Текст книги "Тень над королевством (СИ)"

Автор книги: Михаил Дашкель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Отец разрешил Аарону участвовать в возведении баррикад и парень с усердием вносил свою лепту в оборону города, работая до утра. И если с вершины наблюдательной башни война напоминала игру в солдатики, то здесь, внизу, Аарону впервые пришлось столкнуться с ее звериной сущностью. Город наполнили крики раненых и умирающих. Люди молили о помощи, но целителей и лекарей было слишком мало, а нуждающихся… Кто может ответить на вопрос: сколько их было? Все улицы возле ворот были устланы подстилками, на которых лежали тяжелораненые. Командование распорядилось, чтобы всех размещали вдали от городских стен и не препятствовали проходу войск по улице в случае надобности. Может, поначалу так и делали, но количество раненных, особенно среди крестьян, было настолько огромным, что уже возвращаясь с работ по установке баррикад, Аарону не раз приходилось переступать через тела лежащих на улице.

«Возможно, это временная мера и их потом перенесут?» – подумал парень.

Но улицы не шли ни в какое сравнение с площадями. Тут был устроен временный госпиталь под открытым небом. Здесь вырезали стрелы из тел, ампутировали размозженные конечности и припекали раскаленным железом раны. Подобно насекомым в муравейнике, лекари копошились над раненными, переходя от одной койки к другой.

«Они все еще работают, а ведь скоро рассвет. Новый день принесет новые атаки и новых раненых».

Крики были поистине ужасающими, сотни голосов взывали Хора о милости, сотни глоток рвались в напряжении, терпя боль. На лицах людей читалась обреченность, по ним нельзя было определить, радуются ли они, что избежали сегодня смерти или – нет.

Вернувшись домой, Аарон так и не смог заснуть. И хотя здесь не было слышно стонов раненых, ужасные картины, увиденные им на площади, крутились в его голове не давая уснуть до утра.

22. КАЛЕН

На следующий день после сборов у Мумия Кален снова пришел в его резиденцию. Бизона остановил охранник на входе:

– Куда это ты намылилися?

– У меня срочное дело к Мумию, – ответил Кален.

– Жди здесь.

Громила удалился за дверь. После довольно продолжительного времени Калена все же пригласили войти. Здесь были свои законы и своя небольшая страна и правил ею Мумий. В храме располагалось более сотни людей, подчиняющихся непосредственно ему. Многих из них Кален не знал даже в лицо. Внутри храм больше походил на трактир. За столами сидели люди, обедали, распивали напитки. И хотя снаружи этого было не видно, из—за двери раздавался сильный шум.

– Следуй за мной, – охранник отправился вглубь зала мимо колонн и столов.

Они попали в какой—то длинный коридор, потом, свернув несколько раз, оказались в небольшом помещении. На стене висела картина с изображенной на ней охотой. Гончие и люди на лошадях гнались за пытающейся ускользнуть лисой. Раскрытая пасть одной из собак вот—вот должна была схватить лису за хвост. Художник постарался на славу, и, глядя на картину, казалось, что животные застыли на мгновенье и вот—вот оживут, продолжив смертельную гонку.

Охранник не сделал абсолютно ничего, но часть стены вместе с картиной отошла в сторону, открыв узкий проход. Проводник спустился по ступеням вглубь прохода, предварительно прихватив один из горящих факелов. Количество ступеней, ведущих вниз, равнялось сорокам, туннель явно вел глубоко под землю. Кален знал, что Эбрук был построен на руинах более древнего города эпохи Вакара. Может, это и есть то, что осталось от более древней цивилизации? Потом туннель резко повернул вправо, где взору открылся еще один длинный коридор с множеством ответвлений в стороны.

«Теперь понятно, почему Мумий выбрал именно этот храм».

Полукруглый свод был настолько низким, что приходилось постоянно наклоняться. Чувствовался запах сырости, доносился звук капающей воды. Они шли довольно долго, похоже, здесь был настоящий лабиринт. Охранник опять свернул, на этот раз вправо, где ступени уже вели вверх. Поднявшись, они очутились в тупике, но провожающий нажал один из камней в стене, и та отошла в сторону. Через открывшийся проход в коридор хлынул яркий свет. Войдя, Кален очутился в большой овальной комнате. Посредине стоял стол с креслами, обтянутыми коричневой кожей. По бокам находились стилизованные деревья из подсвечников, на каждом из которых размещалось несколько десятков свечей. За столом сидел Мумий перед большим подносом с жареными перепелами:

– Ты пришел вовремя, я как раз собрался ужинать, так что присоединяйся, – Мумий взглядом указал на кресло сбоку, где была поставлена тарелка и кружка для пива. – Вот не знаю, что в них такого, но перепелки, жаренные в медовом соусе с пивом… уммм…. Это, пожалуй, единственная моя слабость. Садись, пробуй.

Сев на указанное место, Бизон взял одну из перепелок и отпил немного пива.

– Правда, это божественная еда?

– Да, вполне неплохо.

– Неплохо, да ты, парень, шутишь! Если бы я кушал такое каждый день, то уже был бы вдвое толще, – он отложил в сторону обглоданные косточки перепела. – Я, надеюсь, ты пришел сюда не только есть моих перепелов?

– Я могу говорить здесь свободно?

– Здесь нет лишних ушей и глаз, Хотя я пускаю сюда только капо, сегодня я сделал для тебя исключение.

– Это большая…

– Вот только не говори, что это большая честь для тебя. Честь – это самая ненужная штука в нашем деле, а порой даже – вредная. Итак, расскажи мне, что хотел, – Мумий взял очередную перепелку и впился в нее зубами.

– У меня есть план, как ответить Удану.

– План… План – это хорошо! Если, конечно, это хороший план.

– Я не думаю, что происшедшее – случайность, о времени и месте доставки знали не так уж много людей. Кто—то продал Удану информацию.

– Хм, я и сам так думаю, – ответил Мумий. – Но – кто? Я, конечно, подозреваю всех, но толку...

– Я практически уверен, что это – Мут, – высказал свое предположение Кален.

– Хм, сильное заявление. У тебя есть доказательства? Мут мне никогда не нравился, но почему он, а не ты? – прищурив глаз, спросил Мумий. – Ведь это ты не явился Аязу на помощь.

– Я предоставлю тебе неопровержимые доказательства того, что предатель он, а не я. Просто выслушай мой план.

– Я весь в внимании, – сказал Мумий, положил на тарелку едва начатого перепела.

– Сообщи Муту, что в связи с угрозой собираешься перевести общую казну в другое место. При этом скажи, что доверяешь только ему, и чтобы он никому об этом не говорил. Не описывай ему весь маршрут, просто скажи, куда перенесут казну. Уверен, что он сольет информацию Удану, и тот ударит.

– Предлагаешь поймать стукача на живца… Хм, а что если это ты все расскажешь Удану? – стуча костяшками пальцев по столу, после некоторой паузы спросил Мумий.

– Я не буду знать о том, куда ты якобы перевезешь казну, более того, я согласен на добровольное изолирование до конца операции. Твои люди смогут обыскать меня на наличие артефактов.

– А почему ты думаешь, что Удан непременно нападет? А что, если он решит не рисковать?

– Ну, у него один раз неплохо получилось провернуть дело по наводке Мута.

Думаю, предыдущий успех все еще затуманивает его глаза. Мут ведет двойную игру, и окрыленный тем, как все легко вышло с Аязом, наверняка не упустит еще один шанс. Единственное, – нужно дать им достаточно времени на планирование и выбрать место таким образом, чтобы разведка Удана не смогла ничего разнюхать.

– Ну что ж, твой план мне нравится. Думаю, у меня есть такое место на примете, – подняв вверх скрещенные пальцы, ответил Мумий.

В это мгновение часть стены переговорной комнаты исчезла, и из ниши появилось двое людей. Похоже, кладка справа была лишь хорошей имитацией.

– Они проводят тебя в твою комнату, – сказал Мумий. – Я лично сообщу тебе о результатах операции. А пока ты побудешь немного моим «гостем».

Наивно было предполагать, что Мумий находился в комнате переговоров в одиночестве. Возможно, в храме существовали другие подобные тайные ниши со спрятанной охраной.

***

Операция по разоблачению Мута длилась несколько дней. Это время Кален проводил в небольшой комнате, где развлечением служили только несколько книг да вино. К нему никого не пускали и у него не было никакой связи с внешним миром. В помещении отсутствовали окна, так что он даже не понимал день сейчас или ночь. Радовали только еда и вино своим вкусом и изобилием.

Кален не любил, когда приходилось чего—то ждать. Опираясь на свои ощущения, Бизон сделал вывод, что находится в этой комнате не меньше недели. Долгие часы ожидания рождали тревожные мысли.

«Вдруг он просчитался? Что если Мут каким—то образом почувствует подвох? Во что превратилась его жизнь? Как он попал в такое положение? Ведь раньше все было совсем по другому. На следующей неделе – годовщина. Прошло уже девять лет».

Так как ничего другого не оставалось, он погрузился в воспоминания.

***

Кален проснулся от того, что в зашторенное окно пробивалось солнце. Повернув голову направо, он с нежностью посмотрел на лицо жены, лежащей на его плече. Ее длинные темные волосы были раскиданы по подушке, а одеяло едва прикрывало обнаженную грудь. Инесса спала как ребенок, немного приоткрыв рот.

Вставать не хотелось, но он понимал, что не может сегодня позволить себе валяться в постели долго. Поцеловав жену, Кален аккуратно, чтоб не разбудить, убрал ее голову со своего плеча, откинул одеяло и поднялся. Надев штаны, он заглянул в комнату дочери, которая мирно спала в своей кроватке. Кален знал, что спать жене оставалось недолго: скоро дочь разбудит ее своим плачем, требуя завтрака. Он мысленно представил себе ее недовольное личико при пробуждении, эти воспоминания вызвали у него улыбку.

Быстро надев рубашку, Кален прошел на кухню, где налил себе молока, взял хлеба и сыром и принялся завтракать. Сегодня будет хороший день, он договорился о продаже тридцати двух голов скота, и после их доставки неплохо заработает. Хотя это были практически все готовые к продаже коровы, сделка обещала быть выгодной. Эти мысли грели его душу, когда он вышел во двор.

Дом Калена находился у подножья холма, и стоял обособленно на небольшом расстоянии от города. К нему примыкал большой участок земли с загоном для лошадей и коров. Сегодня ему понадобятся коровы.

Кален оседлал коня и, выгнав необходимое количество коров из загона, погнал их в сторону города для продажи заказчику. Зеленая трава и погожий солнечный день улучшили еще больше его и так хорошее настроение, поэтому он без проблем добрался на Скотный рынок к назначенному часу. Ему не пришлось долго ждать и Веста, с которой он договорился о сделке, пришла на рынок. Это была этакая плотная, но не полная женщина, уже в годах с пышной грудью и немаленького роста. В красном платье с коралловыми бусами она на целую голову возвышалась над большинством посетителей рынка. Кален много лет вел с ней дела.

– Рада тебя видеть, Кален, ты как всегда пунктуален, – сказала женщина, встретив его обворожительной улыбкой. – Смотрю, ты доставил мне отличный товар.

– Как иначе, мы же давно знаем друг друга, – ответил фермер.

После непродолжительного осмотра товара, женщина заметила:

– Ну что ж, приятно иметь с тобой дело. Как и договаривались, вот, держи, здесь шестьдесят четыре драмы серебром. По две за каждую, – сказала покупательница, протянув туго набитый кошелек.

– Надеюсь, это не последняя наша сделка, – сказал Кален, беря деньги.

– Будут еще коровы на продажу, – обязательно обращайся!

Когда сделка была завершена, он отправился прямиком в порт к Симеону. Кален понимал, что заниматься только продажей скота – это не его уровень. Ему хотелось чего—то большего, да и жена постоянно ему про это говорила. Словом, он уже давно присматривался к покупке торгового судна. Войдя в небольшое помещение в порту, служившим местом работы для Симеона, он поздоровался:

– Денежного дня тебе, – сказал Кален.

– И тебе дня без убытков, – ответил судовладелец.

Он сидел за небольшим столом возле окна и изучал какие—то беспорядочно разбросанные бумаги. В помещении было душно и витал не очень приятный запах, сам же Симеон явно не следил за модой и был одет в старомодный кафтан с нашитыми подлокотниками, лицо его украшала пышная белая борода, а на носу красовались стеклянные очки. Кален слышал про этот прибор, который позволял лучше видеть, но он также знал, что цена на него была минимум двенадцать драм серебром и далеко не каждый мог позволить себе подобное. Внешность Симеона была обманчива: сложно было предположить, что он владеет многими судами в городе.

– Почему ты не переедешь в более просторное помещение? – спросил Кален.

– Здесь все начиналось, здесь я купил первые тюки с хлопком, первое судно, заключил свой первый контракт. Оно мне как родное, как я могу его предать и поменять на что—то другое? Ты таки решился на покупку?

– Да, я как раз собрал нужную сумму, – ответил Кален. Прежде чем купить судно, он изучил его вдоль и поперек: «Лань» была хорошим торговым судном и вполне подходила для реализации его планов. – Надеюсь, условия сделки остались прежними.

– Да, как и договаривались, восемьдесят пять драм серебром и корабль твой.

Плюс ты получишь от меня кредит на зарплату для команды и капитана на год, всего лишь под двадцать процентов, – ответил Симеон.

– Хорошо, тогда приступим к сделке.

Получить настолько выгодные условия стоило Калену немало усилий, изначально торг начинался со ста двадцати драм, да и условия кредита были более чем приемлемые, – ни один банк города не даст денег под такой низкий процент.

Порывшись среди бумаг на своем столе, судовладелец нашел купчую и протянул ее Калену.

– У тебя твоя печать с собой? – спросил он.

– Да, конечно, – ответил покупатель, проверяя условия договора.

После того как все пункты договора были обсуждены, они по очереди поставили свои печати на лист бумаги и ударили по рукам в знак завершения сделки. Свернув договор и положив его себе в заплечную сумку, Кален, окрыленный успешным днем, направился в порт. Здесь всегда было много народа, пахло рыбой и гнилью, но это никак не могло повлиять на настроение Калена. Сегодня он не только выгодно продал коров, но и осуществил свою давнюю мечту – купил судно, которое планировал использовать для продажи овечьей шерсти и покупки корицы.

Чтобы зарегистрировать купчую, он, как и полагается, отнес ее в Дом Торговца, там чиновники должны были записать сделку в реестр и посчитать необходимый налог с нее. В любом случае это занимало не больше нескольких дней.

С хорошим настроением он отправился по дороге, ведущей домой, зная, что жена наверняка успела приготовить вкусный обед. Он не рассказывал жене о предстоящей сделке, боясь спугнуть удачу, а потом решил, что расскажет, когда все случится, – пусть будет сюрприз.

Во дворе, за деревянными воротами, виляя хвостом, его встретил Бим. Собака была рада видеть хозяина и подпрыгивала всю дорогу, провожая его вместе с лошадью к стойлу. Расседлав лошадь, Кален направился к дому:

– Инесса, я дома, – сказал он, войдя, и направился на кухню.

Он не очень обрадовался, увидев сидящего за столом брата жены, который, видимо, пришел в гости. Но даже свояк не мог испортить настроение от столь удачного дня, а когда к Калену бросилась его маленькая Аврелия и обняла за ноги... Он взял ее на ручки и начал подбрасывать вверх, издавая при это жужжащие звуки. Малышка откликалась звонким смехом при каждом движении отца, ей очень нравилась такая забава. Устав, он присел за деревянный стол напротив Авида, предварительно согнав с табурета толстого и наглого кота, который считал это место своим. Кот, спрыгнув на пол, недовольно фыркнул. Жена подала ему чистую тарелку с ложкой и поставила на стол большую супницу, из которой поднимался пар и приятно пахло похлебкой.

– Привет, Кален, рад тебя видеть, – сказал брат жены.

– Привет, и я тебя, – соврал Кален. На самом деле он не очень любил Авида, так как тот был настоящим бездельником и постоянно шлялся по кабакам. Кален часто встречал его в городе, шатающимся или вовсе лежащим пьяным, и ему приходилось обходить его десятой дорогой. Выглядел Авид как типичный пропойца: потрепанная временем и давно не стираная одежда, жирные немытые волосы, и щетина, пожалуй, были не настолько отталкивающими, как гнилые зубы, которые обнажал Авид, когда улыбался или говорил. А еще этот неприятный запах изо рта – смесь табака и перегара.

– Сестра рассказала мне, что сегодня у тебя планировалась большая сделка. Как все прошло? – поинтересовался сидящий за столом.

– Все прошло хорошо, – ответил глава семьи, не скрывая своего раздражения.

«Сколько не говорю, никак не могу научить Иннесу держать язык за зубами. Ну, вот что ты будешь делать?» – подумал Кален.

– Так это, раз все хорошо, не одолжишь мне десять драм? Крыша дома совсем худая стала, – продолжил разговор Авид.

– Я и рад бы, но все деньги в дело вложил, – ответил Кален.

«Угу, на починку крыши, как же… Как не вовремя, я ведь действительно потратил все деньги, а этот пропойца, выйдя отсюда без денег, растрезвонит всей округе, что его родственничек зазнался. Мол, когда дела с продажей скота пошли в гору, перестал здороваться и даже самую малость помочь не хочет. Поди потом объясни все теще: она ведь тоже, как и Инесса, видела в своем сыне только хорошее».

– Может, все же поможем? – сказала жена.

– Но у нас действительно нет свободных денег, – ответил Кален.

«Каким бы куском дерьма не был ее брат, она по—прежнему его любит, у моей Инессы слишком доброе сердце».

– Ну что ж, если не хочешь помочь, то я, пожалуй, пойду, – встав из—за стола, сказал Авид.

«Вот всегда поражают такие люди: при всей своей никчемности они еще обладают каким—то искаженным чувством собственного достоинства, как будто все вокруг им не просто должны, а, прям, обязаны. И сейчас просящий разыгрывал из себя обиженную жертву».

– Может, все же покушаешь? – с надеждой спросила Инесса.

– Вижу, что моему обществу здесь не рады, торговец скота стыдится нашего родства.

– Ну, давай не начинай опять, сейчас действительно нет свободных денег, – спокойно ответил Кален.

– Ну, раз – нет, то я тогда пойду, – Авид покинул дом.

Калену ничего не оставалось как есть похлебку в повисшей тишине.

– Мог бы и помочь, – с укором промолвила жена.

– Я ведь правду сказал, сейчас, действительно, – не могу.

– Ты всегда его недолюбливал, – сказала Инесса.

Кален понял, что из данного разговора ему не выйти победителем, поэтому благоразумно решил промолчать и просто продолжил кушать. Выждав паузу, он все же решился заговорить:

– Да не в этом дело. Помнишь, ты всегда говорила, что нужно заняться чем—то еще, кроме продажи скота? Так вот, – я купил судно.

– У нас что, есть деньги на целое судно?

– Ну, мне пришлось немного поторговаться с Симеоном, но теперь официально мы – судовладельцы.

– Как здорово! – жена подлетела и, обняв, стала его целовать.

– Как прошел день у моих малышек?

– Аврелия сегодня сказала новое слово, угадай – какое?

– Какое? – зная, что такой вопрос не предполагает ответа, спросил Кален.

– Водичка! Она сказала – «водичка»! Наша умненькая малышка, – ответила с нежностью в голосе жена.

23. КНОСС

Кносс нежился в теплой ванне, из которой вверх подымался ароматный пар. Запрокинув голову назад, он лежал, закрыв глаза, и размышлял о бренности бытия. Его пухлое лицо сияло от удовольствия, он напоминал жирного кота, объевшегося сметаной и готовившегося погрузиться в приятный сон. Когда вошел Тит, Кносс лишь ненадолго приоткрыл глаза, понимая, что слуга не станет его беспокоить попусту.

– Хозяин, Раковина Связи вызывает вас, – сказал Тит, стоя у двери.

– Хорошо, я сейчас подойду, – ответил Кносс, не торопясь покидать ванну. Какие бы не были дела, они смогут подождать минуту-другую.

Собрав волю в кулак, он все же поднялся. Накинув на себя халат, Кносс не спеша направился в комнату связи. Чтобы до нее добраться, нужно было пройти несколько длинных коридоров и попасть в один из туалетов на первом этаже. В стене за потайной дверью и находилась комната связи. Здесь на столе располагалось несколько резных шкатулок с тонкими деревянными перегородками вместо крышек. В каждой из них лежало по бронзовой раковине, перегородки же служили неким фильтром, чтобы раковины не могли “услышать” друг друга пока находятся внутри. Но звуки в комнату барьер пропускал абсолютно свободно. По протоколу вызывающий повторял условленное слово или имя:

– Один, – раздалось из ракушки.

– Слушаю, – ответил Кносс, открыл крышку шкатулки и взял ракушку в руку.

– Ты заставляешь меня ждать, – послышался раздраженный голос.

– Что ты, у меня и в мыслях не было, – стал оправдываться Кносс. – Как только мне сказали, что меня вызывают, я тут же бросился к раковине.

– Упустим ненужные детали… как продвигается наше дело?

– Уже готова первая партия, человек, которого вы прислали, знает свою работу, гексасы получаются прям как настоящие, внешне даже не отличишь. Если бы я не знал, что это фальшивка, я бы ни за что не догадался.

– Сколько уже сделано?

– Около восьми тысяч.

– Почему так медленно?! – нота раздражительности в голосе заметно повысилась.

– Возникли проблемы с грузом олова и меди. На один из складов, где хранились слитки, каким то образом вышла тайная полиция во главе с Набиром. Потеря сырья сильно сдвинула сроки.

– Что значит «каким—то образом»? Их кто-то навел?!

– Пока не знаю, проверяем. Я установил слежку за всеми причастными к этому делу людьми.

– Этот старик – как кость в горле, все время крутится под ногами. И где ты возьмешь металл?

– Я позаботился об этом, корабль с грузом прибудет через неделю, самое позднее – через десять дней.

– И что, всю эту неделю производство будет простаивать?!

– Я начал скупать лом меди и посуду. Также заключил контракт на поставку олова из рудников на севере, но оно тоже пребудет дней через пять. Это все, что мы можем сделать.

– Старайтесь лучше, вы должны отрабатывать свою долю. Нужно выяснить: каким образом Набир вышел на склад?!

– Я же сказал, мы работаем над этим.

– Когда вы планируете выйти на нужный объем? Вы все надежно организовали?

– Производство мы разместили в подвале моего имения в деревушке недалеко от Эбрука, в сторону Вэй. Само имение я приобрел на подставное лицо, так что никаких ниточек, что ведут ко мне, – нет. Подвала хватит, чтобы там поместились станки и печи, а также люди, необходимые для работы.

– Я не сомневался, что ты достаточно умен, чтобы замести следы, которые могут привести к тебе.

– Если люди короля выйдут на меня, – это никому не принесет прибыли, – ответил Кносс.

– Станки и печи уже готовы?

– С этим проблем нет, учитывая наши ресурсы, лучшее оборудование закуплено и установлено на месте.

– Хорошо, о месте производства ты позаботился, а как же люди?

– Всех работников доставляют на производство с завязанными глазами. По условиям найма они не имеют права покидать территорию. Едят лучшую еду и пьют изысканное вино и пиво. Вместе с ними живет повар, которого я переманил из одного известного заведения. Он им готовит такие блюда, что грех жаловаться! Я даже поселил там несколько смазливых шлюх, чтобы работники никуда не отлучались. К сожалению, в имении нет высокого забора, так что приходится импровизировать и привозить работников только ночью, чтобы не вызвать любопытства у местных. Так что, как видишь, я хорошо позаботился об организации.

– Что с охраной? Ты пристроил моих людей?

– Да, те люди, что вы прислали, выглядят более, чем надежно. Я разместил их на первом этаже имения, как раз над местом производства. Внутри также есть несколько верных мне людей. Еще десяток наблюдает за дорогами и если замечают что-то подозрительное – тут же сообщают мне. Также я разместил наблюдателей на выезде из Эбрука в сторону Вэй.

– Запомни, когда дело касается денег, – верить никому нельзя. А когда замешаны большие деньги…

– Да я все понимаю, поэтому там и находятся только те, кто давно у меня работает. Не будешь же все делать сам!

– Надеюсь, ты прав, и твои люди не подведут! Сколько человек ты нанял?

– Два десятка, для того, чтобы выйти на запланированную мощность нужно где-то еще десять. Думаю, это займет не больше недели, как раз когда прибудет корабль с грузом…

– Хорошо, начинайте понемногу сбывать деньги. Сначала мелкими партиями, чтобы не вызвать подозрений.

– Само собой, – ответил Кносс.

– Нужно сделать не меньше двадцати тысяч золотых к концу этого месяца.

– Мы постараемся сделать все возможное.

– Я думаю, ты понимаешь цену ошибки!

Кносс понимал. Наказание за подделку королевских монет было суровым, и если он попадется, то никакие деньги не смогут его спасти.

Он никогда не видел лица говорившего. И хотя тот назвался Тарсом, Кносс сомневался, что это настоящее имя, да и какая разница! Казалось, что сама судьба их свела вместе. Каким-то образом человек в белой маске вышел на него, и их интересы сошлись. Сошлись также их взгляды на этот прогнивший мир знати Титоса и жизненные ценности в целом. В первую же встречу Кноссу казалось, будто он знает этого человека много лет, хотя никогда не встречал его раньше. Удивительно, но Тарс понимал его с полуслова, это было настолько поразительно, что Кносс проговорил с ним в первую встречу несколько часов. Его давно так никто не понимал. Казалось, что Тарс знал Кносса лучше, чем тот сам себя, хотя это было невероятным!

Но еще более удивительно, насколько их интересы совпадали. И то, что позволят сделать деньги, которые Кносс получит от этого дела. Много денег. Очень много! Настолько, что все состояние Кносса, по сравнению с этим, лишь песчинка в пустыне Магрифа. И когда он поднимется еще выше, тогда придет черед д’Бьяка. Он заставит корчиться того в муках. Его и всех, кто смеялся над ним в тот вечер! Какая же это будет сладкая месть! Кносс никак не мог дождаться дня расплаты.

Он давно начал распространять фальшивки на рынке и в лавках, принадлежащих ему. Сначала мелкими партиями, опасаясь разоблачения. Но убедившись, что подделки никто не способен распознать, уже без стеснения подсовывал их даже при крупных сделках. Поток фальшивых денег растекался по Эбруку, а из столицы он помчится и по всему Титосу. Когда количество поддельных денег перешагнет допустимый предел, они распространят информацию, как отличить фальшивые деньги от настоящих. И тогда наступит настоящий хаос. В этом хаосе Кносс с его деньгами сможет скупить у поддавшихся панике людей самые сочные куски. Сложно даже представить, насколько увеличатся его власть и возможности.

Каждый фальшивый золотой обходился ему в двадцать три раза дешевле настоящего, деньги в буквальном смысле текли к нему рекой. И, что самое приятное, – это лишь начало.

С хорошим настроением Кносс покинул комнату связи и направился в подвал своего дома, где находилась казна и поступления за неделю, предвкушая холод и тяжесть золотых монет при пересчете. Кносс любил процесс подсчета монет даже больше, чем еду или секс. Это настоящее блаженство: выстраивать их на столе в стопочки, записывая сколько он заработал на этой неделе. Что может сравниться с ощущением тяжести монеты на пальцах? Ему даже казалось, будто он чувствует особый, ни с чем не сравнимый, запах золота. Сумма была внушительной, теперь нужно было сверить дебет с кредитом по бумагам. К концу пересчетов Кносс пришел к неутешительному выводу, – кто-то воровал. Количество материала, изготовленных фальшивок и полученных королевских золотых не совпадало. И это точно не могло быть случайностью или браком: не хватало порядка двадцати пяти процентов. Чтобы исключить ошибку, Кносс начал пересчет заново, но результат не изменился, по-прежнему была недостача. Позвонив в колокольчик, он позвал слугу, Тит явился незамедлительно.

– Кто у нас отвечает за производство фальшивок? – спросил Кносс.

– Малик, – ответил Тит.

– А за сбыт?

– Оронт.

– Похоже, у нас появилась крыса, – начал свой разговор Кносс, – нужно понять, кто она, изловить и наказать, чтобы другим неповадно было.

– Хорошо, господин, я займусь этим, – ответил Тит, выходя из комнаты спиной вперед.

***

Найти вора оказалось простой задачей: Оронт начал тратить значительно больше, чем раньше. Он купил себе дорогую лошадь, чистокровного черного скакуна из Магрифа, заказал несколько кафтанов у известных портных города и стал интересоваться покупкой новой недвижимости. Суммы, которые он проигрывал в азартные игры, равнялись его годовому заработку. Воистину, человеческая глупость и жадность не знают границ.

Когда Тит рассказал Кноссу результаты расследования, тот пришел в ярость и приказал собрать всех, кто хоть как—то ответственен за производство фальшивых денег, в подвале имения. Люди Кносса сработали четко и к назначенному часу все были на месте. Большую часть подвала занимали чаны и различные механизмы. Здесь везде что-то кипело или плавилось. В помещении царили духота и запах серы с какими-то химикатами, то тут, то там поднимались разноцветные клубы пара. От этих резких запахов у Кносса слезились глаза. Подобно копошившимся муравьям, люди что-то сыпали в емкости, носили мешки, размешивали кипящий металл. Усилиями нескольких работников раздувались огромные меха. Слитки металла с помощью подъемников и цепей опускались в специальные печи или чаны. Работа вокруг кипела в прямом и переносном смысле.

Когда Кносс с Титом вошли в подвал вместе с охраной, все столпились в центре, и на какое-то время повисла зловещая тишина. Люди перешептывались или же смотрели на вошедших молча, не понимая, зачем их тут собрали.

Кносс мог поклясться, что некоторые из них надеялись получить существенную прибавку к жалованию за свою работу. Глупцы!

– А ведь вы были мне как семья, – сказал Кносс, широко разведя руки в сторону ладонями вперед. – Я дал вам крышу над головой, еду, работу, женщин. Кто из вас в чем-то нуждался? За что я заслужил такое отношение?

Работники продолжали молча слушать начальника.

– И чем вы мне платите? – Кносс указал пальцем на Оронта, и двое крепких мужчин тотчас подхватили его под руки. – Вы воруете у меня! Кусаете руку, которая кормит вас! Этот человек бессовестно обворовывал меня. Хотя все, что у него есть, он получил от меня. От меня! – Кносс перешел на крик и ударил наотмашь Оронта по лицу.

– Нет, нет, я не брал! Нет, – оправдывался Оронт, его лицо побелело, будто на него высыпали мешок дорогой муки, а голос предательски дрожал от волнения. Глаза несчастного выражали отчаяние, он судорожно искал ими хоть какую-то поддержку в собравшейся толпе людей, но ее не было.

– Ах ты, сын собаки, воруешь и смеешь нагло смотреть мне в глаза! – тут последовал второй удар. Кносс упивался этим моментом, ему нравилось, когда перед ним пресмыкаются. – Тебе было все мало! Сколько б тебе не давали, все мало и мало! Ты плюешь мне в лицо и еще смеешь открывать свой поганый рот?! Тит, ты приготовил Оронту достаточную плату?