Текст книги "Афера"

Автор книги: Мэтью Кляйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

8

Хотите, я научу вас проворачивать аферу «Банковский инспектор»?

Во-первых, найдите жертву. Лучше всего пожилого человека, но годится практически любой. Главное условие – чтобы человек жил один. Поэтому подойдут вдовы и вдовцы, а еще люди без друзей и семьи – одинокие настолько, что телефонный звонок незнакомого человека будет для них счастьем.

После того как вы определились с жертвой, необходимо собрать информацию. Вам понадобится номер банковского счета, и еще неплохо бы раздобыть список последних банковских операций. Только не надо взламывать компьютерные системы банков. Просто загляните в почтовый ящик жертвы, когда никого поблизости нет, и поищите письма от банка.

А вот еще приемчик – в доме, где один общий почтовый ящик на все квартиры, просто сломайте замок ящика. Раньше чем через пару дней его не починят. А после того как придет почтальон, просто выньте письма. Вы почувствуете себя наркоманом на фармацевтическом складе. Ищите письма от Американской ассоциации пенсионеров.

Когда к вам в руки попадет бумага о состоянии счета жертвы, несите ее домой. Сделайте копию, запечатайте конверт и отошлите адресату.

Подождите неделю.

После этого начинается самое веселое. Позвоните по телефону. Представьтесь, скажем, Фрэнком Марли, инспектором банка «Уэлс Фарго» (или в каком там банке счет у вашей жертвы). Скажите что-нибудь вроде этого:

– Мистер Джонс, у нас возникла не очень приятная ситуация. Как мы подозреваем, один из служащих в вашем отделении крадет деньги со счетов клиентов. В том числе и с вашего.

– Боже мой, – воскликнет жертва. – И сколько же было украдено?

– Одну секунду, я сейчас проверю, – ответите вы. – Но, если не возражаете, я сначала удостоверюсь, что именно вы являетесь владельцем счета.

Вы упомянете о деталях, о которых узнали из украденного письма.

– Номер вашего счета – 444–555, верно? – спросите вы. – Третьего марта вы внесли на счет шестьсот семьдесят пять долларов, правильно? А пятнадцатого марта сняли пятьсот долларов, правильно?

– Да, а что? – удивится жертва.

– Этого я и опасался. Похоже, деньги у вас все же крали. Во время последнего снятия наличных с вашего счета было списано на сто долларов больше. В общей сложности с начала прошлого года с вашего счета было украдено около двух тысяч долларов.

– Господи, – разволнуется жертва. – Как я мог не заметить этого?

Пропустите вопрос мимо ушей. Продолжайте:

– Мистер Джонс, нам очень нужна ваша помощь. Мы хотим поймать вора с поличным. Так будет проще вернуть вам украденные деньги. К тому же я должен со всей ответственностью заявить, что банк «Уэлс Фарго» предлагает награду в тысячу долларов за помощь в поимке преступника.

Жертва к этому моменту будет уже на крючке: расстроенная из-за кражи и предвкушающая награду в тысячу долларов.

– Чем я могу помочь? – спросит мистер Джонс.

– Все просто. У нас есть догадки, как именно этот служащий списывает деньги со счетов, но они требуют подтверждения. Как вы знаете, все происходящее в банке записывается камерами слежения. Нам надо будет очень тщательно изучить записи. Необходимо, чтобы вы сегодня пришли в отделение банка в час дня и сняли со счета четыре тысячи долларов стодолларовыми купюрами. Но вы не должны прикасаться к деньгам. Попросите служащего пересчитать деньги, положить их в конверт и запечатать его.

– Ладно, – согласится жертва.

– Мистер Джонс, и еще один важный момент. Я не знаю, сколько сотрудников вашего отделения замешано в этой истории. Поэтому, пожалуйста, никому ни слова об операции. Если вы хоть кому-нибудь расскажете, вы поставите под угрозу все расследование.

– Конечно, – ответит мистер Джонс.

– После того как вы снимете четыре тысячи долларов, надо будет осмотреть содержимое конверта. Поэтому вам придется подъехать на парковку за супермаркетом «Кей-март». Там вас встретит мой напарник, инспектор Смит. Он проверит деньги. Вы все поняли?

– Да, – скажет мистер Джонс.

В час дня вы отправите своего сообщника на парковку. «Инспектор Смит» подъедет к жертве и сядет в его машину. Протянет ему визитку; на которой будет написано что-то вроде «Сэм Смит. Служба безопасности банка „Уэлс Фарго“».

– Неплохо сработано, – похвалит жертву Сэм Смит.

А затем попросит конверт и проверит его содержимое. Он скрупулезно перепишет номера всех банкнот на лист бумаги с надписью «Протокол осмотра».

После чего «инспектор» выпишет квитанцию на четыре тысячи долларов и отдаст ее жертве со словами:

– Не потеряйте квитанцию. Когда расследование будет закончено, мы вернем вам эти деньги и еще выплатим вознаграждение в размере тысячи долларов. Только не потеряйте квитанцию.

– Ладно, – ответит жертва. – А дальше мне что делать?

– Возвращайтесь домой и ведите себя так, словно ничего не произошло. Мы с вами вечером еще свяжемся и расскажем, как продвигается расследование. Но я вас прошу, мистер Джонс, никому ни слова. Мы уже давно занимаемся этим делом. Если сейчас произойдет утечка информации, то все усилия пропадут даром.

– Я понимаю, – скажет мистер Джонс.

* * *

По идее, из мистера Джонса можно выжать еще. Хотите больше денег? Позвоните ему вечером, представьтесь инспектором Марли. Поблагодарите за хорошую работу. Скажите, что с его помощью удалось сузить список подозреваемых до двух-трех человек. Еще пара таких операций, и преступника можно будет вычислить.

Организуйте еще пару таких операций, заканчивающихся встречей с инспектором Сэмом Смитом.

Когда с мистера Джонса будет нечего брать или если вы вдруг услышите едва заметные нотки сомнения в его голосе, исчезните на несколько недель. Потом вы сможете вернуться и сорвать куш.

9

Вечер начинается с телефонного звонка Питеру Руму, моему программисту. Питер не ожидал меня услышать. Я давно не отвечал на его звонки, поскольку у меня не было денег, чтобы расплатиться с ним за MrVitamin.com. И теперь мое неожиданное появление оказывается для Питера сродни явлению архангела Гавриила.

– Кип, – говорит он. – Зачем ты звонишь?

– Я тебе денег должен, – объясняю я. – Через несколько дней я смогу с тобой расплатиться.

– Да ладно, – отвечает он.

Питер входит в группу лучших программистов Силиконовой долины. В отличие от большинства своих коллег, у которых есть постоянная работа, их, как морских пехотинцев от программирования, бросает из одной «горячей точки» в другую. Они работают временно – спасают оказавшиеся на грани пропасти проекты, заканчивают работу в невозможно короткие сроки, переписывают программы после провального релиза. Им платят сумасшедшие деньги – две сотни, три сотни в час – и у многих даже есть агенты, как у бейсболистов, которые продают услуги своих клиентов тем, кто больше предложит.

Такая работа длится около месяца, иногда два или три, после чего эти ребята исчезают на полгода из нашей реальности с трудоустройством и заработной платой. Они занимаются серфингом на острове Пхукет, уезжают в Непал или же просто сидят сиднем в квартирке в Пало-Альто, пока деньги не кончатся и им снова не придется вопреки всем своим желаниям найти подработку и начать все с начала.

Питер начал звонить мне с просьбой заплатить те несколько тысяч долларов, которые я должен ему за работу, недели три назад. Подозреваю, именно тогда у него стали кончаться деньги и он цеплялся за любую возможность – даже такую призрачную, как деньги за MrVitamin.com, – отсрочить тот день, когда надо будет опять работать.

А теперь, когда я сам ему звоню и предлагаю деньги, Питеру уже все равно. Значит, работу он нашел.

– Ничего страшного, Кип, – говорит он. – Отдашь, когда сможешь.

Это дурные вести и для меня, и для всего моего плана. Мне Питер Рум нужен голодным до денег.

– Ты же меня знаешь, я человек слова, – уверяю я его. – Я тебе должен, и я готов с тобой расплатиться.

«На самом деле, – добавляю я про себя, – я почти готов расплатиться. Буду готов, когда Сустевич переведет деньги, а это случится через несколько дней».

Но это мелочи.

– Послушай, старина, вообще-то я хотел с тобой поговорить. У меня новый проект. Мне бы пригодился твой совет.

– Эх, – вздыхает Питер. – Извини, дружище, но я только что подписался на новую работенку. Слышал про ту компанию, которая купила «Линукс»? Знаешь ведь, что они собираются запускать свой проект уже через три месяца?

– Да, – вру я.

– А проекта-то никакого пока и в помине нет, – довольно заявляет Питер, словно мне есть до этого дело.

– Да что ты говоришь.

– В общем, я буду на них работать до сентября. На меня не рассчитывай. Ты уж прости…

– Да ничего. Я не собирался нанимать тебя. Работа эта не самая… – я замолкаю, потом тихо заканчиваю фразу: – кошерная.

– Ничего себе.

– Мне просто нужен совет. И все. Может, подкинешь пару идей? По технической части.

Как я и ожидал, намек на незаконность моего предприятия раззадорил Питера. Он всю свою жизнь провел перед экраном монитора, создавая программы. Самое страшное его преступление – это хранение кальяна для марихуаны размером с тубу. И я для него – единственная связь с темной и увлекательной стороной жизни. Не удивлюсь, если он вспоминает мое имя всякий раз, когда хочет произвести впечатление на женщину. «Помните того парня из „Карточной диеты“, – говорит он, наверное, сидя с объектом своих вожделений в каком-нибудь мрачном баре, которые он так любит. – Так я на него работал пару лет. У нас с ним было практически общее дело».

– Встретиться мы можем, – заявляет чересчур возбужденный Питер.

– Ты уверен? – дразню его я. – У тебя же новая работа…

– Но мы же просто поболтаем? Тебе ведь просто нужен совет.

– Да.

– Давай тогда в баре «Дзотт». Через часок.

* * *

Бар «Дзотт» находится на полпути из Пало-Альто в никуда. Это научный факт. На границе города есть полоса земли, которая не приписана ни к Пало-Альто, ни к граничащему с ним Портола-Вэлли. Эта заросшая травой земля окаймляет предгорья, где повсюду понатыканы государственные заповедники. Вот уже двадцать лет, как здесь нельзя ничего строить, даже заборы. Там еще пустует несколько строений, которые появились до того, как в Сакраменто были приняты эти идиотские законы об охране окружающей среды. На сотни метров от бара «Дзотт» нет ни одного здания.

Изначально тут была конюшня, в которой лошади спали и гадили. Во времена «сухого закона» здание выкупила семья Дзоттерателли, и на радость студентам Стэнфорда тут открылся бар. Во времена, когда итальянские иммигранты считались грязными и опасными типами, а их язык невозможно чужим, учившиеся в Стэнфорде сынки железнодорожных магнатов сократили название своего прибежища до «Дзотт». Сменилось несколько поколений, а название осталось. Да и сам бар мало изменился с восьмидесятых годов XIX века. У входа до сих пор стоят балки, чтобы привязывать лошадей, и корыта. А внутри на цементном полу куча листьев и веток, измазанных дорожной грязью.

Сегодня бар забит студентами, рассевшимися по кабинкам смотреть бейсбол. В углу я замечаю Питера Рума, он ждет меня. У него длинные, до середины спины, рыжие волосы, собранные в хвост. Веснушчатое лицо и большие кривоватые зубы, из-за которых Питер смахивает на кролика. На нем черная футболка с надписью «Боец компьютерного фронта». Когда я его оглядываю, то понимаю, что лучшего кандидата мне не найти. Такого нарочно не придумаешь.

Заметив меня, Питер машет рукой. Я сажусь напротив него. Кабинка тесная, мы даже касаемся друг друга коленками.

– Здорово, Кип, – приветствует он меня.

– Тебе взять пиво? – спрашиваю я, хотя перед ним уже стоит кружка.

Я втайне надеюсь обойтись одним пивом на этой встрече. В бумажнике у меня пятнадцать долларов, на которые нужно протянуть до тех пор, пока Сустевич не переведет деньги.

– Не, я уже.

– Хорошо, погоди секунду, – говорю я.

Я встаю из-за столика и иду к барной стойке. В «Дзотте» бармен еще может чего-нибудь приготовить на скорую руку. С одной стороны у него подставки под пивные кружки, а с другой – сковородка, на которой жарится мясо для гамбургеров. Бармен – мужчина средних лет в грязном фартуке, натянутом на большое пузо. Пятна на переднике явно от пальцев. У меня появляется подозрение, что он его не снимает, когда ходит в туалет.

Но как бы то ни было, я страшно голоден. С утра не ел. А поскольку Питер отказался от угощения, у меня развязаны руки. Я заказываю чизбургер и пиво.

– Картошку-фри добавить? – спрашивает бармен.

– А сколько это стоит?

– Пятьдесят центов.

– Тогда не надо, спасибо.

Я возвращаюсь к Питеру с кружкой пива и бумажкой, подтверждающей мое право на чизбургер. Я замечаю, что он смотрит на нее.

– А ты тоже хотел перекусить? – спохватываюсь я.

– Пожалуй, нет.

– Ладно, – решаю я сменить тему. – Спасибо, что согласился со мной встретиться.

– Да брось ты. Как дела? Как ты поживаешь? Ну, после… этого.

Питер имеет в виду тюрьму.

– Живу потихоньку.

– Как там мистер Витамин? Отличная идея, по-моему. Как идет торговля?

– Хорошо, – отвечаю я. Потом поправляюсь: – Но не так хорошо, как хотелось бы.

– Много продаешь?

– Пару упаковок в день.

– Для начала неплохо, – не теряется Питер.

«Да уж, неплохо, – думаю я, – только закончится опять тюрьмой».

– Да, – говорю я. – Наверное.

– Я тобой восхищаюсь. Не каждый способен начать все с начала.

Мы с Питером познакомились шесть лет назад – тогда он был мальчишкой, заканчивавшим Стэнфорд, прозябавшим в общежитии с бумажными шарами вместо люстр, а я был преуспевающим бизнесменом, загребавшим по миллиону в месяц, жившим в особняке в тюдоровском стиле с четырьмя спальнями. Тогда я подбадривал Питера. Теперь мы поменялись местами. Он может начать зарабатывать шестизначные суммы в любой день, когда решит поработать. А я живу, стараясь не слышать пожеланий клиента, протягивающего мне поношенный костюм.

– Сложно начинать все с нуля, – замечаю я.

Я пытаюсь собраться с мыслями, объяснить Питеру, почему я решил провернуть еще одну аферу. Хочу объяснить, что от судьбы не уйдешь, что свою природу нельзя изменить, что вся наша жизнь предопределена уже в тот момент, когда ты появляешься на свет. Но меня хватает лишь на одну фразу:

– Куда ни иди, все равно никуда не денешься.

Звучит по-дурацки, такие мысли приходят только после марихуаны. Но Питеру это очень знакомо.

– Ты прав, – загорается он. – Расскажи-ка поподробнее.

– Потому я и хочу с тобой поговорить. Мне нужен совет.

– Конечно, валяй.

– Во-первых, я должен взять с тебя обещание никому не рассказывать о нашем разговоре.

– Ладно.

Питер пытается выглядеть безразличным, но он весь светится волнением: наклонился поближе ко мне, кожа вокруг глаз натянута.

– Я подумываю о том, как бы мне достать денег.

– Деньги – штука хорошая, – замечает Питер.

– Ты не понял. Я хочу их забрать у кого-нибудь. Взять чужие деньги.

– А это законно?

Я корчу такую гримасу, что Питер тут же понимает, насколько глупый вопрос он задал.

– Ну и на чьи деньги ты нацелился?

– На деньги очень плохого человека.

– Какого человека?

Я пропускаю вопрос мимо ушей.

– И я хочу найти людей, которые могли бы мне помочь. Я все думал… Ты, возможно, мог бы мне порекомендовать кого-нибудь по компьютерной части.

– В смысле?

– Ну, компьютерщиков. Людей, с которыми можно было бы поговорить об… информационной безопасности.

– Хакеров?

– В этом-то вся и штука. Не надо ничего взламывать. Им не придется делать ничего противозаконного. Они должны создавать видимость работы. Играть в хакеров. Тут скорее важны актерские способности.

Это самая важная часть – надо объяснить Питеру, что именно в его работе не будет ничего совсем уж противозаконного. Ведь такие, как Питер, и повзрослев, продолжают звонить родителям каждые две недели. Надо лишь убедить их в том, что им не предстоит потом неприятный разговор с родителями, что не придется объяснять, почему они решились ввязаться в аферу, из-за которой оказались в тюрьме. Ну а пока что, исходя из моих слов, Питеру достаточно будет один раз позвонить и извиниться: «Мама, папа, он говорил, что ничего противозаконного я не делаю. Говорил, чисто актерская работа».

– А о чем именно идет речь? Очередная «Карточная диета»? – уточняет Питер.

– Нет, конечно, – уверяю его я.

Надо, чтобы Питер поскорее выбросил «Карточную диету» из головы. Она у него ассоциируется с моим пятилетним заключением в тюрьме – причем, как ни печально, ассоциация справедливая.

– Задумка совсем другая. Идея с «Карточной диетой» была ужасной.

Самое смешное, что я придумывал «Карточную диету» не как аферу. Я лишь пытался завести собственное абсолютно законное дело. Желание любой ценой добиться успеха в честном бизнесе меня и погубило. Проворачивать аферу намного легче – риска меньше. У аферы всегда есть план – точная и неизменная стратегия – с продуманным путем отступления. Надо просто придерживаться плана. А без плана сложнее. Всегда тянет заработать побольше, заплатить поменьше, обойти какие-нибудь правила. Если нет плана, человеческая природа берет верх.

Но для Питера это слишком сложное объяснение.

– «Карточная диета» была ошибкой потому, что я вовремя не остановился. Работа, о которой я говорю сейчас, займет не больше шести недель. И все. Никто и глазом не успеет моргнуть, как компания исчезнет.

– Понятно, – задумчиво протягивает Питер. – Пожалуй, я знаю пару парней.

– Нужны действительно хорошие ребята. Которым можно доверять. Конечно, деньги будут серьезные.

– Сколько? – интересуется Питер, словно для него это важно.

– Сколько я заплачу компьютерщикам? Не знаю. Может, миллион.

– Миллион долларов?

Я делаю вид, будто подумал, что он считает вознаграждение слишком маленьким:

– Да. Но тут работы-то всего на месяц.

– Ясно, – отвечает Питер.

Подняв глаза, я замечаю бармена в грязном переднике, стоящего у нашего столика. В руках у него картонная тарелка с чизбургером.

– Пожалуйста, – говорит он и ставит тарелку на стол.

– Спасибо, – благодарю его я.

– Повторить? – спрашивает бармен у Питера, указывая на пустую кружку.

Но Питер задумался о миллионе долларов и возможности заглянуть в мой опасный мир, ничем особенно не рискуя. Так что ему сейчас не до бармена.

В бумажнике у меня еще пять долларов. Скорее всего, Питер клюнет. Я могу себе позволить расщедриться.

– Да, – отвечаю я за товарища. – Принесите ему еще пива. Я заплачу.

Бармен кивает и уходит.

– В любом случае я не хочу давить на тебя, – уверяю я Питера. – Я не прошу имена и телефоны прямо сейчас. Иди домой и подумай о моей просьбе. Поспрашивай у своих. Только постарайся особо не вдаваться в подробности моей затеи.

– Ладно.

Питер не сводит взгляда с поверхности стола. В нем борются разные эмоции. Я не предложил ему участвовать, и оттого парню обидно. Но у него есть шанс стать частью моего предприятия, и оттого он в радостном возбуждении. Питер стесняется сам предложить свою кандидатуру. Боится последствий.

– Жаль, у тебя нет возможности взяться за эту работу, – перехожу я в атаку. Я беру чизбургер и откусываю кусок. Не прожевав, добавляю: – Лучше тебя я точно никого не найду.

– Почему это у меня нет возможности?

– Ты же занят. Сам сказал.

– Да, но… – протягивает он. И, подумав, решает: – Я только пришел туда. Можно и уволиться.

– Питер, ты ведь такими вещами не занимаешься. Ты же у нас, – киваю я на его футболку, – боец компьютерного фронта.

– Да, но я справлюсь.

– Пойми, – объясняю я с суровым выражением лица. – Тут мало быть хорошим актером. Мне нужен настоящий программист. Понадобится написать серьезную программу. Написать быстро. Нужно будет обмануть очень умных людей. Мне нужен человек, который умеет и играть, и писать код, и принимать решения на ходу.

– Я справлюсь, Кип, – тут же отзывается он. – Честно, справлюсь.

– Не знаю, Питер. Тебя я в этой роли, признаться, не видел.

– Я готов, – снова заверяет меня он.

– Еще нужно быть готовым к тому… – начинаю я фразу, но не заканчиваю ее.

Питер догадывается, о чем я.

– Что все может пойти не по плану, – кивает он. – Я понимаю.

– Определенный риск все же есть.

Эта фраза – реверанс в сторону моей совести. В мире аферистов сказать такое – значит открыть все карты.

– Я понимаю, – повторяет Питер.

– Зато ты можешь заработать миллион, – замечаю я. – Ты или тот, кто возьмется мне помочь.

– Я возьмусь.

– Решение должно быть окончательным и бесповоротным. Если ты выйдешь из игры в самый ее разгар, пострадают другие. И я в том числе.

– Я согласен.

– Ты хорошо себе представляешь, на что идешь?

Впервые за вечер Питер улыбается. Он рад, что я разрешил ему присоединиться.

– Не особенно, – признается он.

Я восхищаюсь его честностью. Надо будет заняться Питером и выбить эту глупость из его головы.

– Ладно, – решаю я. – Ты в деле.

В этот момент приносят пиво и последние пять долларов покидают мой бумажник.

* * *

Я дозваниваюсь до Тоби и Селии только в десять вечера. Я уже у себя в квартире, смотрю по телевизору повтор сериала «Ваше здоровье!». Поскольку кнопки уменьшения громкости на пульте не хватает, телевизор орет на полную катушку. Я лежу на диване и каждые десять минут набираю номер Селии, но бросаю трубку, едва заслышав ее голос, сообщающий о том, что их с Карлом нет дома, но я могу оставить сообщение.

Не представляю, куда они могли подеваться. Если Селия ухаживает за Тоби, у которого сломаны нога и ребра, она должна быть дома. Но я звоню уже восемь часов подряд, а трубку так никто и не берет.

Наконец на десятый мой звонок Селия отвечает:

– Алло.

– Привет, это я, – говорю я и вдруг понимаю, что мы уже семь лет как разведены и стоит представиться. – Кип.

– Это ты названивал?

– Нет.

– А на определителе твой номер. Ты звонил… – Селия замолкает, и я представляю, как она склоняется над этим чертовым определителем номера. – Господи, Кип. Ты девять раз звонил.

Я проклинаю современные технологии, которые в своем стремлении облагородить человечество лишили трусость и притворство статуса стратегий. И решаю перейти в наступление.

– Ты где была?

– Нигде. Дома сидела. Отдыхала.

– Он там?

– Кто?

Когда я задавал вопрос, то и сам не знал в точности, имею ли я в виду Тоби или Карла.

– Тоби.

– Конечно. Но он спит. Ему прописали сильный анальгетик – перкодин.

Прописывать Тоби перкодин – это все равно что просить грабителя вроде легендарного Вилли Саттона приглядеть за ключом от сейфа. Идея интересная, но исполнение хромает.

В телевизоре бармен Сэм – сексуально озабоченный бывший алкоголик – с подобострастным видом выдает последнюю коронную фразу. Среднестатистические американцы понимающе смеются.

– Что это за шум? – раздражается Селия. – Телевизор?

– У меня кнопки регулировки громкости нет, – объясняю я.

– Как же он орет.

– Да, надо бы пульт починить, – говорю я и мысленно добавляю: «Я бы так и сделал, если бы жена не оставила меня без гроша». Но все же сдерживаюсь: – Но все руки не доходят.

– Чего тебе надо, Кип?

– Я просто хотел поговорить с Тоби.

– Он спит. Разбудить?

Я задумываюсь.

– Нет, не стоит, пожалуй. Я звоню узнать, не хочет ли он пожить у меня. Когда поправится.

– А ты хочешь, чтобы Тоби с тобой пожил? – удивляется она.

– Конечно, хочу, – отвечаю я. Наверное, хочу. – Я буду спать на диване. А он может занять мою кровать.

Несмотря на представившуюся возможность, Селия не рассказывает, кто где спит в ее особняке. Положили ли Тоби в комнату рядом со спальней его матери и Карла.

– Ну, сам у него спросишь. Он позвонит тебе, как проснется.

– Договорились.

– Я пошла спать, – говорит Селия.

При этом она вовсе не ждет от меня нежного пожелания спокойной ночи. Просто предупреждает, чтобы я ее не разбудил.

– Ладно.

Мне кажется, что Селия сейчас повесит трубку. Но вместо этого я вдруг слышу:

– Я рада была с тобой увидеться. Столько лет прошло.

– Да уж, – соглашаюсь я. – Жаль, что при таких обстоятельствах.

– Он поправится.

– Конечно.

Какое-то время мы молчим, но это не неловкая пауза. Родителей наконец соединила любовь к сыну.

– Спокойной ночи, Кип, – прощается Селия.

– Спокойной ночи, – отвечаю я.

Повесив трубку, я с удивлением отметил, что на какое-то мгновение заскучал по своей бывшей жене.