Текст книги "Каролин и Каро"

Автор книги: Мэри Шелдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Ей самой трудно было поверить в то, что подобные обыденные дела доставят ей такое удовольствие. Она как могла реже и лишь на короткое время покидала остров. Пока не стало совсем холодно, она подолгу, часами, просиживала в лодке, причаленной к берегу пересекающей остров речушки, смотрела на отражения ив в тихой воде и была абсолютно счастлива.

Оставалась неделя до начала следующего турне. Съездив на моторке в Виндзор, она возвратилась с покупками к пристани и услышала слабое мяуканье, а потом разглядела котенка, забравшегося под лодку.

Каро взяла его с собой на остров и показала Тристану.

Впервые она увидела его обозленным.

– Где твои мозги? – закричал он. – Мы отправляемся в турне. Кто, как ты считаешь, будет нянчиться с ним?

Каро ничего не сказала, прижала котенка к себе и ушла в спальню. Там она просидела на кровати, уставившись в окно, подумала и вернулась к Тристану.

– Я не брошу котенка, – заявила она. – Мы можем поместить его в приют, пока нас не будет дома, а потом, потом я хочу, чтобы мы жили здесь. И еще. Я хочу иметь от тебя ребенка.

Он молча смотрел на нее, а Каро ждала, что он скажет.

На трансатлантической линии связи было полно помех.

– Зоэ? – кричала Каро. – Зоэ?

– Каро? – прорезался наконец сквозь треск голос матери. – Где ты?

– Все еще в Англии.

– А в чем дело? Ты в порядке?

– Ты не могла бы прилететь сюда? Приблизительно через две недели?

– Зачем? Что-то случилось?

– Ничего страшного. Но могла бы ты захватить с собой платье, в котором тебе будет прилично появиться на свадьбе?

– Что? – воскликнула Зоэ. – Ты выходишь замуж?

– Как ты угадала, – засмеялась Каро.

– Дорогая, но это же чудесно! Я так рада!

– Но пока это секрет. Никто не должен знать, – предупредила Каро.

– Я понимаю. Не проболтаюсь ни одной живой душе. Кажется, у меня сохранилось кое-что подходящее от моей свадьбы с твоим папочкой. Такие вещи необходимы и тебе тоже пригодятся. Ну, ты знаешь, о чем я. Они вечны и из моды не выходят. – Зоэ захлебывалась от счастья, но голос ее уже исчезал в треске помех.

В ночь накануне отъезда в турне Каро не спалось.

– Что с тобой? – спросил Тристан.

– Ничего. Я просто размышляю. Если у нас будет ребенок, то я хочу назвать его так же, как тебя.

– Лучше изобретем что-нибудь новенькое, – усмехнулся Тристан.

– А второе имя у тебя есть?

– Александр.

– Тогда мы назовем его Александром. – Она представила, как они втроем лежат на широкой кровати. С одной стороны Тристан, маленький Александр – с другой, она посередине, и ее руки обнимают их обоих.

Турне подходило к концу. Оставалось до его завершения всего четыре дня. Группа кочевала по Средней Англии. Впереди был еще Ливерпуль, Манчестер и заключительный концерт в Лондоне. А затем Тристан и Каро поженятся. Тайна тщательно оберегалась – о предстоящем событии знала только Зоэ. Тристан считал, что будет ошибкой оповещать всех остальных заранее, вносить излишнюю сумятицу и в без того нервный настрой рок-музыкантов. Когда наступит финал гастролей и отзвучит последний аккорд, он объявит новость – сначала друзьям, потом и газетчикам.

Осталось всего трое суток. Группа сняла номера в отеле “Гроссвенор” в старинном Честере. Сгущались сумерки. Тристан и Каро стояли у окна, выходящего на главную площадь городка, закрытую для транспорта.

Единственным звуком, доносившимся снаружи, был перезвон церковных колоколов. Тристан обнял ее, она прикрыла глаза, спросила:

– Мы можем сегодня поужинать вдвоем. Только ты и я?

– Звучит романтично.

Каро позвонила портье, и тот заказал столик в “Голубом колоколе” – старейшем ресторане Честера.

В дверь постучали. Это был Зак. Игнорируя Каро, он обратился к Тристану:

– Не хочешь заглянуть в паб?

Тристан вопросительно посмотрел на Каро.

– Мы заказали столик на восемь, – напомнила она.

– Прекрасно, – улыбнулся Тристан. – В семь тридцать я буду здесь.

Каро наполнила ванну – огромную, старомодную, сделанную еще в годы правления Эдуарда – никак не позже. В этом маленьком гостиничном номере она насчитала восемнадцать антикварных предметов – красивых и изящных. И каждый из них она потрогала, чувствуя, как тепло старины передается ее пальцам.

Для похода в ресторан она надела шелковое темно-синее платье. Каро успела уже сто раз провести щеткой по волосам в ожидании Тристана. Он все не возвращался. Его не было ни в семь тридцать, ни без четверти восемь, ни в половине девятого.

Тристан появился в дверях в пять минут десятого.

– Прости, я задержался. Уверен, столик еще ждет нас.

По пути в “Голубой колокол” он не проронил ни слова. Но Каро и так догадалась. Тристан сообщил Заку о том, что они собираются пожениться.

Пленительная атмосфера старины в “Голубом колоколе” могла заворожить любого посетителя, но только не эту молчаливую пару. Правда, Тристан всеми силами старался скрыть от Каро, как у него нехорошо на душе. Он нежно поглаживал ее руку, но отворачивался и упорно хранил молчание. Она не задавала ему никаких вопросов. Ей все было понятно.

Они возвратились в отель, поднялись в свой номер, молча разделись, легли в кровать. Каро коснулась его и тут же убрала руку, изумленная. Его тело было так близко, но почему-то казалось далеким, словно на расстоянии многих световых лет, как другая Галактика.

Проснулась Каро неожиданно. Тристана рядом не было. В ванной горел свет, Каро поднялась и медленно пошла туда.

Тристан лежал на полу, сжимая в руке шприц. Какое-то время Каро не двигалась с места. Пересчитала все антикварные безделушки. Восемнадцать. Опустилась на колени рядом с телом Тристана. Потрогала его волосы, коснулась пальцем щек, губ. Накрыла его халатом. Не нужно, чтобы его видели обнаженным.

И только после этого позвонила портье.

Каролин

После ухода Грэма Карелии не знала, что теперь делать. Она не могла дальше жить в этой квартире, не могла платить за нее из своего заработка в книжной лавке. Она была вообще не уверена, что ей следует оставаться в пределах Манхэттена. Она рассматривала разные варианты – переселиться в Бруклин или в Лос-Анджелес. Она могла бы там жить неподалеку от Зоэ и благодаря ее связям поискать удачи на какой-нибудь второразрядной сцене. Кроме как на работу, она никуда не выходила, сидела дома. Ни разу не заглянула в “Попугай”, не встретилась с Майком.

В начале марта у нее появились подозрения. Пришлось показаться врачу. Он попросил перезвонить ему назавтра.

Медсестра надолго оставила ее ждать у телефона. В конце концов, вернулась на линию:

– Да, миссис Мосс, – бодренько сказала она, – да, у вас будет ребенок.

“Рок-звезда умер от передозировки”. “Певца нашли мертвым в гостиничной ванной!”

Заголовки, перемежаясь, вспыхивали в ее мозгу. Журналисты оказались даже страшнее, чем она представляла себе” Они преследовали ее, как стая вампиров.

– Каро, ты знала, что он сидит на игле?

– А ты сама употребляешь наркотики?

– Тристан оставил завещание?

– Что он сказал перед смертью?

– Правда, что Тристан покончил с собой?

Каро говорила с врачом, выписывавшим свидетельство о смерти. Она рассказала полиции все, что знала. Спросила, может ли она вернуться в Америку. Ей сказали, что да, может.

Выходя от следователя, она почувствовала себя плохо. Она присела, наблюдая, как по платью расползается кровавое пятно.

– Мне очень жаль, – сказал доктор. – Если это послужит вам утешением, то знайте, что плод был еще на ранней стадии.

Каро вернулась в отель. Она позвонила в ветеринарный приют и распорядилась насчет котенка, чтобы его отдали в хорошие руки. Затем она собрала чемодан, положив туда только свои платья, портрет Маргарет и медальон с играющим на мандолине трубадуром.

Часть пятая МИР ТЕСЕН

Каролин

У Каролин появилась привычка перед работой прогуливаться по Центральному парку. Маршрут был один и тот же. Она уже узнавала знакомые деревья, цветочные клумбы, повороты дорожек. День ото дня она следила, как распускаются бутоны. Время текло незаметно.

Ей, конечно, надо было что-то решать. Каждое утро она обещала себе, что это сделает, что ее осенит какая-то идея, и именно сегодня. Но решение пришло к ней неожиданно.

В парке было полно детишек, одетых уже по-весеннему легко. Они мелькали у нее перед глазами, словно кружились на карусели. Хочет ли она присоединить, ввести в этот круг, за которым смутное будущее, своего малыша?

Она коснулась рукой своего живота. Ее ребенок рос там.

Каролин представила себя с коляской на аллее парика. Она постаралась вообразить, как держит крохотное теплое тельце малыша на руках. Но реальной картинки не складывалось.

Перед ее глазами постоянно маячила реклама какой-то клиники по планированию семьи. Номер их телефона как-то сразу отпечатался в памяти.

Она ни с кем не поделилась своими проблемами, не сказала, что ждет ребенка. Иногда у нее возникала мысль известить о будущем ребенке Грэма. Раньше муж говорил, что к рождению ребенка они еще не готовы, но раз он уже на подходе, то самое время мужчине взять на себя ответственность. Наверняка он обрадуется. Каролин не сомневалась, что ради ребенка он останется с ней. Они снова будут жить вместе в своей уютной квартире, вместе начнут собирать малютке приданое. Только Каролин знала, что этого не случится. Ее ребенок был от Майка.

Наступило утро, когда Каролин, собираясь на работу, уже не смогла застегнуть юбку. Откладывать больше уже было нельзя.

В тот же вечер она выбрала время, когда в баре еще не будет наплыва посетителей, и отправилась в “Попугай”. После ухода Грэма она порвала отношения с Майком. Без всяких объяснений – просто исчезла, и все.

Теперь она задержалась у вешалки, снимая плащ, и некоторое время понаблюдала за тем, как работает Майк. Энергично, весело, доброжелательно, как прежде. И как того требует от него бизнес, которым он занят.

На удивление, ее обычный стульчик перед стойкой был свободен, и она взобралась, хотя и с некоторым усилием, на высокое сиденье.

– Ну и ну, – обратил Майк на нее внимание и сразу понял, в чем дело. Для мужчины, уже имеющего внуков, это не составляло большой проблемы.

– Здравствуй. – Она обошлась без улыбки, здороваясь с Майком.

– Куда ты подевалась?

– Никуда. Я на том же месте. Только мой брак…

Она обреченно махнула рукой.

– Сочувствую, – сказал Майк. – Мне очень жаль.

– Майк!

– Да, – откликнулся он.

– Я пришла, чтобы сказать тебе… – По ее спине побежали мурашки. – У меня будет ребенок.

Майк осторожно поставил бокал на барную стойку.

– Поздравляю. – Его улыбка была застывшей, словно замороженной. – Твой муж, наверное, пляшет от счастья.

Лицо Каролин так покраснело, что ей казалось, будто оно вот-вот лопнет от прилива крови.

– Майк, – сказала она, – ведь это не его ребенок.

– Конечно, – все так же улыбаясь, сказал он.

– Твой, Майк.

– Ребенок – это счастье. У меня уже куча внуков, я знаю, что это такое.

Он протер стаканы, которые шеренгой выстроились перед ним, потом обошел стойку бара и помог Каролин слезть с высокого стула.

– Береги себя. Ребенок и выпивка несовместимы.

Мужчина за ближайшим столиком поднял вверх бокал.

– Во всем слушайся Майка, детка. Он чертовски умный парень.

На обратном пути к дому Карелии твердила в уме глупую строчку из какой-то песенки: “Вот какая я девочка, специально для мужчин…” И под конец окончательно поняла, что никаких настоящих мужчин в ее жизни больше нет.

Она внезапно остановилась среди потока прохожих. Она почувствовала, что носит в себе сына, ощутила его тяжесть.

Грэм позвонил и предупредил, что зайдет вечером. Странно было видеть его здесь, в квартире, словно пришельца с иной планеты.

– Как дела? – задал он вопрос абсолютно формально, чтобы только нарушить молчание.

– Отлично.

Она гадала, зачем пришел Грэм. О разводе он ни разу не обмолвился. Только рассказывал, как ему приходится тяжело на работе – сколько дел навалилось.

– Кстати, ты знаешь, договор на квартиру кончается через полтора месяца, и я хочу знать: каковы твои дальнейшие планы?

– Понятно, – кивнула Карелии. – Ты скоро о них узнаешь.

Грэм замолчал надолго, стоя у двери и не решаясь уйти. Он был похож на себя прежнего, на того парня, который впервые пригласил ее на свидание. О ребенке Карелии ничего не сказала.

После ухода Грэма она прошлась по всем комнатам. Конечно, оставаться здесь ей было не по карману – она это знала, – но все откладывала поиски другого жилья.

Страх накатывал на нее, словно морской прибой. У нее были небольшие сбережения в банке, куда поступали на ее счет те почти символические деньги, что она зарабатывала в книжном магазине. Этого могло хватить всего на несколько месяцев, причем ей одной, но никак не на рождение и последующие расходы на ребенка.

Надо было срочно переезжать в дешевый район и подыскивать другую, пусть временную, но реально оплачиваемую работу. Однако она так и не представляла, чем же может заняться. После колледжа найти работу было гораздо проще, чем сейчас. Сейчас уже слишком поздно.

Прогуливаясь как-то вечером, она обнаружила вывеску с названием “Мир тесен” и стрелкой, гостеприимно указывающей на подвальный этаж. Что-то манящее было в этом названии. Карелии осторожно спустилась по крутым ступеням вниз. Мир оказался действительно тесен.

Это была лавка, где продавали кукольные домики. Каролин окинула взглядом полки, и улыбка засветилась на ее лице.

Женщина лет пятидесяти, со встрепанной гривой волос, уже тронутой сединой, возникла откуда-то из сумрака лавки и спросила ласково, без всякой обычной навязчивости продавца.

– Вы что-то ищете?

Каролин отрицательно качнула головой, поспешив избавить хозяйку лавки от ненужных иллюзий насчет выгодной покупательницы.

– Нет-нет. Просто очень давно я много времени проводила в таком же магазинчике. Сейчас я как будто вернулась в прошлое. Женщина понимающе улыбнулась.

– Я рада, что с вами это случилось. Впрочем, такое часто бывает с теми, кто сюда заходит.

Карелии взяла в руку крохотный пластиковый телевизор. Когда-то она украла такой же у кудрявой девочки Иветты. Ей было четыре года. Иветте, наверное, пять. И няня, чернокожая Лаура, смастерила из обувной коробки тот маленький дом. В ход тогда шло все, что ни попадало под руку. И Мэг, тогда еще нормальная, и Адам, тогда еще живой, сидели на полу, и все вместе они развлекались, играя в этот кукольный мир.

Рука Каролин потянулась к маленькой колыбели, выставленной на полке.

– Мне бы, конечно, хотелось устроить кукольный домик у себя дома. Для моего ребенка, – добавила она после паузы.

Никому, кроме Майка, она еще не открывала своей тайны. Продавщица магазинчика была второй.

– Поздравляю! Разумеется, ребенку нужен кукольный домик. Вы можете заказать отдельные детали, а соберете его уже сами. Куда вам их доставить?

– Нет-нет. Я очень неловкая, боюсь, я не сумею…

Каролин не могла признаться, что у нее нет денег даже заплатить за квартиру.

– Советую вам взять этот комплект. Он как раз рассчитан на начинающих.

Каролин увидела картинку на коробке, и глаза ее невольно загорелись. Это был двухэтажный особнячок в викторианском стиле, с верандой, опоясывающей первый этаж, с ажурными колоннами, поддерживающими кровлю над ней, и заманчиво поблескивающими окошками крохотной мансарды, в которых как бы отражался близкий океан. Такой дом мог бы стоять на уединенном острове где-нибудь в Европе, может быть, в Англии, и счастливая супружеская пара могла бы там жить и растить ребенка.

Каролин мгновенно забыла, что ей надо искать работу и дешевое жилье, что ее деньги тают, как снег под весенним солнцем.

“Я окрашу его под серый камень, обдуваемый морскими ветрами”, – подумала она и сказала:

– Пожалуй, я куплю этот набор.

Она хотела тотчас забрать коробку, но продавщица и слышать об этом не пожелала.

– Как можно! Вы беременны, вам нельзя поднимать тяжести. Скажите ваш адрес, и я сама принесу домик, как только закрою магазин.

Будущий визит продавщицы доставил Каролин немало хлопот. Женщину, наверное, надо угостить чаем, каким-нибудь кексом и печеньем. Все это Каролин купила на обратном пути и задолго до назначенного часа сервировала по своему вкусу стол.

Она еще никогда не принимала в квартире своего собственного гостя. Хотя гостьей продавщицу из игрушечной лавки вряд ли можно было назвать. Даже имени ее Каролин не спросила, а теперь терялась в догадках, как ее встретить.

В шесть часов вечера прозвенел звонок. На пороге стояла та самая женщина с объемной коробкой в руках.

Вдруг застеснявшись, они с Каролин столкнулись в прихожей и тут же рассмеялись.

– Спасибо вам, – заговорила Каролин. – Я даже не представляла, что кукольный домик столько весит. Как вы дотащили его?

– Ничего страшного. – Женщина быстро отдышалась, поставив коробку на пол. – Мне почему-то показалось, что вам не терпится получить свою покупку. Что это не просто забава, а нечто более важное.

При ней был еще бумажный пакет, и она протянула его Каролин.

– Посмотрите, пожалуйста. Когда я закрывала магазин, то вдруг подумала, что какой же это кукольный домик без жильцов? И я подобрала семью – папу, маму и двоих детишек – мальчика и девочку.

Каролин рассматривала крохотные фигурки.

– Это вам… мой подарок.

– Как вы добры. – Каролин смутилась. – А я даже не знаю вашего имени.

– Трина. Трина Геллис.

– Трина? Это что, укороченное от Катерины?

– Если бы! – Женщина вздохнула. – На самом деле я Тина, но это имя мне никогда не нравилось, поэтому я придумала сама себе имя Трина.

Каролин улыбнулась.

– А я всегда хотела, чтобы меня звали Шантель. Это имя мне кажется таким красивым. Я сейчас заварю чай.

– Нет-нет, – запротестовала Трина. – Уже поздно. Я нарушу ваши планы. Наверное, скоро придет ваш муж с работы и…

– Нет, – прервала ее Каролин. – Мой муж не придет с работы и вообще не придет. То есть я хотела сказать, что у меня теперь нет мужа. Он как бы есть, но его в то же время нет. – Она совсем запуталась в объяснениях. – Мы живем раздельно.

Она с трудом выпуталась из сложной фразы и закончила:

– Чайник уже кипит. Посидите немного со мной. Впрочем, если вы торопитесь…

– Никуда я не тороплюсь, – мгновенно оттаяла Трина.

Каролин знала, что уже наговорила лишнего, но не могла удержаться. Слишком долго она держала рот на замке.

– Как мне приятно, что есть с кем поговорить, – оправдывалась она, накрывая стол. – Правда, совершила безумство, купив кукольный домик. Через месяц меня уже точно не будет в этой квартире.

Гостья обвела взглядом просторные апартаменты, и легкое облачко грусти мелькнуло в ее глазах.

– И что вы намерены делать?

– Пока не знаю. Ничего не знаю. Все так смутно, – призналась Каролин.

– А почему бы вам не поработать у меня? – вдруг предложила Трина, и Каролин чуть не уронила чашку, которую только что поднесла к губам.

Бартон, казалось, был рад услышать по телефону голос дочери.

– Каролин! Куда ты подевалась? Надеюсь, у тебя все нормально?

– Конечно, папа. Я по тебе соскучилась. Может, угостишь меня завтраком?

– Чудесно. В “Зеленой таверне” в следующий вторник. Я скажу секретарше, чтобы она заказала столик.

Уже при входе в ресторан метрдотель почтительно известил с поклоном, что мистер Эндрюс ждет ее. Каролин увидела его сразу, издалека, за одним из столиков для постоянных клиентов, расположенных на некотором возвышении, словно подчеркивающем их исключительность. В ожидании дочери Бартон, не теряя времени, листал папку с какими-то чертежами и документами, которую сразу же убрал при ее появлении. Она заметила, как отец поседел со времени их последней встречи и выглядел изможденным. Каролин стало стыдно, что она посмела его потревожить.

Он приподнялся ей навстречу.

– Папа! – Она поцеловала его и опустилась на стул.

– Каролин! Как же долго… – Он не находил слов, а только поглаживал ее плечи, подрагивающие под тонкой курткой.

Они заговорили как обычно. О работе Бартона, о его фирме. О Каролин.

– Я работаю все в том же книжном магазине. Только теперь еще подрабатываю в игрушечной лавке.

Бартон удивленно вскинул брови.

– Вторая работа? Зачем? Неужели Грэм не может обеспечить семью?

Каролин решила пока не говорить отцу о том, что они расстались.

– Мне нравится бегать туда-сюда.

– Карьеру на этом не сделаешь, – нравоучительно заметил Бартон.

Она не стала напоминать ему, что, когда-то заикнувшись о своей мечте стать архитектором, как и он, получила от отца суровую, даже жестокую отповедь.

Заказанное Бартоном горячее, торжественно принесенное официантом, они съели в полном молчании.

– Папа, – наконец собралась с духом Каролин, – мне надо тебе кое-что сказать. У меня будет ребенок.

Бартон не скрывал радостной улыбки. Его бледное лицо мгновенно порозовело.

– Отлично! Мальчик или девочка?

– Это пока еще неизвестно. Но я почему-то думаю, что мальчик.

– Значит, у меня будет внук. Это просто чудесно.

Каролин видела, как взволновала отца эта новость. Ей это доставило некоторое удовлетворение. Ведь за всю жизнь она не сделала ему ни одного подарка, а лишь стала причиной страшной семейной трагедии. Подарив ему внука, она хотела хотя бы чуть возместить утрату.

– Грэм, должно быть, счастлив, – заметил отец.

Каролин нашла в себе мужество признаться:

– Вообще-то мы с ним расстались. И вряд ли снова сойдемся.

Бартон сразу обмяк и после паузы заговорил неуверенно:

– Вам надо что-то предпринять. Ведь вы прожили в браке так недолго. Может, вы обратитесь к психологу? Вам нужна помощь.

Каролин помнила, как трудно отцу притворяться, что у него с Мэг нормальная семья. И вот получилось, что она ему наносит очередной удар ниже пояса.

– Консультант не поможет. Это только лишние расходы.

Бартон тяжело вздохнул, его недавнего оживления как не бывало.

– Почему ты не сказала мне раньше? Я бы смог вмешаться, что-то предпринять, поговорить с ним по-мужски. Наверное, ты с кем-то поделилась своими проблемами, но только не с отцом. – Он был явно обижен, но пытался это скрыть. – Я бы понял тебя.

– Папа, не надо. Уже никто и ничто не поможет.

– Даже я?

– Даже ты. Но все равно спасибо тебе.

– Для ребенка плохо, когда расстаются родители.

Каролин знала это по себе, так что вовсе необязательно было напоминать ей об этом.

– Я позабочусь о том, чтобы мой мальчик вырос счастливым.

– Маленькая храбрая мамаша! – грустно улыбнулся Бартон. – Впрочем, я уверен, что

Грэм внесет свою долю. Он не подлец и не ветреник, насколько я успел узнать его.

– Он ничего не знает о ребенке.

– Но он имеет право знать. – Отец нахмурился. – Что за глупости?

– Нет у него никакого права. – Каролин занесло. – Это мое личное дело.

– Не говори ерунды. Грэм – отец. Каролин не могла рассказать отцу про Майка.

– Хорошо, – решила согласиться она. – Я подумаю, как ему сообщить.

– Пожалуйста, сделай это. И не откладывай. – Отец был серьезен. – А что тебе сказала по этому поводу Зоэ? – спросил он, помолчав.

– Я с ней это еще не обсуждала. Хотела, чтобы ты узнал первым. Думаю позвонить ей сегодня. Обрадую ее с утра, – попыталась сострить Каролин.

Бартон подхватил шутку дочери:

– Она обязательно пристроит твое дитя в какую-нибудь рекламу через месяц после его рождения.

Они оба рассмеялись. Каролин было хорошо и спокойно с отцом. Он ничего не требовал от нее, не выражал особых эмоций, ни в чем не упрекал. Каролин коснулась его руки и не ощутила в ней необходимой твердости.

– Как Мэг? – спросила она.

Вопрос был Бартону неприятен, но он искренне ответил на него:

– Все так же. Есть некоторые подвижки, но, честно говоря, никаких улучшений.

– Жаль.

– Думаю, ей понравится твоя новость.

Но Каролин не была в этом уверена. Она до сих пор слышала крик мачехи: “Убирайся! Убирайся вон!”

– Твой внук появится в октябре.

Они закончили обед в молчании. Расплатившись по счету, Бартон сказал, удивившись, что дочь так спешит уйти:

– Я открою счет в банке для вас с малышом. Вам сейчас нужна поддержка.

– Спасибо, папа. Думаю, не стоит этого делать. Мы сами справимся.

– Ты уверена?

– Пока да. Ну, а если будет совсем туго, попрошу тебя сама.

– Обещаешь?

– Да.

Вечером Каролин позвонила матери.

– Зоэ, у меня для тебя новость. Я беременна.

– О, моя дорогая! – обрадовалась Зоэ. – Это же чудесно. Потрясающая новость. Из тебя получится чудесная маленькая мама. А я уже давно мечтала стать бабушкой. Надеюсь, это будет мальчик.

– Мне кажется, что да, – сохраняя чувство юмора и вспомнив, что сказал Бартон, она добавила: – Может, сразу пристроим его в рекламу?

– Непременно, – тут же согласилась Зоэ.

Каролин едва удержалась, чтобы не выложить матери и другие новости, более печальные, насчет ее разрыва с Грэмом, но выслушивать их Зоэ было некогда.

– Извини, тут звонит другой телефон. Еще раз поздравляю тебя, деточка. Но я ждала звонка со студии. До завтра.

Через неделю в квартиру Каролин доставили посылку – великолепную колыбельку для младенца из самого дорого магазина Лос-Анджелеса с карточкой от Зоэ: “Колыбель для будущей кинозвезды”.

В пятницу вечером вкрадчиво прозвучал дверной звонок. Это был Грэм.

– Твой отец связался со мной, – торжественно заявил Грэм. – Я так понял, что у тебя будет ребенок.

Каролин стиснула руки, чтобы, не дай бог, театрально ими не всплеснуть. Как это похоже на ее отца – забыть, будто и не слышал то, что она ему говорила, сделать все по-своему, как он счел лучше.

– Ему не следовало этого делать, – холодно заявила Каролин.

– Почему же? – искренне удивился Грэм. – Он думал о ребенке.

– Послушай, Грэм…

– И слушать не хочу. – Он уже не мог остановиться. – Это все меняет. Сейчас главное – это ребенок.

Он говорил быстро. Какая это большая ответственность, как важно сейчас быть вместе, что это словно новый старт.

Каролин представилось, как она сейчас сделает один маленький шаг навстречу ему, и он тотчас заключит ее в объятия, и кошмар закончится, не будет никаких проблем, ни нищеты, ни безнадежности. “И это будет правильно”, – твердил ей разум. За два прошедших месяца она стала старше лет на двадцать и лишилась многих иллюзий. У ее малыша должен быть отец. Грэм будет брать сынишку не бейсбольные матчи, покупать ему крохотные футболки с эмблемой йельской команды.

Но это осталось только в ее фантазиях.

Она отвела взгляд.

– Грэм, я уверена, что ребенок не от тебя… – Сказано это было как можно мягче и очень тихо, но для него прозвучало как взрыв бомбы. Все его существо было настроено на один тон: я будущий отец. “Как жестоки могут быть женщины”, – вдруг поняла Карелии в этот момент. Именно из них надо выбирать хладнокровных палачей для казней и пыточных камер. Причиняя мужчине такую боль, она, к своему удивлению, оставалась спокойной.

– Это тот старикан?

– Да.

– Твой папа как-то обошел в разговоре со мной эту маленькую деталь.

– Он не знал.

– Зато ты могла бы сказать мне раньше и не делать из меня дурака.

Грэм помолчал.

– Он готов позаботиться о ребенке?

– Нет. Я справлюсь сама.

– Что ж, разговаривать больше не о чем.

– Мне очень жаль, Грэм. – Он задержался на пороге:

– Если тебе будет что-то нужно… – Каролин вдруг подошла к нему и попыталась обнять:

– Ты очень хороший… хороший…

Работать среди кукольных домиков было интересно. Каролин часто меняла витрину, и ее радовало, что прохожие замечают эти обновления. Как ни странно, крохотный бизнес начал приносить какой-то доход.

Трина говорила, что ей повезло с Каролин, что Каролин принесла ей удачу.

Каролин спешила домой и каждый вечер занималась собственным кукольным домиком. Когда основной каркас был собран, она задумалась, как обставить его комнаты. Чтобы легче было осуществить свои замыслы, она, полюбовавшись результатом, снова разобрала его на детали, покрасила, пробуя разные цвета, полы и стенки, а снаружи покрыла домик в четыре слоя серой эмалью под старый камень. Она не останавливалась ни перед чем, не жалела никаких усилий, чтобы добиться совершенства в каждой мелочи.

Обживать дело рук своих она начала с детской. Каролин нанесла на трафареты миниатюрные рисунки уточек, других птичек и смешных зверушек на мягкую ткань обивки, на шкафчиках и спинках кроватки поместила сценки из детских книжек. Каролин воображала, как будет подносить маленького сына к окошку домика, как он заглянет внутрь, как вместе они будут жить в своем игрушечном мире.

Отделенная от уличного шума толстым стеклом, Каролин с упоением возилась в витрине, готовя ее ко Дню матери. Она уже заканчивала расставлять бесчисленных куколок, воссоздавая давно задуманное ею праздничное зрелище, как до нее донесся изнутри лавки громкий вздох Трины.

Каролин встревожилась и покинула витрину. Возможно, с хозяйкой случилось что-то плохое. Та смяла в руке полученный с последней почтой глянцевый проспект и швырнула его в мусорную корзинку.

– В чем дело? – спросила Каролин.

– Реклама лондонского фестиваля кукольных домиков.

– А почему ты ее выбросила?

– Потому что мне очень хочется туда поехать, но я не смогу, – снова шумно вздохнула Трина.

Каролин облегченно рассмеялась.

– Это почему же? Что тебе мешает?

– Не говори глупостей. Как я могу оставить лавку?

– Это ты глупишь, Трина. Поехать надо всего на несколько дней. Неужели ты думаешь, что я не справлюсь? Я слышала от тебя об этом фестивале с первого дня нашего знакомства. Не волнуйся, я здесь справлюсь.

Смущенно и не без колебаний, Трина все-таки потянулась за выброшенной в мусорную корзину брошюрой.

На следующий день Трина встретила чуть запоздавшую и запыхавшуюся Каролин сияющей и несколько загадочной улыбкой.

– Я отправляюсь в Лондон, – объявила она.

– Вот и отлично. Удачи тебе.

– И тебе тоже. Нам обеим.

Трина выложила на прилавок два авиабилета.

Каролин смотрела на них в изумлении.

– Трина! – Она с трудом подыскивала слова. – Я бы очень хотела, но я не могу. Это же немыслимо. Что будет с магазином? И ведь я еще работаю в другом месте. И еще жду ребенка.

– Тем больше причин ехать именно сейчас.

– В любом случае я просто не могу позволить себе такие расходы, – привела последний аргумент Каролин.

– Это мой тебе подарок, – сказала Трина. – Для меня удовольствие не удовольствие, если я буду там одна. Считай, что ты делаешь мне одолжение.

Лондон был велик, великолепен и разнообразен. Поначалу Каролин просто растерялась. Она бродила по его кварталам, замечая отдельные картинки. Словно статичные кадры, перед ней застывали то чье-то уютное окно, увитое зеленью, то белая чашка с дымящимся чаем, то мальчик в школьной серо-красной униформе. Во всем ей виделось некое сходство с миром кукольных домиков.

Утро Каролин проводила на фестивальной экспозиции вместе с Триной, переходя от стенда к стенду, беседуя с мастерами, охотно делящимися секретами своего уникального ремесла, покупая у них миниатюрные шедевры – кроватки в елизаветинском стиле, шкатулочки, крохотные серебряные канделябры. Затем отправлялась исследовать свой “тихий” Лондон, оставив Трину отдыхать в отеле.