Текст книги "Бумажные шары (СИ)"

Автор книги: Михаил Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

После очередного удара кость затрещала, и Кадукэннон издал торжествующий рёв. Тем временем Бусо-Кан старательно сдирал доспехи с ног Йоши-Себера: ему удалось поддеть пару пластин, и теперь он яростно дёргал их, изрыгая проклятия.

Йоши-Себер в очередной раз попытался сбросить Кадукэннона, но тот был слишком тяжёл.

Бусо-Кану удалось, наконец, оторвать часть небольших пластин, и он тут же воспользовался этим, запустив когти в обнажившуюся плоть. Йоши-Себер закричал от боли и титаническим усилием освободил правую руку от хватки Кадукэннона, вывернув демону запястье. Ему понадобилась всего секунда, чтобы скрестить браслеты.

Всё вокруг озарила короткая вспышка, и Йоши-Себер исчез – переместился сразу на четвёртый уровень гэнсо. Проделывал он подобное всего третий раз в жизни.

Демоны исчезли, зато появились бестелесные твари, тут же устремившиеся к Йоши-Себеру. Вид у них был отвратительный (бледные, полупрозрачные студни со светящимимися прожилками), а пахли они ещё хуже, чем выглядели. Кабаин утверждал, что обитатели этого уровня гэнсо пожирают эмоции, превращая душу в пустыню. Йоши-Себер не имел даже представления, как с ними бороться. Зато он успел перевести дух и, едва одна из тварей протянула к нему полупрозрачное щупальце, оканчивающееся венчиком шевелящихся червеобразных отростков, скрестил браслеты и вернулся на предыдущий пласт реальности. Демоны ждали его, хотя выглядели слегка растерянными. Воспользовавшись их замешательством, Йоши-Себер вытянул руку и сосредоточился, создавая подобие меча. На самом деле это был скорее луч, по которому струилась энергия – Коэнди-Самат черпал её прямо из гэнсо. Он знал, что сможет поддерживать подобный концентрированный поток силы не дольше минуты.

Бусо-Кан и Кадукэннон тревожно завыли, но Йоши-Себер не собирался давать им возможность опомниться. Он ринулся в атаку, щедро раздавая удары. Его «меч» хлестал демонов, подобно огненной плети, во все стороны с шипением летели белые искры.

Демоны закрывались, подставляя руки, и вскоре на их грубой коже появились сочащиеся чёрной кровью раны. Едва ли они были опасны, но, без сомнения, причиняли прислужникам Кабаина сильную боль.

Хотя демоны отступили, Йоши-Себер понимал, что это временно. «Меч» Коэнди-Самата сначала побледнел, а затем исчез. Нужно было что-то делать, чтобы не потерять с таким трудом отвоёванную инициативу. Йоши-Себер коротко разбежался и подпрыгнул, норовя достать ногами до головы Кадукэннона, но Бусо-Кан сбил его длинной рукой в воздухе и повалил на землю. Тощие руки схватили Йоши-Себера за запястья мёртвой хваткой, даже доспехи затрещали. Морда демона была перекошена от ярости. Кадукэннон, воспользовавшись беспомощностью противника, с силой опустил ногу на грудь Коэнди-Самата. По панцирю пошла трещина. Демон ударил ещё и ещё – доспех раскололся. Йоши-Себер застонал от бессильной злости и отчаяния.

Кадукэннон наклонился и оторвал часть панциря. Из его пасти капала ядовитая слюна, но она падала на снег, не касаясь человека. Демон положил тяжёлую ладонь на незащищённую грудь Йоши-Себера и, не скрывая торжества, забормотал магическую формулу. Время тотчас словно остановилось, замерли даже снежинки. Йоши-Себер зажмурился, понимая, что ещё немного, и его душа окажется в руках демона.

Когда Бусо-Кан приподнялся в воздух, описал кульбит и грохнулся позади Кадукэннона, Йоши-Себер не понял, что произошло. Зато он увидел, как над ним пролетела огромная красная тень. Вслед за ней ещё три бросились на Кадукэннона, оторвали его от Коэнди-Самата и потащили по снегу прочь. Йоши-Себер приподнялся на локте: несколько похожих на львов животных рвали демонов на куски, разбрасывая кровоточащую плоть по площади. Короткая шерсть отливала тёмно-красным, а хвосты были скорпионьими, и существа очень ловко жалили ими обоих сикигами Кабаина. Йоши-Себер продвинул сознание чуть дальше в пласте гэнсо и увидел тянущиеся от мартихор (а именно так назывались удивительные животные) белые светящиеся нити: они уходили за дома, пронизывали частокол и заканчивались в руке у одинокой женской фигуры, стоявшей посреди заснеженной равнины. Из-под длиннополой шубы виднелся край дорожного костюма, ветер трепал чёрные волосы. Чуть дальше нервно переступала ногами породистая лошадь.

Йоши-Себер сразу узнал женщину. Они встретились с Миокой взглядами. Лицо у неё побледнело от напряжения: управлять мартихорами было нелегко. Эти существа призывались из дальнего пласта гэнсо и могли пребывать в человеческом мире недолго, зато отнимали у мага очень много сил.

Бусо-Кан попытался вырваться из когтистых лап, но три мартихоры придавили его к земле и вгрызлись в живот. Кровь била фонтаном, орошая снег. Две другие твари кидались на Кадукэннона, который быстро отступал, отмахиваясь от чудовищ и яростно шипя. Вдруг он устремил взгляд своих белёсых глаз куда-то вдаль, и на его уродливом костистом лице появилась кривая усмешка. Подпрыгнув, он увернулся от мартихор, помчался через площадь и вмиг исчез за домами.

Йоши-Себер сразу понял, что демон обнаружил Миоку. Поднявшись, он пустился в погоню, но повреждённые доспехи не успели восстановиться, поэтому Коэнди-Самат сильно отставал. Мартихоры бежали следом. При каждом прыжке из-под их могучих лап вылетали комья снега. Чудовища легко обогнали Йоши-Себера и с каждой секундой приближались к Кадукэннону, но тот уже перепрыгнул через частокол и теперь нёсся по равнине прямо на женщину.

Миока заметила его, но даже не шелохнулась. Йоши-Себер мог только подивиться такой выдержке: даже понимая, что от демона не скрыться, большинство попыталось бы убежать.

Кадукэннон нёсся широкими пружинистыми шагами. Казалось, Миока обречена, и её смерть – вопрос нескольких секунд.

И всё же мартихоры оказались быстрее демона. Они настигли его в пяти футах от Миоки и повалили в снег. Одна сразу вцепилась Кадукэннону в загривок, а другая начала рвать когтями спину, круша позвоночник. Снег вокруг залило чёрной кровью. Куски плоти один за другим исчезали в пастях мартихор. Женщина наблюдала за этим с брезгливой гримасой. И вдруг Кадукэннон поднял голову и плюнул в неё. Ядовитая слюна попала Миоке на грудь и частично на лицо, потому что не ожидавшая ничего подобного женщина не успела даже закрыться рукавом. В тот же миг голова демона отделилась от туловища и покатилась по снегу, а мартихоры начали таять с оглушительным рёвом: кончилось время их пребывания под человеческим контролем, и они возвращались на дальние пласты гэнсо.

Йоши-Себер на бегу оглянулся и увидел, что Бусо-Кан лежит на площади весь в крови, похожий больше на месиво, чем на живое существо. Однако мартихоры не успели его прикончить, и демон слабо скрёб пальцами по снегу – единственное, что он мог делать.

Йоши-Себер добрался до Миоки через пару минут. Женщина лежала на боку, прикрыв лицо рукой. Она была без сознания. На её одежде виднелись пятна от ядовитой слюны. Йоши-Себер убрал руку Миоки и взглянул на её лицо. Нижняя его часть была изуродована и кровоточила. Кое-где виднелась кость. Сердце Йоши-Себера сжалось при виде того, во что превратилась прекрасная женщина. Сейчас он не думал о том, что это случилось из-за него, чувство вины ещё не пришло. Следовало остановить кровь и унять боль. Йоши-Себер закрыл глаза и сосредоточился на тканях лица женщины, создавая новые мышцы, сосуды и кожу. Он работал быстро, не заботясь о красоте и стараясь просто не дать Миоке истечь кровью или умереть от боли. Он видел, как по её артериям струится чёрная эманация – яд Кадукэннона. С ним Йоши-Себер ничего поделать не мог, его способностей Коэнди-Самата не хватало, чтобы извлечь из тела женщины заразу. К счастью, в кровь Миоки попало не так много яда, и она не умерла сразу, но Йоши-Себер знал, что, если отраву не вывести, женщина обречена: яд демона будет становиться всё сильнее и, в конце концов, сожжёт её изнутри.

Закончив обрабатывать рану, Йоши-Себер положил Миоку поперёк седла её лошади и направился обратно в Гамарду. Следовало добить Бусо-Кана, пока тот лежал беспомощный.

Через четверть часа Йоши-Себер спешился возле демона. Тот заметил его и оскалил зубы. Из пасти вытекла струйка чёрной крови. Кадукэннон частично регенерировался, но повреждения оказались настолько велики, что оправиться он не успел.

Йоши-Себер подошёл и взял Бусо-Кана обеими руками за голову. Она едва держалась: позвоночник был сломан в трёх местах, отовсюду торчали раздробленные кости. Снег на добрый десяток футов вокруг покрывала кровь. Демон попытался что-то сказать, но Йоши-Себер резко рванул вверх, одновременно делая скручивание, и голова Бусо-Кана оказалась у него в руках. Отшвырнув омерзительный трофей, Йоши-Себер бегом направился в дом Варкана, одновременно выходя из гэнсо.

В доме амадека было пусто – все его обитатели полегли в битве с демонами. Коэнди-Самат испытал мимолётный укол сожаления: ему были симпатичны местный охотник и его жена. И всё же он не мог спасти их. Если бы демоны одержали победу, они отпраздновали бы её, попировав жителями Гамарды. Так же уцелели хоть немногие. Жаль, среди них не оказалось Варкана. Впрочем, стратег давно научился жертвовать чем угодно во имя поставленных целей – без этого добиться победы чаще всего бывает невозможно.

Чтобы собрать вещи, понадобилось минуты три. Йоши-Себер нашёл тёплую одежду для себя и Миоки и почти закончил, когда дала о себе знать рана на ноге – когти демона оставили куда более глубокий след, чем показалось Коэнди-Самату вначале. Он закатал штанину и осмотрел развороченную плоть. Видимо, Йоши-Себер испытал шок, раз до сих пор почти не чувствовал боли: рана оказалась жуткой. Йоши-Себер снова вошёл в гэнсо: требовалось проделать такую же операцию, что и с лицом Миоки. На это ему понадобилось всего пять минут. Закончив, он вернулся в обычную реальность, снял сапог и вылил из него набравшуюся кровь. Затем обтёр ногу влажной тряпкой, обулся и вышел во двор.

Йоши-Себер хотел немедленно покинуть деревню и ехать к отцу Миоки, которой требовалась срочная помощь – каждая минута промедления могла стоить женщине жизни. Он оседлал и вывел из конюшни своего коня, радуясь, что животное не пострадало во время битвы.

Миока тем временем слабо зашевелилась. Она не чувствовала боли, потому что Йоши-Себер на время заблокировал её, но яд, разлившийся по телу женщины, уже начинал разъедать её изнутри. С каждым часом её страдания будут усиливаться, постепенно сводя с ума.

Йоши-Себер помог Миоке принять в седле вертикальное положение.

– Что… случилось? – тихо проговорила она, с трудом удерживаясь от падения.

– Ты заражена ядом демона, – ответил Йоши-Себер, решив ничего от неё не скрывать.

Он надел тёплый плащ, меховую шапку, натянул перчатки. Всё оказалось почти впору.

– Это очень скверно, да? – спросила Миока, поднимая руку, чтобы ощупать своё лицо. – Какое странное ощущение… Что это? – добавила она, когда пальцы коснулись исковерканной плоти.

– Яд разъел твои мышцы, и мне пришлось делать всё быстро, – сказал Йоши-Себер, садясь в седло.

Повисла короткая пауза. Было заметно, как дрожит рука Миоки. И без того бледное лицо стало совсем белым.

– Потом у нас будет время, чтобы всё исправить, – добавил Йоши-Себер, надеясь утешить женщину и заодно отвлечь от мыслей о яде.

– Нужно поскорее найти моего отца! – решительно проговорила Миока.

В этом она была совершенно права.

– Откуда ты взялась? – спросил Йоши-Себер.

Женщина пришпорила каблуками лошадь.

– Быстрее! – крикнула она, устремляясь к воротам Гамарды.

Йоши-Себер заметил, что её качает из стороны в сторону, однако Миока держалась – пока. Он поехал за ней, нагоняя, и вскоре они поравнялись.

– Как ты нашла меня?

– Не так много дорог ведут из Эдишамы в Джагермун, – ответила Миока.

– Зачем ты поехала за мной?

Женщина подняла меховой воротник – то ли чтобы защититься от холода, то ли желая скрыть изуродованное лицо.

– Потому что ты не справился бы один, – ответила она, глядя перед собой.

Йоши-Себер знал, что Миока права. Благодарность смешивалась в его душе с чувством вины, и он не знал, как выразить это словами.

– Тебе досталось из-за меня, – проговорил он, наконец.

– Сама виновата.

Некоторое время они ехали молча.

– Я обязан тебе жизнью, – сказал Йоши-Себер. – Но после того как господин Такахаси вылечит тебя, дальше я поеду один.

– Мой отец вряд ли сможет сделать для тебя нужные артефакты, – сказала Миока. – Разве что у него осталось что-то из старых запасов. Он живёт в горах с горсткой монахов, и в округе негде взять сильные ингредиенты, необходимые для магических предметов нужного тебе уровня.

Йоши-Себер понимал, что женщина тщательно подбирает формулировки. На самом деле она имела в виду, что жертвенную кровь в горах Ами-Цишгун раздобыть невозможно, а без неё артефакт большой мощности не сделаешь. Это Йоши-Себер понимал и прежде, однако он действительно рассчитывал, что отец Миоки имеет какие-нибудь запасы. У него было мало времени, так что ждать, пока будут готовы артефакты, он бы всё равно не смог.

Дальше довольно долго ехали молча. Йоши-Себер время от времени с тревогой поглядывал на Миоку, но та сознания не теряла и вообще держалась молодцом. Вечером они сделали привал, чтобы поужинать и дать отдых лошадям. После еды Миоке вдруг стало плохо, и Йоши-Себеру пришлось приводить её в чувство посредством магии. Он видел, как яд неумолимо разрушает её тело, и злился на собственное бессилие.

– У меня ощущение, будто во мне поселились тысячи крошечных злобных насекомых! – пожаловалась Миока, кутаясь в шубу. – Они копошатся, жалят меня и понемногу пожирают плоть.

Они продолжили путь сразу после короткого отдыха. Несмотря на плохое самочувствие, женщина отказалась останавливаться на ночлег посреди снежной равнины.

– Скоро будет лес, – сказала она. – Там и остановимся. А здесь слишком опасно.

Йоши-Себер понимал, что она имеет в виду волков, медведей и прочих северных животных, некоторые из которых вполе могли польститься на человечину.

– Как ты вызвала мартихор? – спросил он, пока они ехали, вглядываясь в темноту: не покажется ли впереди зубчатая кромка леса?

– Отец дал мне кое-что в дорогу. По большей части маломощную ерунду, годную лишь для отпугивания грабителей и насильников, но парочка артефактов была очень даже ничего. Сегодня я потратила последний из них, – с этими словами Миока извлекла из кармана медный шарик на цепочке и помахала им перед Йоши-Себером. – Вот в этой крошке заключалась сила, призвавшая мартихор. Теперь она вернулась туда, где мой отец взял её – на дальние слои гэнсо.

– Я ещё раз хочу сказать, что благодарен тебе, – начал Йоши-Себер, но Миока остановила его небрежным взмахом руки.

– Прекрати! Ты не хуже меня знаешь, почему я это сделала. Разве я могла поступить иначе? – она взглянула на него поверх воротника – два блестящих чёрных глаза.

Йоши-Себер едва поборол желание отвернуться: он не заслужил любовь этой женищны и её жертвы – тем более.

– Я вспоминал тебя, – сказал он, глядя Миоке в глаза. – Все эти годы.

Это было правдой, и она это поняла.

– Я тоже тебя не забыла. Хотя и пыталась.

– Мне жаль, что ты пострадала из-за меня. Я не хотел втягивать тебя в это.

– Теперь уже ничего не попишешь. А насчет того, что поедешь дальше один, ты брось. По-моему, я заслужила, чтобы ты взял меня с собой!

– Это опасно, – предупредил Йоши-Себер. – И я почти наверняка, в конце концов, попаду в Хирагуру.

– Я отправлюсь с тобой, куда угодно. Сегодня я поняла это, – Миока сказала это так просто, что стало ясно: действительно пойдёт хоть на край света, и ничто её не остановит.

Йоши-Себер вздохнул. Его рука потянулась к голове, чтобы пригладить волосы, но остановилась на полдороги.

– Я этого не стою, – сказал он. – Поверь.

– Конечно, нет, – легко согласилась Миока. – Только мне на это плевать!

Больше они не разговаривали, пока не добрались до леса. Голые деревья стояли довольно далеко друг от друга, однако пришлось потрудиться, чтобы отыскать в темноте подходящую для ночлега поляну. Йоши-Себер расчистил и утрамбовал снег, развёл костёр, и они с Миокой придвинулись поближе к огню, чтобы не замёрзнуть. Женщина слегка дрожала – то ли от холода, то ли от лихорадки. Лицо у неё было бледное и казалось покрытым тонким слоем воска. Йоши-Себер с тревогой поглядывал на неё, так как понимал, что это – признаки стремительно развивающегося заражения. Миока с удовольствием надела тёплые вещи, прихваченные для неё в доме Варкана, но окончательно согреться так и не смогла.

– Ты уверена, что мы будем тут в безопасности? – спросил Йоши-Себер, беря в руки арбалет. – Я слышал, местные леса какие-то особенные.

– Да, – ответила Миока. – Звери в них не заходят. Нам тоже не стоит задерживаться.

– Не будем, – заверил её Йоши-Себер.

Он остался дежурить, а Миока легла спать, завернувшись в шубу. Она попросила, чтобы он разбудил её через пару часов, но Йоши-Себер не собирался этого делать. Женщине требовался отдых, так что он не смыкал глаз до самого утра. Лишь после того, как Миока проснулась, и они позавтракали, ему удалось немного подремать.

Выехав из леса, они отправились вдоль его восточной стороны. Миока уверяла, что знает, как срезать дорогу, чтобы быстрее попасть в Джагермун. Йоши-Себер надеялся, что они не опоздают, и господин Такахаси успеет спасти свою дочь. Его сердце сжималось при мысли, что её может не стать. Если ко всем его грехам добавится ещё и этот… Йоши-Себер время от времени поглядывал на женщину: выдержит ли она дорогу? Он знал, что яд демонов действует быстро, и избавиться от него почти невозможно. Хватит ли господину Такахаси умения, чтобы вывести отраву из организма дочери?

Глава 10

Воздух так душен,

Страшно идти одному —

Мерещится зло!

Закуро открыл бутыль с маслом и принялся аккуратно разливать густую жёлтую жидкость по сосудам. Фуситэ скручивала полосы материи в тугие жгуты и затыкала ими горлышки. Когда работа была закончена, они уложили импровизированные зажигательные снаряды в две сумки и отправились на кухню. Там Фуситэ велела кухарке приготовить чесночный отвар, которым они позже пропитали купленный слугами невод с тяжёлыми грузилами. Оставив его сушиться, Закуро и Фуситэ уселись в библиотеке, чтобы обсудить план поимки кианши и его Хозяина. Пошёл второй час ночи, когда они, наконец, принялись собираться. Инвентаря оказалось не так уж мало. Закуро с Фуситэ вышли с чёрного хода изрядно нагруженные и тут же свернули в закрытый дворик, соединявший дом Ханако с соседним. Затем переулками пробрались к мосту через городской канал. В свете звёзд вода выглядела совсем чёрной, жёлтый месяц отражался в ней с чёткостью, которая бывает только после проливного дождя.

Гатхир и женщина почти час шли, стараясь держаться в тени, прежде чем попали в район трущоб. В то время как весь город спал, здесь слышались голоса и смех, по кривым грязным улочкам шатались пьяные. Но это была лишь внешняя сторона трущоб. Практически безобидная. В глубине же теснившихся построек шайки готовились к работе, а некоторые уже направлялись к намеченным для грабежа домам. В подвалах обыскивали оглушённых и убитых, привязывали к ногам жернова, чтобы сбросить в канал. Трущобы Эдишамы хранили тысячи самых мрачных и грязных тайн.

Закуро почувствовал, что Дару пробудился. Пока он молчал, оценивая ситуацию, но гатхир не сомневался, что вскоре двойник заговорит.

Обсуждая охоту, они с Фуситэ обозначили на плане города все известные им места, где были найдены жертвы ночной твари. Благодаря рассказу девушек из «Дворца тигровой лилии» им удалось составить довольно подробную схему вылазок кианши. Получился многоугольник, на первый взгляд ничем не способный помочь, но, когда Закуро соединил все его противоположные вершины линиями, точка пересечения указала на доки в северо-западной части Эдишамы. Гатхир полагал, что именно там и находится логово вампира, где днём тот прячется от солнечного света и откуда по ночам выходит на поиски жертв.

Дальше всех от предполагаемого логова находился дом Ханако – очевидно, на него выбор пал только из-за Закуро. Гатхир ждал, что Фуситэ обратит на это его внимание, но она промолчала. От этого было ещё тяжелее скрывать правду, но у Закуро не хватало мужества рассказать про адресованное ему письмо.

Фигуры гатхира и Фуситэ, скользивших по закоулкам трущоб, были почти неразличимы на фоне тёмных стен. Они торопились добраться до доков, пока вампир не ушёл на охоту – тогда им пришлось бы караулить его. А это было нежелательно, ведь кианши мог вернуться только перед рассветом, а Закуро и Фуситэ меньше всего хотели, чтобы их схватка с монстром стала достоянием зевак.

Гатхир убедил женщину, что их цель на данный момент – поймать вампира и лишить его сил. Затем они собирались заставить кианши выдать своего Хозяина. У Закуро не было уверенности, что вампир сделает это, но попытаться стоило.

Пробираясь через трущобы, гатхир и Фуситэ приближались к месту, которое могло быть логовом упыря. Когда впереди показались доки, они перешли на язык жестов. Здесь оказалось довольно много народа, сновавшего туда-сюда: люди таскали мешки, катали тачки – словом, занимались под покровом ночи контрабандой. Несколько человек с оружием зорко следили за происходившим: не только за тем, чтобы не нагрянула стража, но и за работниками. Закуро и Фуситэ проскочили мимо них и притаились за покосившимся сараем.

Справа с оглушительным треском распахнулась дверь, но это оказался всего лишь бродяга, на четвереньках выползший на крыльцо, чтобы опустошить желудок. Звуки, которые он издавал, походили на стоны раненой обезьяны. Фуситэ брезгливо поморщилась. Закуро потянул её за рукав – надо было идти дальше. Они прокрались вдоль забора и свернули в грязный переулок, перелезли через подобие плетня и, протиснувшись между двумя обветшалыми сараями, из которых воняло дохлыми крысами, оказались перед портовой таверной, носившей название «Жук».

На крыльце сидели двое нищих, рядом с ними курил трубку здоровый детина, державший на коленях шестопёр. За поясом у него виднелся кривой кинжал. При виде Закуро и Фуситэ вышибала лениво почесал щёку, решая, стоят ли они его внимания. Затем медленно поднялся и прислонился к косяку. То, что Фуситэ была женщиной, не обмануло бдительности охранника, что выдавало в нём опытного мастера своего дела. Правда, с ног до головы обвешанные оружием и сумками гатхир и Фуситэ мало походили на парочку, решившую среди ночи заглянуть в таверну, чтобы промочить горло, – скорее уж смахивали на собравшихся на дело грабителей.

Закуро глазами указал Фуситэ на возвышавшиеся за таверной развалины старого храма Бруммара – всего три стены, на которых едва держались остатки крыши с загнутыми кверху углами. Лет десять назад это была двухъярусная пагода, блиставшая позолотой, краской и лаком. Ежедневно сотни матросов заходили в неё, чтобы помолиться Бруммару и возложить на алтарь скромные дары. Теперь же развалины окружали разросшиеся доки и сомнительные заведения, предлагавшие морякам утехи для тела, а не пищу для души.

– Думаешь, он там? – тихо спросила Фуситэ.

– Предлагаю начать с него. Отличное место, где не встретишь посторонних, – ответил Закуро. – Мы ведь с тобой уже всё обсудили и решили, что подземелья храма – самое вероятное…

– Да-да! – нетерпеливо перебила Фуситэ. – Я согласна.

Вышибала положил шестопёр на плечо – вид перешёптывающейся парочки явно возбудил в нём новые подозрения.

Проблема заключалась в том, что в развалины храма нельзя было попасть с улицы: вокруг них со временем вырос целый район, окружив его самыми разными зданиями – здесь обосновались трактирщики, содержатели публичных и игорных домов, ломбардов, питейных, бандитских притонов. И лишь в одном месте это кольцо имело толщину всего одного здания – таверны «Жук». Именно через неё и рассчитывали пробраться Закуро и Фуситэ. Конечно, для вампира нагромождение уродливых построек не могло служить преградой – кианши легко ползал по стенам и крышам – но гатхир и женщина понимали, что им предстоит либо договориться с владельцем «Жука», либо пробиться через пивную силой (что, с какой стороны ни посмотри, куда менее предпочтительно).

Закуро и Фуситэ двинулись к «Жуку».

– Кто такие? – хрипло прогудел вышибала. – Откуда?

– У нас дело к твоему хозяину, – ответил Закуро. – Выгодное для него.

– Вы его знаете? Что-то я не помню ваших рож. Сдаётся мне, вы здесь впервые.

– Именно так.

Вышибала задумчиво подвигал челюстью.

– Мы бы хотели обсудить с ним наше дело лично, – проговорил гатхир. – Есть возражения?

Громила презрительно сплюнул на землю и отвернулся.

Закуро толкнул дверь. Они с Фуситэ вошли в большой прямоугольный зал: справа потрескивал очаг, а слева тянулась широкая дубовая стойка, возле которой расположилось человек пять. Остальные сидели за круглыми столами. Пахло кислятиной и застарелым потом. По воздуху плыли облака дыма, крики, смех и громкие разговоры. Собравшееся общество, разумеется, успело изрядно набраться. Между столиками семенили девицы с подносами, расставлявшие перед посетителями кружки пива и сосуды с байцзю. Завязанные спереди широкие пояса красноречиво свидетельствовали о том, что работницы таверны готовы оказать услуги и иного рода.

Созерцая это зрелище, Фуситэ сморщила было носик, но тут же взяла себя в руки и сделала безразличное лицо – сейчас следовало забыть о том, что она принадлежит к совершенно иному слою общества.

Закуро обвёл глазами помещение и остановился взглядом на хозяине «Жука» – немолодом унгаоле с сальными волосами, часть которых была заплетена в тонкие косички, и круглым лицом, покрытом причудливыми, но грубо сделанными татуировками. Опершись на стойку, унгаол разговаривал с громилой, видом более всего походившим на наёмника самого низшего пошиба. Здоровяк время от времени прикладывался к сосуду с байцзю, но пил небольшими глотками, чтобы не опьянеть.

Унгаолов Закуро не любил – впрочем, как и остальные коренные жители Янакато. Эти варвары появились в империи относительно недавно – около десяти лет назад, когда князья-кочевники заключили договор об охране восточных границ (правда, охраняли они их, в основном, от себя самих). С тех пор небольшие группы унгаолов начали постепенно просачиваться в города Янакато, селясь на окраинах. Они исповедовали чуждую империи религию с жестокими культами и обрядами, которые, впрочем, не выставляли напоказ.

Закуро остановил одного из проходивших мимо посетителей.

– Приятель, как зовут хозяина? Я тут впервые и не хочу показаться невежливым, – он растянул губы в фальшивой улыбке.

Старик ухмыльнулся, продемонстрировав отсутствие доброй половины зубов.

– Ганзориг, – сказал он. – Но не болтай с ним попусту, он этого не любит. Если есть дело, хорошо. Если есть деньги, тоже хорошо. Если ни того, ни другого…

– Спасибо, приятель, я это учту, – прервал старика Закуро, сунув ему мелкую монетку.

– Благодарю, господин. Я немедленно выпью за твоё здоровье.

Когда старик отошёл, Закуро подмигнул Фуситэ. Теперь можно было действовать.

– Отлично! – неожиданно заговорил Дару, сходу решив выразить недовольство происходящим. – Ты всё-таки ввязался в это дело! Поздравляю! Я так понимаю, своей задницей рисковать тебе показалось недостаточно, и ты втравил в это дело госпожу Ханако.

– Не лезь! – мысленно попросил Закуро. – Не до тебя.

– Брось, мы оба знаем, что, раз я здесь, значит, я тебе нужен! – язвительно проговорил Дару. – Так что не ной, а займись делом. Подойди к хозяину и…

– Без тебя знаю! – зло огрызнулся Закуро. – Что ещё я, по-твоему, собирался сделать?

– Мы так и будем стоять? – нетерпеливо осведомилась Фуситэ: разговаривая со своим двойником, гатхир застыл посреди комнаты.

– Отлично! – торжествующе воскликнул Дару. – Теперь она думает, что ты струсил.

– Пошли, – Закуро двинулся к хозяину заведения.

Фуситэ не отставала ни на шаг. Одетая в мужской костюм и обвешанная снастями, она представляла любопытное зрелище, и большинство мужчин провожало её взглядами. Однако никто не позволил себе окликнуть её или присвистнуть: мало ли с кем пришла женщина. Её провожатый вполне мог оказаться мастером меча или ещё что похуже.

Подойдя к стойке, Закуро и Фуситэ уселись рядом с громилой. Гатхир кивнул взглянувшему на них хозяину. Тот нехотя прервал разговор и повернулся к ним. Лицо у него лоснилось от пота, чёрные усы блестели то ли маслом, то ли воском, а правый глаз выглядел слегка прикрытым – похоже, когда-то часть века сорвало сталью, и кожа срослась не слишком удачно.

– По чарке байцзю для начала, – сказал гатхир, кладя на стойку йулань – словно в счёт последующих возлияний.

Трактирщик ловко сгрёб монету, достал продолговатые глиняные сосуды и принялся заполнять их из пузатой бутылки.

– Вы не выглядите, как люди, зашедшие отдохнуть от праведных дел. Я бы сказал, главные сегодняшние события у вас ещё впереди, – проговорил он, метнув взгляд в Закуро.

– Так и есть, – ответил гатхир. – Если нам повезёт.

– Что-то я вас раньше здесь не видел. Вы из какого города?

– Местные. Мы прежде никогда сюда не заходили, – Закуро взял свою чарку. – Нам нужен Ганзориг.

Громила слегка пошевелился, хотя на гатхира и его спутницу даже не взглянул. Зато его рука поставила сосуд с остатками байцзю на стойку и легла на самый край – поближе к заткнутому за пояс кинжалу.

– Вам кто-то рассказал о моей таверне? – спросил трактирщик.

Его повреждённый глаз дёрнулся.

– Нет.

Унгаол недовольно поджал губы. Закуро понял, что пора переходить к делу.

– Три золотых, – быстро сказал он. – В обмен на услугу, которая не потребует от тебя ровным счётом ничего.

Трактирщик переглянулся с громилой. Тот недоверчиво хмыкнул.

– Так уж и ничего? – спросил трактирщик.

– Дай ему в рыло! – неожиданно посоветовал активизировавшийся Дару. – Сразу станет сговорчивей. – Швыряешься деньгами, как богач, а монеты-то не твои. Скажи «спасибо» госпоже Ханако, что…

– Мы можем поговорить без посторонних? – спросил Закуро унгаола. – Или хотя бы не здесь? Лишние свидетели ни к чему, верно?

Глаза у трактирщика забегали. Он колебался. Пришельцы могли оказаться подосланными наёмными убийцами, а могли и заплатить обещанную сумму.

– Ладно, – сказал он. – Поговорим. Идите сюда, – унгаол махнул громиле, приказывая следовать за ним, и вышел из-за стойки.

Толкнув скрипнувшую дверь, Ганзориг провёл их в небольшую комнату без окон, в которой стояли стол, шкаф и четыре стула – видимо, здесь трактирщик принимал гостей. Убогость обстановки, очевидно, должна была дать понять, что брать здесь нечего. Громила встал у двери, сложив на груди мощные руки.