Текст книги "Клятва орков"
Автор книги: Михаэль Пайнкофер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
Он обернулся, но увидел всего лишь тень, ловко проскользнувшую мимо него. В следующий миг в глазах у Гурна потемнело.
Стрелы – оказывается, они были отравлены!
Понимание настигло варвара подобно удару грома, но было слишком поздно. Он почти что чувствовал яд, которым были пропитаны наконечники и который вместе с кровью несся по его телу, отравляя его. Великан ощутил, как затуманивается разум – он был уже даже не в состоянии четко мыслить, не говоря уже о том, чтобы защититься от невидимого врага.
Гурн закачался и рухнул на землю как подкошенный.
Собрав в кулак всю оставшуюся силу, он еще раз восстал против власти яда и попытался подняться – тщетно.
Он снова рухнул и остался лежать на влажной лесной земле. Пронзительные крики, которые пронеслись над поляной подобно ночному ветру, были последними звуками, которые он услышал.
13. Анклуас
Раммар ненавидел дни, следующие за схваткой: у него болела голова, и невозможно было заниматься чем-либо иным, кроме как зализывать раны.
Не то чтобы на этот раз Раммара сильно мучила его черепушка или ему нужно было обрабатывать многочисленные ссадины, синяки и порезы. Но зато Бальбоку досталось ощутимо. В битве против тролля орк несколько раз сильно ушибся и заработал многочисленные шишки, к тому же треснуло два ребра. Кроме того, в приступе саобхаон несколько раз сильно прикусил язык, тот опух, и нормально разговаривать Бальбок не мог.
– Как я показал этому всывому троллю, доук?
– Корр, – мрачно согласился с ним Раммар, – показал. Впрочем, только после того, как он довольно серьезно показал тебе. И чем ты только думал? Считаешь, что это нормально, весь день лодырничать, в то время как я должен выполнять всю работу? Мечи нужно наточить и смазать, не говоря уже о твоих грязных доспехах…
– Плосу плосения, – донеслось с ложа, устланного соломой, на котором лежал Бальбок. Клетка, в которую заперли орков, находилась в подземных катакомбах арены, и она была чуть лучше темной норы, сырой и затхлой, а высоты ее едва хватало, чтобы Раммар мог выпрямиться. Иными словами: она оказалась на удивление уютной…
Раммар вздохнул и в отчаянии покачал головой.
– Сколько еще раз тебе нужно повторить, что орки не извиняются?
– Ну, гм, я плосто подумал, что я зе спас твой асар…
– Ты утверждаешь, что спас мой асар? – возмущенно воскликнул Раммар и бросил на брата злобный взгляд. – Ха, не смеши меня! Я бы и без тебя справился с этим монстром, можешь мне поверить.
– Сесно? – недоверчиво уставился на него Бальбок.
– Сесно, – подтвердил Раммар, передразнивая брата. – У меня был самый хитроумный план, и он бы сработал, если бы ты не вмешался.
– А как этот пйан выгйядел? Ты хотел ддя виду дать себя замосить? – Несмотря на боль и потрепанный вид, худощавый орк рассмеялся булькающим смехом.
– Очень остроумно. И почему бы тебе не подвизаться придворным шутом? Может быть, один или два молочнолицых сочтут твою глупую болтовню забавной. Я знаю только, что справился бы и без тебя, и если ты мне не веришь, то я с удовольствием воткну тебе сапаракв…
– Вы Раммар и Бальбок?
Раммар оборвал свою речь и обернулся. Хотя ни он, ни брат этого не заметили, кто-то подошел к зарешеченной двери их клетки. Скрипнул засов, дверь открылась, но орки различали только силуэт незнакомого посетителя на фоне горящих в коридоре факелов.
– А кого это волнует? – не особенно приветливо отозвался Раммар. Он не любил незваных гостей и терпеть не мог, когда подслушивали его разговоры.
– Карал, – послышалось в ответ по-орочьи, к глубокому изумлению обоих братьев.
– Не верю! – засопел Раммар на родном языке, умело скрывая удивление. – У орков нет друзей в этой местности, а в подобном месте и подавно.
– Среди молочнолицых – точно нет, – согласился незнакомец и вошел: тут Раммар и Бальбок с удивлением выяснили, что имеют дело с сородичем.
То был орк – впрочем, довольно жалкого вида. Его зеленовато-коричневое лицо было покрыто множеством шрамов, от левого уха остался бесформенный обрубок. Глаза его горели желтым недоверием, а вонь, исходившая от него, была одновременно вызывающей ужас и знакомой. Одет он был в плащ из лоснящейся кожи, не рассыпающийся на куски только из-за множества швов.
Иными словами: типичное чудовище.
– Твоя рожа мне не нравится, – уведомил гостя традиционным приветствием Раммар.
– И твоя рожа мне не нравится, – с ухмылкой ответил незнакомый орк.
– Ты из какого племени?
– Из какого племени? Клянусь внутренностями Торги, какая разница-то? Разве в этом месте сыновья Гнилых земель не должны держаться вместе?
– Фыновья Гнилых земель? – Несмотря на боль, Бальбок с изумлением рассматривал незнакомца – для орка он говорил слишком вычурно. – Ты сто, слиском долго общался с молоснолифыми?
– Можно сказать и так, – кивнул незнакомый орк. – Меня зовут Анклуас.
– Я Раммар, которого называют Резким, – высокомерно представился Раммар. – А это Бальбок, мой несколько недалекий братец…
– …который, впрочем, очень хорошо умеет сражаться, – добавил Анклуас с понимающей ухмылкой, исказившей его покрытые шрамами черты. – Я видел твою битву с троллем, Бальбок, и я восхищен твоей храбростью. Эта битва запомнится надолго. Еще много лет будут говорить о ней молочнолицые.
Бальбок скривился и только засопел, как это принято у орков, – слово «спасибо», как известно, в диалектах Гнилых земель отсутствует.
– Что тебе здесь нужно? – поинтересовался Раммар, чтобы сменить тему разговора (ему не нравилось, когда в его присутствии так хвалили брата, хотя Бальбок этого очень даже заслуживал). – Если ты пришел только затем, чтобы рассыпаться в комплиментах, то можешь проваливать.
– Я просто хотел представиться, – поднял лапы Анклуас. Похоже, он не был настроен на ссору, и, тем не менее, было в нем что-то такое, что не нравилось Раммару.
– Ты тозе боец? – поинтересовался Бальбок.
– Был когда-то, – ответил Анклуас и неуклюже указал на жалкие остатки плоти, покрывавшие его череп. – Пока чертов тролль не отрубил мне половину головы, прежде чем я успел с ним расправиться. С тех пор у меня трудности с равновесием.
– Ну и?
– Ганцвар, этот старый живодер, пришел к выводу, что слишком много заплатил за меня, чтобы отдать на растерзание гномам на арене. Поэтому он пощадил меня и назначил оруженосцем.
– Ты… ты оруженосец? – недоверчиво переспросил Раммар, все еще держа на коленях секиру Бальбока, полировкой которой он занимался, без особой, впрочем, радости.
– Вот именно.
– Тогда милости просим, – пригласил его Раммар, подзывая к себе; все недоверие было позабыто. – Секиру моего брата нужно очистить от тролльих мозгов, причем до последней капли. Затем ее нужно отшлифовать и смазать, как положено для мастера арены, ты понял?
– Да, но…
– После этого ты займешься нашими копьями и позаботишься о том, чтобы я получил новый щит – мой последний не пережил атаку. А еще нам, черт побери, нужны новые шлемы и доспехи – это до тебя доходит?
– Конечно, – заверил Анклуас и преданно кивнул, принимая секиру, которую протянул ему Раммар. – Я исполню это к вашему удовольствию, друзья мои. Если это все, что я могу для вас сделать, то я немедленно покидаю вас.
Сжимая в руках секиру, он повернулся, чтобы уйти, и уже переступил порог, когда Бальбок крикнул ему вслед:
– Есть есе сто-то, сто ты мозесь для нас фделать?
Поскольку Анклуас стоял к братьям спиной, они не видели, как черты его покрытого шрамами лица озарила ухмылка.
– Что ж, – заявил он, и на лице его снова возникло то выражение, которое не понравилось Бальбоку; быть может, потому что оно пробудило в нем смутные воспоминания. – Я мог бы, к примеру, показать вам, как отсюда выбраться…
– Как… – Маленькие глазки Раммара сверкнули. Он недовольно огляделся, словно опасался, что в клетке кто-то может их подслушать. Затем он вышел вперед, схватил Анклуаса за плащ и подтащил к себе. – Повтори это еще раз, – шепотом потребовал он.
– Я мог бы показать вам, как отсюда выбраться, – последовал ответ, тоже шепотом.
– Чушь! – пролаял Раммар. – Отсюда так просто не выбраться. Все выходы зарешечены, не говоря уже о стражах, которые стоят повсюду. Я уже познакомился с головорезами Ганцвара и могу заверить, что с ними шутки не шутят.
– Я знаю, – нимало не смутившись, ответил Анклуас.
– И тем не менее ты утверждаешь, что знаешь путь наружу?
– У меня есть вот это, – ответил одноухий и опустил руку в правый карман плаща. Когда его лапа вынырнула оттуда, в ней лежал большой ключ с широкой, покрытой ржавчиной бородкой.
– Что, клянусь дурным настроением Курула, это еще такое?
– Это клюсь, – заметил Бальбок.
– Я тоже вижу, что это ключ, дурья твоя башка, – набросился на него Раммар. – Но от какого замка?
– От замка на боковой двери, которая ведет из катакомб на поверхность, – пояснил Анклуас с почти торжественным выражением на физиономии. – Я случайно обнаружил ее по пути в оружейную.
– И что, ключ просто лежал под ногами? – недоверчиво поинтересовался Раммар.
– Не то чтобы… Мне пришлось уговорить владельца отдать его мне.
– Уговорить?
– Ну, ты понимаешь…
– Ты что, убил стражника?
В ответ Анклуас только широко ухмыльнулся.
– Клянусь гневом Курула! Клянусь вонючими внутренностями Торги! Клянусь громовой палицей Лудара! – Черты лица Раммара омрачились, как и всегда, когда он начинал волноваться. – Неужели недостаточно того, что я наказан обществом одногоидиота? Неужели к нему должен обязательно прибавиться еще один?
– Что такое? Что не так?
– Что не так? Я тебе скажу, что не так! Ты, умбал,отправил в темную яму Курула стражника. Как ты думаешь, долго это будет оставаться тайной? И как ты думаешь, кого заподозрят первым? Конечно нас, чудовищ, это же ясно, как темная ночь!
– Не беспокойся, – спокойно заверил его Анклуас.
– Тебе хорошо говорить. Разве ты не понимаешь, что мы и так по уши в шнорше?
– Ничего не будет, – убежденно ответил Анклуас.
– Почему не будет?
– Очень просто – потому что ничего не было до сих пор.
– Что это еще значит?
– Это значит, что этот ключ у меня уже очень давно.
– Сколько? – поинтересовался Бальбок.
– Дай подумать, – покрытая шрамами физиономия Анклуаса глубокомысленно сморщилась. – Ну, лун так пятьдесят – шестьдесят, наверное. Честно говоря, я не очень разбираюсь в счете…
– Пятьдесят – шестьдесят лун? – Удивлению Раммара не было предела. – Ты здесь уже так давно?
Анклуас кивнул.
– И все это время ты таскаешь ключ с собой? Почему ты давно не бежал сам?
– Потому что я всегда ждал возможности воспользоваться им, а ее все не было. А теперь здесь появились вы, соотечественники из Гнилых земель, и впервые у меня такое чувство, что мне действительно удастся бежать, если я отважусь на это с вами.
– Ну что ж… – Раммар смущенно почесал бугристую шею.
Слова Анклуаса льстили ему, а еще больше ему нравилась возможность уйти от существования аренного бойца, перспективы которого были не самые радужные – рано или поздно появится кто-нибудь, кто надерет асартак, что останутся рожки да ножки. И Раммар не собирался ждать этого дня.
Бальбок же, казалось, был не так воодушевлен предложением незнакомого орка.
– Посему? – недовольно поинтересовался он.
– Что почему? – переспросил Анклуас.
– Посему ты хосесь нам помось? Ты нас софсем не знаесь.
– Вы же орки. Или нет? – Анклуас слабо улыбнулся. – Среди молочнолицых этого уже более чем достаточно. И делаю я это не из чистого дружелюбия, можете мне поверить. Я уже давно ждал такой возможности, потому что, как и вы, мечтаю выбраться из этой вонючей гномьей дыры.
– Гномьей дылы? – принюхался Бальбок. – Здесь осень уютно. Кломе того, я – мастел арены…
– Ты его не слушай, – быстро перебил брата Раммар. – Он всегда был туповатым псом, а во время последней битвы на арене он слишком сильно получил по черепу.
– Так вы со мной? – спросил Анклуас, и его желтые глаза засветились надеждой.
– Можешь быть в этом уверен, – заверил его Раммар, потирая лапы. – Там, снаружи, у нас остался один неоплаченный счет, который надо бы покрыть.
– Неоплаченный счет?
– Вот именно. Карлик, который предал и продал нас этому оркорезу Ганцвару. Из-за него мы здесь, и он поплатится, даже если мне придется гнаться за ним до самого края мира.
– Бородатый сморчок, значит, – по физиономии Анклуаса ничего нельзя было прочесть. – А как его звать?
– Фон Бут, – казалось, Раммара вот-вот стошнит. – Ортмар фон Бут.
Анклуас задумчиво кивнул.
– Смотри-ка…
От удивления у Раммара распахнулись глаза.
– Ты знаешь этого типа?
– Очень поверхностно. Мне тоже доводилось иметь с ним дело, и у меня он тоже оставил по себе недобрую память. Знаете что? Если вы позволите, я буду сопровождать вас в этом походе мести. Как там говорится? Чем больше клинков, тем больше крови.
– Этой поговорки я еще никогда не слышал, – с ухмылкой признал Раммар, – но она мне нравится. Итак, договорились. Ты помогаешь нам выбраться отсюда, а взамен мы позволим тебе принять участие в охоте на бородатого сморчка.
– Корр, – согласился Анклуас, издавая жуткое рычание, к которому присоединился и Бальбок, – хоть это и означало, что его существование в качестве превозносимого всеми чемпиона арены подошло к концу. Однако перспектива свернуть маленькую шейку Ортмара фон Бута была на редкость заманчивой.
Обычаи орков требовали, чтобы клятва мести была скреплена кровью, но Раммар решил перенести это на потом. Толстенький орк ничего не имел против того, чтобы проливалась кровь, кроме тех случаев, когда кровь была его собственная…
– Когда выступаем? – быстро спросил он Анклуаса, чтобы тому не пришла в голову мысль о кровопускании.
– Сегодня ночью, – заявил одноухий. – Поручения, которые вы мне дали ранее, я выполню. Кроме того, позабочусь о том, чтобы ваше оружие было к тому времени наточено и находилось в безупречном состоянии.
– Корр, – согласился Бальбок.
– Хорошая идея, – прозвучал ответ Раммара.
– Я приду к вам вскоре после полуночи. А до тех пор ведите себя как можно незаметнее, понятно?
– Без плоблем, – простодушно ухмыльнулся Бальбок. – Я плосто буду сидеть здесь и плитволяться, будто я нисего не знаю.
– Это не будет для тебя слишком трудно, – прошипел Раммар.
– Итак, договорились? – спросил Анклуас.
– Договорились. Мы встретимся после полуночи.
– Ахгош доук, карал'хай.
– Ахгош доук.
Анклуас оставил их одних, не забыв, впрочем, запереть дверь, чтобы стражники ничего не заподозрили. Бальбок, сидя на своем ложе, задумчиво смотрел ему вслед.
– Ну что? – спросил Раммар. – Что ты о нем думаешь?
– Не жнаю, – выпятил подбородок Бальбок. – Сто-то с ним не так.
– Глупости, – покачал головой Раммар. – Я хорошо знаю подобных Анклуасу типов. Храбрый воин, для которого понятия чести и совести не пустой звук.
– Но Раммар! – Бальбок бросил на него удивленный взгляд. – Эти веси никогда нисего не жначили в Гнилых жемлях.
– Дурья башка! – зарычал на него брат. – Ты же прекрасно понял, что я имею в виду. Анклуас не обманет нас, в этом можешь мне поверить – в противном случае можешь еще раз стукнуть меня секирой, корр?
– Корр, – кивнув, согласился Бальбок.
14. Комхорра ур'суль'хай-коул
Это место Корвину не особенно нравилось.
Тиргас Дун был портовым городом эльфов, построенным в давние времена, еще до начала Первой войны. Гордо вздымались его стены на южных берегах Землемирья, высились башни на северных стенах, чтобы можно было далеко окинуть взглядом страну, в то время как со стороны моря сверкали купола.
Хотя город планировали мастера, возводившие Тиргас Лан, отличия, тем не менее, были. Объяснялось это особенностями истории обоих городов: в отличие от королевской твердыни в сердце леса Тровны, во время обеих войн Тиргас Дун никогда не осаждали, никогда не захватывали враги. Тысячелетиями, когда эльфы бродили по Землемирью, Тиргас Дун был их оплотом, центром эльфийской мысли и знания. В Тиргас Дуне встречались поэты и певцы, чтобы сразиться в честном состязании, собирались ученые для обмена мыслями и опытом, предводители обращались к народу с пламенными речами, и заседал Высокий Совет, из-за которого Корвин и предпринял путешествие на юг, потому что совет этот все еще собирался в Тиргас Дуне.
Однажды Корвин уже побывал в городе Тиргас Дун, ровно год назад, после того как эльфийская корона выбрала королем и собирателем Землемирья именно его.
Во время торжественной церемонии Высокий Совет эльфов подтвердил выбор и, таким образом, назвал Корвина преемником великих эльфийских королей, некогда правивших Землемирьем. Впрочем, Корвину показалось тогда, что церемония для эльфов была всего лишь нудной обязанностью – многие из членов Совета откровенно скучали, украдкой посматривая на дверь и с нетерпением дожидаясь завершения.
Ни для кого не было секретом, что эльфы перестали интересоваться происходящим в Землемирье. После того как на протяжении многих поколений они обеспечивали мир и единство, защищали страну в двух кровопролитных войнах, они отошли от проблем королевства и постепенно возвращались туда, откуда некогда пришли. Большинство кораблей, стоявших на якоре в гавани Тиргас Дуна, уже отправились в путь – стройные парусники и тяжелые триремы, продвигающиеся по морю благодаря размеренным взмахам весел, по направлению к Дальним Берегам.
Во время прошлого визита Корвина в Тиргас Дун стало ясно, что эльфийский город скоро будет совсем заброшен. Давно уже не над всеми башнями развевались флаги, многие ворота были заперты и уже не охранялись; колоннады, среди которых некогда живо обсуждали различные вопросы, были пустынны, а на площадях, где когда-то читали стихотворения поэты и пели песни певцы, единственной мелодией стало завывание ветра.
Многие дома были брошены, некоторые выглядели так, словно хозяева отлучились только на минутку. Искусно обработанные, украшенные витражами окна были распахнуты, внутри виднелась украшенная богатой резьбой мебель, стеклянные графины и глиняные кружки, еще стоявшие на столах филигранной работы… Все мирское стало эльфам безразлично; как только их слуха достигал зов Дальних Берегов, они бросали все и следовали за ним к тем сокрытым островам, которые обещали исполнение всех желаний и вечное счастье и где были не нужны материальные ценности.
Корвин почти что завидовал эльфам и, может быть, именно эта зависть и вызывала в нем неприятие этого места. Может быть, дело было также и в том, что Тиргас Дун был средоточием упадка и разложения. Эльфы прощались с миром и покидали его.
Ну и пусть, думал Корвин, следуя по широкой главной улице вместе со своими спутниками. Однако не все они еще уплыли, и я пришел, чтобы напомнить им об их обязанностях…
Прибрежный город был спланирован, как Тиргас Лан: вокруг центрального здания, к которому вела главная улица, по кругу формировался город. С той лишь разницей, что в центре Тиргас Дуна возвышалась не цитадель, а гигантское здание из белого мрамора, мощный купол которого сверкал и переливался под голубым небом. Вход в здание был украшен роскошными колоннами. На языке эльфов цитадель называлась теллумагур– здание, где заседает совет старейшин.
Во времена эльфийских королей сенат имел лишь совещательный голос, позднее на него перешли законодательные функции. Под огромным куполом обсуждались вопросы войны и мира, долгое время отсюда управляли судьбами Землемирья. Впрочем, большинство людей из восточных империй об этом ничего не знали и даже не подозревали. На протяжении столетий этой расе было свойственно отгораживаться от мира и думать только о себе – причина, по которой люди стали легкой добычей сил зла во времена Второй войны.
С тех пор многое изменилось.
Королевская корона покоилась на голове человека, и теперь не смертные отворачивались от ответственности за мир, а эльфы. Однако Корвин был уверен, что новости, которые он принес, изменят существующее положение дел.
Неспроста он не отправил послов, а пришел лично для того, чтобы поставить Высокий Совет в известность о недавних событиях. Корвин взял с собой только двух лейб-гвардейцев и нескольких воинов королевской стражи, в то время как его советники и доверенные лица остались в Тиргас Лане, чтобы вместо него осуществлять правление.
Не было эскорта, сопровождавшего короля и его свиту в здание Совета. Да и горожан на улицах стало заметно меньше, чем было всего год назад. Над городом повисла давящая тишина, пустынны и молчаливы были дороги и дворы. По странной прихоти судьбы всего за один год сокрытый город Тиргас Лан стал оплотом жизни и надежды, в то время как Тиргас Дун на глазах превращался в город-призрак.
Эта мысль печалила Корвина, но он отогнал ее прочь. Он пришел не затем, чтобы рассуждать о прошлом, а затем, чтобы попросить у сената помощи. Он был уверен, что эльфы не останутся глухи к его просьбе.
На ступеньках, ведущих ко входу под купол совета, посетители наконец повстречали представителя народа эльфов, на первый взгляд, молодого человека, который, тем не менее, повидал уже много зим. Он был одет в широкую тогу, в руке сжимал искусно украшенный деревянный жезл, который вытянул, словно оружие, навстречу людям. И Корвин ни на миг не усомнился в том, что эта штука на самом деле опаснее, чем может показаться на первый взгляд.
– Стой! – крикнул им эльф так громко, что эхо отразилось от каменных стен. – Кто вы и что вам нужно?
– Я Корвин, король Тиргас Лана, – представился бывший охотник за головами – постепенно эти слова стали слетать с его языка легко, и он уже не чувствовал себя обманщиком. – Я желаю говорить с Высоким Советом.
– Говорить с Высоким Советом нельзя, – ответил эльф, не обратив внимания на титул, названный Корвином.
– Даже королю?
– Никому, – последовал простой ответ.
Но у Корвина не было желания менять свои планы.
– Проклятье! – вырвалось у него, и, не обращая внимания на протокол, который, вероятно, мог действовать в подобных случаях, он соскочил с коня и поднялся по ступенькам к кастеляну. – Получается… Это означает, что я со своими людьми напрасно взвалил на себя тяготы долгой дороги? Что я напрасно оставил трон и империю без защиты?
– Мы не звали тебя, Корвин, король Тиргас Лана, – ответил эльф, отчужденное выражение лица которого заставляло предположить, что он и его интересы давно уже были на Дальних Берегах.
Как же это было ненавистно Корвину…
– Нет, не звали, – засопев, согласился он, – но Улиан, председатель Верховного Совета, некогда заверил меня в поддержке на тот случай, если корона Тиргас Лана окажется в опасности.
– И это случилось? – Кастелян глубоко вздохнул и зевнул, за что Корвин готов был схватить его за шиворот и как следует встряхнуть.
– Вот именно, – подтвердил король, с трудом призывая себя к спокойствию. Он знал, что это неразумно – терять самообладание перед эльфами. С их точки зрения он унижал свою душу и терял лицо. Любой, кто повышал голос, для эльфов был несерьезным собеседником.
Казалось, кастелян на миг призадумался (не обязательно над вопросом Корвина, он мог задуматься над чем угодно). Наконец он согласился, но с таким выражением лица, которое свидетельствовало о том, что он не придает земным делам большого значения.
– Хорошо, – заявил эльф. – Не то чтобы это сыграло большую роль, но тебе дозволено говорить перед лицом Высокого Совета эльфов. Входи, король Тиргас Лана, и тебя выслушают.
Эльфы любили использовать цветастые формулировки и театральные жесты – поэтому он постучал жезлом об пол, после чего обернулся и поднялся ко входу с колоннами.
Корвин велел своим лейб-гвардейцам Бриону и Крэгу, а также двум капитанам королевской гвардии следовать за ним. Остальные солдаты должны были остаться с лошадьми и ждать его возвращения. Не то чтобы он не доверял эльфам, которым он вообще-то был обязан короной, но равнодушие, с которым наследники Фаравина относились к делам людей, настолько сильно нервировало Корвина, что он почти ощущал угрозу.
Пока Корвин поднимался по широким ступеням и проходил под тяжелыми колоннами, на которых покоился навес здания совета, он спрашивал себя, разумно ли он поступил, приехав в Тиргас Дун. Способны ли еще эльфы помочь ему? Конечно, когда-то они были влиятельны и сильны, но это было… довольно давно – сыновья Фаравина пришли в упадок.
С другой стороны, у Корвина не было другого выбора. Не было – если он собирался исполнить обещание, некогда данное Аланне.
– Если когда-либо враг причинит мне зло, – прошептала она ему на ухо тем голосом, противостоять которому был не в состоянии ни Корвин, ни кто-либо другой из смертных, – попроси мой народ о помощи.
– Не будь такой суеверной, – ответил Корвин. – Ты – супруга короля Тиргас Лана. Какой же враг отважится причинить тебе зло?
– Пообещай мне, – упрямо потребовала она, и Корвин, скорее ради того, чтобы доставить ей удовольствие, чем будучи по-настоящему убежден, дал слово.
И снова Корвин спросил себя, догадывалась ли Аланна о чем-то еще тогда. Все, что до сих пор происходило, подтверждало, что эльфы обладают удивительными способностями, и Аланне не раз удавалось удивить его. Возможно, она действительно что-то знала… Но почему же, ради всего этого мира, она не предупредила его еще тогда?
Такие вопросы занимали Корвина, пока он вместе с остальными воинами шагал за кастеляном через высокие, уставленные огромными статуями коридоры.
Как он мог позволить одурачить себя? Как должен король защищать свою империю, если он не в состоянии защитить даже свою жену?
В припадке самобичевания Корвин вошел в широкий круг зала Совета. За ним следовали его люди. Над головами людей возвышался великолепный купол, от которого эхом отразилось постукивание – это кастелян несколько раз ударил концом посоха по мраморному полу.
– Высокие господа, мудрецы эльфийского народа! Я представляю вам Корвина, носителя короны и короля Тиргас Лана!
Снова раздался стук, затем эльф поклонился и отошел в сторону, чтобы уступить место Корвину. Тот быстро вышел вперед, ожидая увидеть весь Совет в сборе – но был горько разочарован. Потому что за полукруглым столом, находившимся в дальнем конце зала, сидел один-единственный эльф. Хотя это был эльф, на котором были одежды члена сената и в казавшихся юными глазах которого отражалась безграничная мудрость, но, тем не менее, он был единственным представителем своего народа…
– Говори, Корвин, король Тиргас Лана, – приказал он, и мягкая улыбка мелькнула в его старых и в то же время юных чертах лица. – Высокий Совет готов выслушать все о том, что привело тебя сюда.
– Высокий Совет? – Корвин знал сидевшего за столом эльфа – то был Улиан Мудрый, который в прошлый раз подтвердил его коронацию. – Прошу прощения, благородный Улиан, но я вижу одного-единственного члена Совета…
– Твои глаза не обманывают тебя, – спокойно подтвердил эльф. – Я действительно последний, с кем ты еще можешь говорить. Последний, кто остался здесь, чтобы принимать решения.
– Итак, это правда. Большинство эльфов повернулись к Землемирью спиной.
– Много кораблей покинуло гавань Тиргас Дуна, и ни один не вернулся, – уклончиво, как все эльфы, ответил Улиан. – Дальние Берега манят бессмертием и исполнением мечтаний – ничто из того, что может предложить мир смертных, не может сравниться с этим.
– Может быть, – согласился Корвин, – но народ Фаравина еще нужен здесь.
– Нужен? – Взгляд, который бросил на него Улиан, был усталым и отчаявшимся. – Зачем? Мы, эльфы, на протяжении поколений помогали победить зло, основали империю мира и справедливости. И каков итог? Смертные по-прежнему думают лишь о себе, преисполнены ненависти. Все стремления изменить их и обратить к лучшим делам, оказались напрасны.
– Не совсем, – возразил Корвин. – Тиргас Лан скоро засияет прежним блеском, и новый король восседает на эльфийском троне.
Улиан снисходительно улыбнулся.
– То, что ты называешь блеском, король, лишь жалкое подобие того, чем когда-то был Тиргас Лан. И будет ли смертный достаточно силен для того, чтобы объединить империю… Мы сомневаемся.
– Фаравин был убежден в этом, – ответил Корвин.
– Фаравин… Один из тех, кто принес себя в жертву в борьбе за лучший мир. Если бы он знал, что Темный Эльф однажды вернется…
– Он зналэто, – ответил Корвин. – Он предвидел это в своем пророчестве. Но он верил и в то, что силы зла могут быть навеки побеждены.
– Значит, он был дураком, – тихо, но с отчетливой убежденностью в голосе ответил Улиан. Похоже, что для мечтаний и видений в мире эльфа места не осталось. – Но, конечно же, ты предпринял столь дальний путь не для того, чтобы поговорить с Нами о Фаравине, не так ли?
– Нет, – признал Корвин.
– Итак, что привело тебя к Нам, король Тиргас Лана? – спросил Улиан, и, хотя это «Нам» он использовал в качестве pluralis majestatis,поскольку говорил от имени Высокого Совета эльфов и всего своего народа, по ощущениям Корвина, в словах его была доля насмешки, ведь Улиан был последним из сената. – Расскажи о своем деле, пока есть здесь еще кто-то, кто может выслушать тебя.
– Тиргас Лан в опасности! – произнес Корвин.
– Кто же угрожает ему? – По виду Улиана нельзя было сказать, удивлен ли он или обеспокоен. – Люди, которые не хотят признавать твое право на правление? Мрачные создания Гнилых земель?
– Ни те, ни другие, – покачал головой Корвин. – Далеко на востоке, в городе Каль Анаре, назрела угроза для нас, которую породило не Землемирье. Поэтому я и здесь.
– На востоке? В Каль Анаре, говоришь? – Впервые бледные черты Улиана осветила искра интереса. Конечно, он знал, какую роль сыграл этот город в прошлом; конечно же, он знал историю Темного Эльфа Маргока, который восстал против своего народа и создал расу орков, чтобы погрузить Землемирье в войну и разрушение. В Каль Анаре началась некогда эта история – и только год назад окончилась в Тиргас Лане. – Ты уверен?
– Насколько в этом можно быть уверенным, – произнес Корвин в ответ. – Хотя до сих пор у меня не было ничего, кроме слухов и неясных намеков. Ни один из шпионов, которых я посылал, чтобы собрать информацию о враге, не вернулся.
– Какая жалость. И чего ты требуешь от Нас, король Тиргас Лана?
– Я пришел сюда, чтобы просить поддержки в борьбе против этого врага, – без экивоков произнес Корвин, – ибо я опасаюсь, что империя, которая так молода и неукрепленна, как моя, не выдержит натиска темной силы.
– Что наводит тебя на мысль, что в Каль Анаре действуют темные силы? Конечно, Мы тоже знаем, чьей родиной был когда-то город на востоке. Но нельзя лишь поэтому предполагать, что все, что там происходит, управляется темной силой.
– Вероятно… Однако не так давно произошло нечто, что неопровержимо доказывает: враг, который готовится к войне против нас, питается из темных источников силы.
