Текст книги "Экватор"

Автор книги: Мигел Соуза Тавареш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

Выстрел застал их обоих врасплох, когда они уже засыпали. Себаштьяна, скорее, удивил сам звук выстрела, нежели то, что он прозвучал. Он вскочил и посмотрел в сторону окна в кабинете, где по-прежнему горел свет. Перекрестившись и поглядев в беззвездное небо, он прошептал: «Да будет воля Твоя!» После этого Себаштьян вошел в дом тяжелым, и медленным шагом и направился к кабинету, где Доротея уже рыдала, обнимая неподвижное тело Луиша-Бернарду.

Он выстрелил себе прямо в сердце, сидя на диване. По белой рубашке растеклось огромное красное пятно. Правая рука с оставшимся на пальце револьвером свисала с бедра вниз, глаза были открыты и повернуты в сторону окна. Себаштьян наклонился и закрыл их. Он заметил на полу лист бумаги, который написанными на нем огромными буквами, буквально молил: «Себаштьян, прочти прежде, чем что-то сделаешь!» Он прочел: на бюро лежали два письма. Одно было для графа де-Арнозу, личного секретаря Его Величества Короля, с написанным на нем адресом Дворца Несесидадеш. Другое было адресовано также в Лиссабон, для Жуана. В нем содержалось завещание, исполнить которое он ему поручал: Жуану он оставлял всю свою мебель и личные вещи, а также назначал его распорядителем наследства. Кроме этого, наследниками состояния становились Мамун, Синья, Висенте и Тобиаш. Оставшаяся часть наследства передавалась, в равных частях, Себаштьяну и Доротее. Оба письма Себаштьян должен был тут же, до прихода кого-либо из представителей администрации, спрятать и потом обязательно передать на завтрашний лиссабонский корабль. Если кто-то спросит, нужно было сказать, что губернатор не оставлял никаких писем, никаких записок, в которых бы содержалось хоть какое-то объяснение его безумного поступка.

Себаштьян спрятал оба письма и записку в кармане жилета и приказал Доротее и другим слугам, которые к тому времени уже появились в комнате, чтобы они ничего здесь не трогали. Потом он послал Висенте разбудить королевского прокурора, после чего громким голосом, будто бы говоря сам с собой, произнес:

– Вампир возвращается в этот дом! – Он посмотрел на настенные часы: было три двадцать утра, 29 января 1908 года:

– Настало их время!

Эпилог

1-го февраля 1908 года Король Дон Карлуш и Наследный принц Дон Луиш-Филипе по возвращении из Вила-Висоза проезжали по площади Террейру ду-Пассу, когда на них была устроена засада со стрельбой, в результате которой оба были убиты. Двое стрелков, чьи личности были позже установлены, оказались участниками масштабного заговора, обстоятельства которого, из соображений политической конъюнктуры, так никогда и не были преданы огласке. Прежде, чем умереть, Дон Луиш-Филипе из револьвера, с которым он не расставался, успел застрелить убийцу своего отца по имени Алфреду Кошта, после чего упал, сраженный двумя выстрелами другого убийцы, которого звали Буиса. Если пышные королевские похороны были впечатляющими, то похороны убийц мало в чем от них отличались, что хорошо отражало политическую обстановку, сложившуюся на тот момент в Португалии. Легко раненому в плечо во время покушения молодому принцу Мануэлу суждено было в тот день стать Королем Доном Мануэлом II и править страной в течение двадцати месяцев, до установления республики.

По просьбе вдовствующей королевы, Бернарду де-Пиндела, граф де-Арнозу, личный секретарь Дона Карлуша оставался на службе еще несколько недель, чтобы привести в порядок бумаги и почту убитого короля. Сидя однажды утром за рабочим столом в своем кабинете во Дворце Несесидадеш он получил адресованное ему лично письмо из рук своего секретаря Жузе да-Матты, с небольшим комментарием:

– Вам письмо от губернатора Сан-Томе. Не от того ли, что давеча там застрелился?

– Да, он покончил с собой за три дня до гибели Короля и принца: как будто догадывался…

– Однако же говорят, будто всё это из-за англичанки, его любовницы, жены английского консула…

– Да, говорят. О мертвых вообще много говорят, поскольку их уже нет, и они не могут за себя постоять… – Бернарду Пиндела вздохнул и раскрыл письмо небольшим серебряным ножом для бумаги. Внутри был другой закрытый конверт, адресованный «Его Величеству Королю Дону Карлушу», и небольшая записка, уже лично для него:

«Дорогой друг Бернарду де-Пиндела,

Вы не откажете мне в этой моей посмертной просьбе передать данное письмо непосредственно в руки Его Величества, без каких-либо посредников.

Я хотел бы также, чтобы вы знали: довольно часто за эти долгие, наполненные страданием годы на Сан-Томе я вспоминал ваши слова, сказанные мне в Вила-Висоза в намерении подкрепить просьбу Короля и убедить меня принять его поручение: „Могли бы вы получить от жизни что-либо более грандиозное?“ Ответ мой таков: я оставил здесь жизнь. Мог ли я отдать что-либо более грандиозное своему Королю?

Верьте мне, с уважением и давней дружбой,

Луиш-Бернарду Валенса».

Граф де-Арнозу вздохнул, открыл письмо, адресованное Дону Карлушу и принялся читать его, вышагивая по комнате. Дочитав, он остановился напротив окна с видом на Тежу и на английский фрегат, покидавший устье реки: вне сомнения, это был один из кораблей Его Британского Величества, прибывший на похороны. Какое-то время граф простоял у окна с письмом в руке, погруженный в свои мысли.

– Ну, и что он там пишет? – Жузе да-Матту не оставляло любопытство. – Что-нибудь еще, что может представлять интерес?

– Неужели сейчас что-то еще может представлять интерес? Всё кончено или закончится совсем скоро: конец эпохи. Тяжело только думать, что это я назвал имя этого парня Королю, я убедил его поехать на разговор с ним в Вила-Висоза, настояв на том, чтобы он согласился отправиться с миссией на Сан-Томе. Если бы я этого не сделал, он был бы сейчас жив.

Бернарду де-Пиндела выглядел ещё более усталым, чем за все последние дни.

– Но ведь, сеньор граф, умер он не от данного ему поручения, умер он от любви. А уж в этом виноват только он один…

Бернарду де-Пиндела посмотрел на него почти что с презрением:

– А что вы-то знаете об этом, Жузе да-Матта? Или вы успели прочесть письмо раньше меня?

– Нет…

– Тогда потрудитесь уважать причины, которые побудили человека отнестись к этому настолько трагично, что он свел счеты с собственной жизнью. Только ему и Богу известны настоящие причины. Другой человек, который мог отчасти знать это, мертв, а третий, то бишь, я сам, узнавший о них только что, будет хранить это в тайне.

Он подошел к горящему камину и с явным чувством облегчения бросил в него адресованное Королю письмо Луиша-Бернарду, глядя, как пламя медленно поглощает его. Пока бумага догорала, он философски заметил, обращаясь к самому себе:

– В конце концов, это письмо человека, который умер после того, как написал его, тому, кто умер, так и не успев его прочитать. Учитывая, что умерли они почти в одно время, кто знает, может быть, там, наверху они и смогут объясниться друг с другом.

* * *

22 мая 1908 года газета Século в разделе новостей из колоний сообщила о том, что консул Англии на островах Сан-Томе и Принсипи, в виду завершения возложенной на него миссии, был назначен главой Провинциального правительства Коломбо, остров Цейлон, куда он отправился в сопровождении супруги кораблем флота Его Величества «Ройял Соверен», маршрутом через Мыс Доброй Надежды.

14 марта 1909 года английские компании Cadbury Bros из Бурнвиля, J. S. Fry & Со из Йорка и Rowtree & Со из Бристоля, от имени всех английских компаний-импортеров, объявили о бойкоте импорта какао из португальской колонии Сан-Томе и Принсипи.