Текст книги "Время камней"

Автор книги: Михаил Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Сафир вздохнул и начал спускаться. Предстоял нелегкий путь. К счастью, оказалось, что большинство деревьев можно обойти – они росли у дороги, так что со стороны корней особенных препятствий не было.

Утром Сафир повалился на обочину без сил. Он прошел всего пару миль, но ему казалось, что еще несколько шагов – и будет край света. Подкрепившись, Сафир лег спать в тени елей и проснулся незадолго до полудня, когда солнце уже стояло над вершинами деревьев. Нужно было идти дальше, и он полез на очередной ствол. На этот раз это была огромная пихта с разлапистыми ветвями. Вскарабкавшись, он взглянул вперед и с радостью увидел, что дорога не вся завалена: участок, что открылся его взору, был свободен. Видимо, здесь деревья глубоко ушли в землю и вывернуть их оказалось не под силу даже урагану.

Сафир двинулся по тракту, и после всех предыдущих ползаний вверх-вниз ему казалось, что он идет по столу, хотя дорога была в отвратительном состоянии: вся покрыта рытвинами и ухабами, завалена обломанными ветвями и сухими листьями.

К вечеру снова встретились завалы и пришлось обходить и карабкаться по веткам. Сафир сто раз пожалел о том, что не попытался продраться через лес мимо мародеров и сэкономить время и силы, но возвращаться было поздно. Его лицо было исцарапано, тело покрывали синяки и ссадины, руки кровоточили. Мышцы гудели от напряжения, и иногда Сафиру казалось, что ему не хватит сил, чтобы идти дальше.

И все же незадолго до полуночи он пересек границу между Урдисабаном и Лиам-Сабеем. Об этом свидетельствовала заброшенная застава: деревянная казарма с высаженными рамами и дверью, обнесенная частоколом, в котором не хватало больше половины столбов. Сафир переночевал в ней, а наутро двинулся дальше. Ему попались еще три поваленных ураганом дерева, но два из них упали в сторону от дороги, так что почти никаких задержек в пути не было. Вскоре Сафир пришел в какую-то деревню. Была ночь, и он увел у какого-то бедняги коня, чтобы добраться до Тальбона. Идти дальше пешком он был уже не в силах. Ноги и спина казались чужими, а до столицы оставалось еще много миль.

После этого несколько суток прошли в полуголодной гонке на запад, а затем Сафир въехал в город под названием Виамар, управитель которого знал его в лицо. Явившись к ратуше, юноша потребовал у стражников сообщить о нем лорду Маневалю. Воины оглядели его с сомнением, но послали какого-то служку наверх. Через некоторое время на крыльце показался Маневаль в сопровождении двух телохранителей. Всмотревшись в лицо Сафира, он всплеснул руками и воскликнул:

– О всесильные боги! Лорд Маград, что с вами?!

– Позвольте я объясню не здесь, – отозвался Сафир. – Дело чрезвычайной важности.

Маневаль испуганно поглядел на него, затем кивнул и сказал:

– Разумеется, прошу за мной.

Пока они поднимались на второй этаж, где находились покои управителя, Маневаль распорядился принести ужин, вино и одежду для Сафира.

– И прикажите приготовить ванну, умоляю! – воскликнул Сафир. – Я сам себе противен.

– Конечно, великие боги, как я сам не подумал! – Маневаль тут же подозвал слугу и отдал нужное распоряжение.

– Императрица мертва, – сказал Сафир прямо, когда они оказались в покоях Маневаля и дверь закрылась за ними. – Убита уримашскими пиратами.

Управитель всплеснул руками, тяжело опустился в кресло и, подняв глаза на Сафира, сказал:

– Прошу вас, лорд Маград, рассказывайте!

И Сафир, расположившись напротив Маневаля, поведал ему историю морской погони, битвы, а также своих пленения и бегства.

– Как странно, – сказал Маневаль, когда юноша закончил, – что пираты пощадили только вас. Было бы логичней, если бы они решили потребовать выкуп за императрицу Флабрию. И вообще, ее смерть кажется мне бессмысленной. – Он пожал плечами. – Не может быть, чтобы она или ее служанка дали уримашам повод расправиться с ними.

– Меня тоже удивили слова юнги. – Сафир кивнул. – Но зачем ему лгать? Впрочем, я до сих пор не понял даже, зачем он помог мне.

– Это действительно неясно, – согласился Маневаль.

В это время в дверь постучали – слуги принесли ужин. Когда они, оставив подносы и кувшины, вышли, управитель сказал:

– Так вы считаете, что кораблям уримашей помогало колдовство?

– Только так можно объяснить скорость, с которой они нас преследовали. – Сафир развел руками. – Но что в этом удивительного? Они могли нанять какого-нибудь мага, полагаю, средств на это у них хватает.

– Да, это вполне вероятно. И вы правы: император должен узнать о случившемся как можно быстрее.

– Мне бы хотелось завтра же утром выехать в Тальбон.

– О, конечно, я распоряжусь обо всем. И у вас будет сопровождение. Думаю, четырех всадников хватит?

– Вполне. Через неделю мы будем в столице.

– Можно послать почтового голубя, но стоит ли доверять столь важные новости птице?

Сафир покачал головой:

– Я сам доставлю скорбную весть императору.

– Хорошо, – Маневаль кивнул. – Надеюсь, нашим кораблям удастся разыскать уримашские триремы и выяснить судьбу императрицы Флабрии.

– Надежды на это мало, но не сомневаюсь, что будет сделано все возможное.

– Кстати, насчет этого старика недалеко от границы, о котором вы упомянули. Вы уверены, что дом располагается именно справа от основного тракта?

– Конечно. Я прекрасно ориентируюсь на местности, – солгал Сафир. – Надеюсь, вам известно, что Пажеский Корпус – военный институт?

– Само собой, – Маневаль кивнул, – я спросил только для уточнения. Дело в том, что мне уже несколько раз докладывали о внезапном бегстве государственных преступников. Придут их арестовывать, а дом пустой, только слуги, но те, конечно, ничего не знают. Есть подозрение, что какая-то организация переправляет преступников в Лиам-Сабей. Возможно, вы случайно наткнулись на их перевалочный пункт.

– Почему бы вам не прочесать лес? – предложил Сафир. – Я, правда, не смогу вас сопровождать. Сами понимаете…

– Ну разумеется! – всплеснул руками Маневаль. – У вас совершенно иная миссия, лорд Маград, но я непременно сделаю, как вы сказали. Мятеж окончательно подавлен два дня назад, так что теперь можно с легкой душой выделить пару отрядов на поиски этой загадочной поляны. Выпьем за удачу! – предложил он, наполняя кубки вином.

– Она нам обоим понадобится, – отозвался Сафир, кивнув.

Они подняли кубки и выпили. Напиток был легким и обладал прекрасным ароматом. Юноша прикрыл глаза, чтобы насладиться букетом. Он был свободен, он был жив и почти добрался до дома. И за это тоже стоило выпить. Сафир произнес про себя тост и, улыбнувшись Маневалю, сделал еще один глоток.

* * *

Существо попробовало пошевелиться и ощутило, каким длинным стало его тело. Совсем непохожим на прежнее, которое было до того, как… но до чего? Кем оно было прежде? Оно не могло вспомнить. А впрочем, так ли это важно? В конце концов, все меняется. Остановка означает смерть.

Оно огляделось. Кажется, раньше мир был более цельным, не таким раздробленным. И нравился существу гораздо больше. А теперь… Куда делись все те краски, от которых разве что не рябило в глазах? Да, все-таки развитие не всегда приятно. Но, может быть, изменилось что-то еще? Существо пошевелило конечностями и ощутило, что их много, слишком много для того, чтобы ими пользоваться. Возможно, стоит взглянуть? Оно подняло голову и посмотрело на свое длинное членистое тело, черное и блестящее. Конечности шевелились беспорядочно, похожие на изломанный тростник.

«Кто же я? – подумало существо, изучая себя дюйм за дюймом. – И откуда взялось?» Оно не помнило ничего, кроме отдельных образов, да и те словно плавали в мутном потоке.

А потом оно услышало голос. Он звал. Не по имени и не словами, а завладевал волей, оплетал сознание невидимой сетью, которую нельзя было разорвать, с которой нельзя было бороться. Сначала он спрашивал, а существо отвечало, затем он рассказал о том, кто оно и зачем появилось на свет, а потом приказывал, и оно слушало, понимая, что исполнит любое желание голоса, каким бы оно ни было. Существо узнало, что оно должно служить и подчиняться, никогда не спорить и не сомневаться, и тогда ему позволят жить. Жить! Жить…

Как странно звучало это слово в устах невидимого Хозяина. Словно его предлагали в дар и одновременно произносили как угрозу. Оно завораживало и пугало. Жить… Видеть, чувствовать, действовать. Ощущать свое длинное членистое тело, использовать его мощь, которую уже чувствовало существо. Быть… Находиться где-то, присутствовать. Это было единственной ценностью, тем, ради чего стоит… что именно? Ответ пришел сам собой: все, что угодно. Сомнений нет. Существо будет подчиняться голосу, оно никогда не ослушается его. Оно ждало, жаждало приказаний, молило о них Хозяина, горя нетерпением доказать свою преданность и готовность.

И голос смилостивился и отдал приказ…

Глава 2

В холодном утреннем воздухе было отчетливо видно, как дрожит линия горизонта – черная полоса приближалась, на глазах превращаясь в орду. Уже можно было различить круглые щиты с грубо намалеванными желтыми драконами и помеченные той же эмблемой черные и красные знамена. Лес копий колыхался над рогатыми шлемами, стальные наконечники тускло поблескивали в розовых лучах рассветного солнца.

Позади конницы виднелись буйволы, влекущие разобранные осадные башни, катапульты и баллисты. Натужно скрипели груженные камнями, бревнами и горшками с зажигательной смесью повозки, оглашая степь заунывной песней войны.

Крепость считалась неприступной, но любой истинный полководец знает, что неприступные крепости существуют только в воображении самолюбивых и самоуверенных людей, поэтому герцог Даршак, комендант Норфорда, еще два дня назад, когда стало известно о приближающейся вражеской армии, велел согнать за крепостные стены весь скот, пополнить запас метательных снарядов, приготовить чаны с маслом и смолой. Люди вооружались, на стены поднимались сработанные наспех катапульты – в дополнение к старым надежным боевым машинам, способным посылать камни на четыреста, а то и пятьсот ярдов.

Поэтому появление на горизонте орды не застало защитников Норфорда врасплох – до времени затаившиеся воины стояли на стенах, скрытые каменными зубцами, – тем более что посланные в дозор отряды предупредили о приближении неприятеля. И все же лица людей были мрачны – слишком многочислен был враг. Да и что ему понадобилось в человеческих землях? Этого орки не объясняли – они просто вторглись в Ольтодун, захватывая один город за другим, разрушая крепость за крепостью. Ни одна из них не сдалась, никто не сложил оружия, но устоять против шедшей на один за другим приступ орды было невозможно. Потом на короткий срок наступило затишье, и вот низкорослые захватчики подступили к стенам Норфорда.

Герцог Даршак стоял на донжоне крепости, наблюдая за приближением неприятеля в короткую подзорную трубу. По предварительным подсчетам орков было около десяти тысяч, они везли почти сто катапульт и других стенобитных и осадных орудий. В последние годы считалось, что численность орков значительно сократилась в результате длительной войны в Межморье, предполагали даже, что их раса почти истреблена, как вдруг они вылезли из своих нор и с остервенением напали на Ольтодун, уничтожая все на своем пути, кроме рабов, которых угоняли в свое королевство Качар.

Даршак поднял руку, привлекая внимание военачальников. Воины приблизились, ожидая приказаний.

– Они будут здесь через полчаса, не раньше, – сказал герцог, складывая подзорную трубу и передавая ее оруженосцу. – Собирайте людей, они должны быть готовы. Сперва угостим их из катапульт. Лорд Айршек, я надеюсь на вас. Затем, когда орки полезут вперед, обстреляем их из арбалетов и луков. Барон Град, не подведите. И да помогут нам боги!

Воины молча поклонились и отправились исполнять приказания. Герцог Даршак присел на выступ крепостной стены и еще раз обвел глазами потемневший от приближавшейся армии горизонт. У Норфорда не было шансов отбиться от орды, гарнизон был слишком малочисленным, однако воину и в голову не приходило сдаваться. И он знал, что никто из обитателей крепости не предпочел бы капитуляцию смерти.

Когда орки подошли достаточно близко, по ним ударили из катапульт. Многофунтовые каменные глыбы обрушились на их шеренги, размазывая, вбивал в землю, уродуя. Но орки быстро ответили, и начался смертоносный обмен снарядами. С гудением куски гранита и базальта рассекали воздух и врезались в ряды людей, орков, песок, стены Норфорда. Орки сосредоточились на башнях, возведенных по обе стороны от ворот, – именно на них располагались стрелки, которые должны были обрушить на тех, кто понесет таран, лавину стрел. Во все стороны летели осколки, каменное крошево секло людям лица, падали вниз крепостные зубцы.

Даршак увидел, что к стенам Норфорда приближаются осадные башни – высоченные угловатые сооружения, обтянутые мокрой кожей, чтобы предотвратить возгорание. Внизу подрагивали чугунные набалдашники таранов, отлитые в виде бараньих голов.

– Разрушьте их катапульты! – отдал приказ герцог, и десятки людей побежали вниз, чтобы передать его расчетам.

Орки накатились на крепость орущей и гремящей волной, ударились о стены приставные лестницы, облепленные вооруженными секирами и кривыми саблями воинами, на щитах которых желтел силуэт дракона. Тот же знак трепетал на реющих над рядами орков знаменах.

Через несколько минут завязалась рукопашная на бастионах. Люди сбрасывали противников со стен, рубили мечами, поражали стрелами, но врагов становилось все больше, они наваливались на лестницы, и у защитников Норфорда не хватало сил, чтобы столкнуть их.

Все чаще мелькали эмблемы Качара на бастионах крепости, все реже взлетали в воздух запущенные катапультами камни. И вот ударили тараны осадных башен, врезались в кладку и засели в ней. Упали деревянные мостки, и орки заструились по ним, врубаясь в ряды людей.

Герцог Даршак наблюдал за этим, скрипя зубами от отчаяния. Его рука сжимала меч, но вступать в бой было рано. Воинам нужен лидер, без него они не продержатся и часа.

Над воротами раздались крики, на лебедках потянули наверх наполненные горячей смолой чаны – значит, орки принесли таран. Первый удар разнесся над Норфордом через пару минут. В наступавших полетели камни, бревна и стрелы, полились потоки густой дымящейся смолы. Визг и крики почти заглушили шум битвы, а потом раздался второй удар и вслед за ним – треск поддающихся напору ворот.

* * *

Тьма… тьма… свет… ярко и больно, режет глаза… все меркнет… смерть…

Угасание… глухота… полет во мраке…

Боль… страдание… смерть… снова боль… непереносимая боль…

Свет и подобие жизни, существование, вечность…

Огонь со всех сторон… надвигается жар, обжигает… нет сил терпеть… желание умереть, прекратить мучения… воздуха не хватает…

Все тело разрывается на куски, его больше нет, оно исчезло…

Пустота и опять бесконечный полет в кромешной тьме…

Никакой надежды…

Утрата. Что-то давно прошедшее и невосполнимое, рождающее отчаяние. Как хочется вспомнить, но кругом – высокие невидимые стены, они не позволяют ни о чем думать, только чувствовать! И снова волны боли, накрывающие с… головой? А есть ли она? Все окружающее кажется призрачным и нереальным. Но в то же время нельзя вспомнить и ничего, кроме этого… странного темного мира, до краев наполненного страданием. Надежды нет…

Воспоминания роились в голове существа, пока оно спало. Оно не знало, откуда взялись эти ощущения, но хотело избавиться от них. Существо желало проснуться, но чувствовало, что еще не время, и ему приходилось продолжать путешествие по лабиринтам сновидений, так походивших на лабиринты памяти.

* * *

Лорд Даршак обернулся и оглядел свою личную гвардию. Всадников было мало – всего пятьсот, – но им предстояло переломить ход битвы и выбить орков из Норфорда. Герцог поднял закованную в латную перчатку руку и дал знак открывать ворота. Четыре человека налегли на ворот, колесо со скрипом повернулось, лязгнули натягиваемые цепи, и содрогающийся под ударами тарана занавес пополз вверх. В образовавшуюся щель с торжествующими воплями полезли орки и замерли от неожиданности, увидев перед собой сверкающих броней рыцарей, встретивших их появление гробовым молчанием.

Запели тетивы, пущенные со стен стрелы пронзили самых нетерпеливых орков. Ворота поднялись до конца и были зафиксированы. Орки хлынули вперед лавиной, выставив перед собой щиты с грубо намалеванным желтой краской драконом и подняв кривые сабли.

Даршак поднес к губам окованный серебром рог и дал сигнал к атаке. Ряды рыцарей дрогнули и покатились вперед, навстречу оркам, опустив тяжелые железные копья и подняв треугольные щиты. Две силы столкнулись с оглушительным грохотом, орков смели и смяли в мгновение ока. Рыцари ринулись в открытые ворота, разбрасывая противников, топча конями, поражая копьями, сокрушая длинными мечами. Прошло не более четверти часа, а орда уже была оттеснена к внешним воротам. Здесь орки продолжали держать рубеж, но, зажатые в арке, не могли переломить ход сражения.

Даршак торжествовал. Он бился в первых рядах, и его доспехи покрывала орочья кровь, а рука устала поднимать и опускать меч.

Низкое гудение привлекло его внимание. Он прислушался и понял, что это летит запущенный вражеской катапультой камень. Через секунду слева от ворот раздался грохот, сверху посыпались мелкие камешки.

К Даршаку подъехал Айршек. Он был ранен в ногу – на доспехах виднелась глубокая вмятина от орочьей секиры.

– Они пытаются пробить в стене брешь! – крикнул он, поднимая забрало. – Если им удастся, они снова прорвутся в Норфорд.

Новый удар сотряс стену.

– Обстреляйте их! – ответил Даршак.

– Невозможно. Орки уничтожили наши катапульты. Их и было-то немного… – Айршек не успел договорить: короткий болт попал ему в лицо. Воин дернулся назад и, взмахнув руками, упал с лошади. Его тут же окружили мечники, чтобы защитить от орков.

Катапульты продолжали тем временем обстреливать крепостную стену. С короткими интервалами последовали еще три удара, и бастион подался назад, словно уступая натиску снарядов. Даршак с ужасом наблюдал за этим, понимая, что ничем не может помешать противнику разрушить стену.

– Отступаем! – крикнул он, поворачивая коня и поднимая забрало, чтобы протрубить в рог.

Воины отступили к внутренней стене. Ринувшуюся во двор орду дважды осыпали стрелами, а затем снова завязалась рукопашная. Теперь у орков было больше простора для действия, и они теснили рыцарей, норовя подрубить лошадям ноги. Даршак обернулся на грохот и увидел, как часть стены рухнула, а влетевший в брешь камень врезался в ряды защитников крепости и смял несколько человек.

– Во внутренний замок! – скомандовал Даршак, и его воины ринулись туда, откуда совсем недавно вышли.

Через десять минут последний уцелевший рыцарь оказался во внутреннем дворе, и ворота начали закрывать. Три десятка орков прорвались внутрь, но быстро полегли, не сумев помешать людям, поворачивавшим вороты. Со скрипом ворота опустились.

– Подняться на башни! – распорядился Даршак, спешиваясь. – Лучники – на бастионы. Рыцарям построиться. Скоро мы повторим наш маневр. Еще посмотрим, кто кого.

Герцог передал поводья своему оруженосцу и отправился в донжон, чтобы обозреть с высоты расположение и передвижения войск противника.

Орки карабкались по приставным лестницам, и на внутренних бастионах завязалась горячая схватка. Врагов было уже ненамного больше, орда потеряла часть воинов в начале битвы, и все же противник одолевал. Герцог Даршак ударил кулаком по каменному подоконнику бойницы и быстро спустился вниз.

– Приготовиться к новой атаке! – приказал он приблизившимся к нему начальникам отрядов. – Повторим наш маневр. Посмотрим, на сколько их хватит.

Он сел в седло и обнажил меч. За его спиной рыцари выравнивали ряды, опускали забрала и принимали из рук оруженосцев новые копья.

Когда подняли ворота, орки не бросились в них, а наоборот, отхлынули назад, наученные горьким опытом.

– Проклятье! – выругался Даршак. Затем повернулся к лучникам и крикнул: – Бейте их! Стреляйте прямо в ворота, пока они не разозлятся или не испугаются.

Тотчас перед рыцарями выстроилась живая стена стрелков. Скрипнули луки, и через секунду туча стрел полетела в арку, в глубине которой маячили орки. Мгновение – и новый залп. Противник раздался в стороны, чтобы избежать бессмысленных смертей. Враг снова обманул ожидания герцога.

Даршак опустил забрало, поднял меч и подал молчаливый сигнал к атаке. Он рассчитывал вклиниться в армию неприятеля и разрезать ее на две части. Рыцари устремились за ним, нагнув железные копья. Замысел удался. Враг не успел сомкнуть ряды, и всадники оказались в середине его войска, направо и налево сокрушая орков.

С крепостных стен в неприятеля летели тучи стрел, находя незащищенные щели в доспехах. Новая вылазка успела собрать кровавый урожай, когда несколько камней, перелетев через внешнюю стену, ударились в бастионы замка, разметав дюжину лучников и обрушив крепостные зубцы. Орки обстреливали цитадель, не опасаясь попасть в своих. Даршак понял, что нужно уводить воинов вперед, глубже пробиваться в войско неприятеля. Рыцари уже вонзили или сломали свои копья и теперь сражались двуручными мечами. Многие лишились лошадей и теперь рубились пешими, со всех сторон окруженные щитами с желтыми драконами.

Даршак поднял своего коня на дыбы, опрокинул двух орков, разрубил третьего, закрылся щитом от летевшего в него копья. Рядом с ним бились его телохранители, покрытые своей и чужой кровью. Рыцари постепенно теснили врага к внешней стене. Над головами продолжали свистеть снаряды, но лучники спустились с бастионов и теперь обстреливали орков из бойниц. И все же стены замка постепенно разрушались.

Несколько камней упали, не достигнув своей цели. Это значило, что пусковые механизмы катапульт начинают сдавать. Если орки не поменяют скрученные в несколько рядов воловьи жилы, скоро их осадные машины будут швырять камни в них самих. Но знают ли об этом бомбардиры, находящиеся за несколько сотен футов от места сражения и падения снарядов?

Многие орки уже поглядывали на внешние ворота и брешь, словно прикидывая, не пора ли отступать. Даршак столкнулся с одним из их сотников, огромным орком с двуручной секирой в руках. Герцог атаковал его круговым ударом, но противник пригнулся и сильно толкнул его в корпус рукоятью боевого топора. Даршак рубанул сверху, клинок прошел сквозь латы и застрял. Орк взвыл, дернулся, увлекая герцога за собой, замахнулся секирой и опустил ее на вовремя подставленный щит, который треснул, пропустив серповидное лезвие. Даршак покачнулся и едва не выпал из седла. В это время подоспели двое его телохранителей. Они напали на сотника, нанося ему стремительные удары. Но окровавленный орк словно не замечал их. Он поднял свое страшное оружие и снова ударил герцога по теперь уже бесполезному щиту. Резкая боль пронзила руку Даршака, когда сталь разрубила латную перчатку и погрузилась в плоть. В глазах у воина потемнело, и он уже не мог отразить последнего удара боевого топора, сбившего его с лошади.

Телохранители добили израненного орка и, спешившись, подхватили своего командира. Их окружили другие рыцари, чтобы дать возможность унести раненого с поля боя. Орки, те, что были рядом, радостно завопили, увидев падение предводителя защитников Норфорда, и передали эту новость остальным. Через четверть часа уже все орки знали, что противник остался без полководца, и, воодушевленные, с новыми силами ринулись в бой.

Герцог Даршак чувствовал, что его куда-то несут, но сквозь кровавую пелену видел только голубое небо, мелькавшее где-то высоко-высоко. В ушах гудело, а сердце, казалось, готово было вырваться из груди – каждый толчок причинял ему боль.

Он не видел, как огромный камень, описав дугу и не долетев до стены внутренней крепости, обрушился вниз, разметав половину воинов, несших своего предводителя в цитадель, чтобы уберечь от врагов, и не почувствовал, как осколок отсек ему по локоть вторую руку, и как оставшиеся в живых телохранители замотали ему обрубок какой-то тряпкой и потащили дальше, падая и спотыкаясь.

А потом был подъем по винтовой лестнице, который казался Даршаку долгим путешествием по волнам. Его положили на кровать и оставили, потому что каждый воин был на счету, и ни один не остался с ним, чтобы проводить в последний путь, – раны были смертельны, и никто по этому поводу не заблуждался.

Даршак лежал на спине, тяжело дыша и прислушиваясь к своим ощущениям. Единственное, что он чувствовал, это то, что жизнь постепенно покидает его. Он мог пошевелиться, но не подняться. Ему уже не вернуться в бой, не повести своих воинов на смерть или к победе.

Снаружи доносились приглушенные звуки битвы – казалось, они долетают из чужого далекого сна, но герцог знал, что там бьются и умирают его воины, последние защитники Норфорда, а теперь и его собственные. И это причиняло ему боль, потому что он хотел быть с ними, рубить врагов, а не дожидаться своей участи, которая при любом исходе была одна – смерть.

Герцогу казалось, что звуки битвы приближаются. Это должно было означать, что орки побеждают. Даршак мучительно застонал. Он не знал, что сильнее причиняло ему боль: начинающие чувствоваться раны или осознание того, что все было напрасно и Ольтодун скоро перестанет существовать так же, как несколько лет назад перестал существовать Вайтандар, разрушенный неистовым Рогбольдом. Даршак не хотел той же судьбы для своей страны, он готов был отдать все, даже свою жизнь, ради нее. И поэтому он разлепил сухие запекшиеся губы и прохрипел без особой надежды на то, что его услышат:

– Боги! Всесильные и всемогущие! Я обращаюсь к вам! Если вы слышите меня, то внемлите моей мольбе: дайте Ольтодуну свободу, прогоните орду, даруйте моим воинам победу, – он перевел дыхание и продолжал: – А если я прошу слишком многого, то хотя бы дайте мне руки, чтобы я мог сражаться и умереть за свою страну! – Он прикрыл глаза и прислушался, но ничего не изменилось. Боги не слышали его или не желали вмешиваться. А может, именно они обрекли Ольтодун на гибель. – Возьмите все, что у меня есть, – пробормотал Даршак в последней, отчаянной надежде. – Заберите мою жизнь, если она – подходящая цена!

Воздух заискрился, и лорд вздрогнул от неожиданности. Скосив глаза, он наблюдал за тем, как над полом растет переливающийся всеми цветами радуги сияющий круг, от которого во все стороны летели короткие яркие молнии. В центре появилась огромная, как показалось Даршаку, фигура. Существо переступило сверкающую границу и очутилось в комнате. Оно выглядело как высокий черноволосый мужчина с грубыми чертами лица, облаченный в черные доспехи, покрытые искусной насечкой – узоры были незнакомы Даршаку. Глубокие темные глаза смотрели пристально, а само существо не шевелилось и молчало. Лорд не мог вымолвить ни слова. Он пытался понять, кто перед ним: Дан – бог подземного царства – пришедший, чтобы унести его душу в Камиар, Райзнарг – бог молнии, разгневавшийся за то, что человек посмел взывать к богам, Трай – бог огня, пожаловавший по приказу своего отца, или Унгкер – бог войны, внявший его мольбе.

– Зачем ты звал меня? – заговорил пришелец, и Даршак вздрогнул. Голос бога был низким и ровным, в нем не слышалось гнева.

– Я… – герцог знал, что должен ответить, но растерялся. Он смотрел в глаза бога и не мог поверить, что это свершилось.

– Я жду, – напомнил бог.

– Кто ты? – выдавил из себя Даршак. Он решил, что должен знать, с кем говорит.

– Унгкер, – ответил бог.

Герцог вздохнул почти с облегчением.

– Я прошу… даровать победу моему народу, – проговорил он.

– Нет, – бог покачал головой. – Ты просишь слишком много.

– Тогда дай мне руки, чтобы я мог сражаться!

Бог несколько секунд молча смотрел на лорда, потом сказал:

– Что ты предлагаешь взамен?

– Все, что угодно!

– У тебя нет всего, что мне угодно.

– Все, что есть у меня. Хоть мою жизнь!

– Зачем она мне? Она ценна лишь для тебя.

– Тогда… – Даршак не знал, что еще предложить. – Чего ты хочешь?

– Служение.

– Прости меня, великий Унгкер, но я не понимаю. Должно быть, это раны… Мой разум оставляет меня.

– Я объясню. Мне нужно, чтобы ты исполнил мою волю. Только один раз. Если я дам тебе руки и ты выживешь в битве, то должен будешь сделать то, о чем я попрошу.

– Я согласен!

– Не торопись. Тебе может не поиравигься… – бог замолчал, не договорив.

– Я согласен!

– Хорошо. Приготовься, – бог сложил перед собой ладони и наклонил голову. Вокруг него заплясали голубые огоньки, они походили на роившихся пчел, и их становилось все больше, пока бог не оказался стоящим в столпе лазурного света. Он развел руки и протянул их к Даршаку. Герцог почувствовал, как тепло струится в него, проясняя разум, заставляя кровь бежать быстрее, усмиряя боль. Потом в локтях заныло, раны обожгло и он потерял сознание.

Когда Даршак пришел в себя и открыл глаза, Унгкера в комнате не было. Герцог пошевелился и почувствовал себя совершенно здоровым и полным сил. С трепетом он поднял руки и… увидел, что они целы. Более того, ниже локтей они казались сделанными из чистой энергии, переливающейся, подобно жидкому металлу. И в них была СИЛА. Настоящая, которой не дано овладеть смертному. Бог словно передал Даршаку частицу своей небесной сущности. Герцог возликовал. Он вскочил на ноги и огляделся в поисках оружия. Его меч лежал на кровати в ногах – видимо, его положили туда те, кто принес раненого лорда. Даршак схватил оружие и обнажил. Каким прекрасным показался ему холодный клинок! В нем словно уже была заключена победа! Герцог прислушался к шуму боя и бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Он выбежал на улицу и увидел, что ворота внутренней цитадели открыты и бой идет перед ними. Кругом валялись вперемешку трупы людей, орков и коней. Ноги скользили в кровавых лужах. Даршак приложил к губам боевой рог и дунул что было сил, чтобы дать своим воинам знать, что он здесь, с ними. Несколько лиц обратились к нему, на них отразилось изумление, непонимающие взгляды скользнули на сияющие руки, а потом герцог увидел, как удивление сменилось радостью. Он поднял меч и бросился в бой, чувствуя, что может сокрушить любого врага. И орки разлетались от него, словно от урагана. Падали отрубленные конечности и головы, со звоном выпадали из обессилевших рук секиры и палицы, горячая кровь ложилась на герцога длинными багровыми полосами. Люди выкрикивали имя своего господина, как боевой клич, и бросались в бой, словно за спиной каждого из них стоял бог войны и защищал от вражеских клинков. Орки дрогнули и попятились. Им показалось, что в их ряды ворвалась сама смерть, и сверкающие руки воскресшего герцога пугали их больше, чем его ярость.