечно, ничего подобного не произошло бы.

– Что же ты, Ник?

Он рассказал все, ничего не скрывая. Она выслушала молча и побежала в дом, крикнув на ходу:

– Я сейчас. Подожди!

Как только ее не стало видно, откуда-то, словно из-под земли, появился Борис Цыбин. Он был навеселе.

– Привет, блюститель порядка!

– Здравствуй.

– Кого ждем-поджидаем? Может, выпьешь со мной? Ты в основном-то неплохой парень. Мать все интересуется твоим здоровьем. Забавная старушка! Другая бы тебя прокляла.

– За что?

– Ты же меня обвинил черт знает в чем. Я и хулиган, я и грабитель! Чуть ли не убийца!

– Разве эго не так?

– Не так…– В прищуре полупьяных глаз Бориса мелькнуло удивление.– Конечно, не так! Меня же отпустили! Думаю, что и Женьку отпустите. Впрочем, за дебош, наверное, суток пять дадите? Хотя могли бы и без этого обойтись. Женька тебе вроде бы родственник. Выручи!

Ответить Николай не успел. Послышался тревожный перестук каблуков. Возвращалась Клара. Борис понимающе подмигнул Николаю и медленно поплелся к скверику.

– Подлец!

Ладонь Клары огнем ожгла лицо Николая. Люди, проходившие мимо, остановились. Кто-то произнес насмешливо:

– Один – ноль! За что это она его?

«За что?» На этот вопрос не мог ответить и Николай. Может быть, за то, что любил ее? Возможно, за то, что оградил мать от озверевшего Евгения Константиновича?..

– Что с тобой, Клара?

– Ты еще спрашиваешь, что со мной! Как ты посмел после всего прийти к нам? Неужели всерьез думаешь, что Женька может совершить преступление? Я его сестра! Ты забыл об этом?

– Здесь не место для подобного разговора.

– Для разговора с тобой вообще нет места. Я презираю тебя… Слышишь, презираю!

Клара, не оглядываясь, побежала в дом. На тротуар опустилась легкая голубая косынка. Николай поднял ее, повертел в руках, словно хотел узнать, как она у него оказалась, потом неторопливо направился к троллейбусной остановке.

15.

Минут через двадцать к дому Бобровых подъехала легковая машина. Евгений Константинович был уже внизу и торопливо потянулся к передней дверце, однако отворить не успел. Из-за угла выскочила Мила и окликнула его.

Евгений Константинович нехотя оставил дверцу и сделал несколько шагов в сторону племянницы.

– Что там у тебя?

Мила была взволнована. Нервными пальцами перебирала ремень сумочки.

– Пройдемте подальше…

Евгений Константинович сделал еще несколько шагов.

– Ну?

– Женьку арестовали.

– Правильно сделали. В следующий раз не будет хулиганить.

– Да не за хулиганство его арестовали.

– За что же?

– Его обвиняют в грабежах.

– Не фантазируй, Мила,– с написанным спокойствием произнес Евгений Константинович.– Женька не такой человек… Постой, откуда тебе известно, что его обвиняют в преступлении?

– Я от знакомых слышала,– уклонилась Мила от прямого ответа.

– Поменьше слушай знакомых.

Евгений Константинович вернулся к машине, сел на заднее сиденье, толкнул водителя в плечо.

– Поехали!

* * *

Дверь открыла Надежда Михайловна. Глаза ее были красными, на руке, чуть ниже плеча, синел огромный кровоподтек. Мила с ужасом всплеснула руками.

– Тетя Надя, кто это вас?

– Упала я.

Надежда Михайловна попыталась скрыться на кухне, однако от Милы не так-то легко было отделаться.

– Вы уже все знаете, да? Все-все?.. Тетя Надя, как же теперь? Его могут посадить в тюрьму. Неужели ничего нельзя сделать? Вы бы попросили Николая Аркадьевича.

– Кого?– словно очнулась от тревожного сна Надежда Михайловна.

– Николая Аркадьевича,– повторила Мила.– Он может помочь. Вы только хорошенько попросите!

– Да разве я не просила, доченька,– заплакала Надежда Михайловна.– Не может он помочь нам. Не может, понимаешь?

– Почему не может?

– Не такой у него характер. Не пойдет против совести…

– Что вы говорите, тетя?– возмутилась Мила.– Если он не выручит Женьку, вы не должны отдавать за него Клару. Она пропадет с ним. Кому нужен такой принципиалист!.. Клара дома?

– Дома, дома. Иди к ней, поговори. Убивается она,– шепнула Надежда Михайловна.

Клара сидела на кровати, по-восточному поджав под себя ноги. Она даже не пошевельнулась, когда вошла Мила, только губы ее дрогнули слегка да забилась жилка на шее.

– Горюешь, значит,– только и нашла что сказать Мила.

Клара промолчала.

Глухо пробили стенные часы. С кресла соскочил большой лохматый кот и, подойдя к двери, уставился горящими глазами на Милу.

– Погулять захотел? Вижу, захотел… Иди погуляй. Мы тоже сейчас пойдем погулять. Это успокаивает нервы.– Мила выпустила кота и подошла к Кларе.– Будем играть в молчанку?

– Я тебя не приглашала.

– В самом деле? Представь, мне показалось, что приглашала. Я даже слышала твой голос: «Ну почему все оставили меня в такое время одну?» Ты обращалась с таким вопросом?

Клара удивленно повернула голову.

– Обращалась.

– Вот видишь, я и пришла,– обрадовалась Мила.– Не могла же я сидеть дома, когда у тебя несчастье. Думаю, и ты бы поступила так же.

– Не знаю… Только я не к тебе обращалась с такими словами,– по-прежнему удивленно глядела Клара на Милу.

– К Николаю?– заулыбалась Мила.– Значит, ты его любишь, да? Любишь?

– Я ненавижу его.

– К кому же тогда ты обращалась?

– Тебе-то какое дело… Вообще, Милка, уходи лучше… Сегодня мне не до тебя. Я буду готовиться к сессии.

– Готовиться к сессии?! Да ты что, в своем уме? Ведь Женька попал в беду! Понимаешь ты это или нет?

– К сожалению, понимаю.

– Собирайся.

– Куда?

– К Николаю.

– Что я у него потеряла?

– Клара, родная,– опустилась рядом с сестрой Мила,– что будет с Женькой, если его посадят! Подумай, что будет с нами… Заклюют же нас… Ну ладно, нам с мамой не привыкать. Вынесут ли твои родители? Вынесешь ли ты? В университете все узнают…

– Отстань!

– Клара, милая…

– Отстань!

– Увидишь, Николай поможет,– продолжала Мила.– У него такое доброе сердце. Честное слово… Потом он не сможет жениться на девушке, у которой брат сидит в тюрьме.

– Почему не сможет?

– Да кто же после этого оставит его в милиции!-воскликнула Мила.– Его выгонят с позором. Это каждому ясно.

– Мне не ясно.

– Ты просто не знаешь требований, которые предъявляются к работникам уголовного розыска. Офицер милиции должен быть кристально чистым, никаких сомнительных моментов в биографии… Ну а тут родственник – грабитель. Участник преступлений, которые пытается раскрыть Николай. Да с таким украшением и дня не продержат в милиции.

– Что ты хочешь от меня?

– Какая ты непонятливая, Клара! Надо встретиться с Николаем и попросить его помочь Женьке. Ему совсем нетрудно это сделать. Он занимается «таксистами».

– Я не хочу его видеть!

– Клара, речь идет о твоем брате.

Клара неожиданно спрыгнула с кровати, схватила Милу за руку.

– Послушай, если ты еще раз назовешь его имя…

В комнату вбежала Надежда Михайловна.

– Бесстыжие! Пожалейте хоть нас с отцом.– Она оттащила Клару от сестры и усадила на диван.– Что вы не поладили?

– Я попросила ее поговорить с Николаем о Женьке,– сказала Мила.– Это же необходимо…

Надежда Михайловна покачала головой.

– Она уже говорила… На улице. При посторонних. Не простит он ей этого… Ладно, доченька, иди домой. О Жене не беспокойся. Отец не оставит его в беде. Передай маме поклон.

– Спасибо, тетя.

16 .

Мила решила сама поговорить с Николаем. Прямо от Бобровых поехала в отдел милиции. Однако ей не повезло. Ответственный дежурный сказал, что Сорокин еще не появлялся в отделе.

– Может, вы побеседуете с его помощником?

– Мне нужен только товарищ Сорокин!

Мила вышла из комнаты дежурного и в коридоре увидела Тимура.

Тимур радостно заулыбался.

– Мила, ты?

– Как видишь! Здравствуй.

– Здравствуй. Я рад тебя видеть. Только подумал о тебе – и ты здесь. Действительно я родился под счастливой звездой.

– Ты свободен?

– Для тебя – всегда.

Мила взяла Тимура под руку и повела на улицу.

– Что-то тоскливо на душе…– сказала Мила.– Невеселая весна…

– Рано еще для настоящей весны,– рассуждал деловито Тимур.– Вот потеплеет, и город преобразится, станет нарядным, веселым.

– У тебя настроение меняется от погоды?

– Когда город зеленеет, он кажется мне молодым, улыбающимся… Самому хочется улыбнуться.

– Счастливый,– вздохнула Мила.– Если бы я могла радоваться зеленым веточкам! Поставила бы на окошечко горшок с цветами и улыбалась с утра до вечера.

– Ты смеешься надо мной?

– Нет. Завидую…

Они шли по улице, еще не освободившейся от зимних красок: деревья были сизовато-серые, газоны отдавали блеклой желтизной. Лишь кое-где пробивалась робкими стрелками изумрудная трава. Да, унылым был город в предвесеннем сне.

– Может, сходим сегодня на танцы?– предложил Тимур.

Мила отрицательно покачала головой.

– Не хочу.

– Или в кино?

– Слишком много людей. Это меня раздражает… Не хочу никого видеть.

– Погуляем в парке?

– Нет. Пойдем лучше ко мне.

Тимур с удивлением посмотрел на Милу – она никогда не приглашала его к себе и даже не выражала желания видеть его у себя дома.

– Что ж, пойдем!

Марии Константиновны дома не было. На столе лежала записка.

«Я сегодня заночую у Н. М. У нее поднялась температура».

Тимур с улыбкой сказал:

– Обязанности Марии Константиновны передаются мне. Буду охранять тебя. Говорят, в городе появились парни, которые похищают красивых девушек.

– Ты один из них?

– Я?!

Мила близко-близко подошла к Тимуру.

– Конечно, ты. Кто похитил меня?

Тимур задохнулся от радости.

– Хорошая! Любимая! Моя!

– Твоя.

– Навсегда!

Он обнял ее и стал целовать.

– Если б я знал, что ты так скажешь…

– Теперь узнал, и что же?-гладя его волосы, спросила Мила.

– Я счастлив.

– Как хорошо, что можно дарить другому счастье…

– Разве ты не счастлива?

– Счастлива.

– Нет, ты как-то грустно говоришь об этом.

– Заметил?

– Да. Говори, что такое, что мешает тебе быть счастливой? Что?

Мила отстранилась от Тимура.

– Не надо об этом, Тимурчик. Не надо! Хочешь, я угощу тебя чем-нибудь. Ты, наверное, проголодался. Ну скажи честно, проголодался?

Обескураженный ответом Милы, Тимур растерянно промямлил:

– При чем тут угощение…

– Ты гость, а я хозяйка. Знаю, что проголодался.

– Немного,– признался смущенно Тимур.

– Сиди и жди! Вот тебе альбом. Просвещайся. Небось в Третьяковке не был?

– Не был…

– То-то. Знакомься с живописью. Я мигом.

Мила исчезла в кухне. Тимур принялся перелистывать альбом. Репродукции мало его занимали, он просматривал их, не задерживая взгляда.

«Странно устроена жизнь. Неделю назад я даже не знал о существовании Милы, сегодня – она самое близкое для меня существо. Самое дорогое. Что бы ни сделал я для нее! Готов, кажется, сотворить невозможное…»

Мила появилась минут через десять, раскрасневшаяся, в ярком цветном халате, легкой косыночке, чудом державшейся на ее пышных волосах с золотистым отливом.

– Какая ты!-сказал Тимур восторженно.

– Какая?– лукаво улыбнулась Мила.

– Красивая.

– Я тебе нравлюсь?

– Страшно.

В глазах Милы сверкнули слезы.

Тимур перепугался:

– Что с тобой?

Мила вдруг расплакалась.

– Тимурчик!

Он усадил ее на диван, взял за руки, начал целовать ладошки.

– Что случилось? Ну, что? Говори!

– Разве ты не знаешь, Тимурчик? У нас такое горе. Я, наверное, не выдержу.

– Милка!-закричал Тимур.– Не смей!

– Если бы ты оказался па моем месте, то чувствовал бы себя не лучше. Впрочем, мужчины ко всему относятся спокойно. Я же не могу, понимаешь? Не могу! Я действительно готова что-нибудь сделать с собой!

– Да что случилось?

– Ах, Тимур, Тимур, я думала, что ты более догадливый!– огорчилась Мила.– Только не сердись. Я говорю о Женьке.

– О Женьке?

– Его будут судить.

– Ничего. Отсидит суток пятнадцать – умнее будет,– повеселел Тимур.– Я думал, вообще черт знает что случилось… Это ему только на пользу пойдет.

– Я тоже так считала, когда узнала, что он попал к вам за дебош,– сказала Мила.– Однако дело не в дебоше. Его обвиняют в ограблении таксистов. Представляешь, чем это может кончиться? Его посадят в тюрьму. Тетя Надя не выдержит. У нее больное сердце. Да и дядя Женя не здоров. Ты должен помочь!

– Чудачка,– погладил Тимур Милу по голове.– Если только вина Женьки подтвердится, то ему уже никто не поможет… Подожди, выслушай меня,– сказал он, почувствовав, как вздрогнула Мила.– Женька совершил серьезное преступление. Причем не один. За это, как тебе известно, памятники не ставят. Его посадят. Со всеми дружками.

– Боже мой!

– Положение действительно тревожное,

– Помоги!

– Как?-искренне удивился Тимур.

– Ты бываешь в кабинете Николая Аркадьевича?

– Бываю.

– Ты только не думай обо мне плохо,-прильнула Мила к Тимуру.– Я не о себе беспокоюсь, понимаешь? Ты уничтожь Женькину кепку. Это так просто сделать!.. Знаешь, ее можно даже не уничтожать. Подменить другой, такой же. Это спасет его от тюрьмы. Да и его друзья останутся на свободе. Я уверена, что они честные ребята. Запутались немного. Водка к добру не приводит. Это тебе каждый скажет. Впрочем, тебе и самому известно. Не в богадельне работаешь. Ассенизатор и водовоз… Знаешь,– все больше оживлялась Мила, воспринимая молчание Тимура как согласие помочь Женьке,– не плохо было бы уничтожить и некоторые показания таксистов!

– Что?!

Тимур оттолкнул от себя Милу. Мила упала на подлокотник дивана и сжалась вся в страхе.

– Как ты могла предложить это мне? Как?

Мила молчала. Все тело ее вздрагивало от какого-то нервного озноба. Губы были белыми. Лицо казалось неживым. Тимур наклонился к ней.

– Мила!..

– Оставь меня!

Тимур поднялся, сделал шаг к двери.

Мила ожила. Вскочила с дивана, бросилась к Тимуру.,

– Прости, Тимурчик, прости! Я не думала обидеть тебя, не думала. Хотела помочь Женьке. Жаль его… Он же мой брат… Прости! Прости! Я люблю тебя, Тимурчик! Очень люблю! Я сама не знаю, как могла придумать такое!..

Тимур взял ее руки и стал горячо целовать ладошки.

Он простил все.

17.

Они решили пройтись по городу. Был тихий мартовский вечер. Уличные фонари, окруженные легким голубоватым сиянием, тускло освещали улицу, заполненную прохожими.

– Хорошо, правда?

– Хорошо, Мила!

Они свернули на небольшую площадь, окруженную вековыми чинарами, постояли немного, любуясь небом, потом пошли к скверу.

– Зайдем?– кивнул Тимур в сторону «пятака».

Мила в знак согласия склонила голову.

В углу оказался свободный столик. Тимур заказал бутылку сухого вина, плитку шоколада и мороженое.

– Надо закрепить мир,– ответил он на молчаливый вопрос Милы.

Она слабо улыбнулась.

– Надо.

Сидевший за соседним столиком высокий брюнет бросил Тимуру с издевкой:

– Что же ты даму угощаешь тухлой водичкой? Денег на шампанское нет? Работать нужно!

– Не обращай на него внимания,– шепнула Мила.– Видишь, он еле дышит.

– Вижу,– зло проговорил Тимур. В других обстоятельствах он не спустил бы насмешки, заставил бы брюнета просить прощение.

– Ешь, мороженое растает… Стоит ли расстраиваться из-за пустяков. Умей сохранять выдержку – это необходимо в твоем деле.

– Попытаюсь.

– Вот и молодец.

Мила взяла ложечку и начала задумчиво мешать мороженое.

Минуты через полторы к Тимуру подошла официантка и шепнула:

– Мне нужно поговорить с вами. Пройдите незаметно в судомойку.

Тимур кивнул, сказал Миле:

– Есть фруктовое мороженое, может быть, закажем?

Мила улыбнулась.

– Нет, я не люблю фруктовое.

Официантка удалилась. Тимур неторопливо доел свою порцию, отпил из фужера вина, снова предложил Миле:

– Давай все-таки закажем фруктового.

– Как хочешь.

Тимур поднялся и заспешил к буфету.

Официантка взволнованно спросила, как только Тимур оказался у стойки:

– Вы работаете с Николаем Аркадьевичем?

– Да.

– Здесь он…

– Николай Аркадьевич?

– Да нет,– махнула рукой официантка,– тот человек, которого вы ищете. Он сидит рядом с вашим столиком. Черный такой. В светлом костюме.

Тимур почувствовал, как у него начали холодеть кончики пальцев.

– Вы не ошиблись?

– Что вы, молодой человек… Он сегодня второй раз здесь,– сообщила официантка.– Я звонила Николаю Аркадьевичу, да никто трубку не берет… Вы его сейчас арестуете? Только, пожалуйста, не стреляйте,– испуганно посмотрела она на Тимура, который в это время перебирал в кармане ключи.– Я ужасно трушу, когда слышу выстрелы. Это такой кошмар! Вы меня слышите?

– Да-да!

– Может быть, вам помочь? У меня сидит тут один знакомый, я шепну ему, если надо. Он боксер… Только, пожалуйста, не стреляйте! Хорошо?

– Обойдусь без выстрелов,– как можно солиднее произнес Тимур.– Знакомому ничего не говорите.

– Ага.

Выстрелы не потребовались. Вообще ничего не потребовалось. Когда Тимур снова появился в зале, столик, за которым сидел брюнет, был пуст. Тимур выскочил на улицу, уверенный в том, что незнакомец находится где-нибудь рядом, однако ни у кафе, ни на аллеях сквера брюнета не оказалось.

– Где ты пропадал?– удивленно спросила Мила, когда Тимур вернулся из поисков.

– Прости, пожалуйста,– буркнул Тимур.– Мороженое виновато.

– Так где же оно?

– Сейчас принесут.

– В мороженом ли дело?-строго посмотрела на Тимура Мила.– На тебе лица нет. Что-то стряслось?

– Ничего… Так. Пустяки…

– Я смотрю, пустяки дорого тебе обходятся. Глупость, брошенная брюнетом, вывела стража порядка из равновесия, отсутствие мороженого заставило побледнеть.

– Кстати, ты не заметила, куда он делся?

– Кто?

– Да этот брюнет.

– Не заметила. Я просто не интересовалась этим пьяным дураком.

– Понимаю… Случайно все-таки могла увидеть, в какую сторону он пошел.

– Говорю тебе, что не смотрела на него.

– Жаль.

– Странно. Ты заставляешь меня интересоваться другими мужчинами. Вот не ожидала…

– Ты не так поняла меня, Мила.

– Не так? Как же надо понимать тебя?

– Обычно…

– На обычное это не похоже.– Мила тронула руку Тимура.– Что случилось? Объясни же!

Тимур подумал и решил, что теперь, когда они с Милой сошлись так близко, он может кое-что ей доверить. Ей нужно, пожалуй, сказать. В другой раз, при такой же ситуации, Мила поведет себя иначе…

– В общем, этот тип – один из грабителей,– выдохнул Тимур.– Его надо было задержать. Что я теперь скажу Николаю Аркадьевичу?

– Скажи, что не успел.

– Прозевал, значит. Какой же я после этого оперативник?

– Ошибки у каждого могут быть.

– У каждого, только не у работника уголовного розыска.

– Вы что – святые?

– Не святые. Все же нам никак нельзя ошибаться.

– Так ты не ошибся? С чего решил, что пьяный брюнет – преступник?

– Учуял!

– Я серьезно спрашиваю!

– Чудачка ты, ей богу. Ну, зачем тебе это знать? Говорю, преступник, значит преступник. В общем, строгий выговор заработал. Весело же я начинаю свою биографию оперативника. Упустил такого гуся!

– Не беспокойся, ты его еще встретишь,– подбодрила Мила.

– Встречу! Никуда он от меня не денется.

– Никуда,– подтвердила Мила.

Тимур внимательно посмотрел на нее.

– Почему ты уверена, что я его встречу?

Она задорно улыбнулась.

– Вы же оперативники, не ошибаетесь!

Повесть четвертая
КРУТЫЕ СТУПЕНИ
1.

Каримов вошел в кабинет Долгова, приложил руку к козырьку фуражки, доложил:

– Начальник центрального районного отдела милиции подполковник Каримов прибыл по вашему приказанию!

Долгов оторвался от бумаг, жестом указал на кресло, стоявшее у длинного приставного стола.

– Пожалуйста, садитесь.

– Благодарю.

Каримов прошел вперед.

В кабинете хозяйничали солнечные лучи. Они нежились на зеркальной поверхности книжного шкафа, занимавшего почти всю стену у двери, широкими полосами лежали на зеленом сукне, покрывавшем приставной стол.

– Я вас слушаю, товарищ полковник.

– Вы закончили дело о «таксистах»?

– Почти,– сказал Каримов.

– Что значит «почти»?

– Это значит, что еще не все преступники установлены,

– Та-а-ак… Скажите, пожалуйста, почему это дело поручено человеку, слабо представляющему себе, что такое наша служба?

– «Таксистами» занимается один из лучших оперативников отдела,– ответил Каримов.– Это вам должно быть хорошо известно. Вы неоднократно бывали на наших оперативных совещаниях.

– Если все работники вашего отдела такие, как Сорокин, то нам с вами совершенно нечего делать в милиции. Нас просто-напросто надо гнать отсюда! Вы знаете, что он натворил?

– Натворил?-насторожился Каримов.– Думаю… нет, уверен: Сорокин не способен совершить плохой поступок.

– В этом вся ваша беда, Каримов. Вы слишком доверяете людям. Даже тогда, когда они этого не заслуживают. Неужели вы не помните: доверяя – проверяй!

– Что все-таки… натворил Сорокин?

– Оскорбил Боброва. Это – во-первых. Во-вторых, поднял руку на его жену.

Каримов встал, посмотрел удивленно на Долгова, потом рассмеялся.

– Простите, товарищ полковник. Однако вы действительно меня развеселили. Кто вам сказал, что Сорокин поднял руку на жену Боброва?

– По-моему, это не имеет значения. Важны сами факты! Вот, пожалуйста, полюбуйтесь!– Долгов извлек из стола лист бумаги, протянул Каримову.

Каримов с трудом вник в смысл написанного. Некие Семен Абрамович Зельцман и Анна Львовна Куракина сообщали о том, что вчера вечером работник милиции Сорокин на квартире Боброва избил его жену Надежду Михайловну и оскорбил самого Боброва. Такой человек не имел никакого права работать в органах милиции, делали вывод Зельцман и Куракина. Его необходимо немедленно снять с работы и отдать под суд.

«Принципиальные свидетели,– усмехнулся про себя Каримов. Потерпевшие хорошо их проинформировали!» Каримов был убежден, что Сорокин даже пальцем не тронул ни Евгения Константиновича, ни тем более Надежду Михайловну.

– Ну, что вы скажете?

– Я не верю этой бумажке,– сердито проговорил Каримов.– Это ложь. Сплошная ложь.

– Не будем полагаться на чувства,– улыбнулся Долгов.– Поступим так, как повелевает нам долг. Сорокин, насколько мне известно, член партии?

– Коммунист.

– Отсюда вытекает следующее. Немедленно проверьте жалобу, соберите партийное собрание и разберите его поступок. Не хотелось бы, чтобы все, что здесь написано, подтвердилось. Однако… Думаю, вы хорошо понимаете – таким людям у нас не место. Я сам возьму ордер на арест, если вы, по своей мягкости, не сможете это сделать.

– Ордер?– растерянно проговорил Каримов.– Товарищ полковник, прежде всего необходимо установить степень виновности лейтенанта Сорокина. Иначе наломаем дров. Я не верю этому доносу, заявляю еще раз.

– Верю – не верю… Нужно выяснить и принять соответствующие меры. Лично я очень хочу, чтобы вечером вы доложили о выполнении моих распоряжений. Есть еще вопросы?

– Вопросов нет.

– Вы свободны.

Каримов сделал несколько шагов к двери, затем возвратился.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться!

– Да.

– Скажите, пожалуйста, Бойко по-прежнему находится в Москве?

– Странный вопрос! Конечно, где же ему быть… Вы так спрашиваете, как будто я обязан перед вами отчитываться.

– Капитан Бойко состоит у нас на партийном учете. Он должен был поставить нас в известность.

– Ну, зачем так усложнять… Он скоро вернется, снимется с учета. Я не вижу причин для беспокойства. Извините, подполковник, у меня срочные дела. Приходите вечером. С докладом!