Текст книги "Плохая мать (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

О, Мирабель.

Она вернула фотографии и монеты в коробку и ошеломленно пошла обратно на кухню.

Она остановилась в дверях, ее взгляд упал на кулинарную книгу на подставке на кухонном столе, закрытую, но с торчащей сверху закладкой. У нее перехватило дыхание, она подошла к ней и открыла в отмеченном месте, ее дыхание внезапно перехватило, когда она увидела, что внутри. Сложенный лист бумаги. С колотящимся сердцем она развернула его, уже зная, что это было, и кто это написал. Ей.

Он был здесь.

Глаза Сиенны пробежались по словам, ее сердце налилось свинцом.

Да, мама ушла навсегда, по крайней мере, я так думал. И вот однажды я включил телевизор и увидел ее. Маму.

Она была в зале, болела за другого парня, который выигрывал в покер. Я стоял и наблюдал. Поглощенный. Мой разум кружился. Гудел от… воспоминаний. Не снов. А затем пришло понимание, словно черное солнце, поднимающееся над бесцветным морем. Она была реальной, а не плодом моего воображения, в котором я убедил себя. Нет… Она была очень реальной. Живой. Она жила двойной жизнью. Она пряталась и никогда не останавливалась.

Как только я нашел маму, то больше не мог притворяться. Мне пришлось смириться с тем, как все было на самом деле.

Так, как все было.

Это заняло у меня много времени. Годы.

Я искал маму в зале, пока другой мальчик играл в свою игру, столько гордости светилось в ее глазах. Я пошел на мероприятие, на котором, по объявлению, должен был присутствовать сам главный победитель, и мама тоже была там. Я последовал за ней в маленький грязный трейлер, где она пряталась. Как долго она там пробыла? Так близко и в то же время так далеко.

Внутри были фотографии мальчика и девочки, растущих на протяжении многих лет. На фотографиях была мама. Обнимающая мальчика. Руки, обнимающие девочку. Улыбающиеся. Так много улыбок. Там были фотографии мальчика и девочки вместе, мальчик смотрел на девочку так, словно она повесила луну и все звезды. Интересно, где она сейчас. Куда она делась? Мать, очевидно, любила ее как собственного ребенка.

Любила ее так, как не любила меня.

Ни одной моей фотографии не висело у нее на стене и не украшало столик рядом с диваном. Ни одной. Для мамы это было так, как будто меня вообще никогда не существовало.

Позже главный победитель купил ей огромный шикарный дом. Как же она была счастлива. Насколько довольна своей жизнью. Как мало она скучала по мне или сожалела о том, что сделала.

О, да, теперь я понял. И разозлился.

Я понял, что, возможно, отец был прав насчет матери. Возможно, я был единственным, кто ошибался.

Я думал об этом все время. Я думал об этом, когда возвращался вечером домой, ужинал в одиночестве за столом, где меня когда-то изнасиловали, сидел на стуле, где сидели отец и мистер Патч, когда я заколол их насмерть. Я думал об этом, когда чистил туалеты других людей и выносил их мусор.

И я начал планировать.

Я следил за матерью, гнев и замешательство шли в ногу с моим одиночеством. Главный победитель, мой брат, добивался все большего успеха по мере того, как разрабатывал стратегию и строил свою империю.

У меня не было империи. У меня не было успеха. У меня не было ничего и никого. У меня были только воспоминания, которые все еще иногда заставляли меня кричать посреди ночи. Крики, которые не слышал никто, кроме разлагающегося мешка с костями в комнате тремя дверями дальше.

Я наблюдал за матерью, гордость светилась в ее глазах, когда она смотрела на своего сына. Того, кого она предпочла мне. Того, кого она защищала.

В некотором смысле я понимал, почему она выбрала его. Должно быть, она увидела в нем все то, чего мне не хватало. У него были ее небесно-голубые глаза и ее легкий смех. Он был таким же мастером игры в карты, как и она. Он унаследовал способность без особых усилий отслеживать те, которые уже были сыграны, и интуитивно определять вероятность того, что будет разыграно следующим. Я наблюдал за ним – я понимал, что он делает, потому что видел, как мама тоже это делала. Однажды. Давным-давно. Я пытался. Я практиковался. Но у меня просто не было такого таланта.

Он был мастером игры.

Он был главным победителем.

Он был тем, кем я хотел быть.

Я был никем иным, как браком.

Позором.

Да, неудивительно, что мать выбрала его и бросила меня. Но у меня было то, чего не было у него. У меня была отцовская безжалостность. Или могла быть, если бы я очень старался. Я знал, что смогу. Потому что кипящий жар, который я чувствовал внутри себя, был яростью из-за того, что она меня бросила, когда я все еще нуждался в ней. Ярость на человека, который прожил ту жизнь, которую я должен был прожить.

Я бы начал с наказания самых первых, кого мать предпочла мне, тех, кто помогал ей укрываться и лгать. А затем я бы перешел к главному победителю и его детективу. Я бы заставил их заплатить. И я бы заставил ее смотреть это так же, как я.

О, да, я бы заставил маму увидеть меня. Я бы заставил ее посмотреть в мою сторону. Я бы напомнил ей, что матери, которые бросили своих детей на растерзание монстрам, не заслуживали жизни.

О, нет. О, Боже. Она потянулась за телефоном в заднем кармане. Ей нужно было позвонить Гэвину. Ей нужно позвонить Кэт. У него Мирабель. Она должна помочь.

Сильные руки обхватили ее сзади, и она дернулась, потянувшись за оружием, когда сильный химический запах проник в ее дыхательные пути. Она откинула голову назад, соприкоснувшись с мужчиной, который держал ее, и он издал стон, усилив хватку. Она боролась, большими глотками втягивая пропитанную хлороформом тряпку, ее мышцы становились все тяжелее и тяжелее, слезы щипали глаза, когда она отчаянно пыталась не заснуть, а бороться. Ее оружие было так близко… так близко. Она не могла заставить себя пошевелиться. О, Боже. Гэвин. Она согнулась, упав на землю, слова пришли к ней как раз перед тем, как она потеряла сознание.

– Я знал, что вы придете сюда, детектив. Я сделал ставку на это.

Глава тридцать вторая

Гэвин нажал отбой и бросил телефон на стойку, его беспокойство возросло еще больше. Сиенна сказала ему, что напишет, когда выйдет от его матери. Он усомнился в себе, подумав, что, возможно, она имела в виду, что отправит сообщение, когда выйдет из дома после душа и переодевания, и поэтому он дал ей еще немного времени, но это было полтора часа назад. Он уже несколько раз набирал номер Мирабель, но ответа не было.

Что-то случилось на работе? И все же, разве она не дала бы ему знать? Он понимал, что природа ее работы заключалась в том, что она постоянно сталкивалась с чрезвычайными ситуациями, поэтому старался не волноваться. Но у него ничего не получалось.

Его телефон подал сигнал, когда пришло сообщение, и он схватил его, увидев имя Сиенны. У него перехватило дыхание, когда он открыл сообщение, его брови сошлись на переносице.

Можешь встретиться со мной у Аргуса? Приезжай скорее. Будь один.

Что?

Он попытался дозвониться ей, но снова попал на голосовую почту.

Что-то не так с Аргусом? Или с его мамой?

Но если так, Сиенна позвонила бы ему. Она не отправила бы зашифрованное текстовое сообщение.

Он помолчал, пытаясь сообразить, что делать, и, наконец, подошел к своему сейфу и достал пистолет и кобуру.

Будь один.

Напарницу Сиенны звали Кэт, он был почти уверен. Должен ли он попытаться позвонить ей? Или в полицию? Проблема была в том, что полиция не стала бы просто ждать его там и следовать его инструкциям, оставаясь вне поля зрения, и припарковаться через три улицы на случай, если они ему понадобятся.

Будь один.

Что, если этого не сделать, Сиенна каким-то образом подвергнется опасности? Если это не она написала ему смс, значит, у кого-то был ее телефон. У кого-то была она.

И, возможно, его мать тоже, потому что именно туда направлялась Сиенна. Боже, ему не следовало слушать свою маму раньше. Что-то было в ее голосе. Он списал это на болезнь, но… ему следовало пойти туда самому и проверить, просила она его об этом или нет.

Это бесполезно, Декер. Пора действовать.

Гэвин схватил толстовку и направился к двери.

Двадцатипятиминутную поездку до дома Аргуса он проделал за девятнадцать минут, вцепившись руками в руль, и заставив себя оставаться настолько спокойным, насколько мог, зная, что ему нужно действовать быстро, но никому не будет пользы, если он попадет в автомобильную аварию, потому что находился в состоянии паники.

Он припарковался в квартале от дома и прошел задними дворами к дому Аргуса, держа руку на оружии. В доме темно, но луна над головой была полной и яркой. Он мог видеть, что шторы на окнах были задернуты. Его сердце учащенно билось, когда он крался вокруг парадного входа, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы прислушаться к любому шороху, но все было тихо.

Незапертая входная дверь открылась, издав тихий скрип, когда она повернулась на петлях. Он вытащил свое оружие, держа его в руках, прижался спиной к стене и вошел внутрь.

Он почувствовал трупный запах еще до того, как нашел его – очень ранний запах разложения – его сердце бешено колотилось в груди. О, черт. Аргус. О, Боже. Его горло горело, грудь болела, когда он, прижавшись спиной к стене кухни, смотрел на останки единственного отца, которого он когда-либо знал, человека, который научил его бриться, завязывать галстук и смотреть в глаза другому мужчине, когда пожимаешь ему руку. Болезненный комок подступил к горлу, но он проглотил его, его дыхание стало прерывистым. О, Боже. Нет времени, совсем нет на это времени. Аргусу уже не помочь. Сейчас Сиенна и Мирабель являлись его приоритетами.

Он заставил себя отвести взгляд от Аргуса и оглядел комнату. На краю стойки лежали два телефона, и Гэвин подошел к ним. Один принадлежал Сиенне. Он узнал красный чехол для телефона. А другой принадлежал его матери. Рядом с ними лежала записка, написанная почерком, который он узнал по письмам, которые его просили прочитать в поисках улик, которые могли бы направить полицию в правильном направлении.

Дэнни Бой.

Дэнни Бой убил Аргуса, и теперь у него были Сиенна и его мать.

Волна страха и адреналина напрягла его мышцы. Он резко выдохнул, посмотрев на записку.

Гэвин, не звони в полицию, если хочешь снова увидеть свою мать или девушку. Я оставил тебе все, что нужно. Спроси обо мне Вайолет; у нее есть ключ. Если ты втянешь кого-нибудь еще, игра будет окончена. Ты играешь честно, и я тоже. Ты ведь главный победитель, Гэвин. Я абсолютно уверен, что ты найдешь нас. Но время не терпит отлагательств. Скоро начнется обратный отсчет. Дэнни

Волна чистой ярости пронзила его. У этого психа были две женщины, которых он любил больше всего на свете, и он ожидал, что Гэвин сыграет в какую-то безумную игру, чтобы найти их?

Гнев уступил место разочарованию, смешанному со страхом, и под ними все еще пряталсь скорбь по Аргусу, с которой он не мог справиться, не сейчас. Позже, но не сейчас, даже когда его тело наполняло комнату запахом смерти.

Что он должен был сделать… обыскать этот дом в поисках какой-нибудь маленькой безделушки, которая привела бы к другой безделушке? С чего бы он вообще начал? Единственное, что Дэнни оставил ему, – это записка и два телефона. Он перечитал записку еще раз, заставив себя делать это медленнее. Кто, черт возьми, такая Вайолет? Он отбросил лист бумаги, выругавшись, и перевел взгляд на телефоны. Он первым взял телефон Сиенны и разблокировал его.

На ее экране были изображены две пальмы, одна склонилась перед другой, а за ними – красный закат. Это напомнило ему о чем-то, и ему пришлось несколько мгновений смотреть на это, прежде чем что-то щелкнуло. Это было похоже на фотоверсию логотипа «Paradise Estates». Просто, чтобы убедиться, что память не сыграла с ним злую шутку – хотя он и не думал, что это так; первые восемнадцать лет своей жизни он смотрел на этот логотип почти каждый день, – он достал свой телефон и провел поиск. Он приложил все усилия, чтобы унять дрожь в руках. Появился веб-сайт парка мобильных домов, и Гэвин уставился на него. Логотип был обновлен, и теперь на нем было изображено какое-то тропическое растение, за которым плескалась вода. Что не имело абсолютно никакого смысла, но и название сообщества тоже. Сиенна всегда высмеивала это, называла ироничным. Что, конечно, так и было, и тот факт, что это не являлось целенаправленной иронией, делал все еще более унизительным.

У него заныло в груди. Сиенна.

Нет, он был чертовски уверен, что этот скриншот был очень похожим на тот старый логотип, который изображен на вывеске у входа в сообщество, в котором они выросли. И он также был совершенно уверен, что этого не было в ее телефоне, когда он увидел пришедшее сообщение от «Моя большая любовь».

Он оживил телефон Мирабель и увидел, что фотография на ее экране была той же, что и в течение нескольких месяцев, если не целого года: Мирабель и Аргус сидят в шезлонгах у ее бассейна со стаканами лимонада в руках. Он сделал это фото сам.

Ему пришлось подавить комок горя, который поднялся внутри него при виде Аргуса, улыбающегося рядом с Мирабель. Не сейчас, не сейчас.

Он просмотрел ее текстовые сообщения, но ничего необычного не увидел. Затем открыл ее веб-браузер и обнаружил, что единственной открытой страницей была первая страница местной новостной станции. Он нахмурился. Мирабель не смотрела новости. Хотя она сказала, что стала уделять больше внимания им теперь, когда Сиенна находилась в городе. Было ли это связано? Он издал низкий горловой рык разочарования, швырнув телефон на стойку. Это безумие.

Он открыл телефон Сиенны и нашел отправленное ему сообщение, которое, как он мог только предполагать, на самом деле написано мужчиной, у которого она находилась.

Он беспомощно оглядел кухню, намеренно отводя взгляд от тела Аргуса, но, насколько он мог видеть, все было на своих местах. Единственными подсказками были телефоны.

– Господи, – пробормотал он, держа руку на оружии, когда снова вышел из дома, пошел тем же путем, что и от своей машины, и забрался внутрь.

Уезжая, он укрепил свою решимость, ненавидя себя за то, что не мог даже позвонить в полицию, чтобы сообщить им об убийстве Аргуса. Прости, Аргус. Но я знаю, что сейчас ты бы посоветовал мне сосредоточиться на наших девочках.

Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться до трейлерного парка, и, когда он приехал туда, у него не осталось никаких реальных воспоминаний о поездке, его разум был настолько поглощен тем, в центре чего он оказался, и чем все это могло закончиться. Он припарковался возле знака с новым логотипом, большим валуном, стоящим рядом со столбом. Это тоже было ново. Гэвин подошел к знаку и обошел вокруг него один раз, проведя рукой по верхушке на случай, если там было что-то плоское, чего он не мог разглядеть. Но ничего не было. Он переключил свое внимание на камень и попытался отодвинуть его в сторону, но тот был слишком большим и тяжелым. Ему понадобился бы чертов кран, чтобы поднять эту штуку. Черт возьми. Если он не должен был быть здесь, то куда он должен был пойти? Гэвин выругался, упав на колени и отчаянно отодвигая песок вокруг основания валуна в сторону, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь в грязи, но там ничего не было.

Он на мгновение опустился на колени, прислушиваясь, как залаяла собака, затем еще одна и еще, пока все они отвечали друг другу. В воздухе раздалось несколько воплей – владельцы приказывали своим собакам заткнуться к чертовой матери. Он учуял стойкий запах древесного угля и мяса. Кто-то или несколько человек приготовили себе ужин на гриле, как многие и делали вместо того, чтобы коптить тесные помещения внутри своих трейлеров.

Его, должно быть, привели сюда. Из всех людей, поднявших трубку этого телефона, только он мог знать, что фотография на экране принадлежала не Сиенне, и что это было фотоизображение старого логотипа «Paradise Estates».

Он достал свой телефон и посветил фонариком на камень, и при дополнительном освещении смог разглядеть, что на поверхности камня были гравюры и письмена. Он поводил фонариком по кругу, его сердце учащенно билось. Это не было граффити; но выглядело очень намеренным и тематичным, выполненным в коричневых и серых тонах, поэтому он не сразу заметил что-либо из этого при слабом освещении. Там были очертания детских рук с вдохновляющими словами, которые гласили: Вера! Доверие! Выдержка! Это выглядело так, как будто владелец трейлерного парка или тот, кто переделал вывеску, попросил детей, которые жили здесь, поучаствовать в этом приятном художественном проекте, который сливался с природой и мог подбодрить их, когда они проходили мимо него в начале и в конце каждого дня.

Как бедный ребенок, выросший в трейлерном парке и ходивший в государственную школу из-за нехватки средств, Гэвин хорошо разбирался в такого рода проектах, некоторые были большими, как искусственное озеро с лебедями, чтобы украсить заброшенный район, другие поменьше, как этот камень позитива. Это были проекты, которые заставляли других чувствовать себя хорошо, но, как правило, мало что меняло в их жизни.

Цинично, Декер. И не вовремя. Его разум был просто в свободном потоке, и он был так чертовски напуган, что у него заканчивалось время каким-то определенным образом, который он не знал, как измерить.

Он поспешно поводил фонариком телефона по камню, высматривая что-нибудь выступающее или…

Вот. Вот оно. Внизу черным фломастером было написано одно слово. Он еще раз быстро осмотрел камень, чтобы убедиться, что это было единственное слово, написанное черным. Точно так же, как номер на ключе, который Сиенна нашла внутри теннисного мячика, и имя, написанное на кофейной чашке. Почерк здесь был тот же, слово выведено аккуратно: Обновить! 4:2.

Его дыхание стало прерывистым, сердце билось так быстро, что он мог поклясться, что оно вырывалось у него из груди. Что, черт возьми, он должен был делать со словом «обновить» и цифрами рядом с ним?

Он быстро поискал это слово в Google. Там был медицинский центр, о котором он никогда не слышал и не был его пациентом, со словом «обновить» в названии, но это было все. Он открыл сайт с тезаурусами (сокращениями) и поискал это слово. Расширять, продлевать, подтверждать, возрождать.

Он был в растерянности. Блядь! Ему хотелось поднять лицо к небесам и закричать. Что еще ему оставалось делать?

4:2. Это был стих из Библии? Он поискал его и нашел один вариант из Послания к Ефесянам. Будьте полностью смиренными и нежными; будьте терпеливы, относитесь друг к другу с любовью.

Ладно, это не помогло. И было слишком много других библейских вариантов, которые нужно изучить. Нет, это должно было быть что-то другое. Что-то более логичное и отнимающее меньше времени.

Верно? Или смысл был в том, чтобы держать его связанным тысячами страниц библейских отрывков?

Его разум терялся, хватаясь за возможности. Расслабься. Ты не поможешь им, если не расслабишься. Подойди к этому так, как привык подходить к картам. Ва-банк, но спокойно, под контролем. Именно так ты выигрываешь. Ему потребовалось мгновение, чтобы выровнять дыхание.

Новостной сайт. Внезапно до него дошло. Тот, который был оставлен открытым на телефоне Мирабель. Но, вероятно, не самой Мирабель. Он открыл новостной сайт на своем телефоне и просмотрел первую страницу. Вот! На одной из полос вверху было написано «Обновить Рино», и он нажал на нее. В списке было несколько историй, в основном о восстановлении старых зданий, уборке парков и других общественных зон и тому подобном. 4:2. Оказалось, что на этой подстранице было четыре страницы, и Гэвин кликнул на последнюю и прокрутил вниз до второй статьи.

Это была история о старом казино «Казино Рояль», которое было разрушено в результате контролируемого сноса. Взрыв был запланирован на следующее утро в 5:00 утра. Гэвин медленно встал, задержался всего на мгновение, а затем побежал к своей машине.

Глава тридцать третья

Дорога, ведущая к старому казино «Рояль», была закрыта, тут и там припаркованы строительные машины, большие предупреждающие знаки о том, что велись работы по сносу. Гэвин оставил свою машину на пустой стоянке через дорогу, нырнул под ограждение и побежал трусцой к темному строению.

Между конусами была натянута предупредительная лента, перегораживающая парковку перед зданием, и Гэвин уже мог видеть, что окна заколочены. Мгновение он стоял, глядя на старое казино. Находилась ли Сиенна внутри? Его мать? Страх пронзил его, ужас от того, что его поиски приведут к их безжизненным телам, с головами, болтающимися на израненных шеях, точно так же, как у Аргуса. Аргус.

Не думай. Просто действуй.

Он заставил свое тело двигаться, спеша между объектами, которые при необходимости мог бы использовать в качестве укрытия, обходя большое сооружение.

Сзади была служебная дверь, наполовину открытая, и, удивленный этим зрелищем, Гэвин отпрянул назад, спрятавшись за углом здания, прежде чем высунуть голову. Он не мог видеть, что внутри, только чернота снаружи, но это был вход.

И он знал, что дверь оставили открытой для него. Что означало, что он пришел в нужное место.

Сиенна.

Внутри заиграла песня.

Ду-да! Ду-да!

Какого черта?

Он проскользнул в дверь, повернув голову – черт. Включился прожектор, ослепив его. Инстинктивно он пригнулся, ожидая какого-нибудь удара, пока изо всех сил пытался разглядеть. Его рука потянулась к кобуре, но откуда-то сзади раздался голос.

– Не надо. У меня тоже есть оружие, и я тебя вижу. – Гэвин опустил руку, когда голос раздался снова. – Поздравляю, Гэвин. Я не удивлен, что ты добрался сюда. Нисколько не удивлен. Все мои ставки, похоже, окупаются. Думаю, сегодня я главный победитель. Посмотрим.

Прожектор переместился в сторону, и Гэвин выпрямился, щурясь в полумраке, на заднем плане весело зазвучала песня, настроение полностью противоречило ситуации, добавив пугающий элемент нереальности.

К нему шел мужчина, в одной руке, как он теперь мог видеть, был фонарик, направленный в сторону, а в другой – пистолет, направленный на Гэвина.

– Дэнни? – спросил он.

Губы мужчины изогнулись, хотя Гэвин не назвал бы это выражение улыбкой. Когда он подошел ближе, Гэвин увидел, что его нос покраснел и покрылся синяками, как будто кто-то его ударил.

– Ах. Ты, конечно, знаешь мое имя. Мое настоящее имя. Детектив Уокер принесла тебе мои письма. Я думаю, ты бы не назвал их моей автобиографией, учитывая, что некоторая информация была… опущена. – Он преувеличенно вздохнул.

Гэвин уставился на него. Он… узнал его. Дэнни. Он порылся в памяти.

– Ты работаешь в моем здании, – сказал Гэвин. Он видел его раньше. Уборщик.

Дэнни улыбнулся, но не подтвердил и не опроверг его слова.

– В любом случае, я надеялся, что она это сделает, – продолжил он, как будто Гэвин ничего не говорил. – Принесет тебе мои записи. Сочетание дизайна открытки и ее собственного желания увидеть тебя, подумал я, если судить по фотографиям на стене Мирабель, и по тому, как вы двое когда-то смотрели друг на друга. Положи свой пистолет на пол. И свой мобильный телефон тоже.

Гэвин остановился, прикинув шансы на то, что он успеет выстрелить раньше Дэнни, но оружие тот держал твердо, и он одержал верх, держа фонарь. К тому же, Гэвин все еще не знал, где его мама и Сиенна, и, если ему удастся убить Дэнни, он, возможно, никогда этого не узнает. Медленно он вынул пистолет из кобуры, положил его на пол, а затем достал из кармана телефон и положил его тоже. Дэнни наклонился, не сводя глаз с Гэвина, когда тот положил телефон в карман, а затем одной рукой открыл патронник пистолета, вынул патроны и тоже положил их в карман. Он встал, пнув ногой пистолет справа от себя. Он скользнул в темноту, теперь бесполезный.

– Мне достаточно одного оружия, – сказал Дэнни, кивнув на то, что было у него в руке. – К тому же, это пистолет, из которого мой отец убил Джакса. Ты читал о Джаксе, не так ли? Мне показалось уместным использовать его сейчас, здесь, в конце моей истории.

Конец моей истории.

– Где Сиенна? – спросил Гэвин. – Моя мама? – его нервы были натянуты до предела, мышцы живота сжались, готовясь к худшему. Мирабель в кресле, шнур на ее безжизненной шее. Сиенна… нет. Эти мысли не помогут.

Но если бы это было так, он напал бы на Дэнни голыми руками. Потому что тогда ему было бы нечего терять.

О! Вот так денек!

– Твоя мама. Ха. Не волнуйся, – сказал Дэнни, сделав несколько шагов влево, где щелкнул выключателем. – Они прямо там. – Гэвин повернул голову и увидел двух женщин, сидящих на полу со связанными за спиной руками, с кляпами во рту, но с широко раскрытыми глазами. Его взгляд скользнул по ним. Они казались испуганными, но в порядке. Живые.

– Чего ты хочешь от них? – спросил Гэвин. – Чего ты хочешь от меня и почему? – теперь было ясно, что он нацелился на них обоих с самого начала. Но к какой цели он двигался? И какой частью этого они были?

– О, я уже говорил тебе, что Вайолет ответит на все твои вопросы, – сказал он, посмотрев на женщин. – Ты всегда был шумным маленьким засранцем, – сказал Дэнни, начав пятиться. – Шумным и счастливым. Ты должен оставаться таким. Молодец, Главный победитель. – Мышцы Гэвина напряглись, готовые как броситься к женщинам, так и отреагировать на все, что бы ни сделал Дэнни, какие бы бессмысленные вещи он ни говорил. Но Дэнни просто попятился к двери, которую Гэвин мог видеть у него за спиной теперь, когда его глаза привыкли. Дэнни открыл дверь, а затем закрыл ее за собой, и Гэвин услышал щелчок замка и что-то похожее на громкий лязг цепей.

Затем он двинулся, бросившись к Сиенне и своей маме, опустился на колени, когда добрался до того места, где они сидели, вытащил кляп изо рта Сиенны, а затем и Мирабель, его пальцы быстро двигались, чтобы развязать их связанные руки. Их дыхание сменилось громкими выдохами, Мирабель наклонила голову вперед, набрав полные легкие воздуха.

– Гэвин, – сказала Сиенна, вздернув подбородок и бросив взгляд через его плечо.

Он быстро повернулся. Дверь, через которую он вошел, закрылась за ним, но теперь он мог видеть красный огонек, мигающий на панели на стене. Он повернулся обратно к Сиенне, которая заканчивала снимать веревки со своих рук.

– Помоги ей, – сказал он, указав на Мирабель. Сиенна кивнула, и он побежал обратно к двери, чтобы посмотреть на мигающий огонек и слова под панелью:

У вас будет только один шанс ввести правильный код. Если будет введен неправильный код, система будет отключена навсегда, а дверь останется запертой. Взрыв назначен ровно на 5:00 утра. Удачи.

Взрыв.

Он попытался повернуть дверную ручку, но она просто задребезжала в его руке. Он проследил за проводами от похожей на сигнализацию коробки вверх, но они исчезали в темноте над головой. Черт возьми, потолки высокие. Когда-то в этом большом открытом пространстве, возможно, и был эскалатор, но теперь, судя по тому, что он видел, разговаривая с Дэнни, это просто огромная пустая комната. Он ни черта не мог разглядеть наверху, и у него не было никакого источника освещения. Он опустил голову, переводя взгляд с одного угла двери на другой. Усиленная сталь. Как и в любом казино. Им понадобился бы бульдозер, чтобы пробиться сквозь нее.

Или неизвестный код, который у них был единственный шанс ввести.

Или техник, который знал, как демонтировать систему, какой бы она ни была, и свет, при котором можно было работать.

У них не было ничего из этого.

Он подбежал к выходу, через который ушел Дэнни – еще одна чертова стальная дверь – и обнаружил, что она тоже заперта, а когда он подергал ее, то услышал, как звякнула цепь, отодвигающаяся сама по себе с другой стороны. Дверь была заперта и скована цепью.

Они были пойманы в настоящую ловушку.