Текст книги "Каролин и Каро"

Автор книги: Мэри Шелдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Твоя комната там. – Зоэ указала девочке наверх. – Вообще-то я использую ее как рабочий кабинет. У меня есть офис в Голливуде, но приходится много работать дома. Надеюсь, ты не обидишься.

Совсем наоборот, Каролин понравилось быть частью этого офиса. Она почувствовала свою значимость. Совсем не так, как в Нью-Йорке, в своей детской комнатке.

– А чем ты занимаешься? – спросила она у матери.

Зоэ слегка растерялась.

– Разве Бартон тебе не рассказывал? Странно! Ну, не важно. Я детский театральный агент.

– О! – произнесла Каролин на всякий случай, впрочем, ничего не поняв.

– Ты же часто видишь детей в рекламе или телешоу? Вот некоторых из них нашла я и теперь представляю их интересы. – Зоэ вдруг пристально посмотрела на дочь. – Ты прелестна, а это важно. Не хочешь попасть на телевидение?

Каролин показалось, что Зоэ шутит.

– Можно, я сейчас посмотрю свою комнату – спросила она мать.

Оказалось, комната совсем не выглядит, как настоящий кабинет. Она была такая же, как и вся квартира: с желтым диванчиком, горшками с зеленью, расставленными на окнах, индейским рукоделием на стенах.

По всей кровати лежали подарки. Сарафанчики, темные очки и соломенная сумочка, похожая на дыню, всякие мелочи для бассейна, скейтборд, книжка “Близняшки Бобси”, но лучшим – просто великолепным – подарком была кукла в платьице ангела. Каролин остолбенела:

– Я хотела такую больше всего на свете! Как ты узнала?

– Зоэ волшебница, – улыбнулась мать.

Каролин подумала, что мать каким-то секретным способом, ведомым лишь ей самой, знала все, что происходит в маленькой головке девочки, начиная с самого ее рождения.

Вечером Зоэ задержалась в комнате Каролин:

– Не могу поверить, как я могла прожить без тебя столько лет.

Каролин помолчала.

– Почему ты не звонила и не спрашивала обо мне ни разу?

Зоэ вздохнула, присела на край дивана и погладила ручонку дочери.

– Милая! Я думала, что так будет лучше. Ты была за три тысячи миль от меня и жила своей, совсем другой жизнью. Я не хотела тебя…

Карелии вспомнила, как однажды обмолвился отец:

– Волновать?

– Да, – сказала Зоэ. – Именно так. Но теперь, когда я тебя узнала, дорогая моя, тебе надо постараться не очень привязываться ко мне. Нам будет плохо друг без друга.

Буквально в считанные дни Каролин освоилась в Калифорнии. Ее сразу окружили друзья, с которыми каждое утро можно играть у бассейна. Калифорнийское солнце, радостно сияющее над головой, огромные апельсины, которыми постоянно кто-то угощает, – все было замечательным. Она рассказывала своим новым друзьям о Нью-Йорке, о театрах на Бродвее и о Центральном парке. Робкая в родном Манхэттене, в Калифорнии она вдруг освободилась от этих оков. Ведь эта жизнь была совсем другой, какой-то нереальной, все здесь было невзаправду, поэтому и волноваться не стоило.

С утра, вдоволь наплававшись в бассейне, она сидела в гостиной, почитывая “Близняшек Бобси” или переключая телеканалы. Иногда Зоэ нужно было отправляться в свой голливудский офис, тогда Кларисса, пожилая соседка, присматривала за Каролин. Но чаще Зоэ оставалась дома. Целые утра она проводила за закрытыми дверьми, разговаривая по телефону. Время от времени Каролин слышала ее крики. Она надеялась, Зоэ кричит не на своих ребятишек, которые светятся в телешоу, но полагала, что в этом нет ничего страшного, раз Зоэ после этих разговоров улыбалась.

– Поставила очередного продюсера на колени, – довольно говорила она.

Ближе к вечеру они обе отправлялись на поиски приключений.

– Лови момент, чтобы познакомиться с нашей малюсенькой Калифорнией, – шутила она. – Открой глазки пошире – что упустишь, того уже не вернешь.

Приключения эти были великолепны. Однажды они объелись орешками в шоколаде на фермерском рынке. В другой раз отправились на миниатюрное поле для гольфа. Оно было словно маленький мир, напоминающий кукольный домик, с ветряными мельницами, замком и церковью. Потом ездили в океанариум, где Каролин увидела, как огромная, черная, блестящая рыба плавает кругами за толстым стеклом.

– Это акулы? – спросила она мать.

– Это режиссеры. Все режиссеры акулы, – объяснила Зоэ.

Она засмеялась своей старой шутке, и Каролин тоже засмеялась, будто слышала это уже тысячу раз.

В субботу Зоэ разбудила дочь пораньше.

– Одевайся, – скомандовала она Каролин. Они наспех позавтракали. Ни бассейна, ни телевизора, ни телефонных переговоров. Они запрыгнули в машину и ехали, ехали, пока не въехали на дорогу, обсаженную апельсиновыми деревьями.

– Куда мы едем? – без конца спрашивала Каролин.

– Увидишь, – только и отвечала Зоэ.

И наконец Каролин увидела. Прямо на их пути возвышалась невероятная, огромная гора со снежной шапкой на вершине.

– Смотри!!! – закричала девочка.

– Добро пожаловать в Диснейленд, – засмеялась Зоэ.

Диснейленд был фантастичен. Диснейленд был как воплотившаяся мечта. Каро и Зоэ побывали на всех аттракционах – Питер Пен, Алиса в Стране чудес, Дикие гонки, но лучшей – самой любимой – стала Гора Маттерхорн. Они четырежды скатились с нее на санках. Зоэ кричала во все горло. Когда они катились в последний раз, ее шарф улетел, развеваясь и трепеща на ветру. Они смотрели, как он плавно скрылся за темной горой.

– Жаль шарфик, – сказала Каролин, когда они закончили кататься.

– Ничего, – улыбнулась ей Зоэ, – всю свою жизнь, когда бы ты ни пришла на Маттерхорн, ты будешь думать обо мне.

– Сегодня день покупок, – однажды сказала Зоэ. – Ты хочешь что-нибудь купить себе?

Конечно, Каролин уже давно знала, что именно ей хочется. Она видела в телерекламе чудесную куклу, “Милая Крошка” – так она называлась. У куклы был своя кроватка и детский стульчик.

– Звучит тошнотворно, – высказалась Зоэ. – Пошли искать.

С этими словами они вошли в магазин игрушек. Каролин обшарила взглядом каждую полочку в магазине. Наконец Крошка нашлась, но кроватка и стульчик были безнадежно испорчены.

– Совсем недалеко отсюда есть такой же магазин, – попыталась утешить ее Зоэ. – Заглянем туда.

Но Каролин крепко держала Крошку в своих руках. Она так хотела именно эту куклу. Гораздо больше, чем все остальное. Вдруг в соседнем магазине вообще не окажется этой Крошки? Кто поручится, что она там есть – с мебелью или нет? А вдруг Зоэ устанет и скажет, что ей надоело ездить по магазинам? Каролин не имела права рисковать.

– Это ничего, – сказала она, держа в руках весь испорченный набор. – Эта Крошка тоже подойдет.

– Ты уверена? – Да.

Они купили ее. Идя обратно, они вдруг обнаружили, что в другом магазине игрушек витрина просто ломилась от всех этих Крошек, вполне целых, невредимых и в полном комплекте.

Зоэ остановилась и поглядела на Каролин:

– Думаю, это послужит тебе уроком на всю жизнь.

Каждый вечер перед сном Зоэ задерживалась в комнате дочки, чтобы поговорить. Развернув кресло поудобнее и опустив портьеры, она усаживалась на край разобранного диванчика и закуривала сигарету. Карелии внимательно следила, как яркая красная точка описывает в темноте дугу, словно маленькая звезда в небе.

Однажды Зоэ завела речь о Бартоне.

Каролин не представляла, что именно хочет услышать Зоэ.

– Он все такой же, каким я помню его? Каким Зоэ помнила ее отца, Каролин не имела представления. Только догадывалась.

– По-прежнему все время работает? – Да.

– Что ж… он так и не изменился. – У Зоэ начал срываться голос. – У него есть кто-нибудь?

– Нет. Не думаю, что есть. Зоэ покачала головой:

– Ему обязательно кто-нибудь нужен. Он не тот человек, что может долго жить в одиночестве. Только он сам об этом не знает.

Осторожно взглянув на Каролин, Зоэ все же спросила:

– Значит, ты счастлива? С ним, в Нью-Йорке?

– Да, – честно призналась девочка.

– Это хорошо.

Интересно, как бы повела себя Зоэ, если б Каролин заявила, что она несчастлива с отцом? Сделала бы ее мать так, что ей не пришлось бы возвращаться в Нью-Йорк, а остаться жить здесь, в этой чудесной квартире, в этой чудесной солнечной Калифорнии?

Девочку одолевали сомнения. У нее тогда не будет отца и противной слякотной нью-йоркской зимы, зато будет сплошное калифорнийское солнце. Не будет Центрального парка и Лауры. Заменят ли их Диснейленд и постоянное присутствие Зоэ рядом?

Об этом следовало поразмыслить.

Каролин нравилось, что Зоэ обращается с нею, как со взрослой. Она запросто болтала с Каролин о своих ухажерах, очень смешно передразнивая их, о своей работе и детях, которых она выуживала из толпы и поставляла на ТВ. Все они такие чудесные поначалу, зато потом напрочь забывающие о той, что помогла им ступить на дорожку славы.

– Им хочется получить луну с неба, но, как только начинаешь с ними возиться, они машут ручкой и уходят в Агентство Уильяма Морриса. Шиш они там добьются, но дуракам закон не писан, – с тоской признавалась Зоэ и тут же добавляла: – А вот ты, милая детка, с моей помощью по-настоящему засияла бы на экране.

Однажды Зоэ нужно было попасть в свой офис, чтобы подписать контракт с очередным клиентом, и она взяла Каролин с собой. Они долго пробирались к Голливуду. В отличие от сияющего Вествуда этот район казался девочке слишком темным и мрачным. Однако агентство Зоэ располагалось в тихом переулке со старыми домиками и мощеными дорожками.

Мраморные ступени, по которым поднялась Каролин, вели к входной двери с табличкой веселого оранжевого цвета: “Детишки Зоэ”.

Внутри, на первом этаже, все напомнило Каролин квартиру Зоэ – такая же легкая, светлая, красочная обстановка. Только здесь беспрерывно звонили телефоны и всюду сновали люди.

– Внимание всем! – Зоэ положила руку на плечико Каролин. – Это моя дочка Каролин. Она невероятно талантлива, и поспорю с каждым, что она – наша будущая звезда.

Все зааплодировали. Каролин смутилась, но не слишком сильно. Осмотревшись, она заметила девочку своего возраста, которая не хлопала, как и ее мать. С ними сегодня Зоэ подписывала контракт, и они сразу же поняли, что им нечего рассчитывать на его продление.

На обратном пути домой Зоэ поинтересовалась:

– Как тебе понравилось мое агентство?

– Блеск!

– То, что я сказала там, конечно, шутка. Но, если серьезно, детка, хотела бы ты стать актрисой?

У Каролин перехватило дыхание. Эту мечту она хранила в таких глубинах души, что никогда не позволяла ей оформиться в конкретные слова.

А Зоэ провоцировала ее лукавым взглядом.

– Ну, что скажешь?

Каролин, робко соглашаясь, едва заметно кивнула головкой.

Зоэ улыбнулась, довольная своей маленькой победой.

– Хочешь, я попробую это сделать для тебя? Кивок был гораздо заметнее.

Назавтра сияющая Зоэ вошла в комнату:

– Приглуши звук, детка, – сказала она, а потом объявила: – Один из моих друзей пригласил нас сегодня на ужин. Надень то нарядное платье, что мы примеряли.

Ресторан располагался в Беверли-Хиллз и назывался “Луау”. Его расписали под полинезийскую деревню, затерянную в джунглях, – с зарослями травы, искусственными водопадами среди нагромождения камней и гроздьями тропических цветов.

Друг Зоэ по имени Джек, остроумный и обаятельный, все время смешил Каролин, якобы с ней флиртуя. Она спела ему все песенки, какие знала, и пересказала все шутки, популярные у учеников первого класса ее школы.

Он посадил ее на высокий стул, словно принцессу на трон, и специально для девочки заказал на десерт огромный шар из мороженого с орехами.

Покончив с едой, Джек повернулся к Зоэ:

– Кажется, я нашел настоящего ангела!

– Это реклама туалетной бумаги, – рассказывала Зоэ девочке, когда они уже ехали домой. – Ты будешь ангелочком, сидящим на мягком облаке. Нужно будет сказать всего одну фразу, какая мягкая эта туалетная бумага. Как думаешь, получится у тебя?

Они обе улыбались, зная, что все получится.

Поднявшись в квартиру, Зоэ прежде всего налила себе щедрую порцию напитка из графина, спрятанного в баре.

– Что ж, дело почти сделано, – сказала она. – Одна лишь закавыка – это Бартон.

Каролин нахмурилась.

– А папа тут при чем?

– Чтобы я смогла отправить тебя сниматься в этой рекламе, требуется его разрешение.

– А почему он может сказать “нет”? – Каролин разволновалась. – Он вообще не смотрит телевизор. И никогда не увидит эту рекламу.

Зоэ вздохнула.

– Мы все равно должны ему позвонить. Но он, может быть, позволит нам сделать это, если мы поймаем его в хорошем настроении. Как думаешь?

Каролин вдруг засомневалась. Она вспомнила свой уклад жизни в строгой нью-йоркской квартире, в детском саду и школе, вспомнила о манерах за столом. Она совсем не уверена, что роль ангелочка, рекламирующего бумагу для подтирки попок, впишется в эту картину.

– Я хочу, чтоб он разрешил… – Голосок ее сорвался.

– Тогда убеди его, скажи, как это важно для тебя, – посоветовала Зоэ.

Каролин не слышала телефонный разговор, но утро преподнесло ей неприятный сюрприз. У разбудившей ее Зоэ глаза были красны от слез.

– Твой папочка безнадежен! – Она разразилась смехом, похожим на собачий лай. – Он против всего – и твоей работы, и твоих визитов в Калифорнию. Завтра же ты возвращаешься в Нью-Йорк.

Каролин и Зоэ стояли друг напротив друга.

– Что ж, детка, – нарушила молчание Зоэ. – Случай уйдет, но, может, у тебя однажды и появится еще один шанс. Поживем – увидим.

Каролин не хотелось ждать, чтобы увидеть. И не хотелось возвращаться в Нью-Йорк. Но на следующее утро она была уже в аэропорту, и мать обнимала ее на прощание.

– Следующим летом? – спрашивала Зоэ. – Ты же захочешь приехать ко мне следующим летом?

Каролин, глотая слезы, могла лишь кивать. Плача, она входила в самолет, а вслед ей летели напутствия Зоэ:

– Сохрани подольше свой потрясающий загар!

Возвращаться в Нью-Йорк было тяжело. Улицы казались слишком шумными, а фрукты мелкими. Здесь не было Диснейленда. Хорошо было вернуться лишь к своему кукольному домику и Лауре. Вначале Каролин была холодна с отцом, потому что он не дал своего разрешения, но потом, уже через неделю, она забыла об этом. Калифорния стала какой-то нереальной.

Первое, что сделала девочка, вернувшись домой, – спрятала подальше старую фотографию матери. Ту притворную, которую показывал ей отец. Вместо нее у изголовья девочки появилась другая, сделанная в день, когда они были в океанариуме. На ней они вместе – Зоэ и Каролин, – смеясь, поедали мороженое. Здесь была настоящая Зоэ, такая, какой ее хотелось видеть всегда.

Месяц спустя Каролин вместе с няней смотрели вечером по телевизору “Дорога-66”. В рекламной паузе вдруг появился новый ролик. Крохотная золотоволосая девчушка, наряженная ангелочком и сидящая на облаке, распускала рулон туалетной бумаги.

– Она мягче и нежнее облаков, – говорила девочка.

“На ее месте могла быть я”, – с горечью подумала Каролин.

Каролин уже десять. Она довольно высокая, волосы выросли ниже талии. Она учится играть на пианино, ходит на уроки балета и пробует вязать крючком. Жизнь ее протекает хорошо. Заканчивается пятый класс. После уроков она читает, гуляет в парке и забавляется своим кукольным домиком. Продолжает карточные игры с Лаурой по вечерам. У нее нет друзей, но это нормально – ей больше нравится одиночество.

Теперь Зоэ звонит ей часто, посылает всякие подарки. Каждое лето Каролин приезжает к ней на месяц, возвращаясь с обновками и потрясающим загаром.

Отец все так же занят, все так же мотается в командировки, а новой подружки у него нет уже больше полугода. Каролин думает, он уже устал их искать. Это тоже нормально. Ей вообще хорошо оттого, что жизнь ее именно такова.

Однажды субботним вечером отец решил устроить прием. Приемы и вечеринки у них в доме бывали нечасто, поэтому Каролин и Лаура разволновались.

В день приема Каролин с утра не отходила от Лауры, чистила столовое серебро и разглаживала салфетки. Потом долго нежилась в пенной ванне. Надев зеленый костюм, она еще повертелась перед зеркалом, репетируя гостеприимство.

Вечеринка ей понравилась. Все дамы в голос твердили, какая она хорошенькая, и как Бартону повезло, что у него такая дочка. Только перед тем, как гости уселись за ужин, она, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в свою комнату. В девять заглянула Лаура, напомнив, что пора спать.

Едва закончив чистить зубы в ванной, девочка услышала вкрадчивый стук в дверь. Она открыла. Одна из гостей, хрупкая блондинка, стояла на пороге:

– Привет! Я Мэг. Можно к тебе?

– Вам не понравилась вечеринка? – спросила Каролин.

– Видимо, я как-то не создана для них, – со вздохом призналась Мэг.

Каролин пригласила гостью войти.

– Можно, я посмотрю твои книжки?

– Конечно.

Мэг подошла к полкам и, тихонько всхлипнув, достала томик сказок Андерсена.

– Вот что я больше всего люблю. – Она перелистала страницы. – Ты помнишь “Елку”?

Нет, Каролин не помнила этой сказки. И Мэг, усевшись в кресло, принялась читать ей вслух.

Даже Каролин могла прочесть лучше, тем более что Рождество наступит еще очень не скоро. Но девочке нравилось, как читает Мэг. Так, будто ее действительно заботит судьба маленького дерева.

– Хочешь, я тебе еще почитаю? Например, “Дикие лебеди”, – спросила Мэг.

Каролин обожала эту сказку, но знала, что Мэг ждут там, внизу, на вечеринке у взрослых.

– Спасибо, но вам, пожалуй, пора идти. У Мэг лицо как будто сразу погасло.

– Наверное, ты права.

Накинув халатик, Каролин взяла Мэг за руку и проводила до двери своей спальни.

– Вы в следующий раз обязательно прочитаете мне “Диких лебедей”, – сказала она. – Спокойной ночи!

Она будто нагадала – Мэг стать подружкой Бартона.

Каролин нравилось в этой женщине все. Ее прелесть была в том, что она оказалась совсем не такой, как все остальные взрослые. Она не требовала от Каролин слишком часто мыть голову или учить уроки. Она с удовольствием слушала “Битлз” и уплетала шоколадный торт на завтрак.

Мэг сразу же понравился кукольный домик Каролин, и в следующий раз они вместе с удовольствием переставляли там мебель.

– А у вас дома есть что-нибудь подобное? Что-нибудь маленькое? – спросила Каролин.

– Да, кое-что есть.

И Мэг рассказала об Адаме.

Адам был маленьким сынишкой Мэг.

– Я очень хочу, чтобы вы познакомились. Уверена, что он тебе понравится.

Каролин совсем не была в этом уверена. Все маленькие мальчики, каких она знала, были вечно чем-то испачканы и все время кричали. Но из вежливости она согласилась, и они решили все вместе сходить в зоопарк в следующую субботу.

Адаму было всего три годика. Веселый, очень забавный, он все время куда-то тянулся. Он вложил свою маленькую ручонку в руку Каролин, и ей это понравилось. Он совсем не плакал, когда пошел дождик и когда какой-то прутик хлестнул его по лицу.

Девочке хотелось проводить вместе с малышом каждую субботу.

Адам и Мэг навещали Каролин, даже когда Бартона не было дома. Они вместе гуляли по парку, ездили в зоопарк или на другой конец Манхэттена в Вашингтон-сквер. Каролин учила Адама играть с ней в войнушку на балконе, а по субботам они уплетали мороженое у “Рам-плеймера”. Адаму всегда хотелось фруктового с карамелью, а Каролин выбирала что-то невероятное. Обычно она опасалась брать еду с замысловатыми названиями, смущаясь произносить их на публике, но Адам всегда очень смеялся, когда она говорила эти волшебные слова. Поэтому она продолжала свои заказы.

Вместе с Адамом они распевали эти словечки, чем веселили всех официантов.

Класс, в котором училась Каролин, отправлялся на трехдневную экскурсию в Плимут-Рок.

– Завтра я уезжаю в путешествие, – призналась она Адаму накануне.

Она ожидала слез и просьбы не покидать его, но он был слишком мал, чтобы понимать, что такое разлука.

– Меня не будет очень долго.

В ответ последовала лишь неопределенная улыбочка.

Каролин разозлилась:

– Ты меня больше никогда не увидишь!

И тут малыш неожиданно зарыдал. Она схватила мальчика в охапку, утешая, что просто пошутила, что вернется совсем скоро.

– Я никогда не покину тебя больше чем на два дня, – приговаривала девочка. – Я никого не люблю сильнее тебя…

У Зоэ появился новый дружок – Грег Олтман, тот самый, кто вызволил Каро из лап похитителя, кто первый ворвался в его зловещую берлогу. Каро не была благодарна Грегу за спасение своей жизни. Ей вообще не хотелось вспоминать об этом кошмаре.

Сперва Грег зачастил в их квартиру с визитами. Позже он проводил там практически все время. А затем осел навсегда. Каро догадывалась, что Зоэ имеет на Грега серьезные виды.

Она видела, как мать начала одеваться и как она смотрит на него. Временами Зоэ даже говорила ей: Не правда ли, здорово было бы подрастать в нормальной семье и на ужин есть жаркое? Это жаркое звучало как последний довод.

Каро говорила: Нет.

Ей не нравился Грег. Он пытался быть дружелюбным, хотя Каро знала, что он думает на самом деле. Он не любил Каро, и она это знала. Он предлагал ей поиграть с ним, но это были именно те игры, в которых Каро не сильна. Она всегда думала, что баскетбол и бейсбол – совершенно дурацкие, однажды она ему так и заявила. Больше он со своими предложениями не приставал.

Зоэ попыталась смягчить ситуацию.

– Пойми, Каро, Грег очень даже неплохой парень, но у него было трудное детство. Отец бил его, а мать сбежала из дому. Поэтому он бывает иногда груб и прямолинеен. Его никто не воспитывал. Но он любит тебя, детка, честное слово.

Каро помалкивала.

На весенние каникулы Каро Грег предложил отправиться в Орегон. Девочка не проявила интереса к путешествию. Ей не нравилось даже само слово “Орегон” и совсем не улыбалось часами трястись в машине с Грегом.

Чтобы хоть как-то отвлечься в дороге, Каро собрала в узел все свои игрушки и появилась на пороге. Увидев ее, Грег не сдержался:

– Ты, избалованная соплячка! Твоих сраных игрушек хватило бы на десятерых нормальных детей! Оставь их здесь, или я выкину все на помойку.

Каро взяла с собой только маленького розового медвежонка, которого они вместе с Зоэ выиграли в автомате еще в незапамятные времена.

На первый ночлег они остановились в придорожном мотеле, где Каро всю ночь не могла уснуть. Прямо под окнами ревели моторы дальнобойщиков. Грег поднял ее очень рано.

– Даю тебе десять минут на сборы, иначе мы уедем без тебя.

Каро схватила свою одежду в охапку и побежала к машине. Они ехали уже минут пятнадцать, когда Каро вдруг вспомнила, что розовый медвежонок остался в номере.

– Надо вернуться! – закричала она, но Грег сделал вид, что не слышит ее отчаянного вопля. – Пожалуйста… пожалуйста… – Она плакала и била кулачками в его твердые плечи.

Грег сидел за рулем как каменный.

– Дорогой! – вмешалась Зоэ. – Может быть, все-таки стоит вернуться? Это ее любимая игрушка…

Грег приказал ей заткнуться.

Но заткнулась Каро – все девять дней, что длилась их поездка, они с Грегом не перекинулись и словечком.

В последнее утро в Андерсвилле, покидая мотель, Каро подошла к автомату возле стойки портье и купила себе “Марс”.

Грег заметил шоколадный батончик у нее в руке.

– Ты портишь себе аппетит перед завтраком, – рассердился он. – А я уже уплатил кучу денег вперед за нашу жратву.

Каро прошла мимо него, будто глухая. Подошла к матери, укладывающей вещи в багажник.

– Зоэ, я умираю с голоду. Можно, я съем шоколадку?

– А для чего еще они существуют? – рассмеялась Зоэ.

Каро вернулась в уже опустевший номер и, сев на кровать, откусила кусочек батончика. Только вместо привычного вкуса шоколада девочка почувствовала обиду. С горечью она швырнула недоеденный “Марс” в угол. Все равно в номере предстоит уборка.

Неизвестно, какими мозговыми извилинами допер Грег, что Каро не подчинилась его указаниям, что именно в этот момент она обжирается сладостями. Он решил провести дознание:

– Что, детка, уже наелась шоколада, хотя я тебе не велел?

– Я только откусила кусочек. Честно. – Каро ненавидела себя за то, что голос ее дрожит от испуга.

– Ну-ка, впусти меня. Быстренько.

Он ударил в дверь ногой. Каро вспомнила, как Грег вышиб дверь в логове ее похитителя. Не стоило затевать подобный шум в мотеле.

Она отперла дверь. Тяжело дыша, Грег вошел в номер.

– Где шоколадка?

– Я кинула ее куда-то…

Грег посмотрел на нее с недоверием и начал рыться в ящиках и шкафах, расшвыривая одежки девочки. Шоколадка как сквозь землю провалилась. Каро сама не могла в это поверить.

– Но честно, я ее не съела, – оправдывалась она.

И тогда он ее ударил. Умело, спокойно и очень сильно.

Каро не вскрикнула. Закричала Зоэ, вошедшая в номер и увидевшая, как Грег бьет ее дочь. На этом роман с полицейским закончился.

Свои вещички Грег забрал из их квартиры как-то незаметно.

– Я думаю, все это к лучшему, – сказала Зоэ. – Во всяком случае, для тебя уж точно. Хотелось, конечно, сколотить нормальную семью.

– И жаркое на обед? – съязвила Каро. Все последующие несколько недель Каро спала с Зоэ в одной постели. Мать пообещала, что больше ни один мужчина не переступит порог этой комнаты.

Но хуже самого Грега было только то, что Каро начала задумываться.

До сего дня ей было практически все равно, кто ее отец. Она знала, что каждый месяц он присылает для нее деньги, а на день рожденья и Рождество еще и дополнительные суммы, ей это нравилось. Не нравилось только, что после каждого его телефонного звонка Зоэ бесится. Лишь однажды Каро сама поговорила с ним. Голос его был приятен, но очень далек, а она совсем не знала, что же ему сказать.

Она ждала, что когда-нибудь однажды встретится с ним, но не представляла, как это будет. И вот сейчас она думала о нем даже слишком много. Она внимательно смотрела на отцов других девочек и представляла, какой же из них больше всего похож на ее собственного.

– Расскажи, какой у меня отец, – как-то вечером вдруг попросила она Зоэ.

Зоэ слегка растерялась от неожиданности.

– Ну ладно, – согласилась она наконец. – Он совсем не похож на меня, это точно. Мы совершенно разные. Это, наверное, и привлекло меня к нему когда-то. Он такой аккуратный, запасливый, деловой – типичный уроженец Нью-Йорка.

– Как вы встретились?

– На вечеринке. Он приехал в Лос-Анджелес по делам. В нашей компании он выглядел совершенно не в своей тарелке. Я его пожалела. А кончилось тем, что мы рухнули друг другу в объятья. Противоположности притягиваются, я так думаю, – фыркнула Зоэ. – Впрочем, ты сама скоро увидишь. В августе слетаешь к нему в Нью-Йорк.

От удивления Каро резко села.

– Что?

– Ты целый месяц проведешь с ним в Нью-Йорке.

– Почему ты мне раньше не говорила?

– Разве? У меня как-то вылетело из головы. – То ли Зоэ притворялась рассеянной, то ли и вправду забыла. – При разводе мы заключили договор. До семи лет ты живешь со мной все время, а после будешь отправляться к нему каждое лето на месяц.

Каро в восторге запрыгала на кровати.

– Невероятно.

– Думаю, тебе предстоят скучные каникулы, – предупредила Зоэ. – Сомневаюсь, что Бартон сильно изменился за эти годы.

Каро почувствовала, что Зоэ огорчил ее восторг. Она кинулась матери на шею.

– Обещаю не полюбить его так сильно, как тебя.

Зоэ принялась ее щекотать, и в конце концов они обе залились смехом.

Каро повернулась на бок и сделала вид, что засыпает, но думала только об одном: в августе они повстречаются с отцом.

По дороге в аэропорт Зоэ инструктировала дочь. Она должна вести себя хорошо и быть со всеми вежлива. Помнить, что порядки в Нью-Йорке строже, чем здесь, в Калифорнии, не забывать ни на минуту, что Бартон не поклонник шоу-бизнеса. Не стоит перед ним хвастаться своей ролью ангелочка, и вообще лучше об этом помалкивать. А самое главное, даже не заикаться о том, как ее похищали, и не рассказывать о Греге.

Каро, поглощенная мыслями о предстоящей встрече, слушала невнимательно, но прилежно кивала.

Лишь когда они попрощались с матерью в аэропорту, девочка вдруг осознала, что целый месяц не увидит мать.

Она крепко обняла Зоэ.

– Не забудь свое обещание! – попробовала улыбнуться Зоэ.

– Не забуду, – сказала Каро серьезно, стараясь вспомнить, о каком обещании идет речь.

Каро догадалась, кто в толпе встречающих ее отец, сразу же. Он был достаточно красивым мужчиной и достаточно элегантным, но ее постигло разочарование. Она столько раз представляла себе отца в различных обликах, одетого по-разному и то, какими словами он встретит ее во множестве вариантов, а на нем был простой синий костюм, и, увидев дочь, он произнес лишь одно слово:

– Каролин?

Он далее не назвал ее привычным уменьшительным именем.

Он вез ее в Нью-Йорк. Громада домов надвигалась на нее. Она ощущала себя маленькой и подавленной в тени небоскребов.

– Наша фирма проектировала вот этот дом, – сообщил Бартон. – И вот этот тоже. – Он указывал куда-то вверх.

– Ух ты! – произнесла Каро, задирая голову, но восклицание прозвучало робко.

Наконец они подъехали к дому, где жил отец. Все здания в округе были неотличимы, и Каро среди них ни за что не узнала бы то, где находится квартира Бартона.

Скоростной лифт мчал девочку куда-то вверх так быстро, что ей с непривычки стало нехорошо.

В первый момент Каро показалось, что в квартире пусто. Никаких ярких тонов, кресел-качалок и циновок. Ничего лишнего, все только, по делу.

– Будь аккуратна, – предупредил Бартон. – Обстановка не планировалась для пребывания в квартире детей. Я не хочу, чтобы ты обо что-то споткнулась или ударилась.

Он показал Каро ее комнату. Кровать была застелена расшитым цветочками покрывалом, а шкаф забит игрушками. Правда, большинство из них Каро уже переросла. Но все-таки неплохо. Значит, отец специально готовился к ее приезду.

– Я надеюсь, что тебе будет здесь хорошо, – осторожно сказал он.

– Мне уже нравится, – произнесла Каро чарующим голоском, которым могла покорить любую взрослую аудиторию.

Бартон откашлялся.

– Как поживает твоя мама?

Вопрос был задан тем же ничего не значащим, небрежным тоном, каким Зоэ попросила, расставаясь с дочерью в аэропорту: “Передай ему от меня большой привет, ладно?”

– Отлично, – ответила Каро как положено.

– Больше не устраивала тебя сниматься в рекламе?

– Нет, – мгновенно отреагировала девочка. – Больше никаких реклам. Она хочет, чтобы я стала архитектором, когда вырасту.

– Вот как, – явно скептически отозвался отец, но потом все-таки улыбнулся.

Улыбка у него была приятной.

– Теперь расскажи о себе. Я хочу побольше о тебе узнать.

Каро долго рассказывала о себе, об их квартире, о том, что умеет играть на пианино “Оду к мышке”, что любит петь и танцевать, что, когда вырастет, станет архитектором, как он.

Закончив, она замерла в ожидании.

– Могу сказать одно – ты чудесный ребенок.

Ура! Она прошла испытание. Она – чудесный ребенок.

Каро хорошо проспала целую ночь, даже несмотря на хлопковые простыни вместо шелковых. Возле кровати она обнаружила фотографию в рамке – мужчина держит маленького ребенка. Она не сразу поняла, что мужчина – ее отец, а ребенок – она сама. Это опечалило девочку. Когда-то, оказывается, она знала этого мужчину, сидела у него на руках и забыла о нем на столько лет.