Текст книги "Тень над королевством (СИ)"

Автор книги: Михаил Дашкель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– И что, вот действительно любого могут?

– Не любого и не на что угодно. Нельзя заставить человека делать то, что он не хочет, но можно вскрыть его тайные желания или чувства. Обида, тщеславие, зависть, – подойдет любое из них. Раздувая угольки этих пороков, опытный Повелитель Снов может добиться поразительных результатов.

– Так ты думаешь, сны с оленем это дело рук Идр?

– Уверен, белый олень – это знак одного из кланов, практикующих подобное.

Вмешательство в сны человека не проходит бесследно, и, несмотря на то, что маг всегда убирает за собой следы, что—то да остается. Следы есть всегда, и чтобы замаскировать свои действия, Повелители Снов оставляют более яркий символ, чтобы отвлечь внимание, например, – белого оленя.

– Понятно, ты мне очень помог. И как теперь найти этого Повелителя Снов?

– Это чрезвычайно редкая способность, их не так много в империи, все они относятся к категории Высших Магов. Если и есть способ как-то обнаружить его, то мне он неизвестен. Единственно, что могу сказать, – Повелитель Снов может одновременно работать только с одной жертвой, и для того, чтобы делать это в Эбруке, ему непременно нужно находиться в городе. И еще, на то, чтобы получить влияние даже над одним человеком, требуется не менее трех месяцев. Если у них есть какие-то трудности с поиском нужных снов и подходящего человека, – это может занять больше времени.

– Спасибо за помощь. Больше ничего, что могло бы мне пригодиться?

– К сожалению, у меня совсем другая специализация, как ты понимаешь. Так что я мало знаю о Повелителях Снов. Хотя, еще одно, у каждого из них на груди шрам в виде семиконечной звезды символа Кага – богини Идр. Этот след остается после тренировок с Толкателем Сознания – устройством, которое генерирует молнии и помогает отделиться духу от тела. Я видел подобное в молодости, когда только начинал учиться и не успел выбрать специальность. Человека кладут на стол и фиксируют его положение с помощью специальных замков, откуда ему на грудь спускается… это больше всего похоже на большую металлическую колонну, которая постепенно увеличивается в размерах, из огромной металлической сферы, висящей под потолком. Когда прибор включают, сфера покрывается фиолетовыми разрядами, а человек внизу начинает корчиться в судорогах, пока его душа не покинет тело. Именно от контакта с выдвижной колонной и случается ожог на груди. Многие не выдерживают, и их душа больше никогда не возвращается в тело, но те, кто тренируется таким образом, со временем становятся Повелителями Снов. Это один из этапов их тренировки.

– Спасибо, ты даже не представляешь, насколько эта информация для меня полезна!

«Вот так дела, получается в городе орудует шпион империи Идр, который через сны подбивает людей на мятеж. Узнать его можно по шраму в виде семиконечной звезды. Но не станешь же ты проверять каждого жителя города на наличие шрама? К тому же, он еще и из Высших Магов, а это чего-то да стоит. Нужно выяснить, что за серый треугольник был в небе, а вот тут мне точно должны помочь архивы».

***

Заставив искать в архивах любые упоминания о треугольнике в небе, Набир уже через несколько дней получил результаты: последний раз такой символ видели чуть больше двухсот лет назад, как раз перед высадкой на побережье войск Идр и их поражения в войне. Летописец описывает данное явление как крик Хора о помощи в грядущих бедах.

«Каждый, кто верит в Хора, и способен держать оружие в руках, должен встать на защиту своей земли и веры. Ибо грядут черные года». Так было записано в летописи.

Да уж, не очень оптимистичное послание. Особенно в свете покушения на короля и появившегося шпиона.

Еще более древнее упоминание говорило, что данный символ был замечен тысяча двести лет назад, и предрек смену правящей династии Титоса, повергнув королевство в хаос междоусобных войн.

Если бы не мятеж, Набир отдал бы предпочтение второму толкованию, но разговор с Красавчиком склонял чашу весов в пользу очередного грядущего противостоянии с империей.

«И почему это случилось на моем веку? В любом случае, если не найти шпиона Идра за месяца три-четыре, то что-то, похожее на нынешний мятеж, произойдет опять, и далеко не факт, что все обойдется столь малыми жертвами, как в этот раз».

15. АЙРИН

Айрин привели в большой сарай, где в темноте, сгорбившись над ведрами, сидело около трех десятков женщин. Все они занимались тем, что терли свеклу на терке. Гора свеклы заполняла сарай больше, чем наполовину.

– Вот твое место, берешь и трешь, – скомандовала одна из женщин.

Айрин ничего не оставалось, как усесться на свободное место и приступить к работе. Свекла оказалась ледяной, ночью еще бывали заморозки, так что сок и стружка из свеклы обжигали пальцы холодом. Все женщины работали молча. За работой пристально наблюдала одна из женщин постарше. Периодически она подходила к какой—то из работающих и била ту розгой по рукам, говоря, что нужно трудиться усерднее. Удивительно, но это не вызывала у работниц никаких эмоций. Все воспринималось, как будто это в порядке вещей, никто даже не думал возмутиться. Надсмотрщица не подходила в этот день к Айрин.

Иногда к ним заходили какие—то другие женщины с ведрами, забирали натертую свеклу и несли на корм животным. Никакого завтрака, видимо, не предполагалось. Все работающие были одеты одинаково в темно—серые платья. Любые попытки девушки заговорить с кем—то, пока надзирательница не видела, заканчивались ничем. Видимо, сидящим женщинам было строго запрещено разговаривать с новенькой. Ближе к обеду, достав из кармана колокольчик, надсмотрщица потрясла им:

– Обед, обед!

Все закончили работу и отправились в столовую, которая находилась в соседнем доме. Айрин поняла, что недооценила масштабов поселка. Кроме увиденных ранее домов, за холмами были еще и другие. И их было куда больше, чем она могла себе представить. В своих предположениях о количестве населения в поселке, девушка ошиблась раз этак в шесть.

Столовая была рассчитана примерно на две сотни человек. Когда их группа вошла, там почти не осталось свободных мест. Им пришлось немного подождать, что не очень понравилось надсмотрщице.

– Из-за того, что вы слишком долго собирались, мы теперь вынуждены ждать и терять впустую драгоценное время! Придется сегодня поработать подольше, – при этих словах ее лицо оставалось беспристрастным.

Мало того, что все время ожидания никто не разговаривал с Айрин, но даже друг с другом работницы абсолютно не общались, сохраняя гробовое молчание. Похоже, что женщины и мужчины в этом месте питались раздельно. Когда очередная группа вышла, они все же зашли в столовую. Вся еда – жидкая похлебка и два небольших куска хлеба. Похлебка, хотя на вид и была не очень аппетитной, но на вкус – вполне съедобной. Быстро пообедав, все снова направились в сарай со свеклой.

Женщины не успели приступить к работе, как у двери появилась настоятельница в сопровождении еще двух девушек. Она начала громко выкрикивать имена работниц, а те вставали и покорно шли к двери. Взяв с собой шесть девушек, настоятельница удалилась.

«Интересно, куда это они? Нужно будет непременно это узнать», – подумала Айрин.

Где-то через час, шесть женщин вернулись, уселись на свои табуретки, и продолжили молча натирать свеклу.

«Сколько же у них домашних животных, если им нужно столько корма?»

Время за работой шло достаточно быстро, после ужина их развели по комнатам. Когда Айрин зашла в свою, в ее комнате уже была соседка. Девушка с длинной русой косой и большими голубыми глазами сидела на кровати. На вид ей было не больше двадцати. Айрин видела ее раньше в том же сарае со свеклой.

– Привет, я Айрин.

– Лира. Ты новенькая? – спросила девушка.

– Да, ты давно здесь?

– Четыре года как.

– Ты здесь не родилась?

– Нет, мы с отцом как-то пошли в лес за ягодами, его убили, а меня с братом забрали сюда.

В голове Айрин, колокольным звоном отозвались тревожные мысли: «Бежать, нужно придумать, как отсюда сбежать».

– А ты не пробовала бежать?

– Нет, – потупив взгляд в пол, ответила девушка. – Многие пробовали, но… никому еще не удавалось это сделать. Наша деревня окружена столбами, на каждом из которых нанизан череп коровы, если кто—то пересекает эту границу, его ждет кара. Настоятельница говорит, что даже думать о побеге – грех.

– И что, никто не пробовал?

– Иногда пробовали, – девушка начала сжимать руками свое платье, – но их всегда ловят и жестоко наказывают.

Айрин поняла, что лучше оставить тему побега, уж слишком девушка была запуганной.

– Тебе не хочется домой?

– Хочется, но чем больше времени я здесь, тем все туманнее становятся воспоминания о доме.

– Ты видела своего брата?

– Только мельком, несколько раз, мы ни разу с ним не разговаривали все это время.

– Ни разу?!

– Женщинам запрещено обращаться первыми к мужчинам. Да и живет он в мужской половине деревни.

– Твоя речь не похожа на деревенскую.

– Да, я была дочерью старосты деревни. Меня обучал очень хороший учитель, – с гордостью в голосе ответила Лира.

– А кто-то из родни, кроме брата, еще остался?

– Да, мама и сестра, и еще один брат.

В какой-то миг Айрин стало очень хорошо, комната обрела краски и она почувствовала эйфорию, было так уютно и тепло, что ей больше не хотелось разговаривать и она попросту легла на кровать, погрузившись в приятные сновидения. Стены комнаты ожили, превратившись в сказочный лес, вокруг летали цветные феи. Из леса навстречу ей выбежал радостный Зурху. Ведьма погладила его по бархатистой морде, а олень привычно облизал ей щеку.

Айрин проснулась вместе с Лирой под звуки колокола. Быстро кое-как привела себя в порядок, умывшись в соседней комнатке. Девушек погнали на работу, выдав по небольшому пайку, которым можно было подкрепиться по дороге.

«Похоже, вечером в еду подмешивают какие-то наркотики. Танец цветных фей явно был ненастоящим. Нужно будет попробовать не ужинать».

Этот день мало чем отличался от предыдущего. Женщины в сарае опять начали молча тереть свеклу. Ледяной сок свеклы обжигал кончики пальцев Айрин. На этот раз время тянулось очень медленно. После похода в столовую на обед к ним опять зашла настоятельница и стала называть имена. Выбрав шесть девушке, среди которых была и соседка Айрин, настоятельница удалилась, а оставшиеся снова принялись за работу.

– Можно мне в туалет? – попросилась Айрин. – Я, похоже, что-то не то съела.

– Иди, только долго не задерживайся, – ответила надсмотрщица.

Кабинки деревянных туалетов находились недалеко от сараев и Айрин, убедившись, что никто за ней не следит, спрятавшись за одной из них, начала превращаться в лису. После того как трансформация прошла, лиса, освободившись от одежды, осторожно выглянула из-за угла кабинки. В поле ее зрения людей на улице не было. Благо, в этой деревне собак держали в специальном вольере, иначе бы затея девушки провалилась.

Айрин не успела заметить, куда именно увели шестерых женщин. Но она помнила запах Лиры, поэтому, добежав до сарая с свеклой, легко взяла след девушки. Отправившись по направлению, куда указывал след, лиса свернула за угол улицы. Нужно было добраться туда незамеченной. Айрин передвигалась короткими перебежками, прячась, когда видела, что кто-то проходит мимо. След вел в один из сараев, но из него, как назло, выходили две женщины с ведрами, что-то обсуждая между собой.

«Может, правило молчания здесь распространяется не на всех?»

Дождавшись, пока они уйдут, лиса нырнула в открытую дверь. В помещении было темно, это был длинный коровник. Глазам ведьмы понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть. Спрятавшись в загоне, Айрин услышала какие-то крики. Там плотным кольцом стояла толпа мужчин, выкрикивая чьи-то имена, подбадривая кого-то.

«Может там кто-то дерется, а остальные делают ставки? Нужно подобраться поближе».

Коровы никак не реагировали на лису, поэтому Айрин без проблем продвигалась по коровнику к скоплению людей, оставаясь при этом в тени.

Ведьма не ожидала увидеть такое. Открывшаяся картина потрясла ее до глубины души: шестеро девушек были абсолютно обнаженными и стояли согнувшись, оперевшись на балки коровника. Пристроившись сзади, спустив штаны, их насиловали шестеро мужиков. Другие, обступив место оргии плотным кольцом, выкрикивали имена:

– Рыжий Джон!

– Держись, Рыжий Джон!

– Мэтью! Мэтью!

– Смотри, как Мэтью пыхтит, выиграть хочет! – крикнул кто-то из толпы.

– А Марте, Марте-то нравится, смотри, как охает! – раздался другой голос.

– Ох, я ей сейчас покажу! Вот только дойдет до меня очередь, – сказал третий.

Вызванный шум был связан со ставкой на того, кто дольше всех продержится. Происходящее было настолько мерзким, что Айрин чуть не стошнило. Страх и омерзение прокатились дрожью по всему телу.

Ее соседка по комнате – Лира смотрела вдаль коровника своими большими синими глазами, налитыми слезами. Большой и лохматый рыжий мужик схватил ее косу в руку так, что ей пришлось выгнуться и запрокинуть голову назад, дергал ее за волосы в такт своих телодвижений. Большие груди девушки свисая, колебались в ритм. Все это сопровождалось стонами и хлопками, мужик время от времени шлепал ее ладонью по заднице, что—то приговаривая. Айрин не могла слышать, что именно, так как его голос тонул в воплях толпы. Сначала один, потом второй, – проигравшие отходили назад. Из шести мужчин осталось всего двое.

– Рыжий Джон! Рыжий Джон!

– Мэтью! Мэтью!

Кто из них был Рыжий Джон, догадаться было несложно. Мужик насиловавший Лиру, оказался победителем тура и продержался дольше всех, его гортанный рев и искаженное удовольствием бородатое лицо ознаменовало конец раунда. Заправив штаны, он отошел, принимая поздравления и одобрительные похлопывания по плечам. Те, чьи ставки выиграли, спешили получить деньги, радуясь своей удаче.

На смену ушедшим мужчинам, на ходу снимая штаны, к девушкам уже пристроились другие шестеро. А всего в коровнике было примерно шестьдесят мужиков. Айрин увидела достаточно, и направилась в сторону выхода.

– Смотрите, – лиса! – выкрикнул кто-то.

Но ведьма уже рванула со всех ног, не дожидаясь, пока кто-то из мужчин отправится за ней в погоню. Похоже, из-за увиденного Айрин потеряла чувство осторожности и как-то выдала себя. Ей повезло и на выходе из сарая, и по дороге к туалетам, ей на пути никто не встретился. Как можно быстрее, превратившись в девушку и одевшись, ведьма зашла в сарай со свеклой.

– Что, очень плохо? – с толикой сочувствия спросила надсмотрщица.

– Нет, уже вроде получше, – похоже, впечатление от увиденного настолько потрясло Айрин, что это прочиталось на ее лице. Как будто она испытывает сильное недомогание.

Продолжив работу, девушка еще сильнее убедилась в своем желании убежать отсюда. Только сейчас Айрин заметила, что среди работающих женщин большое число беременных. Спустя два часа в их сарай зашла Лира и другие отобранные женщины, они молча уселись на табуреты и продолжили свою работу. Прибывшие женщины вели себя, будто в коровнике не произошло ничего особенного. Вечером, когда все ужинали, Айрин только делала вид, что ест. Она обдумывала план побега и не хотела опять попасть под действие наркотиков. Зайдя в комнату, девушка увидела сидящую на своей кровати Лиру. Ее руки были зажаты между коленями, а взгляд отстраненный.

– Привет, – не зная, что сказать, Айрин попыталась как—то подбодрить девушку. – Как ты?

– Нормально, – опять потупив взгляд в пол, ответила та.

– А когда настоятельница позвала вас с собой, что там было? – стараясь разговорить соседку, спросила Айрин.

– Это называется «подошла очередь». Примерно раз в неделю каждая из нас

должна отработать не только руками, но и плотью. Да я привыкла, – с грустными глазами ответила Лира, ей явно давно уже нужно было выговориться. – И ты тоже привыкнешь. Раньше я была Невестой Иргерда и тогда моя жизнь была куда лучше.

«Ну уж нет, я собираюсь отсюда удрать раньше», – подумала Айрин.

– А кто такой этот Иргерд?

– Это наш бог и Гаджи наместник его в нашем мире, – заученно, без запинки ответила девушка.

– А когда ты была Невестой Иргерда, это было лучше, чем сейчас?

– О да, невесты живут отдельно и не выполняют тяжелую работу, они едят куда

лучше, чем мы с тобой, им подают фрукты и мясо, а также мед. И только Гаджи может возлежать с невестами, – со странным блеском в глазах, сказала девушка. Было видно, что она жалеет об утраченном статусе. С нескрываемой грустью, девушка добавила:

– Но я вскоре наскучила Гаджи и теперь я здесь. Если тебе повезет, то на завтрашнем Празднике Урожая Гаджи выберет тебя.

– А что будет на празднике урожая?

– Будет много еды и выпивки, а еще танцы. Также для Иргерда принесут жертву.

– Человеческую жертву?

– Да, – еще больше потупив взгляд, ответила Лира.

– Похоже, здесь мужчины обращаются с женщинами как с животными? – задала еще один вопрос Айрин.

– Гаджи снабжает мужчин каким—то отваром, который увеличивает мужскую силу многократно, все здесь беспрекословно слушаются его, его слово здесь – закон. А женщины должны проявлять покорность, – опять заученной фразой ответила девушка.

После сказанного Лира погрузилась в наркотический сон. Дальнейшие попытки Айрин расспросить о чем-то еще успехом не увенчались. Полученная информация, а также увиденное сегодня, требовали серьезных размышлений.

«Итак, лучше всего убежать завтра, когда все будут заняты праздником».

Хотя у нее забрали сумку с припасами и книги, у Айрин под платьем остался пришитый кошелек с деньгами, а также ее любимый нож, которой чудом остался с ней.

Деревенские не знали, что она не совсем человек. Ей приходилось постоянно держать ушки прижатыми, чтобы их скрывали волосы. Пока она еще не прошла обряд посвящения, ей разрешалось носить свою одежду, что также было на руку для ее планов. Наверное, новеньких брали в оборот постепенно, чтобы те привыкли, именно поэтому надсмотрщица еще ни разу не ударила Айрин по рукам розгами за плохую работу. Значит, какое-то время у нее еще есть, но сколько? Было бы неплохо прихватить хоть какие-то припасы в дорогу, но где их взять? Скорее всего, еда находилась где-то в районе столовой. Входная дверь была заперта на ключ, окно также не открывалось. Так что достать еды в дорогу, хоть каким-то способом было сложно. С содержимым сумки девушка уже мысленно попрощалась. Нужно было достать хотя бы огниво.

Убегать днем было опасно, ее быстро хватятся. Если убегать в форме лисы, то в лесу она окажется либо без одежды, либо босая, без какой-либо сумки унести все сразу в пасти лисы не получится. А если ее побег кто-то заметит, то придется выбросить все. Лиса не могла быстро бежать с вещами в зубах. Поэтому решено – завтра вечером в Праздник Урожая.

Осталось решить еще один вопрос. Айрин поняла, что после увиденного не может оставить Лиру здесь, но существовала опасность, что та, узнав о готовящемся побеге, выдаст ее. Девушка жила в деревне слишком долго, и кто знает, насколько ей успели задурманить голову. Но ведьма понимала, что, если не попытается спасти хотя бы ее, никогда не сможет себе этого простить. Придется рискнуть и взять Лиру с собой, но, чтобы побег удался, Айрин решила посвятить девушку в свои планы последний момент.

16. ААРОН

Четыре дня войска Магрифа выжидали, держа всех в нервном напряжении. Время от времени войско у стен строилось для атаки, но, едва начав, разворачивалось назад. Было несколько неудачных ночных вылазок, когда небольшой отряд противника пытался взобраться на стену.

Цель диверсий – вымотать осажденных и посеять страх. Отец распорядился, чтобы в случае ложных наступлений не поднимали всех по тревоге, все равно – если враг задумает пойти в настоящую атаку, его продвижение под стенами города не будет мгновенным, а солдатам нужен отдых. Был увеличен паек для поддержания солдат в хорошем расположении духа. В эти дни Аарон часто бродил по городу. Страх и тревога витали в воздухе. Гнетущее ощущение чего-то плохого, что вот-вот должно неизбежно произойти, давило на всех. Об этом говорили в любой харчевне, перешептывались на рынке и на улице. Даже когда Аарон находился далеко, и не мог расслышать, о чем говорят люди, он научился различать по выражению их лиц, когда они говорили об осаде. И стоило ему приблизиться достаточно близко, чтобы звук долетел до его ушей, как догадка тут же подтверждалась.

Словно грибы после дождя росли цены на продукты. Все попытки губернатора сдержать цены терпели крах. Люди понимали, что в осажденном городе, цена хлеба может быть намного выше цены желтого металла. Ведь золотом нельзя насытиться.

Кроме армии из крестьян был сформирован отряд из женщин и стариков. Им раздали луки и обучали стрельбе. Около четырех тысяч горожан согласились помочь обороне. Луков на всех не хватало, запасы мечей и копий разобрали добровольцы, так что существенного усиления обороны ожидать было глупо. Выбрав лучших, в дополнение к отряду добровольцев с копьями, сформировали отряд примерно из двух тысяч лучников.

Утром четвертого дня осады, словно раскаты грома весной, воздух сотряс ритмичный бой барабанов. На этот раз атака была настоящей, войско Магрифа двинулось вперед. Форма воинов Магрифа четко делилась на два типа. У одних в одежде преобладали черные тона. Лица воинов закрывала ткань, а на черном штандарте белым цветом был изображен глаз. Другие же – наоборот, все в ярких одеждах, с преобладанием синего, красного или же золотого цвета. На штандарте у них был изображен золотой дракон на красном фоне. Оба войска, похоже, подчинялись разному командованию, и атаковали с разных флангов, не смешиваясь. Аарон пожалел, что уделял изучению истории Магрифа слишком мало времени, не понимая, почему они так разнятся. Он только начал изучать их язык, его словарный запас был очень ограничен.

Аарон вместе с отцом и другими командующими наблюдал за ходом битвы с вершины одной из прямоугольных дозорных башен. Башня располагалась далеко от стен, так что все приказы передавались либо цепочкой гонцов, либо с помощью звуков горна. Всего в городе было пять подобных башен. Могус с Снетгастом, чтобы управлять войском более эффективно, решили выбрать центральную башню. Они поделили город по периметру примерно поровну: отец взял оборону южной части, Могус – северной. На башне Аарону открывался хороший обзор во все стороны.

Когда началась атака, черные продвигались к их стороне, тогда как цветные атаковали противоположную. Ровные ряды пехотинцев с овальными щитами и пиками медленно шли в направлении города, за ними – люди с лестницами и лучники. В бой противник бросил далеко не все силы. Большая часть оставалась в лагере. Это напоминало разведку боем, а не серьезный штурм.

Дойдя до пунктирного рва, войскам пришлось перегруппироваться, чтобы обойти препятствие. Сами рвы уцелели, несмотря на песчаную бурю. Нападающим пришлось уплотниться перед сделанными проходами, чтобы обогнуть пунктирные рвы. Это напоминало прорыв водой песчаной дамбы, которой Аарон вместе с братом в детстве сдерживали потоки воды на дороге после дождя. Струйки армии Магрифа начали просачиваться через оставленные проходы между рвами. От ровных линий строя не осталось и следа. Те черные воины, которые сумели преодолеть препятствия, начали опять строиться. Но получалось из рук вон плохо. Кто-то толпился на месте, другие ушли вперед. Видно было, что начальное построение заняло немало сил и времени у командования войском. Когда большая часть вражеских воинов перешла проход, отец отдал приказ требушетам и катапультам нанести огонь по пристрелянной местности. Полетели огненные снаряды, которые четко били по переходам между рвами, отсекая ту часть вражеского войска, что уже успела перебраться. Это привело к настоящему разгрому среди нападающих. Ядра влетели в самую гущу черных войск, уничтожая за один раз несколько десятков солдат. На переходах бушевало пламя, горели люди, на которых попала зажигательная смесь. Крики пылающих людей, бегающих в панике, стали слышны даже на вершине командной башни. В войсках началась неразбериха, противник понес серьезные потери. Те, кто уже успел перебраться, не мог вернуться назад. Им мешали огонь и тела погибших товарищей. По обе стороны от перехода метались из стороны в сторону или катались по песку люди, пытаясь сбить пламя с одежды. Барабаны Магрифа стали бить отступление. Часть требушетов переключилась на начавших отступать воинов. И хотя эффективность огня теперь была не такая, как по переходам между рвами, потери все равно были значительными. Отрезанные от основных сил воины, видя, что войско отступает, не знали, что делать. За рвами и стеной огня осталось примерно пять тысяч солдат, рассредоточенных по всему периметру.

В это время прозвучал горн, и из открывшихся северных ворот города к отрезанным войскам противника вылетела легкая конница Сидона. Чуть меньше пятисот всадников – все, что осталось после авантюры Нардира. Снетгаст не решился атаковать тяжелой конницей Титоса, понимая, что может подставить ее под ответный огонь из луков отступающих. Здесь возникла дилемма. Можно было выпустить тяжелую конницу, которая без проблем справилась бы с не успевшими перестроиться остатками противника и добиться еще больших потерь в вражеском войске. Но на другой чаше весов находилась осторожность. Если конница со своей задачей справится недостаточно быстро и в нее полетят стрелы, то это обернется уже потерями для осажденных. Отцу пришлось перебороть соблазн добить отрезанных от основного войска солдат, Могус поддержал его. Все это Аарон слышал из обсуждения генералов на вершине башни. Был отдан приказ о прекращении огня требушетов, так как его эффективность по рассредоточенному на больших площадях противнику оказалась невысокой, к тому же возникла необходимость беречь снаряды.

У северных же ворот разгорелось небольшое сражение. Легкая конница Сидона в желтых доспехах построилась в карусель и начала обстреливать группу цветных воинов, столпившихся возле рвов. Так как тем не удалось сформировать эффективный строй, стрелы собирали хороший урожай. С каждым выстрелом люди с овальными щитами падали на песок. Карусель конницы была построена так, что те, кто находился ближе всего к противнику, на ходу выпускали стрелу и отправлялись на другую сторону, перезаряжая свой лук. Этим мастерством славился как Сидон, так и Магриф.

Обстрел и появление конницы добавили отрезанным войскам противника еще больше паники. Лучники Магрифа шли в задних рядах и не успели пересечь рвы, так что конница Сидона действовала абсолютно безнаказанно. Кто-то пытался вернуться к своим через ров, насаживаясь на колья внизу. Другие щитами и одеждой тушили огонь в проходах, именно они и становились первоочередной мишенью для конных лучников, так как стояли к ним спиной. Кто-то пытался восстановить строй и пытался дождаться подкрепления, ощетинившись пиками и прикрывшись щитами. Были и те, кто пытался атаковать, добежав до карусели, но их прицельно расстреливали еще на подходе. Безопаснее всего чувствовали себя воины в черном: на южной стороне их никто не атаковал и не обстреливал. Потушив огонь в проходах с помощью щитов, они попросту отступили. Вернее, попытались, – как только в проходах опять образовалось столпотворение, требушеты снова ударили по пристрелянным точкам. Все началось снова. Огонь объял проходы и людей на них, кому-то удалось проскочить, но большая часть все также осталась отрезанной от основного войска. Примерно то же повторилось на северной стороне, когда воинам, находившимся там, удалось ликвидировать пожар в проходах.

Только убедившись, что войско Магрифа отступило далеко и, в случае чего, тяжелая конница сумеете отойти под стены, скрепя сердце военачальники отдали приказ о начале атаки с южных ворот. И хотя песок не лучшим образом сказывался на скорости бега лошадей, конница хлынула из-за ворот достаточно резво, подобно стае гончих. Дождавшись пока все выйдут из ворот, кавалерия разбилась на три отряда и атаковала сразу в трех направлениях. Поднимая тучи пыли, всадники с бирюзовыми доспехами ринулись на кое-как выстроившихся черных воинов. Редкий строй щитов и пик был мгновенно смят атакующими. Дальше конница помчалась вдоль рвов, опрокидывая уже поддавшихся панике и начавших бежать черных солдат. Это более походило на бойню, нежели на сражение. Спасения не было: огонь, пики конников и рвы – все несло смерть. Буквально за пять минут большой сектор перед южными воротами был полностью очищен от противника. Подобно горному ручью отряды конницы поглотили черных воинов впереди себя и, разбившись на два потока, начали продвигаться в стороны, успешно опрокидывая редкие очаги сопротивления. Но, осознав происходящее, большинство из оставшихся приняли решение ретироваться, а не драться, побросав при этом не только оружие, но и знамена. Увидев, как что-то странное происходит во вражеском войске, Стенгаст сказал:

– Пожалуй, хватит, нужно их возвращать.

– Согласен, – ответил Могус, поправив рукой левый седой ус.

Удивительно, но в этот момент от отца – пьяницы, которого знал Аарон, не осталось и следа, глаза полководца горели пламенем. Он наконец-то чувствовал себя востребованным и на своем месте.

Горн протрубил сигнал к отступлению. И как раз вовремя. Как только конница повернула к воротам, от вражеского войска отделилась большая черная туча, поднимая за собой огромный столб пыли, и направилась ко рвам. Несмотря на своевременность отданного приказа, те из тяжелой конницы, кто слишком далеко продвинулся, не успевали к воротам. Такой исход был предсказуем, и поэтому отец отдал приказ сначала отходить к стене, чтобы как можно быстрее уйти от противника.

Когда легкая конница Магрифа достигла рвов, всадники Сидона уже были в безопасности, а кавалерия Титоса почти добралась до стен. Но нужно было еще доскакать до ворот, и – более того – пройти их. Стрелы черных всадников, издавая зловещий резкий звук, тучей полетели в направлении еще не успевших добраться до стен. От потерь кавалерию Титоса спасло лишь то, что большинство стрел было на излете. Но несмотря на это, где—то два десятка всадников зарылись в песок, падая на ходу.

«Быстрее, давайте быстрее. Ну же!» – переживал Аарон, находясь на крыше башни.

Второй рой стрел нанес урон вдвое меньше. Черным всадникам пришлось останавливать своих лошадей, так как впереди были рвы и еще не прогоревшие островки огня. Конница Магрифа вошла в зону действия требушетов. Звук горна протрубил залп. Но летящие снаряды в этот раз оказались практически бесполезными. Как стайки сардин, убегающих от акулы, черная конница мгновенно ринулась в стороны от места приземления огненных ядер, не потеряв при этом ни единого всадника. Оставалось только удивляться мастерству их кавалерии.