Текст книги "Дважды разыскиваемые"

Автор книги: Михаил Гребенюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Повесть третья
ПОДВОДНЫЕ РИФЫ
1.

Сообщение Тимохина было настолько невероятным, что не укладывалось в голове.

Цыбин и Гирин задержаны. Женька – дома… Трое из пяти, таким образом, исключаются. Кто же совершил ограбление? Или группа пополнилась, или действовали совсем другие люди. Тогда почему почерк прежний?

Сорокин не заметил, как доехал до отдела милиции, как взлетел по ступенькам на крыльцо и пробежал по коридору, как оказался в комнате дежурного и бросился к потерпевшему.

Это был полный рыжий мужчина лет тридцати восьми. Он прямо глядел перед собой, то и дело прикладывал платок к влажной голове.

– Что делается… Что делается… Так ведь и работать нельзя, хоть из парка не выезжай…

Неприятные слова, однако не они поразили Сорокина. Таксист перечислил приметы грабителей, которые совпали с приметами Женьки и Бориса.

– Я их, гадов, на всю жизнь запомнил… На всю жизнь!

Получалось, что в городе действовали двойники Боброва и Цыбина. Вернее, что Женька и Борис никогда не участвовали в преступлениях. Грабили таксистов совсем другие лица. Значит, Сорокин с самого начала шел по ложному следу? Занимался не тем, кем следовало?..

Может быть, все-таки ошибка? Водитель неточно описал приметы грабителей?.. Надо показать ему фотографии Женьки и Бориса. Если он скажет, что они принимали участие в преступлении, то в городе действительно есть люди, похожие на этих шалопаев.

– Значит, вы говорите, что хорошо запомнили грабителей?

– На всю жизнь!

– Нет ли их в этой компании?

Сорокин рассыпал по столу, словно карты, больше двадцати фотокарточек. Таксист дрожащими пальцами трогал одну карточку за другой и наконец отложил две.

– Кажется, они…

Это были фотоснимки Бориса и Женьки.

– Посмотрите лучше! – попросил Сорокин.

– Вряд ли я ошибся. Наверняка они! Оказывается, вы хорошо работаете! – на круглом лоснящемся лице таксиста появилась заискивающая улыбка.– Я думал, преступников ловят только в кино, тут оказывается – ив жизни их цапают. Вы уже арестовали их?– он кивнул на фотографии.

Сорокин задал встречный вопрос:

– Где вас ограбили?

– Недалеко от площади Куйбышева.

– Где?!

– Недалеко от площади Куйбышева.

Недалеко от площади жил Борис Цыбин. Значит, у него на самом деле был двойник? Или не было никакого двойника, сам Борис участвовал в новом ограблении?..

Сорокин сорвал с аппарата трубку.

– Тимохин, где Цыбин?

– В камере, где же ему еще быть,– неторопливо ответил Тимохин.

– Ты посмотри! Посмотри, понимаешь? Может быть, его нет?

– Что с тобой? Не заболел ли? Ущипни себя за ухо!

– Послушай, перестань дурачиться! Проверь, на месте ли он? Это очень важно, понимаешь?

– Ладно. Подожди.

Тимохин ошарашил лейтенанта:

– Нет Цыбина!

– Что?! – рванулся Сорокин к двери, забыв, что говорит по телефону.

– Ладно, не кипятись, я пошутил, – засмеялся Тимохин.– Никуда твой Цыбин не делся. Дрыхнет, как на перине. Может быть, разбудить его и передать от тебя привет?

– Пошел ты к черту! – не выдержал Сорокин.

Таксист по-прежнему то и дело прикладывал носовой платок к голове и вытирал несуществующий пот.

– В какое время вас ограбили?– наконец взял себя в руки Сорокин.

– Часов в десять.

– Почему же вы так поздно явились в отдел?

– Честно говоря, боялся,– виновато улыбнулся таксист.

– Кого?

– Известно – кого! Преступников! Они же звери, не люди! Главарь выхватил нож и приставил к моей груди. «Если,– говорит,– шкура, заявишь в милицию, то мы тебя под землей сыщем!» После такого предупреждения у каждого поджилки затрясутся. Вы мне вот что скажите,– подался к Сорокину таксист,– куда деваться нашему брату? От этих бандитов житья не стало. Уже шесть таксистов ограбили. Так они у всех кассы очистят! Мы кому должны сдавать выручку? Государству или бандитам?

Что-то скользкое, гаденькое на мгновение промелькнуло в глазах таксиста. Он будто радовался чему-то…

– Как ваша фамилия?

Сорокин внутренне обругал себя за то, что слишком поздно задал этот вопрос. Ему следовало сразу узнать все о таксисте.

– Князев,– с готовностью ответил водитель.– Князев, Виктор Савельевич.

– Давно работаете в парке?

– Второй год.

– Где работали раньше?

– На мебельной фабрике. Возил начальника.

– Уволились?

– Уволился. По собственному желанию.

– Почему?

– Не сошлись характерами.

«Что со мной?– подумал Сорокин,– Я интересуюсь совсем не нужными вещами. Какое отношение к преступлению имеет прошлое Князева? Он не грабитель».

– Ладно. Расскажите, как все произошло.

– Что именно?– склонил голову Князев.

– Как вас ограбили. Только не спешите. У нас достаточно времени. Хорошо?

– Хорошо.

Князев почти слово в слово повторил историю, которую Сорокин слышал от Селезнеза и от других водителей. Грабители действовали, как автоматы, по заранее запрограммированной системе.

2 .

Тимохин приподнялся, увидев входящих в дежурную комнату Сорокина и Князева.

– Домой?

– Съезжу на место происшествия,– сказал Сорокин.

– Что ты теперь найдешь? Преступление было совершено три часа назад. Грабители уже где-нибудь пропивают «выручку».

– Возможно… Азимов не звонил?

– Разве ты его не видел? -

– Нет.

– Послушай, ты не распускай парня. Как бы не наломал дров… Вообще-то, молодец! Мне бы такого помощника. Мой Бородин еле дышит. Бородин, я правильно говорю?– обратился Тимохин к сержанту, дремавшему у окна.

– Никак нет, товарищ старший лейтенант! – встряхнулся Бородин.

– Ладно, досматривай сны,-разрешил Тимохин.-Ты мне позвонишь?– Он снова смотрел на Сорокина.

– Обстановка покажет.

– Мы действительно сейчас никаких следов не найдем,– вступил в разговор Князев.– Уже половина второго. Давайте съездим на это самое место происшествия завтра? Жена еще подумает что-нибудь такое…

– Ничего. Я постараюсь рассеять ее сомнения.

Тимохин вышел вслед за Сорокиным и Князевым, оглядел со всех сторон машину, осуждающе произнес:

– Зря тебе доверили руль, Князев.

– Это почему?– насторожился таксист.

– Не любишь ты технику. Посмотри на своего коня! Грязью оброс! Крылья помяты… Непонятно, как только ты находишь пассажиров. Я бы лично в эту мусорницу не сел.

– Извините, я сегодня в таком состоянии,– виновато произнес Князев.– В другое время она у меня блестит…

Машина рванулась с места Тимохин постоял некоторое время на крыльце, полюбовался месяцем, застрявшим между двумя пятиэтажными зданиями, нехотя возвратился в дежурную комнату.

– Бородин, хватит спать. Приготовь чаю.

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант,– с явной неохотой произнес сержант.

– Ты чем-то недоволен?

– Так скучно же, товарищ старший лейтенант! Сегодня не было ни одного задержанного.

Зазвонил телефон.

– Это ты, Смирнов?-обрадовался Тимохин звонку.– Надеюсь, сегодня на твоем участке все в порядке?

– Не в порядке, Тимохин,– послышался приглушенный голос участкового уполномоченного.– Тут у меня в опер-пункте один пьяный шумит. Измотал всем нервы. Я уж и не знаю, что с ним делать. Уговаривал – не помогает.

– Ты не знаешь, что делать?-изумился Тимохин.-По-шли за шампанским и устрицами. Угости, как следует… Что? На устриц лимит кончился? Тогда отправь его отдыхать в вытрезвитель или тащи сюда. Я соскучился по хорошему собеседнику.

Смирнов ничего не ответил – в трубке зазвучали короткие сигналы.

Тимохин почесал затылок, положил трубку на место.

– Разве ты еще здесь? Я, кажется, просил тебя приготовить чай.

– Через пять минут все будет в порядке,– причмокнул Бородин.– Пока почитайте что-нибудь.

– Да ничего у меня нет. Может, ты выручишь?

– Могу,– Бородин положил перед Тимохиным книгу.– Замечательная вещь. Я уже четыре раза читал. За пятый взялся…

– Я вижу, у тебя голова варит,– заметил Тимохин.

– Голова у всех варит, у кого она есть, на то она и го-лова,– рассудительно заключил Бородин.– Правда, бывает, что одна и та же голова по-разному варит. Сегодня, смотришь, человек – золото, цены ему нету! Завтра хватит лишнего– свинья-свиньей! Позавчера, что ли, был тут один… Финансов, кажется, помните? Послушаешь его: дурак-дураком! Между тем, говорят, что голова у него, как у твоего академика.

– Чудак ты, Бородин. Разве Финансов был дураком? То был дураком тот коньяк, который он выпил. Не смешивай разные вещи.

– Я и не смешиваю. За людей обидно. Сами себя в грязь втаптывают.

Бородин тяжело вздохнул, взял чайник и вышел из комнаты.

Тимохин с минуту сидел неподвижно, потом посмотрел на книгу, которую читал Бородин, потянулся к ней, однако взять не успел. У подъезда послышались громкие возбужденные голоса, и в комнату, поддерживаемый Смирновым, ввалился Женька. Он был до того пьян, что еле держался на ногах. Пожалуй, если бы не Смирнов, то не удержался бы – рухнул на пол.

– Принимай гостя, товарищ старший лейтенант,– попытался пристроить Смирнов Женьку на лавке.– Шампанское и устрицы, наверно, не потребуются.

–  П-принимай,– промычал Женька,– Ш-шампанское и устрицы, п-пожалуйста.. Д-давай.

– Гостям мы всегда рады,– покачал головой Тимохин.– Особенно таким, как этот молодец. Где это он так нализался?

– В ресторане, где же еще!– Смирнов наконец усадил Женьку на лавку.– Вообще, хорош гусь! Заказал столик, уничтожил все, между тем, платить отказался. Говорит, что деньги позабыл дома на рояле.

– Акт составил?

– Составил.

– Значит, все в порядке. Завтра заплатит. Заплатишь?– с любопытством посмотрел Тимохин на Женьку.

– Н-не им-меете п-права! – пьяно пробормотал Женька.– Я вас в-всех изотру, если х-хотите знать, в п-порошок… Т-тебя первого,– ткнул Женька пальцем в Смирнова.

– Ладно,– согласился Смирнов.

Возвратился Бородин. Он тотчас подошел к «гостю», склонился перед ним в шутовской позе, спросил с нескрываемой издевкой:

– Не угодно ли чашечку чаю?

– Угости его, Бородин, угости,– посоветовал Тимохин.– Клянусь, если он попробует твоей бурды, то его потом не отвадишь отсюда. Да еще, пожалуй, претензии станет предъявлять.

– Н-не стану. Он, видать, мировой парень, не то, что ты,– подался Женька к Тимохину.– Вообще, все вы тут сволочи!

– Эка ты, аника-воин,– помрачнел Тимохин.

Женька, кажется, протрезвел – приподнялся, поглядел на Тимохина, выругался злобно, с наслаждением:

– Пошел ты к… Будет тут еще всякий читать мне мораль!

Тимохин перевел взгляд на Бородина.

– Уведи его.

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант,– козырнул Бородин.

– Уведи! – захохотал Женька.-Я тебе уведу… Завтра на коленях будешь ползать передо мной, я не с такими дело имел. Подумаешь – цаца! Нацепил дуру и строишь из себя черт знает кого!.. Ненавижу! Всех вас, гадов, ненавижу!

– Пошли,– сказал Бородин.

– На колени!-заорал Женька.

– Пошли!

Бородин взял Женьку сзади за локти, приподнял, как мальчишку, слегка подтолкнул вперед. Женька сделал несколько шагов, остановился, скользнул холодным взглядом по Тимохину, потом зашатался, шагнул к двери.

Тимохин сказал Смирнову:

– Вот так на глазах у изумленной публики гордые орлы превращаются в мокрых куриц.

3.

Кабинет начальника отдела заливал мягкий молочный свет люминисцентной лампы. Каримов и Сорокин сидели друг против друга за приставным столом и обсуждали чрезвычайное событие – новое ограбление водителя такси.

– Возможно, параллельно действует еще одна шайка,– заметил Сорокин.

Каримов отрицательно покачал головой.

– Другой шайки не может быть. Тут что-то не то. Меня настораживает сходство грабителей. Двойников нет, эту мысль, пожалуйста, отбрось, она отвлечет от главного. Попробуй поставить себя на место того, кто «дирижирует» оркестром. Это первое. Второе… Сегодня поступило распоряжение отстранить тебя от этого дела.

Сорокин вскочил, неестественно вытянулся перед столом.

– То есть?

Каримов не ответил: отвернулся к окну и замер, будто прислушивался к звукам, доносившимся с улицы. На его бровастом круглом лице появились тяжелые складки, сжатые руки слегка вздрагивали на подлокотниках кресла. Он, по-видимому, не мог еще сказать то, что думал, хотя и испытывал желание это сделать.

– Значит, я должен сдать «таксистов»?

– Нет.

– Нет?

– Ты доведешь дело до конца. Ты и никто больше. Ясно?

– Ясно.

Зазвонил телефон.

Каримов взглядом приказал Сорокину сесть, поднял трубку.

– Слушаю. Каримов. Я не могу выполнить ваше распоряжение. Понимаете, не могу… Не вы отвечаете за это дело. Ничего, разберемся. Он один из лучших наших оперативников… Я даю своим словам отчет… Хорошо. Приду.

Имя Сорокина Каримов ни разу не упомянул, однако Сорокин понял, что разговор шел о нем. Кто-то, очевидно, предлагал отстранить его от дела. Неужели весь сыр-бор разгорелся из-за Женьки? Из-за того, что его задержали? В этом не было ничего противозаконного. Он устроил дебош в ресторане и обязан расплатиться за свой поступок.

– Иди отдохни,– перебил мысли Сорокина подполковник.– Зайдешь в семь вечера.

– Хорошо.

– Пока никаких мер не принимай. Забудь временно о деле. Сходи в кино или еще куда-нибудь. В общем, развлекайся… Кстати, пришли, пожалуйста, ко мне Азимова.

Сорокин нахмурился.

– Случилось что-нибудь?– забеспокоился Каримов.

– Не знаю… Думаю, что нет. Вечером Женька был дома, значит, не успел раскрыть Азимова перед своими дружками.

– Каждое поручение, каким бы оно ни было, нужно тщательно обдумывать, лейтенант,– сказал Каримов.– На этот раз повезло. Женька не оказался преступником! Вчера, во всяком случае.

Сорокин поднял голову, взглянул в прищуренные глаза Каримова. Неужели он верил в незапятнанность Женьки?

– По-моему, еще рано говорить об истинной роли Боброва-младшего,– заметил Сорокин.

– По-моему, тоже,– согласился Каримов.– Цыбина отпустил?

– Нет еще.

– Отпусти. Возьми только подписку о не выезде… Гирин не дал показаний?

– Нет.

– На квартире у него не был?

– Не успел.

– Жаль. Немедленно пошли к нему кого-нибудь. Может быть, участкового?

– Я съезжу сам.

– В таком случае, мне придется взять обратно первое предложение,– сказал Каримов.

Сорокин спросил:

– Какое предложение?

– Отдохнуть!

– Успею.

– Где Бобров?

– У нас. Не протрезвился еще.

– Родители знают о его дебоше?

– Нет.

– Скажи Тимохину, чтобы оформил на него документы. Будем судить за мелкое хулиганство. У меня все.

Сорокин направился к двери.

– Подожди-ка! Бобров и Цыбин ночью не встречались?

– Они в разных камерах.

– Проверь. Возможно, Бобров всю эту комедию устроил, чтобы встретиться с Цыбиным.

– Вы же знаете – Боброва задержал Смирнов по моему заданию. Впрочем, может быть совпадение… Проверю!

– Обязательно проверь!

Сорокин взялся за ручку двери, однако не отворил ее.

– Азиз Мурадович, скажите, кто настаивает, чтобы дело о «таксистах» продолжил другой человек?

– Много будешь знать, скоро состаришься,– попытался отделаться шуткой Каримов.– Иди… Иди-иди! Не забудь прислать ко мне Азимова. Я, оказывается, воевал с его отцом на одном фронте. Да еще в одной дивизии.

4.

Покинув кабинет подполковника, Сорокин сразу же кинулся к ответственному дежурному.

– Тимоша, старый друг, быстрей успокой меня!

– Приказывай, молодой друг Сороша!

– Где Бобров?

– Лежит.

– На прогулку выходил?

– Выходил.

– С Цыбиным встречался?

– Разве они из одной компании?– насторожился Тимохин.– Что же ты раньше не сказал мне об этом?.. Бородин!

Сержант вырос как из-под земли.

– Слушаю, товарищ старший лейтенант!

– Где Бобров?

– Пьяный-то? Моется.

– Один?

– Почему – один? Душ большой. Всем места хватает… Может, я что-то не так сделал?– спохватился Бородин.– Виноват…

Сорокин побежал в душ.

Женька уже умылся. Вооружившись полотенцем, он усиленно растирал разгоряченное тело. Рядом валялись майка и рубашка.

– Где Борис?-спросил Сорокин.

– А, Николай! Здравствуй,– весело заулыбался Женька, словно встретил Сорокина у себя в квартире.

– Здравствуй. Где Борис?

– Какой Борис?

– Не прикидывайся! Знаешь, о ком я говорю. Возможно, ты уже побеседовал с ним?

– Ну и ну! Ты что, с утра хватил? Хвалю! Честное слово, хвалю! Весь в меня… Кстати, помоги выбраться из этого ада. Я ни в чем не виноват. Ну, выпил малость. С кем этого не бывает. Даже великие мира сего пьют!

– Ты на мой вопрос ответь: где мой подшефный? Уже «омыл грехи свои» или не успел еще?

– Ты говоришь о том парне, с которым мы жевали на «пятачке»?

– Именно о нем!

– Был тут. Не узнал меня. Даже руки не подал. Вы тут, наверно, из него все жилы повытягивали… Слушан, помоги,– снова попросил Женька.– Меня же старики со света сживут, если узнают о том, что произошло. Я скупиться не буду – рассчитаюсь со всеми по-божески. Ты меня знаешь хорошо. Договорились?

– Удастся ли,– пожал плечами Сорокин. Тут же зло спросил:– На чем Цыбин поставил точку, когда ты разговаривал с ним?

– Я… Ты что?

– Знаешь – что.

– Не знаю.

– Знаешь! – почти крикнул Сорокин.

По лицу Женьки пробежала легкая судорога. Он понял, что Сорокину уже все известно и так просто, шуточками от него не отделаешься.

– Не знаю!

С противоположной стороны, конвоируемый милиционером, показался Цыбин.

Сорокин сделал вид, что целиком поглощен беседой с Женькой. Борис низко опустил голову и торопливо прошел к невысокому строению, белевшему в углу двора.

Женька презрительно сплюнул:

– Это человек?

– Кто же? Человек! Твой друг. Собутыльник и…

– Брось! – перебил Женька.– Это не человек. Тем более, не друг и не собутыльник. Ты – человек, я – человек, старик мой – человек… Это тень человека. Насмешка. Непонятно, зачем появился на свет.

– Значит, твоя дипломатическая миссия ни к чему не привела?

– Послушай, что ты хочешь,– побледнел Женька.– Неужели подозреваешь меня в чем-то? Ну скажи, зачем мне грабить, если у меня и так куры денег не клюют. Резонно это или не резонно?

– Резонно,– заметил Сорокин.– Поэтому и непонятно.

– Что же ты хочешь от меня в таком случае?

– Хочу помочь тебе выбраться отсюда.

– При помощи ложных показаний? Я должен признаться в том, чего я не совершал? Так, что ли?

– Нет, не так. Нужна правда. Окажешься не виновным– двери открыты. Иди!

– Ну вот, это слова мужа, не юнца,– повеселел Женька.– Позволь твою руку.

Тимохин перехватил Сорокина в коридоре.

– Все в порядке?

– Относительно.

– Почему ты не ввел меня в курс дела? Я бы организовал «случайную» встречу твоих подопечных. Тебе сейчас не пришлось бы ломать голову.

– Виноват, товарищ старший лейтенант,– шутливо вытянулся перед Тимохиным Сорокин.– Постараюсь исправиться в самое ближайшее время! Азимов не пришел?

– Нет еще.

– Пришли ко мне Гирина.

– Слушаюсь! – вернулось к Тимохину шутовское настроение.

Сорокин прошел к себе в кабинет, открыл окно, убрал со стула подшивку газеты «На посту», сел на стул, вытянул под столом уставшие ноги.

Гирин вошел шумно, оглядел кабинет так, словно был в нем впервые, остановился у дивана, скрестил руки на широкой груди.

– Садитесь.

– Спасибо. Разрешите папиросу?

– Пожалуйста.

– Сигарет не курю. Читали «30 страниц о раке»? Рекомендую прочесть. Хорошая статья. Автор советует курить папиросы. В сигаретах образуются вредные смолы. Разумеется, при сгорании. Итак, что вы от меня хотите?

– Назовите своих сообщников.

– Сообщников? Каких? Не собираетесь ли вы пришить мне какое-нибудь дельце? А, товарищ следователь? Ничего у вас не выйдет, даю голову на отсечение.

– Бросьте кривляться, Гирин, вам это не поможет.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Это делает вам честь… К сожалению, мне действительно нечего вам сказать,– стряхнул Гирин пепел с папиросы прямо на пол.– Я ни в каких преступлениях не участвовал н никаких сообщников не имею. Вчерашний разговор прошу позабыть. Меня же немедленно освободить, иначе я обращусь за помощью в прокуратуру.

– Послушайте, Гирин, вам все равно не выкрутиться. Нам хорошо известно о всех ваших художествах. Кроме того, вас опознал потерпевший.

– Давайте разойдемся друзьями, товарищ следователь,– вздернул голову Гирин.

– Каким образом? Вы хотите, чтобы я отпустил вас?

– Совершенно верно.

– Назовите соучастников своих преступлений!

– Это будет чем-то вроде платы за освобождение? Вы наивный человек, Николай Аркадьевич.

– Может быть,– согласился Сорокин.

Он подождал немного, надеясь, что Гирин все-таки образумится, назовет своих сообщников, однако тот не проявлял никакого желания признаваться. Курил, насмешливо поглядывая на лейтенанта. Сорокин позвонил Тимохину.

– Приведите Цыбина!

– Гирин раскололся?-поинтересовался Тимохин.

– Собирается.

– Ясно. Его увести?

– Да.

Борис заметно похудел. Щеки ввалились, глаза потухли, лоб, собранный в морщины, казался вдвое меньше, на щеках появилась редкая рыжеватая щетина. Длинные, исполосованные тугими венами руки почти касались колен.

– Почему не бреешься?

– Не хочется.

– Садись. С матерью виделся?

– Виделся,– Глаза Бориса вспыхнули и тут же погасли снова.– Спасибо… Нельзя ли встретиться без свидетелей?

– Нельзя. Ты ничего больше не добавишь?

– Я уже все сказал.

– Ладно. Если тебе нечего добавить, то, пожалуй, и я воздержусь от вопросов. Вот тебе бумага, вот ручка, вот чернила. Напиши, что никуда не уедешь из города без разрешения милиции. Отправляйся домой, поговори с матерью без свидетелей.

– Как?– полуудивленно, полуиспуганно спросил Борис.– Шутите?

– Нет.

Через несколько минут Сорокин и Цыбин вышли из отдела. Они дошли до дерева, около которого полторы недели назад Сорокин встретился с Милой, постояли немного молча, не глядя друг на друга, потом Сорокин сказал:

– Ну, вот ты и свободен, Цыбин.

– Свободен? Едва ли. Если и свободен, то ненадолго.

– Боишься встречи с дружками?

– Нет у меня друзей, Николай Аркадьевич,– впервые назвал Цыбин Сорокина по имени и отчеству.

– Человек без друзей не может жить.

– Так то – человек! – задумчиво отозвался Цыбин я повторил:-Человек! Я многое передумал, пока был у вас. Откуда мы, такие идиоты, беремся? Не так я жил до этого!

Зря тратил годы, мать мучил, здоровье губил… Была у меня девушка… Хорошая… Сейчас на другую сторону улицы бежит, как только видит меня.

– Вы помиритесь, если все, что ты сказал сейчас, не пустые слова.

– Вы думаете?– встрепенулся Борис.– Не знаю. Вообще, она сильная. Ладно, спасибо за все!– по-военному вытянулся Борис.– Я не забуду наших бесед.– Он невесело улыбнулся.-Наверно, мы скоро снова увидимся? Вы без меня не обойдетесь…