Текст книги "Плохая мать (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава двадцать шестая

Учеба закончилась, и я изо всех сил старался оставить позади все, что произошло в мои школьные годы. Устроился на новую работу в другую компанию. Я усердно работал, редко использовал все свои перерывы, никогда не проверял телефон и не бездельничал, как это делали другие сотрудники, работавшие со мной, и вскоре получил повышение. Я не высовывался и не делал ничего, что могло бы привлечь к себе негативное внимание. Отец хорошо меня обучил.

Повышение по службе означало больше денег, а больше денег означало более питательную пищу. Мне даже пришлось немного доплатить за абонемент в спортзал. Я всегда был высоким, но теперь прибавил и в массе. Начал замечать, что женщины украдкой бросали на меня взгляды или поправляли прическу, как я видел, когда они разговаривали с популярными парнями в школе. Но теперь они делали это со мной.

Я все еще был застенчив, когда дело касалось женщин. Я обрел своего рода покой и приветствовал это. У меня была моя работа. Мои боссы хвалили меня. У меня был дом, где я чувствовал себя в безопасности. Окончательно.

Той осенью на одно из моих мест работы пришла новая девушка. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза почти такие же голубые, как у мамы. Мысленно я называл ее Долли, потому что ее кожа была бледной и безупречной, как у фарфоровой куклы. Она была очень миниатюрной, но у нее была большая грудь, которая придавала объема ее фигуре. Хотя я старался быть как можно более сдержанным, мне было трудно не пялиться на нее каждый раз, когда она проходила мимо меня, и я думаю, она замечала это, потому что через некоторое время останавливалась и болтала, слегка выгнув спину и понимающе улыбнувшись, когда мой взгляд естественным образом опускался вниз.

Мы работали вместе около месяца, когда Долли, наконец, однажды сказала:

– Почему бы тебе не пригласить меня на свидание? Я знаю, ты этого хочешь.

Я почувствовал, как жар поднялся по моей шее, но изо всех сил старался казаться непринужденным и лишь слегка заинтересованным. Внутри, однако, мое сердце бешено колотилось, и я не был уверен, права она или нет. Хотел ли я пригласить ее на свидание? Мне понравилось наше общение. Я с нетерпением ждал встречи с ней на работе. Я даже немного пофлиртовал с ней – или, по крайней мере, надеялся, что это был флирт, – и подумал, что все прошло хорошо. Это заставило меня почувствовать себя увереннее. И помогло заглушить напоминание об унизительном провале единственного свидания, на котором я когда-либо был. Однако Долли была гораздо более прямолинейна, чем улыбчива, взяла мою руку и положила ее на свою большую грудь, наблюдая, как я сглатывал и все больше краснел. Она рассмеялась, отпустила мою руку и сказала:

– Я буду готова после работы. – А затем повернулась, послав мне воздушный поцелуй через плечо, и вернулась на свое место.

Я с трудом мог сосредоточиться на своей работе, и в следующие несколько часов допустил больше ошибок и промахов, чем за всю свою работу с тех пор, как устроился. Другой сотрудник дважды спросил меня, хорошо ли я себя чувствовал, и я сказал ему, что страдал от легкого недомогания, но со мной все будет в порядке.

Часть меня надеялась, что Долли просто пошутила насчет нашего свидания после работы, и что, когда я увижу ее в следующий раз, она придумает оправдание и сольется. Однако я не видел ее до конца дня, и когда моя смена закончилась, я решил уйти, не разыскивая ее, потому что в тот момент действительно чувствовал тошноту, мое сердце все еще билось слишком быстро, а руки вспотели. Но когда я вышел через заднюю дверь, Долли стояла, прислонившись к моей машине, с дерзкой улыбкой на лице, ожидая меня.

Мое сердце забилось еще быстрее, и я почувствовала головокружение. Однако Долли, казалось, ничего не заметила, даже предложила сесть за руль моей машины, которая когда-то принадлежала моему отцу, а теперь стала моей.

Она отвезла нас в бар, и, хотя ни один из нас не достиг совершеннолетия, разрешенного для употребления алкоголя, никого там, казалось, это не волновало. Я был благодарен слабому освещению, надеясь, что оно скрыло мою покрасневшую кожу и пятна, которые наверняка образовались у меня на шее, как это обычно бывало, когда я становился нервным или взвинченным. Долли заказала пиво, и я тоже, и, хотя никогда по-настоящему не пил алкоголь, разве что пробовал его из запасов, которые отец хранил в нашем кухонном шкафу, я обнаружил, что эффект был именно таким, какой мне нужен, чтобы успокоить свои нервы.

Я выпил один, затем второй и заказал третий. Но в плане выпивки я был далеко не в лучшей форме, а Долли не только быстро превзошла количество выпитых мной сортов пива, но и выпивала с парнем в баре каждый раз, когда делала очередной заказ. Довольно скоро ее глаза покраснели и были полузакрыты, а слова звучали невнятно.

– Потанцуй со мной! – настаивала она, вытащив меня на почти пустой танцпол и прижавшись ко мне. Несмотря на алкоголь в моем организме, у меня снова перехватило дыхание, на лбу выступил пот. Она обвила руками мою шею, ее большие груди мягкими подушками прижались к моей груди, и я затвердел. Долли, очевидно почувствовав мое возбуждение, замурлыкала, небрежно прижимаясь своим телом к моему. От ее дерзкого прикосновения тревога разлилась по мне, как аккумуляторная кислота, но я заставил себя не отстраняться и не вырываться из ее объятий. Она слегка споткнулась, пропустив шаг, а затем рассмеялась, прижавшись ко мне и сказав. – Отвези меня домой, детка.

Я был так возбужден, что в тот момент мне было больно. Поэтому я позволил ей вывести меня за дверь к машине, где сел за руль, и она включила музыку так громко, что я не слышал собственных мыслей. Она опасно высунулась из окна, так что мне пришлось ухватиться за подол ее рубашки сзади, чтобы она не выпала из машины.

Ее квартира находилась всего в нескольких кварталах от бара, и, что удивительно, она смогла направить меня туда, или, скорее, остановить, когда увидела дом, так что я с визгом затормозил у обочины.

К этому моменту действие алкоголя заканчивалось, и мои нервы расшатались в полную силу. И не только нервы, но и сомнение и изрядная доза отвращения к ней, даже если мое тело еще не получило напоминание, выпуклость в моих штанах налилась кровью. Я, запинаясь, последовал за ней вверх по ступенькам к ее двери, и она втащила меня внутрь, прежде чем захлопнуть ее за нами. Должно быть, она расстегивала рубашку, когда поднималась по ступенькам, потому что, когда она повернулась, та была расстегнута, и она уронила ее на пол, расстегивая лифчик, который развалился, обнажив две огромные круглые груди, кожа туго натянута, соски бледно-красные и, казалось, слишком маленькие для грудей, на которых они находились Она прыгнула вперед, прижавшись своим ртом к моему, ее язык был влажным и скользким, когда она просунула его мне в рот, ее рука обхватила мою эрекцию.

Это было внезапно и ошеломляюще, и к горлу подступила рвота. Я резко оттолкнул ее, зажав рот рукой. Долли отшатнулась назад, зацепившись за предмет мебели, розовые пятна расцвели на ее бледных щеках, когда она стиснула зубы и подняла палец, указав им на меня.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – потребовала она, слова были невнятными. – Что? Ты что, слабак? Ты не по кискам? – тогда во мне расцвела ярость, такая же внезапная, как тошнота, охватившая меня от ее силы, и неожиданность того, что она вторглась в мое тело.

Это было отвратительно и мерзко, и я не просил об этом.

Я шагнул вперед, толкнув ее так, что она упала в сторону, растянувшись на полу, полуголая и неловко согнутая.

– Твою мать! – закричала она, пытаясь встать, но снова падая назад, ее тяжелые груди мешали сохранять равновесие. Тогда я рассмеялся, и из моего горла вырвался маниакальный звук. Этот звук, казалось, еще больше разозлил ее, и она продолжала барахтаться, как тяжеленный тюлень, по-клоунски.

Я заметил шахматную доску, стоящую сбоку от дивана, и схватил пригоршню шашек, швыряя их в нее и наблюдая, как они отскакивают от ее лба, и она еще немного замахала руками, ее сиськи болтались из стороны в сторону, рулет из слоеного теста покачивался на поясе ее юбки, когда она невнятные эпитеты в мой адрес.

– Тебе нравятся игры, Долли? – заорал я. – Тебе нравится играть в свои больные, извращенные игры во власть с такими мужчинами, как я, которых, как ты думаешь, ты можешь растоптать? Пошла ты, Долли.

У двери стояла пара ботинок, и я взглянул на них, представив, как развязываю один из шнурков и использую его, чтобы задушить ее. Я мог бы привязать ее к стулу, как мама поступила с отцом и мистером Патчем. Я мог сжимать ее шею медленно, или сделать это быстро. Я мог сделать это любым способом, который выбрал. Я снова увидел это перед своим мысленным взором. Просто тянул и тянул, пока ее жизнь не иссякла, и она, наконец, не заткнулась. Это было бы так просто.

Она была отвратительной, и ей не следовало прикасаться ко мне так, как она это сделала. Никто и никогда больше не прикоснется ко мне без моего разрешения.

Я отвел руку назад и отбил еще одну шашку от ее головы, достаточно сильно, чтобы оставить отметину, и она снова упала на пол, протянув руку, чтобы пощупать рану, и всхлипнула, когда слезы брызнули из ее глаз и потекли по щекам.

Ее слезы привели меня в себя, и я поколебался, прежде чем, наконец, отбросить остальные шашки в сторону, моя грудь резко поднималась и опускалась, когда я пытался отдышаться. Я еще минуту наблюдал за ней, распростертой на полу, с крошечными сосками, устремленными в потолок, пока она бормотала и плакала, и мне было ее только жаль.

Я повернулся и оставил ее там, прежде чем дойти до своей машины и поехать домой. Войдя в свой дом, я налил себе стакан холодного лимонада, а затем встал у стойки, делая большие, мучимые жаждой глотки. Меня трясло, мышцы болели от того, что я столько часов крепко держал их. Я представил себе Долли, беспомощную и опустошенную, лежащую на полу, и почувствовал легкий стыд, но также и удовлетворение. Я сам справился с ней. Я был сам себе защитником.

Долли не появилась на работе ни на следующий день, ни еще через день. Каждую ночь я возвращался домой, ожидая, что полиция появится у моей двери, лежал в постели, не в силах заснуть, и придумывал ложь, которую скажу. Когда Долли наконец вернулась, она выглядела почти как обычно, за исключением маленькой красной отметины на лбу. Я напрягся, когда она направилась в мою сторону, мой пульс подскочил, но она одарила меня легкой смущенной улыбкой, отведя глаза и сказав:

– Я хочу извиниться за все, что сказала и сделала той ночью. Я немного… выхожу из-под контроля, когда много выпью. – Она встретилась со мной взглядом, в ее глазах была мольба, как будто она хотела, чтобы я заверил ее, что она была не такой уж плохой, или, может быть, подсказал ей то, чего она не помнила, но, возможно, подозревала. Были ли у нее вспышки, когда бросал шашки в ее лоб? Были ли у нее проблемы с тем, чтобы сопоставить этот обрывок воспоминаний с тем, кем, по ее мнению, я был?

Но я просто смотрел на нее и, наконец, одарил едва заметной улыбкой.

– Не за что извиняться, – сказал я, уходя. Однако моя походка стала более пружинистой. Я сорвался с крючка после нескольких дней неустанного беспокойства. Но я все еще помнил чувство уверенности – силы – когда стоял над ней, заставляя ее заплатить за то, что она сделала, даже если эта плата была небольшой и, возможно, меньше, чем она заслуживала. Да, я впервые в жизни позаботился о себе.

Возможно, мама знала. Возможно, она подумала, что я в ней больше не нуждался. Может быть, именно поэтому она ушла. И, возможно, именно поэтому я позволил ей уйти.

Глава двадцать седьмая

Сиенна постукивала пальцами по столу, просматривая последнюю записку Дэнни Боя о Долли, когда у ее уха зазвонил телефон.

– Профессор Витуччи, – раздался ровный голос на другом конце линии.

– Профессор, здравствуйте. Это Сиенна Уокер, один из детективов полиции Рино.

– Да, здравствуйте, детектив Уокер. Я смотрел новости этим утром. Ненавижу то, что был прав насчет того, что убийца снова нанесет удар, и лучше раньше, чем позже.

– Я тоже. Хотя знала, что это всего лишь вопрос времени. Это часть того, что делает эту работу такой тяжелой.

– Чувство бессилия. Я понимаю. – Его голос по телефону был мелодичным, и она сразу почувствовала себя непринужденно. Он являлся профессором криминологии, но ей было интересно, работал ли он как практик в полиции, и пришлось предположить, что да.

– Да. У меня есть пара вопросов, и я надеялась, что у вас найдется свободная минута или две?

– Конечно. – Она услышала, как закрылась дверь. – Продолжайте.

– У этой последней жертвы, похоже, в прошлом не было никаких проявлений плохого родительского поведения, – сказала она, имея в виду Гарри Локхида. – На самом деле, скорее наоборот. Он был семьянином, тренером, порядочным человеком во всех отношениях, которые мы смогли проверить на данный момент. И поэтому мой вопрос в том, может ли наш убийца по-прежнему ориентироваться на миссию, но быть сосредоточенным на миссии, отличной от той, которую мы изначально наметили?

– Безусловно, – спокойно сказал он. – Важно отметить, детектив Уокер, что что-то связывает этих жертв. Что-то делает этих жертв отвратительными для нашего убийцы.

Отвратительными.

Если они не были плохими матерями или даже плохими родителями, воспитателями и т. п., тогда что же было такого отвратительного в этих трех – пока – людях?

– Связь – это сложная часть, – сказал профессор Витуччи. – Но связь есть. Каким-то образом эти три жертвы пересекались.

Сиенна поблагодарила профессора за то, что он нашел время поговорить с ней, и повесила трубку, прежде чем отправиться в конференц-зал, где она, Ингрид и Кэт планировали собраться, чтобы обсудить последнее убийство. Из-за такого развития событий страх и озабоченность города, по понятным причинам, росли, а давление на полицейское управление возрастало с каждым часом.

Сиенна села за стол рядом с Кэт и посмотрела на Ингрид, которая стояла в передней части комнаты. Она рассказала им обеим о своем коротком разговоре с профессором Витуччи и о том, что он сказал о ненависти убийцы к жертвам. Ингрид задумчиво кивнула, приколов булавкой фотографию трупа пожилого мужчины крупным планом к доске, на которой теперь были изображены три нынешние жертвы и один мумифицированный учитель, умерший десятилетия назад. Все они были как-то связаны, но как?

– Гарри Локхид работал менеджером в «Circus Circus» до тех пор, пока год назад не вышел на пенсию. Он проработал в индустрии гостиничного бизнеса тридцать пять лет. Никаких записей об арестах, чистое водительское удостоверение, никаких проблем с деньгами, никаких материалов, касающихся его компьютера или любого из его устройств, не найдено, хотя они были только предварительно просмотрены. В принципе, пока ничто не указывает на то, что он был кем-то иным, чем казался.

– Он ушел в продуктовый магазин вчера рано утром, и, когда не вернулся через пару часов, а его жена не смогла с ним связаться, она позвонила нам. Офицер опросил сотрудников продуктового магазина, но, похоже, он там не появлялся. Его машина была найдена брошенной в районе, граничащем с его собственным. Тело было найдено через несколько часов после этого человеком, который искал бутылки, с еще одной запиской Дэнни Боя, засунутой в карман его рубашки.

– Что вы думаете о его последнем сочинении? – спросила Сиенна, покачав ногой.

Кэт некоторое время грызла ручку.

– Похоже, наш Дэнни Бой обнаружил свою способность побеждать жертв, – сказала она через мгновение. – И ему это понравилось.

Сиенна кивнула в знак согласия, представив Долли, лежащую на полу, в то время как Дэнни бросал в нее шашки. Он не использовал эту силу в убийственном направлении. Не тогда. Еще нет. Впервые он обнаружил это чувство с Долли, но, в конечном итоге, сосредоточил его на чем-то другом, и они все еще не знали причины. Что Сиенна почувствовала, так это то, что он излагал свою историю каким-то непонятным ей образом. Однако у него была полная картина. Она уверена в этом.

– Другие вещи, которые он оставил на месте преступления, вот эти предметы, – сказала Ингрид, достав три прозрачных пакета для улик и положив их на стол. Сиенна наклонилась вперед.

Первым был купон на бесплатный заказ куриных крылышек в заведении под названием «Zero Effs Sports Bar and Grille» (Спортивный бар и гриль «Без последствий»). Сиенна нахмурилась.

– Это что-нибудь значит для кого-нибудь из вас? – Ингрид и Кэт покачали головами.

Вторым предметом стала пара черно-белых кубиков. Сиенна подняла пакет, повернув их то так, то эдак.

– Вы проверили, взвешены ли они? – спросила она, задаваясь вопросом, постоянно ли они показывали определенное число.

– Да, – сказала Ингрид. – Они выглядят как обычные игральные кости.

Хм. Она поставила пакет на стол и взяла третий. Внутри лежала серебряная монета.

– Некая Сьюзен Б. Энтони, – сказала Сиенна, взглянув на Ингрид, которая слегка пожала одним плечом. Сиенна прикусила губу. Единственная причина, по которой она была знакома с монетами, заключалась в том, что Аргус вытаскивал их у нее из-за уха в детстве. Позже он вкладывал их ей в руку, и она радостно улыбалась, а позже прятала их в своем ящике за носками. Все они пропали в один год. Она не знала, кто их взял – ее мама или папа, но они, скорее всего, были потрачены на пачку сигарет или бутылку выпивки.

После этого она хранила те, что дал ей Аргус в трейлере Мирабель, и они никогда не пропадали, хотя она оставила их в тот день, когда уехала.

Сиенна рассмотрела предметы, содержавшиеся в пакетах для улик. После этого она погуглит Сьюзан Б. Энтони и посмотрит, есть ли в этой женщине что-то, что могло бы дать какую-то подсказку. Она понятия не имела, что делать с парой кубиков или купоном. Было ли в куриных крылышках что-то такое, что могло бы к чему-то привести?

– Место, где его оставили – было ли что-нибудь вокруг, особенно в том направлении, куда он смотрел?

Кэт хмуро посмотрела на Сиенну.

– Почему ты спрашиваешь?

Сиенна открыла лежащую перед ней папку и достала заметки, которые делала прямо перед тем, как уйти с работы по болезни, те, о которых она говорила с Гэвином тем утром. Она просмотрела элементы из каждой сцены, относящиеся к периодической таблице элементов.

– Возможно, я неправильно смотрю на это, или все может быть запутано или организовано каким-то другим способом, объединено с вещами, которых у нас еще нет, но…

– Нет, это хорошо, – сказала Ингрид. – Подожди. – Она просмотрела отчет, который лежал у нее на столе рядом с двумя предметами в пакетах для улик, а затем взяла свой телефон, чтобы выполнить поиск. – В этом направлении есть компания, которая занимается мобильной сваркой, – сказала она.

– Сваркой… какой сваркой? – спросила Сиенна.

Ингрид снова посмотрела на свой телефон и что-то нажала.

– Железные ворота и защитные ограждения – их специализация.

– Железо. – Она быстро достала свой телефон и открыла таблицу Менделеева. – Символ железа – Fe, атомный номер двадцать шесть.

Кэт придвинула к себе лист бумаги, на котором Сиенна делала свои заметки.

– Хорошо, предполагая, что этот порядок правильный, теперь у нас есть VIOLFe, что вообще не имеет смысла.

– Если только, – сказала Ингрид, выдвинув вперед один из пакетов с уликами, – этот купон из спорт-бара «Без последствий» не является инструкцией.

– «Без последствий», – повторила Кэт. – Ну и черт. Хорошо. ВИОЛА. – Она сделала паузу, постучав ручкой. – Это все еще не слово, но оно движется в направлении тех других, которые ты записала. И это исключает многие слова. Я ставлю на насилие, учитывая его склонность к этому, – сказала она, подняв брови.

– Но зачем говорить о насилии? Как это нас куда-то направляет?

– Я не знаю. Но давайте попросим Ксавье распечатать список слов, начинающихся на VIOLE. Возможно, есть несколько, которые никто из нас не рассматривает. Затем мы можем провести перекрестную проверку названий улиц.

Раздался стук в дверь, и Ингрид позвала:

– Войдите, – Ксавье просунул голову внутрь.

– Эй, у вас, должно быть, горели уши. У нас есть для вас небольшое задание, – сказала Кэт.

– Да, без проблем. Я пришел сообщить тебе, что закончил просматривать список мальчиков из средней школы Коппер-Каньон, которые не пришли в день фотографирования. Их всего двое, и я смог откопать текущие фотографии. Они явно не из того времени, когда они посещали Коппер-Каньон, но, возможно, помогут.

– Ты шутишь. Как ты нашел фотографии?

– Я поискал обоих мужчин в Интернете. Один из них некоторое время учился в профессиональной школе. Я просмотрел их веб-сайт, и мне повезло. Этот парень появился на фотографии для общественной премии, которую школа выиграла много лет назад и с тех пор каждый год. Очевидно, для них это большое событие, и на их сайте есть все новостные фотографии. – Ксавье передал им фотографию. – Его зовут Оливер Финли.

Сиенна взяла фотографию. Это была распечатка, и фотография не очень хорошего качества, но, когда она нашла студента, назвавшегося Оливером Финли, ее взгляд задержался. Он показался ей знакомым, но она не могла сказать почему.

– Где я его видела? – пробормотала она вслух, передав фотографию Кэт, которая тоже на мгновение прищурилась.

– Я согласна, – сказала она, нахмурившись.

– Второго мужчину зовут Сильвестр Нокс, и я нашел несколько его фотографий, – продолжил Ксавье. – Сейчас он юрист. – Сиенна посмотрела на фотографию красивого чернокожего мужчины с веб-сайта юридической фирмы.

– Он не соответствует профилю, – сказала она. – Но мы пойдем и поговорим с ним. – Она протянула руку к Ингрид, которая смотрела на первую фотографию. – Можно мне посмотреть еще раз?

Ингрид протянула ей фото, и она уставилась на него. Боже, он действительно выглядел слегка знакомым, но она не могла вспомнить, где его видела. Поэтому разочарованно вздохнула.

– Спасибо тебе, Ксавье. Ты звезда. Не мог бы ты поискать для нас их адреса?

Он вытащил лист бумаги из папки, которую держал в руках.

– На шаг впереди, – сказал он, улыбнувшись. – Хотя я смог найти информацию только о Сильвестре Ноксе. Об Оливере Финли узнать сложнее, но я этим занимаюсь.

– Отлично, – пробормотала она. Они собрали свои вещи из комнаты и отдали Ксавье его следующее задание. Они с Кэт направлялись к своим рабочим столам, чтобы выработать стратегию, на что обратить внимание в первую очередь, когда из-за угла появился один из уборщиков, кативший большой мусорный бак. Сиенна остановилась. – Уборщик, – сказала она, остановив Кэт и схватив ее за руку. Она достала распечатку, которую взяла у Ксавье, и протянула ее Кэт. – Оливер, – сказала она.

Кэт несколько мгновений смотрела на нее.

– Олли. – Кэт встретилась с ней взглядом. – Сейчас у него борода, но… я думаю, ты права. О, мой Бог. Подожди, ты думаешь… Олли – наш парень?

– Я понятия не имею, – сказала Сиенна. – Все, что я знаю, это то, что он очень похож на ученика, который раньше ходил в среднюю школу Коппер-Каньон и у которого Шелдон Бил преподавал естествознание. Где мы можем его найти?

– Эй! – Кэт окликнула уборщика, который дошел до конца коридора. – Извините.

Парень повернулся, одарив их слегка настороженной улыбкой.

– Чем я могу вам помочь?

– Вы работаете с человеком по имени Олли? – спросила Кэт, когда они подошли к нему. – Высокий, среднего телосложения, темные волосы? – она провела рукой по подбородку. – Короткая борода.

– Ой. Да. Я видел его мимоходом. Никогда с ним не работал. Но слышал, что он уволился на прошлой неделе.

– Черт, – выругалась Кэт. – Ладно, кому я могу позвонить, чтобы узнать информацию о нем?

– Компания по подбору персонала для уборки, с которой мы заключаем контракт, называется A-1. Они смогут вам помочь.

Когда они бросились к своим столам, чтобы позвонить, Сиенна вспомнила их единственную встречу с человеком по имени Олли. Он казался нормальным, милым. На нем были наушники, и… он снял только один, чтобы послушать, что они скажут, когда его окликнули.

– Его наушники, – сказала она Кэт. – Он снял только один. Дэнни Бой получил травму, которая привела к потере слуха на одно ухо.

Кэт нахмурилась.

– Да. Или парень убрал один из них, потому что у него была свободна только одна рука, и это было все, что необходимо, чтобы услышать, что мы ему говорили.

Может быть. Десять минут спустя, подтвердив полное имя уборщика и получив адрес от владельца А-1, они направились к двери.

Пока они ехали, Сиенна позвонила Гэвину, но звонок перешел на голосовую почту. Она представила раскрасневшиеся щеки Мирабель и то, как она выглядела с немного остекленевшими глазами. Серебряный доллар и его связь с Аргусом напугали ее. Она отправила сообщение Гэвину.

Привет, ты поговорил со своей мамой? Чем больше я думаю об этом, тем больше кажется, что она была немного напряженной этим утром. И не мог бы ты так же проведать Аргуса? Xo

Она убрала телефон, прикусив губу. Если Гэвин не сможет с ним связаться, она нанесет визит Аргусу после того, как они проверят адрес Оливера Финли.

Дом, перед которым они остановились, был кирпичным домом на одну семью в Олд-Нортвест, в нескольких кварталах от средней школы Коппер-Каньон. Они громко постучали в дверь, крикнув:

– Полиция Рино, – но изнутри не доносилось ни звука. – Нет дома или не отвечает? – спросила Кэт, посмотрев на Сиенну с другой стороны дверного проема.

Прежде чем Сиенна смогла сформулировать ответ, они услышали очень слабые звуки музыки. Они обе замерли, наклонившись вперед. Я храню свои деньги в старой дорожной сумке. О! Какой денек!

Сиенна встретилась взглядом с Кэт. Кэт протянула руку и повернула ручку, незапертая дверь распахнулась, музыка внутри внезапно стала громче и ее стало легче слышать. Кэт остановилась.

– Это доносится сверху, – прошептала она. – Вызови подкрепление.

Отойдя в сторону и вызвав подкрепление, Сиенна слегка откинулась назад, посмотрев на окно над навесом крыльца. Закрытое шторами. Интуиция подсказывала, что им не нужно спешить, чтобы попасть внутрь дома, но это не отменяло нервозности. К счастью, их ожидание было недолгим, и примерно через десять изнурительных минут к обочине подъехала машина, и к ним присоединились два офицера, мужчина и женщина.

– Что у нас здесь? – спросил мужчина-офицер.

– Мы не уверены, – ответила Кэт. – Но в прошлый раз, когда мы оказались в подобной ситуации, эта песня привела к мумифицированному трупу. Однако на этот раз мы находимся в доме пропавшего без вести человека, представляющего интерес.

– Мы не знаем, внутри ли он? – спросила женщина-полицейский.

– Нет. Вы двое займите нижний этаж, а мы проверим наверху. Будьте осторожны.

Двое копов кивнули, и Кэт с Сиенной вошли внутрь, сообщив о своем прибытии и очистив первую комнату. Двое полицейских в форме вошли следом за ними, и когда Кэт и Сиенна направились к лестнице, голоса всех четверых, объявлявших о своем присутствии, перекрыли звуки ревущей повторяющейся песни.

Наверху, в конце коридора, была открыта только одна дверь, и это была комната, где играла музыка. Они осторожно двинулись в том направлении, проверив по пути другие комнаты, посмотрели в открытую дверь и зашли внутрь. Ура! Ду-да! О! Какой денек! Взвизгнул голос исполнителя. На кровати лежал еще один мумифицированный труп, обрывки одежды прилипли к костям, постельное белье под ним было в пятнах там, где он или она разлагались, должно быть, очень, очень долго. В какой-то момент вонь в этой комнате, несомненно, стала невыносимой. Теперь здесь пахло затхлостью и сыростью с примесью запаха сгнившей ткани.

Радиоприемник на батарейках стоял на краю комода возле двери. Ду-да! Сиенна протянула руку и выключила его, ее плечи опустились, когда она выдохнула.

– У вас там наверху все в порядке? – раздался оклик с нижней площадки лестницы.

– Да, – отозвалась Сиенна. – Но позвони судмедэксперту. У нас есть тело.

– Не спеши, – саркастически пробормотала Кэт, подойдя к мертвому… мужчине. Одежда истлела и разваливалась на части, но, судя по виду, когда-то это были мужские клетчатые шорты и рубашка на пуговицах.

– О, Олли, что ты наделал? – спросила Кэт.

– Если его вообще так зовут, – пробормотала Сиенна.

– Ты думаешь, он наш Дэнни Бой?

– Я бы поспорила на это.

Кэт сжала губы и огляделась по сторонам.

– Если это так, то, рассуждая рационально, этот человек, скорее всего…

– Отец, – закончила Сиенна.