Текст книги "Афера"

Автор книги: Мэтью Кляйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

24

Сегодня утром я просыпаюсь рано. Тоби все еще спит. Я беру телефонную трубку и звоню Джесс с кухни.

– Доброе утро, – здороваюсь я. – Не спишь?

– Ну… – протягивает она.

Я представляю себе, как она потягивается, выгибая спину. На ней обтягивающая футболка, и сквозь измятый хлопок просвечивают соски, как маленькие розовые кончики пальцев.

– Что-то случилось? – беспокоится она.

– Ничего, – пытаюсь я не выдавать волнения. – Мы с тобой не разговаривали с тех пор, как вернулись из Вегаса. Ты одна?

– Да, конечно.

– У тебя все в порядке? С Напье?

– Ага.

Судя по голосу, Джессика еще не проснулась. Возможно, она протирает глаза и глядит на часы. Она зевает и наконец отвечает:

– Он хочет со мной сегодня встретиться. Жене сказал, что у него деловая встреча.

– Понятно, – как можно спокойнее говорю я.

– Ты же этого и хотел, правда?

– Ну, да.

– Я все это делаю ради тебя. Ты просил меня приглядеть за ним. Ты же так сказал.

– Да, ладно. Я так сказал.

Хоть я и говорю это вслух, я не так уж уверен.

– А знаешь, что самое интересное?

– Нет.

– Он меня не бил.

– Кто?

– Эд, – объясняет она.

Эд? Такая фамильярность по отношению к нашей жертве невольно сбивает с толку.

– В каком смысле?

– Когда все начиналось, ты рассказал мне, что он бьет жену. И, зная это, было проще. Ну, оправдать аферу. И я ожидала… не знаю, чего-то ожидала от него. Если не удара, то хотя бы каких-то угроз. Но пока ничего подобного. Он ведет себя как джентльмен.

– Быть может, ты недостаточно хорошо его знаешь?

– Ну… – задумывается Джессика. – Я его уже неплохо знаю.

Мне немного неприятно это слышать.

– Понятно.

– Да, и еще…

– Что?

– Он как-то странно себя ведет. Не могу понять, в чем тут дело. Но что-то здесь нечисто.

– Думаешь, он нас раскусил?

– Эд?

Опять она его так называет: «Эд». Меня так и подмывает сказать: «Да, Эд. Придурок этот». Но я молчу.

– Знаешь, Кип, я думаю… Думаю, он… что-то подозревает.

– Это нам и нужно, – объясняю я.

Я слышу шелест простыней. Видимо, Джессика привстает и облокачивается на спинку кровати.

– Это нам и нужно, – повторяет она. – Понимаешь, он не просто так стал миллиардером. Он эти деньги не в наследство получил. Он их заработал.

– Что это с тобой?

В первый раз я слышу ее раздраженный голос.

– Ничего. Я просто объясняю. Он как-то странно себя ведет. Тебе надо быть осторожнее.

– Это тебе надо быть осторожнее, – парирую я.

– Нам всем надо быть осторожнее.

Мы прощаемся, и я задумываюсь: Джесс когда-нибудь простит меня за то, что я собираюсь сделать?

* * *

«Хонда» до сих пор в ремонте, и мы с Тоби едем на работу на такси. Напье появляется в две минуты одиннадцатого. На этот раз он приходит не один, а с бугаем в костюме, которого я раньше не видел. Бугай следует за ним на расстоянии полуметра и тоже заходит в зал для заседаний. Кажется, под пиджаком у него что-то топорщится; он вооружен.

Напье не находит нужным нас представить. Его мысль ясна. Теперь я здесь главный, познакомьтесь с вашим новым специалистом по кадрам, мистером Качком, и его помощником, мистером Стволом. Они будут следить за эффективностью работы персонала.

В зале для переговоров обстановка такая же, как и вчера: развернутый экран, приглушенный свет, шум работающего компьютера.

– Деньги уже на счете? – спрашивает у меня Напье.

– Да, ровно двести тысяч долларов.

– Давайте их удвоим, – говорит Напье таким тоном, словно просит мальчика на бензоколонке залить «под завязку».

«Конечно, – мысленно отвечаю я. – Давайте-ка удвоим ваши двести штук. Вам заодно уровень масла проверить?»

– Я всю ночь работал над программой, – говорит Питер.

Он ждет какой-то похвалы. Не дождавшись ее, он принимается объяснять:

– В общем, все будет происходить так. Каждые тридцать секунд «Пифия» будет анализировать рынок акций. Она будет выбирать десять компаний, на чьи акции у нее будет наиболее точный прогноз, и покупать акции на десять процентов имеющихся в наличии денег. Каждый раз «Пифия» будет использовать все деньги, включая доходы от предыдущих сделок. Если предположить скромный доход в четыре процента каждые полминуты, то мы сможем удвоить деньги за…

– Десять минут, – подсказывает Напье.

– Точно, – соглашается Питер.

Я смотрю на Джесс. В ее взгляде читается: «Видишь? Он умен».

– Я готов, – говорит Напье.

Питер смотрит на меня. Становится все более глупо делать вид, будто распоряжения здесь отдаю я. Но я киваю и жестом разрешаю ему начать.

Питер садится за компьютер и что-то печатает. На экране появляется десять небольших графиков. «Пифия» расставляет десять красных кружочков. Через тридцать секунд девять из десяти прогнозов сбываются.

На экране тут же появляются другие десять графиков. Еще десять красных кружков. Проходит полминуты. Десять из десяти.

Это повторяется еще девять раз. Снова десять из десяти… Восемь… Десять… Опять восемь…

Мы глядим на экран, не говоря ни слова. Мы словно под гипнозом. С появлением каждого нового графика у нас в крови прибавляется эндорфина. Здесь мы три тысячи зарабатываем, там четыре. Я довольно быстро сбиваюсь со счета, но знаю – деньги мы делаем большие.

– Боже мой, – слышу я голос Тоби.

Проходит десять минут, но мы сидим, не отрывая взгляда от экрана, хотя торги закончились.

Наконец Питер нарушает тишину:

– Все. Готово.

Он что-то печатает на клавиатуре. Появляется таблица с результатами наших сегодняшних торгов. В строке «Итого» красуется цифра «$485 163,30». Мы удвоили деньги Напье за десять минут.

Я подхожу к телефону, набираю номер и включаю громкую связь.

– Спасибо за звонок в «Датек онлайн», – говорит приятный женский голос. – Меня зовут Бонни. Назовите, пожалуйста, номер вашего счета.

Я диктую ей номер счета.

– Спасибо, сэр. Чем я могу вам помочь?

– Бонни, вы не могли бы назвать мне точный баланс моего счета на данный момент?

– Одну минуту, сэр.

Мы слышим, как она что-то печатает на клавиатуре где-то на западе США.

– Да, пожалуйста, – снова слышим мы ее голос. – На данный момент баланс вашего счета составляет четыреста восемьдесят пять тысяч сто шестьдесят три доллара. И тридцать центов.

– Спасибо, – благодарю я Бонни и вешаю трубку.

Я киваю Тоби, стоящему у стены. Он включает свет.

Мы все моргаем, пытаясь привыкнуть к свету.

– Я хочу, чтобы вся сумма была немедленно переведена на мой счет, – заявляет Напье.

– Да, сейчас сделаем, – киваю я.

– Вы мои партнеры и не думайте, будто я вам не доверяю. Просто хочу удостовериться, что все честно.

Повернувшись к охраннику с пистолетом, он добавляет:

– Осторожность излишней не бывает. Ведь сейчас речь идет о серьезных деньгах.

25

Сегодня у нас на ужин бифштекс на гриле. На заднем дворе дома мистера Грильо, под лестницей, я храню старый ржавый мангал. Мы с Тоби вытаскиваем его. Затем садимся на дешевые пластиковые стулья и глядим на горящие угли, потягивая пивко.

На улице теплый августовский вечер, на мне только футболка и джинсы, рядом со мной сидит мой сын, и я испытываю нечто противоположное дежавю. Напротив, к моему сожалению и стыду, у меня в жизни еще никогда не было такого прекрасного момента.

Угли, запах жидкости для розжига, кружащиеся вокруг куста розмарина светлячки – все это завораживает. Нет нужды разговаривать. Мы просто сидим, и больше ничего не надо.

Через несколько дней все закончится и я уеду отсюда, исчезну на несколько месяцев, а то и лет. Я сниму где-нибудь домик. Быть может, домик на сваях с соломенной крышей на берегу моря. Я возьму с собой сына. Или Джессику Смит.

Можно ли взять обоих? Я стараюсь не думать об этом. Ведь я знаю ответ. Нет, нельзя.

* * *

Я бросаю мясо на раскаленную решетку.

– Я хотел обсудить с тобой аферу, – говорит Тоби.

– Валяй.

– Я расскажу, что, по-моему, будет дальше. А ты скажешь, прав ли я.

Я молча переворачиваю мясо, ни соглашаясь, ни отказываясь.

– Итак, теперь Эд Напье уверен в том, что у него есть беспроигрышный способ зарабатывать деньги на бирже. А ему не хватает средств на покупку еще одного отеля.

Чует мое сердце, Тоби ждет от меня подтверждения. Я делаю вид, будто не замечаю, и втыкаю вилку в мясо.

– В общем, – продолжает Тоби, – мы позволим Напье ставить все больше и больше. Чтобы все выглядело как по-настоящему, мы будем платить ему из денег, взятых у Профессора. Затем Напье делает последнюю, самую крупную ставку, проигрывает, и мы остаемся с его деньгами.

– Ты какое мясо предпочитаешь?

– Лучше с кровью.

– Надо было спросить тебя пять минут назад. Как насчет хорошо прожаренного?

– Сойдет.

Я выкладываю мясо в тарелку и закрываю гриль крышкой. И снова чувствую, как Тоби сверлит меня взглядом.

– Ну? – спрашивает он.

– Что «ну»?

– Все будет происходить, как я описал?

– Да, – отвечаю я. – Так все и будет происходить. Более или менее.

– Более или менее?

– Давай лучше ужинать, – заканчиваю я этот разговор.

26

На следующее утро меня будит телефонный звонок.

– Алло? – говорю я, думая, что это Джесс звонит рассказать про вчерашний вечер с Напье.

Но звонит мне сам Эд Напье. Я еще не проснулся, но сквозь туман удивляюсь, как это он раздобыл мой домашний телефон. Я ему давал только номер сотового.

– Франклин? Это Эд Напье.

По телефону голос у него такой же, как и в жизни – раскатистый и решительный.

– Здравствуйте, – бормочу я.

– Я связался со своим банком. Переведенные вами деньги уже у меня. Все четыреста тысяч. Похоже, ваша программа настоящая.

– А вы сомневались?

– Я хочу, чтобы вы с Тоби со мной позавтракали. Приезжайте ко мне в гости. Нам надо поговорить.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Он диктует мне свой адрес и вешает трубку.

Я иду в комнату. Тоби, как всегда, спит. Я бужу его. Я хочу взять сына с собой.

* * *

Таксист высаживает нас у ворот особняка Напье. Нас встречает охранник средних лет, он с удивлением провожает взглядом такси, на котором мы приехали. Вряд ли многие коллеги и партнеры Напье приезжают к нему на этих желтых колымагах.

Я объясняю, что меня зовут Франклин Эдисон и я хочу увидеть мистера Напье.

– Да, – сверяется он со своими записями. – Мистер Напье предупредил о вашем приходе. Вам сюда.

Охранник закрывает ворота и ведет нас по вымощенной камнем дорожке. Мы приближаемся к особняку на холме. Он выполнен в испанско-мавританском стиле – белый, с черепичной крышей.

– Ни фига себе, – восхищается Тоби. – Клевый дом.

Дорожка выводит нас к сводчатой галерее с мебелью из пальмы. В горшках красуются растения с Соломоновых островов. Этот дом оставляет любопытное ощущение, как показ Ральфа Лорана. Не удивлюсь, если нас встретит улыбающаяся блондинка в сарафане в цветочек. Можете себе представить, как я расстроился, когда вместо блондинки увидел двух бугаев в костюмах.

– Пройдемте-ка со мной, – говорит один из них, хватая меня за локоть.

Второй берет за локоть Тоби.

– Эй, – возмущается Тоби.

Он пытается выдернуть руку, но хватка у бугая крепкая.

Тоби рассчитывал на чудесный завтрак на веранде, где он отведал бы яйца-пашот и салатик, но у Напье, похоже, другие планы.

Нас ведут по галерее, а потом в дом. Мы идем через гостиную, украшенную в стиле гасиенды тридцатых годов с непременным коричневым кожаным диваном и бильярдным столом. У меня мелькает надежда, что нас здесь и оставят и я смогу потренироваться в игре на бильярде, пока Напье не придет. Увы, шансы на это тают на глазах. Нас выводят из гостиной, и мы оказываемся в длинном коридоре. Стены его сделаны из обычного темного дерева. У меня появляется нехорошее предчувствие.

В конце коридора мы утыкаемся в стальную дверь. Мой охранник отпускает меня и лезет в карман за связкой ключей. Затем поворачивает ключ в замке, и дверь открывается.

Они и без того не особо вежливо с нами обходились, но теперь от вежливости не остается и следа. Нас грубо вталкивают внутрь. Мы оказываемся в холодной бетонной коробке, залитой люминесцентным светом. Напротив входа у стены стоят стол и два складных металлических стула. Около стола – Джесс и Питер. На них лица нет. У Питера трясутся руки.

– Привет, – здороваюсь я ними. – Джесс, как вчера вечер провела?

Охранники тоже заходят и закрывают дверь изнутри на ключ. Один из них достает из кармана пистолет.

– А разве мистер Напье с нами не позавтракает? – интересуюсь я.

– Он придет позже, – отвечает бугай с пистолетом.

– Мы сначала что-то должны сделать? – предполагаю я.

Второй охранник подходит ко мне, улыбаясь.

– Да. Точнее, я должен кое-что сделать.

Безо всякого предупреждения он бьет меня кулаком в живот.

– Уф-ф, – выдыхаю я, оседая на колени. Второй охранник стоит у двери и спокойно смотрит на меня.

– Эй, – Тоби делает шаг в мою сторону.

Охранник с пистолетом поворачивается к нему, целясь в голову. Мой сын передумывает. Он останавливается и поднимает руки вверх.

– Все-все, – отступает Тоби. – Я молчу.

Тот охранник, у которого хороший удар справа, замахивается, словно собирается ударить ногой по футбольному мячу. На мою беду, в данном случае футбольным мячом буду я. Он попадает мне прямо в грудь. Я раскидываю руки и отлетаю назад. Джесс кричит. Я приземляюсь на бетон, стараясь извернуться и не разбить челюсть об пол. Я теряю равновесие, не могу дышать. Из последних сил закрываю голову рукой, чтобы хоть как-то защититься.

Видимо, у этого громилы есть решимость, которой так восхищается Напье. Я прихожу к такому выводу, поскольку этими двумя ударами он не ограничивается. Он идет в другой конец комнаты за металлическим стулом. Громила аккуратно складывает его, словно зонтик, и возвращается ко мне, свернувшемуся клубком на полу. Он поднимает стул высоко над головой и обрушивает его мне на спину.

– Пожалуйста, перестаньте! – вопит Джесс.

– Погодите вы, – пытаюсь сказать я, но не знаю, получается ли это у меня.

В голове шумит. Откашливаясь, я чувствую что-то жидкое у себя в глотке. Не знаю, мокрота это или кровь.

Свернувшись в позе эмбриона, я перекатываюсь по бетонному полу. Руками закрываю голову и лицо, пытаясь уберечь их от следующего удара, который сейчас последует. Но ничего не происходит. Я слышу, как один из охранников прокашливается. Потом поворот ключа в замке и скрип открывающейся двери.

Я поднимаю глаза. К нам присоединился Эд Напье. Он захлопывает дверь.

– Здравствуй, Франклин Эдисон, – улыбается он. – Ведь тебя именно так зовут? А ты не будешь возражать, если я буду называть тебя Кипом Ларго?

Цепляясь за бетон, я приподнимаюсь на колени.

– Да, пожалуйста, – соглашаюсь я.

– Я знаю, кто вы такой, мистер Ларго, – говорит Напье. – Вы аферист. Вы недавно вышли из тюрьмы. Вы отсидели пять лет в федеральной тюрьме за то, что обирали толстяков.

– Это неправда, – возражаю я.

Я хочу поспорить с последней частью его заявления. Раз уж Тоби и Джесс здесь, я хочу объяснить, что «Карточная диета» не была надувательством. Возможно даже, кому-то она помогла. Посадили меня за мошенничество со вкладами. Но у меня кровь во рту, да и дышать тяжело. Подробности я решаю опустить.

– Ты действительно думал, что сможешь обвести меня вокруг пальца? – удивляется Напье. – Ты вообще знаешь, кто я такой?

Я киваю.

– Скажи ему, – просит Напье охранника.

Тот подходит и бьет меня в грудь. Меня опять отбрасывает на пол.

– Он – Эд Напье, – громко говорит верзила.

Я пытаюсь откатиться подальше от своих мучителей. И замечаю за собой струйку крови.

– Ладно-ладно, – говорю я. – Я все понял.

– Так какую аферу ты придумал на этот раз? – спрашивает Напье. – Ведь нет никакой «Пифии», да?

– Хватит меня бить, – прошу я.

– Похоже, он не расслышал, – говорит Напье своему верзиле.

Тот подходит ко мне и бьет ногой в лицо. У меня в шее раздается хруст. Я опускаю глаза и замечаю на полу два зуба, валяющихся, как рассыпанные подушечки жевательной резинки.

– Мистер Напье задал тебе вопрос, – объясняет мне верзила.

– Пожалуйста, перестаньте, – снова просит Джесс. – Вы же его убьете.

– Интересный прогноз, – замечает Напье. – Думаю, вероятность этого составляет девяносто процентов.

– Перестаньте. Пожалуйста, – прошу я. Я дотрагиваюсь до рта. На пальцах остается кровь. – Ладно, вы правы. Нет никакой «Пифии».

– Так что ты хотел сделать? – спрашивает Напье. – Хотел обвести меня вокруг пальца? Да ты каким местом думал, идиот? Ты разве не знаешь, какие у меня есть друзья? Разве не знаешь, какие у меня есть партнеры?

Я откашливаюсь. Похоже, я могу потерять сознание. А потери сознания в моем плане нет. Да и удара ногой в лицо тоже. Ребята Напье явно переусердствовали.

– Все не так, как вы думаете, – объясняю я.

– Ну расскажи тогда, как мне думать?

Я опять кашляю. Издаю стон.

– Похоже, меня опять не слышат, – говорит Напье охраннику.

Тот подходит ко мне и заносит ногу для очередного удара.

– Стой, – прошу я. – Я все сейчас расскажу.

Напье поднимает вверх два пальца. Громила так и застывает с занесенной ногой, словно танцор, который боится завалить все представление.

– Это действительно афера, – признаюсь я. – В этом вы правы. Но деньги настоящие. И прибыль настоящая.

Громила глядит на Напье, словно спрашивая: теперь можно бить?

– У тебя есть тридцать секунд, чтобы все мне рассказать.

На лице охранника появляется недовольство. «Тридцать секунд? Не могу же я полминуты стоять с поднятой ногой». Он опускает ее на землю.

– Нам нужны ваши деньги, чтобы раскрутить дело. Мы не собираемся ничего у вас красть. Свои деньги вы получите. И ваш сегодняшний доход – настоящий.

– Врешь.

– Та программа действительно ничего не предсказывает. Нет там никаких генетических алгоритмов. И сетей нейронных нет. Все намного проще. Мы перехватываем брокерские заказы. Мы меняем маршрутизацию IP-пакетов. Это касается всех сетевых брокерских компаний – «Датека», «Америтрейда», «Е-Трейда». Мы перехватываем все запросы на сделки, которые идут через них. Эти запросы сначала приходят к нам. Мы держим их двадцать-тридцать секунд. Программа их за это время анализирует. Затем мы отсылаем собственный запрос на покупку акций, после чего пропускаем остальные.

– Так, еще раз, – просит Напье. – И помедленнее.

Я набираю воздуха, кашляю. Глядя на свою руку, замечаю на ней капли крови.

– Все просто. Когда кто-то хочет купить акции в Интернете, мы перехватываем его запрос. Сначала запрос попадает к нам, а не к брокеру. Мы собираем тысячи запросов, сотни тысяч, и смотрим, какие акции люди собираются покупать. Если мы видим тысячу запросов на акции одной компании, мы посылаем свой запрос на покупку этих акций. После того как мы купили нужные акции, мы пропускаем остальные запросы. Из-за высокого спроса цена растет. И мы продаем акции, делая на этом деньги.

– То есть ты просто…

– Перехватываю информацию о сделках, прежде чем они осуществятся. Никто от этого не страдает.

– Это же незаконно, – удивляется Напье.

Я пожимаю плечами в ответ.

– А зачем весь этот спектакль с компанией «Пифия»? Я-то вам зачем понадобился?

– Нам нужны деньги. Много и сразу.

– Зачем?

– У нас есть месяц или два, прежде чем все обнаружится. Поэтому мне нужны деньги. За этот месяц нужно наварить как можно больше, пока брокерские компании ни о чем не подозревают. Если уж сыграть можно только несколько раз, надо играть по-крупному.

– Ты собрался меня обчистить, – не отступается Напье, хотя уверенности в голосе уже меньше.

– Нет, – отвечаю я. – Клянусь. Деньги настоящие. Мы делимся с вами, как и договаривались, пятьдесят на пятьдесят. Слушайте, вы же проверяли баланс своего счета. Там четыреста тысяч долларов. Я не пытаюсь вас обчистить.

– Если ты мне врешь, я тебя убью.

– Да не вру я.

– Я в любом случае могу тебя убить, – отвечает Напье.

Он сверлит меня взглядом, взвешивая все за и против. Я аферист, но при этом только что перевел на его счет четыреста тысяч. А это не те деньги, которые любой может вот так запросто достать из кармана.

– То есть программа все-таки есть? – уточняет Напье.

– Да, но это не верх компьютерной мысли. Она просто смотрит, что люди собираются сделать. А мы их опережаем. Самое сложное – это перехват запросов.

– И как вы их перехватываете?

– Могу показать, – предлагаю я.

* * *

Я сижу в самолете Напье, летящем на высоте три с половиной тысячи километров. Рядом со мной Питер. Тоби и Джесс – в хвосте самолета. Напье спит, храпит в кресле впереди. Быть может, ему снятся предстоящие выходные в Сен-Круа или раки на ужин где-нибудь в Палм-Бич. Напротив нас сидит громила в ботинках «Коул Хан», на которых остались следы моей крови. Он не спит и не сводит с нас глаз.

Во время предыдущего полета на этом самолете блондинка с огромной грудью разносила шампанское и икру. Теперь за мной приглядывает мускулистый итальянец с грубой кожей, из которого получился бы отличный исполнитель угловых ударов. Времена меняются.

Перед поездкой в аэропорт мне позволили привести себя в порядок. Точнее, мне разрешили подобрать зубы с пола и спрятать их в карман, а еще смыть кровь с лица холодной водой. Но, сдается мне, несмотря на все старания, когда мы окажемся в Нью-Йорке, владелец известного модельного агентства не заметит меня на оживленной улице и не предложит заключить с ним контракт.

Проведя в воздухе шесть часов, мы садимся в нью-йоркском аэропорту Ла-Гуардиа. У выхода нас встречают двое плотных ребят в костюмах. Они жмут Напье руку и почтительно кланяются. Нас ведут на парковку. Я ожидаю увидеть лимузин или на худой конец «роллс-ройс». Но нас сажают в синий фургон с логотипом компании «Консолидейтед Эдисон», на крыше – желтая мигалка.

– Все, как вы просили, – говорит один из встречающих.

Нас четверых сажают в заднюю часть фургона, заваленного мотками медного кабеля, кусачками и рабочими поясами с разным инструментом. Напье со своим громилой устраивается на заднем сиденье, нью-йоркские бандиты садятся вперед.

– Куда ехать, мистер Напье? – спрашивает водитель, отъезжая со стоянки аэропорта.

Напье оборачивается и переспрашивает у меня:

– Где это?

– На Манхэттене, – объясняю я. – Угол Пятой и Четырнадцатой.

Мы проносимся по Квинсу, а потом через туннель въезжаем на Манхэттен. Спустя полчаса после отъезда из аэропорта мы останавливаемся у пятиэтажного здания в стиле «арт деко». На стальной табличке у входа выгравировано: «Датек секьюритиз».

– Приехали, – говорю я.

Мы паркуемся на Четырнадцатой улице. Подручный Напье вылезает первым и идет выпускать нас.

Один из местных бандитов выходит из машины. Он раздает всем нам каски с логотипом «Консолидейтед Эдисон». Хотя мы все смотримся в них по-дурацки, но Эд Напье явно выглядит глупее всех: карибский загар, галстук Гермес, костюм Армани и белая пластмассовая каска впридачу. Но, с другой стороны, у меня выбито два передних зуба, а на лбу – смахивающая на свастику рана, из-за которой я выгляжу как Чарльз Мэнсон. Быть может, это Напье надо мной потешается.

– Пошли, – приказывает он нам.

Дорогу показывает Питер. Мы идем до Пятой улицы.

– Вот, – говорит Питер, ткнув рукой на крышку люка в асфальте.

Местные громилы пытаются поднять ее руками, но у них не получается. Один из них, помотав головой, возвращается к фургону. Вскоре он приходит обратно – у него в руках лом и фонарик. Громила подцепляет крышку люка и оттаскивает ее на асфальт.

– Нам вниз, – объясняет Питер.

Питер присаживается на корточки и начинает спускаться по лестнице. Я взглядом спрашиваю у Напье разрешения последовать за программистом. Он кивает.

Я спускаюсь вниз, в подземный проход на глубине четырех метров. Здесь прохладно и темно, и в этой темноте едва угадываются очертания труб и проводов, расползшихся по стенам. Я отхожу от лестницы, чтобы Напье мог спуститься. Он спрыгивает на землю позади меня. За ним следуют Тоби и Джесс.

– Дай фонарик, – говорит Напье своему человеку.

Громила бросает фонарик в люк. Напье ловит его и тут же поворачивается к Питеру.

– Здесь я его и установил, – объясняет тот, показывая на стену. – Вот.

Напье поворачивается к стене. Свет фонарика выхватывает черную пластмассовую коробку размером с ящичек для сигар. На ней – две истерически мигающие зеленые лампочки.

– У «Датека» здесь оптоволоконный кабель проходит, – показывает Питер на черный кабель, подсоединенный к задней части нашей коробки. – А здесь он продолжается, – показывает программист на другой черный кабель, идущий из нее. – Можете считать это маршрутизатором. Мы его поставили сюда полтора месяца назад. Все данные, поступающие в «Датек», сначала попадают сюда.

– И вы все перехватываете? – спрашивает Напье.

– Именно так. Когда пакет данных оказывается в нашей коробочке, он отсылается в Калифорнию, в наш офис. А уж мы решаем, пропустить его сразу или придержать.

– Если вам попадается запрос на покупку или продажу акций, вы его задерживаете, – догадывается Напье. Он начинает понимать суть аферы.

– Все правильно, – отвечает Питер. – Мы можем одновременно держать десятки тысяч заявок на покупку и продажу акций. Тогда мы смотрим на заявки и видим, кто что покупает. Если мы замечаем много заявок на покупку акций какой-нибудь компании, мы отсылаем свою заявку на покупку акций этой компании. И только когда наша сделка пройдет, мы пропускаем все остальные заявки. Звучит внушительно, но на самом деле все происходит быстро. На передачу информации отсюда в Калифорнию, а потом обратно уходит около десятой доли секунды. Плюс то время, в течение которого мы держим заявки.

– И никто ничего не замечает? – удивляется Напье.

– Пока нет. Возможно, рано или поздно это случится. Но мы никогда не держим заявки подолгу. Не дольше тридцати секунд. Да и делаем мы это нечасто. Получается несколько минут в течение дня. Так что пройдет немало времени, прежде чем они спохватятся.

– А с чего вы взяли, что вы вообще попадетесь?

Я решаю ответить за Питера:

– Понимаете, в итоге всегда попадаешься. Это правило. Закон жизни.

Напье кивает. Он знает этот закон. Вся его жизнь – начиная с покупки первого казино на деньги мафии и заканчивая выплатой долга семье Дженовезе или взятками членам комиссии по азартным играм – это свидетельство того, как он чуть не попался. Он-то знает, что к чему.

– У нас есть один прибор здесь, у «Датека», – продолжает Питер, – еще один в Омахе, у «Америтрейд», а еще третий в другом районе, у «Е-Трейд», С их помощью мы просматриваем около сорока процентов сделок в рамках системы NASDAQ. Цифра, быть может, и не самая большая, но этого достаточно, чтобы практически наверняка предсказывать колебания рынка.

– Удивительно, – говорит Напье и тут же задумывается: – А с помощью этой коробочки можно выйти на вас? Если, скажем, ее кто-нибудь обнаружит.

– Раз в сутки они связываются с калифорнийскими серверами, – объясняет Питер. – Если серверы не выдают правильный код, то наши устройства стирают все данные. Они просто перестают передавать нам информацию. Как будто их вообще нет. Даже если кто-то сюда спустится, нам это ничем не грозит. На нас ничего не указывает. Детали, из которых сделаны приборы, можно купить в самом обычном магазине.

– Хорошо, – успокаивается Напье.

Я ощупываю языком дырки от выбитых зубов.

– И что вы обо всем этом думаете? – спрашиваю я Напье.

Он одобрительно кивает в ответ.

– Хоть вы и придурки, сработано неплохо.

* * *

В одиннадцать часов вечера мы приземляемся в Пало-Альто. Напье везет нас в свой особняк.

Вечер выдался теплый. Мы идем по веранде, вокруг стрекочут сверчки. Я чувствую аромат жасмина и розмарина. С того момента, как меня отметелили люди Напье, прошло часов двенадцать, и, пожалуй, мне надо выпить.

Хозяин ведет нас через гостиную прямо в столовую. Там накрыт стол – белые скатерти и свечи.

– Присаживайтесь, – говорит Напье.

Мы садимся за стол. Мужчина в костюме приносит бутылку вина на серебряном подносе. Он наливает всем по бокалу.

– А теперь давайте выпьем за наше новое соглашение, – предлагает Напье.

– Какое еще новое соглашение? – не понимаю я.

– Я дам вам денег. Вы продолжите заниматься тем, чем занимаетесь. Будете зарабатывать на бирже. И будете получать двадцать процентов от прибыли.

– Мы так не договаривались, – возражаю я.

– Я же объяснил, – отвечает Напье, – у нас новое соглашение.

– А если я откажусь? – спрашиваю я, хотя и знаю ответ заранее.

– Тогда я вас сдам. Позвоню в ФБР и расскажу, чем вы занимаетесь. И ты, Кип, вернешься в тюрьму, причем надолго. Ясно?

Я киваю в ответ.

– Да, и еще, – добавляет Напье. – Если вы вздумаете обмануть меня, если у меня возникнет хоть малейшее подозрение, вас убьют. Всех вас.

Он подолгу глядит на каждого из нас – быть может, в том порядке, в котором нас убьют? – желая убедиться, что мы все поняли.

– А теперь – тост, – поднимает он бокал. – За наше новое сотрудничество.

Остальные поворачиваются ко мне, словно ожидая какого-то решения. Я пожимаю плечами: я-то что могу поделать? Я поднимаю бокал.

– За наше новое сотрудничество, – повторяю я за Напье и добавляю: – А еще за абсолютно кристальную честность.

Вслед за нами и остальные поднимают свои бокалы.

Я невольно замечаю улыбку на лице Напье, словно я сказал что-то смешное.