Текст книги "Плохая мать (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава четырнадцатая

Гэвин открыл дверь своего офиса и поприветствовал Сиенну, которая зашла сразу после обеда. Она выглядела слегка обеспокоенной или, может быть, озадаченной, между ее бровями появилась небольшая морщинка. Эта работа явно изматывала ее, и у него было сильное желание облегчить ее бремя. Он надеялся, что сможет.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной. Я понимаю, что у тебя есть своя работа, на которой ты очень занят, – сказала она, войдя внутрь. – Я ценю твою помощь и не задержу тебя надолго.

– У меня есть время, – сказал он ей. Он нашел время.

Они сидели за его столом, когда она в последний раз была в его кабинете, но на этот раз он направил ее в небольшую зону отдыха, чтобы она могла разложить принесенные с собой предметы, если это будет необходимо, и чтобы между ними не было широкого письменного стола.

Она сказала, что позвонит ему накануне вечером, и он пытался убедить себя, что не ждал как какой-нибудь подросток, но это было бы ложью. Все утро он рассеянно смотрел на свой телефон, разочаровываясь каждый раз, когда тот звонил, и это была не она. Это смешно по нескольким причинам, а главное, если бы она и позвонила, то только для того, чтобы спросить его о вопросах по ее делу, и не более того. Сиенна связалась с ним час назад, и он отменил две встречи, чтобы освободиться – не то, чтобы он сказал ей это, но он был счастлив, даже стремился выкроить все время, которое им могло понадобиться.

Ему слишком нравилось ее общество, хотя временами оно становилось скованным и неестественным. Он хотел остаться. Черт возьми, если быть честным, ему хотелось встать с этой дурацкой, чертовски неудобной коробки, на которой он сидел, и которая прогибалась под его тяжестью, подхватить ее на руки и поцеловать, черт возьми. Он задавался вопросом, будет ли ее вкус знакомым, совершенно новым или какой-то экзотической смесью этих двух вариантов. Он задавался вопросом, узнают ли его руки изгибы ее тела, словно мышечная память, которая дремала, но могла пробудиться от одного прикосновения. Но он заставил себя отбросить эти мысли. Она была связана с кем-то другим, и он отказался от возможности когда-либо снова увидеть ее, когда ушел, не сказав ни слова.

Или он это сделал? Ее реакция, места, на которых иногда задерживался ее взгляд – например, его рот – заставили его задуматься. А Гэвин не был человеком, который любил оставлять вопросы без ответа.

Сиенна расположилась в конце кожаного диванчика, а Гэвин сел на стул рядом с ней, отделенный только приставным столиком из дерева и металла.

Она поставила свой портфель на пол и наклонилась, чтобы достать принесенные вещи, а он воспользовался моментом, чтобы осмотреть каждую часть ее тела. Его взгляд скользнул по изящной линии ее позвоночника, тонким бедрам и нежной выпуклости ее икр. Она была изящным совершенством, и он всегда задавался вопросом, как такая красивая девушка родилась у двух толстых, уродливых существ, подобных тем, которые называли себя ее родителями. Гены были забавной штукой.

Или, может быть, если бы ее родители прожили жизнь, свободную от зависимости и подлости, плохого выбора в отношении здоровья и общего пренебрежения, это не проявилось бы такими физически отвратительными способами.

Или, может быть, они являлись особенно уродливыми в его глазах из-за того, что причинили боль своей дочери.

Сиенна положила на стол фотографию золотой пчелы, сделанной крупным планом, с монетой, положенной рядом с ней для понимания масштаба, и удалила что-то вроде четырех или пяти листов бумаги. Гэвин узнал тот же почерк в записках, которые читал ранее.

– Сегодня утром криминалисты нашли еще один фрагмент с почерком Дэнни Боя в доме на Аллегре. – Она указала на фотографию пчелиного оберега или что-то вроде того. – Я предполагаю, что для тебя это ничего не значит, но это было найдено в последней записке, и я подумала, что это может иметь какое-то отношение к колоде карт или… – на ее лице отразилось разочарование, и она вздохнула. – Я не знаю, но вот оно.

Две новые записки. Ух ты. И безделушка. Гэвин взял фотографию, какое-то время внимательно рассматривал ее, а затем положил на место. Пчела?

– Есть марка игральных карт под названием «Пчела».

– Да. Я нашла это в Google. Какое-то особое значение?

– Их используют многие казино. Они известны своей долговечностью.

Она на мгновение остановилась, задумавшись.

– Хм. Хорошо.

Он указал на небольшую стопку бумаг.

– Могу я прочитать записи?

Она кивнула, взяла их и передала ему вместе с маркером.

– Я также достала те, которые ты уже читал, на случай, если тебе понадобится вернуться к ним. В последних из них есть несколько упоминаний о карточных играх и карточных комбинациях, которые для нас ничего не значат. – Она все еще выглядела встревоженной, но полной надежды, и он произнес тихую молитву, чтобы, он смог найти что-то, что могло бы дать зацепку, и это немедленно бросилось бы ему в глаза.

– Это копии, в которых ты можешь делать пометки. – Гэвин кивнул, откинувшись на спинку стула с записками и ручкой в ​​руке и начал читать.

Он погрузился в слова, отметив каждую вещь, которая попадалась ему на глаза или останавливала его даже на самый краткий момент. Он просмотрел обе записи, строчку за строчкой. Они были более информативными, чем первые, что в некоторой степени удивило Гэвина.

Закончив, он положил страницы обратно на стол, нахмурив брови.

– Я знаю, что ты заставила меня прочитать их, чтобы найти какие-либо скрытые подсказки в карточном слэнге, но, черт возьми, если это правда, то…. – он сделал паузу, с трудом подобрав нужные слова.

– Шокирующе депрессивно?

Он коротко рассмеялся.

– Это подводит итог. – Он сделал паузу, задаваясь вопросом, кем был этот парень – какой-то плохо социализированный ребенок, ищущий внимания единственным способом, которым, как он думал, мог его получить, или какой-то настоящий психопат. И, действительно, имело ли значение это различие, если оно означало, что этот человек представлял угрозу обществу в целом и Сиенне в частности?

Сиенна села вперед, скрестив ноги и отвлекая его от внезапных размышлений.

– Ты подчеркнул пару вещей.

Он снова взял листы.

– Ах, да. Вот здесь, – сказал он, указав на первый неоново-желтый штрих чернил, – он ссылается на техасский холдем, но делает ошибку в написании, без буквы «е». Возможно, это просто ошибка, но я подчеркнул это на всякий случай.

Она кивнула, взяв предложенную им страницу.

– Спасибо, – сказала она. – Я этого не заметила.

– Тогда вот это, – сказал он, указав на другое выделенное место. – Он называет руку своей матери – две дамы и три двойки – самой старшей из возможных комбинаций. Это было бы верно только в том случае, если бы они играли в дикие двойки.

– Двойки дикие, – повторила она.

– Верно. У нее две дамы, а с тремя дикими картами это пятерка. Самая старшая возможная рука в семикарточном стаде. – Он передал ей остальные бумаги. – Извини, это все, что я нашел. – Он сделал паузу. – Я, очевидно, не детектив, и ты, наверное, уже подумала об этом, но, как насчет того, что мистер Патч сказал, что знал парня, работавшего вместе с отцом ребенка?

– Просто невозможно узнать, кто этот человек, особенно не зная личности мистера Патча. Это мог быть сосед или бариста из местной кофейни. Да кто угодно.

– Или, – сказал Гэвин, – он мог бы изучить ребенка и понять, что он идеальная жертва.

Сиенна на мгновение показалась обеспокоенной, но выдала легкую улыбку.

– Я действительно ценю твою помощь.

– Хотел бы я предложить больше.

– Большего, возможно, не будет. – Она вздохнула. – Может ничего и не быть. Возможно, он закончил играть в игры и теперь просто хочет рассказать историю своей жизни.

Он изучал ее какое-то время.

– Но ты в это не веришь.

Ее губа изогнулась.

– Это очевидно, да? У меня никогда не было хорошего «покерфейса».

– Нет, ты никогда не умела его делать.

И дело не только в том, что Гэвин хорошо читал лица или ее лицо. Она всегда носила свое сердце в открытых ладонях. Ей никогда не удавалось скрывать ни гнев, ни радость.

Ее печаль.

Вот почему у него не хватило смелости встретиться с ней лицом к лицу в конце концов.

Она собрала бумаги и начала складывать их в портфель.

– Еще раз спасибо. В ведомстве это ценят.

Ведомстве.

Они встали, и он последовал за ней к двери, это незнакомое отчаяние царапало его, удерживая ее от ухода.

Остынь, Гэвин. У нее была работа.

– Прежде, чем ты уйдешь, – сказал он торопливо, – Мирабель хотела, чтобы я пригласил тебя на ужин. В понедельник.

Сиенна повернулась к нему и моргнула.

– Эм-м-м…

– Аргус будет там.

Он увидел, как счастье и удивление промелькнули на ее лице.

– Они все еще вместе, – сказала она.

– Ты удивлена? – спросил он с улыбкой.

Она коротко рассмеялась, глубоко вздохнув и наклонила голову, как будто признав свое поражение.

– Нет, хотя она и заставила его пройти через мясорубку. Неужели она наконец вышла замуж за беднягу?

– Еще нет. Они до сих пор даже не живут вместе, но он продолжает делать попытки.

Затем она широко улыбнулась.

– Он настойчив.

– Я уверена, что так и есть.

Гэвин рассмеялся.

– Я не знаю, что такое настойчивость. Аргус заслуживает характеристики, которая намного превосходит этот термин.

Ее улыбка стала шире, и их глаза встретились на пару мгновений, прежде чем она отвела взгляд, и ее улыбка исчезла.

– Я подумаю о твоем предложении, – сказала она. Это было не «да», но все же лучше, чем «нет».

– Хорошо. Отлично. Подожди одну секунду. – Гэвин быстро подошел к своему столу, оторвал стикер и нацарапал адрес Мирабель.

Он дал записку Сиенне, которая взяла её, взглянув на маленький квадратный лист мятно-зеленой бумаги. Она подняла брови.

– Это в Южном Рино, не так ли?

– Да, я, ах, как только я смогу, то вывезу ее из трейлерного парка.

Что бы она ни увидела в его лице, это заставило ее взгляд на мгновение задержаться. Она сунула лист бумаги в боковой карман портфеля и вдохнула, ее плечи снова поднялись и опустились.

– В любом случае, она никогда не принадлежала этому месту. Еще раз спасибо, Гэвин.

– Пожалуйста, Сиенна. – И с этими словами она повернулась и вышла за дверь. Он наблюдал, пока она не свернула за угол к лифту, а затем вернулся к своему столу. Некоторое время он сидел, постукивая кончиками пальцев, стараясь отвлечься от Сиенны и маленьких мальчиков, которые наблюдали, как их матери жестоко убивали их отцов.

Глава пятнадцатая

– Ты выглядишь рассеянной, – сказала Кэт, зачерпнув немного сальсы пропитанными жиром чипсами из тортильи и съев половину за один укус.

Она была отвлечена. Расстроена и расстроена. Они с Кэт работали все утро, прежде чем наконец сделали перерыв на поздний обед в ближайшем мексиканском ресторане. Они обе согласились, что сесть за стол по-настоящему важно не только для их психического здоровья, но и для того, чтобы они могли рассказать друг другу о том, над чем они индивидуально работали, и провести небольшой мозговой штурм. Профайлер, которому звонила Ингрид, просматривал всю имеющуюся у них на данный момент информацию, включая самые последние письма и некоторые из их теорий. Надеясь, что он сможет помочь им с тем, о чем они уже размышляли, и предложить новые идеи.

Сиенна отпила чай со льдом и поставила его на стол, прежде чем заговорить.

– Я продолжаю просматривать эти записи. Трудно не зацикливаться на каждой маленькой строчке, думая, что это может быть подсказкой, направляющей нас куда-то. – Слова, фразы и отрывки из писем Дэнни Боя продолжали крутиться в ее голове, из-за этого она полночи не могла уснуть.

– Возможно, но куда?

– Ты имеешь в виду: что является конечным пунктом назначения, если это еще не конец его истории? Не имею представления. – Она на минуту задумалась. – Ингрид упомянула, что смысл всего этого не в том, чтобы его поймали. Но что, если это так? Что, если он ведет нас к себе и планирует сдаться, как только мы его найдем? Все эти записи – одновременно и тактика затягивания дела, и способ рассказать нам свою историю, прежде чем мы его арестуем.

– Чтобы вызвать сочувствие?

– Может быть. Возможно, он думает, что мы поступим с ним мягче, если поймем его мотивы. Может быть, просто его никто никогда не слушал, и он считает, что ему приходится прибегать к крайним методам, чтобы быть услышанным?

– Я не знаю. Не могу себе представить, чтобы какой-нибудь убийца продумывал сценарий, в котором он проведет всю жизнь в тюрьме. Неважно, насколько невыносимыми он считает свои обстоятельства или то, что с ним случилось, он не может быть оправдан

– Это правда. Возможно, даже если этот парень, которого в прошлом сексуально домогались.

Все прекрасно знали, что могло происходить и часто происходило за решеткой.

– Кроме того, для человека, который хочет, чтобы его поймали, он был чрезвычайно осторожен и не оставлял отпечатков пальцев или ДНК, – сказала Кэт, сославшись на отчет, который они получили из лаборатории о первых двух записках, прямо перед тем, как они ушли в обед. Вторичный отчет дал им понять, что на упаковке фаст-фуда, принесенной Тревору Килингу, также не было никаких полезных отпечатков пальцев или ДНК.

Сиенна вздохнула и положила в рот еще один жирный кусочек.

Тревор Килинг.

– Сегодня утром я позвонила социальному работнику по делу Тревора, – сказала она Кэт. – Просто чтобы поинтересоваться.

– Как он поживает?

Сиенна пожала плечами.

– Она сказала, что с ним все в порядке. Спокойно. – Она все еще не могла выбросить его из головы, все время представляла, как он сидел один в этой грязной квартире, в маленьком гнездышке из одеял и мягких игрушек, которое он свил. Единственный доступный комфорт. Комфорт, который он мог обеспечить себе сам.

– Привет, Сиенна, – сказала Кэт нежным тоном. – С ним все будет в порядке.

Сиенна кивнула, почмотрев вверх, когда им принесли еду. Несколько минут они обе рассеянно ели, разговоры о Треворе Килинге заставили ее мысли отправиться в трейлерный парк, где она выросла, к разношерстной компании детей, с которыми она тусовалась и играла. Они жили достаточно близко, поэтому все обычно знали обстоятельства жизни друг друга. У большинства из них порядочные родители, правда, не очень образованные и явно бедные, но были и такие, как она, чьи родители стали кончеными неудачниками во всех смыслах этого слова. На самом деле это просто чудо, что она так хорошо себя зарекомендовала. И, возможно, без Мирабель она бы этого не сделала.

– Однажды кошка родила котят под чьим-то крыльцом в трейлерном парке, в котором я выросла, – сказала Сиенна, глядя в пространство и представив крошечные черно-белые мордочки.

Кэт наклонила голову, когда Сиенна встретилась с ней взглядом.

– К сожалению, их маму убили, а малыши были еще слишком малы, чтобы позаботиться о себе. Несколько детей взяли по одному котенку и использовали пипетки, чтобы кормить их в течение следующих нескольких недель. Все они выжили, но позже тот, кого взял Тимми Лауден, сосал края одеяла и одежды, а иногда даже собственный хвост. Мы все знали его, потому что у него был этот хронический заостренный мокрый кончик мордочки. – Она снова посмотрела за плечо Кэт, и в эпицентре ее сознания всплыло видение крошечного котика, пытающегося найти утешение любым доступным способом.

– Это и мило, и жалко.

– Это так. – Сиенна пожала плечами. – В остальном он был милым и игривым котом. Никто из остальных этого не делал, только он. Их всех слишком рано забрали от матери, но по какой-то причине этот малыш так и не приспособился.

Кэт понимающе посмотрела на нее.

– Сиенна, люди не котята.

Она слегка покачала головой, выдавив улыбку.

– Нет, конечно нет. – Она сделала паузу, снова представив этого нуждающегося котика. – Они гораздо сложнее, – пробормотала она.

Пока они продолжали трапезу, из динамиков тихо играла мариачи (прим. Мариачи – это мексиканская народная музыка), Сиенна прилагала большие усилия, чтобы отвлечься от мальчиков, оставшихся без матери, и котят, оставшихся без матери, – ход мыслей, который был менее чем продуктивным.

– Есть еще информация о дилере из телефона Ривы Килинг? – спросила она через несколько минут.

Когда его разыскали, они узнали, что последние полторы недели он находился в тюрьме. Что исключило его из списка подозреваемых. Конечно: это дело не было простым. С другой стороны, по опыту Сиенны, неудачные сделки с наркотиками никогда не заканчивались тем, что жертв тщательно усаживали под эстакадой. Место происшествия не соответствовало конкретному преступлению, и она не удивилась, что оно зашло, скорее всего, в тупик.

– Он дилер низшего уровня, то попадает в тюрьму, то выходит из нее с четырнадцати лет. В основном грабеж, несколько угнанных машин. Однако в его послужном списке нет насильственных преступлений. Когда он не занимается торговлей, то веселится с женщинами. У него четверо детей от трех разных женщин, и ни на одного из них он не платит алименты.

Сиенна отпила чай. Плодовитым женщинам Рино, которых, по ее мнению, необъяснимо тянуло к этому парню, стало лучше, когда он оказался за решеткой, даже временно.

– Мы можем запланировать разговор с ним, когда он выйдет на свободу, что должно произойти в ближайшие несколько месяцев, но я уверена, что между ним и тем, что случилось с Ривой Килинг, нет никакой связи, – сказала Кэт.

Сиенна кивнула.

– Что тебе удалось узнать о доме на Аллегра-стрит? – спросила Кэт.

– Он принадлежит банку, – сказала Сиенна. – До этого им владела умершая женщина, родственников которой так и не нашли. К сожалению, в этом квартале нет соседей, которых можно было бы опросить, помнят ли они ее. Почти все дома на этой улице выкуплены. Несколько лет назад имелись планы на постройку торгового центра, но они так и не были реализованы. – Она остановилась, откусила кусочек еды, прожевала и проглотила. – Думаю, можно предположить, что это просто заброшенный дом, выбранный из-за его безлюдного расположения среди других таких же. Нашему подозреваемому, должно быть, было легко войти, поменять дверную фурнитуру, подбросить улики, чтобы мы могли их найти, уйти и не беспокоиться о том, что его поймают какие-либо камеры в этом районе, или что какой-то бродяга найдет то, что он там оставил, прежде чем мы это сделаем.

– Итак, еще один тупик, – сказала Кэт.

– Похоже на то.

– Проклятие. – Она замерла. – Есть ли какая-нибудь новая информация о том, что Декер смог дать тебе по тем запискам?

Сиенна покачала головой, но достала копии записок, которые Гэвин пометил маркером.

– Он увидел только эти две незначительные вещи. – Она сказала это Кэт и Ингрид, когда накануне вернулась со встречи с Гэвином. С тех пор она перечитывала записи раз сто, и хотя кое-что ей запомнилось, сами по себе они ничего не значили.

Кэт вытерла руки салфеткой и отодвинула тарелку.

– Давай я взгляну на них еще раз уже после полноценного ночного сна.

Полноценный ночной сон. Ну, хоть у одной из нас, подумала Сиенна.

Она передала копии и забрала остатки буррито, пока Кэт еще раз перечитывала записи. Когда Кэт закончила, то положила две страницы, отмеченные Гэвином, рядом.

– Техасский холдем без буквы «е», – пробормотала она как бы про себя. – Припоминаешь ли ты еще какие-нибудь орфографические ошибки в его заметках?

Сиенна задумалась об этом, вытерев уголки рта.

– Нет. Но я не лучший в мире орфограф. И могу пропустить одну или две.

– Ну, я никогда не выигрывала конкурсы, но в целом довольно хороший редактор. Вот почему Ингрид обычно просит меня просмотреть ее важные заметки. Как бы там ни было, эта женщина ни черта не умеет писать. В любом случае, я хочу сказать, что мы уже прочитали четыре его записки, и это единственная обнаруженная орфографическая ошибка.

– Честно говоря, это скорее аббревиатура, чем слово. Любой может совершить ту же неточночсть и не счесть это орфографической ошибкой.

Кэт подняла бровь.

– Наш мастер игры не знает, как пишется название игры, сокращенно или нет?

Сиенна поморщилась, осознав это. Даже после того, как Гэвин указал на это, она как бы отмахнулась от орфографической ошибки, назвав ее не более чем просто опиской, но когда Кэт выразила это так, как она сказала, Сиенна была склонна согласиться с ней.

– И что, по-твоему, это может означать?

Кэт постучала пальцем по подбородку.

– Удали е. Если… нет е. Ноэ? Слово «ноэ» тебе о чем-нибудь говорит?

Сиенна взяла телефон и открыла поисковую систему, затем поискала слово, связанное с Рино. Судя по всему, это было имя, и их было довольно много.

– Есть «Noe Investments», – сказала Сиенна, посмотрев на Кэт. – Но это все.

– Это не название банка, которому принадлежит недвижимость на Аллегре, не так ли?

– Нет.

– Хм. – Кэт снова посмотрела на письма, ее взгляд перемещался между ними. – Итак, две последние записки были найдены в одном и том же месте. Так что, возможно, нам следует подумать о том, что подсказки, найденные в каждом из них, должны совпадать друг с другом.

– В этом есть смысл, – сказала Сиенна. – Если это действительно «верные» улики.

Кэт кивнула.

– Дурацкие двойки, – сказала она, постучав по бумаге, где Сиенна написала термин рядом с выделенной Гэвином фразой, которая была опущена, намеренно или нет. – Что, если ты неправильно понимаешь смысл положения e?

Сиенне потребовалось время, чтобы обдумать это. Двойки дикие, без е. Так что будет дико, если вы удалите обе е. Или двойки или дучес, если вы удалили только одну. (ducs/ deucs)

– Это тоже не имеет никакого смысла. Тем не менее она взяла телефон и начала поиск по фразам «двойки, двойки дикие и дучес». «Дучес – это латинский термин», – сказала она, читая веб-страницу, на которую кликнула. «Duces tecum» – это своего рода повестка в суд. – Она прочитала основное определение этого термина, потому что, хотя и работала в правоохранительных органах, не могла точно вспомнить, что это значило. Но, насколько она могла судить, это не имело никакого отношения к этому конкретному случаю. Сиенна вернулась на исходную страницу поиска и прокрутила вниз. Мгновение спустя ее глаза расширились, и она посмотрела на Кэт. – Есть бизнес под названием «Duces Wild», нет, в центре города.

Выражение лица Кэт отражало то, что, как она была уверена, выражало ее собственное.

– Ты серьезно? Какой вид бизнеса?

Сиенна нажала на ссылку и быстро просмотрела ограниченную копию довольно жалкого веб-сайта.

– Это музыкальный магазин, в котором продаются пластинки.

Лицо Кэт перекосилось.

– Я не думала, что еще существуют магазины, продающие пластинки.

Сиенна пожала плечами.

– Я тоже думала, что сейчас в основном востребована онлайн-музыка, но, похоже, что нет.

Сиенна перешла на другую страницу.

– Парня, которому он принадлежит, зовут Дьюс Рейнольдс, отсюда и название «Дюс Уайлд», и он… – она прокрутила страницу вниз. – Он подрабатывает диджеем

Кэт подала сигнал официанту и оплатила счет.

– Мы могли бы поговорить с ним. Я не знаю точно, о чем его спрашивать, но, возможно, у него есть что-то для нас, как у того президента фан-клуба. Разве это не было бы логичным?

Они закончили обед и через несколько минут вышли из кафе и вскоре выехали со стоянки на служебной машине Кэт.

«Duces Wild» был прочно зажат между баром и тем, что выглядело (судя по множеству цепей, кнутов и манекенов в кожаных бикини на витрине) секс-шопом для взрослых под названием «Back Door Emporium».

Магазин винила был маленьким и без окон, но с ярким светом, и казалось, что он чистый и хорошо обставленный. По прибытии из двери на противоположной стороне магазина вышел мужчина с черной прической в ​​стиле Элвиса семидесятых.

– Привет, дамы. Чем я могу служить?

– Дучес Рейнольдс? – спросила Кэт, отстегнув свой значок и показав его. – Детективы Козлов и Уокер.

Он на мгновение показался растерянным, и в его выражении лица не было узнавания их имен, его рука была протянута, когда он приблизился.

– Детективы? Есть проблемы?

– Нет. Нет проблем. Мы расследуем дело. Возможно, это не так, но мы решили, что не помешает зайти и узнать, не произошло ли в вашем магазине чего-нибудь примечательного за последние пару недель? Были ли необычные клиенты? Проблемы?

Он покачал головой.

– Нет, ничего необычного. У меня здесь приличный народ. Вы можете быть удивлены, учитывая, что сегодня этот метод воспроизведения музыки не самый популярный. Но на самом деле я в основном использую это место для хранения своего диджейского оборудования, – он указал на дверь, через которую только что вошел, место, которое, как предположила Сиенна, было складом, возможно, офисом, а также служило местом для встреч с клиентами. Что-то в этом роде. – Однако винил – моя страсть, поэтому я коллекционирую их и продаю те, которые у меня есть, или которые мне не нужны. – Он указал на ряды мусорных баков позади них, а Сиенна повернулась и взглянула на вертикальные альбомы, которые, казалось, были расположены в алфавитном порядке, с большими буквами, написанными на лицевой стороне мусорных баков.

– Хорошо, что ж, спасибо, что уделили время.

– У вас есть проигрыватель? – спросил он.

– Есть у моих родителей, – сказала Кэт. – Слишком сложный для меня. – Она сморщила нос.

Но Дучес усмехнулся, явно не обиженный этим.

– Нет, в этом вся прелесть, – сказал он. – Не стесняйтесь: осмотритесь, нет ли чего-нибудь, что ваши родители могут пожелать на Рождество.

– Конечно. Спасибо. – Кэт протянула ему свою визитку. – Если у вас появится причина позвонить, – сказала она.

Он посмотрел на нее, кивнул и, услышав звонок телефона, направился к кассе и ответил на звонок.

– Дюсес Уайлд. Дучес говорит.

Она наклонилась к Сиенне.

– Прослушивание старых пластинок похоже на наждачную бумагу в моем мозгу. – Она сделала драматическое выражение лица, крепко зажмурив один глаз и подняв другой.

Сиенна хихикнула.

– Наждачная бумага в мозгу. Прекрасный визуальный эффект.

– Пора идти.

– Подожди, – сказала Сиенна, перевернув один из рядов пластинок, провела рукой по пластинкам артистов, чьи имена начинались с буквы «А», а затем пальцем вытягивая их вперед, чтобы увидеть обложки. АББА… ПЕРЕМЕННЫЙ ТОК… Ассоциация. Она повернулась к Кэт, которая следовала за ней. – В этих записках упоминались какие-либо группы?

– Не то, чтобы я помнила. Я оставила папку в машине, но мы могли бы выйти на улицу и еще раз просмотреть их. – Она пожала плечами. – Я не поклонница музыки, но, возможно, если мы специально поищем имя исполнителя, всплывет что-то такое, чего раньше не было.

Сиенна моргнула, когда что-то пришло ей в голову.

– Кэт, а как насчет той фразы, которую, по его словам, использовал мистер Патч…

– О, вот так денек, – сказала Кэт, наморщив лоб. – Это песня?

– Не знаю, но кажется, что все возможно. – Она клялась, что слышала это где-то раньше, хотя не могла вспомнить ни одной мелодии.

Кэт повернулась к стойке, где Дучес как раз вешал трубку.

– Эй, Дучес, ты знаешь песню со словами «о, вот так денек»?» – спросила она.

– Ах, да. Это классика. Называется «Гонки в Кэмптауне» («Camptown Races») Стивена Коллинза Фостера. Сейчас ее чаще всего считают детской песней, хотя она и посвящена азартным играм. Обычно я не храню для себе ничего из той эпохи, в которой была написана песня, но Джонни Кэш сделал ее крутое исполнение в программе «Bell Telephone Hour» в 1959 году. – Он указал позади них. – Вы найдете копию в «С», вот здесь.

Они поблагодарили Дучеса, когда дверь открылась, и вошла девушка, одетая во все черное, с короткими черными волосами, вьющимися косичками и рыхлой челкой, и хмуро поприветствовала Дучеса, а затем направилась за стойку, где он стоял.

Сотрудница?

Кэт повернулась к Сиенне с недоверчивым видом.

– Кто еще мог хранить такие вещи в голове?

– Никто, кроме него, – пробормотала Сиенна, мурашки по коже говорили о том, что они были в нужном месте.

«Гонки в Кэмптауне». Теперь она знала песню, и мелодия проносилась у нее в голове, пока они с Кэт быстро шли к секции C, а Сиенна разделяла альбомы, пока они не подошли к тому, который искали. А на лицевой стороне была мятно-зеленая наклейка со строкой цифр.

Сиенна почувствовала прилив триумфа, за которым быстро последовал небольшой укол раздражения. Эти две эмоции смешались, отчего у нее слегка перехватило дыхание. Она повернулась к Кэт, держа пластинку. Стоя впереди, Дучес был увлечен разговором с девушкой.

– Дучес? – позвала Кэт. – Можем ли мы попросить вас взглянуть на это? – он что-то сказал девушке, и она начала снимать сумку, висевшую на ее плече, и складывать свои вещи за стойку, а он направился к Кэт и Сиенне.

– Что такое?

Кэт указала на стикер.

– Это приклеил ты?

Он нахмурился и наклонился, чтобы лучше рассмотреть.

– Нет. Но я покупаю эти старые альбомы повсюду… продажа недвижимости, барахолки во дворах, комиссионные магазины… так что оно могло быть уже там, когда я его нашел. – Он выпрямился и окликнул девушку за стойкой. – Ари, ты приклеила зеленый стикер к этому альбому?

– Что?

– Зеленая наклейка с какими-то числами.

– Зачем мне это делать?

– Да или нет?

– Нет.

Он повернулся обратно к Кэт и Сиенне.

– Дети, – сказал он.

– Вы помните, чтобы кто-нибудь недавно просматривал этот раздел?

Дучес почесал затылок.

– Не припоминаю. – Он снова обернулся. – Ари, помнишь, чтобы кто-нибудь просматривал записи в этом разделе?

Девушка закатила глаза.

– Нет.

Дучес пожал плечами.

– Извините.

– У вас здесь есть камеры наблюдения? – спросила Кэт.

– Нет. Я продолжаю думать о том, чтобы повесить одну. Не из-за альбомов, а больше из-за моего оборудования. – Он пожал плечами. – Но оно застраховано, так что, думаю, это просто пока не в приоритете.

– Хорошо. Мы собираемся купить эту пластинку и взять с собой этот стикер, – сказала Кэт, кивнув на наклейку.

– Конечно. Что это такое?

– Может быть и ничего, – ответила Кэт.

Дучес пожал плечами, указав на стойку.

– Ари вам поможет.

Транзакция заняла всего минуту, и Ари вручила им альбом, находившийся в пластиковом пакете с логотипом «Duces Wild» на лицевой стороне.

– Спасибо, Дучес, – позвала Кэт. – Позвоните нам, если вспомните что-нибудь о том, кто мог положить это сюда.

– Так и сделаю. А ты позвонишь мне, и я стану диджеем на следующей полицейской вечеринке. Готов сделать тебе десятипроцентную скидку.

Кэт хихикнула, и они толкнули дверь, Сиенна быстро заглянула вглубь магазина, прежде чем дверь захлопнулась. Он был там. Она была в этом уверена. Дэнни Бой был там.