Текст книги "Афера"

Автор книги: Мэтью Кляйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Поначалу ничего не происходит. Затем в правой части экрана, вдалеке от зеленой точки, появляется красный кружок. А в нем надпись: «90 % вер.».

– Это прогноз «Пифии» на то, какой будет цена акций через пятнадцать секунд.

Реальная цена акций потихоньку падает, отдаляясь от прогноза.

Красный кружок темнеет. Надпись меняется на «93 % вер.», а потом на «95 % вер.».

– «Пифия» утверждает, что с вероятностью девяносто пять процентов через десять секунд акции компании «Хоум сервис Америка» будут стоить двадцать два доллара и пять центов.

И тут, как по мановению волшебной палочки, цена перестает падать и начинает расти.

«98 % вер.» – утверждает программа.

Цена поднимается, приближаясь к красному кружку, нарисованному «Пифией». Наконец происходит еще один подъем цен, и зеленая точка оказывается в центре красного кружка.

Кружок светлеет. На экране появляется надпись: «Прогнозируемый уровень достигнут».

– Вот, – ликую я. – «Пифия» в точности предсказала цену на акции компании «Хоум сервис Америка».

Напье лишается дара речи. Он глядит на экран с открытым ртом.

– Естественно, «Пифия» разрабатывалась не для финансистов. Ее истинная цель – сложные вычисления. Как я уже говорил, погода, вулканы, поведение горных пород. Ей найдется применение даже в области биотехнологий, с помощью «Пифии» можно анализировать молекулы.

– Погодите-ка, – перебивает меня Напье, не отрывая взгляда от экрана. – Ваша программа только что предсказала движение цен на акции?

– Да. Но только на ближайшие пятнадцать секунд. Если прогнозировать больше, чем на минуту или две, снижается точность.

– А вы можете повторить?

– Конечно, – удивляюсь я. И неуверенно добавляю: – Но все же «Пифия» не совсем для этого…

– Ваша программа может работать с акциями любой компании? – не слушает меня Напье.

– Естественно. Можете сами выбрать.

– Давайте «Дженерал моторс».

– Пожалуйста, – говорю я и поворачиваюсь к Питеру: – Давай то же самое для «Дженерал моторс». Проверь, какой у них там символ акций.

– Вот, нашел, – отзывается Питер. Программист нажимает какие-то клавиши, и прежний график меняется на новый, с буквами GM. – Это график изменений цен за сегодня, – объясняет он. – А это график цен в режиме реального времени.

На экране появляется обещанный график для акций «Дженерал моторс». Цена на них меняется более резко, чем на предыдущие. Она прыгает в районе семидесяти долларов. Зеленая точка продолжает свистопляску, прыгая то выше, то ниже, то опять выше по мере того, как совершаются тысячи сделок с акциями.

– Хорошо, давайте обработаем данные «Пифией», – распоряжаюсь я.

– Одну секунду, – откликается Питер. Пара нажатий на клавиши, и на отметке 70,25 появляется красный кружок. И подпись: «92 % вер.».

Мы наблюдаем за постоянно меняющейся ценой на акции «Дженерал моторс». Она падает до 69.50, затем опять вырастает. С каждой секундой уровень вероятности повышается: 93 %, 94 %.

– Вот чертовщина, – вырывается у Напье.

Цена снова падает, отдаляясь от прогнозируемой. Но «Пифия» не отступается: 95 % вероятности… 96 %.

– Похоже, на этот раз ваша программа ошиблась, – замечает Напье.

Словно назло ему, зеленая точка меняет направление и ползет вверх. Она пролетает отметку в 60.90, потом 70 долларов.

«Пифия» уверена в своем прогнозе на 97 %… Теперь на 98 %…

Цена акций «Дженерал моторс» продолжает расти, пока не останавливается на отметке 70,25. На экране снова появляется надпись: «Прогнозируемый уровень достигнут».

– Быть того не может, – не верит нам Напье.

Я киваю Джесс, она включает свет. Мы смотрим на Напье, а он никак не может оторваться от экрана.

– Тут показывали цены в режиме реального времени?

– Да, – отвечаю я. – Вы сможете в этом убедиться, вернувшись в офис. Сколько сейчас времени? – Все бросают взгляд на часы. – Грубо говоря, двадцать минут десятого. Когда вы вернетесь, просто справьтесь, сколько стоили акции «Дженерал моторс» в это время. И вы увидите: семьдесят долларов двадцать пять центов.

– Бог ты мой, – тихо произносит Напье.

– Вам нравится? – интересуется Джесс.

– Нравится? Да это просто потрясающе! – восклицает он. – Сколько людей знает о вашей программе? Не считая меня?

Я принимаю задумчивый вид.

– Давайте посчитаем. Я, Питер, Джесс. Потом Тоби. Ну и еще пара ребят-компьютерщиков.

– А с кем-нибудь из инвесторов вы уже общались?

– Нет, – признаюсь я.

– Хорошо. И не общайтесь.

– В каком смысле? – с глупым выражением лица спрашиваю я.

– Я хочу вложить деньги в вашу фирму. Черт, да хоть купить ее со всеми потрохами.

– Вот видишь, Франклин, – с мягким укором говорит Джесс.

Я пропускаю ее реплику мимо ушей.

– Но зачем мы вам? – изумляюсь я.

– Как вы не понимаете? – кипятится Напье. – С этой программой вы будете купаться в деньгах.

– Но речь ведь идет о незначительных колебаниях цен, – возражаю я. – Плюс минус десять-двадцать центов.

– Но представьте себе несколько десятков тысяч акций. Несколько сотен тысяч акций. А если ваша программа может проделывать такое не одну сотню раз за день…

– А это законно? – беспокоюсь я.

– Естественно, – уверяет нас Напье. – Почему нет?

– Но мы же не очень честно поступаем.

– Считайте, что вы просчитываете карточные комбинации в моем казино в Лас-Вегасе. Если я вас поймаю, то вышвырну вон. Но никто не запрещает вам попытаться.

– Понятно.

Я делаю вид, будто впервые задумался о «Пифии» как о средстве зарабатывания денег. И высказываю сомнения:

– Но мы ведь не для этого придумали «Пифию».

Напье поворачивается к Питеру Руму и спрашивает его:

– Вы написали программу?

– По большей части да. Мне еще несколько ребят помогали.

– Вы сможете добавить кое-что? Возможность автоматически покупать и продавать акции?

– Конечно, – пожимает плечами Питер. – Только надо Интернет-брокера подобрать.

– Как насчет компании «Шваб»? Я с ними работаю.

– Не получится, – мотает головой Питер. – Необходима поддержка протокола FIX.

– Еще у меня есть счет в «Датек».

– А вот «Датек» подойдет.

Напье поворачивается к Джесс. От его игривого настроения не осталось и следа. Он снова беспощадный бизнесмен, почуявший запах денег. Предоставьте мужчине выбор между женщиной и деньгами, и он обязательно выберет деньги.

– Джессика, – говорит он. – Пожалуйста, никому ни слова. Никто не должен об этом знать.

– Ладно.

Напье встает.

– Господа! Джессика, – снова поворачивается он к ней, потом вытягивает руку в сторону экрана. – Я хочу вас проспонсировать. На условиях равноправного партнерства. Все возможные риски я беру на себя. Вы будете работать с моими деньгами. Себе вы будете оставлять половину прибыли.

– Прибыли? – переспрашиваю я все с тем же глупым выражением лица. – Но мы ведь не для этого придумали «Пифию»…

Напье не обращает на меня внимания. Он достает из кармана чековую книжку. Склонившись над столом, пишет в ней что-то своей золотой ручкой. Затем отрывает чек и протягивает его мне.

У меня в руках чек на пятьдесят тысяч долларов.

– Разместите эти деньги у брокера, – распоряжается Напье. Затем поворачивается к Питеру: – В среду мы проведем небольшой эксперимент. С настоящими деньгами.

Питер, похоже, хочет возразить, но в последний момент передумывает. Теперь здесь всем заправляет Напье. А нам только и надо, чтобы он так думал.

20

В 1890-х телеграфисты путешествовали по стране и обирали народ. Мошенник выбирал жертву – богатого предпринимателя – и рассказывал, что работает в «Вестерн юнион» и каждый день получает результаты скачек, после чего немедленно рассылает их по букмекерским конторам.

Телеграфист делал предпринимателю заманчивое предложение. Он объяснял, что мог бы – несмотря на страшный риск – задержать отсылку результатов скачек одной из букмекерских контор. Задержать буквально на несколько минут, но этого времени достаточно, чтобы предприниматель успел поставить на победившую лошадь. После чего прибыль можно поделить.

Афера быстро стала популярной, и схема начала усложняться. Вполне возможно, поначалу этим занимались настоящие телеграфисты, и они на самом деле так поступали. Но им на смену вскоре пришли обычные мошенники, не имеющие никакого отношения к телеграфу. Эти вешали своим жертвам на уши лапшу про хитрые приборы, которые могут перехватывать телеграфные сообщения, и про сумасшедшие деньги, которые можно заработать, если знать результаты скачек заранее. Мошенник уверял жертву, что нужно лишь немного денег, чтобы купить необходимое оборудование. Если бы только предприниматель согласился его проспонсировать, он бы купил оборудование и они оба смогли бы разбогатеть…

Ясное дело, никакое оборудование не покупалось, да и телеграфные сообщения никто не перехватывал. Тем не менее мошенник передавал по телефону «точные сведения» о победителе скачек своей жертве. Тот шел в букмекерскую контору и делал ставку. Если «точные сведения» оказывались верными (шанс угадать – один к семи), то мошенник получал еще и свою часть выигрыша. А ежели они оказывались не совсем точными, он исчезал вместе с деньгами, полученными на приобретение оборудования для перехвата телеграфных сообщений.

Со временем эта простейшая афера принимала все более причудливые формы. Мошенники организовывали собственные букмекерские конторы, до мельчайших подробностей похожие на настоящие. В них толпились подсадные утки – они выигрывали и проигрывали на несуществующих скачках. И весь этот цирк устраивали ради одной жертвы.

Аферисты придумывали целый мир. И только жертва не знала, что все это – декорации. Представление было очень убедительным, и жертвы искренне верили, что напали на золотую жилу. Аферисты давали человеку пару раз выиграть «скачки», сообщая ему «точные сведения» о победителе. Так они подогревали аппетит жертвы.

Ну а затем аферисты просили обезумевшую от жадности жертву принести все деньги, которые она только сможет достать. Кто-то брал ссуду под залог недвижимости, другие снимали с банковского счета все до последнего цента. И все эти сбережения они несли аферистам, готовые вложить в ту единственную ставку, которая сделает их баснословно богатыми. Но, естественно, банк срывали только мошенники.

Методы отъема денег могли различаться. Иногда мошенники так сообщали информацию о результатах скачек, что ее можно было понять неверно – и жертва всегда все понимала неверно. Например, перед решающим забегом жертве звонили и шепотом сообщали: «Ночной Танцор. Второй». Жертва неслась сломя голову к окошку, чтобы поставить сто тысяч долларов на то, что Ночной Танцор займет второе место. Ставка сделана, деньги заплачены, а мошенник рвал на себе волосы: «Да нет же! Тебе было велено ставить на победу Ночного Танцора во втором забеге!» Но к этому моменту «скачки» уже обязательно начинались, и, несмотря на все мольбы жертвы, хозяин букмекерской конторы отказывался поставить все на победу Ночного Танцора во втором забеге. Понятное дело, Ночной Танцор приходил последним и жертва не получала ни цента.

Другие аферисты припугивали своих жертв, инсценируя полицейскую облаву в самый неподходящий момент, когда те уже собирались забрать выигрыш. Аферисты подгоняли к зданию якобы полицейские машины, чтобы увезти всех прямиком в тюрьму. Жертве удавалось в последний момент ускользнуть от полиции. Конечно, он ни выигрыша не получал, ни свою ставку не мог вернуть. Но, добравшись до дома, бедняга был счастлив, что хотя бы избежал позора тюремного заключения.

В начале двадцатых годов мошенники уже не могли использовать историю про перехват информации о результатах скачек и отказались от этой аферы. Телеграф уступил место более современным технологиям, да и люди учились на своих ошибках.

Принято считать, что эта афера умерла, и в век научно-технического прогресса она осталась лишь причудливой приметой тех удивительных времен, что сейчас люди стали умнее и уже больше не клюют на рассказы об удивительных аппаратах, перехватывающих важные сведения.

21

На следующее утро мы все – я, Джесс, Питер и Тоби – собираемся в офисе, чтобы поиграть в настольный футбол. Мы ждем, пока Напье сделает свой ход. Не совсем ясно, какой именно ход и когда он будет сделан, но ответы на эти вопросы находятся довольно быстро: в десять утра раздается стук в дверь.

Я иду открывать, Тоби ковыляет за мной на костылях. Сквозь стекло двери я вижу крепкого коротко стриженного мужчину в костюме. Впускаю незнакомца и интересуюсь, что ему нужно.

– Меня послал мистер Напье. Он просил отвезти вас всех в аэропорт.

Заглянув гостю за спину, замечаю на парковке черный лимузин.

– Понимаете, сегодня я фрак дома оставил, – объясняю я.

Он не отвечает, глядя на меня с каменным выражением лица.

– А у нас есть выбор? – интересуюсь я.

– В общем, нет.

Я ценю его честность. Я прошу парня подождать на улице и возвращаюсь с Тоби к остальным.

– Эд Напье приглашает нас к себе, – сообщаю я. – Видимо, хочет покорить наши сердца.

Джесс несильно бьет рукой по столу:

– Да откуда ж у нас сердца?

* * *

Лимузин везет нас в аэропорт Пало-Альто – крохотный кусок асфальта с одной взлетно-посадочной полосой. Проехав по бетонке, машина останавливается у небольшого реактивного самолета «Чессна» последней модели. Он уже готов к полету, двигатели ревут.

Водитель паркует лимузин, выходит и открывает нам дверь. Мы выбираемся наружу. В открытом боковом люке самолета появляется голова пилота. Он улыбается. Пытаясь перекричать шум двигателей, летчик приветствует нас:

– Добро пожаловать на борт!

Самолет рассчитан на восьмерых, но нас всего четверо. Можно еще посчитать стюардессу – роскошную блондинку, – но все равно остается место для пары человек. На борту личного самолета Напье нам предлагают шампанское, красное вино из винограда сорта Зинфандель, а также белое «Мальборо Совиньон». Кроме того, есть икра и креветки. Стюардесса без устали разносит напитки и закуски, причем с таким радостным видом, словно продает орешки на стадионе «Пак Белл Парк».

Когда очередь доходит до меня, я прошу бокал белого вина. Она наклоняется, чтобы его поставить, и я, невольно обращаясь к ее вырезу, спрашиваю:

– А вам разрешено рассказывать нам о том, куда мы летим?

– Разрешено? – не понимает она. – Конечно. Мы летим в Лас-Вегас.

– Куда же еще, – соглашаюсь я.

После взлета Тоби с Питером отстегивают ремни безопасности и уходят в хвост самолета. Питер бледен, на его лице ясно читается беспокойство. Интересно, это часть нашей аферы? Прекрасная актерская игра? Или он вдруг задумался о возможных последствиях и теперь жалеет, что ввязался? Питер отсутствующим взглядом пялится в иллюминатор, поглаживая свой рыжий хвост.

Тоби же пьет шампанское и буквально сияет. Мой сын либо блестяще играет свою роль, убедительно изображая простого паренька, которому сносит крышу от красивой жизни, либо он на самом деле простой паренек, которому сносит крышу от красивой жизни.

Мы с Джесс сидим на соседних креслах в носовой части самолета. На борту вполне могут быть спрятаны камеры или микрофоны, да и ничто не мешает Напье расспросить обо всем стюардессу, когда мы приземлимся. Поэтому мы молчим, отвернувшись друг от друга и глядя в иллюминаторы. Единственное утешение – это тепло ее руки. Наши руки едва соприкасаются, и стюардесса вряд ли обратит внимание, а Напье вряд ли спросит ее об этом, но в душе я надеюсь, что Джесс не уберет руку. За все время полета Джесс даже не пошевелилась – быть может, она чувствовала то же самое.

Спустя полтора часа мы приземляемся в Лас-Вегасе. У самого трапа нас опять встречает лимузин, только на этот раз белый. За рулем очередной громила в костюме. Мы забираемся в машину.

– Мистер Напье просил вас встретить, – объясняет водитель через плечо. – К сожалению, он не смог сделать этого лично, но он обязательно найдет вас в «Облаках».

«Облака» – это отель, принадлежащий Напье. Один из самых последних построенных здесь. Он обошелся Напье в два миллиарда долларов. Рискованное решение потратить такие деньги на строительство отеля дало почву для критики. Можете себе представить, какие заголовки появлялись в газетах: «Заоблачные цели», «Напье просчитался», «Витающий в облаках». Но Напье как всегда утер нос своим критикам. Отель достроили, и теперь он круглый год забит почти до отказа.

Видимо, посетители возвращаются сюда, соскучившись по коридорным с крохотными крылышками, пришитыми к пиджаку, по арфам в вестибюле. Или, быть может, они скучают по прекрасному сочетанию белого и серо-коричневого – цветов, в которых выдержаны и номера, и коридоры, и само казино.

Лимузин останавливается у парадного входа. «Облака» занимают огромное белое каменное здание, построенное в вычурном стиле Ренессанса. Если бы Микеланджело наелся галлюциногенов, ему бы обязательно примерещилось что-нибудь в этом роде: тридцать шесть этажей камня и все украшено а ля рококо; повсюду какие-то нелепые горгульи, а еще статуи херувимов, которые стоят с вытянутыми руками, то ли приветствуя гостей, то ли предостерегая их.

Водитель выходит из машины и открывает нам дверь. Мы вылезаем из лимузина. Тоби вытягивает шею и снимает темные очки.

– Вот это да, – восхищается он.

Водитель ведет нас к стойке регистрации. Мы заходим внутрь, и нас обдает струей холодного воздуха из кондиционера, отчего яйца у меня сжимаются, как изюм. В другом конце вестибюля девушка перебирает струны огромной арфы. Звуки, которые издает арфа, чем-то напоминают сильно исковерканную версию песни «Воспоминания». Или «Своди меня на стадион». Или, быть может, национальный гимн США. Арфа – инструмент, увы, не из легких.

В глубине зала я замечаю десятиметровый рекламный щит, свисающий с потолка. На нем изображен новый отель. Точнее, то, как он должен выглядеть в понимании архитектора. На щите написано: «„Новое Трокадеро“ от компании „Напье казино“. Открытие в мае 2003-го!».

Водитель провожает нас до отдельно стоящей стойки с надписью «VIP-регистрация».

– Вот мы и пришли, – говорит он.

Тоби, ковыляя на костылях позади, шепчет мне:

– Регистрация для VIP… Круто.

За стойкой сидит симпатичная брюнетка с огромными голубыми глазами. На ней белое платье с ангельскими крыльями за спиной. Чует мое сердце, улыбается она через силу. Наверное, больно сидеть весь день на стуле, не имея возможности откинуться на спинку из-за ангельских крыльев на платье.

– Кларисса, это гости господина Напье, – объясняет ей водитель.

– Спасибо, Чарли, – благодарит она его.

Водитель уходит. Голубоглазый ангел смотрит на нас, улыбаясь еще шире:

– Добро пожаловать в «Облака». Мистер Напье попросил меня сделать так, чтобы у вас остались незабываемые впечатления от посещения нашего отеля. – Она открывает ящик стола и достает оттуда четыре электронных карты-ключа. – У каждого из вас в распоряжении будет номер в пентхаусе, на тридцать шестом этаже. На этот этаж обычным посетителям вход воспрещен, и, чтобы подняться на лифте, вам также придется воспользоваться этими ключами.

Она раздает нам ключи.

– Э… Послушайте… А сколько, собственно, стоит все это удовольствие?

Девушка продолжает улыбаться, словно улыбка прилипла к ее ангельскому личику, как улитка к стенке аквариума.

– Это подарок мистера Напье. В эти выходные – все за счет заведения. Мистер Напье просил меня проследить, чтобы вы отдыхали и ни о чем не беспокоились.

– Обалдеть, – восклицает Тоби.

– Предъявив эти электронные ключи, – продолжает объяснять наш ангелочек, – вы можете бесплатно посетить тренажерный зал, SPA-салон, а также любой из шести наших ресторанов. Меня предупредили, что вы приедете без вещей. У нас в отеле есть несколько магазинов одежды, и в любом вы можете выбрать понравившиеся вещи, а расплатиться с помощью все того же электронного ключа. И, пожалуйста, не смущайтесь. Мистер Напье рад приветствовать вас здесь.

– Очень мило с его стороны, – замечаю я.

– Мистер Напье хотел, чтобы вы сейчас поднялись в свои номера и отдохнули. В час он будет ждать вас на тридцать пятом этаже, чтобы поднять бокал шампанского за ваше деловое сотрудничество.

* * *

Чтобы дойти до лифта, необходимо пройти через казино. В Лас-Вегасе все отели так устроены. Куда бы вы ни направлялись, путь ваш будет лежать через казино. Ищете вход в ресторан? Вам надо через казино и вот туда. Вам нужен консьерж? Пройдете через казино и налево. Думаю, в скором времени местные дизайнеры дойдут до логического конца и устроят казино прямо посреди вашего номера, между кроватью и туалетом. Пучит, конечно, сильно от вчерашних суши, но, может, я успею сыграть разок в «очко», прежде чем засесть на горшок.

По пути к лифту Джесс негромко говорит мне:

– В иных обстоятельствах я бы подумала, что Эд пытается покорить нас всем этим великолепием.

Шум работающих игровых автоматов чарует, как музыка. Свет в казино мягкий, манящий. Мне хочется остаться здесь ненадолго.

– Ты думаешь? – сомневаюсь я.

На самом деле меня больше беспокоит Питер Рум. Он идет впереди, метрах в пяти, словно желая подчеркнуть дистанцию между нами.

– Тебе не кажется, что Питер странно себя ведет? – спрашиваю я у Джесс.

Та пожимает плечами и объясняет:

– Он же компьютерщик.

Мы подходим к лифтам и нажимаем кнопку «Только для гостей пентхауса». Через мгновение двери лифта открываются. Оттуда выходит Лорен Напье в элегантном костюме. Волосы собраны в тугой пучок.

– Здравствуйте, – улыбается она.

Я приветствую ее кивком головы.

Лорен хочет что-то сказать, но, заметив Тоби, Джесс и Питера, передумывает и уходит. Она идет в казино, и я провожаю ее взглядом.

– Кто это? – спрашивает Тоби.

– Жена Напье, – объясняю я.

– Так он женат?

– Когда необходимо – да, – отвечаю я, почему-то думая при этом о Джесс.

* * *

Мы встречаемся в час на тридцать пятом этаже. Весь этаж – это огромный номер с множеством окон, из которых открывается вид и на уличные огни, и на раскинувшуюся за городом пустыню. Столы уже накрыты. На поддоне с измельченным льдом лежат устрицы, креветки и блюдца с икрой. На соседнем столике стоят бокалы с шампанским – только бери да пей.

Напье здесь нет. Вместо него мы видим двух крепких охранников с миниатюрными наушниками. Они стоят в противоположных концах помещения.

Мы все бродим вокруг столика с устрицами, сомневаясь, можно ли приступать к еде. Тоби, впрочем, такие сомнения не знакомы. Опираясь на костыли, он берет тарелку и кладет туда блин, сверху сметану и икру. А затем заглатывает весь блин целиком, словно облатку на причастии.

– Потрясающе! Ты просто обязан это попробовать. Попробуй же, Франклин!

Он произносит мое имя так, что оно кажется еще более нелепым, чем есть на самом деле.

Мне хочется взглядом сказать все, что я о нем думаю, но в этот момент открывается дверь. В комнату входит Напье в сопровождении брюнетки с крыльями, которая нас встречала за стойкой регистрации. Заметив нас, хозяин расплывается в улыбке. На фоне его карибского загара зубы сверкают, как лиможский фарфор. На нем безупречный костюм от Армани, желтый галстук и белая рубашка. Он весь словно светится, как неоновая вывеска. Напье выходит в центр комнаты и приветствует нас, как будто перед ним целая толпа людей.

– Друзья мои! – восклицает он и, вытянув руку в сторону одного из охранников, жестом просит принести ему шампанского. Охранник, заметив этот жест, спешит к столу с шампанским, берет бокал и относит его хозяину.

Не поблагодарив его, Напье поднимает бокал.

– Добро пожаловать к нам! Спасибо, что согласились приехать. Надеюсь, путешествие было приятным?

Повисает молчание. Я не знаю, собирается ли он продолжить речь или ждет какого-то ответа.

– Очень приятным, – решаюсь я.

– Хорошо, хорошо, – кивает он, слово хваля меня за ответ. – Франклин, я очень рад началу нашего сотрудничества. Я бы хотел, чтобы вы все остались здесь до завтра. Считайте это знаком моей признательности. Вы – прекрасные деловые партнеры.

Он поднимает бокал. Снова повисает молчание. Я догадываюсь, что мы тоже должны за это выпить. Я беру бокал и даю его Джесс. Следующий я вручаю Питеру. Собираюсь принести и Тоби, но у него, естественно, уже есть, причем полупустой.

Я тоже беру бокал и поднимаю его:

– Ура!

– Ура! – подхватывает Джесс.

– За сотрудничество, которое нас озолотит! – подытоживает Напье.

Мы выпиваем шампанское. Должен признать, лучшего я в жизни не пробовал. Я привык к шампанскому из супермаркета, которое покупаешь по пути на новогоднюю вечеринку и которое не жалко в сердцах вылить кому-нибудь на голову после бейсбольного матча. Сейчас же я пью настоящую амброзию. Ее надо смаковать, а не использовать вместо шампуня.

– В среду мы проверим «Пифию» на настоящих деньгах, – говорит Напье. – Франклин, вы уже положили деньги на брокерский счет?

– Да, – отвечаю я. – К среде все будет готово.

Напье поворачивается к Питеру.

– Питер, а программа сможет покупать и продавать акции?

– В общем, да, – насупившись, отвечает Питер. У него вид ребенка, которого спрашивают, убрался ли он в комнате.

После ответа Питера на лице Напье появляется легкая обеспокоенность. Но она быстро исчезает, и Напье снова улыбается.

– Прекрасно! Тогда… – показывает он на стоящую у двери брюнетку с ангельскими крыльями, – не желаете ли поиграть?

Я замечаю в руках у девушки четыре обитые черным бархатом коробочки размером с теннисный мяч. Девушка раздает нам по коробочке.

Первым свою открывает Тоби. Внутри лежат черные фишки с логотипом «Облаков». Черные обычно стоят сто долларов. Видимо, в каждой коробочке по двадцать пять фишек. Получается две с половиной тысячи баксов. В моей коробке столько же фишек, что и у остальных.

– Это небольшой подарок, – объясняет Напье. – Играйте в казино и ни в чем себе не отказывайте. Теперь вы мои партнеры, и я хочу разделить с вами все, что у меня есть.

Если я правильно понимаю, мы теперь должны разделить с ним все, что есть у нас.

Словно в подтверждение моей догадки Напье подходит к Джесс.

– Джессика, пойдемте со мной, – улыбается он. – Уверен, вам, как специалисту по маркетингу, будет интересно познакомиться с некоторыми особенностями нашего бизнеса. Позвольте провести вам персональную экскурсию.

Джесс вежливо улыбается в ответ. Напье берет ее за руку и уводит. Слегка повернув голову, он прощается с нами:

– Приятного дня!

Они с Джесс выходят из комнаты, а я не могу оторвать от них взгляда. Сквозь открытую дверь я смотрю, как оба стоят и ждут лифта. Наконец лифт приезжает, и Напье с Джесс заходят в него. Они отправляются в офис Напье, где он обязательно познакомит ее с некоторыми «особенностями своего бизнеса», о которых она раньше и не догадывалась.

* * *

Четыре часа спустя я сижу в казино за столом для «Блэкджека». За это время я успел вернуть подарок Напье казино. Более того, я еще отдал две сотни долларов собственных денег.

Для человека, который всю жизнь обирает других, я на удивление легко позволяю обвести себя вокруг пальца. К сожалению, азарт у меня в крови, я всегда удваиваю ставки, несмотря на плохие карты, не умею вовремя останавливаться. Я слишком поздно понимаю, что на самом деле мне больше всего нравится заглядывать в новую карту. Новая карта манит, это всегда шанс.

Сейчас у меня на руках девятка и пятерка. У крупье открыта шестерка. Надо бы остановиться, но я ничего не могу с собой поделать. Легким щелчком пальца по сукну я прошу еще одну карту. Крупье – малайская женщина средних лет – вытягивает мне девятку. Черт. Двадцать три. Перебор.

Крупье придвигает к себе фишки. Я гляжу на оставшуюся маленькую горку – жалкие сорок баксов. Рядом со мной сидит немолодой мужчина в ковбойской шляпе. В зубах у него огромная сигара.

– На четырнадцати надо было останавливаться, – объясняет он с явным техасским выговором.

– Ну, кто ж знал? – сокрушаюсь я.

Я ставлю две красные пятидолларовые фишки и играю снова. Теперь у меня пятерка и семерка. У крупье открыт валет. У меня в голове всплывает правило, что, если у тебя двенадцать, надо брать еще, даже не глядя на карту сдающего. Или меня память подводит? Может, я хочу попросить еще карту, чтобы добавить адреналина? Я в полной растерянности, не уверен ни в чем.

Я жестом показываю, что мне хватит.

Крупье снимает и сдает ковбою восьмерку. У него двадцать. Себе крупье сдает девятку. Ковбой выигрывает; я проигрываю.

– На двенадцати надо брать еще, – учит меня ковбой.

– Да, – отвечаю я. – Но, может, я просто хочу отдать Эду Напье побольше денег.

Ковбой кладет сигару на край пепельницы. С одной стороны сигара мокрая, как леденец.

– Ему-то есть, куда их деть, – замечает он.

– Правда?

Я ставлю еще две красные фишки. Крупье сдает мне короля и семерку. Семнадцать – это неплохой расклад, не правда ли? Особенно когда у крупье жалкая пятерка. Но я не уверен. Все как в тумане. После того как Джесс ушла с Напье на «персональную экскурсию», я не могу сосредоточиться на картах, хотя они у меня перед носом.

– Ходят слухи, – рассказывает ковбой, – что строительство этого здания чуть не пустило его ко дну. Выложил два миллиарда, теперь весь в долгах. Мой друг из комиссии по азартным играм рассказывал, что у Напье попросту нет денег на «Трокадеро».

Я окидываю взглядом казино: тысячи людей сидят за игровыми автоматами и скармливают им монеты, многие толпятся у карточных столов.

– Как-то непохоже, – сомневаюсь я.

– Это все видимость, – объясняет ковбой.

Я опять гляжу на свои карты. У меня семнадцать. У крупье всего лишь пятерка. По всем раскладам, надо останавливаться. Но черт с ним, с раскладом. Я прошу еще одну карту.

– Сынок, – говорит мне ковбой, – я в жизни не видал игрока хуже тебя.

Крупье сдает мне четверку. Потом себе – десятку и потом еще одну пятерку. У меня двадцать одно, у нее двадцать. Я выиграл.

– Даже психам иногда везет, – заключает ковбой, мотая головой.

* * *

Моя выигрышная серия продолжается ровно одну сдачу. Это где-нибудь считается серией? Оставшись без фишек, я встаю из-за стола и отправляюсь бродить по казино. Взглянув на часы, с удивлением обнаруживаю, что уже шесть вечера. Неужели я просидел за столом четыре часа? Это кажется невозможным.

В другом конце зала я замечаю бар, расположенный на платформе чуть выше уровня казино. И решаю напиться. Иду к бару, но в пяти метрах от него останавливаюсь как вкопанный. За барной стойкой сидит Тоби, костыли небрежно прислонены к стулу. Он непринужденно – чуть ли не проникновенно – беседует с Лорен Напье.

У меня в голове проносится догадка, что мой сын сознательно пытается сорвать аферу в приступе юношеской непокорности. Как можно быть таким эгоистом, таким идиотом, чтобы провалить все, что я делаю ради него самого?

Я пулей взлетаю по лестнице и иду к Тоби и Лорен. Когда я оказываюсь прямо перед ними, они наконец меня замечают. Не обращая внимания на Лорен, я сверлю взглядом Тоби.